Скажи-ка, Валерша

Как я погляжу, уж больно модно стало сейчас разводить у нас в деревне разные тары-бары и про марсианцев, и про инопланетянцев, и про прочих иноземных пришельцев. Послушаешь, так выходит, что чуть ли не каждый второй с ними дело имел. Видел ли он их, или, может быть, ему это померещилось, но уж начнет тебе рассказывать, тут только знай отгребай.

И ведь вот что интересно! Народ-то вроде бы сплошь пошел ученый да грамотный, а откуда такое суеверие берется, я не понимаю. Вроде бы в наше-то время парод наоборот должен подальше от такого дела держаться.

Так нет же. Чуть что разговор про марсианцев затеялся, так всякому брехуну готовы в рот заглядывать. Сидят хоть бы что, слушают, будто тот и на самом деле им правду всю рассказывает.

И то еще интересно мне, что рассказчиков таких, как я погляжу, становится с каждым днем все больше и больше. Скоро, я думаю, уж и слушать, наверное, некому будет, потому как все рассказывать усядутся. А что, точно тебе говорю.

Вот раньше взять, ну хотя бы в том же Веритюткике, так на весь поселок только и был один такой — Удобна..

Он был шибко большой мастер травить разные сказки про нечистую силу вроде как из верующих был. Да к то, он хоть и горазд был врать, но не всякий раз принародно на это дело решался, потому как были тоже лихие ребятки: чуть что, обреют таким лихим словцом, что потом не рад и будешь, что разговор свой затеял.

В общем, был Удобину укорот. Он уж другой раз где, бывало, и сбрехнет, а где-то и молчком посидит.

А как сейчас пошло.

Да у нас одного Ваньку Печенкина слушать возьмись, так не переслушаешь. В самом деле не переслушаешь!

У него, у брехуна, как послушаешь, так с этими марсианцами чуть ли не каждый день свиданка.

А послушаешь, так как по писаному шпарит. Ровно диктор по телевизору. Врет без запинки и, главное, не улыбается. Все у него на полном серьезе.

И откуда только и берет что?

«Ваньш, а Ваньш, — говорю я ему, — тебе уж впору книжки бы писать, больно уж складно все у тебя выходит».

Отвечает: «Да вот думаю».

Вот ведь какой прохвост.

Ваньке врать не привыкать, язык-то у него что у артиста у того, у Зюзина, что все по телевизору выступает да нсех продергивает. Правда, до этого Зюзина Ваньке, конечно, далековато, тот, поди, на государственные деньги учился зубы скалить не один год. А вот если взять, к примеру, наш район, да организовать чемпионат среди таких вот брехунов, как наш Печенкин Ванька, ему, это уж непременно, первое место достанется.

Достанется! Непременно первое место достанется. Даже к бабке не ходи.

А почему я эти все разговоры не иначе как суеверием называю?

А как же иначе их называть?

Ведь они этих марсианцев такими представят, что те скорее на чертей похожи либо еще на какую сагану.

Получаются что чистые звери из зверинца, а не иначе.

Нос у них якобы крючком, голова квадратная, вместо рук щупальцы, как у осьминога, ноги не то куриные, не то лошадиные — нечистая сила, да и только. Да ведь это, если здраво-то рассудить, так ни в какие рамки не лезет.

А они на самом деле такие же люди, как вот мы с тобой, ну разве только росточком поменьше, да лицом пошире.

А так у них все на месте.

И откуда это я все знаю? Э-э, милый мой, знаю.

Было дело. А что ты удивляешься?

В самом деле!

А почему, спрашиваешь, я про это дело помалкиваю?

Хм.

А чего про это дело-то зря языком кудолю трепать?

Это вот сейчас что хочешь ври, слушают, а иной раз и верят. А ведь в те времени, когда мне их довелось видеть, про них и разговору-то никакого не было. Тогда еще и спутников-то в небо не понапускали, потому как дело было в 56-м году по весне. Я прпервой начал было про них рассказывать, так меня на смех подымать стали.

Я это дело тут же по-быстренькому и бросил. На кой шут мне это нужно, славу-то худую наживать. Тем более, ты сам знаешь, я человек серьезный и обстоятельный и языком почем зря трепать не люблю.

Так вот жил я тогда в Веритюткино. В Чистохатово-то я уже потом, в 65-м переехал.

И ехал я по весне на своем «Натпке» после ремонта из МТС, из Моторина — Моторинская МТС тогда кроме Веритюткино еще и Ивановку и Утинцево обслуживала.

Ну а я как тракторист тоже числился в той МТС, хоть жил на поселке. А тогда все трактористы и комбайнеры к МТС причислялись и работали по колхозам как от МТС.

Это потом технику всю передали колхозам, в 59-м году, a тогда было так.

Так вот, в конце апреля ехал я на своем тракторе домой. Снег сошел давным-давно, тепло уже, зелень на деревьях вовсю прет. И дороги тоже везде просохли.

И ехал я домой прямым путем.

А он, Кукуйский лог, через то и название, наверное, свое получил, потому как, поехавши через него, там не один человек куковал, так как там и по сухой погоде чуть ли не все лето грязь непролазная стоит, а про ненастье и говорить уже не стоит. Как через Кукуйский лог поехал, так сел.

А тут, когда я ехал, уже год как в логу плотину поставили. Правда, по половодью ее малость поразмыло, ну да сказывали, что якобы подправили. Оно, конечно, мне можно было бы и окружным путем ехать, да уж очень не захотелось мне делать большой крюк.

Да меня при моем гусеничном тракторе беспокойство особое как-то и не брало, тем более, трактор у меня исправный, не расхлябанный, только-только после ремонта.

«Мне-то чего бояться», — думал я.

Проехал Вороновскую дубровку, выезжаю к Кукуаскому логу, вижу, так и есть: и на этот раз кто-то сидит, да к тому же на самом проезжем месте, на плотине. И пето что на самой плотине, а еще куда-то сползли по другую сторону, к камышам.

Тут хочешь не хочешь, а никуда не объедешь.

И вижу я издалека, что вроде как на комбайне это кто-то забрякался.

Думаю: «Это же какого такого дурака нелегкая понесла по весне на комбайне через здешнюю плотину. Не иначе как спятил кто-то или что-то в этом роде. Тем более, из наших комбайнеров еще никто к комбайнам и близко не подходил, вон они все стоят в ограде эмтээсовской. Это не иначе чьи-то чужие, либо с Перетягинской МТС, либо с другого района. У нас таких героев нет».

Ближе подъехал, гляжу. Нет, не комбайн. На комбайн похож, но не комбайн. Возле комбайна вижу: пять чунариков каких-то бегают, в комбинезонах таких красных, как вот сейчас мой «Беларусь», и в грязь ужас уделанные.

Видно, как крутились возле своей машины, так в грязь и устряпались. А ростом они такие небольшенькие, чуть если побольше лилипутов, что из цирка. Понятное дело, где им пятерым такую машину вытащить, тем более, что она наполовину с плотины в лог слезла. Без трактора тут и делать нечего. Тут увидели они меня, радуются, смеются, что-то не по-нашему лопочут. Хотел я было их спросить: чьи вы такие будете? Аль циркачи какие, аль артисты.

А они по-нашему ни бэ, ни мэ, а только по-своему «хэдэ-мэрдэ, хэрдэ-мэрдэ», вот пойди ж да и пойми их, чьи они есть такие.

Вижу, спрос с них не велик, а что делать и так понятно без всяких слов — нужно помочь людям, А тем более: если их не вытащить, сам через плотину не проедешь.

Вот, одним словом, какое дело вышло.

Второпях я тогда как-то и не допер, кто они такие есть, а вот только опосля стал догадываться, что видел марсианцев. Так ведь про то ни у кого не спросишь, видел-то я их только один, а сами-то они по-нашему совсем ничего не соображают, да и я по-ихнему столько же понимаю.

Сам понимаешь, понемовали, вот и весь разговор.

Правда, я одно время подумывал на шпионаж, но у нас это дело, сам знаешь, поставлено вот как крепко, то я весьма сомневаюсь, чтобы такая шайка в пять-то человек на такой огромной машине смогла бы перебраться через границу, а потом проехать незаметно через всю страну и попасть к нам в область. Этому я ни за что не поверю.

Нет-нет, кто угодно, но только не шпионы.

Ну так вот, вылез я из трактора, поближе подошел и вижу, что залезли они крепенько, что называется, по самую репицу.

Что ж, думаю, буду вытаскивать.

Зацепил тросом и стал тянуть.

Но получается как в той сказке про репку. Тянем-потянем, а вытянуть не можем. Ничего не выходит.

Машина-то ихняя завалилась на один бок, а мне надо тянуть в другую сторону, в сторону воды. Но я ж так не могу — я тяну вдоль плотины.

Понятное дело, ничего не выходит.

Потыркался я, потыркался да и думаю: дай-ка я малость наискосок возьму, а иначе ничего не выйдет. Снова взялись. Ничего не выходит.

А потом ведь вот еще какое дело.

Я-то их тащу, а они мне совсем своим мотором не помогают. То ли он у них встал, то ли не догадываются, что к чему.

Я им тогда шумлю да на двигатель рукой показываю, дескать, заводите свой-то, а иначе мы тут с вами будем до вечера сидеть.

Ну, они тут поняли меня. Засмеялись. Что-то там покрутили. Тих-пых, гляжу — заработал.

Так бы и давно.

Ну все, сел за рычаги.

Они газу дали. Рванул я.

Рванул, да то ли переусердствовал я, то ли они на все педали-рычаги нажали, но только их-то я выдернул, да сам чуть было в пруд со всего маху не нырнул, Не знаю, как и выскочил.

Правда, дело обошлось, в воду не улетел, но завалился хорошо. Очень хорошо завалился.

Ладно еще то, что от плотины в этом месте к воде идет откос широкий, а внизу еще полоса глины, тальником завалена, чтобы плотину не размывало видно, что вода спала после того, как прорвало плотину.

Выскочил я со своего трактора и еще сам никак не докумекаю, в какое положение попал. Это уж потом все представил и испугался.

Смотрю я на свой трактор и вижу: дело мое прямо скажем неважнецкое самому тут и думать даже нечего, чтобы выбраться.

Тут чуть что — либо в воду, либо в глину.

Вот ведь досада какая: этих чунариков вытащил, а сам сел. Да еще как сел.

А что они? Да что они: бегают кругом, чего-то галдят, куда-то рукой показывают. Да уж мне тут не до них.

Да и чего с них взять. Машиной ихней меня вытащить — тут не может быть никакого разговора.

Ну а они вокруг меня покрутились, покрутились, напоследок что-то выкрикнули, сели в свою машину да и айда — пошел. А направились они по дороге не на Моторино, а на Ивановку.

И вот когда: они туда поехали и отъехали эдак с километра два, а потом гляжу: раз, и стали от земли отрываться, отрываться, как будто самолет, что ли, и исчезли.

Ну да только тогда я этому совершенно никакого внимания не придал. Да и не до того мне было.

А кроме того можно было подумать, что это пар. Земля-то по весне, прогреваясь, парит, на горизонте прямо как волны колышутся, вот и это могло быть.

Правда, здесь они поднялись сразу за дубровкой, до горизонта далековато.

Только в тот раз никакое удивление меня не взяло.

Сел я возле трактора, да и ругаюсь: «Вот нечистый дух, это ж надо такому быть. И их-то, видимо, тут сам черт затащил, а не сами они залезли. Вот сиди теперь тут и кукуй».

А сидеть ждать тоже неизвестно что.

Из веритюткинских трактористов все уже отремонтировались, кроме Митюхи Татаринова — но тот из мастерской выедет не иначе как через неделю. Так что ждать помощи не приходится ниоткуда. Вряд ли кто на тракторе из Моторина на наш поселок поедет.

Тут только один выход — либо идти в Моторино за трактором, либо в Веритюткино. Но в поселок идти — топать пешком целых восемь километров, не близко, в Моторино поближе — три километра, да неохота идти туда, там, пока ремонтом занимался, полтора месяца жил, так надоело все, что и не рад.

Покрутился я вокруг трактора, покрутился, и вижу: сиди — не сиди, все равно ничего не высидишь. Без чужой помощи не выбраться — это уж точно.

Стою на плотине, святых вспоминаю.

И уж было подумал плюнуть на все да пойти домой, а там не на сегодня, на завтра кого-либо из ребят сговорить да приехать и вытащить мой трактор. Тем более, сидеть нечего и не на кого надеяться.

С тем собрался и пошел.

Однако не успел я от плотины сотню, другую шагов отойти, как вижу трактор с Моторино идет.

Дай, думаю, вернусь, кто-то же едет. Должен помочь.

И обратно на плотину.

Подъезжает трактор ближе.

Гляжу: да это ж на своем ЧТЗ Петро Климов.

Подъехал Петро, спрыгнул, говорит: «Ну и занесло тут тебя, не позавидуешь».

«Да эт уж точно, — ему я отвечаю. — Одному вылезть и думать нечего. А вот тебя, видимо, мне в помощь сам бог послал. Только ты-то чего в Веритюткино направился?» А он, Петро, сам испокон веков моторинский и ихние моторинские трактористы у нас никогда не пахали и не сеяли и потому в наш поселок им ехать разу не за чем.

А он отвечает: еду, мол, не в поселок ваш, а еду тебя вытаскивать, и послал меня сюда не господь бог, а директор наш любезный, Иван Христофорович Хоменчук. Так вот, мол, вызывает меня товарищ Хоменчук и говорит: у тебя Климов трактор вон какой, черта самого из любой ямы может вытащить. Езжай, говорит, срочно в Кукуйский лог, там Горбыш с плотины свалился, вытащишь его.

Я удивляюсь: «А откуда Хоменчук знает, что я здесь завяз? Ему-то это откуда известно?»

«Как откуда? — отвечает. — Бредихин с района звонил. Так, мол, и так, организуйте дело, там вон в логу такой-то ваш тракторист завяз».

«А Бредихин тут при чем?»

«А это у тебя спросить надо».

Тут уж я совсем растерялся и ничего не понимаю.

При чем тут председатель райисполкома?

Тогда председателем райисполкома был Бредихин, Яковом Гавриловичем, помню, величать.

«Да ты не врешь?» — это я опять Петро.

«Да чего мне врать-то, — отвечает. — Мне сказано, я и поехал. Хоменчук говорит, что ты будто бы какое-то тут районное начальство вытаскивал, да якобы сам и сел.

Ну да я толком не знаю. Тебе видней. Я уже думал, ты тут Бредихина вытаскивал, а ты, выходит, и знать ничего не знаешь. Ну а кого же все-таки ты тут вытаскивал?»

«Да вот вытаскивал тут одних. Да только на районное начальство они что-то и близко не похожи».

«А на кого ж они похожи?»

«Да скорей на лилипутов из цирка».

«Ну не знаю, — смеется Петро, — как это мог Бредихин спутать районное начальство с лилипутами. Я знаю только то, что звонил он».

Вытащил он меня и обратно в Моторино покатил.

А я сел на свой и домой поехал.

Еду да и думаю. Экое же чудное дело со мной приключилось. Может быть, меня с пивка развезло, что утром сваха зачерпнула кружечку из лагунчика. Вот мне и померещилось все.

Так нет же, в своем уме. Да и кто поверит, что с кружки пива можно пьяному быть.

Подумал, подумал, а потом и думаю: да бог с ними с лилипутами и самим Бредихиным, что у меня больше голове не за что болеть?

Но с другой стороны, какое же все-таки может иметь отношение к ним Бредихин?

Может быть, они заехали в райцентр, да все обсказали ему, а он тогда и позвонил. Ну а уж про районное начальство либо так, для слова сказал, либо в МТС Хоменчук его не понял. Так может быть. Да вот очень уж быстро они до райцентра добрались. Этого никак не может быть, 70 километров как-никак, тут враз не доберешься.

Да и поехали они совсем в другую сторону, в сторону Ивановки.

А может быть, они по рации сообщили в район? Догадка у меня возникла не иначе как по рации сообщили.

А уж к поселку-то стал подъезжать, хлоп у меня мысль-то: «Да это ж, наверное, марсианиы? Я ж про них как-то книжку читал».

Шутейно, конечно, так подумал.

Стал я потом было мужикам дома про этот случай рассказывать, так они меня на смех стали поднимать.

«Ты, — говорят, — чисто Удобин».

Что, мол, теперь на пару с ним будешь языком работать?

«Э-э, — думаю, — не хватало только того, чтобы меня еще с Удобиным путали».

Да на шутку этот разговор и перевел. Дескать, говорю, хотел попробовать, как вы на это реагировать будете.

Правда, в МТС уже опосля как-то про это дело сам Хоменчук однажды разговор заводил, да я ему поподдакивал, ну он и отстал от меня.

Тем и кончился этот разговор.

И вот иной раз теперь иногда задумываюсь, в самом деле, кого же я тогда все-таки встречал и почему-то имею насчет этого теперь такое самое серьезное подозрение, что встречал я тогда в Кукуйском логу и в самом деле не иначе, как марсианцев.

По-моему, их.

Потому как по всем приметам, как я рассужу, другим они быть не могли.

А теперь скажу про Бредихина.

Председателем райисполкома он сидел до 60-го года.

А в 60-м году его за что-то сняли с этой должности. За что его сняли, я этого в точности не знаю, мне про это дело как-то не сообщили, но я думаю, что за грубость, потому как больно уж груб был. Да и вообще он был какой-то малость того.

Сам посуди.

Бывало, приедет в колхоз, кричит: «Здравствуйте!»

Ему люди отвечают: «Здравствуйте».

А он снова свое: «Здравствуйте!»

Да потом еще в третий раз, якобы шутил человек так.

Такой вот он был.

Так вот, его в районе и сняли. В районе-то его сняли, а в Чистохатово председателем направили, якобы выправлять положение. А в Чистохатово в те годы, надо сказать, с председателями такая чехарда шла, только вот при последнем вроде немного приостановилась. Селезнев вот уже восьмой год сидит и, к слову сказать, сидит крепко.

Только при нем-то колхоз и поднялся.

Так вот, в Чистохатово Бредихина и двинули.

Ума он, конечно, колхозу не дал, однако два года провидел на этом месте, на большее, видимо, духу не хватило.

Потом нового, Золотоножкмна прислали, был такой, ты его, должно быть, помнишь. Золотоножкина прислали, а Бредихин куда-то уехал. А куда уехал, этого я не знаю.

Так вот, тогда-то в Чистохатово как-то свел меня с ним, с Бредихиным, случай. Ездили мы тогда сюда за лесом — тогда еще в Веритюткино кое-какое строительство шло, народ на месте сидел — это уж потом поселок стал разбегаться.

Я его и спрашиваю: «Яков Гаврилович, а Яков Гаврилович, вот у меня тут к вам есть вопрос занятный».

«Это какой такой вопрос?» «Да вот, — говорю, — был в 56-м году со мной такой случай, может, помните. Так говорят, что будто бы вы звонили тогда з МТС по поводу меня, чтобы меня в Кукуйском логу вытащили. Так мне очень уж интересно, кто ж это были за люди. Они что, ваши знакомые были или как? Что-то я такой чудной народ первый раз в жизни видел».

Так вот его примерно и спросил. Вроде бы лишнего ничего и не сказал.

Да только гляжу, а он весь вспыхнул, глаза-то вытаращил да и кричит: «Чего еще?» Да так вот и так — повторяю я ему свой вопрос, А он тут как это фигуристый слог загнет (вот ведь удивляюсь: был же человек, руководителем назывался, а образованности ну никакой — ему что человеку спасибо сказать, что человека подальше в отхожее место послать, одно было дело), да с каким-то аж визгом «Ты, — говорит, — что, белены, что ли, наелся? Или две недели не опохмелимшись ходишь? Да ты за кого меня принимаешь? Ты за кого меня принимаешь?» Да все эдак с приступом.

«Да с такими вопросами, ты, — говорит, — к Лёне Чуфорову иди. А к порядочным людям и не подходи».

Стою я перед ним, словно оплеванный. Э-эх, думаю, кобель ты, кобель, а еще порядочного из себя строишь.

Да что с тобой и говорить-то.

После этого разговора я и совсем стал про свою встречу помалкивать, потому как сам видишь, что из этого дела выходит. И сейчас помалкиваю.

Да зачем мне это нужно. Я не Ванька Печенкин, мне Ванькина слава совсем ни к чему. Я человек обстоятельный и трепаться не люблю. Так иногда с умным человеком если про это дело поговорить. Может быть, кто внесет свою ясность в эту темную историю.

Конечно, кое-какие мыслишки у меня на этот счет и по сей день водятся. Но вот шибко утверждать, что они марсианцы, я не могу. По причине своей невысокой грамотности, потому как в наличии у меня только шесть классов.

Но все-таки думается, что это были марсианцы.

Ну а что касается Бредихина, так он, может, и в самом деле про них ничего и не знал; это если с другой стороны поглядеть. Если они на самом деле марсианцами были, так они это дело могли так устроить, что его же голосом по рации в МТС и сообщили. Раз они к нам из такой дали прилетели, то сам думай, какая у них техника должна быть. Нашей-то уж наверняка не чета. Любой голос подладят и сообщат.

Вот в одном у ихней техники, наверное, был изъян — к нашему бездорожью не приспособлена.

Или вот еще какая интересная мысль. Марсианцы это были или не марсианцы? А может быть, еще какие?

Как же, все-таки интересно знать, кто ж они такие.

Так вот, ты, Валерша, парень грамотный, в институте заочно учишься. На каком хоть курсе-то учишься? На втором. Ну вот, видишь, на втором курсе учишься. Так вот, как ты думаешь, кто же все-таки это был? Как, если на это дело поглядеть с научной точки зрения? А?