Сладость горького миндаля

Эпилог. Подлинный Дьявол Блэкмор Холла

Когда стук колёс экипажа затих вдали, в Блэкмор Холле остались только служанка леди Хильды, сама герцогиня, намеревавшаяся уехать наутро, сэр Джеймс Гелприн и хозяин замка лорд Корбин. Кухарка поехала с Ливси и Уилксом в Сохэм за провизией.

Поводив Монтгомери, его сиятельство, поболтав с грумом о завтрашнем отъезде, поднялся по парадной лестнице в Белую гостиную, где на пуфике у камина сидела герцогиня. Она держала в руках тонкую нитку с привязанным к её концу листком, и шаловливо передвигая его по полу, заставляла рыжего кота Арлекина бросаться на него и хватать когтистыми лапами.

— Мне кажется, свидетельства Монтгомери будет вполне достаточно. У него именно такое лицо, что любому сказанному им слову веришь, — с улыбкой бросила герцогиня.

— Да, это удачно, что он смог приехать, — проворчал Корбин.

— Ты убрал все следы из подвала?

— Да, у этого дурака Брука, как я и думал, не хватило даже ума поинтересоваться постаментами. Ну, да и Бог с ним, — обронил Корбин.

Граф Блэкмор сел у камина и несколько минут молчал, вяло размышляя.

Дела рода Корбинов в последний год шли, надо признаться, совсем неважно. Семейное состояние таяло, всё, что оставалось — из-за склонности к мотовству и любви к чрезмерной роскоши Корбина, — это триста тысяч фунтов. Нет-нет, этого хватило бы, тем более что с годами лорд Генри стал умереннее, играл осмотрительнее и редко тратил более восемнадцати, ну, двадцати пяти тысяч в год. Но, увы, не вся сумма, лежавшая на счетах, принадлежала ему — по сто тысяч причиталось в приданое племянницам.

Мысль о потере состояния всё чаще беспокоила Корбина. Но, хладнокровно просчитывая свои шансы, он не видел возможности безнаказанно отделаться от девиц. И, как назло, обе племянницы одновременно нашли себе женихов. Отдать двести тысяч ничтожному Марвиллу и дурачку Говарду? Это каким же дураком-то быть надо?

Отдадим должное его сиятельству — дураком он не был.

Теперь надо было любой ценой срочно избавиться от охотников за приданым, либо — расторгнув помолвки, либо — скомпрометировав невест в их глазах женихов. Осуществить задуманное на практике Корбин возможности не видел, однако только до тех пор, пока нынешней зимой леди в замок не прибыла Хильда Хантингтон.

Узнавшие её близко не преминули бы назвать её светлость исчадьем ада и ведьмой, но герцогиня никому и никогда не позволяла узнать себя близко. Выданная замуж за адепта чёрной магии и утончённого развратника Герберта Хантингтона, юная герцогиня многому научилась от старого колдуна. И, узнав о затруднениях своего духовного отца, ставшего к тому времени её любовником, она легко подсказала ему возможности решения этих пустых затруднений.

— Нужно убирать не женихов, ибо могут появиться новые: на сто тысяч желающих много. Нужно убрать невест, — спокойно заметила она.

Любовник не спорил. Нужно. Но как?

Герцогиня выросла в Блэкмор Холле и прекрасно, не хуже хозяина, знала его тайны. Старый замок на случай осады имел подземный ход, ведший из подвала в ложбину. Предки графа, не видя в нём надобности, выстроили на его конце часовню, в итоге в крипту можно было легко проникнуть, отодвинув рычагом, находящимся в подземелье, постамент в центре склепа.

— Нужно отравить обеих дурочек, — изрекла герцогиня, — а после через подземелье отнести их в склеп, да уложить в старые гробы. Домочадцам же сказать, что девицы отправились в Лондон. Яд я подберу.

— Слишком рискованно, — без обиняков отрезал Корбин. — Слуги везде суют свой глупый нос, могут что-то пронюхать.

— Убери лишних и набери новых, не знающих замка. Впрочем… — герцогиня, задумавшись, умолкла. После минутной паузы, заговорила вновь, — ты прав. Риск надо свести к минимуму.

Поразмышляв до ланча, она преподнесла любовнику новый план, весьма продуманный и тонкий.

Она прикажет привезти в замок десяток огромных нетопырей, которых муж раздобыл на Филиппинах. Они сейчас, зимой, спят у неё в одном из замков на теплом чердаке. До весны они приживутся здесь и порядком попугают челядь по весне.

— А если у тебя, — герцогиня усмехнулась, — хватит мозгов сделать Блэкмор Холл обиталищем призраков и привидений, недаром же, чай, в Оксфордах обучался, то любую смерть можно будет списать на нечистую силу.

Этот план Генри Корбину понравился больше. С нечистой силы что взять-то? Дьявола под арест не посадишь, к суду присяжных не привлечёшь. Замок был страшен сам по себе, лестницы прогнили, окна рассохлись, дверные петли скрипели, в тёмные углы натягивало тумана. Сделать нужно было совсем немного — пару раз хорошенько испугать недавно принятую на службу челядь.

Герцогиня могла иронизировать сколько угодно, но его сиятельство в университетах не зря штаны протирал.

Вскоре он привёз из отдалённого города в соседнем графстве несколько плоских зеркал и так ловко собрал их, что легко создавал иллюзию появления и исчезновения призраков и духов. Даже, надо сказать, увлёкся и разыгрывал перед орущей в ужасе той или иной горничной целые феерические пантомимы: в коридоре вставали из могил мертвецы, появлялись демоны и привидения.

Между тем план убийства всё чаще обсуждался в деталях, обрастал тонкими подробностями, кое-какие его детали герцогиня откопала в семейном предании рода Корбинов, и всё же план вызывал опасения Корбина, не желавшего рисковать ничем, а риск всё равно оставался. Но тут план неожиданно был дополнен — причём, герцогиней. В старом фолианте в книгохранилище она вычитала демонический обряд сохранения вечной молодости, требовавший принести в жертву дьяволу два сердца влюблённых поклонников. Леди Хильда решила отбить любовника у герцогини Бервик — графа Нортумберленда. Подруги ненавидели друг друга, и герцогине улыбалась мысль подложить Летиции свинью.

Но где взять ещё одного глупца?

— Почему бы не использовать Хилтона? — поинтересовался её любовник. Обоих он равно ненавидел — к тому же был им должен около десяти тысяч, проигранных в вист. Генри Корбин предложил пригласить Грэхема и Хилтона в замок: их гибель позволит основательно запутать следствие и отвлечёт внимание от смерти племянниц.

Герцогиня согласилась. План обрастал новыми деталями, была раздобыта кровь с бойни, разбавлена цитратом натрия, а у графа появилась новая трость: тяжёлая, с выдвигающимся шестифутовым штырём, на конец которого нанизывалась каучуковая лапа с когтями. Обмакнутая в кровь, она везде, даже на потолке, оставляла пугающие следы.

Что же, можно было приступать.

Любовники были достаточно умны, чтобы учитывать случайные обстоятельства, и не привязывали свой план ни к определённому дню, ни к конкретным событиям. Леди Хильда любила импровизировать, граф тоже был человеком творческим. Он наизусть выучил дивное семейное предание о рождённом от инцеста его прапрадеда чудовище, придав ему черты крылана. Несколько раз по весне, отдав приказание навести порядок в склепе, тут же наведывался в крипту через подземный ход. Поднимая постамент, он хладнокровно сбрасывал гроб Вайолет на пол, притом что гроб Джошуа Корбина слетал при подъёме рычага сам, потом его сиятельство спускался по нескольким ступеням вниз, шваброй заметал следы на полу, опускал рычаг — и бывал таков. Легенда о двигающихся гробах была основательно всажена в головы челяди.

Всё было готово.

Тщательно был продуман список приглашённых, куда одним из первых попал старый герцог Монтгомери, человек безупречных правил, свидетельству которого поверил бы любой полицейский констебль. Герцогиня предлагала пригласить ещё пару друзей Корбина по клубу, но потом от этой идеи оба отказались, ограничившись Джеймсом Гелприном, племянником Хантингтона, которого держали на случай необходимости создания алиби, но в свои планы не посвящали.

Летом герцогиня привезла в замок не только полсотни платьев, но и редкие медикаменты. Некоторые служанка герцогини выливала на дрова в чуланах мисс Сэмпл и мисс Монмаут, задыхавшихся в ядовитых испарениях. Заманить влюблённых глупцов в склеп оказалось даже проще, чем думалось, а снабдить их бутылками бренди со снотворным и вовсе ничего не стоило.

Всё, что пришлось сделать Корбину, было сущими пустяками: надеть туфли, как у Нортумберленда, пробраться из подвала в склеп, придушить обоих сонных мерзавцев, уложить их тела в гробы, вырезать сердца дураков, наследить тростью на потолке. Потом убрать лишние следы, заменить бутылки, — и исчезнуть.

Совет герцогини: под шумок обретения трупов незадачливых «ловцов дьявола» избавиться и от девок, которые, надо сказать, основательно успели раздражить её светлость за недолгие недели близкого знакомства, пришёлся кстати.

Граф чувствовал себя в ударе и проделал всё идеально. Переселив Сьюзен в спальню отца, через стену от своей спальни, он, исполненный беспокойства, приказал ей никуда не выходить после наступления темноты, принять успокоительную микстуру и постараться заснуть. Девицу и вправду, трясло после известия о гибели гостей Корбина. Она выпила предложенную дядей микстуру и вскоре уснула.

Герцогиня отвлекла горничную мисс Сэмпл поисками своего весьма кстати пропавшего кота Арлекина, а граф, покончив с племянницей тем же способом, что и с Хилтоном и Грэхемом, направился с тем же увещеванием к мисс Монмаут, потом отнёс сонную девицу через боковой ход в башню, придушив её и, не заморачиваясь с извлечением из трупа сердца, просто бросил на тело девицы, по совету леди Хильды, недавно сдохшего нетопыря.

После чего поспешил в Фордхэм — за священником.

Рассказанное им напоследок драматичное семейное предание придало всей истории вид «истинно шедевральный», как выразилась её светлость. Было ли оно подлинным? Как ни странно, да. Но её светлость и его сиятельство действительно были прагматиками. Герцогине всегда было плевать на мнения глупцов, а Корбин не видел в инцесте ничего противозаконного. Он был любовником жены Фаррелла и, насколько знал, приходился отцом и малышке Хильде. И что? Пристроив её замуж за своего дружка Хантингтона, он не видел ничего особенного в том, чтобы после его смерти не дать ей скучать во вдовстве.

Старик Монтгомери своими нелепыми взглядами порядком смешил его, и самым трудным в плане Корбина было выдержать мину истинного благородства и порядочности. По счастью, лицемерия и артистизма его сиятельству было не занимать. Он блестяще справился. В восторге он был и от блестящих импровизаций своей помощницы. Какие реплики, какая непосредственность, какой талант актрисы! Даже Сара Бернар казалась в сравнении с ней жалкой кривлякой.

Генри Корбин вспомнил слова Монтгомери и рассмеялся. Проклятые роды? Они никогда не обретут покоя во гробе, и дьявол заберёт их порочные сердца? Господи ты, Боже мой, какая чепуха…

Ну а что глупые женихи, решившие поймать соловья, наплевав на своих воробьёв? Ни Корбину, ни леди Хильде они были абсолютно не нужны, и, зная трусость обоих, Корбин, имея все ключи от всех замков в Блэкмор Холле, просто прошутил напоследок, оставив кровавые следы своей трости на зеркале и полу в их покоях. Большего не потребовалось…

Джеймс Гелприн молча курил в углу на балконе, наблюдая, как уносится вдаль карета старого герцога. Он понимал, что сказал Монтгомери вполне достаточно, чтобы тот о многом догадался. И, судя по тому, как торопливо милорд откланялся, мозги у старика ещё не заржавели. Обратится ли он в полицию? Арест супруги дядюшки, не имевшей детей, сделал бы его единственным наследником покойного.

Ну а если милорд Фредерик не захочет поднимать шум? Ну, подумаешь. Будет и другая возможность заполучить дядюшкины капиталы. Самообладание — ключ к обладанию. Все приходит к тому, кто умеет ждать. Терпением проверяются избранные, как золото в горниле, очищенное семь раз.