Следующий мир

I. Официальное сообщение мистера Бэркленда

Внезапное исчезновение 7 сего апреля при крайне загадочных обстоятельствах крупного ученого, профессора математики Джемса Брукса, вызвало массу различных толков и рассуждений вплоть до самых диких и нелепых басен. Многие предполагали, что ученый явился жертвой взрыва в своей загородной лаборатории при опасных химических экспериментах, но не могли объяснить ряда весьма странных и совершенно непонятных обстоятельств, сопровождавших этот взрыв.

Будучи председателем комиссии, расследовавшей происшествие, я попытаюсь представить краткий отчет тех конкретных данных, которые удалось собрать.

Из опроса экономки профессора, пожилой мисс Кайт, выяснилось, что мистер Брукс был крайне, замкнутым человеком. После смерти жены он совершенно уединился, занимаясь своим единственным сыном лишь постольку, поскольку это было необходимо в целях его воспитания. Профессор был всецело поглощен какой-то научной проблемой, которой он отдавал все свободное от университетских занятий время. Мисс Кайт заставала его обычно сидящим за письменным столом, или же часами прогуливающимся в глубокой задумчивости из угла в угол кабинета.

Год тому назад профессор оборудовал в подвале лабораторию, в которой проводил большую часть времени и куда никого не впускал.

Проникнуть в лабораторию нам не удалось: тотчас же после катастрофы нотариусом мистером Нортоном было передано комиссии запечатанное, официально оформленное письмо профессора, доставленное им нотариусу за день до своего исчезновения. На конверте была следующая надпись: «Вскрыть только после моей смерти или несчастного случая». Опубликовываем' текст этого краткого, но не менее загадочного, чем все происшествие, документа:

Воля профессора не была, конечно, нарушена. Более того — были приняты меры по охране всех его помещений.

Далее, мисс Кайт сообщила, что однажды поздно вечером, месяца за четыре до катастрофы, к профессору явился неизвестный ей мрачный, робкий и очень худой человек болезненного вида. Сильно поношенный костюм, рваные ботинки и отсутствие пальто придавали ему внешность нищего. До поздней ночи профессор беседовал с ним, и при подаче в кабинет ужина мисс Кайт показалось, что молодой человек плакал. После этого вечера он ежедневно посещал профессора, нередко оставаясь с ним до утра. О чем они говорили и что делали, ей было совершенно неизвестно, но она постоянно слышала доносившийся из подвала стук молотка и резкие взрывы, от которых дрожали стекла. Иногда к профессору приходили механики, которым он давал заказы, долго что-то объясняя.

Через месяц профессор и мистер Вилли Брайт, так звали молодого человека, начали ежедневно куда-то отправляться, откуда возвращались лишь поздно ночью, а подчас — только к утру. Они ездили, по их словам, в свою новую лабораторию, находящуюся за городом. В первый день пасхи они отдыхали, в остальные же два дня разъезжали по городу и делали какие-то закупки. Уходя во вторник 6 апреля из дому, они захватили с собой два узла и, прощаясь, сказали, что предпринимают научную экскурсию, которая продлится несколько недель. На следующий день мисс Кайт прочла в газете о случившемся с ними несчастьи.

Вот и все, что мы узнали из ее прерывавшегося слезами рассказа.

Затем мы опросили университетских коллег, а также и некоторых студентов профессора. Все они дали прекрасный отзыв об этом маститом ученом, сообщив, что областью его специального исследования являлась теория пространства, движения материи и их механическая связь. Но наряду с высказываемыми профессором мыслями, поражавшими своей глубиной, ученый договаривался часто до совершенно нелепых абсурдов, превратившихся с течением лет в фикс-идеи. Некоторые из окружающих подвергли даже сомнению нормальность его психического состояния, равновесие которого могло быть нарушено чрезмерной работой и сильным переутомлением. Последние месяцы профессор совершенно ушел в себя и ни с кем ни о чем уже более не говорил, проводя в университете минимально необходимое время. Он стал задумчивее, и глаза его по временам странно и лихорадочно блестели на осунувшемся от бессонных ночей лице. Профессор перестал замечать, что вокруг него творится, и часто отвечал невпопад. Коллеги, уже не на шутку обеспокоенные состоянием его здоровья, настоятельно рекомендовали ему взять отпуск и полечиться, но мистер Брукс, желая отделаться от непрошеных советов, только мычал что-то неопределенное под нос.

Окружающие смутно предчувствовали надвигавшуюся катастрофу, которая и не замедлила разразиться. Удивлены они ею особенно не были, считая, что поведение профессора не может не окончиться трагически. И действительно, несчастный пал вскоре жертвой своих фантастических идей и пагубных экспериментов.

Покинув университет, мы — комиссия в составе пяти человек — выехали на место происшествия, находившееся в нескольких километрах от города. Установлено было следующее: месяца за три до катастрофы профессор снял у одного из селян в аренду коттедж, одиноко стоявший на опушке леса, вдали от селения. Ежедневно мистер Брукс приезжал сюда с каким-то молчаливым незнакомцем весьма мрачной и угрюмой наружности, так что селяне даже побаивались его. Любопытные не раз подкрадывались к коттеджу, желая узнать, что там происходит, но постоянно наглухо закрытые ставни не давали возможности ничего видеть. И все же, как-то ночью, одному молодому парню посчастливилось стать свидетелем необыкновенного зрелища: через открытое окно вырвался широкий сноп искрящихся лучей, которые, подобно змеям, извивались по направлению вверх и на уровне крыши прекращались. Крестьянин испугался и бросился бежать, но раздавшиеся выстрелы заставили его быстро оглянуться, и он увидел, что из луча вылетают какие-то темные предметы, бесследно исчезающие в пространстве. Каждое исчезновение сопровождалось выстрелом, причем, как утверждает парень, от предметов не оставалось не только никаких осколков, но даже и ни малейшего дыма: они лопались, как мыльные пузыри. В это время был виден стоявший у окна джентльмен в черных очках, дьявольски усмехавшийся, управлявший искрящимися световыми змеями. Но самым замечательным было то, что под влиянием выбрасываемых этим джентльменом отдельных снопов ярких искр все исчезнувшее появлялось, неизвестно откуда, обратно. Искры шипели, а джентльмен, со взрывом создавая предметы, вылавливал их из пространства руками.

Привожу этот бред, как образец нелепых выдумок, укоренившихся в окрестных селениях и положивших начало суеверным легендам. Сама же катастрофа описывается следующим образом: в роковой момент — это было около четырех часов утра — шестеро селян, работая на поле невдалеке от коттеджа, были испуганы внезапно раздавшимся оттуда оглушительным взрывом. Они тотчас же побежали по направлению к месту происшествия, но ничего не смогли обнаружить: коттедж стоял на месте, причем ставни и двери были, как обычно, закрыты. Селяне пробовали звать и кричать, но никто не отвечал, вследствие чего они заключили, что несчастные убиты наповал. Тогда решено было вызвать полицию, за которой один из селян немедленно и отправился; остальные же остались дежурить у коттеджа, откуда доносилось легкое жужжание и свист. Вскоре это прекратилось, и ни звука уже не было более слышно. Прибывшие агенты полиции осторожно вошли в коттедж, но, к великому изумлению, не нашли ни профессора с его сотоварищем, ни их трупов: в помещении никого не оказалось. Все предметы были в целости и находились в полном порядке, причем даже казалось, что коттедж еще недавно был кем-то тщательно убран. На одном из столов лежали аккуратно сложенные два комплекта следующих вещей: пальто, костюм, шляпа и ботинки. Все это ни в коем случае не производило впечатления только что разыгравшейся катастрофы, в которой полиция готова была усомниться, если бы шестеро свидетелей не утверждали, что определенно слышали из коттеджа взрыв.

Тщательное обследование всей прилегающей к коттеджу местности осталось совершенно безрезультатным: никаких признаков исчезнувших не было обнаружено. Все это вместе с найденными на столе одеждой и запиской и является самым загадочным во всей истории — никто не смог этого до сих пор объяснить. Сам же коттедж и его крыша были совершенно невредимы. Осмотр находящихся в этой лаборатории сложнейшего электрического оборудования и ряда машин не дал ничего нового: назначение и функции аппаратов и проводки оказались абсолютно непонятными даже для высококвалифицированных специалистов.

Заканчивая настоящий акт обследования, считаю необходимым упомянуть о двух переданных комиссии заявлениях, хотя они не имеют никакого отношения к делу. Первое прислано редакцией «Вечернего Листка», которая сообщает, что в ночь на 3 декабря прошлого года заслуженный профессор Джемс Брукс лично явился и сдал объявление — «Ищу самоубийцу». К письму был приложен соответствующий номер газеты. Второе заявление поступило из государственного университета за подписями председателя и ассистентов кафедры зоологии. Привожу текст этого письма:

Оба эти заявления, не имеющие никакой видимой связи ни с исчезновением мистера Брукса, ни друг с другом, еще более усложнили дело, окончательно запутав его.

Выполнив взятую на себя задачу — собрать все имеющиеся по делу профессора факты — комиссия покорно складывает оружие перед непостижимой тайной.

Председатель комиссии

Оскар Бэркленд.