Сквозь портал

Глава 1 Все как всегда

Утро началось как обычно.

– Подъем! – прокричал в коридоре дежурный. Чтоб он охрип, так орать!

И зашевелился, засуетился, зачертыхался наш этаж. Первым делом у нас зарядка. Не важно, окончательно ты проснулся или нет, будь любезен совершить легкий километровый марафон по территории университета, затем несколько раз подтянуться на перекладине, поприседать и поотжиматься. После этого надо привести себя в порядок, позавтракать и чистеньким, бодреньким и наглаженным успеть явиться на утреннее построение на плацу перед учебным корпусом. А на построении нас будет своим придирчивым строгим взглядом осматривать сам куратор подполковник Дубровин. Но между собой мы все его называем просто Батя. Батя бывает очень строг, особенно рано утром после выходных. Обязательно на построении сделает несколько замечаний:

– Это кто там стоит, как хрен болтающийся? А это что за сладкая физиономия? Ты на построении или на бабе? Что за висящий живот? Маминых пирогов за пазуху натолкал?

Но мы только посмеиваемся над его шуточками, и никто на него не обижается. Вот уже четвертый год учебы на военном факультете, как он пытается из салаг воспитать «товарищей офицеров». Дело в том, что наш военный факультет является структурным подразделением гражданского Политехнического университета. И для нашего Бати это дело чести, чтоб на фоне остальных гражданских оболтусов нашего университета мы смотрелись всем на зависть, а женскому полу – на восхищение. Ну, насчет женского пола у нас все хорошо, а вот мужской пол с гражданских факультетов всегда обходит нас стороной с легкой опаской.

Сегодня – прекрасное майское утро пятницы, я слегка замечтался о том, как проведу выходные: то ли проспать их в общаге с перерывами на еду, то ли пошляться по городу с одной симпатичной девчонкой с юрфака. И видать, такой глупый и отрешенный вид имела моя физиономия, что привлекла внимание Бати. Он давно уже бросал в мою сторону пристальные взгляды, но я так был поглощен мечтами, что ничего вокруг не замечал.

– Поздняков! – неожиданно рявкнул подполковник.

– А! Что? – Я совсем не ожидал услышать свою фамилию, растерялся… Потом исправился: – Я!

– Конечно, ты! – зловеще передразнил Батя. – Заступаешь сегодня вечером на внеочередное дежурство в военном корпусе вместе с другими двумя оболтусами.

– Есть! – бодренько и широко улыбаясь, ответил я.

– Чему скалишься?

– Рад, товарищ подполковник, что с пользой для Отечества проведу выходной!

Сзади загоготали, подполковник неопределенно хмыкнул. Видно было, что мой ответ ему и понравился, и слегка обескуражил.

– Для получения новых знаний разойтись на пары! – дал команду он, и мы отправились в учебные корпуса на занятия.

В общем, все как обычно…

Пары в пятницу были несложные, расслабление перед выходными – две лекции и физическая культура. В легкой полудреме, под мерное бормотание старичка профессора по конструкционным материалам, я отсидел первую пару; на второй паре полюбовался на стройные ноги преподавательницы такого крайне интересного и нужного предмета, как политология; потом легкой трусцой пробежал три километра с перерывами на подтягивание и отжимание. После процесса «получения новых знаний» сходил в душ и, крайне собой довольный, отправился обедать.

В столовой большинство сокурсников быстро поглощали пищу, так как многие из них собирались разъехаться по домам на выходные. Они торопились подкрепиться перед дорогой. Мне же торопиться было некуда, вечером предстояло заступить на дежурство, которое я так неаккуратно себе организовал. Я стал высматривать других «двух оболтусов», с которыми нам предстояло вместе дежурить. Это были Влад и Никита, они уже махали мне руками из-за столика, за которым обедали. Я взял поднос с едой и подсел к ним.

– Ну, Ильюха, что будем делать до вечера? – спросил меня Влад, слегка ухмыляясь.

Влад у нас весельчак и балагур, всеобщий любимец и душа компаний. Он невысокий, светловолосый парнишка, а в глазах у него всегда прыгают веселые искорки. Девчонки от него просто млеют, но млеющие Владу не нравятся, он предпочитает «зубастеньких», таких, что за словом в карман не лезут и легко парируют все его шуточки.

– Предлагаю сделать набег на городских цыпочек и слегка их пощипать! – Влад захихикал.

– Да ну их, твоих цыпочек, у меня в холодильнике хоть шаром покати. – Я состроил недовольную гримасу. – Я хочу в магазин метнуться, продуктов прикупить. Никита, а ты что думаешь?

Никита молча и сосредоточенно жевал. Он у нас парень тихий, но основательный. Девушки его на период учебы мало интересуют. Свободное время в основном он проводит в тренажерном зале. Говорит всегда мало, но – по существу. А вообще по виду этот человечище напоминает большой шкаф. Правда, говорят, что большие шкафы громко падают, но подобного мы за нашим Никитой никогда не замечали. А проверять истинность этого высказывания никому не охота.

– Ну, я не против вылазки в город. – Никита прервал жевание. – Но только – за едой.

– Какие ж вы скучные! Вот отправят вас после учебы куда-нибудь на Крайний Север, куда не то что цыпочки – медведицы редко заходят, тогда будете с тоской вспоминать мои предложения. Но ладно, трое против одного! Подчиняюсь большинству, – с притворным вздохом резюмировал Влад.

– Почему трое? – не понял Никита.

– Так ты ж у нас за двоих сойдешь, с тобой не поспоришь, – захохотал Влад.

Перекидываясь шуточками, мы закончили прием пищи, заскочили в общагу, переоделись в гражданскую одежду и отправились за покупками.

Глава 2 Выпускницы

Мы с Никитой хотели сделать основательные закупки, поэтому не пошли в маленькие магазинчики, разбросанные вокруг территории университета, а отправились в торговый центр с большим супермаркетом на первом этаже. Путь к нему лежал через старый городской парк.

Надо сказать, что погода в конце мая в нашем южном городе уж больно напоминает летнюю. Очень жарко, и одеты все легко, многие стараются ухватить первый весенний загар. Еще к майским праздникам включили городские фонтаны, и возле большого паркового фонтана обычно возилась шумная детвора, втихаря от строгих мамашек и нянек обрызгивая друг друга водой.

Но сегодня в парке было особенно многолюдно. Сколько веселых лиц вокруг! Целые толпы нарядных выпускников и выпускниц с ленточками! Точно! Сегодня же в школах последний звонок! Я невольно вспомнил себя – четыре года назад. Наверное, было такое же ошалевшее лицо от счастья, как у гуляющих теперь в парке бывших школьников.

Влад, при виде огромного количества молоденьких и хорошеньких девчонок, мгновенно приободрился.

– Поздравляю молодых перспективных красавиц с окончанием детского сада! – сразу же понесло его с места в карьер.

Девчонки захихикали, обратив внимание на нашу троицу. Парни-выпускники, находившиеся рядом с ними, нахмурились. Они явно проигрывали нам внешне, кое-кто даже бросил злобный взгляд в нашу сторону. Но внушительный вид Никиты гарантировал нам неприкосновенность.

– Девочки, предлагаю вам прямо сейчас сдать экзамен на право поступления в наш университет! – не унимался Влад.

– А поступление вне конкурса гарантируете? – парировала хорошенькая бойкая блондиночка с большим белым бантом на макушке.

– Конечно! Но только по результатам личного собеседования! Оставьте мне свой номер телефончика, и я вам назначу удобное время и укромное место.

– Нет, уважаемый профессор, вы не в моем вкусе как собеседник. – Отвечая Владу, блондиночка в упор посмотрела на меня. – Мне нравятся черноглазые профессора! Очень похожие на вашего приятеля!

Ох и наглая же девчонка, я даже слегка смутился и покраснел. Не буду скромничать, мой высокий рост, черные глаза и волосы цвета воронова крыла весьма привлекают взгляды представительниц прекрасного пола. Но я не так легкомысленно отношусь к взаимоотношениям с девушками, как Влад. Пустое времяпровождение – это не для меня. Я мечтаю встретить единственную большую любовь, спутницу на всю жизнь.

– А как поступить на ваш факультет? – задала вопрос рыженькая девушка с ярко-зелеными лентами в косичках, кокетливо посматривая на Влада.

– Для начала – придется сменить пол! – хохотнул Влад. – У нас как в джазе, только наоборот!

– Что наоборот? – не поняла рыженькая.

– В джазе только девушки, а у нас – только юноши! Впрочем, – он беззастенчиво осмотрел ее с головы до ног, – возможно, я смогу замолвить словечко перед куратором, и для самых хорошеньких девушек сделают исключение. Но личное предварительное собеседование обязательно!

Тут Никита, до этого молча за всем наблюдавший, вставил:

– Влад, мы с Ильей, пожалуй, пойдем, а ты можешь продолжить развивать тему личных собеседований и без нас.

– Да нет, пожалуй, я с вами, – сказал Влад, опасливо оглядываясь на выпускников мужского пола, с не самым доброжелательным видом поглядывающих в нашу сторону. – Не могу же я вас одних отпустить, накупите какой-нибудь ерунды без меня. Что вы понимаете в продуктах питания?

В это время рыженькая подскочила к Владу, что-то сунула ему в руку и тихо сказала, но так, что мы все услышали:

– А я все же попробовала бы поступить вне конкурса, по результатам личного собеседования! – и со смехом, развернувшись, подхватила двух подружек под руки и потащила их в сторону небольшого уличного кафе прямо за фонтаном.

Вся веселая и шумная ватага выпускников отправилась туда же, а мы продолжили свой путь за покупками. В супермаркете накупили всякой всячины: сосисок, колбасы, сыра, макарон и булок. Я не удержался и прикупил пару литров питьевого йогурта. При этом я тихо радовался, что с нами Никита. Хоть я и Влад не слабаки и нести тяжести для нас не проблема, но Никита явно физически сильнее, и большую часть покупок можно переложить на его плечи, а точнее – в его руки. В общагу возвращаться не хотелось, да и времени было вдосталь, и мы зашли в небольшое кафе на втором этаже торгового центра. Взяли чай и, чтобы немного подсластить себе предстоящее суточное дежурство, по одному пирожному. Я хоть и считаю себя взрослым и солидным, но очень люблю побаловаться сладеньким. Сразу вспомнились мамины домашние эклеры и тортик «Наполеон». Скорее бы уже каникулы! Съезжу домой, отъемся вкусненьким до отвала, отосплюсь.

– Влад, а что тебе та девчонка дала? – спросил вдруг Никита.

– Да свой телефонный номерок подкинула, – улыбнулся Влад. – Не-е, ну, я блондинок, конечно, больше люблю, но и рыженькая сойдет для количества и разнообразия.

Меня слегка передернуло от таких слов, но, живя в мужском коллективе, и не то еще услышишь о противоположном поле…

День клонился к вечеру, нам пора было возвращаться. Мы шли через парк и уже подходили к фонтану, когда услышали громкие крики. Кричали выпускницы, в панике выскочившие из-за столиков уличного кафе. Трое каких-то пьяных здоровяков, гораздо старше школьного возраста, затеяли драку с выпускниками. Двое мальчишек уже лежали на земле, постанывая, остальные в страхе отбежали и наблюдали за происходящим со стороны…

Один из хулиганов схватил за талию ту самую рыженькую девушку с зелеными бантами и грубо притянул к себе. Девушка закричала, пытаясь отбиться. Две другие девушки хотели вступиться за подругу, но их так же грубо схватили приятели хулигана и попытались насильно усадить к себе на колени.

– Это еще что за дела?! – воскликнул Влад, и мы, не сговариваясь, бегом припустили к месту происшествия.

– Эй, ты, козел! Убери свои лапы! – крикнул Влад тому, кто удерживал визжащую рыженькую.

– Момент, – ответил тот, выпустил ее из объятий и изо всей силы врезал Владу по лицу.

Влад упал, а здоровяк попытался схватить за руку рыженькую. Но не успел. Я обрушился на него градом ударов – сначала под дых, потом, когда он согнулся, по шее и завершил это ударом между ног. Здоровяк рухнул на колени, двое его товарищей отпустили девушек, вскочили и в нерешительности замерли, глядя на поверженного предводителя.

– Что встали? – завыл хмырь. – Валите его!

Один из его приятелей с криком:

– Да я тебе!.. – рванулся было в мою сторону, но был остановлен Никитой точным ударом в голову.

Того отбросило в сторону, он снес два столика и аккуратно прилег под третьим, а его приятель решил не испытывать судьбу и, посмотрев на нас с Никитой, развернулся и помчался прочь. За ним с угрожающим улюлюканьем припустили несколько выпускников.

– Илья! – крикнул Влад.

С ревом на меня несся, наклонив голову, как бешеный бык, избитый мной хмырь. Я отскочил и подставил ему ногу. Он споткнулся и тяжело рухнул лицом на тротуар. Я не дал ему опомниться, наступил ногой на шею и сказал:

– А теперь внимательно слушай и запоминай! Никогда! Никогда больше не обижай женщин!

– Да ты вообще знаешь, кто я такой… – начал он что-то бубнить.

– Мне плевать, кто ты такой. Но еще раз увижу тебя обижающим женский пол – отправлю досрочно на пенсию по инвалидности. Понял?

– А вот я знаю, что ты – обделавшийся гопник, – сказал подошедший Влад и начал поливать его штаны моим йогуртом.

Девушки, бывшие поблизости, расхохотались, я неодобрительно покачал головой. Влад и здесь в своем амплуа.

– Я не слышал ответа. Ты все понял? – снова спросил я у поверженного хмыря.

– Да, – прохрипел тот.

– Вот и хорошо. А теперь – убирайся! – велел я.

Он поднялся, как побитая собака и, не оборачиваясь, поплелся из парка. За ним, испуганно оглядываясь, шел его товарищ.

– Илья, а ты, оказывается, крутой! – с удивлением глядя на меня, проговорил Никита. – Не ожидал от тебя…

– Ты понимаешь, не могу слышать крик обижаемой женщины, – пояснил я. – Сразу же хочется без лишних разговоров дать обидчику в морду.

К нам подошли выпускники и поблагодарили за помощь. Им было немного неловко, ведь они не смогли отстоять своих одноклассниц.

– Вот поступите на наш военный факультет, будете такие же крутые, как Илья! Правда, для вас конкурс будет на общих основаниях! – снова пошутил Влад.

Возле него вертелась рыженькая, прикладывая смоченный в фонтане платок к шишке на лбу. Ко мне подбежала давешняя блондиночка, чмокнула меня в щеку, сказала: «Спасибо!» – и со смехом убежала.

– Эй, спасатели! Нам пора! – окликнул нас с Владом Никита, после чего мы поспешили в общежитие, а молодежь поставила на место столики и продолжила прерванное веселье.

В общежитии было тихо. Почти все разъехались на выходные по домам, а те, кто остался, либо гуляли в городе, либо спали. Мы разошлись по своим комнатам: надо было разложить продукты и приготовиться к дежурству. Ровно без двадцати восемь я уже был готов. Перед выходом еще раз придирчиво оглядел себя в зеркало. Рабочий камуфляж был безупречно пошит по моим меркам и сидел на мне идеально. Из зеркала на меня смотрело отражение молодого стройного юноши в военной форме цвета хаки. Только бело-сине-красная нашивка выделялась небольшим ярким пятнышком на рукаве. Ремень затянут, как положено, берцы вычищены, документы в кармане. Я надел кепи и спустился по лестнице к выходу. Там меня уже ждали Влад с Никитой.

Глава 3 Перед катастрофой

Надо сказать, что учебный корпус военного факультета находится немного в стороне от основных корпусов университета, ближе всех к городскому парку. Нам нужно было пройти мимо нескольких корпусов общежитий, мимо ангара и лабораторных корпусов, через весь плац, на котором проходили построения и смотры. В целом дорога от нашего общежития до учебного корпуса занимала минут десять – двенадцать.

Ровно в девятнадцать пятьдесят пять мы были на месте. Нас уже ждали с большим нетерпением трое таких же страдальцев с параллельного курса, мечтающие смениться после суточного дежурства, и дежурный офицер в звании лейтенанта. Офицеры менялись на час раньше, поэтому нам предстояло дежурить с этим молодым лейтенантиком. Он был новеньким среди офицерского состава, и мы с ним не были еще хорошо знакомы, поэтому соблюли все формальности: отдали воинское приветствие и отрапортовали о прибытии, все как положено. Видно было, что ему слегка неловко командовать ребятами всего-то на два-три года младше его, но ничего, думаю, скоро он пообтешется и будет «строить» курсантов не хуже Бати. Дальше последовали обычные формальности. Те, кого мы сменили, расписались в журнале учета дежурств о том, что смену сдали. Мы расписались о том, что смену приняли. Пожали друг другу руки, и свободная троица, забыв о солидности, слегка подпрыгивая от нетерпения, отправилась навстречу выходным и всем приятностям, которые они сулят. А мы приступили к несению дежурства.

Наш учебный военный корпус – это четырехэтажное здание, центральным входом разделенное на два крыла. Здание очень старое, еще сталинских времен, с высокими потолками и двумя массивными колоннами перед входом. На первом этаже напротив входа расположена комната для дежурного офицера и курсантов, находящихся с ним на дежурстве. В комнате есть стационарный телефон, компьютер, стол с удобным офисным креслом для офицера, ну, и для нас есть несколько стульев. Суть нашего дежурства сводилась к тому, чтобы быть готовым в любое время суток ответить на звонок телефона. Ну, отвечает, конечно же, офицер, а мы должны выполнить его распоряжение, которое может последовать после звонка. Может позвонить чья-то озабоченная мамочка, у которой не получается связаться со своим отпрыском-курсантом. А она страшно волнуется, не случилось ли что-то с ее дорогим сыночком. Тогда отыскать «дорогого сыночка» должен кто-то из нас, чтобы тот позвонил маме и успокоил ее.

Хочу сказать, этому сынку сильно не поздоровится, если нам придется разыскивать его в два часа ночи. Но такое случается обычно только с первокурсниками, в дальнейшем все знают, что мам волновать нельзя – себе же больнее…

Это может быть звонок из общаги с сообщением о каком-либо ЧП. Либо бывает звонок от военного руководства, причем с другого конца нашей необъятной Родины, срочно требующего организовать ему разговор с нашим Батей или кем-то другим из старшего офицерского состава. И не будет же молодой лейтенант, делающий карьеру, объяснять товарищу генерал-майору, что это у него там девять утра, а у нас здесь три ночи. К счастью, подобные ситуации случались редко. В основном с десяти вечера до шести утра все тихо.

А еще периодически мы должны делать обход здания. Просто пройти по всем этажам, посмотреть – все ли в порядке, и сделать соответствующую отметку в журнале дежурств. Наша задача – пройтись по всем этажам от торца до торца.

Итак, мы приступили к несению дежурства. Молодой лейтенант был неразговорчив, сел в кресло, включил компьютер и что-то начал в нем сосредоточенно изучать, а мы расселись на стульях, достали свои мобильные телефоны и погрузились в чтение новостей в соцсетях, изредка перебрасываясь короткими фразами друг с другом.

Ровно в двадцать тридцать лейтенант оторвался от экрана монитора, взглянул на часы и коротко бросил:

– Обход корпуса.

Мы все поняли и без лишних слов отправились совершать обход. На улице по-летнему долго не темнело, солнце еще не ушло за горизонт. Но в самом здании было сумеречно. Не торопясь, мы обошли три этажа, поднялись на четвертый, заглянули в закрытое решеткой левое крыло, прошли в торец правого и уже собрались возвращаться, как вдруг Влад остановился у окна и присвистнул:

– Вот это да! Ты посмотри, что вытворяют!

Дело в том, что торцевые окна правого крыла нашего корпуса выходят в сторону парка. С четвертого этажа весь парк просматривается как на ладони, за парком видна оживленная улица с торговым центром, в который мы ходили за покупками, и жилой микрорайон. Но то, что привлекло внимание Влада, происходило возле паркового фонтана, который был отсюда прекрасно виден.

У выпускников, которых мы оставили гуляющими в кафе, веселье было в самом разгаре. Мамашки с детишками разошлись по домам, и парк оказался в полном распоряжении молодой веселящейся толпы бывших школьников. Судя по всему, они не ограничились чаем, кофе и лимонадом, а употребили нечто более горячительное. Они бегали по парку, играя в догонялки, прыгали и водили хороводы. Возле фонтана на скамейке сидел парень с гитарой и что-то очень энергично играл. К нам сквозь закрытое двойное окно звуки не долетали, но по тому, что возле него танцевали девчонки, радостно размахивая руками, можно было судить, что играет он нечто зажигательное.

Но самое интересное было то, что в самом фонтане плескались и резвились несколько девушек, отчего у Влада и разгорелись глаза. Ну, вы можете себе представить молодых семнадцатилетних выпускниц в легкой летней да еще и мокрой одежде?! Зрелище не для слабонервных, а особенно не для молодых представителей мужского пола двадцати одного года, буквально заполненных гормонами. Даже с нашей точки обзора шоу было весьма завлекающим. Невольно все наше внимание приковалось к этим «русалкам» в фонтане. Даже невозмутимый Никита судорожно вздохнул, всматриваясь в даль.

– Нет, ну почему дежурство именно сегодня? – вздохнул Влад, прилипнув лицом к окну. – Жизнь бурлит там, а я мхом покрываюсь здесь.

– Смотри-ка, а вон блондинка с бантом, – усмехнулся Никита.

В фонтан, высоко задрав юбку, впрыгнула давешняя блондиночка, отшившая Влада и поцеловавшая меня. Бант, правда, уже был не на макушке, а болтался за правым ухом.

– Да ну ее, – отмахнулся Влад. – Она меня на Ильюху променяла. Дуреха, даже не поняла, что счастье было совсем близко.

– Это ты-то счастье… – начал было говорить я, но не успел закончить.

Мощный толчок сотряс все здание. Тряхнуло очень сильно, я еле устоял на ногах. Влад ударился носом о стекло, Никита прижался спиной к стене и с недоумением переводил взгляд с Влада на меня.

– Мужики, что это было? – почти одновременно мы задали друг другу один и тот же вопрос.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, – кто-то пытается вломиться в оружейную комнату в левом крыле. Я быстро взглянул в ту сторону, но там все было тихо. Если бы такая попытка случилась, то должна была сработать сигнализация. Развить эту тему дальше я не успел, так как следующий мощнейший толчок выбил у меня пол из-под ног. Я рухнул на бок, и это спасло меня от летящих во все стороны осколков разбивающегося окна. Раздался оглушительный грохот и треск. Во всю мощь завыла сигнализация левого крыла. Сквозь разбившееся окно в здание ворвались пугающие звуки города – крики, воющие автомобильные сигнализации и какой-то нарастающий гул, как будто тяжелый самолет низко летел над городом.

Владу повезло чуть меньше, он ближе всех стоял к окну, упал рядом с ним, и его буквально засыпало осколками. Никита упал ничком, выбросив вперед руки. В моей голове промелькнула глупая мысль: «Вот и наш большой шкаф громко упал». Я начал приподниматься, но тут здание сотряслось еще раз, я ударился затылком о стену, в глазах потемнело, и на какое-то время сознание отключилось.

Глава 4 Потеря Влада

Сознание ворвалось в голову с нестерпимым воем сигнализации, давящим на барабанные перепонки глухим низким гулом и криком Никиты:

– Илья! Влад! Вставайте!!! Надо уходить отсюда!!!

Я взглянул на Никиту, которому уже удалось подняться. Его лицо было бледным, в глазах – страх и растерянность. Возле окна зашевелился Влад, пытаясь встать. С противным хрустом и звоном с него посыпались осколки стекла.

– Что за черт! – Влад сел, и я увидел, что у него все лицо, шея и руки в мелких порезах, из которых сочилась кровь.

Он посмотрел на нас слегка мутным взглядом, взглянул на свои руки, обернулся в сторону разбитого окна, на мгновение замер, а потом резко вскочил и заорал:

– Это землетрясение!!! Быстро! Быстро валим отсюда на улицу, пока тут все не рухнуло!

Все мгновенно стало четко и ясно. Влад вскочил на ноги, и они с Никитой бросились к лестнице. Я попытался встать, но правую щиколотку пронзила острая боль. Видимо, я подвернул ногу при падении. Бежать у меня не получалось, и я, опираясь рукой о стену, захромал как можно быстрее в сторону лестницы. Никита обернулся, увидел меня в таком плачевном состоянии и поспешил на помощь. Ох, как же я был ему благодарен! Он забросил мою руку к себе на плечо и буквально поволок меня по коридору к лестнице. Влад был уже возле нее и подгонял нас нетерпеливым криком:

– Быстрее! Да быстрее же!

– Не жди нас! Мы догоним! – прокричал Никита, уже практически подтащив меня к лестнице.

И Влад рванул вперед. Он проскочил один лестничный пролет, когда мы с Никитой только собирались начать спуск. И в этот момент здание сотряс еще один мощный толчок. Он был такой силы, что мы с Никитой не удержались на ногах и упали буквально в двух шагах от начала лестницы. Это падение нас спасло. Раздался оглушительный грохот, и весь лестничный пролет рухнул вниз. Вместе с Владом…

– Влад!!! Не-ет!!! – в отчаянии заорали мы с Никитой.

Мы вскочили на ноги. Первое желание было – прыгнуть вниз на помощь Владу. Но инстинкт самосохранения остановил нас на краю обвала. Снизу поднялось огромное облако из бетонной пыли и штукатурки, оно полностью закрыло обзор, не было видно ничего.

Что с Владом? Мы кричали ему, пытаясь заглянуть вниз. Пыль забивала глаза и нос. Влад не отзывался…

Сознание отказывалось верить в происходящее: наверное, я сплю, и мне снится кошмар. Но жуткий провал в том месте, где только что была лестница, не оставлял никаких иллюзий. Это была реальность, страшная и безжалостная!

– Илья, сюда хода больше нет. Что делаем? – Вопрос Никиты заставил меня вернуться мыслями к нашему плачевному положению.

Толчок, обрушивший лестницу, был страшной силы. Удивительно, что до сих пор не рухнуло все здание, видимо, сказывалась добротная сталинская постройка с многократным запасом прочности. Стены пошли трещинами, потолок обваливался кусками. Здание мелко вибрировало, и тяжелый низкий гул продолжал давить на уши. Оставаться здесь было смертельно опасно. Лестницы больше не было, для побега оставалось только разбитое окно.

– Давай назад! – бросил я Никите.

Он подхватил меня, и мы поковыляли обратно.

Окна как такового больше не было. Часть наружной стены обрушилась вместе с оконным проемом, и от пола до потолка зиял неровный провал. Мы подошли к самому его краю. Что делать дальше, не знали. Страх гнал нас вперед, было огромное желание просто выпрыгнуть из этого дрожащего разрушающегося здания. Видимо, такой же страх гонит людей, спасающихся от пожара. Все так просто – позади тебя смерть, а впереди – жизнь и свобода, всего только один шаг – и ты в безопасности. Но инстинкт самосохранения и разум, мечущийся, как испуганный заяц, все-таки остановили нас на самом краю стены. Прыгнуть с такой высоты – это значит не оставить себе ни малейшего шанса на выживание. Нет, нет, должен был быть какой-то выход!

Глава 5 Оранжевое марево

Пока мы стояли в проломе стены, раздумывая над создавшимся положением, нашим взглядам открылось происходящее в городе. От жилого микрорайона наш учебный корпус отделялся парком и проходящей за ним дорогой, и нам хорошо были видны люди, мечущиеся в панике, слышны были их душераздирающие крики. Я не знаю, что происходило на основной части университетской территории, она не просматривалась с этой стороны здания. Но то, что мы увидели, повергло в шок.

Вдалеке виднелись полуразрушенные высотки, вокруг них стояли клубы пыли – видимо, процесс разрушения продолжался. Я не сразу смог узнать в торчащих над землей развалинах несколько старых пятиэтажек, расположенных за торговым центром. Да и сам торговый центр зиял провалами огромных стеклянных стен, обнажился металлический каркас конструкции. Слева от торгового центра проходила небольшая улочка с домами частного сектора. Там поднимались черные столбы дыма, сквозь которые вырывались яркие языки пламени. Мы вновь услышали сильный хлопок, и один из домишек буквально разнесло на куски: по-видимому, взорвался газ.

На проезжей части дороги между парком и торговым центром царил хаос. Большой дуб, росший на краю парка, рухнул прямо на дорогу, накрыв собой несколько едущих машин и перекрыв половину полос движения. Водители машин, перед которыми упало дерево, попытались остановиться и резко затормозили. Сразу же несколько автомобилей столкнулись, но им было не до страховиков и ДПС. Они судорожно пытались разъехаться в разные стороны, но только еще больше закупорили проезжую часть, в результате чего образовалась пробка. Кто-то из автомобилистов попытался проехать по тротуару, но там метались люди, мешая движению. Некоторые водители начали выскакивать из машин, быстро выводя оттуда пассажиров. Они оставляли свои автомобили прямо посреди дороги. Все торопились выйти на открытое пространство, подальше от разрушающихся домов и падающих деревьев.

Выпускники, гулявшие в парке возле фонтана, в панике разбегались кто куда. Верхняя часть фонтана обвалилась под тяжестью рухнувшего на него старого дерева, из-под дерева била вверх сильная струя воды, видимо, прорвало трубу. Я заметил группу около десяти выпускников, бегущих через парк к дороге. Среди них были парень с гитарой, блондиночка и рыженькая девушка. И хотя наше с Никитой положение было незавидным, я невольно почувствовал глубокую жалость к этим ребятам, для которых день начинался как праздник, а заканчивался борьбой за свою жизнь. А потом я почувствовал зависть. Они там бегают по земле, а мы здесь выбираем между смертью под обломками или смертью от падения с высоты.

Выпускники уже добежали до дороги и протискивались на проезжей части между плотно стоящими автомобилями, как вдруг тяжелый низкий гул, до сих пор висящий в воздухе, перешел в рев и внезапно, с оглушительным треском и грохотом, прямо посреди дороги по асфальту пробежала изломанная трещина, как будто кто-то взял лист бумаги и неровно разорвал его пополам. Люди, находящиеся рядом, попадали на землю. Одного из выпускников придавило сдвинувшимися машинами. А над трещиной начало появляться какое-то марево, так воздух дрожит над раскаленной поверхностью в знойный день.

Марево постепенно окрасилось в оранжевый цвет. Над дорогой появился как бы воздушный невысокий «заборчик». Благодаря этому оранжевому «заборчику» стало видно, что трещина не слишком длинная, всего метров двести. Причем мы сверху отчетливо увидели, что трещина проходит не только вдоль дороги. Там, где она заканчивалась на дороге, она делала поворот в обоих концах на девяносто градусов и терялась где-то в жилом микрорайоне. Как будто кто-то решил себе выделить участок посреди города, неровным зигзагообразным оранжевым «заборчиком» огородив приглянувшуюся территорию.

– Илья, смотри! Машины! – воскликнул вдруг Никита.

Да я и сам уже увидел, что происходит нечто невообразимое. Автомобили, попавшие в оранжевое марево, начали исчезать один за другим. Нет, они не проваливались в образовавшуюся трещину, она не была настолько широкой, они просто пропадали! Рядом стоящие автомобили продолжали оставаться на месте, а те, что касались марева, – исчезали на наших глазах…

Группа выпускников, пробиравшихся на ту сторону дороги, оказалась разделенной этой трещиной. Почти все ребята очутились внутри участка, отделенного оранжевым «заборчиком», за исключением рыженькой девушки и парня с гитарой. На какое-то время они все растерянно замерли, глядя, как на их глазах исчезают автомобили, сквозь плотный строй которых они только что пробирались.

Внезапно наш учебный корпус начал дрожать, и мы вцепились изо всех сил в обломки стены, чтобы удержаться, при этом с ужасом глядя на новые появляющиеся трещины на потолке и стенах. Здание в любой момент могло разрушиться. Такая же дрожь наблюдалась вокруг, поднявшиеся с земли люди снова еле держались на ногах, но при этом внимание всех было приковано к образовавшейся на дороге ужасной трещине и к тому, что происходило вокруг нее.

Вдруг с ужасным треском и грохотом выделенный «заборчиком» из марева участок земли начал медленно подниматься вверх, обнажая и выворачивая целые пласты земли. Это происходило по наклонной, как будто на другом конце участка какая-то гигантская сила надавила вниз, а этот конец, соответственно, начал подниматься вверх. Дрогнули и поползли вниз по наклонной плоскости автомобили, стоящие по ту сторону разлома, металлическая конструкция торгового центра начала крениться назад, вцепившись фундаментом в поднимающийся пласт земли. Закричали, завизжали люди. Молодежь, оказавшаяся на этом вырастающем обрыве, пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы не упасть. Постепенно сползающие автомобили мешали им, теснили дальше, вниз. Две девушки, в одной из которых мы узнали блондиночку, держались еще буквально на краю поднимающейся вверх земли. С другой стороны трещины им что-то кричали и махали руками парень с гитарой и рыженькая девушка. Дальше все произошло в считаные мгновения. Парень бросил свою гитару на землю и рванул вперед, видимо на помощь девушкам. В это время девушкам удалось выпрямиться на краю вырастающего обрыва, и они прыгнули, пытаясь перескочить через трещину. И парень, и девушки, прыгая, влетели в оранжевый «заборчик» марева и тут же бесследно исчезли…

– Ильюха, ты это видел?! – заорал Никита. – Что это, черт возьми, такое?

– Если бы я знал, Никита!

Мы посмотрели друг на друга совершенно ошалевшими глазами, но у нас не было времени на размышления над этим странным явлением. Мы должны были придумать, как выбраться. Здание продолжало дрожать, оно могло разрушиться в любой момент.

– Надо осмотреть стену под нами, может, там есть за что зацепиться!

Я лег на живот и выглянул из пролома. Но стена под нами была совершенно ровная, там не виднелось никаких выступов, балкончиков или карнизов, зацепившись за которые можно было бы попытаться спуститься вниз. Внезапно здание опять сильно тряхнуло. Кирпичная кладка под моим животом зашаталась, я потерял равновесие и рухнул бы прямо вниз головой с четвертого этажа, если бы Никита вовремя не схватил меня за ремень.

– Держись! – закричал он, пытаясь втянуть меня обратно.

Он встал на правое колено, а левой ногой уперся в край выступа. Под его тяжестью кирпичи начали расшатываться и осыпаться вниз. Я изо всех сил пытался помочь ему втащить меня обратно, отталкиваясь от стены руками. Никита почти втянул меня, как вдруг снова ужасный рев с последовавшим затем оглушительным треском буквально обрушился на нас. Как будто рядом с нами взорвался снаряд. Я все еще висел вниз головой и ясно увидел трещину, разрывающую землю прямо у основания стены, с которой мы вот-вот могли сорваться. Трещина прошла вдоль основания стены, прямо по линии фундамента. Где она начиналась и где заканчивалась, мне не было видно. Но зато я отчетливо видел, как из образующейся трещины подымается марево, окрашиваясь в оранжевый цвет…

– Господи, спаси нас, – только и успел прошептать я помертвевшими губами, как понял, что Никита потерял опору под ногами.

Он вынужден был выпустить мой ремень, пытаясь ухватиться за край стены. И я рухнул вниз, понимая, что это мои последние мгновения жизни. Яркими картинками вспыхнули воспоминания: детство, друзья, мама, укоризненный взгляд отца, Влад на лестнице…

Но в то же самое мгновение земля начала подниматься вверх, так же как это было там, на дороге! Поднималась та часть, где находился наш корпус. Здание накренилось, поднимаясь вместе с землей, мощный фундамент удерживал стены, а мое падение перешло в быстрое скольжение по стене, которая теперь не была вертикальной. Это было похоже на катание с крутой горки в детстве. Правда, сейчас мне не было так весело. Катание по круто наклоненной оштукатуренной стене вниз головой – это развлечение для любителей особого экстрима. Я сильно ударился несколько раз подбородком, в голове звенело, и, уже плохо соображая, я выставил руки вперед, пытаясь затормозить свое падение. Мне это не удалось, и на полной скорости я влетел в оранжевое марево…

Глава 6 Землетрясение или «эксперимент»?

Ростов-на-Дону, штаб командующего Южным военным округом, пятница, 22:38

Несмотря на поздний час, в штабе у командующего Южным военным округом проводилось чрезвычайное совещание. Все военные подразделения и сопровождающие службы работали в авральном режиме. Шутка ли, на побережье Крыма, в Краснодарском крае и в Ставрополье одновременно были зафиксированы сильные подземные толчки, приведшие к разрушениям и образованию разломов на поверхности земли.

Командующий Южным военным округом генерал-полковник внимательно слушал доклады своих подчиненных о состоянии дел на данный момент во вверенном ему хозяйстве. Информация была неполной – в районах бедствия полностью «легла» гражданская мобильная связь. Но если с Крымом было понятно – там связь постоянно «ложилась» и без серьезных катаклизмов, то отсутствие связи в Краснодарском крае и в Ставрополье не находило объяснений. Слава богу, работали каналы военной связи, это позволило составить приблизительные отчеты о состоянии дел.

В целом серьезные военные объекты не пострадали ни на материке, ни на полуострове. Севастополь почувствовал только отголоски землетрясения, здания и сооружения практически не пострадали. В военной части под Феодосией разрушились две старые казармы. Основные удары стихии пришлись на гражданские объекты и на Южный берег Крыма. Но точные сведения о жертвах и разрушениях пока отсутствовали.

В результате землетрясения появилась какая-то чертовщина. Сообщалось, что в местах появления разломов на поверхности земли образовалось оранжевое марево, имеющее странное происхождение и необычные свойства. Все, что попадало в зону этого марева, мгновенно исчезало без следа. В Краснодарском крае, в разломе, возникшем прямо на проезжей части в черте города, исчезло около десятка автомобилей и несколько человек. И сколько всего таких разломов и координаты их образования – на данный момент полной информации не было.

Генерал-полковник внимательно слушал доклад специалиста по инновационным военным технологиям подполковника Алехина из Девятого управления структуры Главного управления Генерального штаба.

– Наше управление курирует все сейсмостанции, расположенные в Крыму и на Кавказе. Из полученных от них данных…

– Как вы получили данные, – прервал его генерал-полковник, – если нет связи?

– Эти объекты мы давно обеспечили отдельными каналами. – Подполковник продолжил: – Все сейсмостанции зарегистрировали серию подземных толчков, произошедших одновременно не только на юге России, но и в европейских странах и на территории США. Это вызывает изумление, так как подобная одновременная сейсмоактивность никогда раньше не наблюдалась. Сейсмологи уверены, что это в принципе невозможно.

Также нами получены данные непосредственно из воинских частей о том, что ими были зафиксированы мощные электромагнитные волновые удары. Вероятно, именно эти удары и стали причиной выхода из строя мобильной связи. По времени – и электромагнитные удары, и первые подземные толчки произошли одновременно. Теперь что касается оранжевого марева, возникшего в местах разломов. Группа сейсмологов со станции, расположенной недалеко от Коктебеля, зафиксировала такой разлом в непосредственной близости от них. Ими была предпринята попытка провести анализ оранжевого марева с помощью различных датчиков и измерительных приборов. Первый же датчик, к счастью сейсмологов, исчез при соприкосновении с маревом, и это заставило ученых вести себя осторожно и проводить замеры, не соприкасаясь с маревом. Выяснить им практически ничего не удалось, приборы либо отключались, либо начинали фиксировать хаотичные показания. Единственное, что им удалось отметить, – это странное движение элементарных частиц, не имеющих никакого отношения к процессам, связанным с движением земной коры.

– Какой из этого вывод, подполковник? – нетерпеливо спросил командующий.

– Вывод из этого один – мы имеем дело не с землетрясением, возникшим под действием сил природы, а с экспериментальными испытаниями, произведенными людьми. Назовем их условно «эксперимент». Можно предположить, что целью эксперимента является управление движением земной коры и возможность вызывать землетрясения в заданном районе. Пока еще тяжело понять, кем конкретно произведен эксперимент. Также представляет большой интерес оранжевое марево. Неясна природа его происхождения и какую функцию оно выполняет. Я уже доложил своему руководству в Москве, они высылают группу ученых для более тщательного исследования этого явления.

– Экспериментальные испытания, говорите? – Командующий покачал головой. – Этого нам еще не хватало! А у вас есть какие-либо соображения по поводу исчезнувших в мареве людей и машин?

– Пока, к сожалению, никаких. Нам удалось установить личности нескольких пропавших человек. У всех были с собой мобильные телефоны. Мы попытались отследить их местоположение по сигналу мобильных телефонов, но безуспешно. У меня пока все.

Генерал-полковник несколько секунд задумчиво барабанил пальцами по столу. Потом встал.

– Через полчаса мы с вами, товарищ подполковник, вылетаем в Москву. Срочно подготовьте доклад для министерства. – Потом обратился к генералам, присутствующим на совещании: – Оповестить все службы о немедленном информировании Девятого управления о любых фактах, прямых или косвенных, связанных с этим делом. В кратчайшие сроки выявить местоположение всех образовавшихся разломов и выставить ограждение. Никого из посторонних к ним не подпускать! При этом всячески содействовать и обеспечить безопасность для оперативной работы научных групп, которые будут иметь специальный допуск для исследований от Министерства обороны!

Глава 7 Где мы?

Солнце ярко светило в глаза сквозь веки. «Что, уже день? Неужели я проспал подъем?» – было первое, что я подумал. Но глаза открывать не хотелось. Было так приятно лежать: солнышко пригревало, легкий свежий ветерок ласкал лицо, шумели деревья. Только почему-то огнем горели ладони и подбородок, слегка побаливала правая нога…

– О господи! – Я рывком сел.

Тело тут же отозвалось болью многочисленных ушибов и ссадин. Я все отчетливо вспомнил. Весь этот ужасный вечер. Землетрясение, разрушения, Влада на лестнице, поднимающуюся землю, трещины с маревом. Вспомнил свое прощание с жизнью во время падения вниз головой с четвертого этажа…

И после всего этого я еще жив! Я живой!!! Этого не может быть! Ну, разве это не чудо?! Я снова откинулся на спину, раскинул руки в стороны и с наслаждением и любовью посмотрел в небо. Плыли легкие облачка, солнце стояло высоко с левой стороны… Стоп, почему солнце? Сейчас должен быть поздний вечер. Мы пошли на обход корпуса в двадцать тридцать, не спеша прошлись по трем этажам, а дальнейшие события развивались очень стремительно. От начала катаклизма до момента моего падения со стены прошло всего минут десять – пятнадцать. Значит, упал я где-то около девяти вечера. А сейчас, судя по высоте солнца на небе, позднее утро! Неужели я столько времени провалялся без сознания? Наручных часов у меня не было, где же посмотреть время? Я вспомнил про мобильный телефон и полез за ним в карман, понимая, что вряд ли мой аппарат цел после такого кульбита. К моему удивлению, телефон был практически цел, только по темному экрану пробежала паутина трещин. Я нажал кнопку включения, втайне и не надеясь на то, что он включится. Но аппарат вздрогнул, выдал свое дежурное приветствие и сообщил, что работает в автономном режиме. Действительно, мобильной сети не было никакой. А на экране высвечивалось: пятница, 25 мая, 21:39. Странно, обычно батарея поддерживает настройки часов даже в выключенном состоянии. Наверное, в результате сильного удара произошел сбой.

Лежа, я пошевелил ногами, потом руками, сделал несколько глубоких вдохов. Кажется, переломов нет. Только правая стопа побаливала, и очень сильно болели ладони. Я поднес их к лицу: кожа на них была вся в глубоких ссадинах – результат моего торможения о стену при падении. Думаю, что подбородок выглядел не лучше. Но это такие мелочи! Ведь настоящих мужчин всякие шрамы и ссадины только украшают, а в остальном мое самочувствие было очень даже неплохим. И тут рядом я услышал чей-то стон…

Я вскочил, огляделся и в нескольких шагах от себя увидел лежащего на животе Никиту. Я подбежал к нему и легонько потряс за плечо:

– Никита, эй! Ты жив?

Никита зашевелился, что-то глухо заворчал в ответ, приподнял голову и прошептал:

– Ильюха! Ты живой?!

– Да, как видишь. А ты как себя чувствуешь? Постой, ты что, тоже со стены свалился?

– Да. Я машинально следом рванул, когда ремень твой из рук выпустил. И не удержался на краю. Ну, думаю, все, конец нам. А когда понял, что еще и в трещину падаю, – вообще от страха отключился.

Никита перевернулся и сел, посмотрел мутным взглядом мне за спину, повертел головой и спросил:

– А где это мы? А, Илья?

И этот простой вопрос вернул меня к действительности. Я сначала так обрадовался тому, что жив, поэтому не сразу сообразил, что местность вокруг меня не очень-то знакомая. Во-первых, мы упали с четвертого этажа нашего учебного корпуса. Значит, должны были лежать возле него. Но его не было вообще, даже развалины отсутствовали. Вообще никаких строений рядом не было. Во-вторых, мы находились среди деревьев и кустарников – вероятно, в парке. Сначала я предположил, что мы в городском парке. Вероятно, кто-то увидел нас, валяющихся без сознания возле разрушающегося здания, и перетащил в более безопасное место. Но в нашем парке никаких холмов не было, а этот парк явно находился на холме. Я подумал, что холм – это результат поднятия земли вдоль образовавшейся трещины. Но деревья росли ровненько, вертикально вверх, а не под наклоном, значит, этот холм естественный. Совсем не было асфальтированных дорожек, мы сидели на рыжеватой земле, поросшей мягкой травой. Самым странным было то, что кто-то неизвестный перетащил нас в безопасное место и просто бросил, не оказав помощи, не позвал людей, и мы провалялись тут в бессознательном состоянии аж до позднего утра. Хотя в тех обстоятельствах, возможно, нашему спасителю в дальнейшем и самому понадобилась помощь. Кто знает?

– Что-то я тоже не пойму, Никита, где мы. Но думаю, что недалеко от университета. Ты как? Ручки-ножки целы? Как голова?

Никита встал, сделал несколько неуверенных шагов, слегка покачиваясь, покрутил руками, с хрустом размял шейные позвонки.

– Нормально! Не думал, что скажу это, но все-таки как вовремя образовалась трещина у основания стены и начала подниматься земля! Если б не наклон стены – валялись бы мы с тобой сейчас двумя мертвыми кучками из переломанных костей. – Он усмехнулся. – А так голова немного кружится, но это не худший вариант. Кто ж это нас сюда притащил? Был бы Влад рядом, он бы предположил, что нас под шумок похитили знойные красотки. Да, Влад…

Никита погрустнел. У меня и самого ком к горлу подступил, как о Владе подумал. Мы помолчали. Потом я спросил Никиту:

– А ты заметил, что уже не трясет и больше не слышно никакого гула?

– Заметил, – ответил Никита. – Кажется, все уже закончилось, и меня это очень радует. Честно говоря, я вообще впервые почувствовал землетрясение. Смотрел в новостях когда-то, читал в книгах, как оно происходит. А теперь воочию увидел, какая это разрушительная сила.

– Будем надеяться, что оно больше не повторится, – добавил я.

Итак, мы еще раз с удивлением осмотрелись и решили, что нужно как можно быстрее вернуться в свой университет. Тем более что две пары молодых мужских рук там сейчас очень понадобятся для разгребания завалов и помощи пострадавшим.

Даже в таких чрезвычайных обстоятельствах сказывалась четырехлетняя выучка всегда выглядеть строго одетым по форме, как на построении. Мы с Никитой сначала придирчиво оглядели друг друга. Да, конечно, вид у нас был весьма потрепанный, но в целом не катастрофичный. Одежда была вся в пыли и штукатурке, у меня были прорехи на локтях, а у Никиты сильно порвана штанина на одном колене. Но у нас по уставу всегда под воротничком припрятана иголка с ниткой, поэтому мы воспользовались ими и легко привели себя в порядок.

Сначала мы хорошенько вытряхнули форму и грубыми стежками зашили дыры на одежде. Портные из нас с Никитой никудышные, но все-таки это лучше, чем светить голой коленкой или продранными локтями. Затем, поплевав на свои носовые платки, помогли друг другу оттереть лица от пыли. Потом аккуратно протерли от засохшей крови вперемешку с грязью свои ссадины. В общем, произвели все необходимые действия, чтобы при встрече с руководством выглядеть так, как и подобает будущему «товарищу офицеру». Свои кепи мы, когда заступили на дежурство, засунули за ремни, и они не потерялись во всех этих перипетиях. Так что мы надели головные уборы, отдали друг другу воинское приветствие и непроизвольно, вероятно под наплывом пережитых волнений накануне, крепко пожали друг другу руки.

– Ну, в какую сторону пойдем? – спросил Никита. Я посмотрел на вершину холма и, кроме густо растущих деревьев и кустарников, ничего там не разглядел, даже тропинок не было видно. Более того – подниматься вверх по холму страшно не хотелось, тело слегка ломило после падения да и нога побаливала.

При этом мы находились как бы внутри продолговатой ложбины. Она не была глубокой, но слева, справа и спереди нашему обзору представали только её края.

– А что нам скажет джипиэс-навигатор? – Никита вытащил из кармана мобильный. – Ты свой проверял? Работает?

– Мой работает в автономном режиме, сеть отсутствует.

Никита всматривался в темный экран своего телефона и пытался его включить, но мобильный не подавал никаких признаков жизни. Темный экран оставался темным.

– Эх, жалость-то какая! – вздохнул Никита. – Только месяц, как мне его на днюху подарили. Такой аппаратик был… Столько денег за него родители отвалили…

– Да не ной, Никита! Починишь свой аппаратик. Или новый купишь – еще лучше! Сам чудом жив остался, а за телефоном страдаешь! – остановил я его. – Короче, нам надо осмотреться. Наверх не пойдем, нет желания с больной ногой туда карабкаться. Пойдем вниз, к краю этой ложбины, поднимемся на него и посмотрим, куда нас затащили.

И мы отправились вниз по склону. Идти было недалеко, навскидку метров пятьсот, и не сложно. Деревья с кустарником росли небольшими группками, а между ними холм был покрыт рыжеватой землей, на которой мелкими мягкими островками, чем-то напоминающими зеленые лоскуты бархата, росла низенькая трава.

– Илья, посмотри, – тронул меня за рукав Никита, внезапно останавливаясь.

На небольшом участке земли, не покрытом бархатной травой, ясно пропечатался кошачий след. Да вот только кошка эта должна была быть раз в двадцать больше обычной. Рядом мы заметили еще один такой же отпечаток. Я невольно с опаской осмотрелся по сторонам:

– Ничего себе, вот так мурлыка тут бродит!

– Может, от землетрясения зоопарк развалился и звери разбежались, – предположил Никита.

– А разве в нашем городе есть зоопарк? Что-то не припомню.

– Ну, может, какой-нибудь частный зоопарк? – не унимался Никита. – А еще, мало ли кого люди дома держат?

Я поежился, представляя себе встречу со свободно разгуливающим домашним питомцем, имеющим такую огромную лапу, и мы прибавили шагу, насколько позволила моя нога.

На вид расстояние было небольшим, но, как это бывает в холмистой местности, глазомер подвел нас, и прошло минут двадцать, пока мы наконец-то спустились к самому краю ложбины и вскарабкались на ее верх. Отсюда нашим глазам открылся прекрасный обзор, он был таким потрясающим и неожиданным, что мы с Никитой невольно схватились за голову. Эмоции были настолько сильными, что первые несколько минут ничего, кроме «охренеть!» и «твою мать!», мы не могли сказать. Вот так вот стояли на склоне холма и тихо охреневали от всего увиденного.

Глава 8 Странный город

Влево и вправо от нас расходилась гряда невысоких холмов, подобных тому, на котором мы находились.

Холмы очень полого спускались вниз, и там, в полукольце, которое они образовывали, простиралась большая долина, в которой находился город. Город был так огромен, что не видно было ему ни конца ни края. Он раскинулся безбрежным океаном красных, коричневых и серых крыш невысоких домов, утопающих в зелени, и расчерченным строго перпендикулярными полосами улиц. Город начинался еще на склонах холмов. Внизу, где-то километрах в двух-трех от нас, виднелись небольшие отдельные особнячки. И чем ниже к долине, тем их становилось все больше. К подножию холма они уже создавали тесные улочки, вливающиеся в безбрежный океан домов в долине. И только в центре этого океана, как гиганты, вздымающиеся из глубин, тесной группой рвались вверх с десяток небоскребов.

У самого основания холмов проходила шоссейная дорога. Она вырывалась из-под подножия холмов, широкой лентой разрезала этот безбрежный океан домов и направлялась прямо туда, к центру, к гигантским строениям. Да и сама дорога была им под стать, я такого шоссе не видел ни разу в своей жизни. Даже с такого расстояния было заметно, что это шоссе в десять – двенадцать полос, разделенных посредине, и заполненное крошечными, с нашей точки обзора, автомобильчиками.

– Ну, и где тут наш университет? – первым пришел в себя Никита.

– Никита, боюсь тебя огорчить. – Я глубоко вздохнул. – Но, по-моему, мы вообще находимся хрен знает где. Ничего не узнаю, не припомню ни таких небоскребов, ни такого шоссе не то что в нашем городе, а и в целом нашем регионе.

Мы всматривались в расстилающийся внизу город и тщетно пытались понять, куда же нас занесло.

– Вот это я пошутил насчет похищения! – сказал Никита. – А может, нас и правда похитили?

– Ну да, тащили-тащили, а потом бросили под деревьями на каком-то холме. А зачем похищали, непонятно. Во всяком случае, знойным красоткам воспользоваться нами в бессознательном состоянии было бы крайне затруднительно.

Никита только хмыкнул в ответ…

Итак, мы стояли и смотрели. Первое ощущение потрясения начало проходить, и постепенно мы заметили то, что не увидели сразу. Движение на шоссе было каким-то странным. Правая половина дороги была забита автомобилями, направлявшимися в сторону небоскребов. Но они не двигались вперед. Где-то километрах в двух-трех от подножия холма они как будто уперлись в какую-то прозрачную стену. С другой стороны этой невидимой стены также плотно стояли автомобили встречных полос движения, видимо направлявшиеся из города. И они тоже не двигались. Сверху было видно, что некоторые автомобили пытались выбраться из этой толчеи, но им это не удавалось, так как машины стояли довольно плотно. Я не сразу понял, почему они не выезжают на свободные полосы встречного движения, чтобы разъехаться, но потом догадался, что высокий разделительный отбойник не позволяет им это сделать.

И тут Никита присвистнул:

– Ого! Ты видишь эту трещину?

Да, конечно, я тоже заметил, что сдерживает автомобили от движения. Никакой прозрачной стены не было. Просто шоссе пересекала широкая трещина. Ее очень отчетливо было видно даже с такого далекого расстояния. Я пригляделся внимательнее.

– Никита, скажи мне, ты видишь то же, что и я, или у меня в глазах рябит от солнца?

Но Никита, в волнении, уже схватил меня за руку.

– Да это та самая оранжевая хрень, в которой машины исчезают!

Действительно, внимательно присмотревшись, можно было увидеть, что над трещиной зловеще повисло прозрачное оранжевое марево. До нашего слуха долетали слабые звуки сирен. В автомобильной толчее на шоссе застряли несколько машин с мигалками. Возможно, это были полицейские автомобили или скорой помощи, но среди них отчетливо выделялась пожарная машина. Сверху она казалась красным жуком, которых в детстве мы называли «солдатиками», перепутать было невозможно. Ее водитель, вероятно, уже понял, что вперед ему не проехать, и пытался развернуться в создавшейся пробке в обратном направлении. С большим трудом, но ему это удалось, машина потихоньку выруливала, а за ней пристраивались и другие автомобили, с водителями пошустрее.

А потом мое внимание привлекла группа небоскребов в центре. Они были очень далеко и поначалу только произвели на меня впечатление своими размерами и необычным расположением, как бы в ядре города. Но вскоре я заметил, что из разных уровней этажей одного из гигантов в небо поднимаются столбы дыма. У другого небоскреба верхушка как будто съехала в сторону и образовались неровные выступы. Но еще более странной выглядела группа из двух небоскребов, стоящих недалеко друг от друга. Сначала я подумал, что это такое оригинальное архитектурное решение, но, приглядевшись, понял, что один из них очень сильно накренился в сторону, ну прямо как пизанская башня, и верхней частью вломился в бок ближайшего к нему небоскреба. Так они и стояли, как будто один склонил голову на плечо другому.

Мы стояли на хорошей точке обзора. Почти весь город был как на ладони. В разных районах от земли поднимались тонкие серые струйки дыма. В одном месте в небо взмывали густые клубы черного дыма – вероятно, горела заправка. Мы заметили, что и особнячки у подножия холма имеют следы разрушений: где-то видно было обвалившийся кусок крыши, где-то – трещину на фасаде.

– Никита, не совсем понятно, где мы. Точнее говоря, совсем не понятно. Ясно одно – здесь было землетрясение. А иначе откуда взяться таким разрушениям? Значит, мы все-таки недалеко от наших мест, – с оптимизмом сказал я. – Предлагаю спуститься, а там у людей спросим, где находимся и как нам лучше добраться до университета. Вперед!

И мы начали спуск к городу.

Поначалу шли по рыжеватой земле, но потом Никита увидел справа от нас небольшую тропинку, и мы пошли по ней в надежде как можно быстрее встретить кого-нибудь и расспросить о дороге к университету. Мы уже спустились примерно на километр, как вдруг Никита обратил мое внимание на шоссе, которое пока еще хорошо просматривалось с этой высоты. По абсолютно пустым полосам встречного движения в сторону небоскребов мчался пожарный автомобиль, гудя сиреной. Может быть, это был тот самый, который сумел выбраться из пробки с противоположной стороны. Можно предположить, что он развернулся где-то на развязке, а может быть, другой, не знаю. Во всяком случае, он быстро ехал прямо по направлению к трещине на шоссе. Автомобили, мимо которых он проезжал, сигналили ему, из них выскакивали люди, махали ему руками, но, не обращая ни на кого внимания, пожарная машина мчалась вперед. Может быть, водитель думал, что, разогнавшись, сможет перескочить эту трещину так, как это делают крутые парни в американских фильмах. Не знаю, на что он рассчитывал. Мы с Никитой затаили дыхание, наблюдая за передвижениями машины. Прямо перед самой трещиной водитель неожиданно затормозил. Но тяжелый автомобиль пронесло немного вперед, он влетел в висящее в воздухе над трещиной марево и исчез. И в то же самое мгновение появился снова, а одновременно с его появлением исчезло марево. Как будто кто-то взял и отключил его. А пожарная машина повалилась кабиной в трещину и застряла там, подняв над землей заднюю часть.

– Ох и повезло парню, – выдохнул Никита.

– Да уж, из огня да в полымя. Слушай, Никита, а мы ведь с тобой тоже в марево упали… Ты помнишь?

– Я видел, как оно появилось. Но меня вырубило от страха во время падения. Я ж тебе говорил. – Он покачал головой. – Брось, Илья! Судя по всему, нам с тобой повезло. Мы не исчезли никуда. Идем по тропинке, спокойно разговариваем. Даже если и упали в марево – на нас не сработало.

– Ты прав, – согласился я.

И мы продолжили спускаться. Уже появились и другие тропинки, расходящиеся в разные стороны, но мы не сходили с нашей. Тропинка становилась шире и неожиданно вывела нас к автомобильной дороге. По ней мы и продолжили движение. Вдоль дороги росли деревья и кустарники. Мне показалось, что среди них было несколько пальм. Пройдя метров триста, мы увидели возле дороги большой указатель, на котором было написано «Bronson Canyon-Griffith Park». Мы остановились возле него и несколько раз внимательно прочли странную надпись.

– Все-таки мы в парке, – только и смог я констатировать.

Мы переглянулись, пожали плечами в недоумении и пошли дальше. Недалеко от указателя увидели место для стоянки автомобилей с четырьмя стоящими машинами. Но людей в них не было, спрашивать дорогу не у кого. Зато метрах в трехстах показались домики. Настроение у нас приподнялось, мы прибавили шагу и вскоре уже шли по улице, по обеим сторонам которой располагались «домики», как я их назвал выше. На самом деле это были двух и трехэтажные особняки, обнесенные невысокими заборчиками, с большими красивыми садами во дворах.

– Какой богатый пригород, – заметил Никита.

Действительно, особняки были очень красивыми, различных архитектурных стилей. Но везде виднелись следы разрушений, сильно портящие вид домов. У одного из особняков провисла крыша, у другого обвалилась фасадная стена так, что было видно внутреннее убранство комнат. Еще один особняк был с разрушенными колоннами, поддерживающими портик. Но даже на фоне всей этой разрухи мы с Никитой не могли не обратить внимание на цветущие апельсиновые деревья. Они были почти в каждом саду! Я таких необычных деревьев не видел никогда в жизни! От их цветов исходило такое благоухание! А рядом с цветами на соседних ветках висели спелые оранжевые апельсины! Выглядело это сказочно!

Мы уже прошли вдоль нескольких домов, но до сих пор не встретили ни одного человека. В одном из дворов за забором слышны были очень взволнованные людские голоса. Мы подошли поближе, думая, что кто-нибудь может выйти, но голоса стали удаляться вглубь участка. Зато на воротах мы увидели табличку, на которой было написано «Canyon Dr».

– Это что? – спросил Никита. – Название улицы? Или просто прикол хозяев?

– Да, на название улицы не похоже. – Я пожал плечами. – Наверное, тут врач живет. Dr – это сокращенное от «доктор», только по-английски. А Canyon – Канион, наверное, его фамилия. А может, и специализация.

– А чего не по-русски написано? – не унимался Никита.

– Ну, может, он продвинутый доктор, поклонник английского языка или любитель вывесок латинскими буквами. А может, иностранцев обслуживает.

Мы не стали задерживаться перед этими воротами и пошли дальше. На воротах следующего особняка мы увидели такую же табличку «Canyon Dr» и номер 67.

– Еще один доктор, да? Судя по номеру, этих докторов тут не один десяток! – рассмеялся Никита.

– Значит, это все-таки название улицы, – предположил я.

– А чего не по-русски написано?

И тут меня осенило!

– Ты помнишь, Никита, у нас недавно проходил чемпионат мира по футболу?

– Ну? И при чем тут чемпионат?

– Так уличные названия, всякие там указатели должны были сделать на латинице. Чтобы иностранные гости легко могли прочитать и сориентироваться.

– Так, а почему нет русского варианта?

– Ну, ты ж знаешь, как это у нас бывает. К чемпионату все для дорогих иностранных гостей сделали, а до табличек на русском языке не дошли руки или уже денег не хватило.

– Да, тогда все понятно, – хмыкнул Никита. – А так как я – не иностранный гость, а с английским не дружу еще со школы, то и не могу понять, где нахожусь.

И тут мы заметили небольшой пикап, стоящий перед воротами одного из особняков. Возле него суетился какой-то мужчина средних лет. Он вбегал через ворота в дом и выбегал оттуда с коробками и сумками. Мы так обрадовались, что наконец-то появился человек, которого можно обо всем расспросить! И вприпрыжку припустили к нему!

Глава 9 «Русские идут!»

Мы подбежали к пикапу как раз в тот момент, когда мужчина вернулся из дома с очередной коробкой в руках и собрался положить ее внутрь машины. Его дом был почти цел, только по фасадной стене сверху вниз прошла широкая ломаная трещина. И сразу за воротами дорожные плиты, которыми был выложен подъезд к дому, вздыбились и наехали друг на друга, поэтому мужчина не смог подъехать прямо к дверям дома и ему приходилось бегать туда-сюда.

– Здравствуйте! – громко поздоровался я с ним. – Мы студенты Политехнического университета! Вы не подскажете, где мы находимся и как нам отсюда быстрее добраться до университета?

Мужчина вздрогнул и повернулся в нашу сторону. Мы стояли и смотрели на него, ожидая ответа.

– Политехнический университет! Вы знаете, где он находится? – повторил я. – Или хотя бы подскажите, в каком районе города мы находимся?

Мужчина замер, не двигаясь и не отвечая. Он не мигая смотрел на нас с Никитой, руки, держащие коробку, начали мелко дрожать.

– Але, мужчина, вы слышите? – не выдержал Никита, потом повернулся ко мне: – Слушай, может, он глухонемой? Вот нам повезло, первый же встречный – и глухонемой!

И Никита начал энергично махать перед лицом у мужчины руками, пытаясь жестами объяснить ему, что нам нужно, и при этом медленно выговаривая слова по слогам:

– У-ни-вер-си-тет! Мы – сту-ден-ты! Где мы?

Взгляд мужчины уперся в бело-сине-красную полосатую нашивку на рукаве. Пока Никита махал руками, он как завороженный следил за ней взглядом, а потом, уронив коробку, начал медленно пятиться назад к дому. В дверях дома появилась женщина с большой сумкой в руках. Вероятно, она собирала вещи и передавала их мужчине.

– Питер, что случилось? – воскликнула женщина на английском языке.

Для мужчины ее возглас прозвучал, как выстрел стартового пистолета для спринтера. Он шустро развернулся и помчался к дому, крича во все горло тоже по-английски:

– Русские идут!!! Быстро в дом!

Стремительно подхватил женщину на пороге, впихнул ее в дом и захлопнул за собой дверь. А мы остались стоять на улице, совершенно обалдевшие от всего увиденного.

– У дяденьки крыша уехала после землетрясения, – сочувственно произнес Никита. – Совсем нервишки не в порядке! Это же какая реакция на простейший вопрос! И заверещал что-то непонятное.

– Очень даже понятное и оттого еще более странное. – Я медленно повернулся к Никите. Не зря в свое время мама заставляла меня усиленно заниматься английским с репетитором. Говорить у меня не очень получается, а вот понимаю по-английски я прекрасно. – Он кричал «Русские идут!» по-английски. Как будто это какая-то невидаль в России. Поэтому мне не совсем понятно, чем два парня в обычной повседневной военной форме и без оружия, то бишь мы с тобой, так его напугали?

– Да не обращай внимания! – отмахнулся Никита. – Говорю тебе, он слегка умом тронулся. Так бывает, я знаю. Это последствия шока. Сейчас встретим кого-нибудь более вменяемого и все разузнаем. Вон, посмотри, там дальше перекресток, и машины с боковых улочек выезжают. Пошли!

И мы отправились дальше, но какая-то смутная тревога закралась ко мне в душу и больше не отпускала. Особняки уже очень плотненько стояли друг к другу, а впереди улица, по которой мы шли, пересекалась с небольшими улочками, расходящимися вправо и влево. И на перекрестках наблюдалось довольно-таки активное автомобильное движение. С боковых улиц один за другим выезжали автомобили, некоторые продолжали движение вперед, но большинство сворачивали на улицу, по которой мы шли, и спускались вниз. По сути, мы уже вошли в город: были отчетливо слышны тревожные звуки сирен и автомобильных клаксонов, до нас доносились взволнованные мужские и женские голоса. За оградой одного из особняков громко плакал ребенок. Но пешеходы на нашем пути не встречались, вероятно, у жителей этой улицы не принято было передвигаться пешком. Мы подошли к перекрестку, мимо нас быстро мчались автомобили. Мы с Никитой начали махать им руками, пытаясь остановить. Но все проносились мимо не останавливаясь. Только один раз притормозил «кадиллак» с женщиной за рулем, но как только я подошел поближе и попытался с ней заговорить, она тут же нажала на газ и умчалась прочь.

– Ильюха, а ты заметил номера на машинах? Странные какие-то… Где это у нас такие номера выдают?

Но я уже и сам увидел, что номера машин необычные – семизначные. Сначала была цифра, потом три латинские буквы, а потом еще три цифры. И форма номерных знаков была почти квадратная. Я растерянно смотрел на машины, на дома, на апельсиновые деревья, потом озадаченно сказал:

– Если б только номера… А этот город? А шоссе? А апельсиновые деревья? А мужик, который нас испугался? Я вообще не очень понимаю, что происходит. Где мы находимся, где наш университет? Может, уже позвонить кому-нибудь удастся?

Я достал мобильный, но сети по-прежнему не было. И тут Никита заметил на углу следующего перекрестка небольшой магазинчик. Над входом висела большая яркая вывеска «MARKET 24», огромная стеклянная витрина демонстрировала различные виды сыров, колбас, хлебных изделий и напитков. На дверях светились буквы «open», а главное, в магазин торопливо входила женщина.

– Ну, наконец-то, – выдохнул Никита. – И дорогу спросим, и пожрать чего-нибудь купим. У тебя деньги есть?

– Да мелочь какая-то. Зачем мне деньги на дежурстве? – Я порылся в карманах и нашел пару смятых пятидесятирублевок. – А я вот не пожрать, а пить ужасно хочу, горло совсем пересохло.

И мы быстрым шагом направились к магазину, больше не обращая никакого внимания на машины.

Когда вошли в магазин, там были только пожилая женщина-покупательница и молодой темнокожий парень, продавец. Женщина уже рассчитывалась на кассе и упаковывала в пакеты какие-то булки и консервы. Наше появление произвело почему-то потрясающее впечатление на продавца. Вместо того чтобы приветливо улыбнуться, он сначала замер с полуоткрытым ртом, а потом потихоньку начал поднимать обе руки вверх и прижиматься к стойке холодильника с напитками за его спиной. Женщина нас тоже заметила, но не обратила особого внимания, занятая упаковкой товаров.

– Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, где мы находимся и как нам добраться до Политехнического университета? – Я вежливо задал вопрос продавцу.

Но он стоял подняв руки вверх и только испуганно таращил глаза. Зато на этот вопрос отреагировала женщина. Повернулась к нам, поправила очки на носу и внимательно нас оглядела. Потом охнула, прижала пакет с продуктами к груди и залопотала по-английски:

– Я – бедная пожилая женщина! Я всегда хорошо относилась к русским, – потом подумала и добавила: – Гитлер капут!

– Эти двое тоже клиенты психушки, – с сожалением прошептал мне на ухо Никита.

– Да я у вас про университет спрашиваю! Мы студенты! – в сердцах бросил я.

– Юниверсал студиус? – оживилась женщина.

– Да, университет.

– Вы должны спуститься вниз до конца улицы, потом свернуть направо, а потом…

– Женщина, а вы по-русски мне можете объяснять? Спик рашн, я же не иностранец, – попросил я.

– Но я не говорю по-русски, – с сожалением ответила женщина.

– А-а, понятно, это вы иностранка. Ну а ты чего молчишь? – обратился я к продавцу.

Но он то кивал, то мотал головой из стороны в сторону.

– Слушай, Никита, ну как мы у него покупать что-либо будем? Ты же видишь, он невменяемый! Пойдем лучше, как там тетенька сказала – вниз до конца улицы, потом нам надо свернуть направо, а дальше – спросим еще у кого-то.

В это время продавец вышел из ступора. Он вдруг перемахнул через стойку кассы, как молодой горный козел, оттолкнул меня в сторону и с воплем: – «Помогите! Помогите! Кто-нибудь! Вызовите полицию!» – бросился из магазина вон.

А затем побежал вниз по улице, громко крича и размахивая руками. Мы с Никитой совершенно растерялись от такой прыти. Женщина, воспользовавшись нашим замешательством, тоже быстренько юркнула из двери магазина и засеменила по перпендикулярной улочке, плотно прижимая к груди пакет и все время нервно оглядываясь.

Мы остались в магазине совершенно одни, растерянные и недоумевающие. Реакция парня и женщины была более чем странной.

– Ну, давай хоть воды возьмем, – предложил Никита.

Мы открыли холодильник и достали двухлитровую бутылку холодной воды с длинным непонятным названием на этикетке. На ценнике было указано – 3.40. Из кармана я достал мятую пятидесятирублевку и положил ее возле кассового аппарата. Мы же не воры какие-то, за воду заплатили сполна. Мы вышли из магазина и сначала хорошенько умылись, смыв с лиц остатки пыли и подсохшей крови. А потом, поочередно глотая воду из бутылки, продолжили идти по улице.

Глава 10 «Стоять, полиция!»

Вскоре стало понятно, что улица упирается в другую, широкую городскую улицу с активным дорожным движением. Нам было видно, как по ней проносятся автомобили в два ряда в одну и другую сторону. Вдоль дороги на широком тротуаре были высажены пальмы. Там, где мы шли, уже не встречались двухэтажные особняки, только трехэтажные виллы. Также появились четырехэтажные многоквартирные шикарные дома, возможно, это были гостиницы или апартаменты.

В конце улицы собралась толпа людей. В центре нее стоял продавец из магазина, в котором мы побывали. Он что-то кричал, отчаянно жестикулировал и показывал рукой в нашу сторону. Толпа возбужденно гудела, все поворачивали голову в нашем направлении.

– Ситуация чем-то напоминает «День триффидов», – пробормотал я с тревогой.

– Что еще за «День триффидов»? – покосился на меня Никита.

– Есть такая книга. Там все люди наблюдали за падающими зелеными метеоритами, а потом ослепли, за исключением некоторых…

– И какая связь с нашей ситуацией?

– Произошло разрушительное землетрясение, в результате которого люди сошли с ума!

– Ну, я себя сумасшедшим не считаю, – покачал головой Никита. – Да и ты вроде нормальный.

– А мы с тобой какое-то время были в отключке. Вероятно, это нас и спасло, – предположил я.

– Ох, как мне это все не нравится, – пробормотал приятель, не спуская глаз с темнокожего продавца, продолжающего отчаянно размахивать руками. – Чего он там размахался? Свернуть бы куда!

Но сворачивать было некуда, мы подходили ближе, и все отчетливей звучало: «русская армия», «русская угроза», «они идут». Внезапно какая-то женщина закричала:

– Вызовите кто-нибудь полицию! Русские уже здесь! Кто-то должен остановить их!

Я схватил Никиту за руку.

– Никита, они хотят вызвать полицию! И опять кричат, что русские идут! – сказал я ему, но, по-моему, он и без меня все понял.

– Надо валить как можно быстрее и как можно дальше от этих психов, – ответил Никита.

– Я с тобой согласен на все сто. Сейчас повернем направо, как сказала та тетка. А сумасшедших лучше не раздражать. Как можно быстрее и спокойнее пройдем мимо них, делая вид, что не замечаем.

Некоторые люди из собравшейся толпы пытались позвонить со своих мобильных телефонов, но, вероятно, у них не работала связь, потому что они нервно смотрели на экран и поднимали аппараты повыше, в поисках сети. Потом двое мужчин из толпы побежали в соседний четырехэтажный дом, возможно искать телефоны со стационарной связью. В это время мы спокойно проходили мимо них по другой стороне улицы. Люди в толпе замолчали и только провожали нас встревоженными взглядами. Вот уже и пересечение улиц, мы прибавили шагу и повернули направо. И тут позади нас взвыла полицейская сирена и голос, усиленный громкоговорителем, проорал:

– Стоять! Полиция!

Мы с Никитой в испуге обернулись на этот окрик. Рядом с толпой нервных граждан остановилась полицейская машина, из которой выскочили два полицейских. В руках они держали пистолеты, направленные в нашу сторону.

– Ильюха, это че такое? Это они нам? – взволнованно зашептал Никита.

– Похоже, да. – Я нервно сглотнул. – Приказывают стоять на месте.

– Медленно, без резких движений положите руки за голову! – проорал нам один из полицейских.

– Послушайте, это какое-то недоразумение, мы ничего не сделали… – начал было я, делая шаг в их сторону, но полицейские тут же заорали, уже вдвоем:

– Руки за голову!!!

– Чего они хотят? – спросил Никита.

– Они хотят, чтоб мы положили руки за голову, – перевел я Никите. – Я думаю, что надо подчиниться, у них пушки, не дай бог, подстрелят.

Мы с Никитой медленно подняли руки и положили их за голову. Ох, что тут сделалось с толпой, стоящей на той стороне тротуара. Они начали громко аплодировать полицейским, свистеть и улюлюкать от восторга. Люди со счастливыми улыбками на лице бросились обнимать друг друга. Их охватило всеобщее ликование. Ну, точно, праздник в сумасшедшем доме!

В этот период всеобщего счастья из внутреннего дворика виллы, находившейся прямо на пересечении той улицы, с которой мы спустились и на которую вышли, на верхнюю часть забора вскочила огромная кошка. А точнее говоря, большой хищный зверь из семейства кошачьих. Я не очень разбираюсь в породах животных, но в зоопарках в детстве бывал и подолгу простаивал возле вольеров с хищниками. Эта большая кошка по виду напоминала львицу или пуму. Огромный хищник на стене – не очень привычная картина для городского пейзажа. Насколько я помню, представители семейства кошачьих – ночные хищники. Почему это животное свободно разгуливало днем, да еще и в городе – непонятно. Возможно, его встревожило землетрясение. Однако никто из толпы и из полицейских не заметил появления этой кошечки, они стояли к ней спиной и были поглощены сценой нашего задержания. А хищник тем временем начал медленно прохаживаться по забору прямо над их головой, нервно подергивая кончиком хвоста.

– Ильюха, ты это видишь? – прерывающимся от волнения шепотом проговорил Никита.

Я только судорожно кивнул в ответ. А потом произошло следующее. Огромной кошечке, видимо, очень не понравился весь этот шумный балаган у забора, она припала на передние лапы, выгнула спину и издала громкий трубный звук, чем-то похожий на гудок паровоза. На мгновение все замерли, не понимая, что это за звук и каково его происхождение, а потом воздух прорезал душераздирающий женский визг, и толпа бросилась врассыпную. Люди мчались кто куда, давя друг друга, лезли прямо под колеса машин. Полицейские тоже обернулись на этот рев, и им стало сразу не до нас. Один быстро нырнул в машину, а второй от ужаса упал на задницу, выставив руки с пистолетом вперед.

– Бежим, Никита! – закричал я, и мы припустили что есть мочи подальше от этого места.

Последнее, что я увидел, перед тем как помчаться со всех ног, – это взвивающееся в прыжке гибкое, светло-коричневое тело хищника. А потом позади нас послышались беспорядочные выстрелы…

Глава 11 Этого не может быть

Мы бежали по этому сумасшедшему городу, не разбирая дороги. Сначала немного промчались вдоль пальм, потом свернули в улочку направо, потом налево, потом опять направо, потом снова налево, потом опять выскочили на улицу с пальмами. Мы уже ничего не рассматривали, ни о чем не спрашивали шарахающихся от нас людей, мы просто уносили ноги.

Вдалеке позади нас послышалась полицейская сирена. Что делать? Мы заметались, как испуганные кролики. И тут увидели четырехэтажное здание, перед входом в которое, на небольшой автомобильной стоянке, огороженной невысоким заборчиком, стоял микроавтобус с яркой надписью «China Film Enterprises». Мы перемахнули через заборчик и спрятались за микроавтобусом, теперь нас нельзя было увидеть со стороны дороги. Меньше чем через минуту мимо с воем пронесся полицейский автомобиль. Мы с Никитой облегченно выдохнули и решили отдышаться, а заодно и осмотреться, пока нас никто не видит и за нами не гоняется.

Здание, возле которого стоял автомобиль, выглядело довольно-таки неплохо. Всего-то несколько разбитых окон, пара трещин на фасаде, обвалившиеся куски нежно-зеленой наружной покраски. Возле микроавтобуса лежали несколько коробов, пара чемоданов, несколько каких-то складных штативов. Видимо, все эти вещи готовились к погрузке.

Из двери здания выскочила молоденькая светловолосая девушка. На вытянутых перед собой руках она несла объемную тяжелую коробку. Коробка заслоняла ей обзор, и нас девушка пока не замечала. Она уже поднесла свою ношу к куче вещей, но тут дно коробки раскрылось, и с ужасным звоном что-то вывалилось на асфальт и девушке на ногу.

– Ах ты ж, мать твою! Зараза проклятая! Какой мудак это упаковывал! – в сердцах сказала девушка, и это были самые прекрасные слова, какие мы услышали за последние пару часов.

– Ты разговариваешь по-русски?! – воскликнул я. Тут она увидела нас:

– Это еще что за маскарад?! Нет, ну надо же, прямо в костюмах смыться со съемочной площадки! – проговорила она сама себе, не обращаясь к нам.

– С какой еще съемочной площадки? – спросил Никита. – Девочка, ты что несешь?

Она оценивающе взглянула на нас.

– А откуда ж вы такие красивые? Может, прямо из России?

Мы с Никитой непонимающе переглянулись.

– Что значит прямо из России? А мы сейчас разве не в России? – переспросил я.

– А вы что, думаете, что вы в России? – Она отступила на пару шагов и с надеждой посмотрела на дверь, из которой вышла. – Ребята, а вы, случайно, не из психушки? Она что, от землетрясения разрушилась и психи разбежались?

– А в психушках всех пациентов в военную форму одевают? Это разве похоже на больничный халат? – парировал я.

– Тогда кто вы такие?

– Мы учимся в Политехническом университете на военном факультете. Вчера вечером заступили на дежурство. А потом началось светопреставление.

И я кратко, как смог, рассказал ей о землетрясении, о трещинах, о нашем падении и о сегодняшних приключениях. О том, как от нас все шарахались с криком «русские идут», о полиции и о хищной кошке, так удачно нас выручившей.

– С ума сойти можно, – только и сказала девушка. Потом пару секунд подумала и спросила: – А документы у вас есть какие-нибудь?

– Конечно! Вот паспорт, вот студенческий билет, вот пропуск в общежитие. – Я достал свои документы из верхнего нагрудного кармана и передал ей.

То же самое сделал и Никита. Она их внимательно просмотрела, ничего не говоря, только удивленно качая головой, и вернула нам.

Потом коротко бросила:

– Пойдемте! – решительно схватила меня за руку и потащила за собой внутрь здания.

– Куда мы? Да ответь же! – попытался я разговорить девушку, но она не отвечала, а только стремительно вела меня за собой.

Никита не отставал, что-то недовольно бубня себе под нос. Девушка очень быстро затащила нас по лестнице на четвертый этаж. Я даже не успел осмотреться, заметил только, что на первом этаже был просторный холл с диванами, а на остальных этажах – по несколько дверей, ведущих в комнаты. Из комнат в холл с вещами в руках спускались люди азиатской внешности. Они в недоумении останавливались, видя нас, что-то говорили, но наша спутница не удостаивала их ответом.

Она быстро провела нас в конец коридора на четвертом этаже, открыла дверь в небольшую угловую комнатку и вывела нас на балкон.

– Смотрите! Здесь все ответы!

С балкона открывался прекрасный вид на высокие холмы, поросшие зеленью. Внизу холмов раскинулся огромный красивый парк. Но то, что находилось выше парка, невозможно было спутать ни с чем. Мы столько раз видели это по телевизору, в Интернете, в разных передачах и фильмах. Я почувствовал, как у меня начинают дрожать колени от волнения.

– Этого просто не может быть! – прошептал я.

Во всей своей красе, как символ этих мест, на холмах высились такие узнаваемые буквы – HOLLYWOOD. Правда, одна буква L слегка покосилась, и буква Y легла на бок, но все-таки это были они – знаменитые буквы, символизирующие американскую киноиндустрию.

– Так мы что, в Америке? – Никита тоже перешел на шепот.

– Да! Вы находитесь в штате Калифорния, город Лос-Анджелес, район Голливуд. – Каждое слово девушки било, как удар молотка, по голове.

У меня перед глазами все поплыло, как в густом тумане. Я обхватил голову руками, закрыл глаза и сел на пол балкончика. Разум отказывался это принимать. Как такое вообще могло получиться? Мы в Америке! Как это? Это чья-то злая шутка? Это фантастика? Я сошел с ума? Нет, мы все сошли с ума?! Это даже хуже, чем «День триффидов»! Я поморгал и еще раз взглянул в сторону холмов. Буквы HOLLYWOOD никуда не исчезли. Они по-прежнему возвышались, как будто насмехаясь надо мной. Значит, мы действительно в Америке! Но если это правда, то что же нам делать?

– Эй! – Девушка тронула меня за плечо.

Я увидел, что рядом стоит высокий мужчина лет пятидесяти, с азиатским разрезом глаз и внимательно смотрит на нас. Изучив нас с Никитой, он обратился к девушке, как мне показалось, на китайском языке, она ему ответила, и у них завязался оживленный разговор. Ну а в китайском ни я, ни Никита ни бельмеса, поэтому нам оставалось только терпеливо ждать, чем все закончится.

Во время разговора девушка несколько раз показывала на нас рукой и что-то с волнением доказывала. Лицо китайца в начале разговора было нахмуренным, он несколько раз пытался ее прервать, но она продолжала ему что-то доказывать, так что к концу разговора он даже начал потирать руки от удовольствия и поглядывать на нас с живым интересом. Наконец он одобрительно кивнул и похлопал меня по плечу.

В это время на улице раздался вой полицейской сирены. Звук приближался, вот сирена завыла совсем близко, и внезапно вой оборвался. Девушка прошла в комнату напротив той, в которой мы находились, и осторожно выглянула в окно.

– Полиция остановилась прямо возле нашего дома, – удивленно сказала она. – Двое полицейских осматривают микроавтобус. Ой, они направляются в дом!

Мы с Никитой переглянулись.

– Это, наверное, нас ищут! – взволнованно проговорил я. – Клянусь, мы не сделали ничего плохого! Мы не понимаем, почему полиция хочет нас арестовать!

Девушка что-то быстро сказала мужчине, он нахмурился, а потом что-то ей кратко ответил и вышел из комнаты.

– Мы вас не выдадим, – сказала девушка. – Идемте за мной! – И она быстро провела нас в соседнее небольшое помещение, плотно забитое картонками, ящиками и вешалками с разнообразными костюмами и шляпами. – Это – реквизиторская! Спрячьтесь за коробками и сидите тихо! – С этими словами она прикрыла дверь и ушла.

Мы с Никитой, стараясь не шуметь, пробрались вглубь комнаты и затаились за грудой ящиков, напряженно вслушиваясь. Вскоре услышали несколько мужских голосов и один женский, в котором узнали голос девушки. Они что-то активно обсуждали. Мы слышали, как открываются и закрываются двери комнат, а голоса и шаги людей приближаются к нашей комнате. Внезапно дверь распахнулась. Сквозь маленькую щель между ящиками мне было видно, что в комнату вошла девушка, за ней на пороге стояли двое полицейских, а за ними – китаец. Девушка весело улыбалась полицейским, поводила плечами, явно кокетничая, а они хоть и изображали из себя строгих блюстителей закона, но не спускали с нее восхищенных глаз.

– Хэлло! Здесь есть кто-нибудь? – с улыбкой спросила она в сторону комнаты. – Никого нет! Вы зря беспокоились.

Потом она схватила с вешалки шляпу с широкими полями и со смехом примерила ее на одного из полицейских.

– Вылитый Кларк Гэйбл в молодости! – восхищенно сказала она смущенному полицейскому. – Вы, случайно, не его родственник?

Полицейский снял шляпу, и они с коллегой поспешно пошли к другой комнате. Вскоре голоса и шаги затихли. А через пару минут снова на улице взвыла полицейская сирена, быстро удаляясь от дома.

Дверь комнаты, в которой мы прятались, распахнулась.

– Они уехали! – сообщила девушка. – Кому-то показалось, что вас видели возле нашего микроавтобуса! Полицейские были так любезны, заодно проверив и наш дом, в который могли ворваться злоумышленники…

Мы с Никитой вылезали из-за коробок, отряхивая пыль.

– Мы вам очень благодарны, – начал было я, но девушка не дала мне договорить.

– Вы есть хотите? – спросила она.

– Еще бы! – ответил Никита. – Мы со вчерашнего вечера ничего не ели!

Она усмехнулась, сочувственно посмотрела на него и покачала головой.

– Ты так думаешь? Вчера был вечер какого дня? – спросила она.

– Пятницы, – ответил, еще ничего не подозревающий Никита. – Где-то часов около девяти вечера все и произошло. А когда мы очнулись, день был уже в разгаре.

Но я уже начал обо всем догадываться.

– Никита, местное время сильно отличается от нашего. Ты не помнишь, сколько часов здесь разница с московским временем? – спросил я у девушки.

– Минус десять часов.

– То есть здесь сейчас пятница, середина дня?

– Совершенно верно. Пятница, половина третьего дня. Теперь стало понятно, почему часы в моем телефоне показывали 21:39. Батарея была в полном порядке. Они показывали правильное московское время. Значит, мы с Никитой всего-то около часа были в отключке, а не целую ночь. Мы снова были в пятнице, а в это же самое время дома была ночь субботы.

– Давайте знакомиться, – сказала девушка. – Меня зовут Ксения, а вас, судя по документам, Илья и Никита?

– Да, я – Илья, а он – Никита, – представил я нас обоих.

– Значит так, Илья и Никита, времени у нас мало, мы хотим как можно быстрее покинуть Калифорнию, к тому же в аэропорту нас ждет самолет. Сейчас спускаемся на первый этаж, у нас там кухня. В холодильнике есть сыр и несколько сэндвичей, можно сделать кофе или чай. Там же есть какие-то антисептики, можете обработать свои ссадины. – Она внимательно посмотрела на наши лица. – Я понимаю, что у вас сейчас море вопросов. Пока вы будете подкрепляться, я вас введу, насколько это будет в моих силах, в курс текущих событий. Идет?

Ксения говорила четко и быстро, видно было, что она привыкла отдавать распоряжения. Поэтому мы без возражений и ропота последовали за ней.

Глава 12 Счастливое знакомство

Пока мы спускались по лестнице, Ксения кратко ввела нас в курс дела:

– Как вы уже, наверное, заметили, мы не американцы. Мы занимаемся кинематографом, китайская компания China Film Enterprises. Мы сотрудничаем с Голливудом и сюда прилетели на съемки. Несколько сюжетов в нашем новом фильме связаны с американской жизнью. Народ у нас в группе доброжелательный и веселый. Да сейчас вы и сами в этом убедитесь.

На первом этаже в холле собралась группа из пяти человек, четверо мужчин и одна женщина. Все были азиатской внешности. Среди них был и мужчина, которого мы встретили на балконе. Видно было, что все они ожидают нашего появления и сразу обратились к Ксении. Она что-то объяснила им, потом повернулась к нам:

– Я им сказала, что вы наши гости из России и вы счастливы находиться здесь. Вы очень благодарны им за убежище. Они тоже искренне рады и хотят с вами познакомиться. Пожмите каждому руку и назовите свои имена.

Итак, у нас состоялся ритуал знакомства. Первым к нам подошел тот самый мужчина. Теперь я смог разглядеть его лучше: он был высокий, с гладко зачесанными назад седеющими волосами и очень проницательными глазами. По тому, как держали себя с ним остальные, было понятно, что он здесь старший, и не только по возрасту, но и по положению. Он степенно пожал нам руки, а представила его Ксения:

– Это директор нашей кинокомпании господин Хи Ченг Энлай.

Мы почтительно слегка склонили голову в знак приветствия и назвали наши имена. Сразу же после директора к нам подскочил невысокий мужчина в очках и с волосами до плеч. Это был нервный тип, с резкой жестикуляцией и очень живой мимикой. Он схватил нас за руки, затряс их и что-то залопотал.

– Это режиссер фильма, который мы снимаем, Ли Сянь. Он необыкновенно творческая личность. Вкратце господин Хи Ченг Энлай уже посвятил его в вашу историю. Ли Сянь надеется, что вы ему расскажете все в подробностях, ведь он уже видит сюжетную линию для своего нового фильма, – перевела Ксения.

Мы аккуратно высвободились из пожатий «творческой личности» и заверили его в своем уважении и готовности все рассказать, если позволит время. Ведь, насколько мы знали, их группа торопится на самолет. После того как Ксения перевела, он запустил руку в волосы и нервно забегал по холлу. А потом подсел к сидящему на диване директору и что-то начал ему объяснять, то и дело вскакивая и отчаянно жестикулируя…

С радостными улыбками нам представились молоденький оператор, звукорежиссер и женщина-костюмер средних лет. Я совершенно не запомнил их имена. Помню только, что оператор, пожимая мне руку, сказал, слегка коверкая слова:

– Кальинка-мальинка, – и широко заулыбался.

– Да-да, – ответил я тоже с улыбкой, понимая, что его познания русского на этом и заканчиваются. Но мои познания китайского были и того хуже, они даже не начинались.

На этом церемония знакомства закончилась. Все, за исключением господина Хи Ченг Энлая, засуетились, разбежались по разным этажам, с тем чтобы продолжить упаковку вещей. А Ксения завела нас на кухню.

Это было просторное помещение с большим овальным столом посредине, небольшой рабочей стенкой с плитой и кофеваркой и огромным холодильником. Ксения велела нам не стесняться, что мы и сделали. Сначала тщательно умылись и обработали наши раны какой-то прозрачной, неприятно пахнущей жидкостью. Сильно пекло, но вид у нас стал гораздо лучше. Потом в холодильнике мы взяли по паре сэндвичей, сделали себе кофе с молоком, налили по стакану апельсинового сока и принялись за еду.

Ксения села за стол напротив, налила себе стакан холодной воды и сказала:

– Прежде чем я начну рассказывать, взгляните сюда. – С этими словами она взяла пульт и включила плазменный экран, висящий на стене напротив стола.

Звука почти не было, а изображение шло с постоянными полосами и помехами, но даже так можно было разглядеть транслируемые кадры разрушений.

В углу экрана постоянно висела надпись «Breaking News». Кадры разрушенных домов сменялись кадрами трещин на дороге, потом показывали пласты поднявшейся земли, потом моменты исчезновения автомобилей в мареве, потом опять разрушенные дома, обвалившиеся мосты и снова дороги… А внизу появлялись названия стран, в которых произошли эти разрушения: Испания, Франция, Италия, Германия, Греция, Румыния, Турция, юг России… Затем, с большими подробностями начали показывать американские штаты, которые постигла та же участь: Калифорния, Аризона, Орегон. Больше всего досталось Калифорнии. Очень много разрушений было в Лос-Анджелесе, особенно в центре города.

Мы с Никитой замерли перед экраном и не могли поверить своим глазам. Вот так дела! Столько стран одновременно подверглось разрушительному удару стихии!

– Да это же просто землетрясение мирового масштаба! Разве такое возможно? – невольно вырвался у меня вопрос.

Ксения отпила немного воды и произнесла:

– Получается, что возможно. Как видите, землетрясение произошло не только у вас дома. Тряхнуло также восточную часть США и практически всю Европу. Причем в одно и то же время. У нас здесь землетрясение началось где-то в десять сорок утра. Судя по вашему рассказу, в это же самое время тряхнуло и Россию. – Она вздохнула и продолжила: – Здесь толчки были в течение десяти – пятнадцати минут, но очень сильные. Вы сами видели, что даже здание, в котором мы находимся, пошло трещинами, а оно построено с учетом сейсмоопасного региона, и землетрясение до пяти баллов для него не страшно. Здесь все дома так построены, поэтому они и невысокие, а небоскребы есть только в районе Даун-Тауна.

Я ей рассказал, что нам удалось рассмотреть с холмов небоскребы, и боюсь, что некоторым из них повезло гораздо меньше, чем этим апартаментам.

– Да, мы уже видели по телевизору съемку с вертолета, – подтвердила Ксения. – Деловой центр города сильно пострадал. Там еще и пожары в разных местах возникли, в общем, картина довольно мрачная. Центр города охвачен паникой. Все сейчас стараются как можно быстрее выехать из Лос-Анджелеса любым способом. А способов в данной ситуации не так уж много. Центральный аэропорт Лос-Анджелеса практически полностью разрушен! Думаю, что с железной дорогой дела обстоят не намного лучше, и движение поездов наверняка остановлено.

– Но ведь уже не трясет, – заметил Никита. – Не вижу смысла покидать город после того, как все произошло.

– Да ты что! – воскликнула Ксения. – Все боятся, что это только начало! Вы знаете, что распрекрасный город Лос-Анджелес расположен на знаменитом тектоническом разломе Сан-Андреас?

Мы отрицательно покачали головой. Она продолжила:

– Вы не знаете и поэтому думаете, что опасность миновала. Но те, кто живет в Лос-Анджелесе, прекрасно осведомлены, на какой пороховой бочке находятся. Во-первых, многие местные жители еще хорошо помнят знаменитое землетрясение 1994 года. Город был весь в руинах! А во-вторых, буквально несколько месяцев назад, международная группа ученых-сейсмологов предсказала Лос-Анджелесу полное исчезновение с лица земли в ближайшие годы из-за движения плит в разломе. Перспектива удручающая. Кто знает, возможно, движение плит уже началось, и что может произойти в ближайшее время – страшно даже представить! Так что отсюда нужно как можно быстрее уезжать, что наша группа и собирается сделать. За нами еще вчера прилетел самолет от корпорации, в которую входит наша кинокомпания.

– Но ведь ты сама сказала, что аэропорт разрушен! – воскликнул я. – Как же вы собираетесь улететь!

– К счастью, в пригороде Лос-Анджелеса в Бербанке есть еще один аэропорт. Он не такой огромный, но легко принимает небольшие частные самолеты. Мы не знаем, в каком он состоянии, но, во всяком случае, его не транслировали в перечне пострадавших объектов. Это – наша единственная возможность как можно быстрее покинуть эту страну. Мы должны были сегодня еще целый день снимать и улететь ночью, но в связи с такими событиями господин Ченг отменил съемки и решил поторопиться с отлетом. Ли Сянь сначала сопротивлялся. Как же! Такая возможность для съемок! Это для всех трагедия, а для него прекрасные ракурсы! Он вообще хотел выехать в центр и заняться съемками последствий землетрясения. Но директор заявил ему, что не собирается рисковать жизнью людей. Тем более совершенно неясно, какая ситуация на дорогах и как долго мы будем добираться до аэропорта. И вообще неизвестно, чем все это закончится!

Пока она говорила, я наконец-то внимательно рассмотрел нашу неожиданную спасительницу. Это была невысокая молодая девушка лет двадцати – двадцати двух с длинными, заплетенными в косу волосами пшеничного цвета. У нее были огромные серо-голубые глаза и красиво очерченные губы. Она не была худенькая, но вся какая-то ладненькая, с хорошей фигуркой.

– Ксения, – спросил я, – а ты разве тоже китаянка? Она рассмеялась, показав ровные красивые зубки.

– Конечно нет! Я русская, родом из Владивостока. Мой отец умер, когда я была совсем маленькая. А в мою маму, очень красивую женщину, кстати мы с ней сильно похожи, влюбился китаец, и они поженились. Он увез нас в Пекин, где я в основном и живу. Я с самого детства хорошо говорю по-китайски. И еще прекрасно владею английским. Господин Хи Ченг Энлай является родным братом моего отчима. Это для всех он «господин», а наедине я называю его дядюшка Ченг. Мы с ним очень дружны, с семнадцати лет я сопровождаю его в заграничных поездках в качестве переводчицы и, по совместительству, личного администратора. А сейчас, пользуясь нашими с ним родственными отношениями, постараюсь уговорить дядюшку взять вас с собой в Пекин. Здесь вам оставаться точно нельзя, а от Пекина до российской границы – рукой подать.

Это было очень неожиданно. Молодая хорошенькая девушка решительно взяла нашу судьбу в свои руки. Все посчитала, взвесила и приняла решение.

– Ксения, – вспомнил я, – а как у вас со связью, можно попытаться позвонить своим и сообщить, что мы живы?

– Забудь, – махнула рукой Ксения. – Мобильная связь полностью легла сразу же после землетрясения. Я не знаю, возможно, работает стационарная телефонная связь или какие-то радиоволны. Но у нас ничего этого нет.

– А как же вы связывались с Китаем?

– Мы не смогли связаться, – с печалью ответила она. – Мы даже не знаем, что там происходит. Китай в телевизионной хронике не показывают. – Она махнула рукой в сторону телеэкрана. – Значит, есть надежда, что там все в порядке.

– А самолет? Как вы связываетесь с летчиком?

– Да никак! – Она начала раздражаться. – Самолет прилетел еще вчера в аэропорт Бербанка, сегодня ночью мы должны были вылетать. Значит, он должен ждать на аэродроме. Надо туда добраться. Все, хватит болтовни, вы доедайте, а я пошла к дядюшке Ченгу…

Глава 13 Бегство из хаоса

Мы с Никитой перекусили и начали наводить на кухне порядок, когда Ксения вернулась. Вместе с ней пришел и ее дядюшка. Он был очень серьезен и сразу же обратился к нам с торжественной речью. Ксения переводила:

– Господин Хи Ченг Энлай приносит вам и всему российскому народу в вашем лице свои соболезнования в связи с тем, что ваши родные места оказались под воздействием разрушительных сил природы. Он надеется, что ваши родные и близкие не пострадали в результате этой катастрофы. Он глубоко взволнован тем, что двое военнослужащих российской армии в силу непреодолимых сил стихий оказались на территории Соединенных Штатов. Он хорошо понимает сложившуюся политическую ситуацию во взаимоотношениях между Россией и США и к каким последствиям может привести незаконное появление военнослужащих РФ на территории Штатов. При этом он осознает, что отношения Китая и России, подтвержденные многолетней дружбой и крепкими экономическими связями, не позволяют ему оставить вас в крайне затруднительном положении. Он уверен, что, протягивая руку помощи двум военнослужащим Российской армии, он протягивает руку дружбы Китая всей России. Поэтому он счастлив предложить вам два места в самолете, отправляющемся на его родину, где вам будет находиться гораздо комфортнее и безопаснее. Единственное, он хотел бы узнать ваше отношение к товарищу Ленину? – На этом Ксения вопросительно посмотрела на меня.

– У меня не может быть хорошего отношения к человеку, участвовавшему в разрушении великой Российской империи! – ответил я.

Ксения как-то странно на меня взглянула, хмыкнула и перевела. Дядюшка Ченг заулыбался, пожал нам руки, меня похлопал по плечу, отдал какие-то распоряжения Ксении и вышел.

– Ну ты дубина! – в сердцах сказала Ксения. – Чему вас только в университете учат? Китай – коммунистическая страна, все коммунистические вожди в ней весьма почитаемы, а особенно Ленин. Китайцы даже в Москву специально в Мавзолей ездят на экскурсии.

– А чего же он тогда так заулыбался? Или ты ему что-то другое сказала?

– Конечно! – Она рассмеялась. – Я сказала, что тебя в трепет приводит его священное учение! Ну да ладно, черт с ним, с этим Лениным! Главное, что вы летите с нами!

Мы наперебой начали благодарить ее, но она нас прервала:

– Тут моей заслуги немного. Во-первых, пока мы с вами беседовали, его уже предварительно «обрабатывал» наш режиссер Ли Сянь. Уж очень он загорелся идеей нового фильма-катастрофы. Съемку ему вести в городе не разрешили. А тут такой подарок судьбы: вы – непосредственные участники событий. И он хочет, чтоб вы ему рассказали все, поделились с ним своими чувствами и эмоциями, подробно описали, через что вам довелось пройти. А во-вторых, дядюшка рассудил, что дополнительные две пары сильных мужских рук нам очень даже могут пригодиться в сложившейся обстановке. – Она придирчиво нас осмотрела. – Но в таком наряде вам в аэропорту лучше не показываться. Вам надо переодеться. – Она посмотрела на меня: – Тебе, я думаю, по росту подойдет что-то из одежды дядюшки. А вот тебе с твоими плечами… – она посмотрела на Никиту, – будет сложно. Ну, может, наша костюмер что-то и подберет.

С переодеванием мы справились быстро. Мне Ксения выдала черные спортивные штаны и желтую тенниску дядюшки. В целом по росту все подошло. С Никитой оказалось сложнее. Ему нашли бриджи на резинке вместо ремня, а вот с плечами и торсом вышла проблема, он не втискивался ни в одну футболку или тенниску. Тогда женщина-костюмер взяла одну из теннисок, разрезала ее сзади пополам и надела на Никиту, соединив две половинки на спине длинным шнурком. А разрез прикрыли ковбойской безрукавкой, которую она извлекла из реквизита. Единственное, что нам не смогли подобрать, – это обувь. В своих берцах мы бы выглядели крайне странно, поэтому было решено сменить обувь на более подходящую. У Никиты 45-й размер, а у меня 43-й. У всех присутствующих мужчин размер обуви был меньше. Пришлось надевать шлепанцы для бассейна, с которых у нас слегка свисали пятки. Свою форму мы упаковали в рюкзак, выданный Ксенией, и положили в микроавтобус. Потом помогли китайцам перенести в машину запакованные коробки и сумки. В общем-то, группа уже почти была готова ехать. За руль микроавтобуса сел звукорежиссер. Пока мы располагались в микроавтобусе, я успел рассказать Ксении о дороге, которую мы видели с холмов, и обратил особое внимание на трещину, остановившую движение множества машин. Ксения вытащила карту из бардачка, и они со звукорежиссером начали ее изучать, параллельно уточняя у нас некоторые детали.

– Дорога, которую вы видели – это Голливуд Фривэй, – поясняла Ксения. – Нам в любом случае нужно на нее выехать, но теперь в сторону Бербанка мы поедем не так, как планировали. Сделаем небольшой крюк. Главное, чтобы в других местах дорога была цела.

Наконец все расселись по местам, и где-то в половине четвертого по местному времени мы направились к аэропорту. Параллельно с нами в спешке двигалось множество автомобилей. Они мчались, не соблюдая правил, – людей гнала паника. Я заметил, что в обратном направлении ехали лишь одиночные машины. Наверное, большинство людей уже знали о трещине, пересекающей Фривэй, и выбирали другие пути. Когда мы промчались мимо указателя справа Universal Studious, я снова вспомнил пожилую женщину в магазине. Так вот куда она нас направляла! А что? «Университет, студенты» – очень даже созвучно названию известной кинокомпании. Потом я невольно засмотрелся на высокие красивые холмы, между которыми пролегал наш путь. Буквально через каждые несколько километров от автобана расходились совершенно сумасшедшие автомобильные развязки – такое количество различных направлений мне трудно было себе представить! Да, здесь без навигатора не обойтись. В целом дорога, по которой мы ехали, была в порядке, только в одном месте прошла большая трещина, обвалившая внутренний отбойник. При этом куски бетонных блоков перекрыли две полосы движения. Спешащие машины притормаживали на этом участке, аккуратно встраивались друг за другом с правой стороны, стараясь объехать трещину.

Наш микроавтобус тоже начал уходить вправо, как вдруг слева от нас промчался, не сбавляя скорости, ярко-красный пикап «додж».

– Что он делает?! – воскликнул я. – Он же мчится прямо к трещине!

Звукорежиссер-китаец, сидящий за рулем, тоже начал что-то громко говорить, наблюдая за лихим «доджем». А водитель того, видимо, очень спешил и решил проскочить через куски отбойника. Как он собирался перемахнуть через трещину, я не знаю. А может, он просто не видел ее. Как бы там ни было, но пикап на полной скорости влетел передними колесами в трещину и завяз в ней. В этот момент наш микроавтобус поравнялся с пикапом, и мы с невольным любопытством ожидали, что же будет делать незадачливый водитель пикапа.

Из пикапа выскочили двое здоровенных длинноволосых парней. Недолго думая, один из них подскочил к нашему микроавтобусу и рванул на себя водительскую дверь. Водитель что-то возмущенно закричал, но парень схватил его за грудки и со словами:

– Убирайся! – швырнул на землю.

Мы с Никитой, не сговариваясь, выскочили наружу. Люди, сидящие в проезжающих автомобилях, видели все происходящее, но никто не останавливался. Все делали вид, что их это не касается, и старались как можно быстрее проехать мимо. В это время наглец попытался влезть на водительское место, а к двери с другой стороны, туда, где сидела Ксения с испуганными глазами, уже направлялся второй здоровяк. Он и получил первый удар в челюсть от Никиты, отбросивший его к застрявшему в трещине пикапу. А я быстро подскочил сзади ко второму громиле. Я окликнул его и со всего размаху врезал ему водительской дверцей прямо по носу, когда тот оборачивался, а потом, слегка оглушенного, схватил за плечи и вышвырнул из автобуса. Я помог быстро взобраться обратно на водительское место испуганному звукорежиссеру, а подоспевший Никита другим ударом в челюсть вырубил наглого водителя «доджа», который начал подниматься за моей спиной, угрожающе размахивая кулаками.

– Быстро уезжаем отсюда! – крикнул я Ксении, но ей не пришлось даже переводить мои слова водителю.

Он дрожащими руками завел мотор и начал нагло встраиваться в плотный поток машин, тесня их и не обращая внимания на сигналы клаксонов. Мы с Никитой заскочили в автобус на ходу, стараясь не выпускать из вида двух незадачливых угонщиков. Но кулак у Никиты был тяжелый, им должно было понадобиться время, чтобы прийти в себя.

Чем дальше мы удалялись от опасного места, тем спокойнее становилось на душе. Наконец мы выехали на обычный участок дороги, и напряжение спало. Китайцы заговорили все разом, с благодарностью глядя на нас и пожимая нам руки. Ксения с порозовевшими щеками от волнения сказала:

– Спасибо вам большое! Вся группа очень благодарна! Мы бы сами не справились с такими наглецами!

– Не стоит!

Мы были рады, что оказались полезными новым друзьям.

Глава 14 Безумие в аэропорту

Мы удалялись от центральных районов города все дальше и дальше, и везде были видны следы страшных разрушений. Глядя на это, дядюшка Ченг мрачнел на глазах, Ксения тоже заметно нервничала.

– Хоть бы аэропорт не пострадал, – высказала она опасения.

Это просто счастье, что дорога была в относительном порядке, поэтому не прошло и часа с момента выезда, как микроавтобус в плотном автомобильном потоке подъехал к главному терминалу аэропорта. Точнее говоря, попытался подъехать. Съезжающихся машин было очень много, они закупорили всю площадку перед въездом к зданию аэропорта. Это было небольшое здание в бело-красной цветовой гамме. Под надписью «Bob Hope Airport» красовалось изображение статуи Свободы на фоне американского флага. Микроавтобус остановился от входа метрах в трехстах, дальше проехать не было возможности. Со всех сторон неслись гудки клаксонов. Люди выходили из машин с сумками и чемоданами и торопились к центральному входу. Дядюшка Ченг что-то сказал подчиненным, и те согласно закивали.

– Все, приехали, – сказала Ксения. – Машину оставим здесь. Не до нее сейчас. Мы с дядюшкой Ченгом пойдем внутрь и постараемся все разузнать, а вы забирайте вещи и дожидайтесь нас.

– Ксения, может, пойти с вами? – предложил я.

– Не надо, мы сами справимся. – И Ксения с директором вышли из автобуса и быстро зашагали к входу в аэропорт.

Все начали загружаться сумками и коробками, при этом очень пригодился Никита со своими плечами. На спину ему повесили тяжелую сумку с длинными лямками, между спиной и сумкой воткнули штативы и на каждое плечо поставили по тяжелой коробке. Ну, прямо-таки терминатор в ковбойской жилетке. Рюкзак с формой я повесил себе на спину. Вещи были практически все разобраны, когда мы увидели, как сквозь людской поток к нам быстро пробираются взволнованные Ксения с дядюшкой.

– Там просто ужас что творится! – запыхавшись, начала объяснять Ксения, пока дядюшка Ченг давал указания на китайском языке подчиненным. – Само здание аэропорта практически не пострадало. Но связь отсутствует. И на одной из взлетно-посадочных полос образовался разлом. Говорят, что в этом разломе исчез при взлете самолет! Все рейсы отменены! Внутри все выходы заблокированы полицией, хотя несколько самолетов готовы к посадке пассажиров. Людей, мечтающих улететь, – море!

– И что же будем делать? – с тревогой спросил я.

– Дядюшка считает, что нам стоит пробираться в аэропорт и дожидаться там. Возможно, связь наладится, и мы сможем связаться со своими пилотами. В любом случае стоять здесь не имеет никакого смысла. И выехать отсюда мы уже не можем…

Мы начали быстро пробираться между автомобилями за Ксенией и дядюшкой Ченгом. Когда мы наконец-то вошли в здания аэропорта, я мысленно ахнул. Зал ожидания был забит людьми – с сумками, чемоданами, с детьми и с собачками на руках. Огромная волнующаяся, гудящая, перепуганная толпа. Я вообще неуютно себя чувствую в большом скоплении народа, а тем более когда нервы у всех на пределе. А люди все прибывали и прибывали…

Дядюшка Ченг что-то громко сказал.

– Держитесь все близко друг к другу, чтобы не потеряться! – перевела Ксения, и наша компания начала пробираться поближе к выходу, ведущему на взлетно-посадочную полосу.

Чем дальше, тем плотнее становилась толпа. Сквозь огромные стеклянные стены, кое-где пошедшие трещинами, хорошо просматривалось взлетное поле, на котором стояли несколько самолетов. Наконец мы пробрались достаточно близко к выходам, чтобы заметить, что все они перекрыты полицейскими. С большим трудом им удавалось сдерживать натиск людей.

И вдруг гул взволнованных голосов перекрыл звук, который было тяжело с чем-то спутать. Это был звук взлетающего самолета. Толпа затихла, вслушиваясь и не веря своим ушам. А сквозь стеклянную стену мы увидели небольшой ярко-красный самолет, набирающий высоту.

– Ты говорила, что полеты отменены? – спросил я у рядом стоящей Ксении, изумленным взглядом провожающей взлетающий самолет.

– Вероятно, не для всех…

Кажется, эта же мысль пришла одновременно в голову всем собравшимся в аэропорту и мечтающим улететь. Мгновение удивленного шока прошло, и толпа разразилась возмущенными криками протеста. Людская волна угрожающе качнулась в сторону перекрытых полицией выходов, и у одного из полицейских не выдержали нервы. Пытаясь сдержать натиск, он выхватил из кобуры пистолет и дважды выстрелил в воздух…

Трудно предугадать реакцию напуганных и разозлившихся людей. Иногда достаточно одного выстрела, чтобы все бросились врассыпную, иногда – чтобы дружно легли на пол, прикрывая голову руками. А иногда звук выстрела может послужить непреднамеренным сигналом к действию… Так и случилось в этот раз. Никто не испугался, никто не лег на пол. Наоборот, звуки выстрелов разбудили дремавшую в людях ярость, и она выплеснулась на этих несчастных полицейских. В одно мгновение оцепление было сметено людской волной, стремящейся к самолетам, и мы оказались в этом бурлящем потоке.

Я слышал, как что-то кричала Ксения, но не мог разобрать слов. Ее всасывало в людской водоворот и тащило с ним к выходу. Я тоже что-то закричал, сдавливаемый со всех сторон. Я оглянулся на Никиту. На плечах у него уже не было коробок, зато в его руки крепко вцепились женщина-костюмер и молоденький оператор.

– Держись рядом! – прокричал я ему. – Там Ксения!

Мы начали продвигаться вперед. Все это время я не спускал глаз с Ксении. Ее пшеничная коса была мне ориентиром. Вокруг была страшная давка, кто-то кричал, слышался плач ребенка. У меня даже начала кружиться голова, но я повторял про себя: «Только бы не упасть и не потерять Ксению».