След теряется во тьме (СИ)

Глава 4. Лицо Смерти

Звон колоколов показался тревожным, и я оторвала взгляд от книги.

— Свадебные колокола радостны лишь в ушах невесты, — правильно оценил моё состояние Конрад и подмигнул. По случаю свадьбы моей сестры он был приодет в роскошный модный костюм, но любому зомби сложно выглядеть неотразимым красавчиком, а уж безрукому и пострадавшему от болотной нежити — тем более. Однако привыкшего быть хозяином положения мужчину это не смущало, и он совершенно спокойно лежал на лавке, устроив голову на моих коленях. Вышла довольно удобная подставка для книги, правда, тяжеловатая.

Стоявший в стороне Ричард кивнул и протянул открытый серебряный портсигар. Руки подрагивали, пока прикуривала, но, стоило дыму заполнить лёгкие, немного отпустило.

Достала красно — жёлтый кленовый лист из шевелюры Конрада, сделала ещё затяжку. Горечь на губах идеально дополняла это демоново утро.

— Не понимаю, как Арранад согласился на свадьбу, но ещё больше не понимаю, как она уговорила его венчаться в храме. Высшего демона! — высказала я наболевшее двум самым дорогим зомби из коллекции. Посмотрела в сторону величественного белоснежного строения. — Как он не загорелся там? Почему храм до сих пор цел, а гости без инфаркта?

Вопрос был философским. Никто из тёмных не боялся храмов. Напротив. Расстроенные люди уязвимы и не отслеживают состояние энергии в теле, да и не умеют особо. Мы же с удовольствием помогаем им расстаться с негативными эмоциями, забирая в качестве платы ещё и часть жизненной силы. Можно сказать, выполняем полезную функцию — помогаем переживать боль.

Чушь это, конечно. Плевать нам на людей. Берём всё, что хотим, на то и тёмные.

Закусила губу. Мне было не всё равно. И особенно не всё равно, когда второй мужчина подряд влюбился в мою родную сестру вместо того, чтобы оказать банальную услугу. Что непонятного в словах: «Спаси репутацию моей сестры, дождись рождения ребёнка, расстанься»? Мы ведь и с Фриной всё согласовали!

Что у них случилось? Не приворожила ведь она его, право слово. Светлая девчонка из пансиона благородных девиц! За который я плачу!

— Для чёрной ведьмы ты слишком добра, Имайя, — раздался тихий, знакомый до боли, шелест.

Упала на колени, стукнула лбом о землю, приветствуя Смерть. И похолодела про себя. Неужели сегодня кто — то умрёт? Потому я на нервах? Ночь не спала, всё утро дёргаюсь, места себе не нахожу.

— Да чего в ней доброго? — выпуская в холодное утро облако сигаретного дыма, спросил Ричард. — Убила сотни людей, приворожила тысячи, прокляла миллионы. Даже любимого мужчину не пожалела. И за что? За то, что сделал счастливой её родную сестру? Да, на одну ночь, но всё — таки. Ей было плохо, я помог.

Я закатила глаза, хотя лежала лицом в кленовых листьях и ситуация, мягко говоря, не располагала к гримасничанью. Ричард и при жизни был самовлюблённым идиотом, и в посмертии не изменился. Неужели не видит, что не я уже сижу рядом? Смерть любила занимать нагретые места, будто ей не хватало простого человеческого тепла.

Или намекая, что твоё место занято и пора на тот свет?

— Встань, Имайя, — велела Смерть. — Стоило пустить его на свечи для ритуалов, хоть какая — то была польза.

Дёрнула Ричарда за рукав, отправляя на землю к Конраду, который всегда соображал лучше и упал вместе со мной при появлении Костлявой. Принесла извинения с низким поклоном.

Почему она здесь? Ради кого?

И отчего всё происходящее кажется нехорошим предзнаменованием?

— Прекрасное сегодня утро, — произнесла Смерть, по своему обыкновению наслаждаясь тишиной. В которой кто — то умрёт. — Оно заслуживает хорошей истории. Да, Имайя?

В ужасе посмотрела на облачённую в чёрное прекрасную молодую женщину с моим лицом. Невероятно бледным. С огромными зелёными глазами, в которых плескался первозданный ужас.

— Я… — Голос дрогнул. Горло сжало спазмом. Россыпь кленовых листьев на земле зашевелилась кровавой лужей.

Сжала заледеневшие вмиг пальцы на ногах, закусила губу. Я не планировала умирать так рано, но и выказывать панику не хотелось. Не пристало тёмной ведьме…

Не пристало, однако сердце сжало ледяной дланью и колючий, но удивительно вкусный, пропитанный утренней свежестью, опавшими листьями и особым ароматом дождя, воздух, с каждым вздохом проникая в лёгкие, охлаждал ещё живое тело не только снаружи, но и изнутри.

— Могу я рассказать! — вызвался Ричард, перетягивая внимание присутствующих на себя.

Мысленно застонала. Как я могла связаться с таким остолопом? Хотя ему бояться нечего, да и не может он больше. Зомби ничего не чувствуют, даже страх.

А мне стыдно! И страшно.

В голове промелькнула невнятная мысль: «А должно быть больно».

— Давай, — миролюбиво разрешила Смерть, не сводя с меня взгляда.

— Сегодня великий и прекрасный день — выходит замуж младшая сестра Имайи, — начал тот, как мне показалось, воодушевлённо.

Разве так бывает? Или ему дарованы эмоции на время рассказа? Наверняка её рук дело, ведь никто не любит слушать тусклые истории, особенно опытная в этом деле Костлявая.

— Беременная твоим ребёнком, — вставила Смерть.

— Что?! — Сидящий на коленях Ричард вытаращился сперва на поставщицу неожиданных новостей, затем повернулся ко мне. — Почему не сказала? Почему, Имайя?!

— А что бы это изменило? — спросила равнодушно. Но изменило бы многое. Он не дал бы согласие на брак, не произнёс перед Фриной вдохновенную речь, не разочаровал её окончательно.

— У меня есть ребёнок! — закричал Ричард, вскакивая и бегом направляясь в церковь. — У меня есть ребёнок! Это мой ребёнок! Остановите свадьбу!

Представила, как зомби врывается в храм. Чинно сидящие на скамьях гости с громкими воплями разбегаются. Кроме главных сплетниц деревни, конечно. Те на всё готовы ради свежих новостей, даже притвориться мёртвыми или спрятаться в укромном уголочке и развесить уши. А жрец? Он наверняка не растеряется и приложит незваного гостя чем — нибудь тяжёлым.

Прекрасная свадьба. Арранаду понравится. Демоны обожают суматоху, растерянность и страх.

А вот Фрине вряд ли удастся насладиться весельем.

Чёрт, нужно остановить Ричарда.

Смерть лениво повела косой, и зомби упал на украшенную белоснежными цветами дорожку. Ветер дополнил композицию танцующими алыми листьями.

— Благодарю.

— История, Имайя, — напомнили мне.

И я начала.

— Ричард соблазнил мою светлую сестру. Невинную, доверчивую. Немного глупенькую, — признала я очевидное. — Я не могу сказать, что доверяла ему, но мы встречались больше десяти лет…

— И ты потеряла бдительность, — заметила Смерть, слушая меня с чисто женским интересом, даже голову к плечу склонила.

— Да. Он постепенно узнавал меня, был допущен к дому и однажды пришёл, когда Фрина приехала из пансионата на каникулы.

— Ты ничего не заподозрила, — вставила Смерть.

— Да. У нас были прекрасные отношения, мы хорошо друг друга знали, наслаждались каждой встречей, но… Ему захотелось разнообразия, и он решился на предательство. Я не могла это так оставить.

— Помню, присутствовала, одобрила. Интересно, зачем ты его подняла. Это не написано в Книге Судеб.

— Моя дурёха собиралась провести жизнь в одиночестве и растить дитя, не предавая память его великого отца, — с сарказмом произнесла я последнюю фразу. — Великого! Обычного женатика, который умудрялся изменять и жене, и любовнице. Точнее, любовницам. Не сомневаюсь, что не одна я им пользовалась. Но и он тоже хорош.

Махнула рукой. Мне, чёрной ведьме, не нужно было объяснять, насколько гнилы некоторые люди. Я и сама не отличалась высокой моралью. Но Фрина…

— Она вбила себе в голову, что он был потрясающим, великолепным и непогрешимым, а потому достоен её жертвы. И прямо сказала, что не выйдет замуж без его на то согласия! — Я закатила глаза, но затем пояснила: — Фрина живёт в небольшом городке, её заклюют. И ребёнка тоже. Люди злые и жестокие. Может, некоторые похуже нас будут.

Я посмотрела в небо. Чёрные тучи потрескивали, собираясь громыхнуть раскатисто, выстрелить парой убийственных молний, пролиться на землю стеной воды.

— Ты многим пожертвовала ради сестры. Но достойна ли она того? — с лукавой улыбкой спросила Смерть и едва уловимо коснулась моей руки длинным заострённым, будто стилет, ногтем.

Сердце заколотилось как сумасшедшее. Казалось, нет в мире других звуков, только оглушительное бом — бом, бом — бом!

Ветер швырнул в лицо пригоршню алых листьев, но я уже ничего не чувствовала.