Глава 5.


Возможно, Эш заметил мое волнение и боевой настрой.

Или же Рудольф был сильнее его, несмотря на все его самодовольство и опасения графини.

А может, дело было в том, что сегодня он не смог хорошо выспаться, хотя я и не поняла, действительно ли ему так сильно нужен сон, или он просто притворялся, чтобы посмотреть на мою реакцию.

В любом случае, Эш отвлекся, а Рудольф тут же воспользовался этим кратким мигом задержки и поднял его за шею, держа в вытянутых руках.

И они по-прежнему стояли так, что загораживали мне выход.

А дальше… дальше произошло то, чего я вовсе не ожидала. Я сама не знаю, почему я решила поступить именно так. Может Эш был слишком красив, и я не хотела, чтобы он проиграл, хотя прекрасно понимала, каким монстром он был. Или же мой мозг решил, что это будет оптимальным поступком.

Сила, которую я получила от крови Эша, еще клокотала во мне, и я обрушила ее на Рудольфа, ударив его по затылку.

Вряд ли удар вышел достаточно сильным, чтобы навредить ему. Но он явно не ожидал ничего подобного от обычного человека. В гневе он отпустил Эша, и развернулся ко мне, явно намереваясь показать, что с вампирами шутки плохи. Впрочем, у него ничего не вышло. Эшу хватило этого мгновенья передышки, чтобы напасть со спины и свернуть Рудольфу шею так, что хрустнули позвонки.

– Оставайся на месте, – Эш заглянул мне в глаза.

Сейчас он выглядел чертовски пугающе. Крашеные волосы всклочены и торчат в разные стороны, глаза горят жутким огнем гораздо ярче, чем обычно, а рот искривлен в зловещей усмешке.

И да, он использовал принуждение, потому что в следующую секунду мои ноги приросли к полу.

На самом деле, я надеялась, что из-за его крови, принуждение если и не исчезнет совсем, то хотя бы ослабнет, ведь в литературе писали, что оно не действует на самих вампиров. Впрочем, в некоторых книжках вампиры романтичные, грустные красавцы и не пьют кровь людей, довольствуясь животными, а это явно не соответствовало действительности.

Сейчас, принуждение, казалось, наоборот стало еще сильнее, и я буквально не могла пошевелиться, а самым моим большим желанием стало желание стоять именно здесь и ни на миллиметр дальше.

Эш же легко подхватил Рудольфа, взвалив его бесчувственное тело на плечо, и куда-то вышел.

Вернулся он минут через десять, уже один, со своей мерзкой улыбкой на губах.

– Вольно, сахарок. Можешь пока расслабиться.

Только он сказал это, как мои ноги подкосились.

За это короткое время одеревеневшие мышцы успели затечь. К тому же, действие его крови подходило к концу, потому что потребовалось немного больше времени, чтобы я смогла вновь подняться.

– Теперь ты отпустишь меня?

Глупый вопрос.

Если бы он решил меня отпустить, то уже сделал бы это, не заставляя стоять тут без движения.

– Прости, печенька, но нет, – он в притворном сожалении покачал головой, продолжая при этом все так же улыбаться. – С Рудольфом в итоге я бы справился и без твоей помощи, так что можешь особо не обольщаться. Впрочем, кое-что ты все-таки заслужила.

– И что же это? – фыркнула я.

Едва ли что-то приятное для меня, раз я по-прежнему останусь здесь, среди вампиров.

– Я ходил к графине за объяснением. Она сказала, что Рудольф действовал на свой страх и риск, но не хотел моей смерти. И она его накажет, – он развел руками.

«Конечно, на свой страх и риск, – подумалось мне, – если я сама слышала, как она просила его об этом».

Но вслух говорить ничего не стала.

Думаю, Эш и сам все это прекрасно знает, ведь тогда он прочел мои мысли. Ну а встревать в вампирские разборки я вовсе не собираюсь.

Эш продолжил, не заметив, как изменилось мое лицо:

– А в качестве компенсации за это нападение, я смогу съесть тебя в одиночку и когда захочу. Рамона дико разозлится, а я не стану торопиться, так что ты поживешь немного подольше.

– Это нечестно, – возмутилась я.

– Эй, пряничек, хочешь, чтобы я отдал тебя Рамоне на растерзание? – он изогнул одну бровь.

– Нет, но…

– Вот и все, закроем тему. Поверь, кексик, после того, как ты унизила ее при всем клане, ты не сможешь так легко отделаться. Мои игры с едой не идут ни в какое сравнение с тем, что она сделает собой. В лучшем случае ты умрешь медленно. В худшем – будешь еще долго служить ей в виде упыря. Так что просто скажи мне спасибо. Сам не знаю, почему это сделал. Уж больно ты забавная.

– А Роксана?

– Кто это? – Эш нахмурился, словно пытаясь вспомнить.

– Та девушка, что была со мной. Моя подруга, – пояснила я и затаила дыхание, ожидая ответ.

– Ааааа, – протянул он, хлопнув в ладоши, – это та закуска, что унес Севастьян? А что с ней?

– Вот именно. Что с ней будет? Ты тоже забрал ее себе?

Если он так и сделал, то возможно у меня еще есть время что-нибудь придумать. Я не могу сдаться, пока имеется пусть даже самый маленький шанс на наше спасение.

– О, если честно, ватрушка, я про нее просто забыл, – Эш развел руками. – Впрочем, не думаю, что графиня разрешила бы мне забрать вас обеих разом. Она оправдывает Рудольфа, как только может, убеждая, что он сделал это в порыве злости и его надо простить, так как он признал свою неправоту. Хотя я и знаю, что это именно она приказала ему напасть. Впрочем, как я уже говорил, пока я не готов к решительным действиям, тем более при всем клане. Так что, забуду про это на пару десятков лет, а там посмотрим…

– Но если ты не оставил ее себе…

У меня подкосились ноги. Неужели, я не смогу спасти ее?

– Да, думаю, ее скушают сегодня. Будет второй день праздника, прибудут оставшиеся члены клана. Вместе с новым угощением. Так что, этот напиток, который ты именуешь подругой, будет среди прочих закусок. Но не расстраивайся, зефирка, я не обделю тебя вниманием.

Мне захотелось расплакаться, только вот, это не подействовало бы на Эша.

Роксана…

Сегодня она собиралась уехать домой и уже собрала вещи. Это была наша прощальная вечеринка. И какая ирония, что она действительно оказалась последней из тех, где мы побывали.

Что станет с ее парнем, когда она не выйдет на связь? Решит он, что она его бросила, или поймет, что с ней приключилась беда? Что будут делать ее родители, когда она не вернется?

А что будут делать мои?

Я обещала приехать домой на лето, а теперь стану закуской этому красавчику с обжигающе холодной улыбкой.

Нет, не хочу об этом думать.

– Эш… – упавшим голосом прошептала я, все же надеясь как-то уговорить его помочь.

– Не надо, пряничек, – он покачал головой, – ты конечно милая и очень вкусно пахнешь, но я все равно тебя съем. А остальные все равно съедят эту вторую закуску. И ничего уже тут не изменишь, так что, даже не проси. Просто вам не повезло. И больше не называй меня по имени. Не люблю, когда еда вот так вот ко мне обращается. Эш я только для равных.

Не знаю, зачем он мне это сказал. Тем более что совсем недавно он сам предлагал превратиться мне в такого же монстра.

Но меня это вовсе не задело, ведь я не собиралась заводить с ним дружбу. Сейчас меня волновала лишь судьба Роксаны.

Моей веселой подруги, которую мне не суждено спасти.

Той, что станет угощением на каком-то долбанном вампирском юбилее.

Так какая мне разница, могу ли я называть своего убийцу по имени? Да и сильно ли мне надо к нему обращаться?

Так, пожалуй, даже лучше. Пусть он останется для меня лишь монстром, лишенным личности, чем кем-то, кого я узнаю поближе.

– Не надо расстраиваться, зефирка. Лучше готовься к празднику, – все с той же улыбкой подмигнул мне Эш, – эх, жаль, что у меня нет для тебя красивого платья. Знаешь, в еде главное это подача. Ну да ладно. Приедем ко мне, и все будет. А пока просто улыбайся. Знаешь, я не хочу, чтобы мой пирожок ходил хмурый, а от внушения улыбки выходят не такими естественными.

Улыбаться?

Как бы я смогла это сделать, если вот-вот убьют мою подругу?

Впрочем, кажется, он тут же про это забыл, поскольку занялся дверью, которую вынес Рудольф.

Кое-как он все-таки смог приспособить ее на место, что-то проворчав о том, что он немертвый, а не плотник.

– Ну вот, зефирка, – он отряхнул руки, – теперь открытый проем не будет наводить тебя на мысли о побеге, хотя конечно у тебя нет ни малейшего шанса. Эх, надо было заставить заниматься этим Рудольфа.

– И почему не заставил? – машинально спросила я.

Сейчас меня это мало волновало, скорее я поддерживала разговор, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о будущем.

– О, он слишком криворукий для этого. К тому же, так мы немного скоротали время. Совсем скоро начнется бал. Солнце сядет уже через 17 минут. А через час после этого прибудут гости.

– Через 17 минут?

Меня несколько удивила подобная точность.

– Да, кексик, конечно, я знаю четкое время восхода и заката, – усмехнулся Эш, правильно поняв мой вопрос. – Это только в фильмах для девчонок вампиры сверкают. А в этой суровой жизни вампиры горят. И чем моложе – тем быстрее. Я конечно достаточно крут, чтобы продержаться чуть больше десяти минут. Но это были бы чертовски неприятные для меня десять минут. И поэтому любой вампир всегда чувствует точное время восхода и заката. Иначе можно ненароком распахнуть окошко, радуясь началу ночи, а потом крайне удивиться тому, что твои часы перевел какой-нибудь доброжелатель.

– Понятно, – кивнула я.

Не знаю, для чего он мне это рассказал. Возможно, хотел дать понять, что обмануть его подобным способом у меня не выйдет.

– Слушай, – Эш легонько хлопнул себя по лбу, – раз уж мы тут еще и завтра ночевать будем, у меня появилась одна чудесная идея. Скажи-ка мне, пряничек, где ты живешь?

Я заколебалась.

Жила я относительно недалеко отсюда, и если бы смогла только добраться до людей, то, возможно, у меня вышло бы попросить помощь. А это означало хоть какой-то шанс на спасение. Не только мое, но и Роксаны, ведь она будет в безопасности, по меньшей мере, еще около часа, пока не приедут новые гости.

С другой стороны, а если он решит привести сюда на закуску еще парочку моих друзей?

Конечно, сейчас практически все разъехались по домам но…

– Ох, зефирка, – Эш покачал головой, – не заставляй меня применять к тебе принуждение…

– Неподалеку. Я живу неподалеку, – ответила я, и все-таки назвала адрес.

Сейчас, один на один, против него у меня нет никаких шансов. Как же это ужасно – чувствовать свою полную беспомощность и не иметь возможности ничего сделать, хоть как-то помешать…

– Вот и хорошо, сахарок, – он снова улыбнулся, – сейчас я схожу и выберу тебе более симпатичную одежду. Все же, я не могу показать тебя на балу в таком виде. Давай сюда ключи, если, конечно, не хочешь, чтобы я устроил там разгром с выломанной дверью.

Загрузка...