Скворцы и Проклятые самоцветы

Глава 16. Аврорат

Москва пугала и поражала. Город — смесь средневековья, мегаполиса и фильма про ведьм. Узкие косые улочки — все неровные, со множеством поворотов, здесь практически не было перекрестков в привычном смысле этого слова. Дома в несколько этажей: каменные, кирпичные, покрытые разноцветной штукатуркой, сросшиеся между собой, везде второй этаж нависает над первым. Некоторые дома и вовсе похожи на безумный конструктор — словно этажи надстраивались разными людьми в разное время, отчего чем выше — тем современнее вид. По мощенной булыжником мостовой шли маги. Разные возрасты, разные национальности, даже разные расы. В Москве находилось немало государственных служб, среди них — почти все иностранные посольства и департамент по работе с беженцами и переселенцами. Проще говоря, в Москве было немало иностранных граждан. Кто-то здесь работал, кто-то пытался получить гражданство — а условия были, по слухам, весьма суровы, а кто-то приехал за финансовой выгодой.

Внутри магического квартала стояли ограничения на аппарацию. Площадок, куда можно было переместиться, было немного, и все они находились далеко не в центре квартала. От городской библиотеки, куда тоже можно было перемещаться лишь особыми порталами, до аврората было идти минут десять. Но это если не в час пик. Было почти девять утра — начало рабочего дня во многих государственных службах. И большинство работников шли до места пешком. А улицы узкие. И над головой, кроме нависающего второго этажа, еще и маги на метлах. Они летят довольно низко, потому что в этом городе запрещено подниматься выше третьего этажа. Чтобы такие “летуны” не сталкивались в воздухе, по городу висели знаки. Прямо на фасадах домов. Движение по узким улочкам было односторонним для всех, кто хочет добираться до работы на метле.

Пока шли до нужного места, увидели много интересного. Посольство Саудовской Аравии располагалось в здании, похожем на мечеть. Филиал банка Гринготтс занимал высокое здание в греческом стиле — с колоннами и мраморными ступенями ко входу. При условии, что это строение стояло между двух необычных домов, смотрелось оно несколько комично. Справа — главное отделение русских мастеров-артефакторов по дереву. Семиэтажный терем с резными ставнями и анимированными деревянными фигурками у входа. Слева — жилой дом, первый этаж — каменный, второй — кирпичный, затем еще пять покрашены каждый в свой цвет. На первом, сквозь окна-витрины, можно заметить, как несколько молодых парней бодро бреют мужчин постарше. У входа — стойка для метел.

Катя вертела головой по сторонам, не переставая удивляться. Она бывала в Москве, но в магический квартал так и не зашла. Побоялась. И сейчас понимала, что не зря боялась. Это был район контрастов, словно созданный каким-то безумным художником, который никогда и не слышал о плановой застройке.

— Видишь, почти везде первые и вторые этажи — одинаковые? — спросил Богдан.

Катя кивнула. Это действительно так. Чаще всего дома на нижних уровнях были обложены красноватым камнем, присутствовал совсем невысокий фундамент и окна-витрины на первом этаже.

— Это потому, что в какой-то момент местное безобразие все же попытались привести к общему, приличному виду, — продолжил Богдан. — А потом махнули рукой и смирились с этим бардаком. В любом случае, одинаковый дизайн здесь пытались привить двести лет назад. Уже тогда получалось плохо, а сейчас квартал и вовсе — будто резиновый.

Богдан усмехнулся, припоминая все рассказы про Москву. Магический квартал здесь располагался неудобно с точки зрения защиты. Стоит прямо на берегу Москва-реки, вокруг магловские постройки, и расти кварталу особо некуда. А раньше было и не нужно. Просто с чьей-то легкой руки, когда было принято решение о закрытии Китежа для посторонних, посольства решили перенести именно сюда. А потом здесь срочно потребовался аврорат, иначе преступность совсем распоясывается. И ряд министерств и департаментов, например — торговли и туризма. И в город ломанулись многочисленные иностранные представительства. И тут же начали строить отели, кафешки и прочие прелести города, где много иностранцев. И нужно больше работников. И больше жилья. Маги вообще-то не любят высотные здания — обычно их дома не бывают выше пяти этажей, и то это уже крайний случай. Но здесь имелись настоящие магические высотки, которые хоть как-то решали проблему жилья в магическом квартале, которому больше некуда расти. Плюс близость маглов и статус столицы у этого города — все это вынуждало усиливать меры безопасности, чтобы купол из многочисленных чар не рухнул, раскрыв мир магии во всей его сумасшедшей прелести в виде магического квартала в Москве.

Семья Васи, переезжая поближе к работе отца и двух братьев, даже не пыталась найти жилье в самом квартале. С самого начала Рудецкие купили традиционный домик в небольшом подмосковном поселке. И метла в их семье стала чем-то вроде велосипеда — так быстрее добираться до работы от места аппарации. Только что метлы есть не у всех. Даже самые плохонькие могут ощутимо ударить по кошельку обычного мага, что уж говорить о хороших, современных моделях. А еще на метле нужно уметь летать. И это страшнее, чем кататься на велосипеде.

До места шли в толпе, особо здесь не поговоришь. Шум, гам, у многих кафешек и парикмахерских стоят зазывалы. Иногда это маги — одетые в яркие наряды под цвет заведения, они кричат во все горло до хрипоты, потому что на улицах запрещено усиливать голос магией. Иногда это кто-то из мелкой нечисти или малых волшебных рас.

Аврорат располагался в длинном кирпичном здании, что занимало практически весь проулок. Бордовые стены, очень высокий фундамент, единственный вход — ровно по центру. Около двустворчатых дверей мирно спали каменные драконы в уменьшенном размере.

— Он на меня посмотрел, — испуганно шепнула Катя, вцепившись в рукав Богдана.

На краткое мгновение правый дракон приоткрыл каменное веко и совершенно точно посмотрел на нее зеленым живым глазом. Богдан в ответ засмеялся:

— Это артефакт, который развеивает иллюзии и слабую трансфигурацию. А “посмотрел” он потому, что у мастеров-артефакторов свои представления о том, куда вставлять мелкие простейшие артефакты.

Катя, уже заходя в дверь, оглянулась на дракона. Дракон был сделан так искусно, что казался живым. Хотелось присмотреться, проверить — не дышит ли он. Но нет, вроде лежит неподвижно, как и положено каменной статуе.

Внутри, в гулком мраморном холле, скучали два парня в аврорской униформе, что Кате всегда напоминали военные мундиры века так девятнадцатого, хотя она и не была уверена в веке. Брюки авроры носили черные, рубашки — тоже, а вот верхняя одежда, что менялась в зависимости от сезона, всегда была темно-синего, глубокого оттенка, с серебряными пуговицами. Темно-синий — что-то вроде государственного цвета. Говорили, цвет магии. А еще, это Катя знала из учебников истории, раньше такой глубокий синий цвет маглы получать не могли. А маги — легко.

Зал на две части разделяли высокие мраморные перила, а проходом между частями зала служили каменные же арки — еще одни артефакты, которыми проверяют посетителей. И за арками, устало подпирая плечом дверной косяк, их ждал Кирилл Рудецкий.

В аврорате не любили громких дел. Репутация здесь нарабатывалась годами, молодежь сама не стремится выпрыгивать на руководящие должности раньше срока. Когда-то дядя Богдана служил в магловской армии — по поддельным документам и всего пару месяцев, но служил. Его поразила зависимость маглов от званий. В аврорате, если умудрился получить звание, не имея авторитета и уважения коллег, нормально работать не получится. Авроры не отличаются почтительностью. Они до сих пор вваливаются в кабинет начальства без “можно?” и “извините?”, до сих пор критикуют руководителя, не стесняясь в выражениях, и до сих пор считают, что они служат народу, а не главе совета. Поэтому громкие дела в аврорате не любят. Известность в работе лишь мешает, а других плюсов в таких расследованиях все равно нет.

Но кто-то же должен был брать дело о проклятой школьнице? Сначала еще была надежда, что это просто единичный случай. Жизнедара попросили допросить школьников, потому что были уверены — кто-нибудь точно расколется. Это же дети. Как бы они не были хитры, какой бы крепкой у них не была психика, но противостоять мастеру допросов не каждый взрослый может.

А потом Жизнедар долго корил себя за это согласие. Когда появилась вторая жертва, расследование радостно списали на него. Громкое дело — это всегда много внимания. И начальство требует хоть каких-нибудь сдвигов. И, как назло, громкие дела обычно самые запутанные. Много говорить будут о тех происшествиях, где сложно найти виноватых. А где здесь искать преступника?

Детишки под напором не сдавались. Многие чуть ли не ревели, стоило посильнее надавить, но, несмотря на испуг, ничего не знали и ничего не слышали. Та же история с магистрантами, учителями и рабочим персоналом. Долгое время даже не знали, что именно происходит с девушками. Теперь есть рабочая идея — экспериментатор. Самый отвратительный тип преступников.

Ввиду прошлых событий, испытания на людях в Магическом Союзе были запрещены. Были, конечно, лазейки. Ими пользовались официальные исследовательские центры, которые получали лицензию, за работой которых тщательно следили, а стоило все это огромных денег. Какому-нибудь гению-индивидуалисту такие прелести жизни не по карману. Так появлялись экспериментаторы. Они проводили свои опыты на случайных людях, получая информацию о дальнейшей судьбе “эксперимента” через третьи руки. Тот злодей, что работает сейчас в Колдовстворце, узнает все из вполне официальных источников. Дело на слуху, жертв не спрячешь, улучшение-ухудшение их состояния быстро становится известно родным и близким. Из-за чего было принято решение перевести расследование в разряд “угроза государственному порядку” и признать секретным.

Именно это и обсуждали на совещании. Цель — остановить нападения, чтобы у следствия появилось время на исследование и выстраивание логических связей. Пока что очень давит человеческий фактор: кроме того, что три девчонки умирают от неизвестного проклятья, так еще и есть угроза появления четвертой жертвы. Но есть шанс, что преступник не станет продолжать эксперимент, если не будет получать сведения о процессе эксперимента.

Словно набатом прозвучало и другое обещание. Если появится четвертая жертва, школьницам будет предложено отправиться домой, в безопасность. Это не значит, что школу закрывают. Нет, лишь разрешают покинуть ее тем, кто особенно беспокоится о своем здоровье.

Катя, когда услышала это объявление, в очередной раз подивилась безрассудности магов. Это, видимо, такая особенность всех носителей палочек — они игнорируют многие опасности, вечно надеясь на то, что магия их спасет. А иногда даже намеренно здоровью вредят. Ее еще маленьким ребенком поразило обилие конфет, которые сложно назвать нормальными. Одни делают дырку в языке, другие заставляют тебя летать, третьи превращают тебя в огромную ящерицу. И это — детские сладости. А Катя в детстве даже сверхкислые конфеты не ела — боялась, что они реально сделают дырку в языке. А эти сумасшедшие маги едят конфеты, которые стопроцентно делают эту самую дырку. Она, конечно, зарастет через часик. Но, по рассказам других детей, все это время язык будет жутко чесаться.

Так и сейчас, любую магловскую школу уже бы закрыли. А маги обсуждают необходимость давать разрешение на отказ от учебы без потери места. И в зале было немало противников таких мер. Например, две сумасшедшие девушки шестнадцати лет, которые и не собирались покидать школу из-за каких-то там проклятий. Подумаешь — риск умереть. Главное сдать выпускные экзамены.

— А что будет с практикой, если я решу уехать домой? — спросила Катя, когда их посадили в небольшой зал для совещаний — ждать распределения.

— Ты просто потеряешь место, — ответила Вася, немало удивившись такому вопросу. — Никто не будет забирать тебя из дома, придется либо перемещаться самостоятельно, либо получить незачет.

Катя нахмурилась, но все же уточнила:

— А если незачет практики — то пересдача будет?

— Нет, потому что эта практика — необязательная, — ответил ей Богдан. — Это привилегия. Дополнительная информация для твоего послужного списка, возможность сократить время работы на испытательном сроке после обучения. Особенно если ты собираешься в итоге идти в аврорат.

Катя снова нахмурилась. Звучит обидно. Оставаться в школе, если разрешат ее покинуть, Катя не хотела. Она и так боялась всего подряд, а уж при уменьшении количества потенциальных жертв станет еще страшнее.

— Не паникуй, — с привычным показным высокомерием посоветовала Эля. — Просто будь осторожна. Мы все проверяем, так что риски минимальны.

Катя сердито уткнулась взглядом в стол. Ей совсем не нравилось, что по утрам они проверяли на отложенное проклятье вообще все вещи, вплоть до нижнего белья. И все равно постоянно мерещилось, что тебе могут в сумочку подбросить проклятый камушек. Макс, правда, утверждал невозможность подобного стечения обстоятельств. Чтобы проклятье такого уровня и типа подействовало, предмет должен быть достаточно личным, близким к телу и надетым добровольно. Злоумышленник не станет рисковать и подкидывать украшение в сумку. А вот подменить любимые сережки — вполне сможет.

Сейчас уже немного прояснилось, как именно были прокляты три девушки. Проще всего было с третьей жертвой — Настей. Нашли и предмет, и сам самоцвет, и смогли их исследовать. По остаточным признаком выявили, что запонки Марины, второй жертвы, тоже были прокляты. Явно подменили — это были ее любимые, магловские, их носил ее дед. А вот проклятый предмет первой испытуемой — Ксении, найти так и не удалось. Это и немудрено: она была проклята в ночь полнолуния, когда в общежитии практически проходной двор, любой мог войти и выйти из комнаты незамеченным. Скорее всего, это были серьги. Но это — лишь рабочая версия. Пока же все девушки в Колдовстворце специальными заклинаниями проверяли все свои украшения, и новая жертва вроде не появилась.

— Ну что, соколики, готовы приступить к ознакомлению с рабочими местами? — весело спросил Жизнедар, резко распахнув дверь в кабинет.

Катя от неожиданности даже вздрогнула, а Эля с Ярославом одинаково поморщились: первая не особенно-то стремилась к работе в аврорате, второй и вовсе с рождения приписан к другой сфере деятельности.

— Волков, Новгородцев, Рудецкая — в следственный отдел. Берите пропуски, там вас встретят. Никольская, Лозерцев и Белая — в отдел криминалистики. Воронцов со мной, будем изучать технику допроса.

Жизнедар легко кинул две связки пропусков — три для будущих оперативников и три для криминалистов, среди которых лишь Катя радовалась назначению. В следующие несколько часов им всем предстояло ходить хвостиком за действующим аврором, слушать его объяснения и даже немного работать. Потенциальных оперативников, погоняв в тренировочном зале, радостно усадили разбирать какие-то документы. Макс работал детектором лжи, без каких-либо заклинаний и вторжения в разум определяя, правду ли говорит подозреваемый. Катю посадили за перепись улик по текущему делу, что тоже было скорее скучно, чем полезно. И только Эля с Ярославом вынужденно работали: Никольскую поставили к котлу, а Лозерцев делал анализ крови с места убийства. К вечеру все семеро были вымотаны и крайне недовольны происходящим. Вдобавок ко всему, еще и возвращались домой не полным составом. Кому-то повезло, и временные кураторы не особенно зверствовали, в том числе потенциальных криминалистов отпустили через час после обеда. А вот несчастные оперативники уходили вместе с дневными работниками аврората — в пять часов вечера.

Вася, затравленно посмотрев на Богдана с Ратмиром, уже заранее могла предсказать развитие событий. И правда, стоило только им вчетвером выйти из дверей аврората, как эти двое вдруг воспылали обычно отсутствующей братской любовью и унеслись вперед с огромной скоростью.

— Хочешь кофе? — спросил Макс.

— Кофе? — удивилась Вася.

— Ты вроде любишь кофе. Я жил неподалеку почти год, знаю одно неплохое кафе. Пойдем?

Вася тяжело вздохнула, но отказываться не видела смысла. Толку-то? Не сейчас, так спустя какое-то время. И они свернули в другую сторону, с каждым шагом отдаляясь от городской библиотеки с порталами. Хорошо быть наследниками состояний — не переживаешь о дороговизне перемещений по огромной стране.

Кафе оказалось небольшим заведением — всего пять столиков, но зато с видом на единственный полноценный парк. В московском магическом квартале была огромная проблема с землей, так что парков было совсем немного. Дома побогаче могли себе позволить пару деревьев у входа, а все остальные довольствовались рассадой и цветами на окнах. Это же был небольшой парк с фонтанами, расположенный близко к набережной, по которой тоже тянулась куцая аллея с редкими березками и узкими клумбами.

— Здравствуйте. Все столики за… — начала было говорить официантка, но потом посмотрела на Макса, прервала фразу и широко улыбнулась. — Как давно вас не было! У нас есть для вас местечко на втором этаже. На двоих? Или будут еще гости?

— Нет, — покачал головой Макс. — Нас будет двое.

Лестница наверх скрывалась за небольшой перегородкой. Очень узкая, потолок здесь был так низко, что Вася едва не задевала его головой, а Максу просто приходилось наклоняться. На втором этаже было еще четыре столика. Один был занят, второй рассчитан на большую группу, а за третий, спрятанный за пышным растением в горшке, им и предложили сесть. Прямо у окна, с видом на парк. Честно говоря, это был не самый красивый вид в жизни Васи, но для Москвы — почти царские условия.

— Это одна из старейших кофеен в городе, — объяснил Макс. — И, вроде как, принадлежит нам.

— Всегда было любопытно — как вообще у вас хватает сил заниматься вот такими мелкими… кафешками и ресторанами.

— Ими мы и не занимаемся. Всем, что связано с питанием, занимаются Медведевы. Они любят поесть, — улыбнулся он, помогая Васе сесть. — Поужинаем? Здесь таежная кухня. Медведевы спокойно подают к столу медвежатину.

Вася не смогла сдержать короткого смешка. Она открыла меню и спокойно пролистала первые странички. Выглядит относительно понятно. Наткнулась на знакомое название и не смогла сдержать теплой улыбки:

— Я буду медвежатину в кисло-сладком соусе, пряные овощи и ячменный хлеб.

— Традиционный таежный ужин? — переспросил Макс, жестом показав официантке удвоить заказ.

Вася хмыкнула:

— Видимо, тебе не все доложили о моей семье. Почему у аврорской семьи почти нет связей в аврорате? Папа начинал с низов, это братьям повезло быть замеченными сразу.

Макс наклонил голову, вспоминая. Он не особенно-то читал ее досье. Зачем? Пробежался лишь по личной информации живых членов семьи, и то чувствовал себя так, будто подглядывает в замочную скважину: он так и не научился знать о друзьях все еще до того, как они это “все” ему сами расскажут.

— Род Рудецких раньше жил на севере. Мой дедушка покинул дальнее поселение из-за бабушки. Он иногда уезжал в свой родной поселок, привозил продукты, а потом кормил нас традиционными блюдами.

Макс немного удивленно улыбнулся. В северных городах жили суровые люди, которые немало зарабатывают, собирая различные ингредиенты в магических долинах. Там опасно, много дикой нечисти, растения-людоеды, болота, что не замерзают даже в сильнейший мороз. И сами города приходится охранять от диких зверей, из-за чего там живут многие потомственные авроры, которые больше похожи на хрестоматийных дружинников, чем на современных следователей.

— Как же они познакомились? — спросил Макс. — Я знаю, что твоя бабушка обладает редким талантом, а северяне не учатся в обычных магических школах.

— Бабушка приехала туда за редкими травами, — тепло улыбнулась Вася. — В первый же день перепила всех мужиков в местной таверне, на второй принесла в деревню редчайшие травы, а на третий наградила навязчивого поклонника огромными такими рогами. Дед сразу понял, что за этой женщиной он поедет куда угодно.

Вася улыбалась. Дедушка умер рано для мага. Он все время скучал по своей жизни в постоянной опасности и срывался на север минимум раз в год. Бабушка его никогда не держала — считала, что не вправе останавливать мужчину. Дескать, им нужно иногда поиграть мускулами и показать, кто здесь самый главный. Но деду не повезло. Наткнулись на ледяного дракона — редкую северную тварь, которая и драконом-то зовется условно, из-за внешнего сходства. А на деле — дух, способный заморозить целый магловский город. По северным законам, отступление в таких случаях прикрывают самые старые — те, у кого уже дети взрослые, внуки есть. Дед в той схватке с северной тварью не выжил. Награжден посмертно, но что это исправит? Некому больше привозить особую, магическую морошку — северную, очень сладкую, согревающую лучше любого горячительного напитка. Да и дичь по-особому, как готовят только на севере, никто не сделает. Не умеет даже папа, что уж говорить о братьях и самой Василине.

— Судя по всему, ты сильно похожа на бабушку, — улыбнулся Макс.

Вася пожала плечами:

— Все так говорят. Но у меня и с маминой стороны такая бабуля, что кому угодно жару даст, она ведь у меня аврор в отставке. Просто я жила с баб Марьей, поэтому и переняла некоторые ее привычки, — она задумалась на несколько секунд и вынужденно добавила: — Ладно, многие ее привычки. Но согласись, когда трансфигурация — твой конек, то первым делом хочется отрастить что-нибудь лишнее некоторым ненавистным тебе людям.

Она так злорадно это добавила, что Макс расхохотался.

— Про рога и копыта мне много рассказывали, — согласился он. — И что, больше ничего экстремального? Никого в свинью не превращала?

— Однажды превратила Кирилла в коврик у дверей, чтобы все об него ноги вытирали, — задумчиво призналась Вася. — Но он меня, между прочим, в озеро бросил, так что это за дело. Что смеешься? Я тогда плавать не умела… я и сейчас-то не очень люблю, а тогда испугалась так, что думала — поседею в одиннадцать.

— И кто Кирилла расколдовал?

— Да я его и вернула обратно, — призналась Вася. — Он и так весь день пролежал там. Я как раз жила у родителей, а бабуля уехала травы собирать, так что никто из моих и не заподозрил Кирилла в коврике.

Потом она мечтательно улыбнулась и добавила:

— Как раз за день до дождик был, а мы яблоки в саду собирали. Папа таскал корзины из сада в дом и все костерил Кирилла, который куда-то сбежал и не помогает.

Макс расхохотался. Ярко представил, как Вася ссорилась со средним из братьев. Старшего он не знал. А младшего как-то видел: тот скоро женится на дочери Темировых, будет основателем нового вассального рода. Приезжал в Китеж с невестой. Редкий случай — свадьбу назначили даже до совершеннолетия девушки. Обычно маги заключают браки после двадцати, а уж обычные семьи, далекие от заморочек аристократии, и вовсе могут до тридцати тянуть.

— Сейчас кажется, что вы с Кириллом хорошо общаетесь, — признался Макс.

— Это потом уже сдружились. Он поступил в аврорскую академию, она располагается в городе Таким. Там у меня бабушка живет, ну и я с ней. Мы с ним часто виделись, да и повзрослели уже. Хотя бесило, что у них в академии была такая провинность — идти мне под окна серенады петь. Ну знаешь, проспорил, в карты проиграл, последним к финишу пришел — иди, весели Рудецкую. Некоторым особенно везло, им доставалось от бабушки. Она у меня умеет суть предмета изменять, так что постепенно спорить на такое перестали… но первые разы… как вспомню — аж зло берет!

Вася столкнулась взглядом с Максом — тот тоже улыбался, и эта улыбка заставила ее как-то разом растерять свою веселость. Она все делает неправильно. Ей нужно сделать так, чтобы он ее точно разлюбил, а не байки про детство травить.