Алмаз Времени. Том I. Скитания

Глава 4.

– Берегись! – крикнул хранитель зимы, подлетая к хранителю лета. Он успел оттолкнуть молодого дракона за миг до падения гигантской ветки.

Она пронеслась вниз и опасно повисла в сплетении лиан. Когда ломались ветви Дерева, мир ждал бедствия. На этот раз кто-то словно взорвал изнутри часть оси мироздания.

– Это сделали асуры! – воскликнул пораженный хранитель лета.

– Ты в порядке? – спросил древний дракон. В тот миг он думал в первую очередь о молодом товарище.

– Да, о, мастер Вейяча, – почтительно ответил хранитель лета, взмахивая четырьмя прозрачными крыльями с яркими узорами.

Его мягкая красная шерсть и венок цветов на голове светились самой жизнью, как и полагается лету. Но на этот раз синие глаза хранителя лета метали молнии, из ноздрей вырывалось пламя.

Ветви Большого Дерева прорезал скрежет, сыпалась белая кора. Ветер беспощадно трепал листву и свитки, которые едва удерживались на стеллажах. Все рушилось. Прекрасная гармония сменялась тревогой, драконы один за другим просыпались. На верхние ветви поднимались и верные помощники хранителей – феи.

Золотые латы стражей сверкали, стрекотали крылья. Эти создания внешне почти не отличались от людей, но они крепче всех срослись с энергией Дерева и понимали его не хуже драконов. Поэтому феи издавна помогали хранителям, но обитали на среднем ярусе Дерева, на более низких ветвях. Теперь сигнал тревоги, разнесшийся от верхушки до корней, призвал их на высшие уровни, куда обычно не пускали никого, кроме хранителей.

Много их пронеслось мимо мастера Вейячи, а он углубился в наведение порядка на стеллажах. Рухнувшая ветка повредила парящие в невесомости свитки. Их сокровище, их величайшую реликвию.

Древний дракон метался, подбирая размотавшиеся папирусы. Если бы хоть один из них пострадал, перепутались бы нити мироздания. Уничтожение свитка прервало бы судьбу его обладателя, что означало страшное – смерть. Но не в назначенное время, а прежде срока. И новый хаос.

Дракон перебирал когтистыми пальцами по страницам. Он почти навел порядок, когда Дерево затряслось от нового удара.

– В чем дело? – встрепенулся он.

– Асуры! Асуры выпустили в море Сциллу и Харибду, – ответил кто-то из пролетавших мимо фей. Сверкнула золотистая кольчуга и изогнутый стальной меч.

– Полагаю, вы уже ничего не сможете сделать, – недовольно отозвался мастер Вейяча и вернулся к свиткам: – Они всегда жили в том проливе. Когда нам удалось заточить их, это еще не значило, что мы их победили. Харибда… Сцилла… Сколько веков я удерживал их на дне океана. Эх, молодежь… Плохо вы работаете.

Когда опасность миновала, оставалось лишь ждать новой атаки. Возможно, асуры отступили, нанеся один короткий удар, выпустив из ловушки чудовищ. Но древний хранитель в этом сомневался. И пока он намеренно не глядел на суету вокруг, медленно перебирая свитки. Он что-то вспоминал, путешествуя в туманных далях своей памяти, похожей на обломки древнего поместья, устланного плющом, где гости – призраки и ключ от ворот давно утерян. Хранитель все силился понять, почему его заставил проснуться свиток Сварта Иренга. И почему в нем оказалось столько пробелов. Пробелы – деяния Неудавшегося Стража Вселенной. Так не до него ли стремились добраться асуры?

Внезапно послышались крики, дракон встрепенулся, из-под челки перьев загорелись желтым его янтарные с изумрудными искрами глаза, он понял: атака асуров переместилась на нижние ветви. Значит, новые стеллажи оказались в опасности, новые свитки. Судьбы!

Мастер Вейяча расправил необъятные изумрудные крылья, требуя посторониться, и неуловимой стрелой кинулся вниз. Из ниоткуда в руке его появился меч, огромный, в человеческий рост, с усыпанной самоцветами рукояткой. По лезвию змеились узоры, изображавшие картину мирозданья, Дерева. Меч – его воплощение и защита.

– Мастер Вейяча вышел на бой, мастер… – перешептывались феи, построившись за его спиной рассеянным ромбом. Лишь негромко стрекотали их крылья, когда они прикрывали спину дракона.

– Защитим Большое Дерево! – прошептал хранитель зимы, ступая на нижние ветви.

Библиотека свитков извивалась тысячами прозрачных шкафов, выраставших прямо из белой коры. Искусные узоры проступали на сросшихся с древесиной полках. Хранилище свитков было воплощением покоя. И вот вновь асуры посягали на эту безмятежность, этот порядок, желая уничтожить его, поработить и очернить.

Дракон твердой походкой закаленного воина мгновенно спустился вниз. Битва шла на уровне фей, разносился треск заклинаний, магия стражей вспыхивала зелеными искрами. Горели янтарем зажженные мечи защитников Дерева.

Драконы тоже сражались. Трое из них остались охранять высший уровень, портал, где сходилось воедино множество миров. Но другие ринулись в атаку. И никто не ждал, что старейший служитель Дерева вступит в противостояние. Но он шел вперед, потому что дурные предчувствия никогда не обманывали его. А они нарастали с каждым шагом.

– Уничтожить! – ревели враги.

Асуры, окутанные соцветиями темных аур, выплавляли клинки из мрака, скрещивая их с оружием хранителей порядка. Сыпались ядовитые черные перья… И оказывалось, что асуров больше, чем фей и драконов, собравшихся в библиотеке Дерева.

Служители тьмы часто пытались похитить то один, то другой свиток, но теперь напали целым отрядом. Они стремились наверх, к оси миров.

Асуры мечтали выбраться из своего запечатанного мира Бенаам, ставшего ловушкой для жадных тварей, которые в незапамятные времена поглотили множество планет. Теперь их удерживала особая магия: однажды собственная жадность сотворила им ловушку.

– Что, не сидится в Бенааме? Не просто так явился Сумеречный Эльф! Чувствовал, что придут к нам те, кто уничтожил его мир, – рычал мастер Вейяча, поливая ледяным пламенем рвущихся к нему всем скопом противников. И они застывали замороженными статуями, падая к подножью Дерева, срываясь с белых ветвей.

Двое успели прорвать оцепление, несколько фей болезненно изогнулись, насквозь пропоротые клинками мрака.

Хранитель зимы яростно сжал зубы, заметив проигрыш товарищей, досада и боль затронули все струны его души. И он бросился в атаку. Меч вращался, как карающий смерч.

Несколько асуров сразу же вздрогнули и с треском рассыпались снопом искр. Еще двое сорвались с веток, устремляясь к теряющейся за облаками земле. Служители тьмы не имели четкой формы, но ныне падали к подножью дерева в облике людей. Так им приказывал древним волшебством мастер Вейяча, чтобы ни одна тварь не избежала смертельного столкновения.

Он последовал за теми, кто взлетел под потолок, нарисовавшись уродливыми кляксами на фоне белоснежных ветвей и зеленой листвы. Враги старательно убегали, уклонялись от клинка. Тогда Хранитель бросил меч, точно бумеранг. И оружие верно понеслось вперед, поразив своим вращением сначала одного, а затем и второго противника, пытавшегося прорваться в глубь библиотеки.

– Вы не смеете вмешиваться в судьбы людей! Падальщики хаоса! – громко прошипел мастер Вейяча. Перья его взметнулись от резкого броска, меч вернулся в когтистую лапу. И он продолжил сражение.

Вокруг летали вспышки магии, падали замертво феи, пораженные тьмой. Рассыпались вулканической породой асуры. Хранитель зимы высматривал знакомые лица, и сердце его сжималось, когда он видел, как убивают его друзей.

На ветвях, ведущих к вершине, вели отчаянную борьбу старший лейтенант фей Закуда Мауден и младший лейтенант Янори Хитам, с ними едва ли могли справиться асуры. Хотя Янори всего год назад был только рядовым в страже фей. Хранитель зимы довольно кивнул, глядя, как они бьются.

Несмотря на отчаянную атаку асуров, слаженная работа фей и драконов оттесняла их, отгоняла обратно к черной расселине неверного портала, повисшей недалеко от Дерева. Она смотрелась кровоточащей раной на ткани мироздания. Драконам еще предстояло ее залатать, сплести заново все белые линии, сшить, чтобы не осталось уродливого шрама. А пока они сражались.

Янори, яростно сверкая большими зелеными глазами и встряхивая медными кудрями, отбивался от двух созданий мрака, тесня их и отбрасывая все дальше от драгоценных стеллажей. Гулко трещали его золотистые крылья, мерцали стальные латы.

Закуда, хладнокровный педант и непревзойденный боец, прорубался сквозь врагов с изогнутым мечом и успевал выносить с поля боя раненых товарищей.

В отличие от асуров, феи не устремлялись к земле, даже когда их крылья переставали стрекотать. Их берегла магия Дерева, но в этот день она не спасала от острых мечей мрака, плавящих доспехи, вспарывающих кольчуги и зачарованные стальные панцири.

Хранитель зимы смотрел на портал, считая, что в библиотеку свитков невозможно попасть иными путями. Никто не мог прокрасться наверх, никто не мог добраться до свитков, которые заставили его проснуться. Никто?

Внезапно он заметил какое-то движение возле стеллажей. Две черные тени копались в тех самых свитках, которые мастер Вейяча только недавно перечитывал. Воры что-то гнусно искали, торопливо сминая папирус. Грязные лапы с черными когтями тянулись к свиткам.

Но вдруг взгляд Легендарного приковал асур, атаковавший Янори. Младший лейтенант отлично отбивался, но предательский удар в спину грозил ему смертью.

Время на размышленья? Секунда, даже меньше. Свитки судеб – драгоценность хранителей, или жизнь младшего лейтенанта? Как мало времени! Время – росинка на лепестке цветка. И жизнь – росинка…

Мастер Вейяча, упав грозовым облаком с вышины ветвей, скалой встал за спиной Янори. Меч немедленно срубил голову подлого врага.

Младший лейтенант Янори обернулся, едва ли поняв, что прошел по грани. Хранитель зимы, не одарив его и взглядом, метнулся к свиткам, но похитители уже украли все, за чем пришли. Он наткнулся лишь на выпотрошенный стеллаж, сиротливо застывший обугленной древесиной, как разоренное гнездо.

И в этот же миг асуры откатились к порталу темной волной, точно схлынул гибельный поток. Точно кто-то отдал приказ к отступлению.

– Остановите их! – крикнул хранитель зимы, и из его пасти вырвалось ледяное пламя.

Феи и драконы кинулись к черной прорези портала, но она внезапно захлопнулась.

«Это был мой выбор. Выбор… Жизнь младшего лейтенанта в обмен, возможно, на жизнь всего мира. Всё Сумеречный с его извечными разговорами о цели и средствах. Но… я не мог поступить иначе», – ужаснулся хранитель зимы, наблюдая, как исчезают малейшие следы черного портала. Асуры сами закрывали преступный лаз, заметали следы, чтобы никто не смог последовать за ними.

Похоже, приходили они именно за свитками. Положили половину мощного отряда, но свое получили. Наверняка действовали по просчитанному плану, изначально предполагавшему жертвы.

И вот их удалось изгнать, Дерево вновь застыло мнимым покоем, но на нем зияли порезы, которые спешно латали драконы. Сок Большого Дерева – кровь их несчастного мира.

Феи спешили помочь раненым, разбирали завалы из разорванных лиан и срубленных ветвей, проводили подсчет свитков. И никто не знал, победили они на этот раз или потерпели поражение.

Мастер Вейяча стоял в растерянности. Затем, вымещая внутренне волнение, непривычно резко приказал:

– Старший лейтенант Мауден, младший лейтенант Хитам, доложить обстановку!

– Есть, мастер! – вытянулся по струнке Янори Хитам, отрапортовав: – Пятеро наших погибли, семь ранены, потери противника больше наших в два раза, раненых не считали.

– Что со свитками, лейтенант?

– Пропали свитки Капитана Сварта, Аманды Вессон и… и… ваш! – Янори нервно сглотнул, его полудетские наивные глаза виновато округлились. – Еще у двадцати пяти свитков вырваны последние страницы.

– Эти люди живы? – взволнованно вытянул шею хранитель зимы.

– Пока да, но места для описания их судеб осталось немного, – спокойным глухим голосом отвечал лейтенант Закуда, который мало переживал за судьбы людей. Для него свитки всегда были только документами отчетности.

Серая кольчуга и глухой шлем сменились по велению магии строгим костюмом, как у клерков за пределами Острова Дерева. Закуда деловито принялся подбирать парящие в беспорядке свитки и сверять с обширным каталогом.

– Как жаль… – вздохнул хранитель, продолжая тяжким стоном: – Как жаль, что не дано нам вклеивать новые листы! Почему даже на отдыхе я должен работать? Я так стар…

– У хранителей нет отпуска, – мрачно ответил Закуда: – Что делать с вашим свитком? Мы готовы организовать специальный отряд с учетом ваших заслуг…

– Чем я отличаюсь от остальных? Что делать? Искать. Наравне с остальными. Свитки людей, возможно, даже более важны, – ответил мастер Вейяча и взмыл обратно на высокие ветки, лишь приговаривая: – Ничего, хуже мне уже не сделают. Никто не перепишет мой свиток. Никто не сведет меня с ума больше, чем я уже сошел.

Хранитель зимы устроился на широкой ветке, оплел ее, как змея, и затих, укрывшись крыльями. Он не мешал и не помогал, съежился, не зная, что теперь читать, что вообще делать. Похищенный свиток – похищенная душа, переписанная беззаконной рукой судьба. Зачем украли его свиток? Чтобы просто досадить давнему противнику?

«Асуры совсем распоясались, – размышлял мастер Вейяча. – Прорываются через порталы, выпускают в море монстров. Да еще подкидывают людям так называемые «подарки». А люди-то что… Люди – наивный народ, достают, принимают, получают способности и рады. Вот только кто и как их использует? Кто-то и хорошее придумал. Маиму-Длинноногий, ты сумел пойти против воли асуров. Даже когда твои способности зависят от их подарка, этого сомнительного подношения чужого мира, ты все равно сражаешься за добро. Не каждый так умеет. Но нет ли у асуров планов на твой счет?»

– Мастер, библиотека в плачевном состоянии, – пришел через несколько часов с донесением старший лейтенант Закуда. С собой он нес пять расцарапанных свитков.

– Будто я не вижу, – вздохнул хранитель зимы.

Его сковывал внутренний холод, иней больше не вырвался из ноздрей. Не хватало воздуха. Он чувствовал, что асуры завладели его свитком и мечтают уничтожить, но пока не торопятся, медленно пытают, скребут когтями по изодранному папирусу. Возможно, они решили доставить душу хранителя на поругание самому темному королю Бенаама.

– Картотека не помогает навести порядок. Боюсь, на это уйдет больше времени, чем мы рассчитывали.

Хранитель зимы и без уточнений знал, что многие свитки оказались перепутаны, переставлены, помяты, как будто за пару секунд по всем полкам прошелся тайфун. Узнавалась работа высших чинов темной армии. Не зря древний хранитель выступил против них. Но он все еще не понимал мотивов.

Украли свиток капитана Сварта, тот самый, из-за которого древний дракон пробудился до срока. Почему именно этого неприметного пирата? И почему именно некой Аманды Вессон?

Мастер Вейяча пока не понимал, он раздраженно бродил по хранилищу, теребя мох на рогах.

Постепенно в душе его созрело опасное решение: «Я спущусь с ветвей Дерева. Я обязан вернуть эти свитки, иначе настанет хаос. Асуры не имеют права вписывать в них новые строчки. Сумеречный, сдерживай их, пока это в твоих силах. А в моем свитке и так вдоволь похозяйничали асуры. Пока со мной сила хранителя, враги не смогут уничтожить его. Но я должен найти портал в проклятый мир Бенаам. И все исправить».

А на бригантине в мире людей шла своя жизнь, тускнеющая, покрытая отсветами месяца. Сварт рассматривал пленника, раздраженно протирая очки. Ничего нового разглядеть не получалось.

Сумеречного Эльфа после поражения связали, заломив руки за спину. Потащили, беспощадно колотя челюстью о палубу, прикрутили всеми свободными цепями и канатами к мачте, вывернув плечи так, что каждый бы взвыл от боли, от этой медленной пытки выламывания суставов. А Эльф молчал и молчал, и свет месяца мешал разглядеть выражение узкого сурового лица.

– Пусть я буду не бродом, но рекой, где каждый найдет покой, не речью, но словом, не ветром, но новым… – тихо пел пленник, потом встрепенулся и более осмысленно пробормотал: – Древо и свитки. Битва в кроне Дерева. Свитки… Твой свиток, капитан. Твоя душа. Зачем мы сражаемся за твою душу? Она чернее сажи. Но моя не лучше.

– Сумасшедший, – проскрежетал сквозь зубы Сварт и потребовал масляную лампу, чтобы насладиться видом боли на лице пленника.

Он обожал рассматривать испуганные лица проигравших. Но с некоторых пор осознание, что однажды он оказался в их числе, приносило смешанное чувство ярости и упоения.

Он не мог предположить, что выглядел так же потерянно и удивленно, как те несчастные, которых он обрекал на гибель. Он хотел бы забыть о поражении, но каленым железом выжигал в сознании эту память.

Сварт поднес лампу ближе к пленнику – заплясали огненные блики.

– Я хочу прорасти камнем, как из души исходом грачиным, чтобы все черные птицы по полю пошли, а рыжие лошади – по небу. Чтоб не топтали траву, чтоб не метали попусту стройных лет, – продолжал тихо петь пленник.

Пусть так. Порой узники декламировали стихи, чтобы забыться. Но боль всех настигала острыми жалами. Сварт много знал о боли, слишком много. Еще со времен жизни в Круне…

Сумеречный Эльф выглядел отрешенным и одновременно мятежным. Глядел презрительно, как будто знал что-то, но не хотел говорить. И в этой насмешливости проскальзывала небывалая скорбь.

– Ты не охотник на пиратов? Не наймит джиннов? – спросил настойчиво Сварт.

От усиливавшейся бессонницы он стал еще более раздражительным, чем всегда. И непонятные события окончательно выводили из себя.

– Нет. Я сам скорее пират.

– И что ты пытался мне доказать, рассказывая небылицы о каких-то сокровищах? – продолжал монотонно капитан, поднося клинок к лицу пленника, оставляя с наслаждением глубокие порезы.

Сумеречный недовольно повел головой. Несмотря на кровь, сочащуюся по правой щеке, он весело затараторил:

– Да то и пытался! Послушай! Поговаривают, что есть одно сокровище, бесценное сокровище. Оно дает больше, чем все мировые клады, больше, чем власть над людьми. Сокровище называется: Алмаз Времени.

– Я знаю. Это лишь слухи.

Капитан был весьма неплохо осведомлен обо всех пиратских легендах. Не просто так он бороздил моря уже больше двадцати лет, а в детстве внимательно слушал все портовые слухи.

Рассказывали, что в начале творения, когда кипел мировой океан, Большое Дерево разбрасывало листья, чтобы потушить его и превратить огонь в воду. Некоторые листья упали в глубины и обратились в драгоценные камни, в которых затаилась невероятная сила. Но подобных артефактов никто не встречал. В отличие от «подарков асуров». Так что Сварт считал все выдумкой.

– Алмаз позволит вернуться в любой момент твоего прошлого, – упоенно говорил Эльф, но вздрогнул, когда лезвие разрезало его левую щеку.

Сварт недовольно хмыкнул:

– Такого алмаза не может существовать.

Капитан рассчитывал пытками вытянуть ответ о появлении пришельца и его истинной личности. Он беспощадно пнул пленника ногой в солнечное сплетение. Изо рта Эльфа вылетели кровавые ошметки. Сварт не ведал, испытывает бессмертный боль или только делает вид. Мотая головой и пытаясь восстановить дыхание, Сумеречный Эльф прохрипел:

– Но ты ведь хочешь кое-что подлатать в прошлом?

– Хм… – сощурились глаза Сварт. – Это мое дело.

– Твое. Но я тут выгодно купил у одного торговца престранную карту. Не хочешь взглянуть? – Сумеречный пытался пошевелиться под гнетом цепей.

И Сварт вспомнил, что пленника не обыскивали. Неосмотрительно.

– Это подделка. Тебя обманули, идиот. Меня больше интересует, кто ты и откуда. Ты ведь наймит джиннов. Признайся! Зачем тебе лишние страдания?

– Правда, чтобы Алмаз заработал, к нему нужен часовой механизм. И находятся они в разных океанах. А я добыл еще более выгодно и вторую карту! – как будто не слышал возражений упрямый собеседник.

– Почему ты думаешь, что меня это заинтересует? Человек появляется посреди океана и предлагает сокровища. Кого ты пытаешься рассмешить? – недовольно отвернулся Сварт.

Заметив, что кровь Эльфа испачкала носок его сапога, капитан скривился, будто проглотил лимон. Затем пренебрежение сменилось злобой. Он снова ударил пленника ногой под грудину, за порчу одежды.

– Значит, ты уже не хочешь ничего изменить? – не сдавался и хрипел Сумеречный Эльф.

А затем вдруг вскочил, точно на пружине. Ни ран, ни цепей на нем не осталось, оковы пали и исчезли. Он небрежно расправил плечи, разминая шею и с удовольствием вдыхая морской воздух. Роль пленника наскучила ему, как старые обноски – маскирующемуся королю.

Сварт отпрянул, готовясь вновь сражаться, обнажая сабли. Команда немедленно выхватила оружие, рассыпавшись испуганной толпой за спиной предводителя. Они все оцепенели от столкновения с чем-то необъяснимым.

– Кто ты и почему оказался на моем корабле? – зашипел, как испуганный кот, Сварт.

Пришелец не собирался сражаться, ножны не появлялись у него за спиной. Он безмятежно развел руками, совершенно открытый для любого удара, и, задумчиво прикрывая глаза, ответил:

– Ты же мне не поверишь. Если я скажу, что мой корабль потерпел бедствие, и я ловко запрыгнул к вам на борт, ты не поверишь. Если я скажу, что я пришелец из другого мира, ты не поверишь. Если я расскажу, как мой мир Бенаам захватили асуры, ты просто ничего не поймешь. Пожалуй, ты больше поверишь, если я скажу, что я твоя шизофрения, и команда только притворяется, что видит меня. А мысли об Алмазе были в твоей голове сами по себе. Короче говоря, ты же ничему не поверишь.

– Верно. Надежнее тебя убить.

Сварт совершил стремительный бросок, две сабли единым лезвием пропороли сердце противника, разрывая внутренности. Но Сумеречный Эльф спокойно стоял, покачивая головой. Как будто сочувственно.

– Что поделать! Меня нельзя убить. Я сам порой не рад. Может быть, я действительно твоя шизофрения? И у меня две карты. А вы сбились с курса, – загадочно улыбался он, пока Сварт выбивался из сил в попытках уничтожить непостижимое существо.

– Ты считаешь, твои карты что-то значат для меня, жалкий клоун? – отпрянул Сварт. Снова на него накатил непривычный ужас перед непознанным.

– Нет, ну, ты сам подумай, дальше мне вас сбивать некуда, вы и так сбились! – откровенно смеялся Эльф.

А потом вдруг покорно подошел к мачте, прислонился к ней спиной, сполз вниз. И оказался снова весь в перекрестьях цепей и канатов, повергая капитана и команду в еще большее удивление. И снова на лице пленника появились раны от лезвий. Исчезли только смертельные отметины.

«Я схожу с ума, схожу с ума. Точно схожу с ума», – билась в голове Сварта единственная здравая мысль. Он настолько не поверил своим глазам, что снял разбитые очки и потер веки, уже считая, что ему все мерещится от бессонницы.

Но как мог померещиться бросок и удар? С сабель еще стекала кровь. Вроде бы стекала. Предположения Эльфа о том, что он только шизофрения, галлюцинация, уже не казались столь абсурдными, как сутки назад.

Сварт с трудом убедил себя, что допрос все-таки произошел в реальности. А вот внезапное освобождение – плод уставшего воображения. Признавать, что собственный разум помутился, не хотелось. Да и команда не могла видеть один общий мираж на всех.

Сварт, недовольно цыкнув, ушел в свою каюту, проверив на всякий случай, не пропал ли старинный меч врага. Но тот оказался на месте, лежал на столе с бесполезными картами. Капитан немного успокоился, накидывая камзол на плечи и застывая в не слишком удобной позе возле иллюминатора.

Так прошла ночь, снова бессонная для капитана. Он редко отдыхал в последнее время. Его постоянно тревожил какой-то гул в голове, словно некий голос манил куда-то, звал во тьму. Этот зов заглушал даже привычный шепот соленого ветра.

– Мир Бенаам. Асуры… Бенаам. Алмаз Времени, – шептал некто в смутных видениях.

Сварт сбрасывал дремоту и больше не желал возвращаться в мир зыбких кошмаров, суть которых он никогда не помнил. В ночи зов ощущался сильнее, застывал тревогой и недовольством. Когда приходил голос, заснуть не удавалось до самого утра.

И Сварт продолжал думать и вспоминать, прокручивать сотни раз пленку своего поражения. Маиму-Длинноногий, лорд Вессон. Аманда Вессон… А что Аманда? Она сгинула в пожаре. О ней Сварт не вспоминал.

Он впадал в оцепенение, забывая, что совершенно не отдыхает. Да наплевать! Даже если такие ночи истрепали его душу, как буря – посеревший парус.

Под утро, едва забрезжил рассвет, капитан вышел на палубу. Пленник дремал, привязанный к мачте, несмотря на совершенно вывихнутые руки. Капитан торжествующе ухмыльнулся. Сощурившись, он поглядел на зеленеющий восток. Затем подошел к пленнику, приподнял его безвольно опущенную голову кончиком лезвия сабли.

Глаза Сумеречного Эльфа были туманны и почти бессмысленны, губы с запекшейся кровью потрескались от жажды и ветра. Сварт довольно ухмыльнулся, считая, что теперь получит достоверную информацию.

– Ты ответишь, гнида, кто ты, в конце концов?