Смертельное солнце

Ночь в местном баре

Под сверкающей вывеской «Звездная пыль», свисающей почти на полметра с глянцево-черного фасада, загорелись одна за другой буквы — «Настоящий ретро-бар и гриль старины Джо». А еще ниже, вдоль обсидиановой поверхности стен, бежали строчки с размытыми краями. Сделанные из деполяризованного прозрачного состава, они открывали прохожим соблазнительные картины внутреннего убранства бара, освещенного уютным тускло-красным светом.

Привлеченный всем увиденным, Ксахх остановился и с тоской заглянул внутрь: это оранжевое теплое мерцание до боли напомнило ему о доме, оставшемся где-то далеко-далеко.

«Тьфу, тысяча протуберанцев! — подумал он внезапно. — А почему бы и нет?» До того времени, когда нужно будет возвращаться на корабль, остается еще пять часов, а дверь ресторанчика так заманчиво и гостеприимно распахнулась на расстоянии всего одного метра! Правда, Ксахх никогда раньше не бывал в подобных заведениях, зато очень часто слышал не вселяющие особого оптимизма рассказы о подстерегающих тут опасностях. Однако сейчас, при взгляде на этот уютный полумрак, все подобные истории казались просто байками недоброжелателей и ксенофонтов.

Как только Ксахх подошел поближе, дверь широко открылась, словно приглашая отбросить все сомнения и зайти на огонек.

Внутри помещение оказалось значительно больше, чем он ожидал. Вдоль одной стены, занимая все пространство, были расставлены игровые автоматы. Почти половину противоположной стены оккупировали раздаточные автоматы, а у оставшейся части расположился огромный старомодный бар из тяжелого дерева, с бронзовыми украшениями и витриной из горного хрусталя. Задняя стена была практически невидима, теряясь в сумраке и клубах дыма. Рядом с баром возвышалось огромное медное изваяние змея, полированного до золотого блеска и таинственно мерцавшего в красноватой тьме.

На голове чудовища, там, где следовало находиться паре узких ноздрей, вместо них торчали три загнутых вперед рога, каждый из которых заканчивался массивными медными шарами.

От этого, а еще от жуткой пасти, открывшейся в широком страшном зеве, все изваяние казалось пришельцем из иных миров. Повернувшись в том направлении, Ксахх сразу уловил своим чутким носом, что это обыкновенный автомат раздачи чистого кислорода для тех, кто хочет начать вечернюю пьянку глотком старого доброго газа.

В зале, над парой десятков столиков, стоял ровный гул голосов посетителей, заглушавший негромко играющую музыку в стило психо-битбит. И как только ее умиротворяющий эффект коснулся его, Ксахх расслабился и пошел к стойке бара. Неуклюже взобравшись на пустой табурет, он посмотрел вокруг, ожидая, пока бармен его заметит.

Рядом с ним, в конце стойки, стояли еще три свободных стула, а с другой стороны всего лишь одно незанятое место отделяло его от какого-то здоровенного, похожего на зеленую ящерицу, создания, казавшегося почти черным при красноватом освещении. Создание сидело, задумчиво уставившись на свой полупустой стакан с липкой на вид жидкостью фиолетового цвета. За ним, или ней — Ксахх не разобрал как следует, — расположились три абсолютно одинаковых, видимо, полученных при свободном клонировании, молоденьких девицы, явного земного типа. Они нюхали кокаин и показались Ксахху несколько бесформенными, во всяком случае, грудей у них, на его взгляд, было неразумно много. А еще дальше — на противоположном конце бара — сидел сморщенный старикашка с темно-коричневой, словно шоколадной кожей, одетый в поношенный, довольно старомодный скафандр, правда, без шлема.

Как раз в эту минуту бармен разговаривал с ним.

Но с этого расстояния Ксахх не слышал ни слова из их беседы.

За спиной Ксахха у столиков собрались представители всего многочисленного населения космопорта: обнаженные грузчики-андроиды, земные чиновники в форменной одежде, нечеловечески грациозные киборги и все, кого только можно было встретить здесь, в крупнейшем звездном порту Земли.

— Что будете заказывать?

Голос бармена вывел его из задумчивости и оторвал от созерцания посетителей бара. Ксахх резко обернулся и ответил:

— Э-э-э… виски с водой, пожалуйста.

Это был единственный местный напиток, известный ему. Сам Ксахх пока немного опасался экспериментировать, так как провел на этой планете еще слишком мало времени, но один из ветеранов в их экипаже познакомил его с этим составом, одновременно и освежающим, и согревающим. Эта жидкость не оказала на Ксахха такого опьяняющего эффекта, какой она оказывала на местных жителей. Однако некоторые из них, как удалось ему заметить, тоже испытывали состояние легкой эйфории.

Он не успел и глазом моргнуть, а бармен потянулся рукой под стойку и в следующую секунду уже подал Ксахху заказанную выпивку — наверняка, там находился автоматический раздатчик.

И это называется у них «настоящий ретробар»! Протягивая бармену свою кредитную карточку, Ксахх едва удержался, чтобы не фыркнуть презрительно. Ладно, по-крайней мере, у них тут хоть гуманоид за стойкой — почти во всех барах посетителей сейчас обслуживает автоматика.

Впрочем, Ксахх тут же засомневался, не слишком ли он торопится с выводами, и пристально уставился на обслуживающего его человека… и все-таки не смог окончательно понять. Конечно, никаких видимых причин для сомнений не было, но сейчас научились делать таких совершенных киберов и андроидов, что этот двухметровый бармен вполне мог оказаться искусственным.

Человек, если только он был человеком, верпул карточку, и Ксахх снова чуть не фыркнул, когда увидел, сколько у него сняли с текущего счета — за такую цену они могли бы позволить, чтобы клиентов обслуживал настоящий живой гуманоид. Однако, когда он, спрятав кредитку, отпил из своего бокала, его ждал приятный сюрприз: напиток оказался очень хорошим. Пожалуй, это виски, действительно, стоило денег, которые за него просили.

Следовало отдать должное хозяевам бара: как бы они ни старались сэкономить, они не скупились на приобретение хорошего спиртного — не удивительно, что это местечко стало самым популярным в здешнем районе.

Ксахх еще отпил из бокала и посмотрел на зеркало, висевшее за стойкой. И там, в кристальной ясности стекла, он встретил отраженный взгляд того, похожего на ящерицу существа, которое сейчас задумчиво изучало внешний вид нового посетителя. Ксахх тут же отвернулся и стал разглядывать запыленную, всю в паутине, бутылку, стоявшую под зеркалом. Ему сразу припомнились все истории о драках и ограблениях, случавшихся с неосторожными посетителями подобных злачных мест.

— Эй, коротышка!

Ровный невыразительный голос исходил от ящерицы, теперь уже смотревшей не на его отражение, а прямо ему в глаза.

— Да? — Ксахх очень хотел надеяться, что его собственный голос не будет дрожать и не выдаст его нервозности.

— Ты тут, похоже, новичок?

— Да, я здесь проездом.

— Ах, вот оно как, — зеленое существо повернулось к своему стакану, сделало несколько глотков, а затем снова поинтересовалось: — Как тебя зовут?

— Ксахх.

— … Кха?

— Почти так. Ксахх.

— Правильно, Кхах. Рад познакомиться. Меня называют Аргонас. Или просто Арго.

Ксахх вежливо кивнул в ответ.

— Долго собираешься у нас побыть?

— Нет. Мой корабль ночью улетает.

— Корабль? Ух, ты! Я сам никогда не летал.

Это признание удивило Ксахха. Его гребень изумленно вздрогнул, когда он сделал еще один глоток виски. Затем он снова посмотрел на странное существо.

— А вы местный?

— Да. С завода, который недалеко отсюда по дороге, — держа выпивку в трехпалой руке, ящер другой махнул куда-то и неожиданно икнул. При этом Ксахх заметил, как изо рта собеседника вырвались несколько искр. Он бы хотел думать, что это ему показалось, но, с другой стороны, было непонятно, почему у него могли возникнуть галлюцинации. Может, он все-таки заказал слишком крепкий напиток, и виски оказало неожиданное воздействие?

— О! — только и сказал он, стараясь остаться вежливым, и опять потянулся к своему бокалу.

— Да, я… я… — существо пьяно захихикало, но тут же оборвало смех и сообщило, — меня поперли с завода. Брак — вот, что я такое. Предполагалось, что из меня получится дракон для какихто-там целей, или что-то в этом роде. Но я вышел не таким, каким был запланирован.

— Надо же, как неудачно, — Ксахх искренне тронула виноватая физиономия ящерицы, но, говоря по правде, в настоящий момент его больше занимал вопрос собственной безопасности.

— А ты откуда?

Ксахх пожал плечами.

— Да так, ниоткуда.

— Да ладно. Кончай! Ты же явно не чистокровный, значит, должен откуда-то взяться.

— Я второй пилот на вездолете…

— А-а-а, так вот почему ты такой маленький. Экономия веса, да?

Ксахх кивнул.

— Ну, а откуда ты? Где тебя сделали?

Ксахх почувствовал острый едкий запах дыхания ящера. Зеленая тварь наклонилась к нему, и было ясно, что следует соврать, но тут же отогнал от себя подобную мысль. Если его поймают на вранье, то все может закончиться еще хуже. И потом, Ксахх все равно плохо знал земную географию, чтобы его ложь звучала убедительно. Поэтому, он сказал правду.

— Я с Арктура Ш.

— Арк… что?! — несостоявшийся дракон резко выпрямился на своем табурете. — Так ты инопланетянин?

— Да. — У Ксахха мелькнуло в голове, что в этой ситуации он еще умудрился вести себя нахально.

— Инопланетянин?! Здесь, в «Баре Джо»?!

Ксахх понимал, что дальше ожидать нет смысла. Он одним глотком осушил свой бокал, и уже в следующую секунду все разговоры в зале смолкли, а посетители бара уставились на него. У одной из грудастых клонированных девиц невесть откуда появился игольчатый пистолет, который она тут же взяла наизготовку, уставив в зеркальный потолок.

Сам «дракон» оказался настолько поражен и мог только взволнованно сглатывать комок в горле. Девица, подошедшая к нему, тоже молчала, однако за нее достаточно красноречиво говорило оружие.

— Эй, приятель, здесь приличное место, — наконец подал голос обнаженный бесполый андроид.

— Да, катись-ка ты отсюда! — раздался монотонный синтезированный звук из переговорного устройства на колесиках.

— Инопланетянин?! — дракон, похоже, никак не мог поверить своим ушам.

Ксахх всегда отличался тем, что умел вовремя уйти.

Он быстро слез с высокого табурета и, стараясь сохранять внешнее спокойствие, направился к двери. Уже выходя на улицу, он услышал, как за его спиной кто-то, кажется одна из девиц, пробормотала:

— Проклятые чужаки, совсем от них житья на Земле не стало! Ладно, Арго, успокойся! Выпей чего-нибудь, я угощаю.

перевод А. Жеребилова

Штормовой десант

B апельсиновом соке было слишком много мякоти, а вдобавок ко всему он оказался теплым — одно из неудобств, если завтракать за рабочим столом.

Хотя, впрочем, когда в былые времена он завтракал дома, его бывшая жена тоже имела привычку подавать ему сок, в котором была сплошная мякоть. Правда, как правило, сок оказывался холодным.

Мицопулас отодвинул карточку в сторону и на освободившемся месте развернул газету.

О новых бурях ни слова. Передовица посвящена чему-то там на Ближайшем Востоке. Это можно не читать, поскольку это не по его ведомству. Крохотная заметочка в самом низу страницы, в подвале газетной полосы, пожалуй, больше отвечала его роду деятельности. Ученым удалось сохранить образец живой ткани, полученной от «небесного кита», которого на прошлой неделе бурей занесло на кукурузное поле в Канзасе, и теперь они были настроены довольно оптимистично, ожидая, что в конечном итоге сумеют осуществить клонирование и вырастят из образца чудоюдо в натуральную величину.

Мицопулас фыркнул. Интересно, а что потом они намерены делать с этой тушей около двухсот футов в длину, но весящей легче воздуха? Правда, подумал Мицопулас, из него получился бы неплохой источник метана на топливо, однако, куда прикажете деваться с такой громадиной? Может, бедняге даже в некотором роде и повезло. Интересно, каков из себя его родной мир?

Дверь распахнулась, и в проходе показалась спина Орландо. Затем он повернулся, и взору предстал карточный поднос, уставленный пластиковыми стаканчиками.

— Если не ошибаюсь, лейтенант, вы предпочитаете черный кофе?

Мицопулас оторвался от газеты.

— Угу, черный.

Он взял предложенный ему стаканчик, сковырял с него пластиковую крышку, но пить не стал, а подождал немного, пока кофе остынет, и снова уткнулся в газету.

Какой-то проповедник призывал объединиться в полдень в общенациональной молитве. «Господь послал нам испытание, — цитировала газета его слова. — Он преображает собственное творение прямо у нас на глазах, чтобы продемонстрировать нам свое всемогущество. И мы должны принять его, доказать ему, что мы по-прежнему тверды в нашей вере, в противном случае, да обрушится на нас кара господня».

Мицопулас на это не купится. Ведь если Господь и впрямь захотел продемонстрировать им свою волю, у него для этого имелись куда более простые способы, чем пресловутые бури. И если они и впрямь задуманы для того, чтобы проверить твердость их веры, то все равно их смысл оставался довольно туманным. Интересно, какое отношение к спасению души или греху имел тот летающий кит? А как, скажите, способны изменить свою веру нацисты из Бронкса или же компания чокнутых с Кони-Айленда? А ведь именно этим шизанутым, что являлись непонятно откуда, и следовало бы хорошенько проветрить мозги, а не обыкновенным людям из нормального мира. Мицопулас свернул газету и выпил кофе.

Разнеся оставшиеся чашки, Орландо вернулся к его столику.

— Итак, Орландо, что у нас новенького? — поинтересовался Мицопулас.

— Ничего определенного, лейтенант, — ответил Орландо, пожав плечами. — Вы же видели газету.

— И после итоговой сводки больше ничего не поступало?

— По крайней мере, нам еще не сообщили.

— Нет? — Мицопулас откинулся в кресле. — Забавно, — произнес он. — Мне показалось, что прошлой ночью я услышал бурю. Я, можно сказать, из-за нее и проснулся.

— Буря действительно была, — поддакнул Орландо. — Около пяти утра. Зарегистрировано несколько звонков о том, что по Сорок Третьей улице курсировали какие-то непонятные машины, а одна дамочка сообщила, что ее кошка превратилась в пылесос, или что-то вроде этого, однако ночная смена ничего особенного не заметила. Не иначе, как буря прошла, и на этот раз обошлось без сюрпризов, как это обычно случалось в самом начале. Может, вскоре они вообще стихнут.

— Ну, до этого мы с тобой вряд ли доживем, — пробормотал Мицопулас, наклонясь вперед.

Орландо, услышав его слова, возразил: — Но ведь не могут же они продолжаться вечно?

— Неужели? — Мицопулас поднял взгляд и поморщился. — А откуда тебе это известно? Ведь раньше ничего подобного не случалось!

— Откуда нам это знать, лейтенант? — задумчиво произнес Орландо. — Может, подобные штучки и довели динозавров до того, что бедняги взяли и вымерли. Кто знает, а вдруг и впрямь причиной их гибели стали возмущения реальности? Может, все эти истории про фей и эльфов вовсе не выдумки, ведь иначе, откуда же они могли появиться?

— А-а-а! — отмахнулся Мицопулас. — Опять эти бредни! Бури начались два года назад, а не в средние века, и уж тем более не при динозаврах. Эти бури — неотъемлемая часть нашего безумного времени, вот и все.

Орландо пожал плечами.

— Как вам угодно.

— Верно, поживем — увидим, — Мицопулас отхлебнул кофе. — Кстати, а что там за история с дамочкой и ее кошкой?

— Одна особа, проживающая в многоэтажке у Тертл Бей, заявила, что ее кошка превратилась в пылесос, или еще какую-то штуковину, на него похожую.

— Кто-нибудь проверил этот звонок?

— Лично никто, — ответил Орландо. — На звонок ответил какой-то сержант, если не ошибаюсь, некий Дерлинг. Он сказал этой дамочке, что если эта машина выкинет что-нибудь подозрительное, то пусть она позвонит еще раз или же привезет эту штуковину в полицейский участок. Больше от нее звонков не поступало.

— Знаю я этого Дерлинга, — задумчиво произнес Мицопулас. — Этот поганец лентяй, каких еще надо поискать.

— Да ладно вам, лейтенант, — запротестовал Орландо. — Может, эта бабулька, у которой сбежала кошка, уже выжила из ума. Ну как, скажите, кошка может превратиться в пылесос?

— Да откуда мне знать, черт побери? Как, потвоему, три квартала в Бронске ни с того ни с сего превратились в концлагерь? Или как эти придурки с Кони-Айленде оказались замурованы в замке без окон и дверей, что понадобилось шесть часов долбить стены отбойным молотком, чтобы вызволить их оттуда? — Мицопулас пожал плечами. — Что ж, возможно, на этот раз у бабульки поехала крыша от того, что ее кошка сбежала. Ты, что, собираешься торчать здесь весь день? Погода отличная и, я думаю, неплохо было бы прокатиться в город. Ты разве забыл, что у нас теперь есть радио? Так что, если действительно что-то важное, мы наверняка не пропустим.

Орландо неохотно кивнул.

— Вы берете с собой весь взвод?

— Эй, а что, по-твоему, записано в уставе? — Что бы ни случилось, всегда оставаться боевой единицей. Или вы уже нашли себе на сегодня лучшее занятие?

Орландо заколебался, не зная, отвечать ли ему на этот вопрос.

— Скорее всего, нет.

— И что же это такое — опять какие-то дешевые потаскушки?

— Нет, бери повыше, отборный товар, — признался Орландо.

— Ладно, поберегите деньжата. Грузи оборудование в фургон и поехали.

И они отправились.

Спустя пятнадцать минут их фургон остановился на красный свет на перекрестке Сорок Третьей улицы и Третьей Авеню, и Мицопулас наклонился вперед, внимательно оглядываясь по сторонам.

— Мне показалось, будто я секунду назад чтото ощутил, — сказал он. — Нечто вроде остаточного шока, или что-то в этом роде. А вы, ребята?

Саймоне за рулем покачал головой, а Орландо откинулся с заднего сиденья.

— Лейтенант, а может, это изжога?

— Очень смешно, — буркнул Мицопулас, а другие фыркнули себе под нос.

Он был уверен, что действительно ощутил нечто, словно на мгновение сила притяжения изменила свое направление, а обычная, повседневная реальность вокруг него дрогнула. Тот факт, что другие ничего не ощутили, еще вовсе ничего не значил. Мицопулас не зря получил свой пост командующего взводом ПВК — далеко не последнюю роль сыграла его обостренная чувствительность к подобного рода явлениям.

— Именно в этом месте шторм проявил себя прошлой ночью с особой силой? — поинтересовался он.

Саймоне кивнул.

— Если верить сводкам.

— Эй, штормовой десант! — весело крикнул какой-то озорник с тротуара, помахав рукой вслед фургону.

— О, господи, — вздохнул Мицопулас и опустился на сиденье.

— Терпеть не могу, когда нас так называют, — заметил Саймоне.

— Согласен, — отозвался лейтенант, — особенно после Брокса. Но неужели, по-твоему, озорники завопят, эй, вы, взвод пространственно-временного контроля!

— Нет, конечно. Но мой младший братишка обычно называет нас «копами реальности» и мне это как-то больше по душе, чем «штормовой десант».

Мицопулас не ответил, так как не сводил взгляда со зданий на Северной стороне Сорок Третьей улицы. На светофоре зажегся зеленый свет, и Саймоне рванул фургон вперед.

— Сворачивай, — приказал ему Мицопулас.

Вздрогнув, Самонс, подчинился приказу, однако слегка замешкался и поэтому был вынужден резко вывернуть руль, чтобы обогнуть угол.

— А я-то думал, — ответил он.

— Планы изменились.

Саймоне развернул фургон и припарковался как раз напротив указанного здания.

— В чем дело? — поинтересовался он.

— Взгляни на вывеску.

Саймоне, задрав голову, прочитал: — «Служба Внутренней Безопасности Нью-Йорка. Городское Бьюро». Бьюро? Вот уж никогда бы не подумал, что можно так исковеркать слово «бюро».

— А я никогда не слыхал о Службе Внутренней Безопасности Нью-Йорка, — добавил Мицопулас.

— А вам не пришло в голову, что это просто частная сыскная контора? — спросил с заднего сиденья Орландо.

— Не знаю. Но для частной сыскной конторы они занимают слишком большое здание. Что-то мне ни разу не приходилось видеть ничего подобного, и к тому же, когда я проезжал здесь в последний раз, его тут не было.

— Вывеска на первый взгляд далеко не новая, — заметил Саймоне с сомнением в голосе.

— Сам вижу, — мрачно отозвался Мицопулас.

— Вы уверены, что ее здесь не было?

— Эй, прекратить всякие споры! Да, я уверен, и к тому же этот дом совершенно не вяжется с церковью.

— Просто им не повезло с архитектором…

— Не в этом дело. Конечно, я не стану утверждать, будто знаю каждый квартал в городе, но вот Святую Агнессу знаю, как свои пять пальцев, и помню, что рядом с ней совершенно другое здание.

Саймоне на мгновение уставился вперед.

— Ты хочешь сказать, что это часть провала реальности? Значит, сводка все-таки с Сорок Шестой?

— Да, — отозвался Мицопулас. — Именно так.

— Но ведь это же за три квартала отсюда и к тому же на другой стороне от Третьей Авеню. И если провал реальности так велик, мы бы наверняка уже о нем услышали.

— Хотел бы я думать, — спокойно заметил Мицопулас. — Возможно, провал случился в двух разных местах. Так или иначе, а это заведение нам необходимо проверить.

Саймоне пожал плечами.

— Валяйте, лейтенант, хотя, может, вас просто подводит память.

— Моя память меня не подводит, — Мицопулас открыл дверь и вышел на улицу.

С другой стороны за ним последовал Саймоне, а остальная команда, пригнувшись, двинулась по проходу между сиденьями. В соответствии с заведенным порядком, четверо из команды, включая самого Мицопуласа, встали шеренгой лицом к зданию на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

Мабучи отступил на шаг назад, просматривая тротуар и противоположную сторону улицы. Орландо остался в фургоне, свесив одну ногу в открытую дверь. В руке он держал радиотелефон, приготовясь в любую минуту либо вызвать подмогу, либо броситься на помощь товарищам, либо запрыгнуть назад в машину и броситься в бегство. У всех, кроме Орландо, в руках были пистолеты, пока что нацеленные в воздух.

Стоя в центре шеренги, лицом к дверям «Службы Внутренней Безопасности Нью-Йорка», то есть ее городского Бюро, Мицопулас ощутил прилив адреналина. Ладонь, сжимавшая рукоятку пистолета, взмокла от пота, в горле же, наоборот, пересохло. Так всегда бывает в самом начале, стоит только столкнуться с неведомым, которое может оказаться буквально всем, чем угодно. Как только он выяснит, что там внутри здания — пусть самую малость, — как тотчас успокоится, независимо от того, какая опасность или какое страшилище поджидают его внутри. Больше всего на нервы ему действовала неизвестность, а не опасность как таковая.

Мицопулас догадывался, что это вовсе не значит, что и остальные члены его команды чувствуют то же самое. Хладнокровия и выдержки им не занимать, подумал он. А Саймоне, стоящий справа от него, держится так, будто он не на боевом задании, а в штабном тире.

Да, ребята явно недопонимают, что здесь к чему. Люди в провалах реальности могут оказаться совершенно невменяемыми. Там вообще может оказаться нечто такое, что и людьми не назовешь.

И пусть эти провалы всего лишь наваждение, но от этого не стали менее реальными или опасными. Двое ребят погибли во время штурма концлагеря в Бронске.

Мицонулас сделал шаг вперед, к трем низким ступеням, ведущим к дверям. Однако резко остановился и взял пистолет наизготовку.

Дверь открылась.

Мицопулас успел разглядеть черную, в обтяжку, форму, темные волосы, бледное лицо. Кто бы ни открыл дверь, — он или она? — наверняка заметил шеренгу напротив — шестерых полицейских, штормовой десант — и поспешил скрыться с глаз подальше.

Дверь, однако, осталась открытой, пусть всего на щелочку, но Мицопулас уже не смог ничего рассмотреть.

— Смотрите, куда бы вам укрыться, — распорядился Мицопулас. — Но пока что стойте на месте.

Краем глаза он заметил, что Вайнберг кивком дал понять, что приказ понят, а О'Доннел, стоявший с другой стороны, передал приказ по цепочке дальше Саймонсу.

— Орландо, — крикнул он. — Передай мне рупор.

Орландо выполнил распоряжение, передав рупор Вайнбергу, который, в свою очередь, вручил его Мицопуласу.

Мицопулас взял его в руки, включил и направил вверх.

Одновременно он заметил, что на обоих тротуарах уже начала собираться толпа.

— Мабучи, — крикнул он через плечо. — Поддержи этих остолопов, — а затем крикнул в рупор: — Эй, вы, в здании, те, которые называют себя «Службой Внутренней Безопасности»! С вами разговаривает полиция! Нам необходимо поговорить — вышлите кого-нибудь наружу, без оружия!

Мицопулас опустил рупор и принялся ждать.

Ребята из его команды тоже застыли в ожидании.

Минуту спустя окно на втором этаже приоткрылось, и усиленный громкоговорителем голос выкрикнул:

— Кто вы, говорите, такие?

— Черт побери, — пробормотал Мицопулас и поднял рупор: — С вами говорит лейтенант Грегори Мицопулас из Полицейского Управления Нью-Йорка. А кто вы?

Несколько мгновений стояло молчание, а затем раздался усиленный рупором голос:

— Мы держим вас на прицеле. Бросайте оружие, и тогда мы поговорим.

В окне второго этажа угрожающе показался черный ружейный ствол.

— Проклятье, — буркнул Мицопулас. — Всем в укрытие.

Его команда бросилась кто-куда, укрывшись за припаркованными машинами и киоском «Дейли Ньюс». Сам Мицопулас бросился к фургону и сжался в комок у колен Орландо позади открытой двери.

— Это полиция, говорю вам! — проревел он в рупор. — Пока еще, к счастью, никто не ранен, и мне хотелось, чтобы так и осталось. Нам надо только поговорить. Никакого оружия. Вышлите когонибудь!

— Послушайте, — отозвался из здания все тот же голос. — Мне неизвестно, кто вы такие на самом деле, но если, по-вашему, вы полиция, то кто, скажите на милость, тогда мы?

Мицопулас заморгал и снова прочитал табличку: «Служба Внутренней Безопасности».

Что ж, возможно, где-нибудь это и означает полицию, но только не в Нью-Йорке. К тому же, было прекрасно известно, что за легавые сидят в этом здании. К тому же прошлой ночью опять произошла буря, и поэтому не было никаких сомнений, что это здание появилось здесь из какого-то другого Нью-Йорка. Интересно, а понимают ли его обитатели, что, собственно, произошло?

Вполне возможно, что не догадываются.

Что ж, тогда должен же кто-то им объяснить.

Господи, как все просто.

Как, впрочем, и то, кому придется взять на себя этот труд.

— С вами говорит лейтенант Мицопулас, — выкрикнул он. — Я сейчас оставлю здесь свое оружие и войду внутрь, чтобы поговорить с вами.

После минутной паузы голос ответил:

— Валяй. Держи руки повыше, чтобы мы их видели.

Мицопулас что-то буркнул себе под нос и передал Орландо рупор и револьвер.

— Ну, ребята, смотрите, не зевайте, — с этими словами он выпрямился, поднял руки до уровня плеч ладонями наружу, пересек Сорок Третью улицу и поднялся по ступенькам.

Тяжелая входная дверь все еще оставалась приоткрытой. Мицопулас поддел ее носком ботинка, распахнул и заглянул внутрь.

— Эй, — крикнул он. — кто тут внутри?

С противоположного конца небольшого обшарпанного коридора показались двое в форменных комбинезонах, которые, решил Мицопулас, вовсе не подходили на обмундирование полицейских — они, скорее, напоминали спортивные костюмы, хотя ни один велосипедист или конькобежец не натянул бы на себя кобуру.

Мицопулас пошевелил пальцами.

— Я чист — крикнул он. — Видите?

Один из охранников подтолкнул его вперед, другой прикрывал сзади.

Никто не проронил ни слова. Они порылись в его бумажнике, повертели в руках полицейский жетон, затем и то и другое взяли себе, прихватив заодно наручники и кое-что из его личных мелочей.

Убедившись, что Мицоопулас безоружен, они провели его в небольшую комнату с голыми стенами, в которой стояли три стула, а с потолка свисала лампочка — помещение явно предназначалось для допросов.

Мицопулас вздохнул и, решив немного им подыграть, опустился на стул для допрашиваемого.

Один из охранников остался при нем, второй вышел вон.

Спустя мгновение в камеру вошел еще один, более пожилой мужчина — практически в таком же черном костюме, с той разницей, что рукава его украшали золотистые шевроны. Он тоже опустился на стул.

Мицопулас подождал, не протянут ли ему руки для приветствия. Увы, этого не последовало.

— Итак, — произнес старший. — Кто ты?

— Я лейтенант Грегори Мицопулас, из полицейского управления Нью-Йорка. Полагаю, что вы прочли мое удостоверение.

Пожилой кивнул.

— Как мне кажется, вы мне не верите по какой-то причине, — произнес Мицопулас.

Пожилой улыбнулся какой-то натянутой недоброй улыбкой.

— Вы не против, если я поинтересуюсь, кто вы такой? — улыбнувшись в ответ, спросил Мицопулас.

— Аарон Фитцуотер, Комендант Бюро, Служба Внутренней Безопасности города Нью-Йорка, — ответил пожилой.

Мицопулас кивнул.

— Я предполагал что-то в этом роде, и в вашем Нью-Йорке вы, ребята, единственные имеющиеся там полицейские, я прав? Поэтому, когда вы увидели, что мы выстроились у вас под окнами, то сразу подумали, что наверняка это какая-нибудь заварушка, не так ли?

Фитцуотер несколько мгновений рассматривал его в упор, а затем спросил.

— В вашем Нью-Йорке? А что, разве их несколько?

— Выходит, что так. Подозреваю, что там у вас не случались бури, искажающие реальность. По крайней мере, до тех пор, пока вас не занесло сюда?

— Мистер Мицопулас, — произнес Фитцуотер. — Вы несете какую-то ерунду.

Мицопулас вздохнул.

— Значит, у вас не бывает бурь. О'кей, выслушайте меня пару минут, идет? Наверно, это прозвучит довольно глупо, но позвольте мне рассказать вам. Договорились?

Фитцуотер кивнул.

— Выкладывай.

— О'кей, — произнес Мицопулас, собрался с духом и заговорил: — Пару лет назад у нас начались бури, мы их зовем «возмущения реальности», когда я говорю «мы», то имею в виду не просто себя, и даже не Нью-Йорк, а весь чертов мир. Ведь где угодно, иногда за полсекунды, а иногда за пару часов, в каком-нибудь уголке планеты реальность словно сходит с ума — возникают или пропадают какие-то предметы, иногда они на глазах меняют форму, меняется воздух, свет, цвета, все, что угодно. Иногда изменениям подвергаются даже силы притяжения, ход времени. Масштабы бурь колеблются от… — по правде сказать, нижний предел нам неизвестен, но по имеющимся данным самое мелкое возмущение было размером с хлебницу и длилось оно всего полторы минуты. Крупнейшее же было зарегистрировано над центральной Атлантикой, слава богу, и по расчетам достигало пяти миль в длину и два в ширину. Нам неизвестна причина этих бурь — никому неизвестна, по крайней мере, пока. Существует куча всяких теорий — например, что, мол, грядет Судный День, реальность трещит по швам, что, мол, бури — не более чем иллюзия или же проявление массовой истерии. Лично мне больше всего импонирует теория, будто кто-то напортачил с пространством и временем, и теперь мы расхлебываем последствия, хотя, конечно, это всего лишь предположение, — Мицопулас развел руками. — И поэтому я спрашиваю вас, слышали ли вы о чем-нибудь подобном.

— Нет, — спокойно ответил Фитцуотер.

Мицопулас покачал головой.

— А жаль, — произнес он. — Тогда вы наверняка подумаете, что я немного «того». Хотя со мной все в порядке, но так как эти странные бури происходят постоянно, и из-за них весь мир летит вверх тормашками — все становится с ног на голову, вы то ощущаете себя невесомым, как перышко, то словно чугунной гирей, свет и звук начинают играть с вами злые шутки, люди видят в небе загадочные вещи. Какую-то чертовщину.

— Продолжай, — заметил Фитцуотер.

— Ладно, — дружелюбно произнес Мицопулас. — Коль вы меня не прерываете, и на этом спасибо. Для начала сойдет. Итак, я уже сказал, после особенно сильных бурь некоторые участки реальности меняются до неузнаваемости и такими же и остаются, в результате чего мы имеем уму не постижимые вещи — осколки каких-то других миров. А это значит, что какие-то куски нашего мира исчезают навсегда и мы понятия не имеем, куда они провалились. Ни один из них не вернулся назад. Они исчезают, и все тут, а вместо них у нас появляется какая-то бредятина, которая не лезет ни в какие ворота. Ну, например, летающий кит грохнулся в кукурузное поле в Канзасе — дохлый, у него лопнули газовые мешки. Наши ученые мужи уже совсем свихнулись. Мне о вас ничего не известно, но в моем мире никто в глаза не видывал летающих китов или любое другое животное, которое было бы легче воздуха. — Мицопулас покачал головой. — Рехнуться можно.

— Продолжай, — повторил Фитцуотер.

— Ладно, во всяком случае, у нас в Нью-Йорке их пруд пруди — может, это как-то связано с плотностью населения, а может, с тем, что все вокруг напичкано электроникой. Как бы там ни было, в Нью-Йорке их больше, чем везде, и поэтому в городе создана специальная команда, которая следит за осколками других миров, оставшихся после бури. Мы называем ее «Взвод Пространственно-Временного Контроля». Собственно говоря, это я и мои люди.

Фитцуотер медленно кивнул.

— Лейтенант, — произнес он. — Пару минут назад я тебе солгал. У нас также имели место описанные тобою явления — не в таком масштабе, конечно, как ты описал, если, конечно, ты рассказал мне правду, однако были. Мы называем их иначе — не «возмущения реальности», не «бури», а «зоны иллюзий». Согласно официальной доктрине все в них — не более чем обман зрения. У нас тоже есть специальная команда для борьбы с ними — мы называем ее «Заградительной Полицией». В народе их зовут «Полицией глюков».

Мицопулас поморщился.

— Нас называют «штормовой десант».

Фитцуотер снова улыбнулся сквозь зубы.

— Поэтому я вовсе не считаю, что ты свихнулся.

Мицопулас улыбнулся в ответ.

— И на том спасибо.

— По крайней мере, не в привычном смысле слова. Я тебя вообще не считаю реальным.

Мицопулас вздрогнул. Улыбки как не бывало.

— Что?..

— По крайней мере, ты не реален для нашего мира. Ты и твои ребята попали в зону возмущения реальности, как вы это там называете, и теперь оказались в нашем мире.

— Это вовсе не так, — возразил Мицопулас. — Это вас, ребята, занесло к нам. Вы угодили в наш мир.

Теперь исчезла улыбка на лице Фитцуотера.

— Чушь, лейтенант, — возразил он. — Оглянитесь вокруг себя. Это мой мир. Мое бюро.

— Верно, это ваше бюро, — произнес Мицопулас. — Потому что ваше здание попало сюда сегодня в пять утра со всеми потрохами.

Говоря это, Мицопулас ощутил внутри подозрительное неприятное чувство.

Если здание целиком перенеслось сюда в пять утра, то почему в нем тогда оказался весь дежурный состав? И почему никто из них не заметил перемещения? А еще, что, интересно, означал тот небольшой всплеск, когда они стояли у светофора на Третьей Авеню?

Нет, теперь Фитцуотеру стало явно не до улыбок, его черты приобрели твердость гранита.

— Боюсь, что ты ошибаешься, — произнес он. — Это тебя с твоей командой занесло к нам, вы не просто чужаки, вы самозванцы. Так что ты окажешь нам неоценимую услугу, если прикажешь всем остальным явиться сюда. Я уверен, что мы сможем договориться.

— Договориться, — повторил Мицопулас, и внутри у него все похолодело. — О чем, хотел бы я знать?

Служба Внутренней Безопасности — звучит почти как Комитет Госбезопасности, КГБ. Пли же Румынская Секурите. Так что это не просто полиция, как он и его товарищи, Мицопулас ничуть в этом не сомневался. Это была секретная служба, охранка, стук в дверь в глухую полночь.

Полиция глюков, призрачные зоны — интересно, а что они делают с теми, кому не посчастливилось вернуться назад? С людьми из плоти и крови? В том Нью-Йорке, где жил Мицопулас, в Квинсе обнаружились одиннадцати человек, называвших себя чародеями. Так их не только взялись учить английскому, но и предложили пройти курсы профессиональной ориентации.

В больницах города до сих пор выздоравливали триста человек, которым удалось остаться в живых после концлагеря в Бронксе. А еще был один тип, ну точная копия брокера с Уолл-Стрит, который решил попробовать силы на новом поприще. В Бронксе, в зоопарке, обитало с полдюжины непонятных тварей, а один из складов в Бруклине был наполовину забит всякими немыслимыми штуковинами.

И никому бы и в голову не пришло называть все это наваждением. Безумием — да, но никак не иллюзией. И как вообще язык повернется назвать иллюзией вполне ощутимые вещи?

Для того, чтобы утверждать такое, надо, в первую очередь, избавиться от всех материальных свидетельств.

— Пойдем со мной, лейтенант, — произнес Фитцуотер. — Мы приведем сюда твою команду.

— Комендант, — возразил Мицопулас — помоему, вы совершаете ошибку. Этот мир — мой Нью-Йорк. И я могу это доказать.

Про себя же он молился: «Господи, сделай так, чтобы это действительно был мой Нью-Йорк».

— Интересно, как? — потребовал ответа Фитцуотер, и в голосе его прозвучали ледяные нотки.

Мицопулас ничуть не заблуждался относительно того, что речь идет о жизни и смерти, что этот Фитцуотер и его СВБ не собираются шутить с ним шутки.

Ему следовало, так или иначе, выбраться отсюда, бежать…

Предположим, ему это удастся, а что потом?

Что, если и в самом деле это не его мир? Мицопулас не знал, что происходило с людьми, которые исчезали во время бурь, но зато ему была хорошо известна одна истина — они не возвращались назад.

За те два года, прошедшие с тех пор, как начались эти бури, назад не вернулась ни одна живая душа, Свою бывшую жену, свою дочь, стенографистку, которую он приглашал в субботу в ресторан, — господи, неужели он никогда их больше не увидит, неужели его и впрямь занесло в другую реальность? Правда, Нью-Йорк оставался на месте, так что мир, в который он угодил, мало чем отличался от его собственного, а вот работы уже нет, и кто знает, чего еще? Интересно, а кто здесь президент? И вообще, какие у них порядки?

Судя по тем представителям, с которыми он успел познакомиться, вряд ли здесь стоило ожидать чего-то хорошего.

— Знаете, — произнес Мицопулас, — по-моему, есть смысл пройти немного по центру города, и тогда все станет на свои места. То есть, если мой офис все еще стоит на Полис-Плаза, то значит, этот мой мир.

— Что за Полис-Плаза?

— В самом центре, — кивнул Мицопулас.

— Первый раз слышу, здесь такой нет, — возразил Фитцуотер.

— То есть, нет у вас, в вашем мире, — ответил Мицопулас.

— Я у себя, и это мой мир, — огрызнулся Фитцуотер.

— Докажи, — огрызнулся в ответ Мицопулас.

— А ты хитер, — произнес Фитцуотер. — Наверно, вздумал выбраться наружу, а там бежать.

— С какой стати мне бежать? — возразил Мицопулас. — Вы ведь, если не ошибаюсь, не собираетесь причинять мне зло.

— Разумеется, нет, — задумчиво произнес Фитцуотер и пристально посмотрел на Мицопуласа.

Первый заговорил Мицопулас.

— Послушай, — произнес он, — к черту все твои штучки. Вы ведь убиваете всех, кто попадет к вам? Что бы вам и дальше притворяться, что все это наваждение, и что ничего серьезного не происходит?

Фитцуотер выхватил пистолет и прицелился Мицопуласу между глаз. Тот поднял руку.

— Подожди, — произнес он, надеясь, что голосом не выдал испуга, — всего одну минутку. Подумай хорошенько. Ведь тебе нет никакой нужды меня убивать, по крайней мере, — пока. Мои ребята, которые ждут меня на улице, вооружены и умеют постоять за себя. И они не станут разговаривать с вами, пока не получат от меня соответствующий приказ. И как бы ты ни был уверен, что это твой мир, почему бы тебе не проверить, думаю, вреда от этого не будет. Позвони кому-нибудь, идет? Попробуй связаться по телефону или по радио, и тогда станет ясно, чей это мир. Если твой, — Мицопулас ощутил, как дрогнул его голос, глубоко вздохнув, он продолжал: — и если это твой мир, что ж, я позову сюда моих ребят и мы сдадимся, при условии, что вы гарантируете нам жизнь. Отправьте нас в ссылку куда-нибудь к черту на кулички, например, в Австралию, куда угодно, но — обещаю, мы не раскроем рта и вам не придется нас убивать. Клянусь, вот увидите. Но сначала давайте проверим, идет? Воспользуйтесь телефоном.

— Телефоны молчат, — огрызнулся Фитцуотер. — Они молчат с самого утра. Во всем здании — в кабинетах, в казармах, в офицерских квартирах — везде. Как нам кажется, где-то поврежден кабель.

В груди Мицопулуса затеплилась надежда.

— Значит, телефоны вышли из строя — ну неужели вам непонятно? — произнес он. — Они не работают у вас с пяти утра, я ведь прав?

Фитцуотер слегка опустил дуло. Его лицо приняло каменное выражение.

— А как насчет радио? — поинтересовался Мицопулас.

— Мы не пользуемся радиосвязью, — ответил Фитцуотер.

Мицопулас с минуту пытался придумать чтонибудь еще, а затем воскликнул:

— Эй, послушай, а вот мы пользуемся! Давай, я поговорю со своими людьми, давай я скажу им, чтобы они позвали подмогу. Неужели непонятно? Если им ответят, то это наш мир!

Фитцуотер прижал пистолет к плечу.

— А если нет?

— Тогда мы сдадимся. Если, конечно, вы гарантируете нам безопасность.

Он вполне мог обойтись и без этого условия.

Можно подумать, ему не понятно, что ни на одно из обещаний Фитцуотера нельзя положиться. И если это действительно чужой мир, то в таком случае, он и его ребята покойники. Если только их не спасет какое-то чудо.

Фитцуотер задумался, а Мицопулас тем временем молился, чтобы это чудо все-таки произошло.

— Ладно, — наконец произнес Фитцуотер. — Договорились.

И он первым вышел из комнаты, направляясь в обшарпанный коридор. Затем Мицопулас, вслед за ним — оба охранника с пистолетами наготове, не спускавшие глаз с пленника, — теперь уже никто не притворялся, будто он здесь гость. В дверях Фитцуотер отступил в сторону и приказал:

— Поговори с ними. Если ты сделаешь из двери хоть один шаг, мои люди убьют тебя на месте.

Мицопулас кивнул.

— Эй, Орландо! — крикнул он, поднеся ладони рупором ко рту. — Вызывай подмогу! Чем больше, тем лучше!

Он увидел, как Орландо, навострив уши, помахал рукой в знак того, что все понял. Мицопуласу показалось, что он услышал треск радиопомех.

А затем ему не оставалось ничего другого, как ждать.

Так он и стоял в дверях, ощущая, как в затылок ему упираются два пистолетных ствола, и ждал.

— Эй, — не выдержал он спустя минуту, — взгляните, как следует — неужели это похоже на ваш Нью-Йорк? Неужели и у вас есть Святая Агнесса?

— Разумеется, а ты как думал, — рявкнул Фитцуотер, даже не утруждая себя посмотреть в сторону церкви.

Он взглянул лишь спустя несколько секунд — как раз тогда, когда па Третьей Авеню раздались первые полицейские сирены.

Затем донеслось пронзительное завывание еще одной, на этот раз откуда-то с запада, со стороны Сорок Второй улицы.

Фитцуотер явно оторопел.

К тротуару, сверкая мигалкой, сначала подкатила одна до боли знакомая сине-белая машина, затем вторая, за ней еще одна, и Мицопулас был вынужден сдержать себя, чтобы не расхохотаться, видя, как у Фитцуотера отвисла челюсть.

Да, с этими типами, наверняка, придется повозиться. Ведь это вам не безобидные бедолаги, вроде заключенных концлагеря или так называемых чародеев. С другой стороны, их не назовешь отъявленными преступниками, вроде тех лагерных охранников, которые заодно отбывали срок за разбой, избиения, похищения людей и еще не одну сотню злостных правонарушений. Да, эти были опасны, по с точки зрения законности преступниками их никак не назвать.

Господи, вздохнул про себя Мицопулас, ну и вещички забрасывают к нам бури.

— Не волнуйтесь, — произнес он. — Мы не собираемся никого убивать. У нас здесь никто никогда не притворялся, будто эти бури — не более чем наваждение, мы все здесь, черт возьми, слишком гуманные и сердобольные по сравнению с вашим братом.

Фитцуотер, видя, как к тротуару подъезжают все новые и новые машины, из которых выскакивают все новые пачки нью-йоркских копов с пистолетами наизготовку, издал какой-то странный, булькающий звук.

— Я предлагаю вам, — вслух заявил Мицопулас, — сложить оружие и выйти из здания, держа руки за головой.

Последовала минутная пауза, показавшаяся однако ему вечностью, по, наконец, трое в черном повиновались, и Грегори Мицопулас медленно сошел по трем невысоким ступеням назад на родной тротуар его родного Нью-Йорка.

Как здорово снова оказаться дома. Разумеется, он никогда отсюда и не уходил. Он ни на мгновение не покидал свой родной мир.

— Мой мир, — прошептал он себе под нос, смакуя каждое слово. — Мой мир, — а затем, вздохнув, добавил: — На этот раз.

перевод Т. Бушуевой

Новые миры

Вся земля вдоль северной границы звездного порта Майерса была усыпана сухими листьями. Шло время, зима сменяла осень, а они так и лежали под сенью склонившихся деревьев.

Внезапно, будто невидимый вихрь поднял их вверх и разбросал по бетонированной площадке.

Белка, привыкшая к шуму и вибрации летательных аппаратов, которые приземлялись в ста метрах от нее, столкнувшись с этим странным явлением, стремглав спустилась с дерева и отскочила подальше от этого места.

На стартовой полосе стоял космический корабль, носивший имя Артура X. Ростона. Там продолжалась погрузка. Запятые делом, экипаж и технический персонал не обратили внимания на происходившее.

Появившийся невесть откуда механизм, величиной с кошку, и формой походившей на черепаху с черным металлическим матовым панцирем, остался незамеченным. Единственным глазом невероятного существа был фотообъектив, вместо носа выступил покрытый пенопластом микрофон, а хвост ему заменял тонкий черный провод, имевший расплывчатые очертания.

По мере того, как аппарат двигался, длина провода менялась, так что наблюдавшему казалось невозможным определить его размеры. На поверхность панциря выступали полдюжины коротких антенн, повернутых в разные стороны и словно всасывающих воздух.

У него не было ног, но имелась одна черная пластиковая гусеница, с помощью которой это создание и ползло, издавая мягкое жужжание.

Вращаясь, линза объектива просканировала окрестности — асфальт, сотни метров проволочного ограждения, снесенные к забору побуревшие листья, затем находившиеся в отдалении массивные строения и растущие вдоль них платаны. Когда, наконец, в поле-зрения попали огромная конструкция с надписью «Артур X. Ростон» и близлежащий эксплуатационный комплекс, механизм остановился и произвел фокусировку. Послышалось негромкое гудение.

Затем «черепаха» повернула обратно и, таща за собой хвост-кабель, снова бесследно исчезла.

В течение последующей минуты ничего необычного не произошло. Вспрыгнув на столб ограды, белка беспокойно осмотрелась и, не заметив никакой опасности, опять соскочила на дорогу.

Неожиданно рядом с ней, как призрак, показалась нога в белом ботинке, и зверек, испугавшись, метнулся прочь.

Постепенно стало видно туловище, потом голова и руки, облаченные в простую белую одежду, с множеством парусиновых петель и специальных накладок, в которых размещался целый набор инструментов и боеприпасов; за спиной у незнакомца висел тяжелый рюкзак. Голову закрывал шлем с прикрепленным к нему небольшим микрофоном, а шнур от него свешивался через плечо вниз и резко обрывался в легкой дымке воздуха.

Странный человек окинул взглядом местность, внимательно рассматривая ограждения, склоненные деревья, находящиеся в отдалении здания, космический корабль и обслуживающий персонал, а потом постучал по микрофону.

— Шугерман на связи, — сказал пришелец, в то время как его глаза неотступно следили за звездолетом. — Я здесь, все хорошо. Подтверждаются сведения, полученные зондом-разведчиком. Несомненно, это аэропорт. Работают какие-то люди, но они меня еще не заметили. Вижу самолет, или воздушный корабль, или бог знает что… Во всяком случае, на всем поле он всего лишь один, и подобного ему я еще не заметил. Думаю, мы обнаружили новейшую технику. Тут можно заработать бешеные деньги.

Человек обернулся, чтобы убедиться в том, что не упустил ничего важного, затем добавил:

— Ли, Макдоуэл, Сейберт, как только будете готовы, подходите.

Сделав два шага вперед, он обернулся и увидел, как из толщи атмосферы стали проступать еще три фигуры в таких же защитных комбинезонах и шлемах с широким забралом.

Пока они озирались по сторонам, первый из прибывших продолжил разговор:

— Складывается впечатление, что им удалось развить некогда начатое нами дело. Я здесь оставлю Сейберт, а мы немного пройдемся.

Отстегнув зажим, он передал микрофон самому низкорослому члену группы, и тот пристегнул его к шлему. Затем Шугерман обратился к другому спутнику:

— Как вы оцениваете обстановку?

Тот пожал плечами:

— Нельзя забывать о мерах предосторожности. Делая атмосферные пробы, мы проверяем их на содержание бактерий, ведь даже знакомые нам экземпляры способны подвергнуться мутации и превратиться в нечто такое, что нас мгновенно убьет, — старая истина вам хорошо известна. Многое еще предстоит исследовать, но самое приятное открытие то, что мы имеем дело с обыкновенным воздухом, хотя концентрация озона и окиси углерода несколько превышает оптимальный показатель; однако, если честно признаться, у нас дома кое-где бывает и похуже.

Он поднял небольшую проволочную клетку, демонстрируя находившуюся внутри мышь, в поведении которой не отмечалось особых признаков беспокойства.

— Герман дышит свободно, подвижен, съел все, что ему причиталось, и даже не кашляет. Это отвечает вашим требованиям.

Шугерман кивнул головой. Он снова изучающе посмотрел вокруг, оценивая обстановку.

«Кажется, один из работников наблюдает за нами», - подумал Шугерман.

На ограде имелись вывески, вероятно, какието предупредительные знаки, но отсюда их нельзя было прочесть, так как они размещались с обратной стороны. Ему не удалось здесь заметить вооруженной охраны, на заборе отсутствовала электрозащитная система, а натянутая поверх ограды единственная полоса колючей проволоки выглядела просто несерьезно. Деревья давно не подстригали. Возможно, это место настолько от всех удалено, что здесь и не ждут посетителей; тем не менее, оно не похоже на сверхсекретный объект.

Конечно, надо приготовиться абсолютно ко всему, но необходимо также знать, когда и как пойти на риск. Ну, а пока здешний мир казался довольно безопасным и не слишком отличался от того, в котором он жил. В сложившихся условиях выглядеть воинственным марсианином было бы не самой лучшей политикой; да и излишнее внимание к их персонам вовсе ни к чему. Черт побери, пусть они знают, что мы люди, а не пучеглазые чудовища.

В это мгновение человек, первый заметивший незнакомцев, указал на них рукой, и стоявшие рядом работники заинтересованно посмотрели в их сторону.

Шугерман глубоко вздохнул — воздух оказался просто замечательным. Ему даже стало жалко, что Земля обитаема. Вот люди, и они гудят, как злые осы. Наверное, пришел час себя немного обезопасить.

Он повернулся и сказал:

— Сейберт, когда я подам знак, пройди назад через ворота и пережди в воздушном шлюзе 10 минут, смотри на часы, никаких приблизительных расчетов. Затем вернись сюда и стой у входа, пока не получишь от нас сообщение.

Это расколет группу, ведь, наверное, через указанный промежуток времени его со спутниками тут еще не будет; однако у них появится возможность установить контакт. В случае крайней необходимости они смогут связаться по радио с Сейберт, а она передаст сообщение через телефон.

Что же еще?

— Да, — добавил он, подумав, — и возьми с собой Германа; животное нам не понадобится.

Сейберт одобрительно кивнула, взяла у Макдоуэла клетку с мышью и пристегнула ее к своему ремню; затем бросила взгляд на шнур от микрофона, чтобы найти входное отверстие.

— Ли, Макдоуэл, вы останетесь со мной, — приказал Шугерман. — Если нам придется расстаться, не выходите в эфир до тех пор, пока я не подам команду. Помните, что радио слушаем не только мы.

Все понимающе переглянулись. Шугерман повернулся лицом к «Артуру X. Рострону», остальные последовали его примеру.

Пересекая широкое бетонное покрытие дороги, к ним навстречу двигалось небольшое транспортное средство на колесах — открытое, с плоским ветровым стеклом. Шугерман подумал, что в том обществе, где он жил, его бы назвали джи336 пом, но здесь это сходство вряд ли имело особое значение.

В автомобиле сидели два человека, один — за рулем, а другой рядом, держа в руках предмет, явно напоминающее оружие.

— Сейберт, — произнес Шугерман, не оборачиваясь, — действуй. Сообщи им, что тут происходит.

Женщина сделала шаг назад и исчезла.

Остановившиеся замерли в ожидании. Ли и Макдоуэл стояли в шлемах, поэтому выражение их лиц не имело значения, но их спутнику пришлось выжать из себя улыбку и удержать ее до тех пор, пока подъехавшая машина не остановилась на расстоянии трех метров от них.

Неоспоримым правилом налаживания первых контактов, напомнил себе Шугерман, является умение произвести благоприятное впечатление.

Во многих случаях дружелюбная улыбка может сыграть большую роль, чем целый арсенал боезарядов.

Водитель продолжал сидеть, облокотившись на рулевое колесо, в руке он держал пистолет или что-то очень похожее.

Пассажир же, имея при себе орудие более крупного калибра, встал на подножку автомобиля и сердито закричал:

— Тут частная собственность! Кто вы такие, черт побери, и что вы здесь делаете?

Шугерман улыбнулся и приветливо помахал рукой, довольный уже тем, что местные жители говорят на знакомом английском языке.

— Приветствую вас, — произнес он. — Меня зовут Нейл Шугерман, и я представитель Сообщества Новых Миров.

— Никогда об этом не слышал, — раздраженно сказал человек. — Будет лучше, если все трое снимите свои руки с портупей и поднимите их вверх, тогда и поговорим.

Шугерман взглянул на Ли и Макдоуэла, кивнул им и убрал руки за голову. Остальные сделали то же самое.

— Хорошо, — не так агрессивно продолжал их собеседник, — так что вам здесь понадобилось?

— Как бы поточнее выразиться, — проводим исследования, — ответил Шугерман, — Но где мы все-таки находимся?

— А вы не знаете? — с подозрением прищурив глаза, спросил человек.

Все еще улыбаясь, Шугерман покачал головой.

— Это северное стартовое поле космопорта Майерса.

В ту же секунду лицо Шугермана вытянулось.

— Поле космопорта? — недоуменно переспросил он.

Нет, это слово наверняка имеет здесь другое значение! Ведь, в конце концов, их языки могут слегка отличаться, и «космопорт» — это просто образное название.

— Конечно, — ответил человек. — Вот межпланетная станция «Артур X. Рострон», которая отправляется на Эпсилон Эридани IV. Она взлетит в 16–00, независимо от того, будете вы здесь, или нет. Если же вам все-таки хочется остаться и зажариться, то «Юнайтед Старуэйз» не несет никакой ответственности, потому что вы вторглись в чужие владения.

— Понятно, — сказал Шугерман, стараясь собраться с мыслями. Угроза сгореть не волновала его, так как растущие за оградой платаны стояли не поврежденными, но он все же пытался учесть все возможные последствия и результаты запуска космического корабля.

«Определенно, тут новая технология», - промелькнуло у него в голове.

— Мы вовсе не хотим доставлять вам неприятности, продолжал он, — кажется, следует поговорить с кем-то из вашего начальства. Думаю, у нас есть интересные деловые предложения.

Там, где сооружение, подобное этому, считается частной собственностью, и люди говорят о том, что их корпорация не отвечает за причиненный ущерб, экономические отношения явно такие же, как и на родине Шугермана, а значит, здесь можно будет делать бизнес.

— Деловые? — пассажир выглядел озадаченным; водитель слегка выпрямился, проявляя видимый интерес к беседе.

— Да, деловые, — повторял Шугерман.

— Я думаю, что «Юнайжед… Юнайтед Старуэйз»,- я правильно говорю?

Вот в чем суть! У них действительно есть межпланетные летательные аппараты. Странно. Такой полет длился бы десятки лет; будь он профинансирован государством, тогда это было бы объяснимо, но в данном случае, кто может извлечь отсюда выгоду?

Вероятно, здесь применяются новейшие разработки, которые могут иметь большое значение для «Новых Миров». Шугерман старался не думать о том, какое большое вознаграждение ему дадут за полученные сведения.

— Да, — возобновил он разговор, — я уверен, что «Юнайтед Старуейз» заинтересована в знакомстве с корпорацией «Новые Миры».

Безусловно, узнают они не так и много — ровно столько, сколько нужно для заключения торгового договора. «Новые Миры» поделятся любой информацией, которой располагают, конечно, исключая свои собственные секреты, хотя именно они обычно наиболее желанны.

Человек, сидевший в джипе рядом с водителем, минуту помолчал, затем спросил:

— Вы пытаетесь что-то продать? Промышленный шпионаж, или нечто подобное? Может быть, вы укажете координаты неизвестной перспективной планеты?

Вот это да! Неужели даже при имеющихся звездолетах, можно знать координаты неизвестного небесного тела? Вопрос привел Шугермана в замешательство, но он пока решил не ломать над ним голову. Не обладая достоверными данными, бессмысленно докапываться до истины. Поэтому он просто ответил.

— Я не намерен говорить о серьезных вещах, стоя на дороге с поднятыми руками.

Улыбаясь, он посмотрел на собеседника.

Тот прикусил губу, затем скомандовал:

— Хорошо, садитесь в машину.

Шугерман пошел первым.

Прежде чем усадить незнакомцев в джип, сотрудник космопорта тщательно обыскал их, забрал все холодное и огнестрельное оружие.

Транспорт, рассчитанный на шестерых человек, едва вмещал пятерых: объемные защитные костюмы и большие рюкзаки не позволяли путешественникам свободно разместиться на заднем сидении, К тому моменту, когда они доехали до административного здания, Ли уже успела снять свой шлем, так как никаких пагубных последствий от воздействия внешней среды у ее спутника не наблюдалось. Макдоуэл был более консервативен и сделал то же самое только у входа, подчинившись приказу охранника, одетого в синюю форму.

Вылезая из машины и заходя внутрь помещения, Шугерман раз за разом оглядывался на отливавшие серебром очертания «Артура X. Рострона».

Неужели это все-таки звездолет? Как, интересно, им удалось сделать его экономически выгодным? Ведь звезды настолько удалены от нас, что пройдут десятки лет, прежде чем достигнешь цели. Может быть, полет рассчитан на несколько поколений?

Посоветовавшись, сотрудники службы безопасности заставили незнакомцев не только убрать шлемы и снаряжение, но также снять свою защитную одежду перед прибором, который оказался видеокамерой.

Затем Шугерман получил разрешение войти в кабинет управляющего. Ли и Макдоуэл предложили посидеть в приемной.

Пока служащий докладывал начальству о посетителях, Шугерман вежливо ждал, осматриваясь вокруг. Обычный скучный вестибюль, только вот в углу было нечто непонятное. Сначала, несмотря на синеватый цвет и отсутствие цветочного горшка, он принял его за комнатное растение, но потом, увидев, как оно слегка двигается, решил, что это некий механизм, и в конце-концов угадал в нем своего рода модернистскую скульптуру.

Учитывая расположение предмета, ничего другого там быть не могло, — скорее всего, это оригинальная версия офисного оформления.

Интересно, почему именно здесь находится подобный образец абстрактного искусства? Вероятно, тут откроются коммерческие перспективы не только в отношении современных технологий, подумал он.

Появился охранник и, проводив его через внутреннюю дверь в соседнюю комнату, вышел. За столом сидел человек плотного телосложения, и установленная перед ним табличка гласила: «Стефан Апперсон».

— Здравствуйте, мистер Апперсон, — сказал Шугерман, протягивая руку, и надеясь, что нормы поведения, принятые в его обществе, не выглядели здесь глупо.

Апперсон взглянул на него, не ответив на приветствие; Шугерман сделал вывод, что местная культура накладывает определенные ограничения на физический контакт, в том числе и на рукопожатие, поэтому быстро убрал руку в карман комбинезона.

— Кто же вы такие, черт побери? — требовательно спросил Апперсон. — Почему на вас эта одежда? И чем вы занимаетесь? Быстро отвечайте.

Шугерман улыбнулся. По крайней мере, его хозяин говорил, а не совершал каких-либо экстравагантных ритуальных действий, но это не так уж и важно. Все же его до сих пор не попытались убить, а это кое-что значит.

— Согласен, — сказал он, — меня зовут Нейл Шугерман, я разведчик, работаю в корпорации «Новые миры» и, мистер Апперсон, я — вовсе не из вашей реальности.

Апперсон посмотрел на него, затем, выдвинув ящик стола, взял оттуда мятную конфету и положил в рот.

Не угостив посетителя, он указал ему на стул и предложил сесть, что тот и сделал.

Было слышно, как хрустел леденец.

Некоторое время мужчины сидели молча, изучая друг друга, Шугерман вел себя спокойно, в то время как Апперсон и не пытался скрыть своего раздражения.

Шугермана заинтересовало, обычное ли это лакомство или, может быть, нечто вроде лекарства или наркотика. Если хозяин кабинета принял его с целью поднять себе настроение, то оно явно не подействовало.

Наконец, Апперсон первым нарушил молчание.

— Хорошо, так о чем речь? Вы утверждаете, что пришли из другой цивилизации. У нас обычно сумасшедшие собираются вместе только на демонстрации протеста, и у них нет такого оснащения, которое, насколько мне известно, есть у вас. Поэтому ваше поведение выглядит как жульничество; но ладно, выкладывайте. Что там за проблемы? Вы, наверное, с планеты Ламда Оригэ?

Шугерман колебался: Апперсон использовал в разговоре незнакомый сленг, кроме того, говорил с акцентом, что затрудняло восприятие речи. Однако суть высказывания была ясна.

— Нет, — произнес он. — Я с Земли, но она не такая, какую вы привыкли видеть. Не знаю, оперируют ли в вашей цивилизации такими понятиями, которые помогут мне это объяснить, но я постараюсь. Вы когда-либо слышали о параллельных мирах?

Апперсон еще немного пососал свой леденец, затем сказал:

— Вероятно, вас занесло сюда из того мира, где нацисты выиграли вторую мировую войну?

Получив доказательство того, что здесь его слова могут правильно истолковать, Шугерман улыбнулся намного искренней.

— Нет, — возразил он, — на самом деле нацисты никогда у нас не приходили к власти. Адольф Гитлер — так звали лидера? — он вопросительно посмотрел на чиновника.

Тот, соглашаясь, кивнул.

— Так вот, — продолжал Шугерман, — он убит брошенной в него пивной бутылкой в 1923 году. Именно оттуда я и пришел. Но нам встречались миры, где возглавляемые им фашисты действительно победили. Мы стараемся держаться от них подальше. Опасные места. Не стоит рисковать собой, когда есть возможность исследовать множество других сред обитания.

Агшерсон сострил гримасу:

— Параллельные миры не существуют. Их создали писатели-фантасты.

— Какие писатели? — не понял Шугерман.

— Те, знаете ли, которые сочинят фантастические романы.

— А, научная фантастика! Но у нас авторов подобных произведений называют по-другому.

— Ну, как бы они там у вас ни назывались, все-таки параллельные миры — плод воображения литераторов.

— И звездолеты — тоже вымысел? — ухмыляясь, спросил Шугерман.

Апперсон молчал.

Поняв, что следующий ход остался за ним, Шугерман сказал:

— Послушайте, сидя в офисе, я ничего не смогу вам доказать, но в моем багаже есть портативный видеомагнитофон с записью гениального открытия Скэнка — «временных ворот», и того, какое применение ему нашли в современном обществе. Данный материал небезынтересен, и нет лучшего способа убелить вас в правоте моих слов, как самому вместе со мной пройти через это невидимое отверстие и посмотреть все собственными глазами.

Апперсон подумал, затем согласился. Он нажал на вмонтированную в стол кнопку и сказал: — Карл, принеси, пожалуйста, рюкзак Шугермана.

Заметив на лице посетителя улыбку, Апперсон вновь надавил на кнопку и добавил:

— И прихвати с собой пистолет. Я не доверяю этому парню.

Тот, о ком речь, помрачнел.

Через минуту распоряжение начальника выполнили — вещи лежали на столе, а охранник держал Шугермана под прицелом.

— Доставайте свое устройство, — прозвучал приказ.

Выразительно посмотрев на оружие, Шугерман достал из бокового кармана рюкзака черный предмет, напоминающий портсигар. К тому моменту, когда служащий, исполнив указание, вынес из кабинета все остальное, Шугерман уже успел показать Апперсону режимы работы видеотехники — воспроизведение изображения, продвижение ленты вперед, перемотку, остановку кадра. Управляющий не отрывал глаз от дисплея. Полчаса спустя аппаратуру выключили, экран погас, и Апперсон отодвинул его в сторону.

— Ладно, вы меня заинтриговали, я ведь не ученый, а администратор, и мне кажется, это толковое изобретение. Ну, и что дальше?

— Так вот, — произнес Шутерман, откидываясь назад, — теперь нам нужно поговорить о том, как с выгодой для обеих сторон наладить коммерческие связи. Мы показали вам несколько сделок, одни из которых были заключены с нашими партнерами, другие, по известным причинам, — нет. Теперь вы имеете некоторое представление об обществе, в котором мы живем. Настал ваш черед рассказывать.

— С чего же начать? — задумался Апперсон. — Черта с два мне удается описать в двух словах Вселенную, в которой около пятидесяти цивилизаций. Мне кажется, наши миры очень похожи, за двадцать пять минут просмотра я не смог провести между ними существенных различий. Но, безусловно, чем-то они отличаются.

Апперсон держался невозмутимо, однако Шугерман чувствовал, что хозяин кабинета обеспокоен. Многолетняя практика общения научила его угадывать настроения людей.

Видеоматериал специально подбирался так, чтобы успокоить общественное мнение. Особенно подчеркивалось то, что в отдельно взятой реальности существуют единственные временные ворота, которые, однажды закрыв, второй раз не откроешь; у них есть свои границы, не поддающиеся отслеживанию. Поэтому не стоит опасаться шпионов или воинственных захватчиков из другого мира, в чужие дела никто вмешиваться не станет. Приведенная информация должна была оказать положительное влияние на потенциальных покупателей.

Так почему Апперсон так взволнован?

Хотя легкая нервозность объяснима: человек столкнулся с новой действительностью. А поверил он вообще увиденному?

— Верно, — согласился Шугермаи, — начнем с чего-нибудь простого. Стартовый комплекс, летательный аппарат — мне еще никогда не приходилось видеть ничего подобного.

— Вы подразумеваете «Артура X. Рострона»?

Шугерман кивнул.

— Правда, что это космический корабль? Говорят, он направляется на Эпсилон Эридана? Значит, расстояние до нее одиннадцать световых лет?

— Вроде того. Это три недели полета. Взлет планируется через… — Апперсон взглянул на часы с цифровым табло — восемь минут.

Шугерман прищурился:

— Три недели?!

Апперсон покачал головой, очевидно, думая о чем-то своем.

— Двадцать один день до другой звезды? — размышлял вслух Шугерман. Путешествуя во времени, он встречал на своем пути удивительные вещи, но местные реалии оказались на порядок выше. Неужели здесь действуют иные законы физики?

— Да, — сказал Апперсон, оживляясь, — так ваши люди еще не нашли дорогу к звездам? — на его лице отразилась напряженная мыслительная работа.

— Точно также, как вы еще не нашли «временных ворот».

Мгновение оба мужчины смотрели друг на друга.

— Послушайте, — начал Шугерман, — как это достигается? Я имею в виду движение, превышающее скорость света. Разве Эйнштейн не доказал, что в наших условиях оно не осуществимо?

— Да, если брать обычное пространство. Но в нем имеются дыры и своеобразные коридоры. Ведь этот ваш Скенк додумался до того, что можно пересекать время?

— Он гений, — пожал плечами Шугерман. — Откуда мне знать, как ему это удалось? Так, во Вселенной есть другие обитаемые планеты? Не то, что в нашей солнечной системе — один лед и камень?

— О, Великое множество, и большинство из них пока не заселены живым существами. Вернемся же к планетным мирам. Из кассеты ясно — изобретение стоит миллионы долларов. И применение его — человек способен без особых усилий попасть в иной мир. Мгновенно?

— Конечно, — ответил Шугерман. — Расстояние тут ни причем. Но… инопланетян. Вы говори, те всерьез?

— Не сомневайтесь. Вам не попадался на глаза Тчиб? Тот, что сидел в углу у входа? Наверное, вы не успели обратить на него внимание. Итак, вернемся к «воротам». Данная технология продается?

— Нет. Это коммерческая тайна. Мы можем предложить много других полезных вещей.

Шугерман посмотрел на дверь, ведущую в приемную. «Значит, там сидел самый настоящий представитель внеземной цивилизации? И я видел его, но…»

Беседу прервал сверхестественный пронзительный скрежет, равного которому Шугерману еще никогда не доводилось слышать. Становясь все громче и громче, звук потом постепенно затих.

— Стартовый корабль, — объяснил Апперсон, — «Артур X».

— А как насчет технологий межзвездных полетов?

— Секрет фирмы.

Мужчины задумчиво смотрели друг на друга.

— Наверное, по этому поводу мне нужно посоветоваться с начальством, — медленно сказал Шугерман, — ведь некогда проводили подобные разработки, но дороги, ведущие к звездам…

— Да, согласился Апперсон, — я просто чиновник и не занимаюсь политикой. Кто знает, может, видеопленка синтезирована с помощью компьютера и вы меня дурачите? Надо позвонить коллегам в Нью-Йорке.

— Разумеется, — Шугерман с тревогой подумал, успела ли Серберт уйти со стартовой площадки. Хочется верить, что с ней ничего плохого не случилось.

С другой стороны, если принять во внимание вооруженных охранников, то ему грозит не меньшая опасность.

— Послушайте, — сказал он, — нельзя ли нам ненадолго отлучиться? Радиосигналы не проходят через «ворота», а мы должны связаться с одним человеком.

Положив в рот очередную конфету, Апперсон, глядя в упор на собеседника, взвешивал его слова.

Шугерман старался ничем себя не выдать и готовил объяснения на тот случай, если управляющий поинтересуется, зачем идти всем троим. А вдруг тот потребует оставить Ли и Мадоуэла в качестве заложников?

Конечно, его спутники имели самое отдаленное представление о трансвременной теории и даже при желании не могли бы разъяснить ее принципы местным обитателям.

— Ладно, — произнес, наконец, Апперсон, и Шугерман облегченно вздохнул.

Пятнадцать минут спустя, сидя на заднем сиденье джипа, Ли склонилась к Шугерману и прошептала ему на ухо:

— Что происходит? Мы ведь возвращаемся, а все наши вещи остались…

Шугерман подал ей знак замолчать.

Ли неохотно повиновалась. Макдоуэл, не принимавший участие в разговоре, равнодушно смотрел вдаль.

«Артур X. Рострон» улетел. Участок бетонированной площадки, где прежде стоял корабль, странно поблескивал.

Шугерману хотелось побыстрее встретить Сейберт и узнать, что ей пришлось пережить.

К счастью, она ждала их у ворот и выглядела так, словно сомневалась, стоит ли в них входить.

Ну, что ж, ему придется сейчас рассеять все ее сомнения.

Едва машина притормозила, Шугерман соскочил со своего места и схватил ее за руку:

— Пошли, — позвал он Макдоуэла и Ли.

— Куда это вы? — окликнул водитель. — Мистер Апперсон не…

— Все в порядке, — спокойно сказал Шугерман. — Мы сейчас вернемся.

Не спрашивая согласия Сейберт, он протолкнул ее в невидимый коридор, туда, где кончался шнур микрофона. За ней последовал Макдоуэл, затем Ли. Шугерман посмотрел в последний раз на космодром и увидел, что обеспокоенный шофер торопливо вылезает из машины.

«Наверное, ему дадут за нас хороший нагоняй», - подумал Шугерман.

Хотя вряд ли — Апперсон, вероятно, не будет иметь ничего против.

Догоняя команду, он вошел в ворота. Наконец, пройдя через знакомый воздушный шлюз, они оказались у входа в их родной мир. Шугерман с силой нажал кнопку аварийного вызова.

— Взрывайте ворота! — распорядился он. — Взрывайте!

Благополучно проникнув во второй переходной люк, путешественники услышали, как за ними с грохотом сомкнулось трансвременное воздушное поле, и коридор, ведущий на звездодром Майерса, закрылся навсегда.

Аманда Бруэр, главный инженер проекта, закричал со своей наблюдательной вышки:

— Шугерман, только что по вашему приказу мы выбросили на ветер восемь миллионов долларов.

Стоявшие рядом члены группы в недоумении смотрели на него.

— Нейл, — сказала Ли, — я не понимаю. Ведь все было прекрасно!

— Да, — добавила Сейберт. — Так что там тебе не понравилось? Ты видел, как взлетел корабль? Что это было на самом деле?

— На данную информацию имеется право собственности, и она не разглашается.

— Может, тебе Апперсон что-то сказал? — спросила ли.

— Извини, я не могу… — начал Шугерман.

— Тогда иди сюда и расскажи мне снова, — обратилась к нему Бруэр. — Я жду вас у себя через пять минут.

В указанное время он вошел в кабинет и сел у противоположной стороны стола.

— Раньше мы взрывали ворота из-за сумасшедших фанатиков, вроде фашистов, или по причине сильного загрязнения окружающей среды, например, после применения кобальтовых бомб. Тут все ясно. Но вы, кажется, забываете, что нам не нравится уничтожать переходы. Почему же опять пришлось это сделать? Что-то угрожало существованию цивилизации?

— Опасность действительно была, — подтвердил Шугерман, — но не для всего человечества, а для нашей «Корпорации Новые Миры». Продолжайте, — сказала Бруэр. — Какая опасность?

— Экономическая, — ответил Шугерман. — Люди там совершают межзвездные полеты.

Бруэр постучала фломастером по столу:

— Объясните все по порядку.

— Они умеют перемещаться быстрее скорости света, госпожа Бруэр. Три недели до Эпсилон Эридана.

— Ну и что?

— Так чему бы вы отдали предпочтение — параллельным реальностям на Земле или действительно новым мирам? Что, по-вашему, более ценно: найти зеркальное отображение нас самих или встретить иные разумные создания? А у них, госпожа Бруэр, есть пришельцы из космоса, инопланетяне. Мы обнаружили другие человеческие общества, а им удалось открыть неизвестные ранее виды жизни. Тут проигрыш по всем статьям.

Бруэр нахмурила брови.

— А разве надо обязательно соперничать?

— Вы ведь знаете, какие строгие дают нам инструкции. Предписывалось произвести разведку секретного объекта, и при выполнении поставленной задачи у нас появилось огромное желание узнать секрет межпланетных полетов. Но, получив разрешение ознакомиться с нашим миром, их компания ни за что не продала бы нам патент на изобретение. Несомненно, люди здесь еще будут использовать ворота, но кто станет платить за возможность пройти сквозь время, если там создают звездолеты и открывают новые планеты?

Помолчав, Бруэр сказала: — Я так не считаю. Дело стоило того, чтобы пойти на риск.

— Звучит, как приговор судьи, — сказал Шугерман.

— Как можно так легко отказаться от попытки получить самую важную технологию из всех обнаруженных ранее? — заметила Бруэр.

Шугерман пожал плечами.

— Не знаю. Но теперь, когда уже точно известно, что она существует, почему бы и нам не создать подобную?

Женщина задумчиво кивнула головой.

Тем временем в административном здании звездного порта Майерса Стефан Апперсон внимательно выслушал своих подопечных, которые уверяли его, что незнакомцы, словно растаяв, бесследно исчезли.

Наконец он кивнул головой и сказал:

— Хорошо. Я боялся, что с ними добавится хлопот, придется их где-то… размещать, но, видимо, эти трусы испугались и сбежали. Судя по всему, — добавил он, глядя на коробку с видеокассетой, — раз они ушли, то обратной дороги уже нет. Случайно ли им удалось сюда попасть, или их посещение было заранее спланировано, проверить нельзя. Временные ворота теперь больше не откроются, и о них можно забыть. Следовательно, не стоит беспокоиться о соперничестве с обществом, в котором люди могут мгновенно пересекать время, вместо того, чтобы неделями томиться на борту корабля и обозревать миры, где есть живые создания, а не только мертвые скалы.

Забросив в рот еще одну мятную конфетку, он продолжал размышлять.

— Конечно, теперь, когда мы знаем, что путешествие во времени возможно…

Предложение так и осталось незавершенным.

перевод Е. А. Понажевой

Летающее блюдце с миннесотскими номерами

Гарри кивнул и как бы нехотя сказал: — Ладно, я возьму эти монеты.

Посетитель облегченно вздохнул.

— Спасибо, — сказал он. — И спасибо за ужин.

С этими словами он направился к двери.

— Всегда пожалуйста, — помахал на прощание Гарри. — Заходите еще.

Он бросил мимолетный взгляд за окно, чтобы определить, не начинает ли светлеть небо на востоке.

Какого черта! Включенное освещение не оставляло никаких шансов рассмотреть, что делается на улице, но и погасить свет он не мог, даже если в его заведении не было ни одного посетителя.

Впрочем, похоже, сейчас у него в течение часа как раз никого и не будет; все эти странные полуночные визитеры, которые были его лучшими посетителями многие годы и приносили ему самый большой доход, в это время в его ресторанчике уже не появятся, а для водителей грузовиков, приезжающих сюда, чтобы перекусить на скорую руку, пока еще слишком рано. Дневные хлопоты начнутся только часов с восьми.

Иногда Гарри одолевали мысли о том, не догадываются ли повар и официантка, работающие у него, что помогает держаться на плаву его закусочной. Скорее всего- нет. Сам он занимался своим бизнесом в течение многих лет, пока однажды не сообразил, что за люди его полуночные посетители… Для того, чтобы привлечь их в свое заведение, Гарри не делал ничего особенного: просто предлагал неплохой выбор блюд, подавал отличные гамбургеры и не задавал лишних вопросов. Впрочем, видимо, этого было достаточно, потому что дела в его забегаловке шли неплохо.

Ночные посетители этого ресторанчика были людьми не совсем обычными. Пожалуй, кое-кого из них Гарри даже и людьми бы не назвал. Однако пока они оплачивали ему заказные блюда, его не очень интересовало, кто они такие.

Один парень, помогавший ему некоторое время обслуживать ночных клиентов, как-то объяснил, что это за публика. Правда, Гарри забыл почти все из его объяснений, да и не очень старался вникать во все это. Ему запомнилось только то, что эти странные создания являлись сюда из других измерений.

— Мы из параллельных миров, — сказал както раз один из них. — Это реальность, альтернативная вашей.

«Другие измерения» вполне удовлетворили Гарри. Вся эта публика прилетала сюда из разных мест, находившихся где-то здесь на Земле, но тем или иным образом отличавшихся один от другого.

Они как-то могли путешествовать между мирами и прилетали в «Закусочную», потому что Гарри не совал свой нос в их дела, потому что он принимал любые деньги, а еще потому, что именно тут, среди миллионов вселенных, в этой части Западной Вирджинии, затерялось среди холмов уютное местечко — ресторанчик Гарри, и пришельцы знали, где его найти.

Хотя заведение Гарри находилось в лесу, в самом центре пустынного Ничего, это оказалось для него очень выгодным. Гости из других измерений хотели, чтобы их никто не видел, поэтому, даже приезжая в такое заброшенное место, как это, все они осмеливались показываться здесь только в самые глухие часы суток — между полуночью и рассветом. И длились их визиты в общей сложности часа три, не больше. Этот только что расплатившийся малый, пожалуй, слишком задержался и убрался восвояси позже всех остальных, но у Гарри еще осталось время, чтобы полностью прибраться, подмести, а может, даже и очистить гриль от скопившегося жира.

По правде говоря, Гарри уже отвык самостоятельно следить за порядком. Он несколько обленился после того, как столько лет в ночную смену с ним вместе работал тот умник. Сейчас, когда этот парнишка навострил лыжи черт-те куда — недавно от него пришли открытки из Питтсбурга, Нью-Йорка и еще откуда-то, — Гарри требовалось некоторое время, чтобы снова привыкнуть к нудной работе уборщика и посудомойки.

Иногда Гарри думал, что ему следовало бы подыскать себе помощника. Хотя еще вопрос, как новый работник отнесется к полуночной толпе гостей из других миров, иногда больше похожих на выходцев с того света, чем на людей. И то, что прежний парень хорошо работал, вовсе не означает, что и новый работник окажется таким же.

Только Гарри достал из-под прилавка щетку, как у входа вдруг раздалось резкое дребезжание колокольчика. Гарри удивленно уставился на дверь.

В ресторан снова вошел тот самый ночной посетитель, который только что расплатился. Однако, судя по его лицу, теперь он был чем-то сильно обеспокоен.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался Гарри, искренне надеясь, что парня не волнует слишком высокая плата за съеденный гамбургер.

Те несколько монет, которые Гарри только что получил от него, видимо, действительно оказались платиновыми, как утверждал этот малый. А это значило, что их реальная цена в несколько раз выше стоимости всех сосисок, хранившихся в холодильнике ресторана. Вполне понятно, у Гарри не возникало ни малейшего желания отдавать деньги обратно. Он уже представлял, как отвезет их в Питтсбург и продаст там. В конце концов, разве не заслужил он хоть самую малость, чтобы вознаградить себя за все ночные хлопоты?

— Да. — Человек казался несколько смущенным. — У меня проблема с моим… м-м-м… транспортом. Вы что-нибудь понимаете в… э-э-э… моторах?

— Это как сказать, — осторожно заметил Гарри. — А, собственно, о каких моторах мы с вами толкуем?.

Путешественник открыл рот, но в следующую секунду захлопнул его.

— Гм-гм, — наконец отважился сказать он. — Может, вам стоит пойти взглянуть самому?

Гарри внимательно смерил пришельца взглядом. Посетитель в общем-то выглядел вполне обыкновенно. Это был, определенно, гуманоид, как и положено человеку — в брюках, рубашке, куртке — словом, ничего странного.

Без сомнения, его светло-вишневые туфли, скорее всего, изготовлены из пластика; определить на глаз цвет рубашки тоже оказалось достаточно трудно — то ли она просто ослепительно белая, то ли серебристая; но джинсы его явно были сшиты из черного денима, а куртка изготовлена из самого натурального винилового волокна — Покрой одежды, конечно, немного забавный, но если не очень обращать внимание, то этот молодец вполне мог бы сойти за европейца. А если уж совсем не присматриваться, то и крохотный дисплей, прикрепленный к его воротнику, можно принять за какую-то драгоценную брошь.

Голову себе парень обрил наголо, но панком его назвать было нельзя, особенно, если учесть обеспокоенное выражение лица. Впрочем, во время занятий своим ночным бизнесом у Гарри встречались проблемы и похлеще.

— О'кэй, — сказал он, — пошли посмотрим.

Сняв передник, он небрежно бросил его на стойку бара, и мужчины вышли на улицу, в темную прохладную августовскую ночь. Гарри энергично заморгал, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, а посетитель показал пальцем вперед и сказал:

— Вон там.

По правде говоря, у него не было особой нужды что-нибудь говорить или куда-то показывать пальцем. Его «транспортное средство» не заметил бы только слепой. Гарри, естественно, заметил и потрясение уставился на то, что открылось его взору. Через пару минут из его груди вырвался вздох удивления.

Эта штуковина была серебристого цвета с серебристой отделкой из алюминия, словно зеркало отражавшей огни ресторанной вывески. Загадочный аппарат оказался идеально круглым, примерно двадцати футов в диаметре и приблизительно шести футов в высоту. Его острые края резко закруглялись книзу. С одной стороны в провале откинутого вверх люка открывался темный интерьер внутреннего убранства, освещенного лишь тусклыми огнями контрольных приборов.

У аппарата не было ни иллюминаторов, ни каких-либо других видимых отверстий.

Короче говоря, перед ними стояла классическая летающая тарелка.

— О, Господи! — наконец вымолвил Гарри. — Что с нею стряслось?

— Я не знаю, — расстроенно покачал головой пришелец, и Гарри опять вздохнул.

— Ладно, давай посмотрим, что к чему.

Владелец «тарелки» провел его в тускло освещенную кабину и показал, где доступ к главной силовой установке.

Через некоторое время Гарри выбрался наружу, сходил за своими инструментами и приступил к работе.

Ничего похожего на этот «мотор» ему еще не доводилось видеть ни разу в жизни, ни йа одном из транспортных средств. Удивительнее всего было то, что разные детали этого агрегата казались очень знакомыми, но соединялись они в единое целое совершенно немыслимым образом. А тут еще владелец «тарелки» действует на нервы… Гарри даже смотреть не хотелось на этого типа.

Словом, минут через пятнадцать он выбрался из двигательного отсека и расстроенно пожал плечами.

— Извиняй, дружище, но я, похоже, ничего не могу поделать. Я думаю… кажется, эта штуковина, которая справа, вышла из строя. Все выглядит вполне даже нормально, никаких обрывов или повреждений не видно. А вон там, видишь? Какая-то дыра, а ее, похоже, здесь не должно быть.

Владелец «тарелки» послушно уставился, куда ему показывали.

— Что же мне теперь делать? — заныл он, затем повернулся и в отчаянии уставился на Гарри. — Есть кто-нибудь в вашем мире, кто разбирается в таких машинах?

Гарри долго размышлял над этим вопросом и, наконец ответил: — Нет.

— Нет? Так я что, застрял тут навсегда?

Гарри пожал плечами.

— Ну, чего там. Может, прилетит кто-нибудь, кто сможет починить твою таратайку. У нас тут разные люди бывают.

— Но ты же сказал…

— А! Ну, я сказал, что среди живущих здесь никто не сможет ее починить. Но в своем ресторане я частенько обслуживаю таких, как ты, парней. Полагаю, тебе это известно, иначе бы ты тут не оказался. Сегодня, завтра, раньше или позже, но обязательно объявится кто-нибудь, кто поможет отремонтировать твою колымагу.

— Кто-нибудь из другого временного пространства, вы хотите сказать?

Гарри в ответ только пожал плечами.

— А как хочешь называй. Я не знаю, парень, кто вы такие и зачем тут появляетесь. Я просто обслуживаю посетителей и не задаю лишних вопросов. Не мое дело знать, из каких таких времен вы прилетаете. Знаю только, что по ночам здесь бывает уйма вашего брата.

Посетитель нахмурился и посмотрел на панель приборов.

— Ты меня не убедил, — признался он.

— А это вообще не мое дело — убеждать, — хмыкнул Гарри. — Мое дело подавать гамбургеры. А теперь, если ты не против, убери эту штуковину куда-нибудь с глаз долой, пока не взошло солнце.

Пришелец повернулся к нему и недоуменно заморгал:

— А как я это сделаю? — спросил он. — Без первичного импульса аппарат вообще не может двигаться.

Теперь для Гарри пришел черед нахмуриться.

— Ты это серьезно? Я думал, ты не можешь исчезнуть, как все твои собутыльники, а ты говоришь, что эта штуковина вообще не может никуда двинуться?

— Совершенно верно, она не двинется с места, — заверил владельца ресторана, его бывший посетитель.

Гарри выглянул из люка «тарелки». К этому времени небо на востоке, определенно, стало светлее. Первые шоферы-дальнобойщики могли появиться с минуты на минуту.

Интересно, что они сделают, если увидят на автостоянке перед рестораном летающую тарелку? Дневному бизнесу это может принести большой вред. Полуночные гости, конечно, штука важная, но дневные посетители — это святое, их отпугивать тоже нельзя.

— Может, как-нибудь спрячем ее в лесу? — без особого энтузиазма предложил Гарри.

Посетитель только покачал головой.

— Очень сомневаюсь, что нам это удастся. Мой аппарат имеет официально зарегистрированный вес тысячу семьсот килограммов.

— А сколько это в фунтах? — переспросил Гарри.

— Наверное, что-то около четырех тысяч.

Гарри без сил опустился в удобное пилотское кресло.

— М-да, ты прав, — признался он. — Мы не сможем ее никуда спрятать. И колес у нее я чтото не вижу.

— А их и нет.

— Ясно.

Двое мужчин посидели, размышляя над возникшей проблемой.

— А нельзя оставить мой транспорт прямо здесь, пока не появится кто-нибудь, кто сможет его исправить? — поинтересовался гость из будущего.

Гарри раздраженно хмыкнул:

— А как, черт побери, я смогу объяснить, откуда на моей автостоянке появилось это проклятое летающее корыто?

Посетитель пожал плечами.

— Ну… я не знаю.

Снаружи, откуда-то издалека, донесся звук автомобильного мотора. Это подъезжал первый из дневных посетителей.

Внезапно Гарри осенило.

— Слушай, — воскликнул он, — мне пора идти, а ты сделай вот что…

«Тарелка» простояла на стоянке все утро и весь день, пока Гарри суетился, обслуживая своих посетителей. Стояла она и когда Гарри, закончив работу, пошел к себе, чтобы немного передохнуть.

Оставалась «тарелка» на прежнем месте и в шесть часов, когда в ресторан приехал шериф, который, естественно, первым делом обратил внимание на этакую диковину.

Шериф вылез из своего автомобиля и обошел летающую «тарелку» со всех сторон. Люк ее теперь был закрыт, и фантастическое оборудование стало невидимым для посторонних глаз. Никому и в голову не пришло бы, что владелец этого диковинного устройства спит внутри.

А на боку «тарелки» красовалась написанная большими красными буквами надпись:

«ГАМБУРГЕРЫ ГАРРИ — ЭТО ЗАКУСКА БУДУЩЕГО!»

Шериф улыбнулся и пошел в ресторан.

Минут через двадцать из задней комнаты, зевая и потягиваясь, появился Гарри и налил себе чашечку кофе. Работавшие вечером повар Билл и официантка Шерри не обратили на хозяина никакого внимания. По долгому опыту они знали, что до тех пор, пока босс не выпьет свой кофе, к нему лучше не подходить.

Шериф это тоже знал и все-таки между двумя глотками кофе он не сдержался и, откусив кусочек гамбургера, произнес:

— Отличная идея, Гарри. Это я насчет «тарелки» у входа.

— Спасибо, шериф, — Гарри оторвал глаза от своего кофе.

— Ты надолго ее установил?

— Не… Не думаю, — сонно проворчал Гарри. — Слишком много места занимает. Я просто надеялся, что это привлечет немного посетителей.

Шериф понимающе кивнул и откусил еще гамбургера.

— А… почему ты спросил? — поинтересовался Гарри, с трудом скрывая волнение.

Шериф пожал плечами и дожевал булку.

— Да так, — сказал он. — Просто я подумал, что если она тут будет стоять долго, то тебе надо сменить на ней миннесотский номер.

— Ладно, сменю, — слабо кивнул Гарри, чувствуя, что у него все расплывается перед глазами.

Он и не заметил на этой гостье из будущего номерные знаки другого штата.

Еще дня через три, на самой заре, дверь ресторана распахнулась, и вошел знакомый фермер.

— Привет, Гарри! — поздоровался он. — А что случилось с твоим летающим блюдцем?

— Избавился от него, — ответил Гарри, доставая меню и протягивая его посетителю. — От него не оказалось никакого проку.

— Да? А мне показалось, что это классная затея. — Фермер тяжело опустился на стул.

Гарри в ответ только пожал плечами.

— Слушай, Гарри, — снова произнес ранний посетитель. — А куда ты его подевал?

Гарри вспомнил странное свечение, оставшееся на месте летающей тарелки после того, как она исчезла несколько часов назад. Ему припомнились обрывки разговоров, которые он слышал в течение многих лет обо всех этих параллельных мирах и альтернативных реальностях, о местах, где история идет по-другому, где все идет по-другому.

Он вспомнил все эти странные монеты и причудливые побрякушки, которыми расплачивались его многочисленные посетители. Гарри с улыбкой представил, сколько удивительных истории он мог бы порассказать своему знакомому обо всем, что видел на этом самом месте по ночам, после того, как солнце скрывалось за горизонтом.

— Отправил его в Миннесоту, — ответил он и подал клиенту меню.

перевод А. Жеребилова

«Чудовище похищает девушку по проказу безумного ученого!»

Oо вползло в бар и уселось у стойки рядом со мной.

— Джин с тоником, — сказало оно бармену.

Бармен поднял бровь.

— Есть какое-нибудь удостоверение? — спросил он.

Эта штуковина заерзала и извлекла откуда-то потрепаный бумажник. Пошарив в нем, оно достало сложенную бумажку и протянула ее бармену.

— Что это? — озадаченно спросил тот. — Это не водительские права.

— Я не вожу машину, — ответило оно извиняющимся тоном. — Эта бумага удостоверяет, что я являюсь результатом генетического эксперимента.

Бармен развернул бумажку и вгляделся в нее.

— Хм, — буркнул он, — все верно, а где дата?

Оно выпустило псевдоподию и ткнуло ею в листок.

— Ага, теперь вижу, — кивнул бармен. Он поморгал и вдруг расплылся в ухмылке. — Эй, приятель, с днем рождения тебя! — Его рука уронила бумажку на стойку и потянулась к бутылке с джином.

— Спасибо, — сказала эта штуковина.

Она состояла по меньшей мере из четырехсот фунтов щупалец и слизи. Два глаза на длинных стебельках росли из чешуйчатой фиолетовой шишки, которую даже с большой натяжкой нельзя было назвать головой ввиду полного отсутствия шеи, «лицо» состояло из длинных, узких ноздрей, огромного бесформенного зоба и целого ряда извивающихся усиков. Цвета была эта тварь болотнозеленого с изумрудными прожилками.

Я чувствовал, что эта штука кого-то мне напоминает, но никак не мог вспомнить.

Щупальце потянулось к стойке и схватило бумажку. Глядя искоса, чтобы не показаться невежливым, я заметил, что оно спрятало ее в большой карман на брюхе.

Бармен поставил джин с тоником на стойку, и существо шустро подхватило стакан одним из щупалец. Глаза сфокусировались на стакане, и оно сделало приличный глоток.

Я улыбнулся как можно дружелюбнее:

— Только-только стукнул двадцать один, верно?

Глаза повернулись, чтобы взглянуть на меня, а затем пасть, в которой вполне могла бы поместиться моя голова, расплылась в улыбке.

— Ясное дело, — пробурчало оно.

И тут я узнал эту улыбку.

— Эй, да я же тебя знаю! — воскликнул я. — Фильм «Возвращение Джедай», верно? В тронном зале Джаббы.

Улыбка стала еще шире.

— Точно, это был я.

— Ну, слушай, это было будь здоров. Честно!

— Спасибо, — сказал монстр, скромно переплетая глазные стебельки.

— Давай еще выпьем, я угощаю. Не часто встретишь в баре кинозвезду, — я поднял стакан и сделал изрядный глоток бурбона.

Оно тоже приложилось к своему джину. Я махнул бармену и положил на стойку кредитную карточку «Мастер Кард».

— Последите, чтобы наши стаканы не пустовали, — сказал я ему, указывая на себя и соседа.

— Ну что вы, не стоит, — запротестовал монстр, когда бармен вставил карточку в приемное устройство банкомата.

— Да все в порядке, — махнул я рукой. — У меня — полно денег, не обеднею.

— Ну-у, если вы уверены, — пробормотало чудище.

— Уверен, не волнуйся. Давай лучше выпьем.

Оно выпило.

— Давно снимаешься в кино? — спросил я.

Оно кивнуло:

— Да… меня, собственно, и создали специально для этого. Вам не доводилось видеть «Домашних любимцев»?

— Припоминаю. — Я почесал в затылке. — Крупнобюджетный ужасиик, точно? Том Круз играл сумасшедшего старика-отшельника, а Дженнифер Бекон — сержанта морской пехоты?

— Верно, — согласилось оно. — Я снимался в массовке, когда вся эта чертова туча чудовищ поперла из подвала. Мне было всего шесть месяцев, и я едва еще ползал. Меня заказали специально для этого фильма.

Я кивнул: — И ты помнишь эти съемки?

Глаза монстра от удивления разъехались в разные стороны.

— Ты что, с приветом? Я же говорю, мне было всего шесть месяцев! Ты что-нибудь помнишь об этом возрасте?

— Ничего, — вынужден был признать я.

— Ну вот и я не помню, — надулся он. — Ты, видно, считаешь меня каким-то уродом?

Не зная, что сказать, я развел руками:

— Ну-у, вообще-то, ты ведь монстр.

— Ясное дело, монстр. — согласился он. — И горжусь этим! Но это вовсе не означает, что я не человек.

— М-м-м-м-м… — начал было я.

— Официально, — предостерег он, — я — человек.

Я пожал плечами:

— Ну ладно, без обиды, ты человек. Но послушай, откуда я могу знать, насколько ты отличаешься от остальных? Согласись, ты ведь не слишком напоминаешь обычного человека из толпы. Прости, если я чем-то тебя обидел, но мне никогда еще не приходилось выпивать с монстром из фильма ужасов.

— Ладно, — расслабился он. — Извинения принимаются.

В горле у меня пересохло, и я хлебнул еще бурбона.

— Послушай, — спросил я, — ты начал с «Домашних любимцев», когда был еще ребенком, а что было потом?

— Ну, студия хотела, чтобы кто-нибудь меня усыновил, но желающих не оказалось, а потом в силу вступил «Закон о защите искусственных детей», и продюсер «Домашних любимцев» в одночасье оказался «папочкой» пятнадцати несовершеннолетних монстров. Одному ему было с нами не управиться, и он распределил «детишек» по родственникам и бывшим женам. Что касается меня, то я оказался счастливчиком, мамочка была бывшей женой номер два, которая оказалась слишком хороша для этого сукина сына. Она воспитала меня, как своего родного сына.

Оно, или, скорее, он, при этих словах изобразил что-то вроде нежной улыбки.

Я кивнул: — Так что, «Джедай» был твоим следующим фильмом?

— Да нет, — затрясся он, — конечно же, нет! Мамочке требовались деньги, чтобы содержать меня — мы ведь довольно много едим — разве я мог сидеть и смотреть, как она мучается? Я много раз снимался — «Гонка вооружений», «Мисс Макгилликади на Марсе» — собственно, «Джедай» был моей шестой картиной. Мне тогда как раз стукнуло девять.

— Девять? — Я потрясение покачал головой. — Черт меня побери, неплохая карьера для парнишки твоего возраста!

— Это точно, — согласился он. — Я и вправду был хорош. Мне никогда не составляло проблемы получить работу, даже когда положение в кино было не фонтан и половина монстров сидела на пособии.

Он отхлебнул джина, и я вдруг подумал, что это уже третий или четвертый стакан.

Бармен знал свое дело, подливая так ловко, что и не заметишь. К тому времени, как мой новый приятель появился на горизонте, я принял всего стаканчик, а сейчас уговаривал уже третью порцию.

Короче, я дошел как раз до той кондиции, чтобы не слишком беспокоиться о том, что будет, если на руках у меня окажутся четыреста фунтов изрядно надравшегося монстра.

— Слушай, — спросил я, — если жизнь так прекрасна, как же получилось, что свой день рождения ты отмечаешь в одиночку?

Один глаз уставился на меня, а другой как-то странно потупился, затем вперился в экран телевизора за стойкой.

— Не стоит, наверное, тебе об этом слушать…

— Да нет, расскажи! — настаивал я.

Второй глаз описал дугу и присоединился к первому. Теперь оба смотрели прямо на меня.

— Очень уж ты любопытен, — проворчал монстр. — А почему ты сидишь тут и пьешь один?

Я пожал плечами: — Да мне просто заняться нечем.

Глаза на дрожащих стебельках с трудом пытались сфокусироваться на мне, а щупальце сгребло со стойки пятый стакан джина.

— А вообще, кто ты такой? — поинтересовался он.

Я протянул руку: — Меня зовут Райан Тыори, давай знакомиться.

Он протянул щупальце и тряхнул мою руку.

— Мое настоящее имя Генекс HW 244-06, но друзья зовут меня Бо.

— Привет, Бо, — сказал я. — Зови меня Рай.

Он кивнул.

— Ты так и не сказал мне, почему пьешь в одиночку, — настаивал я.

Мне показалось, что он нахмурился, хотя я не был уверен.

— Мне только что исполнился двадцать один год. Ты что, считаешь, я не имею права пойти и купить себе выпивку?

— Да что ты, конечно, имеешь. Я просто думал, что такие события принято отмечать с друзьями.

— И чего это ты во все нос суешь? — зарычал он.

— Мне просто интересно, — я пожал плечами. — Научное любопытство.

— Ты что, ученый?

Я кивнул.

— Микробиология?

Мне не понравился тон, которым он произнес это слово, и я в глубине души порадовался, что не имею отношения к генной инженерии.

— Нет, — покачал я головой, — ароматическая химия.

Бо кивнул и протянул бармену стакан.

— Налей-ка еще.

— Послушай, малыш, — бармен покачал головой. — Мне кажется, тебе уже хватит.

Хотя сам я был уже далеко не трезв, но все же уловил в его словах здравый смысл, поэтому сказал, чтобы предупредить споры:

— Пошли отсюда, старина, поищем местечко поприветливее.

Глаза Бо неуверенно вытянулись в сторону бармена, затем повернулись ко мне.

— Ладно, — буркнул он и сполз с табуретки.

— Я по-прежнему угощаю, — сказал я, сопровождая его к выходу.

— Да брось ты, не стоит, — пытался запротестовать он. — У меня полно денег. Можно сказать, я до тошноты богат. В кино отлично платят.

— Это верно, — согласился я, — но и я чертовски богат.

Он остановился в дверях и обернулся.

— Ты же сказал, что занимаешься химией.

— Ароматической химией, — поправил я.

— И этим можно заработать?

Я жестом пригласил его на выход и спросил:

— Какие три твоих самых любимых сорта мороженого, Бо?

Он озадаченно взглянул на меня.

— Ну-у… ванильное, кофейное и сливочно-годное.

— Ну так вот, я изобрел сливочно-ягодное.

— Ты?! — он остановился как вкопанный и уставился на меня.

Я кивнул и махнул рукой в сторону забегаловки «Звездная пыль».

— Давай-ка заглянем сюда.

Бо не возражал, и некоторое время мы шли молча. Точнее, я шел, так как трудно описать способ передвижения Бо — все-таки нельзя с уверенностью сказать, что он полз.

Затем он спросил: — Послушай, если ты — богатый и знаменитый изобретатель, неужели тебе больше нечем заняться, как только выпивать со мной?

— Если ты — богатый и знаменитый киномонстр… — начал я.

Глазные стебельки развернулись ко мне.

— Понимаю, на что ты намекаешь. Я расскажу тебе свою историю, но сначала хочу послушать твою.

— Согласен. Мой рассказ не будет длинным. Через год после того, как мое мороженое побило все рекорды, в лаборатории произошел несчастный случай. Черт побери, я сам во всем виноват и никого не виню. В общем-то, по обычным меркам ничего страшного не произошло, так, легкое нарушение нервной системы.

— А-а… какое нарушение?

— Да ничего особенного, — горько произнес я. — Просто я перестал различать запахи.

— Но… о, черт, ты же занимаешься ароматической химией…

— Занимался, а теперь я, конечно, могу работать на компьютере, но это и все.

— Иисусе! — пробормотал он. — Это действительно круто.

Я поначалу ничего не ответил, раскрывая двери бара, но потом не выдержал:

— Черт меня побери, если ты не прав. Это так круто, что я чуть с ума не сошел. Представь, одна маленькая небрежность, и вся карьера псу под хвост.

Мы присели к стойке, ожидая бармена, который обслуживал кого-то в другой стороне.

— Значит, твоя карьера рухнула, — задумчиво сказал он. — Теперь понятно, почему ты стал прикладываться к бутылке. Но разве у тебя нет друзей, с которыми ты мог бы выпивать?

— Теперь нет, — кивнул я. — Люди устают пить с теми, кто без конца плачется им в жилетку.

Он сделал странное телодвижение, и мне показалось, что это был кивок.

— Хм, — сказал он.

— Ну ладно, — нахмурился я. — Рассказывай теперь ты.

Огромная пасть зашевелилась, как будто мой приятель что-то пережевывал. Бо наклонился ко мне и прошептал: — Я стесняюсь.

— Да ладно, мы же свои люди.

Он моргнул и выпалил: — Я до сих пор девственник.

Я моргнул в ответ и тупо повторил: — Ты девственник…

Он кивнул:

— Мне уже двадцать один, а я так еще ни с кем и не переспал. Даже близко ни к кому не подошел.

Примерно секунду я обдумывал услышанное и наконец выдавил:

— Хм… извини, что спрашиваю об этом, Бо, но послушай, чего ты ждал с твоей ну-у… внешностью?

— Я не знаю, чего я ждал, по, черт меня побери, если я не знаю, чего хотел! — процедил он. — И как раз этого-то я и не получил.

— Но, Бо, послушай… я хочу сказать… а как насчет твоей анатомии?

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — проворчал Бо. — Знаешь, я конечно не доктор, но поверь, Рай, я стал интересоваться девочками с двенадцати лет, и у меня есть все неоходимое «оборудование», пусть не совсем такое, как у других парней, но, уверяю тебя, вполне работоспособное. Я начал мастурбировать с тринадцати лет и, между нами, до сих пор балуюсь этим.

— А-а… каких девочек ты имеешь в виду?

— Обыкновенных, тупица! Ты что же думаешь, раз я такой, какой есть, так должен трахать одних монстров? Знаешь, браток, ты и сам-то не очень смахиваешь на Валери Бертинелли!

— Да нет, ты не понял, в кино же есть монстры женского пола?

Бо презрительно захлюпал:

— Фью-ю-ю… Может, для меня они выглядят и не так страшно, ей-богу, я ведь привык к своему отражению в зеркале, и оно мне очень даже нравится. Но не тянет меня на них, хоть тресни. Ну вот тебе, к примеру, хотелось бы трахнуть монстра из какого-нибудь ужасника?

Мне пришлось признать, что я никогда об этом не думал, но при ближайшем рассмотрении идея не кажется мне привлекательной.

— Кроме того, — продолжал Бо, — нас не больше шестидесяти, и большинство мужского пола. Я не знаю, почему это так, но это именно так.

Я-то знал, почему это так, и помнил весь этот скандал в газетах по поводу монстров. Люди просто не хотели дать возможность киномонстрам размножаться из страха, что те заполонят все вокруг.

Правда, я решил не сообщать этих подробностей своему новому приятелю.

Тут подошла официантка, и Бо заткнулся. Я протянул ей свою карточку и сказал:

— Запишите все на мой счет. Я буду пить бурбон, а мой приятель выпьет кока-колы.

— Эй! — запротестовал Бо.

— Тебе не кажется, что ты уже достаточно принял? — спросил я его.

— Черт, конечно, нет! Я же говорил тебе…

— Ладно, ладно, — сказал я. — Что тебе заказать?

Он подумал.

— Пусть будет кока… но плесните туда рому.

Когда официантка принесла выпивку, я спросил: — Так что, вы все в таком положении?

Он поерзал на табурете.

— Не знаю. Я хочу сказать, об этом не принято говорить. У меня такое впечатление, что многие из нас, особенно молодые, просто не интересуются этим. — Он отхлебнул и добавил. — В отличие от меня.

Официантка ушла и я спросил: — Ты когда-нибудь встречался с девушками?

Он хмыкнул прямо в стакан с кокой, так что едва не выплеснул всю выпивку.

— Но ты хоть пытался? — не отставал я.

Он помедлил и выпалил:

— Да пытался я! Была в школе одна девчонка, которая привыкла к моему виду, и я даже решил, что нравлюсь ей. Ее звали Эшли, симпатичная маленькая блондиночка, она всегда говорила мне «привет», когда встречала в школе. Однажды я встретил ее после занятий и спросил, не хочет ли она сходить со мной в кино или что-нибудь в этом роде. Сначала она вытаращила на меня глаза, затем тихонько начала хихикать, потом расхохоталась. Тут я сморозил какую-то глупость, уж сейчас не помню что, и через секунду она буквально каталась по земле, так что, по-моему, даже обмочила трусики…

Ей-богу, я думал, что он разрыдается, но Бо только глубоко вздохнул и продолжил:

— После этого я больше не рисковал. Можно сказать, я даже начал избегать девушек. Потом я стал избегать и парней, потому что они без конца говорили о своих приключениях с девочками, о своей сексуальной жизни, о том, как они собираются обзаводиться семьями, а я так погорел на первой же попытке!

Он грохнул стаканом о стойку, расплескав всю выпивку, тупо уставился на лужу и сказал: — Вот-те на!

— Чепуха, — сказал я, вытирая стойку салфеткой, и подозвал официантку. Мы заказали еще по одной.

— Наверное, мне и правда хватит, — угрюмо сказал Бо. На этот раз он попросил кока-колу без рома. Я кивнул.

— Слушай, — я хлопнул его по брюху. — Ты не должен позволить, чтобы одна эта девчонка, Эшли, угробила всю твою жизнь. Она ведь была совсем еще ребенком, а ты застал ее врасплох. Теперь ты взрослый, ты должен быть уверен в себе. Надо попробовать еще разок.

— Да, но я ведь больше не учусь в школе, где же мне знакомиться с девушками?

— Да где угодно, — я сделал широкий жест, от которого меня слегка повело, так что я с трудом удержался на стуле. Пришлось признать, что я слегка перекрыл свою норму, хотя речь моя еще не пострадала. — Хоть здесь, в баре. Мир полой прекрасных женщин, Бо, и вовсе не все они неприступны. Ты приятный парень, к тому же богатый и знаменитый. Пусть ты и не красавец, зато у тебя масса других достоинств. Для тебя обязательно должна найтись девушка! Надо просто поискать ее, согласен?

Бо посмотрел на меня мутным взглядом и неуверенно произнес: — Согласен.

— В таком случае, надо дать понять им, что ты уверен в себе. Эшли, небось, решила, что ты просто шутишь. Она не поняла, что у тебя такие жежелания, как и у других парней. Надо дать женщине понять, что ты действительно хочешь ее, не дать ей опомниться.

Я постепенно начал терять нить своей пламенной речи, хотя никак не мог заставить себя остановиться. Пытаясь собраться с мыслями, я не заметил, что Бо, открыв рот, уставился на меня.

— Ты прав, Рай, — прошептал он. — Черт побери, да ты же прав!

Тут он сполз со стула. Я попытался последовать его примеру, но пока слезал, как-то позабыл, зачем я это делаю, да и ноги меня не очень слушались, и я всерьез уже подумывал, не прилечь ли мне на таком гостеприимном, блестящем квадратиками линолеума полу. Вдруг оказалось, что я уже лежу, а надо мной склонилась официантка, пытаясь помочь. То, что предстало моему взору в вырезе ее платья, было весьма привлекательным, и до меня не сразу дошло, что она пытается поднять меня. Когда я понял, чего она от меня хочет, то с радостью решил поучаствовать в этом процессе, хотя он и занял у нас довольно много времени.

Когда я, наконец, поднялся на ноги, то первым делом снова сел, правда, в этот раз не на табурет — официантка усадила меня в одну из кабинок.

— Хватит с вас выпивки, — сказала она. — Могу дать кофе, чтобы немного протрезветь, или еще чего-нибудь.

— Не надо кофе, — сказал я. — Лучше еще чего-нибудь.

Она принесла какую-то зеленую пилюлю и стакан апельсинового сока. Я проглотил все это, и официантка вернулась к своим обязанностям. Через пару минут снадобье сработало, и в голове у меня начало проясняться. Я наконец смог поднять глаза и осмотреться в поисках Бо. Его нигде не было видно.

— Эй, — окликнул я официантку. — А где Бо?

— Кто?

— Ну парень, с которым я был. Киномонстр.

Она пожала плечами:

— Он… — больше она ничего не успела сказать, так как ее прервал душераздирающий визг.

Мы обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бо направляется к дверям, держа в щупальцах растрепанную рыженькую дамочку. Дамочка не выглядела елидпком счастливой — она вырывалась и брыкалась, издавая те самые звуки, которые так нас озадачили.

Бо, похоже, был озадачен ее реакцией, так как его мотало из стороны в сторону.

— Я вызываю полицию, — сказала официантка и направилась к телефону.

Я встал со стула, подождал немного, пока пол не перестал ходить ходуном, и направился к выходу вслед за Бо. Я пытался догнать его, но вся эта туча выпивки в моем желудке изрядно меня тормозила, а парень оказался быстрым, я никак не ожидал от него такой прыти. Он прошел почти целый квартал, пока я нагнал его. Я попытался окликнуть его, набрав побольше воздуха, чтобы перекричать рыжую, но тут как раз завыли полицейские сирены.

— О, черт! — сказал я.

Бо остановился, озадаченно оглядываясь по сторонам, но не выпуская своей добычи. Женщина перестала визжать и тоже завертела головой.

Тут из-за угла вынырнула первая полицейская машина, и из нее выскочили двое копов с револьвером и дробовиком.

— Стой, где стоишь! — рявкнул парень с револьвером.

Бо озадаченно посмотрел на него, и я подумал, что никогда еще не видел такой глупой физиономии, будь то монстр или кто угодно.

— Это вы мне? — поинтересовался он тоненьким голоском.

Подлетела еще одна машина, и какой-то идиот принялся снимать нас на видеокамеру.

— Отпусти даму! — заорал полицейский.

Бо удивленно посмотрел на рыжую, как будто видел ее впервые.

— Бог мой, мисс, — сказал он. — Прошу простить меня, я, видно, слегка не в себе. Понесло меня, знаете ли…

— Это меня понесло! — возмутилась она. — Точнее, понесли!

Я решил, что пора вмешаться, и положил руку на плечо Бо.

— Стоять! — крикнул полицейский, и я замер.

— Руки вверх! — крикнул его коллега.

Я поднял руки и сказал: — Офицер, да все в порядке, он же совершенно безобиден.

Бо тоже поднял щупальца. Это выглядело так, как будто он не сдается, а, напротив, собирается наброситься на копов, но им, по счастью, так не показалось.

— Леди, с вами все в порядке? — спросил один из них.

— Все нормально, — сказала она и попыталась направиться обратно к бару.

— Стойте! — скомандовал полицейский, и она удивленно остановилась.

Тут понабежало еще дюжины три копов, и нас всех погрузили в фургон и отвезли в участок.

На меня надели наручники, пытались надеть их и на Бо, но они все время сползали со щупалец.

Один полицейский пытался надеть наручники на рыжую.

— Я жертва, придурок, — сказала она, и он оставил ее в покое.

Парень с камерой не отставал от нас.

В участке они проверили наши документы и после некоторого замешательства отвели в небольшой кабинет, где полицейский в штатском утомленно обратился к нам:

— Ну, так в чем там у вас дело?

Мы с Бо неуверенно посмотрели друг на друга, не зная, что говорить, и рыжая воспользовалась возможностью, чтобы заявить:

— Этот дурацкий монстр хотел похитить меня!

— Да нет же! — взорвался Бо.

— Так оно и было! — крикнула рыжая.

Коп жестом приказал им замолкнуть и обратился ко мне:

— Эй, — сказал он, — а ты кто?

— Доктор Райан Тыори, — гордо сообщил я.

— Ну так скажи, что там произошло!

Я пожал плечами:

— Я не уверен, но, по-моему, произошло недоразумение. Мой приятель немного перебрал, и я считаю, что он просто хотел пригласить даму составить ему компанию.

— Он похитил меня, вот что! — заявила рыжая.

Полицейский повернулся к ней:

— Расскажите, как все было, да не забудьте назвать свое имя.

— Меня зовут Шина Дюбуа, — сказала она. — Я сидела в баре, когда подошел этот монстр. Он поздоровался и все такое, ну… предложил купить мне выпивку… я согласилась, тогда он предложил пойти куда-нибудь, где можно было бы перекусить. Ну-у, я решила, что это шутка, и сказала ему… что…

Тут она замялась, но полицейский велел ей продолжать.

— Короче, я сказала, ну, понимаете, он же монстр… я сказала, слушай парень, а я думала, что ты хочешь съесть меня, а он, он ухмыльнулся и сказал, что, конечно, если мне этого хочется, то он не против, взял меня под мышку и поволок из бара. Может, это была и шутка, но, по-моему, она зашла слишком далеко.

Бо не отрываясь смотрел на нее, затем открыл рот и выдохнул: — Да я же думал…

— Что ты думал? — прервал его коп.

— Я думал, она имела в виду… ну… короче… оральный секс или что-то в этом роде, понимаете?

Полицйский уставился на него, а мисс Дюбуа порозовела от смущения.

— Бог ты мой, — сказала она, — об этом я не подумала.

— Послушайте, — воскликнул Бо. — Я не людоед. Да если бы я был таким, разве мне позволили бы спокойно разгуливать по улицам?! Да в конце концов, разве я виноват, что выгляжу именно так?

Полицейский вздохнул.

— Думаю, нет, — согласился он. — Но я полагаю, к этому давно пора бы привыкнуть.

— В том-то и дело, что привыкнуть к этому невозможно! — воскликнул Бо.

— Он слишком много выпил, — вмешался я. — Тем более, без привычки. Мы отмечали его день рождения, парню только-только стукнул двадцать один год.

Тут полицейский снова обратил внимание на меня.

— Так, а вы во всем этом как оказались?

— Да никак. Я, конечно, в некотором роде виноват, ведь я покупал ему выпивку, к тому же, мы беседовали о женщинах, и я посоветовал ему быть понастойчивее, когда приглашаешь даму. Видно, он не совсем верно меня понял… да я и сам был изрядно пьян.

Полицейский повернулся к мисс Дюбуа:

— Будете возбуждать иск? Мы могли бы квалифицировать это как похищение или попытку изнасилования, а можно просто посчитать происшедшее недоразумением.

Она снова покраснела и сказала:

— Да ладно, чего там, конечно, недоразумение. Я ж не знала, что… короче, забудем.

— Отлично, — кивнул коп. — Скажите дежурному, где вас можно в случае чего найти, и можете быть свободны.

Она пошла к выходу, и когда открывала дверь, я увидел, что парень с камерой все еще маячит за ней.

Полицейский задал нам еще пару вопросов, предъявил обвинение в пьянстве и нарушении общественного порядка, после чего дежурный судья приговорил нас к задержанию до завтрашнего утра. Впрочем, домой меня не слишком и тянуло — какая разница, где спать.

Проснулся я в десять часов, с головной болью и сухостью во рту, хотя, признаться, бывало и хуже.

За десять зеленых дежурный принес мне завтрак и утреннюю газету. Я лениво открыл ее и прочитал заголовок на первой старанице: «ЧУДОВИЩЕ ПОХИЩАЕТ ДЕВУШКУ ПО ПРИКАЗУ БЕЗУМНОГО УЧЕНОГО».

Я моргнул и уставился на фото — Бо стоит посреди улицы с рыженькой в щупальцах, а неподалеку маячу я. Снимок был сделан мастерски, я действительно походил на полного идиота. Я начал читать: «Доктор Райан Тьюри, знаменитый химик, получивший серьезную мозговую травму во время взрыва в лаборатории два года назад, судя по всему, явился организатором произошедшего вчера вечером дичайшего инцидента, когда на девушку напал монстр, известный как Генекс HW 244-06…» Я возмутился, они назвали мое легкое нервное нарушение серьезной мозговой травмой. Пожалуй, стоит подать кое на кого в суд!

Статья была написана лихо, но автор явно никак не мог решить, как же ему все-таки живописать Бо — как кровожадного монстра, одержимого жаждой насилия, или как несчастное создание, которому требуется хоть немного любви.

Меня, однако, он описал как совершенного безумца.

Я как раз складывал газету, когда на соседней койке зашевелился Бо. Глаз повернулся ко мне и открылся.

— Значит, все-таки это был не сон, — вздохнул Бо.

— Боюсь, что нет, — согласился я. Газету я решил пока ему не показывать.

Тут подошел охранник и сказал, что звонит агент Бо, и поинтересовался, не желает ли Бо поговорить с ней.

— Поговорить бы надо, — вздохнул Бо. — Кстати, интересно, как она узнала, что я здесь? — Я прикусил губу, но ничего не сказал, и Бо отправился разговаривать со своим агентом.

Отсутствовал он довольно долго, так что я успел прикончить завтрак и прочитать почти всю газету. Когда он пришел, то выглядел весьма озадаченным.

— Послушай, — сказал он мне. — Она говорит, что я молодец. Мне предлагают два лимона за сценарий о моей жизни и главную роль в фильме по этому сценарию. — Он посмотрел на меня. — Рай, о чем это она?

Я молча протянул ему газету и не произнес ни слова, пока он не прочитал статью. Он тоже не делал никаких комментариев по ходу чтения, разве только вздохнул, когда дошел до места, где автор возмущался бесчеловечными генетическими экспериментами.

Наконец он отложил газету в сторону.

— Ну они тут и понаписали.

— Это точно, — согласился я.

— Слушай, они собираются снять фильм обо мне. Они уже даже начали рекламную компанию!

— Серьезно? — индиферрентно отреагировал я.

— Куда серьезнее. — Он выпрямился и процитировал: — «Они создали его монстром, по у монстра в груди билось человеческое сердце, пока жестокие обстоятельства не привели его на путь преступления!» Блевать хочется, когда слышишь все это дерьмо! — он сплюнул и заговорил нормальным тоном. — Слушай, они изображают меня полным психопатом. — Он грустно покачал головой.

— Поганый мир, — согласился я.

— Наверное, они все уже прочитали эту статью, — он помахал газетой перед моим носом.

Мы собрали вещички, какие у нас были, и пошли на выход. Впрочем, подойдя к дверям, мы застыли как вкопанные. Двери в участке были стеклянными, и за ними толпился народ. Какие-то придурки размахивали самодельными транспарантами:

Мы смотрели на происходящее, не веря своим глазам. Собралось человек тридцать или около того. Тут я обратил внимание Бо на одну вещь. В стороне от толпы стояли три или четыре девицы.

У них не было никаких плакатов, они не казались враждебно настроенными и внимательно смотрели на нас.

— Интересно, что они здесь делают? — сказал я. — Не похоже, чтобы они принимали участие в демонстрации.

— Да наверное, просто любопытные, — безразлично произнес Бо. — В конце концов, я же кинозвезда!

Я кивнул.

Совсем рядом с девицами стоял ярко-голубой лимузин. Дверца открылась, и из него вышла полная темно-волосая женщина. Бо махнул в ее сторону и сказал:

— Это Дженни, мой агент, я просил ее, чтобы заехала. Тебя подбросить?

— Спасибо, — согласился я, — не откажусь.

Я посмотрел на толпу и добавил:

— Не думаю, что они могут причинить нам вред, но, похоже, и расходиться они не собираются.

Бо согласился: — Рванем сразу к машине.

Мы не бежали, но шли довольно быстро. Никто пас не тронул, но некоторые выкрикивали оскорбления, по большей части непристойные.

Мы уже почти добрались до лимузина, когда одна из девушек, маленькая симпатичная брюнетка, бросилась вперед и схватила Бо за щупальце.

— Бо, — сказала она. — Ты можешь съесть меня, если хочешь, а я съем тебя. Никогда не делала этого с киномонстром!

Бо открыл рот, я тоже. Остальные три девушки подбежали к нам, наперебой предлагая Бо свои услуги.

Дженни уже махала из лимузина, мы сели, а за нами успели пристроиться две девицы из четырех, немедленно усевшись Бо на колени. Он посмотрел на них, хмыкнул и обнял за талии. Девицы заерзали, и щупальца Бо помаленьку поползли ниже. Я сказал шоферу, где меня высадить. Дженни ни на что не реагировала и смотрела прямо перед собой.

3Через пару минут машина остановилась. Я взялся за ручку и обернулся к Бо.

— Послушай, Бо, они же тебя просто пользуют, им же на тебя наплевать. Ты для них всего лишь экзотический фрукт.

Он оторвался от брюнетки.

— Ну и что с того, Рай? Большая любовь — это, конечно, замечательно, но у меня-то никакой не было! Секс без любви — куда лучше, чем никакого вообще.

Ответить мне было нечего, так что я вышел и захлопнул за собой дверцу. Стекло плавно опустилось и в окошке показались глаза Бо.

— Эй, Рай, — окликнул меня он. — Спасибо за все! Ты был прав, просто надо быть немного понастойчивее!

Он махнул щупальцем, лимузин рванул с места и скрылся за поворотом.

перевод А. Криволапова