Сказка – ложь…

3 кружка.

Фу-х, что-то умаялась я рассказывать… А? Интересно, говоришь? Непременно хочешь узнать, что дальше было? Что ж, мне не жалко, я расскажу! Дай только дух перевести, ну, и горло смочить. Ох, кружка-то моя совсем опустела, вот незадача. Что? Ты наполнишь? Вот спасибо, милый! Может, по доброте своей и кусок сыра сверху добавишь? Нелёгкое это дело, рассказывать историю, особенно, когда она чистая правда.

О, даже с хлебом! Благодарствую, дорогой, от всего сердца тебе спасибо!

Ась? Да помню я, помню! Ишь, нетерпеливый какой, а ещё делал вид, будто вполуха слушал. Хе-хе… Ладно, не сердись, приятель. Наполни лучше свою кружку, да присядь поудобней.

Дальше было вот что.

Сёстры мои со свитой вернулись в аккурат, как я и ожидала. Ох и злющие они были! Но и взволнованы чем-то так, что просто места себе не находили! А вот мачеха задержалась изрядно. Зато, возвратившись, сходу давай распоряжаться, посылать своих людей то за одним, до за другим диковинным товаром; тому велит ей мех привезти, непременно белый и мягкий, как утренний туман, другому золотых украшений приказала добыть невиданной роскоши, третьему тканей узорчатых да шитья золотого, четвёртого отправила нанять искуснейших швей и вышивальщиц, самых лучших, каких только сумеет отыскать, пятого – на поиски мастера, что сможет изготовить золочёную повозку, которую она де ему лично опишет, шестого отослала к травнице за составом, способным самые жёсткие и тёмные волосы превратить в мягкие золотистые локоны, а седьмого, с особым поручением, к лучшему сапожнику. Так она закрутилась с этими своими заботами, что от известия о пропаже Бурого лишь отмахнулась, дескать, не до мелочей ей сейчас. На меня и вовсе не взглянула, только зубами досадливо скрипнула, когда поняла, что полоумная падчерица, вопреки её чаяниям, жива-здорова и помирать не собирается, даже в ещё большее безумие не впала.

Ну, я и не стала на рожон лезть, лишний раз старалась на глаза ей не попадаться, а сама всё раздумывала, что стану делать, если окажется, что волшебная моя покровительница обо мне позабыла. В конце концов, решила, что мне не составит труда подмешать молока сон-травы в питьё мачехи с сёстрами и их самых верных людей, да поджечь в ночи усадьбу. А то попросту запереть их в бане13, завалив вход камнем, и дело с концом. Но сперва нужно было убедиться, что Королеве-из-под-Холма действительно наскучила её затея и я снова сама за себя.

День за днём я прислушивалась, подмечала, выясняла потихоньку, что произошло на королевском подворье после моего побега и как это связано с тем, что затевала нынче мачеха. Скажу вам по чести, мне и стараться-то особенно не пришлось, усадьба так и гудела от пересудов, слухов и домыслов. Все только и говорили, что о прошедшем пире, а больше всего о появлении неизвестной красавицы, что околдовала королевского сына. Околдовала и скрылась, прихватив с собой его сердце, от чего цветущий юноша в одну ночь сделался похожим на дряхлого старика – впал в уныние, чахнет день ото дня, отказывается от еды и питья, ни с кем не говорит, не спит, только сидит под старым подрубленным деревом, глядит безучастно в даль, да прижимает к груди шитый золотом башмачок, такой крошечный и изящный, что вряд ли сыщется среди смертных девиц та, которой он пришёлся бы впору. Мол, король с королевой места себе не находят от горя, отменили все игры и гулянья, хлопочут вокруг сына день и ночь. Послали сперва за лекарями, после, когда те ничем не смогли помочь, за знахарями да магами, а потом, окончательно испугавшись, даже за служителем нового бога – насилу того в соседних землях отыскали, но никто так и не смог избавить юного королевича от неведомых чар. И вот, говорят, совсем недавно появилась при дворе древняя старуха, до того уродливая, что самые отчаянные смельчаки не отваживались смотреть на неё прямо. Никто так и не понял, откуда она взялась и куда после подевалась, но она одна оставила после себя тень надежды. Бабка, как говорили со слов тех, кто присутствовал при этом лично, обошла королевича трижды посолонь, ткнула в грудь узловатым пальцем, сплюнула наземь, и объявила безутешным родителям, что, мол, юноша вмиг излечится от своей хвори, если привести к нему ту самую девицу, чью туфлю он не выпускает из ослабевших рук, да сделать её его женою.

Вот, как говорили люди, король и ухватился в отчаянии за эти старухины слова, ведь даже малая надежда лучше безысходности, в какой пребывали они с королевой, глядя на пленённого злыми чарами сына. Решено де было разыскать неизвестную красавицу немедля, для чего по всему королевству и, если придётся, по соседним, отправятся гонцы с приказом найти и доставить к королевскому двору всякую девицу, подходящую, хоть приблизительно, под данное им описание, будь она хоть знатного сословия, хоть крестьянка или же вовсе рабыня.

Эти пересуды кое-что прояснили для меня, а ещё немного успокоили. Теперь уж я была уверена, Королева Фей обо мне не забыла, а значит, обещанное она выполнит, нужно лишь набраться терпения и ждать.

Да, милый, ты прав, нет ничего хуже, чем ждать и догонять, но уж я старалась изо всех сил, можешь мне поверить!

Ободрённая известиями с королевского двора, я стала готовиться к появлению королевского посланника в точности, как велела мне Королева Фей. Дело осложнялось тем, что готовой следовало быть в любой момент, ведь гонец мог появиться у ворот со дня на день, упустить его мне никак было нельзя, так что, я спешила сделать всё поскорее и порой невольно привлекала внимание окружающих. Ну и язвили же они! Ну и смеялись же надо мной! Да и вы бы наверняка отпустили шуточку-другую при виде полоумной девчонки, украшающей свои лохмотья ореховыми скорлупками, птичьими да беличьими косточками, буковыми веточками, сухими дубовыми листьями и прочим хламом!

Мачеха, между тем, тоже сложа руки не сидела. Нарядила сестриц в самые изысканные наряды, какие только сумела купить, половину отцовского богатства на них истратила, не скупясь – самая тонкая ткань пошла на их платья, самая искусная вышивка украсила их подолы и плащи, подбитые самыми дорогими, самыми мягкими мехами. Волосы их сто раз вымыли известковым раствором и пропитали специальным составом, от чего они стали цвета красного и жёлтого золота. Щёки, губы и брови подкрасили соком ягод и отваром толчёной коры. Вдобавок, мачеха не пожалела лучших своих украшений, так обвесила обеих с головы до ног, как только они это всё на себе носили, не сгибаясь под такой тяжестью, непонятно. Но главное, появилась в нашем дворе дивная позолоченная повозка, хоть и весьма приблизительно, но всё же похожая на колесницу, на которой я в ночь праздника прибыла во дворец.

Конечно, я быстро смекнула, что она задумала.

Не удивлюсь, если добрая половина матерей и отцов королевства в тот момент, в надежде на удачу, а то и чудо, пыталась провернуть нечто похожее со своими незамужними дочерями. По крайней мере, те, кто был для этого достаточно богат, алчен да готов рисковать. Ну, или глуп, если хотите, ведь каждый, кто решался на обман должен был понимать, что королю вряд ли понравятся попытки его одурачить и цена чести14 в этом деле может оказаться слишком высокой. Однако же, на что только не пойдут люди ради собственного тщеславия.

Так вот, как я и говорила, мачеха разодела своих драгоценных дочек в пух и прах, издали поглядеть, так и впрямь писаные красавицы. Обе просто очарование во плоти, пока ртов не откроют. Признаться, я даже занервничала, хоть и знала точно – кто бы не старался выдать своих девиц за меня, даже если им удастся обвести вокруг пальца королевскую семью, заклятья без моей крови всё равно не снять. И я благодарила про себя всех богов, за то, что мачеха не догадывается об этом маленьком условии.

Что ж, всем известно, чем дольше чего-то ждёшь, тем невыносимее тянется время, но ожидаемое событие всё равно происходит внезапно, стоит на миг отвлечься и вот, оно тут как тут! Так что, когда выставленные мачехой наблюдатели вбежали во двор с криками, мол, на дороге показались верховые под королевским штандартом, я от неожиданности пролила ведро с помоями себе на подол. В усадьбе тут же сделалась суета и неразбериха, все спешили приветствовать гостей, к чьему приезду так усердно готовились; воздух мгновенно наполнился распоряжениями, окриками, куриным кудахтаньем, гусиным гомоном, визгом забиваемых свиней, запахом дыма и свежей соломы, одна мачеха мачтою возвышалась среди этого бурного потока, скупыми жестами да короткими приказами направляя отдельные его ручьи в нужные ей русла.

Когда ворота, наконец, распахнулись перед королевскими посланниками, их ожидали раскалённые добела камни в купальне, сияющий чистотой зал, пылающий в очаге огонь, сытная еда, сладкое заморское вино, несколько бочонков отменного пива, а их лошадей – чистые стойла и свежий ячмень. Всё это они приняли с великой охотой, половину ночи пили да развлекались, пользуясь мачехиным гостеприимством куда усерднее, чем той хотелось бы, но она, конечно, и слова им поперёк не сказала, только улыбалась так, что едва щёки не лопнули. Обе сестрицы присутствовали на том застолье, подносили гостям лучшие куски, подливали выпивку в чаши, стреляли по сторонам глазами, обе красные от смущения, и довольные мужским вниманием. Мачеха только сердито шипела на них всякий раз, как одна или другая оказывались рядом, и я, надо сказать, впервые в жизни была с ней согласна. Что за глупые гусыни! Нацелившись на сына самого короля, таять от ухмылок вассалов!

До меня, к счастью, никому дела не было, по крайней мере, я так думала. Прижавшись к тёплому собачьему боку, я наблюдала за происходящим из своего тёмного угла и была уверена, что никто из гостей меня даже не заметил. Однако же, когда утром бледные от волнения сестрицы уже устроились в крытой повозке, кутаясь по самые носы в свои меха, старший из посланников, рыжий хитроглазый верзила по имени Киган, вдруг потребовал привести третью девицу. Мачеха от такого заявления едва чувств не лишилась, но быстро взяла себя в руки. Начала отнекиваться, мол, не поймёт она, о какой такой девице тот толкует, у неё лишь две дочери, вот они обе, каждая – сокровищница красоты и добродетелей. Да только рыжего не так просто было с толку сбить.

Пока мачеха перед ним певчей птицей разливалась, он ей даже не возражал, лишь смотрел этак, с прищуром, да усмехался в усы, и под этим взглядом всё тише звучал её голос, всё сильнее в нём слышалась дрожь, пока, наконец, не оборвалась мачехина лживая речь на полуслове. «Девка», – рыкнул Киган, —«Чумазая. Вся в рванье. Веди сюда или сам найду». Тут уж мачехе ничего не оставалось делать, стиснув зубы подчинилась она приказу, ведь рыжий верзила говорил и действовал от имени короля. Я не стала ломаться, сама вышла к ним во двор из-за амбара, откуда наблюдала эту сцену, под перешёптывания и тихие смешки молча забралась в повозку, да устроилась подальше от сводных сестёр. Те сморщились при виде меня, словно неспелых терновых ягод наелись, но возразить или вслух возмутиться не посмели, только носы демонстративно закрыли. Ну да мне до их кривляний дела уж не было. С каждой кочкой на промёрзшей дороге я приближалась к своей цели!