Сказка о невинно оклеветанных гражданах

Присказка

Начнём нашу сказочку с правдивого исторического факта. Однажды, знаменитый пограничник Карацупа со своим верным псом Индусом задержал целую банду нарушителей. А дело было так:

Находясь в наряде, по охране Государственной Границы, Карацупа увидел людей, идущих по полю. Сосчитал. Девять. И всё равно решил задержать. Залёг и, когда до нарушителей остались считанные метры, огорошил их зычным: «Стоять! Руки вверх!»

Те залегли. А Карацупа стал громко командовать: «Зайганов, Харламов! Обходить с обеих сторон по четыре человека. Кто побежит, стрелять без предупреждения. Я буду проверять их».

Нарушители встали, подняли руки. Карацупа отобрал оружие, построил их в колонну по два и повел на заставу, изредка отдавая распоряжения «бойцам Зайганову и Харламову». Бандиты лихорадочно оглядывались. Из-за тучи выглянула луна, и они увидели, что пограничник один. Карацупа допустил всего одну ошибку: не отнял трость у хромого проводника бандитов. В трости оказался спрятан клинок. Решив, что маленький и щупленький пограничник может только наглостью брать, он кинулся с выхваченным клинком на легенду погранвойск. Нападение проводника было поддержано всей бандой. Ранить пограничника удалось, но на этом успехи кончились. Стрельба на поражение и клыки пса навели в банде должный революционный порядок. Потеряв убитыми двух человек, банда смирилась с неизбежностью, построилась в колонну «по-два» и продолжила следование по указанному маршруту. В те же минуты подоспело усиление …

Это пока что была присказка, а теперь начнём сказку сказывать. Что происходит с задержанными нарушителями? Пока что ничего страшного. Некоторая грубость со стороны погранцов, обозлённых ранением товарища — это ещё не неприятности. Настоящие неприятности начнутся, когда их передадут отрядному особисту для последующего допроса.

Что может быть более тяжким, чем ожидание грядущих неприятностей? Только сами неприятности. Человек слабый и неопытный может впасть в панику или в ступор. Сидящие под замком контрабандисты, как люди, обладающие немалым опытом в таких делах, и панику и ступор быстро преодолели. И призадумались о самом насущном. Время для этого было. Всё-таки пограничники, при всей своей хватке и лихости, это не тюремщики. Для такого количества задержанных у них нет достаточного количества помещений, чтобы сидели все порознь и не могли между собой сговориться. Поэтому их заперли всех скопом. До приезда на заставу особиста время есть. Время это надо использовать с толком, то есть выработать свою, согласованную тактику поведения на допросе.

Итак, чем будет располагать особист? У него будет рапорт пограничников о месте и времени нарушения госграницы. У него будет конфискованная контрабанда. У него будут отобранные «стволы» вместе с отпечатками пальцев. У него будет заключение врача о ранении пограничника. Сплошные вещественные доказательства. В принципе, ему достаточно только установить личности задержанных нарушителей и всё, дело можно отправлять в суд. Конечно, будут у особиста ещё вопросы, но это будет просто добыча информации, на решение суда не влияющая. Но не это самое страшное. «Стволы» — вот самая главная неприятность. Они хоть и приобретались с рук, но где гарантия, что они не «палёные»? Кто знает, не с убитых ли ментов они сняты? Или, может быть, на них «жмурики» «висят»? Это чекисты быстро установят. Тут уж сроком не отделаешься. Могут и к «стенке» прислонить! Самый главный момент — это объяснить происхождение оружия так, чтобы и чекисты, и менты не связывали эти проклятые «стволы» с ранее совершёнными убийствами.

Надо отдать бандюкам должное, выход был найден, версия событий выработана и оговорены соответствующие детали. Осталось ждать допроса.

Климович Владислав Феликсович наивным человеком не был. Должность не позволяла. Когда задержанные нарушители начали дружно, без всякого нажима, сознаваться в шпионаже в пользу государства Маньчжоу-Го и окопавшихся на сопредельной территории японцев с белогвардейцами, это его, конечно, удивило, но не надолго. Просто Владислав Феликсович знал не только подобную публику, но и Уголовный Кодекс. А УК-26 имел некоторые недостатки. Если за распространение порнографии суд «отвешивал» пять лет лагерей, то за антисоветскую агитацию всего лишь три с половиной года. Наиболее сообразительные преступники этим пользовались, выдавая порнографические открытки за антисоветский материал. Признаваться во вредительстве было выгодней, чем признаваться в халатности. Признаваться даже в терроризме было иногда выгодней, чем в рядовом хулиганстве! Конечно, основная цель таких перекосов в законодательстве была в том, чтобы настоящие террористы, шпионы, диверсанты и другие пособники империализма не боялись являться с повинной, но что-то на памяти Климовича добровольных раскаяний врагов не встречалось. Сплошная уголовщина, маскирующая себя под антисоветчиков, чтобы скостить себе срок. Поверить, что явные контрабандисты занимаются шпионажем, можно, но не в этом случае. А с другой стороны … Контрабанда — это рутина. За 20 лет Погранвойска задержали 960 тысяч подобных голубчиков. Это скучная проза жизни. Сколько их ни вылови, карьеру это не ускорит. А вот шпионов ловят реже, всего-то 8 тысяч человек за 20 лет! Одно дело — передать в суд материалы на пойманных с поличным, и пойманных к тому же не тобой, контрабандистов. И кто это оценит? А вот если в аттестации будет запись, что лично разоблачил девять иностранных шпионов, то это уже другой оборот! Тут и орденок можно заработать, и по службе продвинуться! Соблазн, да ещё какой! Зато ожидаемый результат может стоить затраченных усилий.

Обвинять граждан своего государства в шпионаже не так-то просто, как кажется наивной интеллигенции. Во-первых, у Климовича есть собственное начальство, которое враньё раскусит быстро. Во-вторых, есть прокурор, надзирающий за соблюдением законности при производстве следственных мероприятий. Уж он-то чекистам не подчинён. А вдруг он захочет лично побеседовать с гражданами «шпионами»? Именно поэтому, окончательную версию событий Климович дорабатывал сам, заставляя преступников менять свои показания и заучивать их в подробностях. Благодаря этим трудам, вырисовывалась следующая картина:

Наивные граждане СССР были с помощью угроз завербованы в шпионскую сеть коварными маньчжурскими и белогвардейскими пособниками японского империализма. Теперь контрабандный товар становился не более, чем оперативным прикрытием. Значит, обвинение в контрабанде уже снимается. Для выполнения задания враги снабдили наших граждан оружием, о происхождении которого гражданам ничего не известно. Значит, снимается самое неприятное и самое опасное обвинение. Так как это было первое их «задание», то нанести ущерб Советскому государству упомянутые граждане не успели. А кто им ставил задачу? Нет проблем! Полицейское начальство по ту сторону границы контрабандисты знают очень хорошо, поэтому путаться, называя фамилии, не будут. Да, но не сами же полицейские чиновники «рвали нитку», чтобы завербовать в свою секту советских колхозников? Конечно, нет. Их вербовали платные наймиты империалистов, явные белогвардейцы, которых, к сожалению, убил при наведении порядка герой-пограничник. Вот у них-то и были связи с вражескими разведками, а мы лишь рядовые исполнители, мало чего знающие.

Итак, уголовное дело состряпано. Но ведь остаётся ещё обработать прокурора! А оно это нужно? За что получает «втык» от своего начальства прокурор? За развал уголовного дела. А в те славные годы треть приговоров были оправдательными. Именно такого приговора должен бояться прокурор, да ещё по такому делу, как шпионаж! Но бояться неприятностей он в этом случае не будет. Будучи человеком опытным и неглупым, он понимает, что подсудимые будут себя пятками в грудь колотить, доказывая, что они самые настоящие шпионы. Значит, дело смело можно передавать в суд. К тому же, вести шпионский процесс весьма почётно и полезно для карьерных успехов.

А судьи — как? Каким бы порядочным не был судья, но срок ему отвешивать придётся. А как иначе? Личное признание НА СУДЕ — это «царица доказательств». И что делать судье, если обвинения прокурора и личные признания подсудимых совпадают? Отвешивать срок. Пять лет лагерей, согласно УК-26. Не может же судья грубо попирать закон, оставляя на свободе преступников, чья вина доказана?

А сами преступники? Им не страшно попасть в ГУЛАГ? Не страшно. Смотрим воспоминаниям Е. С. Гинзбург, отсидевшей 10 лет по 58-й статье. До войны «от звонка до звонка» сидели только полные идиоты или неудачники. Даже Т. С. Морозов, убивший двух своих малолетних сыновей, отсидел только три года из десяти, данных ему по суду, да ещё орден получил за ударный труд. Сейчас таких чудес не встретишь. Демократия лояльна к доносчикам, но сурова к убийцам и миловать убийц не склонна. А вот сталинизм стремился не столько наказывать, сколько исправлять заблудших. «Урки» об этом знали, и прикинуться исправившимися умели. Так что, уже осуждённые фигуранты поехали на лесоповал, не теряя бодрости и радужных надежд на скорую амнистию.

А теперь перенесёмся в 1957 год и заглянем в кабинет прокурора, рассматривающего заявления советских граждан на реабилитацию. Наши фигуранты, пользуясь «хрущёвской оттепелью», решили отстирать свои замаранные биографии. И надежды на удачу они питали не зря! Из пяти лет они отсидели от силы два года и были амнистированы «за ударный труд». Конечно, с судимостью по такой статье, им призыв в армию даже во время войны не сулил. Но это их не огорчало. Запрет на проживание в пограничных районах их тоже не слишком-то огорчил. В связи с обстановкой на границах, заниматься контрабандой стало смертельно опасно, поэтому к старому они не вернулись. Пережили, пересидели в тылу, работая в меру сил. Остепенились, попритихли. Но неснятая судимость всё-таки мешает. А тут такой шанс! Надо же его использовать!

А на каком основании прокурор вынесет своё заключение? Очень просто. Пишем в заявлении о том, что было на самом деле. Свидетели, которые могут это подтвердить, ещё живы. Можете самого Карацупу спросить, он уж точно подтвердит! А дальше: «Пользуясь незаконными методами следствия, следователь НКВД, Климович В. Ф. принудил сознаться в несовершённом мной преступлении». Может ещё и прокурора, что дело вёл, приплести? Нет, не стоит! Прокурорская братия может на это обидеться. А ведь заключение именно они выписывают.

Что делать прокурору? В свете новых признаний, дело получается действительно «липовым». За контрабанду наказывать поздно, срок давности прошёл, а новых правонарушений граждане не совершали. Придётся реабилитировать, даже если душа к этому не лежит. Но Закон, есть Закон. Дура лекс — сед лекс!

1990-й год, внуки репрессированных с чистой совестью заявляют: «Моего деда, простого крестьянина, НКВД посадило в лагеря, якобы за шпионаж! Вы же знаете, как эти костоломы принуждали давать показания! А дед мой ни в чём не виновен был! Вот, даже справка из суда в этом есть!»

Тут и сказке конец, а добрым молодцам намёк неслабый. Впрочем, всё, кроме присказки, я высосал из пальца! Так что не судите сказочника за выдумку!