Скажите там, чтоб больше не будили

4. Спасибо лысому мотоциклисту

В тот вечер Геннадий уже не подключался к ГЭМу, он только размышлял о причинах неудачи. Ошибка была серьезной. Вероятнее всего, это была не одна, а сразу несколько ошибок.

В следующий вечер он перебрал электронную схему и изменил модуляцию магнитного поля. Боль во время испытания заметно ослабла. Последовательно проверяя вариант за вариантом, он за неделю добился полной ликвидации отрицательных эмоций. Но это, судя по всему, был предел возможностей электромагнитной части. Состав биораствора улучшить было нельзя – это он знал. Биораствор был сложной подделкой под кровь и на вид от крови не отличался, так как эритроциты в нем были настоящие. Вот из-за этих-то живых, его собственных, бариковских эритроцитов он и не мог менять состав раствора, оптимальный и, по существу, единственно возможный.

Значит, оставались присоски. С ними многое было неладно. Главное, их не удавалось поставить дважды на одно и то же место. Геннадий старался фиксировать вычисленные им точки кольцами из пластыря, но все это было приблизительно, а меж тем, как выяснилось, даже микроскопические смещения играли существенную роль.

Несколько месяцев Геннадий играл с присосками вслепую, переставляя их, изменяя количество, варьируя подаваемую мощность излучения и тока. Игра была увлекательной. Игра давала результаты. Правда, результаты никогда не повторялись в точности, и это было обидно, потому что ощущения попадались иной раз исключительно приятные, хотя и кратковременные, затухающие. Кратковременность, впрочем, оказалась субъективной: три часа, проведенных за генератором, воспринимались мозгом как пять минут или чуть больше. Другим минусом искусственных наслаждений была их однобокость. Генератор всегда имитировал что-то одно: прохладу после жары или тепло после холода, утоление жажды, восхитительно вкусную пищу, сексуальное наслаждение. Но чаще всего удовольствие было вовсе неопределенным, выразить его словами Геннадию не удавалось, и все же он точно знал, что ГЭМ единовременно удовлетворял всегда только одно желание.

Кстати, уже не ГЭМ. Геннадий перестал звать свою машину этой аббревиатурой, которая показалась суховатой и неточной. Он придумал другое название – универсальный агрегат наслаждений. Имя универсальный он дал своему агрегату как бы авансом, потому что как раз универсальности-то ему и не хватало. И вообще слово это он добавил больше для эффектного звучания. Геннадию нравилось, что сокращение УАН на английском языке означает «один», то есть один на весь мир, и это было действительно так.