Скованная тьмой

Глава 5

Стил

Сквозь мои пальцы скользят серебристые прядки. Мягкие, словно шелк, они похожи на тонкую мишуру, которую вешают на елку в Новый год. Поднимаясь чуть выше по этому серебряному водопаду, притягиваю ее чуть ближе. Она просто потрясающе пахнет. Не цветами, как некоторые из знакомых мне девиц, а чем-то сладким, как лакомство.

Как обычно, некоторые черты ее лица находятся в тени. Вот почему я не сразу узнал ее вне мира сновидений, где мы сейчас и находимся. Тем не менее я могу рассмотреть форму ее носа, овал лица и бездонную океанскую синеву глаз.

Этот сон я вижу уже не впервые и знаю, чем все закончится, но это не мешает мне наклониться к ней и поцеловать в шею. Ее кожа нежна, словно лепестки роз. Пока есть возможность, провожу по ней кончиком своего носа и оставляю еще один поцелуй, уже за ухом. От моих прикосновений по всему ее телу бегут мурашки, мои губы расплываются в довольной улыбке.

Интересно, настоящая Эмберли среагирует так же? Нужно будет проверить, если когда-нибудь увижу ее снова.

– …слушаешь меня?

Фантом что-то мне говорит, но я почти ее не слушаю. Руками она упирается мне в плечи и отталкивает меня, но я подхватываю ее за талию, отказываясь сидеть слишком далеко.

Щурюсь от окружающего нас света. Ее брови нахмурены, губы шевелятся, но я не могу разобрать слов. Девушка кладет ладонь на мое лицо. Я прижимаюсь к ней, закрыв глаза и заранее боясь того, что произойдет дальше.

– Стил! Не… нужно… выяснять… убить ее.

Я все еще с трудом ее понимаю, большинство слов будто сдувает шквалистым ветром. Мир вокруг нас темнеет и становится грязно-болотного цвета. У ног закручивается желтоватый туман, постепенно поднимаясь выше.

Не знаю, откуда в моих руках появляется кинжал, но и он не заставляет себя ждать. Такой же, как и всегда. Ярко-красная, как рубины, кровь уже стекает с его изогнутого лезвия. Металлическая рукоять обжигает пальцы, но почему-то я не могу его выбросить. Как только я вижу, как из живота блондинки стекает алая пузырящаяся жидкость, внутри что-то холодеет. Она заливает позолоченные доспехи, словно бушующая река. За считаные секунды вся передняя часть и нижняя половина нагрудника становятся багрово-красными.

Окровавленными руками Эмберли тянется ко мне, но я отскакиваю, боясь в очередной раз нанести ей ранение.

Я потерялся в мире, где любой вымысел – реальность.

Мир вокруг снова чернеет. В непроглядной тьме видно лишь сияние окровавленных позолоченных доспехов.

Со спины девушку обхватывают мужские руки.

Высокий парень, появившийся позади нее, прижимает ее еще ближе к себе. Его светлые волосы зачесаны назад. Руки прижаты к ране на животе в попытках остановить кровотечение. Но густая красная жидкость продолжает сочиться сквозь его пальцы. Он наклоняется к ее уху и что-то шепчет, но она мотает головой и опять тянется ко мне. Бросив свирепый взгляд в мою сторону, блондин скалится и отталкивает ее прочь.

С яростным ревом я бросаюсь вперед, чтобы вырвать Эмберли из лап этого гаденыша, но кинжал в руке проходит сквозь ее броню и наносит ей еще одно ранение в живот. Я снова пытаюсь избавиться от оружия, но безуспешно. Оно будто приросло к моей ладони.

Из глаза блондинки стекает одинокая слезинка. Тени скрывают часть ее лица, но во взгляде отчетливо читается вопрос, ответа на который я не знаю. Почему?

На меня накатывает волна безумной, сумасшедшей тоски.

Эм снова затягивает назад, во тьму. Кинжал выскальзывает из ее тела, и я наконец-то могу выбросить его. Я слышу, как лезвие шумно ударяется об пол, а Эмберли, почти полностью исчезнувшая во тьме, кричит:

– Стил, убей меня!

Проснувшись, я не успеваю добраться до ванной. Рухнув на пол, я хватаю мусорку у тумбочки и выплевываю в нее содержимое своего желудка. Когда там уже ничего не остается, я откашливаюсь желчью, пока рвота не успокаивается.

Следующие несколько минут после приступа все мое тело пробирает мелкая дрожь и меня трясет. Не знаю, почему я все еще ложусь спать в одежде. После таких сновидений ее всегда хоть выжимай.

Мобильник валяется на полу у моих ног. Наверное, уронил, пока тянулся за мусоркой. Мне зверски хочется прямо сейчас схватить его и позвонить ей, но я приказываю себе не делать этого. Лучше направить свою агрессию на приведение себя в порядок.

Я горько усмехаюсь сам себе. Я так часто вижу этот кошмар, что все последующие действия уже вошли в привычку.

Проснуться. Блевануть. Сходить в душ. Почистить зубы. Одеться. Вернуться к своей миссии.

И не важно, в котором часу я очнусь от этого сна, видения или черт его знает, чем это еще может быть. Я больше ни за что не лягу снова. Лишение спокойного сна – мое своеобразное искупление и раскаяние перед блондинкой за те зверства, которые я совершаю. Пусть даже только в своем воображении.

С трудом встав на ноги, я кое-как раздеваюсь и иду в ванную. И только когда ледяные струи воды касаются моей кожи, в голове всплывает новый фрагмент моего ежедневного кошмара.

Парень, обнимающий Эмберли.

От одной мысли о нем руки сжимаются в кулаки, а зубы начинают скрипеть. Мышцы спины будто каменеют от спазма, который никак не хочет отступать. Теплая вода все же помогает хоть немного, но прийти в себя.

Как и любой другой сон, этот очень расплывчат. Но я отчетливо помню, что в этот раз вместо непонятной темной тени я увидел конкретного и полноценного человека. Судя по росту и телосложению, он тоже потомок ангелов, но цвет волос отличался от свойственного нам. Он такой же, как у Эмберли.

У него были светлые волосы и очень бледная кожа. А вот вспомнить цвет глаз уже сложнее. Хотя вряд ли я вообще пытался их рассмотреть. Мне в принципе фиолетово, какие там у парней глаза.

Возможно, он тоже «другой потомок». А может, и вовсе лишь плод моего воображения. Очевидно, подсознание мстит мне за постоянный недосып и непрекращающуюся погоню за Сильвер.

Я бью кулаком по стене душа с такой силой, что от нее отваливается плитка. Придется немного доплатить при выезде, чтобы покрыть расходы на ремонт, но сейчас мне на это абсолютно плевать.

Почему эти сны меня преследуют? Что они значат? Это предвестие чего-то ужасного? Или предупреждение? Или просто мое подсознание таким образом заклинает меня хоть немного замедлиться и прийти в себя?

Я запускаю пальцы в мокрые волосы и сжимаю их в кулак, жалея о том, что не могу так же легко выдернуть из своей головы эти бесконечные кошмары.

Глубоко вздохнув, я опускаю руки по бокам. Струи, бьющие мне в спину, уже обжигают кожу, но я не обращаю на это внимания. Когда пальцы становятся похожими на чернослив, я наконец решаю помыться.

Выключив воду, я трясу головой, забрызгав душевую занавеску. Уже взяв полотенце, я неожиданно вздрагиваю, увидев свое отражение в мутном зеркале. Стираю с зеркальной поверхности конденсат. Под глазами появились огромные темные круги. Скулы стали еще более очерченными, а волосы превратились в бесформенное нечто. Когда я вообще брился последний раз? Моя легкая щетина потихоньку превращается в полноценную густую бороду.

«Дикарь» – первое слово, пришедшее мне на ум.

Выйдя из ванной, я хватаю с пола одежду, которую носил позавчера, и принюхиваюсь к мятой футболке.

Отворачиваюсь с недовольным лицом, но почти сразу пожимаю плечами. Могло быть и хуже. Я все равно не хочу, чтобы на меня кто-то обращал внимание или подходил.

Натянув на себя грязные шмотки, я осматриваю комнату. Ноутбук должен быть где-то здесь. Предмет обнаруживается на крошечном столике в углу рядом с телефоном-раскладушкой. Звоню я всегда именно с него, чтобы меня не смогли отследить.

Снова накатывает желание позвонить Эмберли. Тяжко. Пальцы начинают дрожать от нетерпения.

Я не должен ей звонить. Нельзя. Последний раз был меньше недели назад, и я до сих пор корю себя за него. И за то, что не смог держать рот на замке. Мне нужно было сказать кому-то, что я наконец обнаружил свою жертву. Острое желание, чтобы этим «кем-то» стала именно Эмберли, послало здравый смысл куда подальше.

Деревянный стул громко скрипит, когда я усаживаюсь на него. Несмотря на отчаянное сопротивление, почему-то мне кажется, он не выдержит и развалится подо мной на части.

Древнее здешней мебели, наверное, только динозавры. Если бы я мог расплачиваться не наличкой, а своей платиновой карточкой, то сейчас жил бы в шикарных апартаментах в «Four Seasons»[2].

Ладно, может, и не там. Но как минимум выбрал бы отель с нормальным вай-фаем.

Открываю ноутбук и включаю видео с камер, которое смотрю снова и снова в надежде увидеть в этот раз то, чего не замечал до этого.

На экране стройная темноволосая фигура проходит через стеклянные двери. Она идет чуть дальше, одетая в длинное шерстяное пальто, накинутое поверх облегающей черной одежды, и в странных туфлях на каблуках, в которых нормальный человек не смог бы ходить.

Сильвер с самого детства питала страсть к красивой обуви.

Но это не моя сестра, это монстр в ее обличье. А совпадение вкусов – банальное совпадение.

Остановившись под навесом, она ждет, пока парковщик пригонит ее машину.

– И куда же ты?

Я задавал этот вопрос уже миллион раз, но ответа, естественно, не получал.

Наконец появляется ее автомобиль, Сильв дает парковщику чаевые и открывает водительскую дверь. Но перед тем как сесть за руль хромированного «Лотус Эвора», на секунду замирает и поворачивает голову. Взгляд направлен прямо в камеру.

Она посылает в нее воздушный поцелуй и едко ухмыляется. А после наконец садится в машину, заводит двигатель и куда-то уезжает.

Машина, ухмылка и точный взгляд прямо в камеру – очень тонкий намек. Девчонка заманивает меня в ловушку.

Я это знаю. И она тоже. А еще мы оба прекрасно понимаем, что я попадусь на ее удочку.

Захлопывая ноутбук, с хрустом поворачиваю шею. Словно магнит, взгляд снова притягивает старенькая раскладушка. На секунду чувствую легкое дуновение ветерка и, клянусь, слышу запах Эмберли. Закрываю глаза, и моя рука незамедлительно, словно живет сама по себе, хватает телефон и набирает номер блондинки.

Если сделать вид, что это произошло само собой, смириться с этим будет чуть проще.

Я даже глаза открыть не успел, как телефон уже оказался у уха. Идет второй гудок, и я убеждаю себя, что брошу трубку, как только она ответит. Я просто хочу узнать, все ли с ней хорошо. Даже одного-единственного слова будет достаточно.

«Ага, как же».

Кого я вообще обманываю?

Пятый гудок. Я начинаю нервничать. Такое было впервые. Может, на этот раз и правда что-то стряслось.

Сердце подкатывает к горлу.

На середине шестого она берет трубку, и мой пульс начинает танцевать чечетку.

– Стил? – задыхаясь, будто бежала марафон, говорит она. Смотрю на часы и откидываю разницу во времени. У нее сейчас два часа ночи. Чем она может быть занята в такой поздний час?

Как обычно, в голову тут же лезут плохие мысли. Я хочу спросить, что с ней, но крепко сжимаю губы, чтобы не издать ни звука.

– Стил, пожалуйста, поговори со мной, – просит она.

Опускаю голову и потираю лоб ладонью. Что я творю?

Уже убираю телефон от уха с намерением закончить вызов, но ее слова меня останавливают.

– Я знаю, кто мой отец. Точнее, кто им может быть. Хочешь расскажу? – она говорит очень мягко и спокойно, но каждое ее слово отдается в моей голове барабанной дробью. Я даже не уверен, правильно ли ее понял.

Ее отец? Черт. Да. Конечно, я хочу знать. Но мне нельзя говорить, иначе моя решимость рухнет окончательно. Я чуть было не бросил трубку, когда мы говорили последний раз.

– Его зовут Камиэль. По крайней мере мне так сказал… тот, кто с ним знаком.

Кто мог знать, кто ее отец? И что за странное молчание посреди фразы?

Я так крепко хватаюсь за трубку, словно от этого зависит моя жизнь. Нужно срочно расслабиться, иначе в моей руке останется только куча пластика и проводов, которую придется выкинуть. И наш разговор закончится, так толком и не начавшись.

– Вообще, за последние несколько недель столько всего произошло. Я хотела бы рассказать тебе все это лично, а не по телефону. Но раз я не знаю, когда мы увидимся снова, видимо, придется говорить так. Кажется, мы разузнали кое-что о моем рождении, – раздается мягкий смех, – ну, я называю это так, потому что я кто-то вроде супергероя. Рассказать тебе подробнее?

«Говори», – мысленно требую я, при этом с губ не срывается даже вдоха.

– Молчание – знак согласия. В общем, тот, кто знает моего отца, также знает, из какой он ангельской линии, – она начинает говорить быстрее, будто боится, что я брошу трубку, не дав ей договорить. – И, знаешь, оказалось… сама не верю, что это говорю. Но, возможно, я потомок серафимов.

Я откидываюсь назад, стул подо мной отчаянно скрипит и разваливается на две части. В результате я больно ударяюсь задницей об пол и растягиваюсь на полу во весь рост.

– Стил? Ты в порядке? Что это был за шум?

«Я бы не признался, даже если бы отвечал тебе», – думаю про себя.

Поднимаюсь и едва сдерживаюсь, чтобы не пнуть деревянные осколки в гипсокартонную стену, ведь из-за них Эмберли отвлекается от своего рассказа.

Неф, рожденный от серафима. Это вообще возможно? Раньше таких точно не появлялось на свет. Я все-таки выдыхаю и начинаю расхаживать по комнате, обдумывая услышанное. Нефилимы полагают, что знают все на свете, но Эмберли – живое доказательство того, что это не так.

– Я слышу твое дыхание. Значит, ты жив и здоров. Согласна, это весьма шокирующая информация. И не стану винить тебя за недоверие к моим словам.

«Я верю тебе. И никогда не сомневаюсь в том, что ты говоришь», – хочу прокричать я, но продолжаю хранить молчание.

– Я и сама с трудом в это поверила, – она снова тихонько смеется, видимо, чтобы не разбудить Эш. В груди разливается приятное тепло. – Если честно, какая-то часть меня все еще сомневается в том, что это правда. Потому что, если это правда, вероятно, это значит, что…

«Что? Что это может значить для тебя?»

– Мне пора, – внезапно говорит она, так и не закончив свою мысль. Я хочу что-то сказать, чтобы задержать ее еще немного, но уже поздно. Она положила трубку.