Сломанная корона

Глава пятнадцатая. Сокровища лансанского короля

Как я и предполагал, Консультант ничего путного мне не посоветовал.

– Чтобы заполучить бриллиант, у вас есть все необходимое, – заявил он. – В ходе Главного Квеста вы получили достаточно предметов, артефактов и зелий, способных вам пригодиться. Просто включите свое воображение и подумайте, как можно взять у короля камень.

– Разве только попробовать его выкрасть, – сказал я. – Я уже посидел в Авернуа в каталажке как хулиган. Есть возможность посмотреть интерьеры лансанской тюрьмы.

– Вы не верите в свои силы, Алексей Дмитриевич?

– Я ждал от вас помощи, но вижу, что вы верны себе, дружище. Вы отказываетесь мне помогать в самые критические моменты.

– Знаете, что я вам скажу? До сих пор вы отлично сами со всем справлялись. И потом, я просто не могу вам ничем помочь, честное слово. Я не располагаю для этого ни полномочиями, ни возможностями.

– Опять врете?

– Почти, – я не мог видеть выражение лицо Консультанта (из соображений конспирации он беседовал со мной, находясь в режиме «стелс»), но по звуку голоса понял, что он опять улыбается. – Но, откровенно говоря, если бы я даже наверное знал, как вы можете снять с короля его орден, я бы вам не сказал. У Главного Квеста есть одно важнейшее правило – все кульминационные решения игрок принимает самостоятельно.

– Спасибо, что не отказались помочь. Если что, навестите меня в тюряге?

– Включите свое воображение, мой друг. Послушайтесь хорошего совета…

В три пополудни начали прибывать приглашенные на королевское увеселение. Народищу оказалось много – наверное, не меньше пяти сотен мужчин и женщин, людей, эльфов и даже гномов, почитай, вся лансанская элита. Появились и Тога с Джарменом. Крейг вручил мне громадный букет великолепных лансанских алых роз и завел очередной эпизод изрядно настаигравшего мне сериала под названием «Я так тебя люблю!» Тога и Хатч тихо давились смехом, и меня это реально злило. В четыре часа нас официально пригласили на королевский обед. Столы были накрыты в огромном зале на первом этаже. Джармен уселся рядом со мной. Поскольку аппетита у меня не было совершенно, я ограничился каким-то салатом и несколькими бокалами легкого розового вина. Потом выпил «Анти-Дракулу» по настоянию Марики и под ручку с Джарменом вместе с музыкантами отправился на сцену. Здесь чертов прилипала наконец-то оставил меня в покое, заявив на прощание, что сегодня один из лучших вечеров в его жизни. Я только хмыкнул и пожелал ему оторваться на концерте по полной.

За кулисами стоял стул, и я поспешил его занять, чтобы еще раз все обдумать и прикинуть, что же реально я могу сделать. Времени у меня немного, Самахейн в самом разгаре. Если до полуночи я не заполучу камень, миссия будет провалена, и все, абзац с мгноточием. Как же мне снять с шеи Жефруа камушек, а?

– Марика, – шепнул я, – есть идеи?

– Милый, не единой, – голос вампирши звучал обреченно. – Мне приходит в голову только силовой вариант.

– Что за вариант?

– Быстро взобраться на балкон, сорвать камень с шеи, вставить в корону – и там будь, что будет.

– Нас изрубят в куски, – мрачно сказал я. – Нет, не катит. Надо искать другой вариант.

– Придумай что-нибудь, зайка. Ты же умный. Подумай хорошо.

– Индюк думал, да в суп попал. Уже темнеет. Попали мы с тобой, родная, конкретно попали!

На сцене музыканты начали настраивать инструменты. Площадь заполнялась народом. Шагирра несколько раз бросила мне ободряющие взгляды, но меня это совсем не радовало. Чтобы хоть чем-то себя занять, я начал копаться в сумке. Что там Консультант говорил про артефакты и зелья? Ни хрена у меня нет. Карта, проклятая корона, бутылочка с Тинктурой Ящера, пара флаконов с лечебными микстурами и еще…

– Вот взять и выпить сейчас эту дрянь, – мрачно сказал я, разглядывая склянку с зельем Омартэ, которая со времен похода в Далканду так и завалялась в моей сумке. – Помереть и все.

– Ты не помрешь от него, зайка. Просто останешься без тела. Помнишь, что было написано в записке мага, которую мы нашли в Нар-Хольде? Это снадобье на время разделяет душу и тело. Плохая идея – твоя душа станет очень уязвимой для магии, и ее можно будет поймать в магические силки. Ты хочешь покинуть меня, милый?

– Марика, – я почувствовал, что у меня загорелись щеки, – а я смогу вселиться в другое существо, пока этот декокт действует?

– Ты хочешь сказать…

– Мать твою тру-ля-ля! – Я вскочил на ноги. – Плохая идея, говоришь? Отличная идея, солнце мое клыкастое! Просто супер-идея.

– Осташов, мне не нравится то, что ты задумал. Это очень опасно.

– Это единственный выход. Ничего другого мне не остается.

– Я против. Это просто безумие.

– Безумие – обратная сторона гениальности, – я посмотрел на королевский балкон, но Жефруа еще не появился. – Подождем немного. В любом случае, мы нашли как минимум один способ добраться до камня.

– Подумай еще раз, наверняка есть более безопасный вариант.

– Нет другого варианта, Марика. И вообще, нам пора на сцену!

Меня охватило такое волнение, что начала концерта я не помню. Я смотрел только на балкон и думал о том, что будет, если я поступлю, как задумал. Время тянулось нестерпимо медленно, музыканты уже давно были готовы – и вот под рев фанфар появился Жефруа. Странно, он снова был один. Наверное, ожившая Меаль появится позже. Или, все-таки, я зря усомнился в Салданахе, и настоящая девушка-кукла действительно находится у моего приятеля-фаермеллена, а пустышка, хранящаяся у Жефруа, не ожила в Самахейн, точно так же, как не оживет сегодня кукла, которую забрал у меня Шамхур Рискат?

Жефруа уселся в кресло, и концерт начался. Шагирра начала с песни, которую я слышал в Лоэле – с баллады о королевстве Восходящей Звезды. А я стоял на сцене справа и позади нее и старательно делал вид, что подпеваю эльфийке, да еще и пританцовывал от переизбытка чувств, тем более что от зажигательных джиг, которые выдавали эльфы Шагирры, ноги сами шли в пляс. Очень скоро Шагирра реально завела зал, и я ощутил себя настоящей рок-звездой. Ощущения у меня были самые чумовые – вечер, пылающие во дворе десятки факелов, двор средневекового замка, потрясающая музыка, пронизанная таким духом фэнтези, что и выразить невозможно. И я тоже имею к этому отношение, вот дела!

После четвертой или пятой песни король аплодировал Шагирре стоя. А еще заметил, что он пару раз что-то пил из кубка. Так, хорошо. Мое появление может показаться ему просто пьяным глюком, и паники, которой я так боялся, не будет. Пора начинать.

Я засунул руку в сумку, достал флакон с Омартэ и вытащил пробку. И тут увидел, что король встал и собирается уйти с балкона. Придворные тоже встали, но Жефруа сделал им какой-то жест, и те сели на свои места и заулыбались. В туалет, что ли, собрался?

– Отлично, он вышел один, – шепнул я. – Составим ему компанию?

– Зайка, нет!

– Да, милая. До встречи!

С решимостью самоубийцы я поднес горлышко флакона к губам и сделал большой глоток.

Ощущения были самые неприятные.

Вначале я будто упал в холодную воду – сердце встало, накатило удушье, стало страшно. Потом на мгновение стало совершенно темно. Когда я пришел в себя, то увидел расширенные в поллица глазищи Марики – в них были ужас и восторг. Я вышел из ее тела.

Супер, все получилось!

В следующее мгновение я с нарастающей скоростью полетел. Над сценой, над головами зрителей, прямо к балкону. Влетел в открытую дверь, увидел спину удаляющегося короля Жефруа и – хлоп!

Я будто ударился головой в мягкую подушку. А миг спустя ощутил себя в теле Жефруа, увидел мир его глазами и заговорил его голосом.

– Круто! – сказал я.

Жефруа мне не ответил. То ли был слишком потрясен, то ли я совершенно подавил его своим вселением. Сказать по чести, я и сам был в шоке.

На дрожащих ногах я подошел к зеркалу и глянул на свою новую инкарнацию. Вполне. Правду говорили те, кто дал Жефруа прозвище Красивый. Очень даже смазливый малый. Густые светлые волнистые волосы, синие глаза, орлиный нос, породистое лицо, статный, рослый. Вот только глаза безумные, и я понял, почему. Я уже видел такой взгляд в тот день, когда увидел себя в Золотом доме в обличье Марики.

– Я всего лишь выпил лишнего, – сказал я, не давая Жефруа опомниться. – Так ведь?

Жефруа молчал. Зато за моей спиной раздался вежливый негромкий голос.

– Ваше величество!

Я обернулся. Пока я себя разглядывал, в комнате появился сухой седоволосый человек в длинной одежде. Похоже, маг или ученый. Какой-нибудь королевский советник, явившийся что-то сообщить.

– Да? – сказал я, приняв самый независимый вид.

– Все готово, ваше величество, – сказал старик с поклоном. – Часы вот-вот пробьют.

Какие часы? Я чуть не спросил об этом, но старик повернулся ко мне спиной и зашагал к выходу из комнаты. Видимо, я должен был идти за ним. И вот тут-то я понял одну вещь – а как я заберу камень у Жефруа, как восстановлю диадему? Телом-то я завладел, все получилось. Но вот корона осталась у Марики в сумке.

Вот проклятье!

Жефруа молчал. Никакой бури, королевского гнева, никаких вопросов. Неужели он так подавлен случившимся? Да и ладно, мне сейчас разговоры с ним ни к чему. Посмотрю, куда тащит меня старик, а там вернусь обратно в Марику. Если получится, конечно.

Между тем мы пришли в огромный зал со стрельчатыми окнами, тускло освещенный двумя большими люстрами. Я увидел часы – удивительную конструкцию из красного дерева и бронзы метра два высотой. Конструкция была окружена кругом неяркого розового света, но никаких источников этого света я не заметил. Верно, опять какая-то магия. Старик остановился напротив часов, повернулся и сказал:

– Без одной минуты семь, ваше величество.

– Хорошо, – сказал я, совершенно не понимая, что происходит. Однако я заметил, что старик мне улыбнулся и понял, что должно произойти что-то хорошее.

Часы зазвенели так, что я вздрогнул. Будто кто-то разом ударил в колокола, с перезвоном, с переливами, радостно, задорно, жизнеутверждающе. Внезапно мне стало ясно, что происходит: я разглядел циферблат странных часов. На нем были отмечены не часы, не минуты – эльфийские праздники. Фигурная стрелка замерла напротив рунической надписи «Самайн».

Наступило мистическое время начала Хэлуина – не календарное, а именно мистическое, связанное с каким-то таинственным обрядом. Едва я это понял, как старик протянул к часам руки и что-то сказал на сидуэне – мне послышалось что-то вроде «Мое сердце». Круг света померк, часы на моих глазах повернулись вокруг своей оси, и в полу открылся вход в подземелье.

– Государь позволит мне удалиться? – спросил старик.

– Иди, – сказал я самым милостивым тоном. – Благодарю.

– Покорный слуга моего короля, – сказал старик и важной походкой двинул к выходу.

Видимо, спуск в подземелье был частью какого-то ритуала, связанного с Меаль – какого именно, я не знал, и знать не мог. Однако я отважно спустился по лестнице вниз и оказался в полной темноте. Сразу навалилась холодная жуть, ночным зрением я теперь не обладал, и «Светляк» остался у Марики. Но эльфийское волшебство и тут действовало исправно – откуда-то появилась целая стая зеленоватых огоньков, типа светлячки. Они окружили меня светящимся облаком и понеслись вперед, в темноту, словно показывали мне дорогу. Я рискнул и пошел. Светляки весело кружились вокруг меня, и чувство страха меня покинуло – теперь я испытывал только волнение и любопытство.

Впереди появился свет. Он шел из-за полупрозрачной колышущейся пелены, похожей на сотканный из светящейся паутины занавес. Я подошел ближе, коснулся преграды рукой, и она исчезла, открыв мне проход в реальность, которую надо бы описать поподробнее.

Я будто попал внутрь картинки, нарисованной маленьким ребенком. Или произведения художника-авангардиста, плотно подсевшего на кислоту. Я оказался на летнем цветущем лугу с травой ядовито-зеленого цвета и с цветами в человеческий рост, будто сделанными из целлулоида. Над моей головой щерилось в радостной улыбке громадное солнце, ощетинившееся лучами-палками, в неестественном голубом небе висели облака, похожие на комки пены для бритья, а впереди, за забором, красовался дом – прямоугольник внизу, крыша-конус сверху, окошки с крестообразными рамами, труба на крыше, из которой вьется спиральная струя дыма. Мир, окружавший меня, был совершенно реален, но в силу какой-то удивительной иллюзии казался плоскостным, двухмерным, как театральная декорация – и поэтому игрушечным, ненастоящим. Неестественно яркие цвета просто резали глаза. По узкой дорожке я направился к дому за забором, вошел в дворик и оказался у двери, которая раскрылась сама собой.

Прихожая напоминала склад магазина игрушек. Повсюду, вдоль стен, на стеллажах, были кучами навалены плюшевые мишки с разноцветными бантами на шеях, зайцы, ежики, лисята, котята и щенки самых гипертонических расцветок, куклы всех размеров и форм в платьях всех времен и народов, наборы кукольной посуды, игрушечные музыкальные инструменты, горы разноцветных лоскутков, пестрые коробки с бижутерией и много всего другого. Повсюду стояли вазы с цветами – только цветы эти были мертвые, кричаще-пластмассовые. У меня заболела душа – я понял, куда я попал. Это был мир Меаль, игрушечный мир для ребенка-игрушки – скрытая волшебная реальность, в которой эльфийская принцесса жила много лет.

Итак, Салданах виртуозно развел Мастера и опять мне солгал. Я больше ни на мгновение не сомневался, что Фьорделис была клоном настоящей куклы. Истинная Меаль всегда оставалась у Жефруа. Все эти годы, с тех самых пор, как умерла мать Жефруа, получившая таинственную куклу от эльфийских магов, именно лансанский король был хранителем девочки-куклы. Не исключено, что все это трогательное барахло, что громоздилось вокруг меня, было принесено в кукольный домик руками самого короля. Но как тогда объяснить то, что Жефруа влюблен в нее? В любви к игрушке есть что-то совершенно ненормальное. Или такой противоестественной любви существует объяснение, нечто такое, чего я пока не знаю?

Из заваленной игрушками прихожей я прошел в зал. Странно, но тут было два этажа. Комоды и тумбочки вдоль стен гостиной были уставлены неизменными вазами с цветами, и приведшие меня в этот странный мир зеленоватые светляки теперь роились вокруг этих цветов. Я поднялся по лестнице на второй этаж. Ноги у меня дрожали – все в этом доме мне казалось таким хрупким, ненадежным и призрачным. Я ступил было на последнюю ступень лестницы, и тут за моей спиной грянул звон, заставивший меня вскрикнуть и обернуться.

Звенели огромные фарфоровые часы на камине – крошечные фигурки на них пришли в движение, затеяв какой-то замысловатый танец. Я выругался и пошел дальше. На втором этаже были только три двери. Я выбрал среднюю.

Здесь я снова почувствовал странную смутную тоску – комната, в которую я вошел, была типичной детской. Веселая обивка из пестрого ситца на стенах с забавными лягушками, петухами и зайцами, детский манежик в углу, цветные коврики из соломки на полу, опять же игрушки, рядами стоявшие на полках и наблюдавшие за мной искрящимися в полутьме стеклянными глазами. А в центре комнаты – огромная овальная кровать под розовым балдахином. Я подошел к ней на цыпочках, рукой отвел полог и…

На кровати была совсем юная девушка ослепительной красоты. Она лежала на спине, вытянув правую ногу и согнув в колене левую, раскинув руки и глядя невидящими глазами в потолок. Девушка была в темно-зеленой шелковой эльфийской тунике, расшитой цветной нитью и серебром и босая – сандалии лежали на коврике рядом с кроватью. Я смотрел на нее и понимал, что никогда не видел ничего более прекрасного. Красавица была точь-в-точь похожа на Фьорделис, эльфийку из башни Салданаха, но у Фьорделис волосы были пепельно-серебристые, у этой красавицы они были черными, как тушь, отчего ее прелестное лицо казалось неестественно-бледным. Черты лица красавицы были застывшими, как маска, но даже это лишенное жизни лицо показалось мне прекрасным. Я даже не сомневался, что вижу настоящую Меаль, девушку-куклу из пророчеств эльфов, последнюю пятую реликвию царя Заламана и единственную наследницу трона Алдера – ту, за которой охотились и Шамхур Рискат, и Мастер. И которую я после стольких приключений сумел отыскать таким невероятным образом.

Теперь мне стало предельно ясно, почему Жефруа в нее влюблен. Да тут бы любой влюбился, реально. Красота Меаль была совершенной. И, любуясь этой красотой, в вдруг понял, какого свалял дурака в башне Салданаха.

Меаль – дочь эльфийки Нуир-Эгатэ и человека Заламана. И человеческого в чертах ее лица гораздо больше, чем эльфийского. Она полукровка, а Фьорделис была истинной эльфийкой. Я с самого начала должен был догадаться, что Салданах меня обманул…

– Мать твою тру-ля-ля! – прошептал я, просто очарованный этой красотой. – Теперь понятно, чего это все из-за тебя с ума посходили.

Наверное, мой шепот был слишком громким. Или же мне просто следовало подойти к ее постели, чтобы пробуждение случилось. Я услышал громкий вздох, а потом Меаль открыла глаза. У меня дыхание перехватило, когда я заглянул в эти огромные фиалковые колдовские глаза.

– Мой король! – услышал я удивительно красивый грудной голос. – Ты пришел. Я так ждала тебя.

– Меаль! – сказал я, не в силах оторвать взгляда от ее лица. – Меаль!

– Жефруа, любимый мой, – эльфийка протянула мне руку, и я вздрогнул: ее пальцы были ледяными. – С последней нашей встречи прошло так много времени. Я видела сны, и ты в этих снах всегда был рядом со мной. Согрей меня!

– Согреть? – Волосы на моей голове зашевелились. – Сейчас, сейчас…

На мгновение мне показалось, что задавленная моим бесцеремонным вторжением душа бедного Жефруа попыталась помешать мне, овладеть своим телом и не допустить происходящего, но магия Омартэ совершенно лишила его жизненной силы. Я сел на кровать рядом с Меаль, взял ее маленькую, будто фарфоровую, ручку в свои ладони и почувствовал, как исчезает кукольная мертвенность, как входит в девушку живое тепло.

– Сегодня ночью я буду пророчествовать для тебя, любимый мой Жефруа, – сказала Меаль, и от звуков ее голоса у меня мурашки шли по телу. – Я так рада, что ты пришел.

– А я как рад! А что еще мы будем делать?

– Я хочу, чтобы у нас все было как обычно. Мне так хочется снова увидеть звезды!

– Какие звезды? – не понял я.

– Звезды в ночном небе. Мы ведь будем гулять в парке до утра, любимый?

– Гулять в парке? – Я выдавил идиотский смешок. – Да-да, любимая, конечно, сколько хочешь. А чего ты еще хочешь?

– Подарков. Ты ведь приготовил для меня подарок?

– Э-э-э…конечно! Я подумал, что в этот Самахейн ты сама выберешь для себя тот подарок, какой пожелаешь.

– Daenne sei Mear Tien adoer, – прошептала Меаль, приблизив ко мне свое чудесное лицо и закрыв глаза, – aennie wardelenn Maelye soer Amienne!

Боже, боже мой! Еще немного, и я не смогу себя контролировать…

– Я расскажу тебе о своих снах, – шепнула Меаль, улыбаясь. – Мне снились очень красивые сны. Мне снились залитые солнцем вересковые пустоши Айонны, багровые от закатного солнца облака над дюнами и вечерний прибой, оставляющий на песке теплую пену. Еще мне приснился сон про башню. Про огромный белый шпиль, который пронзал небо. Хочешь, расскажу?

– Расскажи.

– Я шла по равнине, и вдруг передо мной из земли вырос этот шпиль, – Меаль говорила нараспев и закрыв глаза. – Я обхватила его руками и почувствовала идущий от шпиля жар. Он начал быстро расти вверх и увлекал меня под облака, в синеву неба, прямо к солнцу. У меня закружилась голова, и я еще крепче схватилась за шпиль. Странный, странный сон. Он ведь глупый, правда?

– Нет. Я хочу тебя поцеловать.

– Поцеловать? – В глазах Меаль появилось непонятное мне удивление. – Поцеловать?

– Да, поцеловать, – я наклонился к ней и коснулся губами ее розовых безупречных губ. – Ты прекрасна.

– Что ты сделал? – неожиданно сказала Меаль.

– Поцеловал тебя. Это было…

– Ты раньше никогда так не делал, – ответила девушка-кукла.

До меня не сразу дошло, что она сказала. И когда я въехал в смысл ее слов, они поразили меня не меньше, чем ее сверхъестественная красота.

– Погоди, любимая, – в полном ступоре промямлил я, – ты хочешь сказать, что Жефруа… что я никогда тебя не целовал?

– Нет, – с самым наивным видом ответила Меаль. – Это что, новая игра?

Опаньки! Я так разволновался, что аж взмок. Это что же получается – Жефруа эту красотку даже ни разу не поцеловал за все эти годы? Чем же они занимаются в дни, когда она оживает? Ну и дятел этот лансанский король! Форменный дебил…

– Постой, – лихорадочно заговорил я, – у меня что-то с памятью творится, я все забываю. Ты говоришь, родная, что я никогда не делал так, как делал сейчас. А что я делал?

– Ты читал мне красивые стихи, брал за руку и приводил к своим друзьям, чтобы они видели меня. Чтобы весь Лансан знал, что я здесь, с тобой. Мы смотрели празднество, которое ты устраивал. А потом гулял со мной в парке до утра, и мы смотрели на звезды. И еще, ты дарил мне подарок, – Меаль так лучезарно улыбнулась, что меня снова бросило в жар. – Мне очень хотелось оставаться с тобой всегда, но наступало утро, и меня одолевал мой сон. Но во сне я часто видела наши встречи.

– Понятно, – я закрыл глаза и несколько секунд собирался с мыслями. – Мне все понятно. Мы играли с тобой в игры, гуляли, я дарил тебе игрушки, которые ты приносила сюда, и которые лежат в прихожей, верно?

– Конечно. Ты такой милый.

– И больше ничего не было?

– Нет, ничего, – тут Меаль покраснела и опустила взгляд. – Однажды ты обещал показать мне настоящего дракона. Это было давно, в день Имболк, в год моего пятнадцатилетия.

– Два года назад?

– Три года назад, – поправила Меаль.

«Этой красавице восемнадцать, по крайней мере, она считает, что ей восемнадцать, – думал я, глядя на Меаль. – Жефруа, судя по всему, далеко за тридцать. И все последние годы он продолжает относиться к ней, как к ребенку. Дарит ей зайчиков и кукольную посудку, водит за ручку по дворцовому парку и травит ей байки. Рассказывает сказки восемнадцатилетней красавице, которой давно пора замуж. Правда, мозгов у нее как у блондинки, но это не главное. Ей снится белая башня, а это что-нибудь да значит, как сказал бы Зигмунд Фрейд. А этот имбецил все еще считает ее малым ребенком. Вот она какая, королевская любовь. Импотент чертов, слюнтяй! Правду об этом знал Альбано, потому-то он и лезет в Лансан и хочет заполучить эту красавицу, чтобы… Нет, Жефруа, ты не просто король и не просто идиот. Ты король идиотов. Я считал тебя извращенцем, влюбленным в куклу, но ты хуже извращенца. Все эти годы из-за твоей инфантильности Меаль продолжала оставаться куклой, гибли на полях сражений люди, эльфы, гномы, из-за тебя Мастер и Рискат получили возможность плести свои интриги, из-за твоей невероятной прекраснодушной тупости эльфийские пророчества до сих пор не сбылись. Вот и весь фильдеперс. Сукин ты сын, Жефруа! Сукин ты сын…»

– Ты приготовил для меня новое стихотворение? – внезапно спросила девушка-кукла.

– Стихотворение? – Я украдкой вытер взмокшие ладони о шелковое одеяло. – Да, конечно. Я приготовил тебе новое стихотворение.

– Хочу послушать! – Меаль откинулась на подушки и блвженно закрыла глаза.

Признаться, глядя на потрясающие изгибы ее тела, на тяжелые волны черных шелковистых волос, разбросанные по подушке и на крепкую высокую грудь, просто рвущуюся из декольте туники, я меньше всего мог думать о поэзии. Но девушка желала стихов, а желание дамы всегда закон. Откашлявшись, я продекламировал один из моих любимых сонетов:

– Как красиво! – сказала Меаль со вздохом, когда я закончил читать. – Aenne Lais Rel`yar soi Ferraien a mel twyen? Эту песенку ты посвятил мне?

– Конечно, мое солнышко, – я придвинулся к ней поближе. – Тебе понравилось?

– Я счастлива, мой милый, что ты так сильно меня любишь.

– Меаль, – решился я, – я хочу поиграть с тобой в новую игру.

– О, да! – Меаль радостно засверкала глазами, захлопала в ладоши. – Хочу новую игру! Что за игра?

– Тебе понравилось, что я сейчас сделал?

– Поцеловал? Наверное, понравилось. Только я немножко не поняла, что это значит.

– Я тебе объясню, – сказал я и, решившись, привлек девушку к себе и начал целовать. Да, это были изрядно позабытые ощущения! Уж не знаю, сколько времени мне целовались, но, когда я отпустил Меаль, в глазах у нее была такая гамма чувств!

– Что скажешь? – шепнул я, обняв ее за талию.

– Я чувствовала твой язык у себя во рту, – вздохнула принцесса. – Так забавно! А мне можно просунуть язык тебе в рот?

– Как пожелает ваше высочество, – сказал я и продолжил игру. Не выпуская Меаль, быстренько стянул с нее тунику и понял, что сейчас, переполненный желанием и тестостероном, взорвусь от переизбытка чувств.

– Как у тебя сердце бьется! – шепнула Меаль. – И зачем ты снял с меня платье?

– Сейчас увидишь…

– Милый, какие удивительные ощущения! Никогда не испытывала ничего подобного.

– То ли еще будет! – сказал я, переведя дыхание, как ныряльщик перед очередным погружением. – Ты только не бойся, все будет отлично.

– А я и не боюсь. У тебя такие нежные руки!

Задавленный Омартэ дух Жефруа издал последний отчаянный вопль, не услышанный никем, кроме меня. Его любовь, его реликвия, волшебная кукла Меаль, стала моей во всех смыслах. И пускай я был в чужом теле, но это тело наилучшим образом мне послужило. Во всяком случае, потрясенный случившимся дух лансанского короля больше ни разу не пикнул, и я мог в полной мере наслаждаться радостями любви.

– О-о-о, какая чудесная игра! – простонала Меаль, продолжая обхватывать меня ногами. – Я хочу играть в нее все время! Я хочу еще!

– Любовь моя, ты просто читаешь мои мысли. Но мне надо немного времени, чтобы набраться сил.

– Немного – это сколько?

– Полчасика хватит, – я поцеловал ее и перекатился на бок. – Ночь только началась, мы еще много-много раз сможем так поиграть.

– Ты хочешь спать?

– Нет, – я заморгал глазами, чтобы согнать совершенно некстати навалившуюся сонливость. – Прижмись ко мне, ага, вот так. Знаешь, я тебя люблю.

– То, что мы сейчас с тобой сделали – это любовь?

– Самая настоящая. И самая правильная.

– Ты стал любить меня по-другому.

– В самую точку, милая. И уверяю тебя, такая любовь тебе не наскучит.

– Я хочу, чтобы в моих снах я все время играла в эту игру! – заявила Меаль с самым серьезным выражением лица.

– О, теперь так оно и будет, обещаю. Сейчас я немного отдохну, и мы… – Тут я опять почувствовал, что мои глаза слипаются. Блин, да что это? Совсем некстати меня начало плющить. – А что, разве Жефруа… разве я никогда не пытался?

– Что пытался?

– Да так, ничего… – Я попытался побороть глубокий зевок, но зевота все-таки оказалась сильнее. – Сейчас, я только немножечко отдохну. Совсем немного… немного…

Он вышел из сияющего портала, встал у постели и уставился на меня своими зелеными нечеловеческими глазами.

– Ты все-таки сделал то, что должен был сделать, Нанхайду, – услышал я его голос.

– Салданах, что ты здесь делаешь? – спросил я, несколько удивленный его появлением. – И как ты сюда попал?

– Все, что у тебя окружает, кроме Меаль, конечно – иллюзия Интэ-Аир, и создал ее я много лет назад. Вижу, что для Меаль наконец-то пришло время покинуть эту реальность. Я хочу поблагодарить тебя. Ты спас мой народ.

– А ты меня опять обманул.

– Прости старика. Это была тактическая хитрость. Меня оправдывает то, что я обманул не только тебя, но и Мастера. Дело в том, что незадолго до нашей последней встречи я пригласил Мастера в свою башню на переговоры. Мы говорили о будущем. Я показал ему Фьорделис. Сказал, что сумел подменить изготовленной мной магической копией куклу Жефруа, и настоящая Меаль теперь у меня. Что решил пойти по пути тех эльфов, которые больше не верят в исполнение древних пророчеств и приняли сторону Империи. И мы говорили о тебе. Ты очень беспокоил Мастера. Я попытался убедить его в том, что ты слишком занят Рискатом и Марикой и тебе не до куклы. Пообещал найти тебе какое-нибудь задание, когда ты вернешься ко мне – если вернешься, конечно.

– Почему Мастер сразу не забрал у тебя куклу?

– Он очень хотел забрать, но я ему ее не отдал. Сказал, что мне нужны гарантии того, что, получив куклу, Мастер не начнет войну с эльфами. Естественно, Мастер начал клясться, что не допустит войны, и потребовал куклу немедленно, но я сослался на корону Амендора, которую нужно восстановить.

– Мать твою тру-ля-ля! Вот оно что. Я восстанавливал эту корону для Мастера, так получается?

– Именно. Я убедил этого подонка, что доверю ему куклу лишь после того, как он возложит на свою голову древнюю корону Алдера, не раньше и не позже. Вряд ли Мастер начнет резню эльфов, если сам станет их королем. Эдакий ритуальный компромисс, который устроит все стороны. А еще я рассказал ему о великой силе Интэ-Квеаннар, Магии Жизни, которой обладает корона. И Мастер так захотел обладать венцом Амендора и стать адептом высшей магии эльфов, что согласился подождать немного.

– Э, опять ложь, Салданах! Почему же он не забрал корону с моего трупа после того, как меня убили его людомеды?

– Клянусь величием Алдера, как много тебе приходится объяснять! Неужто сам не понимаешь? Камни Славы, maenn. Те камни, без которых корона просто кусок металла. Ты должен был найти их, и Мастер знал об этом. Без тебя он не мог их отыскать, маги Магисториума не научились еще работать как следует с эльфийским Наследием, – в голосе Салданаха отчетливо прозвучало презрение. – Я рассказал ему о пророчестве, которое написано на ободе короны. Ты – тот самый дважды умерший, и тебе предстояло сделать выбор. Либо проиграть, оставив корону себе, либо победить, отдав корону другому. Мастер вообразил, что это он должен получить от тебя восстановленный венец. И поспешил приблизить пророчество, приказав тебя убить. Он понимал, что твое возвращение неизбежно, но никак не ожидал, что ты вернешься к жизни в облике Марики. – Салданах усмехнулся. – Почему-то проклятый имперский пес решил, что это я вселил тебя в ее тело, и наша нежная дружба дала трещину. Так что будь готов, очень скоро Мастер явится за короной.

– Вот теперь мне все понятно. Ты должен был сказать мне правду.

– Это было слишком рискованно. Да и стал бы так активно и отважно действовать, если бы знал, что я задумал на самом деле?

– Наверное, не стал бы, – признался я. – Но все равно, ты был со мной не очень-то честен.

– Еще раз прошу у тебя прощения и благодарю тебя за твой подвиг. Память о нем останется в веках, как бы ни высокопарно звучали мои слова.

– Подвиг? Я всего лишь переспал с вашей принцессой-куклой. Причем находясь в теле короля Жефруа, который очень странно с ней обращался. Бедная девушка рисковала остаться старой девой.

– Ты считаешь, что поступил правильно?

– Еще бы! А ты бы как поступил на моем месте? Меаль выросла, Салданах. Конечно, по уму она сущая дурочка, но такой ее сделал идиот Жефруа. Нашли, кому девчонку доверить!

– Ты взял ее, Нанхайду. Теперь она твоя жена.

– Еще раз говорю, я был в теле Жефруа.

– Это не имеет значения. Не Жефруа овладел Меаль, а ты, пришелец из другого мира. А это значит, что чары разрушены, и Меаль свободна от проклятия Шамхура Риската.

– Так, – я набросил край одеяла на сладко спавшую рядом со мной Меаль и повернулся к Салданаху. – О делах амурных и снятых проклятиях поговорили, давай поговорим о короне. Я нашел все камни, но бриллиант еще надо вставить в пустой зубец. Сейчас я вернусь обратно во дворец и займусь короной.

– Главное ты уже сделал, – ответил эльф. – Есть старая эльфийская пословица: «Путей к истине много, но сама истина одна». Корона Амендора отныне всего лишь символ нашего древнего величия и будущего процветания эльфов. Когда ты восстановишь ее, она станет венцом, которым мы, фаермеллены, коронуем тебя, мужа Меаль и наследника славы древнего Алдера.

– Как ты думаешь, Салданах, кому сегодня отдалась дочь Нуир-Эгатэ? И кому по справедливости назначено стать ее мужем?

– Что? – Салданах приподнял бровь. – Ты хочешь отказаться от короны Алдера и любви Меаль в пользу Жефруа?

– Ну, во-первых, я всего лишь призрак, у которого нет собственного тела, и который физически не может жениться. Ты в курсе, что меня убили, и моя голова у Мастера? Так что не до свадьбы мне сейчас, дорогой чародей. Действие экстракта Омартэ скоро закончится, и я покину тело Жефруа. Во-вторых, я уже говорил тебе в твоей башне, по каким причинам я не могу быть королем Алдера и жениться на Меаль. Она прекрасна, но я люблю другую, и ты это знаешь. Только поэтому я взялся восстановить корону.

– У тебя было время передумать.

– Нет. Я все давно решил, Салданах. Вместо того чтобы сватать мне Меаль, помоги вернуть голову.

– Ты должен вернуть ее сам, – ответил Салданах. – Есть вещи, которые никто не может сделать за тебя.

– Ну, я уже привык, что всем от меня что-то нужно, а вот когда я нуждаюсь в помощи, мне с умным видом говорят: «Ты должен все делать сам!» Ладно, хрен с вами, – я повернулся и посмотрел на сладко спящую Меаль. – Хотел я еще раз девушку порадовать и самому порадоваться, но не буду терять времени.

– Погоди. Тебе понадобится особое оружие для битвы с Мастером, – Салданах протянул руку, и на ладони фаермеллена материализовался эльфийский меч-кора с ярко вспыхнувшим рубином в оголовке. Тот самый меч Ллоинар, который когда-то подарил мне эльф Нехаир.

– Возвращаю тебе оружие древних королей Алдера, – сказал эльф, сверкнув глазами, – ты достоин носить его. А еще возьми вот это кольцо.

– Ага, очередная магическая цацка. И что оно может, твое кольцо?

– Это перстень Исполнения желаний. Награда, обещанная высшими силами тому, кто разыщет все реликвии Заламана и исполнит пророчество о королевстве Восходящей Звезды.

– Оно реально может исполнить мое желание?

– Любое, но только одно.

– Вот это дело! – сказал я. Мне стало так радостно и хорошо на душе оттого, что Ллоинар снова со мной, и что теперь я смогу выполнить свое самое большое и единственное желание – чтобы после окончания чертова Главного Квеста Марика осталась со мной. И сердце у меня запрыгало от счастья, как гимнаст на батуте. А потом я понял, что это не сердце, что кто-то меня трясет за левое плечо, и вместо жестяного голоса Салданаха я слышу испуганный и жалобный голос Меаль.

– Жефруа, проснись! Жефруа!

– А? – Я открыл глаза и увидел над собой прелестное личико Меаль, ее полные ужаса глаза. Как-то сразу в комнате потемнело, и кровать под нами ходила ходуном, словно началось мощное землетрясение. Я вскочил, попытался запрыгнуть в штаны. Меаль стояла на коленях среди подушек и смотрела на меня глазами насмерть испуганного ребенка.

– Одевайся! – крикнул я, понимая, что происходит нечто нехорошее. Потянулся к камзолу, лежавшему на полу и вскрикнул – на камзоле лежал Ллоинар. Значит, Салданах был тут на самом деле. Я вспомнил про перстень, который он мне дал. Перстень уже красовался у меня на пальце.

Сильнейший удар тряхнул кукольный домик Меаль, стало совсем темно. Девушка закричала. Мгновение спустя мрак ушел, но я увидел физиономии игрушек на полках – на них был непередаваемый сверхъестественный ужас. Мне стало очень жутко. Схватив меч одной рукой и Меаль другой, я поволок девушку к выходу.