Скрытый ужас

6

Долго ждать не пришлось. Швейцар вернулся через пару минут с двумя академиками, которые целеустремленно ворвались в зал. После неуклюжего знакомства – да, она действительно была другом Антона Соколова; да, она действительно считала, что это что-то значит; да, у нее действительно есть важные новости; да, ей действительно нужна помощь, – Билли отвели в зал собраний Академии.

Три часа спустя она его так и не покинула. И все это время не могла поверить тому, что слышит.

Высокий потолок был накрыт витражным стеклом, бросавшим радужные отсветы на стены и пол восьмиугольного зала. Билли стояла у огромного восьмистороннего дубового стола, занимавшего все помещение. Вокруг стола сидели семь натурфилософов, каждый в тяжелой академической мантии угольно-серого цвета с черными полосами на рукавах. Трое мужчин и четыре женщины, эксперты в своих областях, самые старшие и уважаемые натурфилософы на всех Островах – и все весьма раздраженные тем, что их оторвал от исследований или обучения посторонний человек. Все раздосадованные вторжением и собственным согласием выслушать Билли из-за ее связи с их самым выдающимся коллегой – Соколовым.

Она переминалась с ноги на ногу, чувствуя, что к лицу приливает жар, пока семь тру́сов перед ней, сами того не зная, действовали Билли на нервы. Они смотрели на нее так, словно девушка была не более чем одним из образцов в их лаборатории. Возможно, в этом и крылась суть – у стола было восемь сторон, но всего семь стульев. Любой, кого вызывали перед советом, чувствовал себя не в своей тарелке. Но Билли побывала в ситуациях и похуже, чем необходимость стоять три часа. Она могла простоять еще три и даже тридцать, если это помогло бы получить нужную ей помощь.

Вот только она знала, что не получит желаемого. Оказалось, войти в Академию было самой простой частью. Добыть информацию, ответы – хоть что-нибудь – от совета Академии было совсем другим делом.

Проще говоря, эти говнюки не верили ни единому ее слову.

Билли скрежетала зубами, пока члены совета шептались между собой, качая головами. Глава Академии, профессор Финч, уставился на нее с резного кресла у противоположного конца стола с неприкрытым презрением. Чисто выбритый, со впавшими щеками и с зачесанными назад длинными пепельными волосами, он демонстративно хмурился на Билли, но его глаза время от времени бегали по столу, пока он прислушивался к обсуждению.

Прямо сейчас она была готова перескочить через этот самый стол и выдавить всю жизнь из старикашки.

– Но нет никаких доказательств какой-либо нестабильности, – прерывая кровожадные мысли девушки, сказала профессор Бертон, молодая женщина, сидевшая слева от Билли. Бертон, совсем молодая, с коротко остриженными светлыми волосами, была по меньшей мере на пару десятков лет младше остальных членов совета. Какую бы должность она ни занимала, та явно была важной, потому что стоило ей заговорить, как на стол опустилась тишина и все глаза обратились к ней.

– Продолжайте, – сказал Финч. Он облокотился одной рукой на стол и поглаживал подбородок, наблюдая за Бертон.

– Как известно совету, – сказала та, – Академия разослала натурфилософов по всей Империи. У нас команды геологов и топографов в Тивии, географы в Морли. Историки прочесывают все дома собраний Аббатства в Гристоле, а судебные фольклористы каталогизируют все, что осталось от сожженных архивов сестер Ордена Оракулов в Бэйлтоне, – она помолчала, обернулась на кресле, чтобы посмотреть на Билли. – Со всем уважением, мисс Лерк… – имя она произнесла с усмешкой; Билли обратила свой гнев на женщину и подумала о том, каково пришлось бы той умирать на колу на потеху толпе, – …мы не получали ни единого сообщения от нашего персонала о так называемых «разломах Бездны», как вы их называете, а также ни о чем подозрительном, ни в городах, таких как Дануолл и Карнака, ни на окраинах Империи, как вы заявляете.

Билли почувствовала, как напряглись все мышцы. Она крепко сложила руки на груди, стараясь сдержать досаду.

– Я рассказала, что видела в Тивии, – сказала она, сосредоточившись на словах, стараясь оставаться спокойной, хоть и говорила то же, что уже повторила несколько раз. – Северную тундру разорвал разлом. Весь континент перерезан пополам. Как и северный Морли.

Один из ученых за столом – ископаемое по имени Кромер, совершенно лысый, не считая идеально квадратной бородки, – пожал плечами.

– Природный феномен, моя дорогая, – произнес он, глядя не на Билли, а куда-то ей за плечо. – Тивийские ледники знамениты необычными эффектами из-за местной погоды.

– А в Мор..?

– Позвольте предложить новое исследование, профессор, – подала голос пожилая дама, профессор Рид, – для картографирования движения льда вдоль южного побережья Тивии.

– Великолепное предложение, профессор! – это был Морозов, мужчина того же возраста, что и профессор Бертон, с круглым и рыхлым лицом, с натянувшейся на немаленьком брюхе мантией. – Заодно можно изучить движение рыбных косяков на юго-западе Вей-Гона. У меня давно есть теория о миграции серконской речной кефали во время нереста, для которой, согласно моему предположению, они адаптируются к соленой воде и…

Билли медленно отошла от стола, когда семь лидеров Академии – величайшие натурфилософы своего века – начали оживленно обсуждать достоинства океанического исследования.

Бесполезно. Она сказала все, что могла. Она так долго расписывала разломы Бездны, только чтобы их назвали случайными погодными эффектами, сезонными изменениями, интересными астрономическими и атмосферными феноменами, достойными только упоминания, прежде чем отбросить их как безынтересные темы. Она описала, как части Тивии, Гристоля и Морли подверглись физическим разрушениям из-за разломов, что разломы движутся, что рано или поздно они уничтожат все на своем пути… Это назвали пустой фантазией, с довольно толстым намеком, что, несмотря на знакомство с Антоном Соколовым, Билли Лерк следует вежливо выслушать, но не доверять.

А Альба? Как же Альба?

Никак, вот как. Внутреннее дело королевы и короля Морли. Что бы там ни случилось, это не имеет отношения к разломам Бездны и почти наверняка – к самой Академии.

Когда она попыталась заговорить о снах и кошмарах, охвативших Острова, – дважды, – ее резко перебили и просили не распространяться о мистической ерунде в стенах Академии.

Ну, конечно, стоило сразу догадаться. Лучшие умы всей Империи, не заинтересованные в механике мира, будут слепы ко всем доказательствам, что она предоставит. Академии нравилось считать, что она стоит особняком от мира, который призвана изучать. Пока что ничего из того, что она предложила, их не задело, так на что ей надеяться? Скольких из семерых за столом мучили сны и видения? Или они все жевали «Зеленую Леди», как Билли, притупляя чувства, приглушая сны?

Их блаженное невежество было непоколебимо, как и следовало ожидать, вот что вынуждена была признать Билли. Вот почему это было планом «Б», вот почему в первую очередь она искала помощи Эмили. Здесь, перед советом Академии, стало еще очевидней, что Билли – не одна из них. Она плут, преступник, наемник… убийца. Только имя Соколова подарило ей возможность этой аудиенции. Ей повезло, что они не вызвали Городскую стражу, чтобы ее увести.

Билли даже не была уверена, что этого не случится в дальнейшем.

«Пусть только попробуют».

Она обвела глазами стол. Снова она стала лишней – семь академиков увлеклись спором о размере якоря их гипотетического исследовательского корабля.

С нее хватит. Билли шагнула к столу.

– Слушайте! – она врезала кулаком из черных осколков по старой древесине, тут же почувствовав, как по магической конечности пробежало пламя силы. Под ее каменной рукой снова разбежалась патина льда, превратившись в крошечные острые осколки, встопорщившиеся на столе. Секунду спустя дуб треснул, расщелина побежала по столу к профессору Финчу. Тот наблюдал с округлившимися глазами, как трещина достигла края стола перед ним, потом вскрикнул и отшатнулся, опрокинув тяжелый стул и со стуком упав на пол.

Остальные натурфилософы замерли на месте, посмотрев сначала на упавшего руководителя, а потом на незваную гостью. Билли обвела их всех презрительным взглядом, скривив губы.

– Вам всем повезло, что я выпущу вас отсюда живыми, – сказала она, и голос ее был не громче шепота. Когда рука Финча, а потом его лицо появились над краем стола, девушка зашипела и раскрыла кулак, проведя пальцами из камня Бездны по столу – при этом поверхность дерева лопалась, как кожура фрукта. – Я пришла за помощью. Я видела то, чего не понимаю. То, что кажется опасным. Мир расползается по швам, и это влияет не только на землю, или море, или воздух, но и на людей. Аббатства Обывателей уже нет, но я видела, что стало со смотрителями, – с теми, кто выжил. Разломы уничтожают мир, а сны уничтожают человеческий разум.

Натурфилософы начали переглядываться за столом, не готовые признать истины, не готовые признать факты. Билли видела это на их лицах. Финч тем временем поднялся на ноги. Билли обратила взгляд на академика, и тот отшатнулся, а его кадык заходил, когда он проглотил комок страха. Он снова шагнул назад и уперся в стену.

– А может быть, это ерунда, – продолжала она, твердо глядя на Финча. – Может быть, это так сошлись звезды. Может быть, это изменения погоды. Мир живет в циклах, сезонах, и может, этим все и объясняется. И поверьте – я надеюсь, что вы правы.

Билли выпрямилась, расслабив руку. Теперь она хотя бы привлекла их внимание.

– Но если я права, то мы в опасности – все мы. Может, мы сможем решить эти проблемы, сможем все уладить. Вот почему я пришла. Я видела, что происходит, но не знаю, что делать, – знаю только то, только если мы не сделаем то, что необходимо, и быстро, станет хуже. Наступит время, когда вы уже не сможете игнорировать то, что происходит, как бы вам ни было страшно.

Молчание. Время будто приостановилось; потом наконец Финч потянулся за спину и дернул за толстую бархатную веревку, свисавшую со стены. Где-то далеко прозвенел колокол.

– Кажется, мы услышали достаточно, – сказал академик. За спиной Билли открылись двери, ведущие в зал совета. Она оглянулась через плечо и увидела на пороге коренастого швейцара.

– Да, профессор?

– Могу я вас просить проводить нашу гостью, швейцар.

– Безотлагательно, профессор.

Швейцар отодвинулся в сторону и показал на открытую дверь. Билли посмотрела на него, потом снова оглядела совет.

– Вам правда настолько страшно? – спросила она.

Профессор Финч сцепил руки под мантией и задрал весьма внушительный нос. Прочистил горло в попытке вернуть себе хоть какое-то ощущение власти.

– Мы обязаны Антону Соколову очень многим, – в конце концов прохрипел он, хотя в голосе так и не появилось той весомости, на которую он надеялся, – но вы можете считать, что этот долг оплачен нами сполна. Вам пора идти, и я рекомендую вам не возвращаться.

Голова Билли гудела. Эффект «Зеленой Леди» шел на убыль. Зрение раскололо красно-синее свечение, а Осколок из-за повязки заглянул под завесу реального мира. И волшебная рука ныла от знакомого ползучего холода.

Потом Билли развернулась на каблуках и вышла из помещения.

Вот и все. Миссия провалена.

Теперь она сама по себе.