Смерти нет

Глава 22 ПУТЬ ДОМОЙ

Обратный путь оказался заметно короче — всего одна ночевка. К переходу второго дня Тэйки привела команду к родимому юго-западу Москвы.

— Может, к нам зайдете? — предложил Бабай Дане и его ребятам. — Чаю попьем, отдохнете с дороги?..

Даня поколебался и отказался все же.

— Нет, спасибо. Расслабимся, еще хуже будет. Лучше уж сразу до дому.

Бабай не стал настаивать:

— Ну, как хотите. Тогда завтра свяжемся?

— Конечно.

На том распростились. Своим Даня приказал рассредоточиться: правила безопасности он соблюдал свято.

— Расходимся. Связь — как обычно. Пока!

— Пока, — ответил Гвоздь. Тэйки лишь кивнула.

Знакомыми тропами Даня двинулся домой. Иногда чуть-чуть менял маршрут, проверялся. Все было спокойно. Однако вплоть до самого дома генерал бдительности не сбавлял, ибо тем и живы.

Это совершенная правда. Осторожность и внимательность Дани обратились в чутье — вот и теперь на подходе к базе он без всяких вроде бы внешних признаков уловил то, что здесь кто-то есть.

Кто-то — либо человек, либо гоблин.

Повадка Дани изменилась. Если прежде он пусть не спеша, но продвигался вперед, то теперь остановился совсем. Более того, он бесшумно сманеврировал влево, в ближайший дом, и пристроился в угловой квартире. Позиция для наблюдения отличная.

Впрочем, долго наблюдать не пришлось. Чутье Даню не подвело: близ его дома вправду находился человек. И человек совсем не прятался. Он показался в Данином поле зрения спокойный и уверенный, зная, что он в безопасности...

Потому что это был Немо.

Даня облегченно поднялся во весь рост. Свистнул негромко.

Немо услыхал, обернулся. Даня махнул ему рукой и прямо из окна выскочил на улицу.

— Привет, — сказал он, подойдя.

— Привет. Обменялись рукопожатием.

— Как поход? — спросил Немо.

— Ох, — Даня вздохнул. — В двух словах не расскажешь... Пойдем-ка лучше ко мне.

Пошли. Даня соорудил чай, стали пить — горячий, замечательно.

— Ну, что поход, — начал Даня, — поход с событиями, слов нет... — И рассказал как можно обстоятельнее обо всех этих событиях.

Немо выслушал, кивнул:

— Понятно. Знаешь, а я чего-то похожего ожидал.

Даня усмехнулся:

— Догадываюсь... Ну и как твое мнение? Немо сделал маленькую паузу.

— Правильно все, — решил он. — Ты прав. Да и они правы. Те, кто ушел. Не бывает так: или — или.

— Бывает, — сказал Даня.

Что такое «закон исключенного третьего», он не знал, но своим умом до него добрался. Немо подумал.

— Да, — согласился он. — Бывает. Но это не тот случай. Я понимаю.

— Я тоже.

Даня вспомнил, как ребята уходили вниз по залитому солнцем склону. Он подержал эту картину в памяти, чтоб она запомнилась навсегда, — и хотел отпустить, да она не ушла. Так перед мысленным Даниным взором уходили от него друзья, уходили, уходили и все не могли уйти...

Немо взглянул искоса на генерала, все понял и счел, что вечер воспоминаний — слишком большая роскошь. Потому произнес:

— Подземным сообщать будешь?

Слова эти как-то не сразу дошли к Дане. Но дошли, конечно, куда же им деться... И не очень удивили его.

— Можно, пожалуй. Союзники!

Он связался с Гвоздем:

— Слушай, Гвоздь. Соедини-ка меня с Михеем.

— Зачем?!

— Надо. Что?.. Нет, давай-ка без вопросов. Действуй!

Даня взглянул в окно. Сумерки сгущались. Ветвь липы из ярко-зеленой стала цвета хаки.

— Выйдет, — утвердительно произнес Гвоздь, имея в виду Михея.

— Выйдет, — сказал Даня.

Обоим им нетрудно было быть пророками. И десяти минут не прошло, как завибрировала Данина рация.

— Слушаю! — Даня подмигнул Немо.

— Это я, — голос Михея.

— Знаю, — сказал Даня.

— Знаешь уже? Отлично. Тогда скоро я у тебя.

— Жду. — Даня отключился. — Сейчас будет, — сообщил он Немо.

— Ясно, — молвил тот. — Я пойду.

Михей прибыл минут через двадцать. Как всегда, элегантный, даже прифранченный — ни дать ни взять щеголь на придворном рауте.

— Привет, привет, — заговорил радушно. — Жив, здоров?.. Вижу. Отлично выглядишь! Возмужал... Угостишь гостя?

— Прошу. — Даня был официален.

По некоторым признакам он безошибочно определил, что Михей, несмотря на все свои слова, в некоторой... ну, если не обиде, то на дистанции. Что ж, можно понять: нелегко отказываться от роли покровителей, снисходительных, но вездесущих, державших ребят в мягких, ласковых руках.

И вдруг из этих рук сквозь пальцы протекло что-то важное. Может быть, самое важное... Вот те на!

Впрочем, Даня вовсе не хотел злорадствовать. Как бы там ни было, Подземные пока союзники, пусть и своеобразные. И слово свое сдержали: больше не мешали, не лезли с советами, пусть это и было им огорчительно... А это надо ценить.

— Хотите знать, как все было? — просто спросил он.

— Да, — и Михей не стал кочевряжиться. — Ну, то, что вы двинули туда, где этот ваш Сергей жил, я догадываюсь. Пожалуй, даже знаю. Но неожиданно вы сорвались, признаю. Я этот момент прошляпил. С чего вдруг такая спешка?

— Ну, это целая история... — загадочно молвил Даня и по Михеевой реакции угадал, что попал в цель. Тогда он решил не испытывать терпение союзника и вторично за вечер пустился в один и тот же рассказ.

К некоторому удивлению своему, он нашел в этом повествовании какие-то новые краски и ноты, аж самому стало интересно. И Михей слушал с интересом — видно было, с настоящим интересом. Да и немудрено: то, что рассказывал Даня, могло стать для Подземных откровением, с которым дальше жить, действовать и развиваться будет куда вольготнее и бодрее.

Кода Даня. закончил, на несколько секунд воцарилось молчание. Михей пальцем взъерошил свои усики и тут же пригладил их.

— К-гм, — откашлялся он. — Да, интересно, слов нет. Но послушай-ка, друг мой... А ты уверен, что без него, без Сергея то есть, вы сможете войти туда?

Все-таки Михей соображал метко. Практическую суть проблемы уловил сразу. Даня улыбнулся:

— Не уверен. Но мне проще: я и пробовать не собираюсь. Не моя это тема, у меня своя есть. А вы, как я понимаю...

Он не договорил с намеренным лукавством. Михей все понял, улыбнулся в ответ, подмигнул:

— Посмотрим.

Даня решил не расшифровывать, что кроется за этим обещанием. В конце концов, Подземные сами себе хозяева и пусть думают...

— Посмотрим, — повторил Михей.

Надо отдать ему должное. Если он и был раздосадован, то все сумел скрыть. Он научился быть сдержанным, и Даня взял это на заметку себе: хорошее качество. Даня умел подмечать полезное.

Гость же с удовольствием угостился чаем повторно, похвалил. Однако Данина наблюдательность и на сей раз ему не отказала: он смекнул, что гость засиживаться не станет, и так оно и вышло.

— Ну, спасибо за чай, за угощение...

— Не стоит благодарности. — Даня умел выразиться церемонно.

— Стоит, стоит. — Михей встал, совсем по-дружески хлопнул юного собеседника по плечу и пошел было к выходу, но, не дойдя до двери, притормозил. — Послушай-ка, друг мой...

Внутренне Даня рассмеялся, однако лицо его как было невозмутимым, так и осталось: урок не прошел даром. А вступительное слово Даня разгадал четко — сейчас последует какая-нибудь ласковая, обволакивающая просьба.

Михей как бы задумался — тоже приемчик известный! — и, наконец заговорил:

— Ваши уфимские ребята... они вроде бы домой собираются?

— Вроде бы, — сказал Даня скупо. Михею надо — пусть сам и озвучивает... Ну, там дело не стало.

— Вот и отлично. Ты меня свяжи-ка с ними, а? По дружбе. Я и сам хотел с ними поближе познакомиться, да вот как-то не вышло... А теперь хочу им одного своего человека подбросить. Опытного, толкового. Им не в тягость; напротив, на пользу. И нам соответственно. Мы ведь про те края ничего, ну абсолютно ничего не знаем! Терра инкогнита. Вот и подошлем туда дозорного... Годится?

— Вам виднее.

— Но ты меня с ними свяжешь?

— Ладно.

— Лучше всего, если бы мы с тобой вместе к ним пришли.

— Придем...

— И чем быстрее, тем лучше.

— Завтра.

— Годится! — Михей еще раз крепко хлопнул Даню по плечу. — Тогда я завтра тебе звякну. После обеда.

Даня кивнул.

— Ну, бывай. — И Михей шагнул за дверь. Даня вернулся к столу, сел, одним глотком допил остывший чай.

— Вот и все, — сказал он себе.

За окном в кронах лип негромко шумел ветер.

Когда пришли к себе, скинули снаряжение, пацаны повалились отдыхать, а девчонки взялись за ужин... вот тогда Бабай по-настоящему почувствовал, что такое разлука.

Он сбросил оружие, расстегнул ремень, повел плечами и уже хотел было привычно крикнуть: «Костя!» — как вспомнил, что Кости с ними больше нет.

И вот тут впервые в жизни у строгого генерала защемило сердце. Он вдруг подумал о том, о чем прежде не думал никогда: что Костю-то он ведь знал всю свою жизнь, ровно столько, сколько себя помнил, всегда Костя был с ним рядом...

А теперь больше не будет.

— Что у нас пожрать? — спросил он, чтоб отвлечься.

Конопатая ответила что-то, но он даже не услышал. Все думал. Вернее, даже не думал, а просто как-то оглох для внешних впечатлений. Остались одни внутренние.

Он прошел к себе, сел, полон этих внутренних впечатлений. Лишь сейчас до него дошло, как изменилась его жизнь сегодня. Это не огорчило его: она много раз менялась, и было гораздо хуже. Просто сегодня, еще одна большая перемена. Ну что ж, будем жить.

«Конечно! — сказал он себе. — Конечно, по-другому нельзя. И надо полагать, не одно такое место на Земле, этот вход в ноосферу, что нашел Серега. Есть и другие, не могут не быть... Когда-нибудь человечество и в самом деле войдет в новый облик, наверное, будет счастливо, и никакая нечисть ему будет не страшна. Хотелось бы, чтоб так! Но и эту, родную Землю тварям оставлять нельзя. Никак! Немыслимо представить даже, чтоб они тут оставались, гадили, воняли... Нет! Прав Данька. Бить их. Бить, бить и бить!..»

— Генерал! Генерал, эй, ты чего? Задумался! Ужин готов, пошли!..

Бабай вздрогнул. Перед ним стояла Тумбочка, смотрела насмешливо.

— Лопать, говорю, идем. О чем задумался?

— Ну, о чем. — Бабай поднялся устало, потоптался, размял ноги. — Раз я генерал, то и мысли у меня генеральские. Ясно?

— Так точно! — браво отрапортовала Тумбочка, вытянувшись. — Здравия желаю!

— Ладно, ладно. — Он грубовато шлепнул ее пониже спины. — Тоже мне, юмористка... Пошли.

Ужинали исправно, и все-таки не так весело, не с таким аппетитом, как бывало раньше. Расставание с друзьями прошлось по всем. Не было смеха, привычных шуток, подначек. Просто сидели, жевали, изредка перебрасывались равнодушными фразами... Пожалуй, Тумбочка смотрелась пободрее прочих, да Кишка, по обыкновению трескавший за семерых, шумно облизывал ложку, чавкал, рыгал.

— Привет из глубины души! — сострил он после одного такого выхлопа, но вызвал лишь пару вялых улыбок.

Бабай понаблюдал за этим всем и решил, что пора брать дело в свои руки.

— Чай готов? — спросил он и, узнав от Конопатой, что готов, распорядился: — Налей-ка мне.

Следом за ним забренчали кружками остальные, оживились. В чаепитии есть нечто непередаваемо приятельское, товарищеское, размягчающее души. Ребята повеселели. Вот уже и засмеялся кто-то...

Шуруп хватил полную ложку сгущенки, зачавкал, зажмурился от удовольствия:

— Класс!

— Живем, — подтвердил и Бабай и плавно подъехал к главной теме: — Живем-то живем, но вот что я, братцы, думаю: не пора ли домой, а?

— Давно пора! — обрадовалась Конопатая.

— Давно не давно, а сейчас самое время. Дорога дальняя, сколько идти — не знаем, а до холодов дойти надо. Дойдем раньше — совсем здорово. Как думаете?

Мог бы не спрашивать. Но верно, что спросил, — все воспрянули, загомонили. Заблестели глаза, веселье загуляло по комнате...

— Вот и хорошо, — подвел Бабай итог дебатам. — Тогда с Даней созвонимся, рассмотрим по карте — да и в путь.

— Давай сейчас! — заявил Шуруп.

— Чего — сейчас?

— Звонить.

— Ишь ты, прыткий какой, — построжился для порядка Бабай, однако сердиться не стал. Малец мыслил разумно — тянуть в самом деле незачем.

— Ладно. Пожрали?.. Хвалю. Девчонки — посуду мыть! Я звоню.

Долго соединяться не пришлось — Даня был дома, возле своей рации.

— Привет, — сказал Бабай. — Скажи, у тебя карта есть?.. — И дальше разговор пошел деловой, причем Бабай больше слушал, а если и говорил, то «да», «ага», «понятно»... и наконец: — Понял. До завтра! Отбой. — Отключившись, он почесал в затылке и сообщил: — Подкрепление нам хотят дать. Подземного одного. Берем?

Он посмотрел на Гондураса, и тот пожал плечами:

— Тебе видней.

— Но я и вас хочу спросить!

Гондурас кивнул: ясно, мол. Подумал и сам спросил:

— Подземные — это союзники?

— Ну конечно.

— Тогда стоит взять. Нам любая подмога сейчас нужна. Может, они двух смогут дать?

— Поговорим.

— А они что, к нам хотят прийти?

— Да. Завтра с Даней придет один. Михей какойто. Данька говорит, мы его видели. Когда бой на Кольце был, помните? Они тогда какой-то ящик себе взяли.

— Помню! — обрадовался Шуруп. — Из маленькой такой машины.

— Да. Вот он там был.

— Михей? — спросила Конопатая. Да.

— Не помню. — Гондурас мотнул башкой.

— Понятно! В горячке. После боя... Я-то помню, что трое их было, но кто есть кто... Да ладно! Завтра увидим. А сейчас давайте-ка спать.

Завтра увидели. После обеда на «Юго-Западную» явились Даня, Гвоздь и двое неизвестных — один пижон с усиками, другой тихий, скромный.

— Знакомьтесь, — предложил Даня.

— Михей, — сверкнул улыбкой франт.

— Мартин, — вежливо молвил скромный.

— Ну а это наши уфимские друзья. — Даня повел рукой.

— Знакомы, знакомы, — Михей улыбнулся еще обаятельнее, — имел честь... Вы, как я помню, генерал над ними?

— Точно, — сказал Бабай.

— Наслышан. — Гость крепко стиснул руку командира. — Наслышан, в самых лестных тонах...

Перезнакомились. Михей кивнул на Мартина: Сей отменного поведения юноша намерен быть вашим соратником. Приемлете?

Бабаю пришлось малость напрячь мозги, чтоб выпрямить в сознании витиеватую речь союзника. Но выпрямил-таки:

— Это он с нами пойдет?

— Если вы не возражаете.

— Да нет. Мы вчера эту тему прокачали. Он только один?

— Да, — как-то слишком поспешно ответил Михей. — А что, вы кого-то хотели?

— Думали.

— Понимаю. Очень понимаю. Рад бы помочь, но... К сожалению.

— Ну, на нет и суда нет. — Бабай вдруг вспомнил Очкарика. — Тогда к делу. Как нам лучше всего выбраться и куда идти?

— Вот, — Даня кивнул на Гвоздя, — на все руки-ноги мастер. Он знать должен.

Гвоздь солидно откашлялся и вынул из планшета, висевшего на боку, сложенную вчетверо карту.

— Где ее тут развернуть?..

Шуруп с Гондурасом подтащили здоровенный ящик. Гвоздь согласно кивнул, развернул на нем карту.

— Вот смотрите. К вам ведет вот эта дорога. — Грязный палец ногтем подчеркнул Рязанское шоссе.

— Почему? — сунулся Шуруп и тут же получил щелбан в лоб — не лезь в разговор старших!

— Понял? — спросил Бабай сурово. Малец, потирая лоб, кивнул.

Даня улыбнулся, покачал головой:

— Дисциплина — первое дело, согласен. Но вообще вопрос по существу.

Бабай с этим не спорил. Он лишь считал субординацию началом начал в этой жизни... Разумную, конечно, — так сказать, демократический авторитаризм.

— Ну, будет, будет, — нетерпеливо перебил Гвоздь. — Лучше вот, смотрите.

Палец от юго-восточной окраины отъехал к центру — Железную дорогу видали? Рельсы, рельсы, шпалы?..

— Знаем, да... видали! — наперебой откликнулись несколько голосов.

— Ну так вот. Вот здесь, — ноготь ткнул где, — сразу три исходных точки таких дорог.

— Вокзалы, — сказал Даня.

— Да! Три вокзала. Вот они.

— Ты был там? — спросил Бабай.

— Ну... — Гвоздь чуть замялся. — Быть-то бывал, но... Там эти гады шастают... ну, словом, вот он лучше расскажет, — кивок в сторону Мартина.

Все воззрились на него. Он ничуть не смутился.

— Наш друг совершенно прав, — деликатно подтвердил он. — Действительно, гоблины там хозяйничают. Однако мне удалось проникнуть туда.

— На все три? — уточнил Бабай.

— Увы, нет. На два. Один и остался неизученным... Но это не важно. Важно то, что именно на этом вокзале, — он показал пальцем, куда более чистым, чем Гвоздев, — вот здесь. Здесь сохранилась таблица с указанием городов, куда идут поезда. Так и висит себе прямо на стене.

Он оглядел слушателей. Во взгляде мелькнуло что-то озорное, и Бабай почувствовал, как сердце его заволновалось, затревожилось, побежало быстрее...

— Ну? — воскликнул он. — Таблица. И что?

— А то, что много там было названий разных городов. Иные и не запомнишь. Но один я запомнил точно. Несложно! Название совсем короткое...

— Уфа!

Это Шуруп вновь выпалил и в испуге захлопнул себе рот сразу двумя ладошками. Но грозный начальник лишь зыркнул темными глазами. Рука его, правда, дернулась было дать щелчка, но сам же он себя и тормознул.

Он ведь и сам едва не ляпнул то же самое. Просто Шуруп успел на полсекунды раньше.

— Да! — воскликнул Мартин радостно. — Так и есть. Я это запомнил...

Ну а дальнейшее можно было не объяснять: как он услышал от Михея, что пришельцы как раз из этого города Уфы, как посмеялись такому совпадению; а потом как родилась мысль отправить кого-нибудь из своих вместе с ребятами, когда они решат вернуться на родину... Все это ясно. Поставил точку Гвоздь:

— А я когда услыхал про это, стал карту свою смотреть. Нашел вокзал, глянул, куда от него рельсы тянутся. Во-он, видите? И вот дорога...

— Шоссе, — подсказал Бабай.

— Да. Вот они. Топай вдоль, не ошибешься. Так прямо и войдешь в свою Уфу.

— Ха! Легко сказать...

— А я не говорю, что легко...

Даня вдруг рассмеялся. Гвоздь поперхнулся на полуслове.

— Что ты?

— Да я знаете, что подумал? Ведь из этой ноосферы Серегиной... если она и в самом деле многоразмерное пространство, то из нее все наши расстояния — рукой подать. И Москва, и Уфа, все вместе, в одной куче...

— Погоди. — Бабай нахмурился. — Ты хочешь сказать, что войди мы с Серегой туда, то перемахнули к себе за секунду?

— Не знаю, — сказал Даня. — Не уверен. Мы ведь не знаем почти ничего... Да что почти! Совсем ничего. Может из такого состояния в наше уже не вернуться. И тогда рукой-то подать, а толку — нуль...

— Ну, господа хорошие, — вмешался Михей, — это все теории. Дело прекрасное, но не ко времени. Давайте подводить итоги.

Подвести оказалось несложно. Уфимцам оставалось собрать свое барахло, выбросить ненужное, упаковать нужное, добраться с проводником до Ново-Рязанского шоссе...

— Зачем проводник? — удивился Мартин. — Я знаю путь.

— Не промахнешься? — с подозрением спросил Бабай.

— Ни в жизнь! — заверил тот.

— Вот и замечательно. — Михей оживился, потер руки. — Замечательно! Тогда что ж... на этом позвольте откланяться. Продуктами вам помочь?

— Не откажемся! — твердо заявил Бабай.

На том и порешили.

Собираться в дорогу весело. А когда собрались и пришла минута расставания — грустно.

Проводить уфимцев явилась вся Данина команда: он сам, Гром, Немо, Гвоздь, Катя, Тэйки. Они даже умылись и приоделись — насколько это возможно.

Прибыл и Михей с двумя безымянными и безмолвными помощниками: те тащили на горбах мешки с продуктами.

— Как обещал! — гордо объявил он.

Продукты распределили поровну между путниками. Нагрузка получилась нехилой: жратва, вода, оружие, боеприпасы...

— Нелегкий путь, — вздохнул Гондурас. Дойдем! — отрезал Бабай.

Он не любил пессимизма.

— Да я разве что?.. — пошел Гондурас на попятную. — Дойдем, конечно.

— Ну и нечего трепаться зря. Легко, нелегко... Все! Пора.

— Присядем на дорожку, — сказал Даня. Присели. Помолчали. Бабай решительно хлопнул рукой по колену:

— Ну все!

И вот тогда до каждого дошло, что вправду — все.

У сентиментальной от природы Гульки глаза сделались на мокром месте. Губы дрогнули, нос захлюпал... Кто-то взялся подшучивать над ней, но кошки на душе заскребли у всех.

Бабай сразу смекнул, что тянуть нечего. То же сообразил и Даня. Они переглянулись и поняли друг друга.

Последние слова, улыбки. Последний взмах руки. Походная колонна, возглавляемая Мартином, потянулась вперед.

Бабай вспомнил, как два дня назад они провожали Сергея, Костю... и странно! — почудилось ему, что это было черт-те сколько лет назад. И так захотелось оглянуться... но он стиснул зубы и ускорил шаг.

... Давно скрылись из виду ребята, исчезли Михей и его тени-спутники, а Даня, Гвоздь, Немо, Гром, Тэйки и Катя все стояли и смотрели в ту сторону, куда ушли их друзья. Почему-то не могли они разойтись.

Наконец Даня промолвил:

— Ну что, друзья... Вот и эта страница нашей жизни перевернута. Надо жить дальше.

— Будем жить, — сказал Немо.

— Будем, — подтвердил Даня. Улыбнулся. Тряхнул головой и сказал еще раз: — Будем.