Сказочный переполох

11

Джек бросился к Сабрине и толкнул ее с такой силой, что девочка упала на землю. Дафна кинулась на него, однако тоже оказалась на земле. Сабрина от неожиданности выронила меч, Джек тут же подхватил его, любовно оглядел его лезвие, а потом приготовился обрушить Эскалибур на голову Сабрины.

— Они еще устроят парад в мою честь, — пробормотал он, криво улыбаясь.

Неожиданно раздался громкий, сиплый автомобильный гудок — он как будто заполнил все вокруг. Джек резко обернулся. В нагрудном кармане великана случилось чудо: там зажглись две фары. Взревел двигатель, но тут же зачихал и смолк, потом взревел снова, и вот уже, под визг шин на повороте, их семейный автомобиль, прорвав ткань, помчался по изгибам тела великана. За рулем был мистер Канис, рядом с ним сидела бабушка Рельда, оба в полном порядке, живые и невредимые. Машина двигалась по студенистому туловищу великана, по его ноге, потом наткнулась на его огромную коленную чашечку и подскочила, как на ухабе. Пролетев по воздуху, она приземлилась в нескольких метрах от Джека и девочек, потом заскользила по земле. Ее занесло, она пошла юзом и, наконец, остановилась. Мотор смолк, фары погасли, и дверцы машины распахнулись. Бабушка Рельда вышла из машины с очень озабоченным лицом.

— Джек, что все это значит? — строго спросила старая женщина.

Молодой человек вынул из кармана куртки баночку с бобами и высоко поднял ее.

— Главное, старуха, — сказал он, — чтобы я опять оказался в центре внимания.

— Те времена прошли, — сказал мистер Канис, вылезая из машины. — Безвозвратно.

— Может, для тебя и прошли, предатель, — окрысился Джек. — А у меня лично большие планы, куда серьезнее, чем торговать одеждой и обувью больших размеров. Эти бобы снова позволят мне стать героем. Но сначала кое-что в этом городишке должно измениться.

— И что же? — спокойно спросила бабушка Рельда.

— Гриммы должны умереть.

— Ты прекрасно знаешь, что я не позволю этому случиться, Джек, — сказал мистер Канис.

— Я убивал великанов с ранних лет, и с тобой, старый козел, как-нибудь справлюсь.

Мистер Канис взглянул на бабушку Рельду. Между ними словно искра пробежала — как будто он задал ей немой вопрос, а она безмолвно ответила. Однако они прекрасно поняли друг друга. Бабушка Рельда одобрительно кивнула, и мистер Канис снял шляпу.

— Если ты собралась натравить на меня своего цепного пса, Рельда, так не медли. Моя судьба ждет меня так или иначе, — философски заметил Джек и, сунув баночку с бобами в карман куртки, принялся угрожающе размахивать Эскалибуром. — Я столько ждал этой возможности, — сказал он.

Мистер Канис как-то по-особенному улыбнулся. Сабрина могла бы назвать это улыбкой нетерпения, словно он страстно жаждал того, что ему предстояло. Девочка, правда, решила, что теперь-то ему точно конец. Он хоть и расправился тогда с тремя бугаями, однако сможет ли он противостоять молодому и ловкому Победителю великанов, у которого в руках волшебный меч, уничтожающий все, к чему только не прикоснется?

Джек ринулся в атаку, что-то крича, однако не успел он взмахнуть смертоносным мечом, как с мистером Канисом случилась вдруг невероятная трансформация. Рубашка на нем лопнула, потому что он мгновенно удвоился в размерах. Его ноги превратились в мощные лапы. Он весь покрылся шерстью, у него выросли страшные клыки, нос вытянулся и превратился в рычащую звериную пасть, а уши заострились и переместились на макушку. Однако самое ужасное превращение случилось с его глазами: в них загорелся хищный ярко-синий огонь. Точно такого же цвета были его глаза на семейных фотографиях, вспомнила Сабрина. Мистер Канис превратился в огромного, размером с носорога, серого волка…

— Ну, мальчишка, семь бед — один ответ! — проревел волк и, присев на задние лапы, приготовился к прыжку.

В грозном волчьем рыке не было ничего общего со спокойным, сдержанным голосом старого, немощного друга бабушки. Нет, в голосе волка проявился весь его жестокий, звериный нрав.

Волк кинулся на Джека и швырнул его так, что тот ударился спиной о дерево. Не дав ему опомниться, волк свирепо вонзил свои клыки в правую руку Джека. Тот вскрикнул от ужаса и боли. Вскочив на него, волк не давал Джеку возможности взмахнуть смертоносным мечом. Лишь в какой-то момент Джек исхитрился и ударил зверя рукояткой меча по голове. Волк чуть ошеломленно отпрянул и облизал пасть языком.

— Плохи твои дела, Джек, — прохрипел волк. — Теперь я знаю, какой ты на вкус, и мне это понравилось.

Пока волк сражался с Джеком, бабушка раскрыла свои объятия, и внучки тут же бросились ей под крылышко.

— Все будет хорошо, — успокоила она их.

— А ты нам ничего не говорила, что мистер Канис тоже из них, — заметила Сабрина.

— Разве? — удивилась бабушка. — Ну да, мистер Канис — это Серый Волк, — подтвердила она, следя за схваткой.

— Страшный волк зубами щелк?! — хором вскричали сестры.

А волк снова бросился на Джека, раздирая ему грудь своими острыми как бритва когтями. Джек извернулся и что было силы ударил волка в морду, но тот лишь рассмеялся. В отчаянии молодой человек подпрыгнул и, ухватившись за толстую ветку дерева, бросился в атаку. Сила столкновения была такова, что они оба покатились кубарем, но в конце концов Джек оказался наверху.

- Когда я тебя убью, в городе в мою честь установят памятник, — тут же стал похваляться Джек. — Приятно сознавать, что остальные вечножители же лают тебе смерти?

— Не хуже, чем знать, что всем им наплевать, жив ты или нет, — зарычал волк и, извернувшись, уселся на Джека верхом. — Может, на тебя наконец и обратят внимание, когда я оставлю твой труп на центральной площади… Правда, после того как съем самые сочные кусочки…

Джек ударил волка коленкой под дых и, когда у того перехватило дыхание, скинул его с себя и вскочил на ноги. И тут же схватил Эскалибур.

— Сам знаешь, малейшая царапина отправит тебя на тот свет, дворняжка несчастная, — пригрозил Джек и, бросившись на волка, припер его к дереву и поднес смертоносное лезвие к его горлу. — Меня, пожалуй, тогда назовут уже Джеком — Легендарным Истребителем, — мечтательно произнес он.

Взглянув на бабушку, Сабрина увидела, как та заволновалась. Она понимала: если Джек победит, им придется плохо. А как трем женщинам — старухе и двум девочкам — справиться с ним? Но тут, в самый разгар схватки, среди рычания и хрипа она услышала странный звук — будто кто-то сыграл на дудочке несколько нот. Сначала Сабрина решила, что ей это показалось, но из леса вылетел целый рой эльфов и, окружив Джека, стал жалить его. Он кричал от боли при каждом укусе, а его тело стало покрываться кровавыми волдырями.

— Терпеть не могу хвастунов, — сказал Пак и, слетев вниз, замер на ветке как раз над тем местом, где происходила схватка.

— Пак! — вскричала Дафна. — Ты настоящий герой!

— Тише, не то испортишь мне репутацию, — шикнул на нее Пак.

Джек тщетно пытался отделаться от эльфов, звонко шлепая их ладонью, будто прогоняя комаров или мух, но только выронил меч.

— Мадам, как вы себя чувствуете? — спросил Пак, спетая на землю. — Я пытался убедить Сабрину, что Джеку нельзя доверять, но она и слушать не хотела. Она вообще глупа и упряма.

— У нее, дорогой Пак, наверняка были на это свои причины, — ответила бабушка, подмигивая внучке. — Но прежде чем отметить наше счастливое возвращение, надо бы забрать у Джека одну очень нужную баночку.

Пак улыбнулся, вынул дудочку и резко дунул I нее. Один эльф отделился от остальных и стал кружить вокруг головы Джека.

— Отнять у него банку! — велел Пак.

Огонек на теле эльфа мигнул, будто подтверждая, что задание ясно, и тот пулей ринулся назад, в гущу эльфов, которые изводили Джека своими укусами. Неожиданно небольшая группа эльфов залетел, ему под куртку, и общими усилиями они вытащили баночку с волшебными бобами.

— Нет, ни за что! — в панике закричал Джек, отбиваясь от эльфов и размахивая руками направо и налево.

Увидев, что предмет его мечтаний ускользает от него, Джек в отчаянии бросился за ним, пытаясь отнять его у эльфов, но случайно стукнул по банке, и та, упав на землю, разбилась, а бобы вперемешку с осколками разлетелись во все стороны.

— Час от часу не легче! — выдохнула бабушка. Тут волк опрокинулся на спину — теперь он как будто боролся с самим собой.

— Не хочу назад, старикан, нет, ни за что! — отчаянно провыл зверь.

Он стенал и скрежетал зубами, пока снова не принял знакомый облик мистера Каниса, только выглядел он совершенно разбитым и обессиленным. На лице его была написана невероятная тревога.

— Детей надо увезти отсюда, скорее! — еле переводя дыхание, проговорил мистер Канис.

Тут показался микроавтобус с надписью "НОВОСТИ. ЧЕТВЕРТЫЙ КАНАЛ". Он несся с такой скоростью, что его заносило на поворотах. Когда он остановился около них, дверцы его мигом распахнулись, и появилась Вильма Фэй, за ней следом видеооператор. Репортерша быстро оправила свой деловой костюм, проверила, посмотревшись в зеркальце, в порядке ли у нее прическа, а затем повернулась к сестрам:

— Девочки, меня зовут Вильма Фэй, я из программы новостей четвертого канала. Как нам известно, здесь что-то случилось сегодня, — сказала она, однако ее слова потонули в невероятном грохоте и гуле — это рассыпавшиеся по земле белые бобы пустили корни.

Корни глубоко вонзились в лесную почву, и сразу же из нее проклюнулось не меньше сотни маленьких зеленых побегов. Они росли с невероятной скоростью. Вот они уже стали завиваться, потом их стебли укрепились, и каждый из них пытался любым способом выбиться из общей гущи. Они быстро поднимались все выше и выше к небу, пока не стало казаться, что они вот-вот коснутся луны.

Видеооператор тронул Вильму Фэй за плечо, и она тут же обернулась.

— Ну что? — раздраженно спросила она.

Видеооператор молча указал рукой наверх, и глаза Вильмы стали размером с блюдца. Прямо над ней висели десятки великанов, наперегонки спускавшихся вниз по бобовым росткам… Видеооператор направил на них свою камеру, щелкнул переключателем, и тут же яркий свет от лампы, установленной прямо на камере, осветил лица великанов.

— Снимаешь? — спросила Вильма, заметно перепуганная.

— Снимаю! — крикнул видеооператор.

— Что же вы наделали! — промычал в отчаянии Джек.

— Так ведь ты хотел победить много великанов, Джек, вот твое желание и исполнилось, — сказала бабушка Рельда.

Первый великан уже ступил на землю. За ним спрыгнули десятки других и тут же принялись вырывать с корнем столетние деревья. Великаны были один другого безобразнее, и у каждого в глазах горело одно желание: убивать…

Один из них, самый уродливый, вышел вперед и, оглушительно взревев, стукнул себя в грудь кулаком.

— Фи-фай-фо-фам, кровь убийцы чую сам! — прорычал он, глядя прямо на Джека, и волосы на голове Джека затрепетали от его тяжелого, смрадного дыхания.

— Я не убивал твоего брата, его вон та девчонка укокошила! — вскричал Джек, дрожащим пальцем указывая на Сабрину. — Его убила Сабрина Гримм.

Великаны с подозрением поглядели вниз, на Сабрину. Один даже нагнулся так низко, что почти коснулся девочек своей головой. Его жаркое дыхание опалило их одежду.

— Вранье! — крикнул великан, окатив Сабрину и Дафну горячим, мерзким смрадом. — Это же дети! Не могли они убить одного из нас.

И великан, размахнувшись своей огромной чумазой лапой, поймал Джека, словно муху. Тут бабушка Рельда вышла вперед и встала так, чтобы ее всем было видно.

— Ты что это задумал? — спросила она великана таким обыденным тоном, будто разговаривала с обыкновенным человеком. — Ну, что ты собрался с ним сделать?

— Раздавлю его, Гримм, сделаю паштет, намажу на хлеб и съем, — проворчал великан. — А может, буду по одной выдергивать у него руки-ноги, медленно так, чтобы послушать, как он кричит…

— Это еще что за глупости! — сказала бабушка Рельда. — Отнесите его к вашей королеве. Она сама решит, как поступить.

— Рельда, помоги! — крикнул Джек. — Не дай им забрать меня…

Бабушка Гримм опустила глаза.

— Джек, я не могу запретить им судить тебя. Будем надеяться, что они проявят к тебе больше милосердия, чем ты проявлял к ним.

Джек понял бесполезность дальнейших уговоров, поэтому успокоился и даже громко засмеялся, словно сошел сума.

— Ты думаешь, я все это по собственной инициативе делал? — заговорил он. — Откуда, по-твоему, у меня взялся первый волшебный боб? Генри с Вероникой ведь в их власти. А когда явится Алая Рука, твои дни будут сочтены.

Великаны, не обращая внимания на Джека, двинулись к своим бобовым росткам. Несколько великанов осторожно приподняли своего погибшего собрата и понесли его на плечах. Так они и карабкались по росткам вверх, пока не исчезли в холодном ночном небе. Тут, разумеется, появились три полицейские машины, они вылетели на поляну, сверкая фарами и оглушая всех сиренами. А следом за полицейскими явились Глинда в своем пузыре и ведьма из пряничного домика — фрау Пфеферкухенхаус, ну та, что из сказки "Ганзель и Гретель"; она прилетела на помеле. Потоком волшебного огня они подожгли бобовые стебли, которые тут же запылали.

Из машины вылез Свинсон и вместе с Хрякманом и Свиндусом устремился к Гриммам.

— Вы, Рельда, надо полагать, в полном порядке, — сказал шериф.

— Разумеется, шериф, спасибо за участие, — ответила бабушка.

— У вас такие умные внучки, — сказал Свинсон, улыбаясь Паку, Сабрине и Дафне. — Они, правда, торопыги, не дадут человеку все объяснить как полагается, а уж урон моему гардеробу от них вообще кошмарный, но все равно, они страшно умные.

Он протянул руку, и Сабрина пожала ее. То же сделала и Дафна.

— На будущее, — сказал Свинсон, — запомните, детки: мы — за правое дело. А теперь прошу прощения, но по долгу службы я обязан конфисковать одно вещественное доказательство.

Шериф взглянул на мистера Каниса и кивнул ему.

— Волк! — сказал он с необычайным уважением.

— Поросенок! — бросил в ответ мистер Канис, почтительно кивая.

Свинсон, снова извинившись, подошел к видеооператору и репортерше и что-то сказал им. Они стали препираться с ним. Но толстяк шериф ловко выхватил у них видеокамеру и попытался вынуть из нее кассету. Это ему, как ни странно, удалось, он даже разбил кассету о камень, хотя Вильма Фэй успела-таки надавать ему по ушам своим увесистым микрофоном.

— А репортеры? — деловито спросила Дафна,

— Глинда позаботится, чтобы они ничего не помнили, — сказал Шарманьяк, появляясь на поляне и все еще потирая голову.

Он только что положил мобильный телефон в нагрудный карман.

Мистер Канис на всякий случай подошел поближе к бабушке с внучками, когда Шарманьяк остановился передними.

— Рельда, ваши внучки точно так же, как вы, суют свой нос, куда их никто и не просит, — продолжил мэр. — Правда, благодаря этому они помогли пресечь злонамеренные планы Джека.

— Ваше высочество, — восторженно воскликнула бабушка, — вы в самом деле только что сказали, что даже Гриммы иногда могут быть полезными в нашем городке?

— Не слишком, — пробурчал принц. Он повернулся к девочкам и мрачно уставился на них. — Вы не забыли еще, что я говорил о будущем? — И, повернувшись на каблуках, он направился к шерифу.

А Дафна с Сабриной обняли свою бабушку и по-девчоночьи разревелись. Бабушка Рельда, наклонившись, принялась целовать их.

— Lieblings, все же хорошо… Ну что вы! — причитала она. — Как вы тут?

Сабрине впервые не хотелось отпрянуть от старой женщины. Теперь бабушкины объятия были по-настоящему родственными. Объятиями родного человека.

— Да все нормально, — выдавила из себя Сабрина, пытаясь справиться с новым потоком слез.

— Ты же из-за нас чуть было не погибла, — сказала Дафна. — И сыщики из нас никудышные.

— Что за ерунда! — рассмеялась бабушка, подводя их к машине. — Вы спасли нас с мистером Канисом да еще ухитрились предотвратить ужасную катастрофу! Это, знаете ли, говорит о том, что вы обе первоклассные детективы! Это непременно надо отпраздновать. У кого-нибудь есть идеи на этот счет?

Сабрина как раз устраивалась на уже ставшем привычным заднем сиденье.

- Вообще-то хотелось бы какую-нибудь обновку, чтобы не носить это, — сказала она, опустив глаза на футболку, где с дерева свисала обезьянка.

А под ней было написано: "ДЕРЖИСЬ ДО ПОСЛЕДНЕГО!"

Утром Эльвис разбудил девочек, ласково облизав их лица. К счастью, Джек ранил пса не слишком серьезно, но все равно ему придется ходить с повязкой на боку, пока ветеринар не снимет швы. По-настоящему Эльвис страдал от нанесенного ему оскорбления — у него было повышенное чувство собственного достоинства. Дафна извинилась перед ним, что не обратила внимания на его намек, когда он принес два куска ткани, и даже пообещала, что в будущем его мнение обязательно будет приниматься во внимание.

За столом в гостиной их приветствовала бабушка, она приготовила еще больше вкусностей, чем обычно. На этот раз она подала к столу синий омлет, маленькие ярко-оранжевые орешки, жареную картошку с мерцающим зеленым соусом и помидоры. Мистер Канис еще не выходил из своей комнаты, и Пака нигде не было видно.

— А как себя чувствует мистер Канис? — спросила Дафна.

— Ничего, ему вроде полегче, — ответила бабушка Рельда. — Ему будет приятно узнать, что ты спрашивала о его здоровье.

— А Пак где?

— Скоро вернется, — улыбнулась бабушка. После завтрака трое представителей семьи Гримм поехали в универмаг и накупили девочкам уйму одежды. А бабушка нашла себе новую шляпу с подсолнухом, который гармонировал с каким-то ее платьем, которое, по ее словам, она уже вон сколько лет не носила. Сабрина предложила сжечь их старые футболки с оранжевыми обезьянками и эти ужасные голубые штаны с сердечками, но Дафна запротестовала. Бабушка отвела Сабрину в сторонку и извинилась за прежний наряд: мистер Канис, сказала она, пожалуй, и правда не специалист по части одежды для девочек. К тому же он дальтоник и не слишком-то различает цвета.

Когда вернулись домой, бабушка вручила каждой из сестер по подарку. Девочки сразу же развернули упаковку и обнаружили внутри новые книги в коленкоровом переплете — точно такие же, какая была у их отца, когда он вел свой дневник. На обложке золотом было вытиснено имя девочки, а над ним большими буквами пламенели слова: "СКАЗОЧНЫЕ ОТЧЕТЫ". Открыв свою книгу, Сабрина посмотрела на чистые страницы.

— Теперь и тебе, как твоему отцу и многим поколениям Гриммов, придется записывать все, что видишь, чтобы последующие поколения знали, что тебе пришлось пережить, — сказала бабушка. — Мы — Гриммы, и другого пути для нас нет.

Весь остаток дня девочки записывали в свои книжки все, что с ними произошло в последние дни. Они расспрашивали друг друга о том, что не совсем точно запомнили, а когда завершили эту работу, Сабрина положила фотографию родственников между страницами своего дневника. Потом девочки бросились вниз и поставили свои книги рядом с папиной книгой на полке, предназначенной для записей их семьи.

— Девочки, я хочу вам еще кое-что показать, — сказала бабушка.

Девочки пошли за ней наверх, и она отперла комнату с зеркалом. Лицо человечка снова появилось в зеркале, и он заулыбался, когда увидел входивших девочек и старую женщину.

— Здравствуйте, Рельда, — радостно приветствовал ее Зерцало.

— Здравствуй, дорогой. Как ты себя чувствуешь?

Надеюсь, получше? — спросила бабушка.

— Гораздо лучше. Синяки на вид куда хуже, чем на ощупь, — сказал Зерцало.

— Рада слышать, — сказала старуха и, повернувшись к девочкам, вдруг спросила: — Хотите увидеть папу с мамой?

У Сабрины чуть сердце не выскочило из груди.

— А это возможно? — спросила она. Бабушка повернулась к Зерцалу.

— Свет, Зерцало, ты не спи — папу с мамой нам яви, — попросила она.

Зеркало на миг затуманилось, и из дымки в отражении постепенно возникли две фигуры. Когда туман окончательно рассеялся, Сабрина увидела своих родителей, Генри и Веронику. Они лежали на кровати в темной комнате — лежали совершенно неподвижно, их глаза были закрыты.

— Совсем как мертвые, — не сдержалась Сабрина.

— Вовсе не мертвые, — поправила ее бабушка. — Просто спят.

— Мы же потеряли одну из туфелек Дороти, — заплакала Дафна. — С их помощью мы бы могли спасти папу с мамой…

У Сабрины кровь бросилась в лицо.

— Liebling, ну почему тебе не приходит в голову, что я испробовала уже и туфельки, и вообще все, что можно было найти там, внутри зеркала? — вздохнула бабушка. — Как видно, Алая Рука, кто бы это ни был, пользуется таким сильным колдовством, что смогла отнять у нас твоих родителей. Только и мы сдаваться не собираемся. Мы их найдем, я обещаю вам.

Девочки, крепко-крепко обняв бабушку, опять расплакались. Это были одновременно и слезы счастья, потому что родители их живы, и слезы отчаяния, потому что они не знали, где их искать…

— Я только надеюсь, что, когда мы все воссоединимся, вы и меня включите в число членов своей семьи, — сказала бабушка и тоже неожиданно разрыдалась.

Тут кто-то постучал в дверь с улицы. Бабушка вынула из кармана носовой платок и, вытерев досуха глаза себе и внучкам, аккуратно положила платок в карман платья.

— Идемте, девочки, к нам пришли, — сказала она, выходя из комнаты.

Девочки увидели, как их родители медленно исчезают в зеркале, и вот уже сестры стоят одни, глядя на свое собственное отражение.

— А хорошо, что это — наш дом, — сказала Сабрина сестренке.

— Надо же, дошло! — захихикала Дафна. Сестры вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

Сбежали по лестнице в холл. Пак уже был там, он принес несколько ящиков, доверху наполненных старыми игрушками, всяким хламом и даже засохшими домашними растениями. За ним появились Глинда, Свинсон, Хрякман и Свиндус.

— А при чем здесь полиция? — спросила Сабрина. Глинда, Хрякман и Свиндус прошли в гостиную и развернули на столе большой бумажный рулон. Приглядевшись, Сабрина поняла, что это чертежи.

— Что это значит? — спросила она.

— Будем делать пристройку к дому, — объяснил Свинсон, расплываясь в хитроватой улыбке. — Дом-то ваш не слишком большой. Тебе уже нужна своя спальня. Рельда попросила, чтобы мы проконсультировали ее. Ведь мы, сама знаешь, прежде строительством занимались, пока не пошли служить в полицию.

— У меня будет собственная комната! — восторженно завизжала Сабрина. — У меня собственной комнаты уже полтора года нету.

Дафна поглядела на нее, страшно разобидевшись, и показала ей язык.

— Ах, Сабрина, на самом деле мы пока что не будем пристраивать отдельную спальню для тебя, — заволновалась бабушка. — Нет, нам, конечно, нужна дополнительная комната, потому…

— …Потому что я к вам переезжаю! — перебил ее Пак и стал разглядывать чертежи.

— Он ведь врет, правда? — с надеждой в голосе спросила Сабрина. — Вы же не позволите, чтобы этот грязнуля, это чудище гороховое въехал к нам и все испортил?

— А по-моему, это так здорово! — воскликнула Дафна.

— Девочки! Он, конечно, не внук мне по-настоящему, — переполошилась бабушка Рельда, — но я, знаете, люблю его не меньше, чем родного.

Дафна взяла сестру за руку и улыбнулась:

— Мне кажется, что нам с тобой еще столько придется записывать в своих дневниках!..

Сабрина помрачнела и ничего не ответила.