Синий мир

ДЬЯВОЛЫ

Несколько последних, особенно трудных шагов, и, опираясь на винчестер, Анри остановился на самой вершине холма. Переведя дыхание, он вытащил из кармана платок, вытер едкий пот, заливавший глаза, и огляделся.

Холм полого сбегал к небольшой реке, пойма которой была заболочена и густо поросла тростником. За рекой тянулась все та же зеленовато-серая саванна с купами деревьев и пятнами кустарника. А дальше, километрах в трех за рекой, очередной холм упирался в чистое небо. Трава, деревья, кустарник — надоело!

Анри повернул голову. На шаг позади него стоял M-Бола с тяжелым слоновым ружьем в руке, могучий, как баобаб, и черный, как сажа. Внизу, обтекая подножье холма, тянулся хвост черных носильщиков с грузами на головах. Анри пробежал взглядом по речной пойме и спросил:

— Где будем переправляться?

— Не будем, бвана.

Анри удивленно обернулся. Лицо M-Болы было равнодушно спокойным.

— Почему?

— Носильщики не пойдут через реку, бвана.

— Через эту паршивую речушку? Да ее можно перепрыгнуть!

Легкая усмешка тронула толстые губы M-Болы, он дипломатично промолчал.

— Как же мы пойдем? — уже нетерпеливо спросил Анри.

— Вдоль реки, бвана.

— Но это лишняя неделя пути!

— Да, бвана, — спокойно подтвердил М-Бола.

— Черт побери! Можешь ты мне толком объяснить, почему носильщики не пойдут через реку? — вскипел Анри.

М-Бола вздохнул.

— Бвана будет сердиться.

Несколько мгновений Анри молчал, наливаясь злостью, а потом принялся ругаться. М-Бола смотрел на него с восхищением, слегка приоткрыв рот. Он тоже умел ругаться, но далеко не так здорово, как этот белый господин.

— Я буду сердиться, если ты вздумаешь водить меня за нос, — закончил свою тираду Анри, — ну, объясни, в чем дело?

Африканец нехотя проговорил:

— Там, за рекой — дьяволы.

Секунду Анри ошарашенно молчал, а потом расхохотался и дружески хлопнул по плечу хмурого, нахохлившегося М-Болу.

— Ничего, — весело сказал он, — с дьяволами мы как-нибудь поладим. Я ведь католик, М-Бола. Меня еще в детстве обучали, как с ними обращаться. — Он с шутливой торжественностью поднял над головой руку и возгласил:

— С именем божьим мы пойдем напрямик, и ни один дьявол не посмеет нас тронуть!

M-Бола серьезно покачал головой.

— Эти дьяволы совсем не боятся богов, бвана.

— Как это не боятся? Каждый порядочный дьявол должен бояться какого-нибудь бога, иначе на земле не будет никакого порядка, — Анри погрозил пальцем, — ты еретик, M-Бола. Смотри, как бы тобой не заинтересовались святые отцы.

Африканец усмехнулся.

— М-Бола — не девушка.

Анри захохотал.

— М-Бола, твое место не в саванне, а на университетской кафедре.

И уже серьезно спросил:

— Кого же боятся дьяволы, если не богов?

— Никого не боятся, бвана.

Анри сбил шляпу на затылок.

— Хм, так сказать, автономная дьявольская республика. Забавно. Почему же эта республика до сих пор никому не известна?

Видя, что проводник не понимает его, он пояснил:

— Почему никто не знает, что здесь живут дьяволы?

М-Бола удивился.

— Все знают, бвана. Но белые нам не верят. Один бвана хотел меня сильно побить, когда я рассказал ему о дьяволах.

— Вполне возможно, — рассеянно сказал Анри, поднося бинокль к глазам.

Он внимательно осмотрел территорию этого новоявленного пристанища нечистой силы. Саванна, самая обыкновенная саванна. А там что? Неужели дорога?

— М-Бола, — строго сказал он, не оборачиваясь, — ты меня морочишь. Через речку есть отличный брод. И там проходит дорога.

— Там ходят слоны, бвана, — пояснил африканец, — слоны, а иногда носороги и другие большие звери.

— Так это звериная тропа? Что-то уж слишком хороша. — Анри все еще не отрывался от бинокля.

— Там прошло много зверей, бвана.

— Если ходят звери, почему нельзя пройти людям?

— Туда звери проходят, но обратно не возвращаются. Никогда. Дьяволы их съедают, — невозмутимо пояснил М-Бола.

Анри резко опустил бинокль и испытующе посмотрел на своего проводника.

— И слонов?

— Да, бвана. И слонов.

Лицо M-Болы было спокойным, черная атласная кожа блестела на солнце. Непохоже, чтобы М-Бола морочил его. Да и зачем? Носильщикам не терпится побыстрее закончить маршрут и получить плату. Разве им интересно лишнюю неделю брести под знойным солнцем с грузами на головах? Анри неторопливо спрятал бинокль в футляр. Собственно, что такое дьяволы? Вернее, что обозначает этим словом М-Бола?

— Ты веришь в бога, М-Бола? — спросил он у африканца.

Проводник улыбнулся.

— Немного, бвана.

— Вот даже как! В какого же бога ты веришь?

М-Бола пожал могучими плечами и разразился длинной довольно путаной фразой, из которой Анри с горем пополам понял, что М-Бола верит во всех богов понемногу, потому что так удобнее ладить с разными людьми: и с белыми господами, и с индийцами, и с африканцами. Анри так удивился, что даже посмеиваться перестал.

— Да ты философ, М-Бола! Честное слово, твое место в Сорбонне! — Он оценивающе оглядел проводника. — Кстати, дорогой мой философ, догадываешься ли ты, что верить во всех богов понемногу — значит не верить ни в одного?

Что же обозначает словом «дьяволы» M-Бола, столь утилитарно относящийся к вопросам религии? Дьяволы!.. А что если это звери? Необыкновенные звери с локальным местом обитания, для которых у африканцев нет собственного имени, звери настолько чудовищные, что их называют безлико и таинственно — дьяволы!

А почему бы и нет? Нашли же в дебрях Африки по соседству с племенами пигмеев странное млекопитающее, окапи — полузебру-полужирафу. А Шомбург поймал карликового бегемота, в существование которого никак не хотела верить просвещенная Европа. Да разве сам Анри не слышал рассказов о летающем чудовище, в описании которого нетрудно угадать ископаемого птеродактиля? Анри огляделся вокруг. Глушь, заболоченные галерейные леса несколькими полосами отделяют этот уголок Африки от остального мира. Тут побывало считанное число белых людей.

Искатель приключений, француз по национальности, служащий английской алмазной компании, Анри был вовсе не чужд честолюбия. Он работал не только ради денег. Путешествуя по Африке в поисках алмазов и золота, он всегда надеялся открыть что-нибудь необыкновенное: богатое месторождение, неизвестное озеро, неведомое животное — все равно что, лишь бы увековечить свое имя. И вот подарок судьбы — таинственные дьяволы М-Болы! Кто знает, может быть, речь идет о случайно уцелевших в этом уголке доисторических чудищах, вроде хищных динозавров или махайродов, для которых слон и носорог были бы вполне посильной добычей. С другой стороны, не следует чрезмерно доверять россказням африканцев. Сколько бродит по Африке совершенно «достоверных» легенд о нечистой силе и сверхъестественных способностях колдунов!

Анри испытующе смотрел на своего проводника, а М-Бола и не замечал этого пристального взгляда. Он смотрел вниз, где у подножья холма носильщики разбивали лагерь и где дымки костров уже тянулись к небу. Анри вспомнил канну, убитую по пути, и почувствовал, что просто умирает с голоду. К черту загадки! Сначала надо поесть и отдохнуть. Шашлык из мяса, почек и печени канны, а потом гамак и пиво. Тепловатое, но добротное пиво в жестянках, которым снабжает его компания. Конечно, лучше было бы выпить белого, хорошо охлажденного вина, но разве у англичан бывает что-нибудь похожее на хорошее вино?

Анри усмехнулся, кивнул головой M-Боле и, широко шагая, пошел вниз, туда, где дымились костры и слышался говор и смех людей.

Дверь открыл сам Кашен, высокий, худой, с бронзовым от загара лицом, пышной копной седых волос и живыми карими глазами.

— Анри?

— Собственной персоной.

— Рад вас видеть. Ну-ну, входите. Давненько вы меня не навещали. О, да вы впитали в себя всю пыль Африки!

— Я прямо из саванны, Жерар.

— Это заметно. Рекомендую начать с ванны, а я пока приготовлю кофе.

Анри блаженно вздохнул.

— Я успел забыть, что такое ванна и хороший кофе.

— Постараюсь напомнить. Давайте сюда ваш саквояж.

— Осторожнее, Жерар!

Кашен засмеялся, принимая тяжелый груз.

— Золото? Алмазы?

— Много дороже, — многозначительно сказал Анри.

— Для вас есть что-то дороже алмазов? Приятная метаморфоза!

Кашен с усилием взгромоздил саквояж на стол, покосился на Анри.

— Неужели милые моему сердцу зверюшки?

— Угадали, там целый зоопарк: змеи, ящерицы, грызуны, бабочки, жуки, и я уж и сам не знаю толком, кто еще. И есть там такой страшный зверь — ахнете!

Кашен покосился на Анри, засмеялся.

— Махайрод?

— Я и сам сначала так думал.

— А потом?

— Потом я решил, что это тиранозавр.

— Так сказать — минитиранозавр, — констатировал Кашен. — Кстати, вы не забыли? Ванная комната направо, сейчас я принесу вам пижаму.

Анри проводил взглядом Кашена, распахнул дверь в ванную комнату, щелкнул выключателем и даже зажмурился от удовольствия. Вода! Вода холодная, вода горячая, вода чистая, без тины, жучков, козявок и водорослей! И ее можно лить сколько угодно, не рассчитывая каждую пригоршню.

Он обернулся, сказал громко в приоткрытую дверь:

— Что касается метаморфозы, Жерар, то я и сам замечаю, что начал изменяться к лучшему.

Через полчаса свежевымытый, чистовыбритый, пахнущий хорошим мылом и одеколоном Анри вышел из ванной.

Комната была освещена ярким светом настольной лампы. Тут же стояли разнокалиберные банки с формалином и лежали коробочки с насекомыми и пауками. Кашен бережно брал банки сухими ловкими пальцами и подносил к самой лампе. Некоторые из них он тут же с легкой улыбкой отставлял в сторону, другие разглядывал дольше, а над третьими, таких было меньшинство, с посерьезневшим лицом бормотал таинственные латинские заклинания. Двигался он легко и бесшумно, седая копна волос светилась в ярком свете, словно нимб.

— Жерар, вы похожи на святого, — тихонько сказал Анри, любуясь другом.

Кашен не обратил внимания на эти слова. Держа обеими руками большую банку, он медленно поворачивал ее перед глазами.

— Неужели? — бормотал он. — Гигантская водяная землеройка! Уникальный зверек! — Осторожно поставив банку на стол, обернулся к геологу: — Как попало к вам это сокровище?

Анри засунул руки за пояс.

— Я собственноручно поймал ее на берегу ручья и поплатился за это укушенным пальцем. Боялся стрелять, опасаясь, что от этой крысы ничего не останется.

— Как у вас язык поворачивается называть крысой такую красавицу? — Кашен еще раз полюбовался землеройкой и повернулся к Анри: — Надеюсь, рана была не опасной?

— Это был указательный палец, и я целую неделю не мог стрелять!

— Добрые дела требуют жертв, Анри. Между прочим, — Кашен еще раз окинул взглядом банки, стоящие на столе: — Я не обнаружил ничего даже отдаленно похожего на минитиранозавра. Разве что вы приняли за него рогатого хамелеона?

— Не надо обо мне думать так плохо, Жерар, — укоризненно сказал Анри и достал из отдельного кармашка саквояжа небольшую, тщательно завернутую в бумагу банку.

— Жерар, — серьезно, но с некоторой долей шутливой торжественности проговорил геолог, — вы француз. Француз и мой единственный друг в этой англосаксонской дыре. Я знаю, что могу на вас положиться.

Улыбка тронула губы Кашена.

— Какое помпезное начало! Уж не хотите ли вы продать мне свое сокровище? Не стесняйтесь, в разумных пределах мой кошелек к вашим услугам.

Анри вздохнул.

— Положительно, с вами нельзя говорить серьезно.

— Я устал от разговоров, Анри, поэтому и покинул Францию.

— И совершенно напрасно! Чтобы жить в Париже, я готов говорить двенадцать часов в сутки, не переставая.

— Вам надо было стать не геологом, а политиком, тогда бы эти способности не пропадали втуне.

— Политиком? Не надо меня оскорблять, Жерар, — Анри вздохнул и развел руками, — променять Париж на это чертово захолустье! Я не перестаю вам удивляться.

На лбу Кашена собрались морщины.

— Что поделаешь? Иногда не мы выбираем место, а место выбирает нас.

Наверное, Анри обратил внимание на нотку грусти, прозвучавшую в этих словах, потому что живо подхватил: — Верно, я типичный пример человека, которого выбрало место. Ни слова больше! Вам не нравится Монмартр, Версаль и скаковые лошади? Вы в восторге от саванн, болот и мух цеце? Прекрасно! Но мне не нужен ваш кошелек, Жерар. Мне нужны ваш совет и ваша помощь.

Взвешивая на руке банку, завернутую в бумагу, Анри продолжал: — В этой банке находится диковинный, неизвестный науке зверь. Ни один белый человек еще не видел его!

Кашен с интересом приглядывался к геологу.

— Если этот зверь действительно неизвестен науке, почему бы вам не обратиться к настоящим специалистам? Я ведь всего-навсего дилетант-любитель.

— Дилетант, труды которого печатают научные журналы!

— Что поделаешь? Для любви я уже стар, к вину пристраститься не успел. Должен же я как-нибудь заполнять свое свободное время?

— Вот-вот, вы заполняете его зоологией, поэтому-то я к вам и обращаюсь.

— Ну, раз вы так настаиваете, показывайте своего чудо-зверя.

Анри предупреждающе поднял руку.

— Одно условие. Я пока хочу сохранить в полной тайне все, что касается этого зверька.

Кашен рассмеялся.

— Уж эти мне искатели алмазов! Мне приходилось иметь дело с людьми, имена которых надо было хранить в тайне, но с такой ситуацией в зоологии я сталкиваюсь впервые. Звери и тайна! Впрочем, это ваше дело, Анри. На мою скромность можете положиться, Итак?

Анри кивнул головой, точными движениями освободил банку от упаковки и поднял ее. Яркие блики заиграли на прозрачном стекле. Банка была пуста.

Видя, какое недоумение отразилось на лице Кашена, Анри лукаво подмигнул, наклонил банку и вынул из нее аккуратно сложенный листок бумаги.

— Вот этот неизвестный зверек, Жерар.

Кашен недоверчиво взял листок, развернул и вгляделся в него.

— Рисунок талантливый, — констатировал он, — хотя, держу пари, художник не прошел никакой школы.

Анри встал за спиной друга.

— Вы правы, как всегда. Это рисовал мой проводник — М-Бола.

— А спичка — для масштаба?

Анри кивнул. На лице Кашена появлялось все более и более скептическое выражение.

— Мартышонок с мордочкой не то крысы, не то зайца, — пробормотал он, пожимая плечами, — а это что?

Анри присмотрелся и флегматично сообщил:

— Рога.

Кашен покосился на геолога, не шутит ли Анри, и переспросил:

— Рога?

— Рога. Африканцы называют зверька дьяволом, а что же за дьявол без рогов?

Кашен пожал плечами и передал рисунок геологу.

— Мне жаль вас разочаровывать, но что бы вы сказали, если бы вам преподнесли рисунок собаки с головой пантеры и хвостом павлина?

Принимая рисунок, Анри понимающе кивнул.

— Дело не только в рогах, — мягко пояснил Кашен, — этот грызун скомпонован из совершенно несовместимых деталей. В частности, художник наделил его типично человеческой рукой. Единственно, что я могу сделать — это отдать должное его фантазии.

Анри опять кивнул.

— Вам не приходит в голову, Жерар, что огорченный вашими словами, я могу покончить жизнь самоубийством? Кто тогда будет снабжать вас гигантскими землеройками?

Кашен рассмеялся.

— Надеюсь на ваше здравомыслие, Анри.

— А ведь вы даже и не попытались узнать, чем питаются эти зайцеобезьяны, — укорил геолог.

— В самом деле, это любопытно!

— Они питаются слонами.

У Кашена вытянулось лицо.

— Че-е-м?

— Слонами, — меланхолично повторил Анри, — слонами, носорогами и другими крупными животными.

— Ну, если спичка, изображенная на рисунке, с телеграфный столб, я охотно соглашусь с вами!

— Нет это настоящая спичка. И все-таки зверьки питаются слонами. Да что слоны, — вдруг с сердцем сказал Анри, — я, гомо сапиенс, человек разумный, царь и господин природы, едва не отправился к ним на съедение и притом совершенно добровольно!

— Да вы, кажется, не шутите.

— Жерар, — Анри с размаху бросился в жалобно скрипнувшее кресло, — неужели я настолько наивен, чтобы без оглядки поверить рисунку какого-то африканца?

И постепенно увлекаясь, Анри рассказал Кашену все, что произошло с ним в одном из самых недоступных уголков Африки на берегу небольшой реки, которая, словно ров, окаймляла таинственную, загадочную саванну.

С сигаретой в руке Анри лежал в гамаке, смотрел на крупные африканские звезды и размышлял. Недавно высокая, а теперь смятая и притоптанная трава была освещена багровыми отблесками большого костра, возле которого веселились носильщики. В стройный фантастический хор сливались пронзительные голоса, хлопали ладоши, прихотливо велась ритмическая песнь барабана.

Докурив сигарету, Анри сел, спустил ноги на землю и крикнул в темноту:

— М-Бола!

У костра ненадолго притихли. Послышались возгласы «Бвана!», «М-Бола», а потом веселье возобновилось. Геолог насторожился, стараясь почувствовать приближение проводника, который ходил обычно неслышно, как тень. И все-таки совершенно внезапно, гораздо правее, чем ожидал Анри, загораживая свет костра, выросла темная могучая фигура.

— Бвана звал меня?

Анри кивнул головой.

— Садить, М-Бола. Виски?

Африканец промолчал, но кашлянул весьма многозначительно. Анри нащупал в темноте кружку, плеснул в нее крепкого напитка и протянул проводнику.

— Пей.

Сам он сделал глоток прямо из фляги, поморщился и завернул пробку.

— Дьяволы не рассердятся, что вы жжете костры и веселитесь? — спросил он, разглядывая М-Болу.

— Не знаю, бвана.

— Вот как, не знаете и все-таки не боитесь!

— На этом берегу не надо бояться. Дьяволы никогда не переходят реку. Они боится воды, бвана, — уверенно пояснил африканец.

— Откуда ты знаешь это?

— Это все знают бвана. — M-Бола счел нужным пояснить: — Если бы дьяволы не боялись воды, они бы давно расселились по всей земле. А так они живут только там, за рекой.

Анри качнул гамак, поджал ноги.

— Что ж, — в раздумье проговорил он, — резонно. Однако же, что это за дьявол, если он не может переправиться через какую-то паршивую речушку? Ему ведь и море должно быть по колено. Кстати, M-Бола, если дьяволы никогда не переходят реку, почему вы не разбили лагерь прямо на берегу?

— Там много мошек, бвана, — простодушно ответил M-Бола и, помолчав, таинственно добавил: — А потом близко от реки дьяволы могут околдовать!

— Как это — околдовать?

— Когда зверя или человека околдовывают дьяволы, он идет за реку и никогда не возвращается.

— Бедный глупый человек!

— Он не глупый, бвана, — серьезно возразил африканец, — он идет как во сне. Ему кажется, что он идет в рай.

— Вот даже как! Так, может быть, за рекой живут не дьяволы, а ангелы? И стоит нам сделать сотню шагов, как мы попадем в райские кущи?

M-Бола обнажил в улыбке белые зубы.

— Нет, бвана, это не ангелы. Разве у ангелов бывают рога?

Анри удивился.

— Так эти дьяволы с рогами?

— Да, бвана.

— Что ж, естественно. Что за дьяволы без рогов? Кстати, — полюбопытствовал он, — а здесь нас не могут околдовать?

— Не могут, бвана, — уверенно ответил проводник, — мы далеко от реки. И носильщики веселятся. А когда много веселья колдовство плохо действует.

— Вот оно что, — протянул Анри.

Он потер лоб, собираясь с мыслями. Да, история с дьяволами упорно не желает лезть ни в какие рамки. С одной стороны, она изобилует четкими деталями, в которых M-Бола ориентируется столь уверенно, точно имеет с дьяволами короткое знакомство. С другой стороны, она богато разукрашена сказочной мистической шелухой. Скорее всего, это одна из легенд, выдумывать которые африканцы удивительные мастера. Однако не стоит торопиться с выводами. Надо серьезно потрудиться, чтобы уверенно отделить правду от вымысла.

Анри достал сигарету и чиркнул зажигалкой. При слабом свете коптящего фитиля он покосился на африканца. Лицо у M-Болы было настороженным, губы приоткрыты, блестела узкая полоска белых зубов.

— Что случилось, М-Бола? — спросил Анри прикуривая.

Африканец не ответил, крылья его широкого носа раздувались и подрагивали. Что-то произошло, Анри интуитивно чувствовал это, но не мог понять, что именно. Он погасил зажигалку и, когда окружающий мир снова погрузился во мрак, уловил это нечто — барабан молчал, веселье у костра стихло. Доносились лишь короткие тревожные возгласы: «Тембо, тембо!»

— Слоны? — вслух спросил Анри.

— Да, бвана, — шепнул М-Бола, — слоны идут к реке.

— Что же тут особенного, — начал было Анри, но в это время веселье у костра вспыхнуло с новой силой, и он был вынужден повторить уже громче. — Что же тут особенного? Слоны идут на водопой, вот и все.

M-Бола молчал, барабан у костра неистовствовал, плясали черные тени, дикие выкрики сливались в фантастический хор.

— Что они, с ума посходили? — нахмурился Анри.

— Носильщики прогоняют колдовство, бвана, — серьезно и как-то тревожно сказал африканец, — сегодня ветер с реки, и колдовство очень сильное. Поэтому слоны и идут туда.

Анри усмехнулся, но, честно говоря, ему было не по себе. А если в заречной саванне действительно живут таинственные звери, еще неизвестные научному миру? И почему бы им не приманивать добычу каким-то необычным способом? Есть же свидетельства, что змеи гипнотизируют свои жертвы. Не живет ли в заречной саванне сверхудав, в пасть которого, словно беззащитные птички, лезут слоны? Анри нервно повел плечами — придет же в голову такая дребедень!

— Почему ты решил, что слоны околдованы? — обернулся он к проводнику.

— Слишком много шума, бвана, а слоны осторожны. — Африканец помолчал и спросил: — Разве бвана не чувствует запах?

— Запах?

Анри принюхался.

— Я слышу запах костра.

— У белых плохой нос, бвана. Вместе с костром пахнет и дьяволами.

Анри засмеялся.

— Первый раз слышу, что дьяволы имеют запах. Чем же они пахнут? Преисподней?

— Нет, бвана. Они пахнут… очень красиво. Как цветы и как сочное мясо. Как утро на берегу озера.

Анри чиркнул зажигалкой и с любопытством присмотрелся к своему проводнику. Лицо его было мечтательным и непривычно мягким. Блестели белки глаз, устремленных куда-то вдаль.

— Да ты не только философ, M-Бола, ты еще и поэт.

M-Бола повернул голову. Глаза его, подернутые дымкой мечтательности, понемногу приобретали осмысленное выражение.

— Бвана сказал что-то?

Анри погасил зажигалку и деловито приказал:

— Проводишь меня к реке, M-Бола. Я хочу посмотреть, как дьяволы околдовывают слонов.

Анри ожидал испуга и бурных возражений, он даже приготовился к уговорам и посулам, но реакция М-Болы была совсем иной. Проводник помолчал, тяжело вздыхая, и осторожно спросил:

— Бвана не боится, что дьяволы вместе со слонами околдуют и нас?

Анри постарался ответить как можно беспечнее.

— С ружьем в руках я никого не боюсь. И хватит разговоров, M-Бола. Собирайся!

Африканец молча поднялся, исчез в темноте, а через некоторое время вернулся с винчестером, электрическим фонарем и тяжелым слоновым ружьем. Заученными движениями снаряжая магазин винтовки, Анри с разочарованием подумал: «Наверное, дьяволы — мыльный пузырь африканской фантазии. Иначе M-Бола не пошел бы со мной так легко».

Поднявшись на ноги, Анри спросил:

— Ты готов?

— Да, бвана.

— Ружье зарядил?

— Нет, бвана.

— Какого черта? — возмутился Анри.

— Против дьяволов ружье не помогает, — флегматично пояснил африканец.

— Но оно поможет против слонов, — отрезал Анри. — И смотри, будь внимателен! Мне вовсе не улыбается напороться в темноте на хобот слона.

Через минуту они двинулись в путь. Когда костер скрылся за высокой травой и кустарником, их окутала густая тьма африканской ночи. Над головой дрожали крупные звезды. При их свете Анри кое-как различал М-Болу, шедшего впереди. Перед африканцем с легким шорохом расступалась трава. Рокот барабана и пение носильщиков постепенно слабели, точно растворялись в ночном мраке. M-Бола пошел медленнее, его движения стали бесшумными. Трубный звук, раздавшийся впереди, заставил Анри замереть на полушаге.

— Слоны у реки, — шепнул М-Бола.

— Веди!

Темная фигура M-Болы неслышно поплыла вперед. Через сотню шагов он остановился и присел на землю. Анри подошел вплотную и последовал его примеру. Снова тишину разорвал резкий трубный звук, теперь уже совсем недалеко.

— Бвана видит? — одними губами спросил африканец.

Анри всматривался вперед до боли в глазах, но видел лишь темную массу травы и звезды.

— Пусть бвана нагнется пониже.

Анри последовал совету M-Болы, и вдруг на фоне серебряной ткани Млечного Пути увидел слона. До него было шагов тридцать, не больше. Слон стоял неподвижной каменной глыбой, только хобот его, поднятый вверх, беспокойно покачивался из стороны в сторону. Сердце у Анри екнуло, он невольно перехватил винчестер поудобнее.

— Они как пьяные, — шепнул М-Бола, — а то давно бы почуяли нас.

Силуэт слона плавно тронулся с места и растаял в темноте, на его место вышел второй, а за ним и третий, уже поменьше. Все это бесшумно, невесомо, точно двигались не многотонные гиганты, а бестелесные призраки. Послышался плеск воды, шумный вздох, снова плеск и бурчание.

— Слоны переходят реку, — шепнул М-Бола.

Анри облегченно передохнул — близкое соседство с такими гигантами не могло не волновать.

…Передохнул и почувствовал…

Трудно сказать, что он почувствовал. Это была не тревога, не радость и не печаль. Это было тонкое, сложное чувство, сродни тому, которое испытываешь, когда на маленьком полустанке мимо тебя на полной скорости проносится красавец-экспресс. Облака пыли, грохот колес, озорной ветер, пахнущий маслом и горячим железом, прозрачная стремительная лента окон. И спокойный, рассеянный взгляд красивой женщины.

Анри поймал этот взгляд на самое короткое мгновенье. Пушистые ресницы дрогнули, а карие глаза прищурились в легкой улыбке. Экспресс умчался, на полустанке снова повисла сонная тишина, а Анри все смотрел в дымную даль, куда тянулись блестящие полоски рельсов. Тянулись, бежали и не было конца этому зовущему за собой движению.

И вдруг Анри почувствовал странную уверенность, что экспресс стоит за ближайшим поворотом дороги и ждет. Как он не понял сразу. Ведь эта женщина — Симона! Она узнала его, сорвала стоп-кран, и вот произошло маленькое чудо: красавец-экспресс стоит посреди чистого поля, залитого жаркими лучами солнца. Вокруг — море цветов, гудят пчелы, перекликаются кузнечики. Какие запахи, как они кружат голову! Но надо торопиться: Симона ждет. Вот она стоит в открытой двери вагона и машет ему рукой. Надо торопиться, но почему ноги так плохо слушаются, словно чужие? Будто все это не наяву, а в странном зыбком сне?

…Молния расколола небо, за ней последовал удар грома и наступил мрак. Исчезли поле, экспресс и Симона.

— Бвана!

И снова молния и удар грома. Но теперь Анри уже понял, что это грохнул выстрел из тяжелого слонового ружья.

Звезды над головой! Какие крупные звезды! Что-то большое и черное ухнуло в реку и зашлепало к нему. С захолонувшим от ужаса сердцем, Анри кинулся бежать, оступился в какой-то промоине и упал, с головой окунувшись в илистую тухловатую воду. В то же мгновенье его подхватили и подняли сильные руки.

— Бвана!

На фоне звезд широкое черное пятно лица, только смутно белеют зубы да белки глаз.

— Это ты, М-Бола? — с облегчением спросил Анри.

— Я, бвана.

Держа Анри на руках как ребенка, африканец зашагал по воде и выбрался на пологий берег.

— Нюхай, бвана.

В нос ударил резкий запах, Анри недовольно дернул головой. Но стало легче, и зыбкое марево перед глазами начало таять.

— Нюхай, бвана, нюхай. И пойдем отсюда!

Опираясь на могучее плечо, Анри сделал первый неуверенный шаг. Он был изумлен, напуган и сбит с толку. Он ничего не понимал.

Анри смотрел, как пляшут огоньки небольшого костра, который он приказал разложить возле своей палатки. Рядом сидел М-Бола, напевая нехитрую ритмичную песенку. На его черной атласной коже играли багровые блики.

Итак, дьяволы все-таки существуют. Они живут за рекой и обладают таинственной властью над психикой людей и животных. На сегодня эта власть себя исчерпала. По крайней мере, так говорит M-Бола, и носильщики безоговорочно ему верят. Достаточно было ему сказать несколько слов, как они сразу же прекратили свое веселье. M-Бола объяснил это очень просто: противодействовать колдовству дьяволов больше не нужно — они уже получили свою дань, трех слонов. Трех слонов! Трех могучих, ловких и умных животных, справиться с которыми нелегко самому человеку! Какие же чудовища обитают там, в заречной саванне?

Да, посещение заречной саванны предрешено. Анри никогда не простит себе, если упустит такой шанс. Одному идти туда — чистое безумие. Носильщиков не заманишь с собой никакими посулами, это ясно, как день. Остается один вариант — M-Бола. Отличный следопыт, неплохой стрелок, смел, силен, как буйвол, к тому же, кажется, весьма неглуп. Анри поднял голову, отрываясь от своих мыслей.

— Разбудишь меня на рассвете, M-Бола. Мы пройдемся в заречную саванну. Посмотрим, что стало со слонами.

Африканец медленно поднялся на ноги. Он не верил своим ушам, не верил в крах своего хитрого плана. М-Бола хорошо знал сумасшедших белых людей, Когда Анри принялся дотошно выспрашивать M-Болу о дьяволах, у него сжалось сердце. Чего доброго, бвана захочет своими глазами увидеть дьяволов и потащит M-Болу за собой туда, откуда никто не возвращается — ни люди, ни звери. Поэтому, когда началось колдовство, M-Бола спрятал свой страх и сразу же согласился пойти к реке. Пусть бвана узнает, что такое колдовство дьяволов! У проводника и в мыслях не было подвергать опасности жизнь белого господина. Анри не дрался, заботился о питании носильщиков, не изнурял их понапрасну длинными переходами, в общем, это был хороший бвана. Хороший в том смысле, в каком вообще могут быть хорошими белые господа. М-Бола не хотел Анри ничего плохого, он хотел просто напугать его.

— Бвана пойдет к дьяволам? — не веря своим ушам, переспросил африканец.

— Вместе с тобой, — прищурился Анри, — мы пойдем, когда будет светло. Чего нам бояться?

— Колдовство действует и днем, — горячо возразил М-Бола.

— У тебя есть против него отличное средство! Кстати, что это такое?

— Толченый корень мбуго.

— Как ты узнал, что он помогает против колдовства?

Анри ждал обычного — это все знают, но М-Бола, помявшись, рассказал весьма любопытную историю.

Про корень М-Бола узнал у старого-старого масая, который жил в городе на положении полунищего-полубраконьера. Этот масай в прошлом был отважный охотник и немного колдун. Он утверждал, что в свое время был удостоен великого звания — меломбуки. Такое звание давалось человеку, который трижды совершал подвиг: бросался на льва, хватал его за хвост и удерживал до тех пор, пока хищника не приканчивали копьями другие охотники. И этому можно было поверить, потому что все тело старого масая было в глубоких шрамах от львиных когтей и клыков. Когда он постарел и не мог уже носить в дальние походы свой тяжелый щит и копье, его решили оставить на съедение тем самым львам, с которыми он в молодости обращался столь бесцеремонно. Масай возмутился, восстал против древнего жестокого обычая и убежал из родных краев. Он ничего не знал о дьяволах, а корень мбуго использовал для того, чтобы приводить в порядок свою голову после хорошей попойки. М-Бола, испытавший это средство на себе, решил, что оно должно годиться и против колдовства дьяволов.

— Я же говорил, что твое место в Сорбонне, — с удовлетворением констатировал Анри, — так вот, мы пойдем по следам слонов и попытаемся выяснить, что с ними произошло, Если дьяволы начнут свое колдовство, мы понюхаем корень мбуго и удерем. Обещаю тебе это.

— А если мы не успеем удрать? — спросил М-Бола, склоняя голову набок и испытующе поглядывая на Анри.

— Мы будем защищаться, М-Бола, — Анри сжал руку в кулак, — у нас есть слоновое ружье и разрывные пули. Неужели два храбрых охотника испугаются зверя, пусть даже такого громадного, как дьявол?

М-Бола долго молчал, внимательно глядя на Анри. Потом что-то похожее на улыбку тронуло его толстые выразительные губы.

— Для дьяволов не нужно слонового ружья и разрывных пуль, бвана, — мягко сказал он, — они маленькие. Дьявола можно убить палкой или задушить одной рукой.

Несколько секунд ошарашенный Анри смотрел на африканца, ничего не понимая.

— Маленькие?! — переспросил он наконец.

— Совсем маленькие, — охотно подтвердил М-Бола, — как зайцы.

— Как зайцы?!

— Да, бвана, Совсем как зайцы.

Глаза M-Болы смотрели правдиво и несколько недоуменно: он не понимал, почему обычно такой понятливый бвана вдруг поглупел и столько раз переспрашивает о совершенно очевидной вещи.

— Как зайцы, — уныло пробормотал Анри.

Было отчего прийти в уныние! Дьявол — истребитель слонов, дьявол, который должен был прославить его имя, превращается в нечто мистическое и неуловимое. Зайцеподобные зверюшки задрали трех слонов! Нет, тут что-то не так!

— Если они маленькие, — недоверчиво спросил он, — почему же вы их боитесь?

— Они умеют колдовать, бвана, — живо ответил африканец, — и у них есть рога!

— Рога у зайцев? Ты уверен в этом?

— Да, бвана. Они растут у них на голове.

И М-Бола для наглядности приставил к затылку два пальца торчком. Анри вздохнул и философски заметил:

— Что ж, это естественно. Даже детям известно, что у дьяволов есть рога. Кроме того, у них есть копыта и длинный хвост. Не так ли, М-Бола?

— Нет, бвана, — уверенно возразил африканец, — хвостов у них нет. И копыт тоже. Зато у них есть руки.

Анри посмотрел на него подозрительно.

— Ты рассказываешь о них так, словно видел их собственными глазами.

— Я видел, бвана, — спокойно подтвердил проводник.

— Ты ходил в заречную саванну? — быстро спросил Анри.

— Нет, бвана! Туда ходить нельзя. Я видел дьяволов на берегу реки. Когда бывает большая гроза, мертвых дьяволов иногда выносит на этот берег.

В правдивости M-Болы невозможно было усомниться. Но как эти зверюшки одолевают слонов? Будь слон привязан, спутан — еще куда ни шло, но ведь он на свободе! Допустим даже, что слон одурманен. Укусы, боль непременно должны привести его в чувство! Очнулся же он, Анри, после первого выстрела М-Болы.

— Такие маленькие и убивают слонов. Как ты объяснишь это? — вслух спросил он.

— Не знаю, бвана. Может быть, слоны сами убивают друг друга?

— Как это сами? — опешил Анри.

М-Бола задумчиво смотрел на костер.

— Как люди. Люди часто убивают друг друга, а потом гиены и шакалы поедают их. Бвана слышал, как гиены хохочут над нами?

Анри внимательно смотрел на проводника.

— Может быть, гиены околдовывают нас так же, как дьяволы околдовывают слонов, — продолжал М-Бола грустно, — вот мы и убиваем друг друга.

Какие однако мысли бродят в этой черной курчавой голове! И правда, разве не удивительно, что люди, единственные разумные существа на земле, безжалостно убивают друг друга? Даже самые кровожадные звери редко так поступают.

Анри привстал, снял сумку, висевшую рядом на дереве, достал из нее большой блокнот, карандаш и протянул их М-Боле.

— Вот. Нарисуй мне дьявола, как ты его запомнил.

М-Бола растерянно принял рисовальные принадлежности.

— Я не умею рисовать, бвана, — пожаловался он.

— Но-но! Я видел, какие ты вырезаешь орнаменты. Рисуй и смотри, чтобы дьявол был как живой.

— Я видел только мертвых дьяволов!

— Рисуй мертвого, — непреклонно сказал Анри.

М-Бола, тяжко вздыхая, принялся за непривычную работу, а Анри закурил сигарету и погрузился в размышления.

Если бы не таинственное опьянение на берегу реки, Анри не поверил бы ни единому слову M-Болы. Но как не верить, если он сам, геолог с высшим образованием, пошел неведомо куда, подчиняясь заречному зову! Нет, за рекой действительно какая-то чертовщина! Может быть, там обосновались инозвездные пришельцы, о которых сейчас так часто пишут даже в серьезных журналах? Обосновались и потихоньку, исподволь изучают непонятное и противоречивое человеческое общество.

Ради открытия неизвестного животного, ради сенсации, славы, богатства Анри пошел бы на любой риск. Он, не задумываясь, вышел бы один на один против саблезубого тигра. Но идти с ружьем против зайцев, которые устраивают гипнотические сеансы и ужинают слонами — нет, слуга покорный! Такой поход надо основательно подготовить.

— Готово, бвана, — послышался голос африканца.

Анри протянул руку и взял у африканца блокнот. При багровом свете костра, поворачивая блокнот и так и эдак, Анри долго рассматривал рисунок. Потом почесал затылок и засмеялся — до того был нелеп зверек, изображенный проводником.

— М-Бола, — строго сказал Анри, — признавайся немедленно, что все это ты выдумал!

Африканец покачал головой.

— Нет, бвана, — в голосе его звучали нотки суеверного страха, — я все сделал хорошо. Мне даже страшно стало, когда я на него смотрел. Спрячь его подальше, бвана! Посади в банку, в которой ты держишь мертвых животных!

Анри усмехнулся, переводя взгляд то на невероятного зверька, изображенного на рисунке, то на своего проводника. Потом бережно сложил листок бумаги и положил его в записную книжку.

— Хорошо, М-Бола, — успокаивающе сказал он, — завтра ты мне напомнишь, и мы посадим его в банку.

Он еще укладывал записную книжку в карман, когда его осенила такая простая мысль, что он только удивился, как она не пришла ему в голову раньше.

— Ведь скоро сезон дождей, М-Бола? — равнодушно спросил он.

— Да, бвана. Скоро дожди будут идти каждый день.

— А грозы?

Африканец улыбнулся.

— Когда дожди, тогда и грозы. Разве бвана не знает этого?

— Дожди бывают и без гроз, — рассеянно сказал Анри, вспоминая рыхлое серое небо и частую сетку дождя своей родины, и уже другим, деловым тоном добавил: — Так вот, М-Бола, после каждой большой грозы ты будешь приходить на берег этой реки. И как только найдешь дьявола, скоро-скоро доставишь его мне в город.

— Дьявола? Нет, бвана! — с суеверным страхом ответил М-Бола.

— Но он же мертвый, мертвый и маленький.

— Дьяволов нельзя трогать ни живых, ни мертвых. Это приносит большое несчастье!

— Глупости, — отрезал Анри, — любое мертвое животное можно трогать. Даже скорпиона, даже ядовитую змею! Это все знают.

М-Бола покачал головой.

— Но дьяволов не трогает никто.

— Мало ли что боятся делать люди. Вот мусульмане не едят свинину. Может быть, и тебе не надо ее есть?

М-Бола улыбнулся. Само собой понятно, что люди, которые не едят вкусное и нежное свиное мясо, — просто глупые люди.

— Вот видишь, — Анри старался ковать железо, пока оно горячо, — неразумные люди совершают глупые поступки. Зачем тебе подражать им? К тому же, если ты принесешь мне дьявола, я заплачу тебе двадцать пять фунтов. Двадцать пять фунтов, М-Бола! Это большие деньги. На них можно купить много разных красивых вещей и крепкого виски.

Африканец тяжело вздохнул.

— М-Бола любит приносить домой подарки. Крепкое виски — тоже хорошо. Но у M-Болы есть дети, — он трижды отмерил рукой от земли, показывая, какие это дети. — Кто будет заботиться о них, если случится беда? Что будет делать Ния, когда останется одна?

— Ния?

— Мать моих детей, бвана, — пояснил М-Бола.

Анри достал из кармана пачку сигарет, но в последний момент передумал и не стал закуривать.

— Ты любишь Нию? — не без любопытства спросил он. — Она у тебя хорошая?

М-Бола оживился.

— Очень хорошая, бвана!

— Чем же она хорошая?

— Всем, бвана, — убежденно сказал африканец, — ты бы сам сказал так, если бы увидел ее. Я люблю смотреть, как она радуется, когда я возвращаюсь, как она пляшет у костра и поет песни. А еще мне нравится, как она кормит детей, бвана. У нее большая грудь и много-много молока. Она могла бы выкормить и львенка!

Анри снова усмехнулся и закурил. Как и всегда, сигарета в темноте показалась ему безвкусной.

— А где живет твоя Ния?

M-Бола склонил голову набок, внимательно приглядываясь к Анри, потом его толстые губы тронула лукавая улыбка.

— Далеко, бвана. Туда нет хороших дорог и нельзя проехать на автомобиле. В нашей деревне еще никогда не бывали белые. И никому нельзя говорить, где она, а то будет большая беда. Так говорят старики.

— В твоей деревне совсем неглупые старики, М-Бола, — Анри задумался: — Заречная саванна, дьяволы и некая таинственная патриархальная деревня.

— А у бваны есть жена и дети? — вдруг спросил М-Бола.

— Разве я не мужчина? — неопределенно ответил Анри.

Ему не хотелось врать. Врать неприятно даже африканцу. Не было у Анри ни жены, ни детей. Какая может быть семья у вечного странника? Правда, у него была подруга. Она жила в Париже, довольно известная журналистка. Когда Анри приезжал на родину, Симона брала отпуск и проводила время с ним. Это были хорошие дни. В эти дни Анри верил, что Симона любит его. Да и то сказать, разве он не стоит ее любви? Разве его, охотника за дикими зверями, искателя золота и алмазов, можно сравнить со слюнявыми парижскими модниками?

Между тем М-Бола удивился.

— У бваны есть жена и дети, а он не боится дьяволов?

— Не боюсь!

Анри с улыбкой разглядывал простодушное, недоуменное лицо африканца с багровыми бликами костра на атласной коже. Только что они с М-Болой перенесли крепкую встряску. Анри до сих пор ощущал противную слабость в коленях, а вот этот здоровяк чувствует себя превосходно! Как будто он прогулялся не на берег реки, где господствует мрачная власть дьяволов, а на воскресную проповедь. У людей, близких к природе, есть свои преимущества: они умеют мгновенно стряхивать с себя пережитое. А вот Анри нужно время, чтобы прийти в себя, одуматься. Но зато у него есть другое качество, приобретенное вместе с цивилизацией — умение, превозмогая страх, идти навстречу смерти. Идти ради славы, ради бессмертия своего имени, ради родины, наконец! Бродяга Бланшар и мечты о славе Франции, кто этому поверит?

Анри потер лоб, прогоняя непрошеные мысли, и поднял глаза на М-Болу.

— Не только страх правит людьми, мой дорогой философ. Ты знаешь, как велик мир? И никто в нем не знает о дьяволах, кроме тебя и твоих собратьев! Если бы ты набрался мужества, M-Бола, и принес мне дьявола, мы стали бы с тобой знаменитыми и богатыми людьми.

M-Бола недоверчиво засмеялся.

— Да-да! О нас писали бы в газетах и журналах, говорили по радио, нас показывали бы в кино, а другие люди, чтобы посмотреть на нас, на меня, тебя и Нию, платили бы большие деньги!

— И Нию? — с интересом переспросил М-Бола.

— А как же! О нас и о твоей земле узнал бы весь мир. А ведь это хорошая земля, и люди полюбили бы ее. И на ней стало бы жить легче и лучше. — Анри несколько театрально провел рукой вокруг себя и спросил: — Ты ведь любишь свою землю, М-Бола?

Перевалило за полночь, над горизонтом плавала серебряная гондола луны, перечеркнутая ветвью дерева. Тянуло прохладой, вздыхала, сонно шептала что-то высокая трава. Совсем рядом послышался жуткий хохот гиены и, словно отвечая ей, охнул и застонал кто-то из носильщиков.

— Бвана!

Задумавшийся Анри вздрогнул и обернулся к африканцу. М-Бола смотрел в темноту, лицо его было каменным.

— Предания говорят, что моих предков силой увозили отсюда. Далеко, за океан. Это правда, бвана?

— Правда, — не сразу ответил Анри.

Брови африканца скорбно сдвинулись.

— Если бы меня увезли отсюда, — почти про себя сказал он, — я бы умер. Обязательно умер. А ты спрашиваешь, люблю ли я свою землю, бвана.

Сначала Кашен слушал экспансивный рассказ Анри с легкой скептической улыбкой, потом улыбка сбежала с его лица, уступив место вниманию и сосредоточенности. Заложив руки за спину, Кашен принялся расхаживать по комнате, время от времени поглядывая на рисунок, лежащий на столе.

Когда Анри замолчал, Кашен сделал еще несколько медленных шагов и, приостановившись, сказал в раздумье:

— А что, если вы правы, Анри?

— Разумеется прав, черт побери!

Губы Кашена тронула улыбка.

— Я немного не о том. Что если в заречной саванне действительно живет гигантский реликтовый ящер, для которого слоны — вполне посильная добыча? А дьяволы, один из которых изображен на этом рисунке, всего лишь попутчики, симбиозирующие с ним?

И в нескольких фразах пояснил свою мысль. Уж так повелось в природе, что сильные хищники всегда имеют явных или тайных спутников, которые гораздо слабее их и меньше ростом. Гиены и шакалы сопровождают львов, леопардов и людей; акула плавает в сопровождении прилипал и рыб-лоцманов; среди сплетения ядовитых щупалец актиний прячутся крохотные рыбки-мусорщики, довольствующиеся объедками с «барского» стола и так далее и тому подобное. Разве не естественно предположить, что грозный ящер, истребитель слонов, имеет целую свиту маленьких трупоедов-ассенизаторов? Своей колоссальной пастью с зубами-пиками ящер физически не может дочиста обглодать тушу убитого зверя. Без трупоедов-мусорщиков остатки гниющего мяса демаскировали бы хищника и создавали бы благоприятные условия для развития всевозможных микробов и болезней.

— Таким образом, — подытожил Кашен, — скорее всего в речной саванне живет не один чудо-зверь, а целых два: гигантский ящер и маленькие дьяволы-мусорщики. Гигант, вероятно, ведет скрытый ночной образ жизни, иначе бы он давно попался на глаза африканцам, а дьяволы — маленькие, как и все трупоеды, нахальны, бесцеремонны, охотятся и днем и ночью, поэтому и лезут на глаза. Вот так и возникла легенда о всемогущей армии маленьких дьяволов, хотя сами по себе они, конечно, никакой опасности не представляют.

— Вы биолог, вам и карты в руки. Но все же, — Анри скептически покачал головой, — как объяснить колдовство дьяволов? Вспомните одурманенных слонов и Анри Бланшара, отправившегося искать Симону в самом сердце Африки!

Кашен улыбнулся.

— Вы слишком много от меня хотите. Положите дьявола на этот стол, и я попытаюсь ответить на ваш вопрос.

— Думаю, что в недалеком будущем я сумею доставить вам это удовольствие.

— Вы надеетесь на своего проводника?

Анри вскинул голову.

— Как на самого себя. М-Бола — человек слова, прекрасный охотник и умница. Чернокожий джентльмен.

Кашен сел напротив Анри и, испытующе глядя на него, сказал:

— Я не слышал от вас таких комплиментов даже настоящим джентльменам.

Анри прищурился.

— А кого вы, собственно, считаете настоящими джентльменами?

— Хотя бы тех респектабельных господ, которые носят фраки и ходят на званые вечера.

— Мне трудно судить об их достоинствах, — пожал плечами Анри, — я смотрю на все со своей, охотничьей точки зрения. К тому же ни один из этих господ не спасал мне жизни, рискуя своей, как это сделал М-Бола.

Анри покачал головой и засмеялся.

— М-Бола — прелюбопытнейший тип. Как вы думаете, почему он согласился принести мне дьявола, хотя он испытывает перед этими зверьками настоящий суеверный страх?

— Полагаю, вы посулили ему изрядную сумму.

— Верно, посулил. Но это ничуть не помогло делу! Он и слышать не хотел о дьяволах, пока я не втолковал ему, что, описав этих зверюшек, мы на весь мир прославим его родину. Африканец и патриотизм! Я считал, что это несовместимо.

Кашен внимательно посмотрел на геолога.

— Это почему же?

Анри пожал плечами.

— Я понимаю, можно любить Францию. Что бы там ни говорили, а Франция — это страна свободы и великих деяний. Но любить эту нищую, отсталую и жестокую страну? Не понимаю!

— Но это их родина, Анри, — мягко возразил Кашен.

— Африканцы низведены здесь до положения рабов, А разве у рабов есть родина?

Кашен отвернулся к окну и не ответил. Анри проследил за его взглядом. Жерар смотрел на качающийся под ветром грубый, кожаный пальмовый лист. Иногда лист склонялся к самому стеклу, казалось, вот-вот он постучится, но всякий раз порыв ветра успевал отбросить его в темноту.

— Анри, — неожиданно спросил Кашен, — вы замечали, что обиженных судьбой детей-калек, больных да и просто неудачников родители часто любят крепче, чем красавцев и счастливчиков?

— Пожалуй, — не совсем уверенно согласился Анри.

Кашен заглянул ему прямо в глаза и негромко закончил:

— Так же и с родиной, Анри. Точно так же.

Анри отдыхал, лениво откинувшись на спинку плетеного кресла. Сквозь зелень, оплетавшую веранду, безмятежно искрилось голубое небо. Вздохнув, Анри взял было початую бутылку вина, но передумал и с ленивой досадой сказал:

— Пик сезона дождей миновал, а о M-Боле ни слуху ни духу. Если так будет продолжаться и дальше, я сойду с ума от нетерпения. Посоветуйте, Жерар, как мне убить время?

Кашен, сидевший напротив него в качалке, ответил:

— Самый верный способ — заняться чем-нибудь серьезным.

— Вы полагаете, что я на это способен? Польщен! Но чем, черт побери? Кроме заречной саванны, мне ничего не лезет в голову.

Кашен усмехнулся.

— А что вы намереваетесь предпринять, если ваш проводник действительно доставит животное, неизвестное науке?

Анри удивленно взглянул на него.

— Разве это неясно само собой? Во-первых, мы подготовим описание дьявола и направим его в солидный научный журнал, в какой-нибудь там «Натюр» или «Нейчер». Это увековечит наши имена и послужит славе Франции! — Анри сделал рукой легкий победный жест и продолжал уже более деловым тоном: — Во-вторых, мы продадим за солидную сумму тайну заречной саванны какому-нибудь любопытному бизнесмену и с его помощью организуем туда хорошо оснащенную экспедицию.

— И волки будут сыты и овцы целы.

Анри кивнул.

— В мои годы пора уже научиться жить.

— Да-а, — протянул Кашен неопределенно, — а вы не пробовали представить себе, во что превратится заречная саванна, когда под грохот сенсационных сообщений на нее хлынет поток искателей славы и легкой наживы.

Анри замялся.

— Ну, — он передернул плечами, — а что, собственно, можно поделать? Такова жизнь! Я вовсе не собираюсь оставаться в дураках из-за так называемых благородных побуждений.

Кашен не ответил на эту реплику. Он прислушивался к тому, что происходило у садовой калитки. Насторожился было и Анри, но, услыхав визгливые выкрики и брань Диаса, усмехнулся. Диас был у Кашена кем-то вроде приходящего слуги и повара. Он вел свою родословную от сложных смешанных браков европейцев с африканцами и страшно гордился тем, что кожа у него заметно светлее, чем у чистокровных аборигенов. К чернокожим Диас относился с откровенным презрением, никогда не упускал случая подчеркнуть свое превосходство над ними и вообще был пренеприятнейшим типом. Анри удивлялся, как это Кашен терпит его. Впрочем, Диас имел обширные знакомства среди охотников и был хорошо знаком с французской кухней.

Судя по всему, Диас беседовал теперь с кем-то из африканцев.

— По-моему, это к вам, Анри, — сказал Кашен, обращаясь к геологу.

Анри поднялся с кресла, выглянул с веранды и увидел M-Болу. Могучий африканец стоял, вобрав голову в плечи, а тощий Диас, которого M-Бола мог одним щелчком перебросить через ограду, размахивал кулаком возле самого его лица. Картина была такой забавной, что Анри расхохотался. Кашен, которому было отлично видно происходящее, с неожиданной грустью сказал:

— Вот оно — печальное настоящее этой страны.

Арии быстро взглянул на него и перестал смеяться. Кашен сумел разглядеть то, что прошло мимо его внимания. Картина и правда была символичной.

Анри сделал шаг вперед и прислонился плечом к столбу веранды.

— Здравствуй, M-Бола, — приветливо сказал он.

Африканец обернулся и заулыбался во весь рот.

— Бвана, — радостно заорал он.

Диас растерянно топтался на месте, поглядывая то на белых господ, то на африканца — он не знал, как поступить, и очень боялся ошибиться.

— Диас, — строго сказал Анри, — М-Бола — наш гость. Пусть войдет.

Мулат торопливо посторонился, а М-Бола торжественно прошествовал в калитку. С местной точки зрения он был хорошо воспитанным человеком, а поэтому не поднялся на веранду, где сидели белые люди, а остановился перед первой ступенькой лестницы.

— Ты принес дьявола, М-Бола? — нетерпеливо спросил Анри.

— Нет, бвана, — весело ответил африканец, не принес!

Анри и Кашен разочарованно переглянулись.

— Жаль, но что поделаешь. Ты долго искал меня?

— Нет, бвана, недолго. Мне сказали, что ты зашел к господину с белой головой и худому, как палка. А его все знают, он покупает разных животных, — с некоторым недоумением закончил M-Бола, потому что Анри расхохотался.

— Вот это аттестация! — едва переводя дух, выговорил он наконец.

Кашен посмеивался, покачиваясь в своем кресле.

— Как ты добрался, М-Бола? — весело спросил Анри.

— Я доехал, бвана.

— Вот как! — удивился Анри. — На чем же ты доехал?

— На машине, бвана.

Анри удивленно поднял брови.

— Ты купил себе автомобиль?

— Не-ет, меня привез один белый господин.

Теперь Анри удивился по-настоящему.

— Белый господин? На машине? Ты что-то путаешь, М-Бола!

— Я не путаю, бвана. Он довез меня до города и сказал: «Чтобы духу твоего не было!»

— Вот это похоже на правду, — сказал Кашен.

Анри недоуменно пожал плечами.

— Как ты ухитрился попасть к нему в машину?

— Она стояла прямо в саванне. Смешная машина, как палатка. В кузове лежали бивни слонов.

— Браконьеры на лендровере, — пояснил Анри Кашену. И снова обернулся к африканцу.

— Ну, и что же дальше?

— У машины было снято колесо, а около него стояли два белых господина — один высокий, а другой маленький и толстый. Они увидели меня и сказали — вот находка, иди сюда, черномазый. Я подошел. Они заставили меня качать колесо, а потом, когда поставили его на место, велели закручивать гайки. Я все сделал быстро, и высокий господин сильно похвалил меня. И тогда я попросил взять меня в город.

Анри усмехнулся.

— Они тебя поколотили?

— Нет, бвана. Они долго смеялись и говорили друг другу: «Нет, каков ниггер? А?» — И опять смеялись. А потом толстый господин сказал: «Бесплатно мы не повезем. Плати десять фунтов, и я довезу тебя до города, слово джентльмена».

— Ну-ну, — поторопил Анри.

— Тогда я достал деньги, десять фунтов, и сказал: «Возьми, бвана». А сам быстро-быстро полез в кузов. И стал там сидеть.

Заранее зная благополучную развязку, Анри и Кашен посмеивались.

— Белые, господа долго спорили, — увлеченно продолжал рассказывать М-Бола, — толстый говорил: — «Давай вышвырнем его!» А высокий сказал: «Отнять деньги у негра? Стыдись! Другой раз не будешь трепать слово джентльмена». И мы поехали. Мы очень быстро ехали. А когда показался город, машина остановилась и высокий господин сказал: «Вылезай, чтобы духу твоего не было!»

— Милые люди! — пробормотал Кашен.

— Обыкновенные браконьеры, — отмахнулся Анри, — еще не из самых худших. Но черт с ними, ты скажи, М-Бола, как ты не пожалел десять фунтов?

— Я все сделал, как ты велел, бвана. Когда начались грозы, я много-много ходил по берегу реки, но дьяволы никак не попадались. Может быть, они слышали, как мы говорили с тобой. Зато я нашел твердый камень.

У Анри перехватило дыхание.

— Бвана говорил мне, — доверительно продолжал М-Бола, — если я найду такой камень, то должен забыть про все, даже про дьяволов, и скоро-скоро привезти его, никому не показывая. Вот я и приехал.

М-Бола широко улыбнулся, полез за пазуху, достал кожаный мешочек и вытряхнул на ладонь невзрачный белесоватый камень величиной с лесной орех.

— Он все царапает, бвана, — воодушевленно пояснил африканец, — и стекло, и все другие камни, которые я мог найти. Наверное, это тот самый, который тебе так нужен.

Чувствуя, как гулко бьется сердце, Анри бережно взял камень с ладони М-Болы.

Это был алмаз. Великолепный ювелирный алмаз чистейшей воды!

Кашен подошел к книжному шкафу и пошарил между книгами. Что-то щелкнуло, и целая полка отъехала в сторону, открывая небольшой потайной сейф.

— Оказывается, и в вашем доме есть парижские тайны! — засмеялся Анри.

— Почему же парижские? Африканские, — поправил Кашен и, набирая кодовую группу цифр, негромко продолжал. — Говорят, что наш век — это век атомной энергии и кибернетики. А я бы сказал, что наш век — это век тайн.

Кашен достал шкатулку из черного дерева и уложил в нее алмаз.

— Вот что нужно сделать с этим камешком прежде всего, — сказал он, укладывая шкатулку на прежнее место.

Анри фыркнул.

— Камешек! Разве так фамильярно говорят об алмазах? Алмаз! Это как-то облагораживает и настраивает на торжественный лад. Хочется встать и снять шляпу.

Геолог провел рукой по лицу и уже серьезно заметил:

— Месторождение алмазов в заречной саванне коренным образом меняет всю ситуацию. Теперь и речи быть не может о привлечении к ее исследованию посторонних людей. Если они пронюхают об алмазах, а они пронюхают обязательно, — от первозданной заречной саванны останется одно воспоминание. Уж я-то знаю, что такое алмазная лихорадка! Да и вообще, какой смысл отдавать заречные алмазы бизнесменам? Они и без того богаты, а мне личный счет в швейцарском банке, право же, не помешает.

Кашен смотрел на своего друга с легкой усмешкой.

— Вы любите деньги больше, чем это следует.

— Деньги легко презирать, когда они есть.

Кашен усмехнулся.

— Конечно, — поспешил уточнить Анри, — я много трачу. Но черт побери, имеет же право человек немного рассеяться после всех этих саванн, болот, леопардов и дьяволов! К тому же, — глубокомысленно добавил он, — я люблю не самые деньги, я люблю тратить их, а это далеко не одно и то же.

Продолжая улыбаться, Кашен дипломатично молчал, а Анри с еще большей горячностью продолжал:

— Я не собираюсь на деньги молиться. Но добыв еще два-три таких алмаза, я буду совершенно независим. Конечно, поход в заречную саванну — дело рискованное. Но ведь я охотник и искатель! Мне не раз приходилось рисковать жизнью по сущим пустякам, неужели же я спасую теперь, когда речь идет о богатстве, независимости и науке. И о науке, Жерар, не забывайте этого! К тому же я пойду не один, а вместе с М-Болой.

— А он согласится?

— Согласится, это я беру на себя. Однако на успех экспедиции можно будет рассчитывать только в том случае если она будет хорошо организована и снаряжена. В общем, — Анри выразительно посмотрел на Кашена, — нужны деньги, Жерар.

Кашен молчал, погруженный в раздумье. Анри, смотревший на него с некоторым удивлением, осторожно заговорил:

— Я понимаю, поход в заречную саванну — не беспроигрышная операция. Но рискнуть наличностью все же стоит. К тому же в залог у нас останется алмаз!

— Не говорите глупостей, — в голосе Кашена прозвучала досада, — неужели я похож на скупца? Все гораздо проще — у меня нет денег.

Анри присвистнул, на лице его появилось выражение сочувствия.

— Вы разорились, дружище?

Кашен промолчал.

— Не принимайте этого близко к сердцу, Жерар, — бодро сказал Анри после паузы, — кто от этого гарантирован? Только бедняк. К тому же не в деньгах счастье.

Сцепив на колене руки, Кашен внимательно смотрел на геолога.

— Я могу довериться вам, Анри?

— Конечно! Хотите я поклянусь? — Анри с готовностью поднял над головой правую руку.

— Вы верите клятвам?

— Нет, — сейчас же ответил Анри и засмеялся, впрочем, он тут же посерьезнел и добавил, присматриваясь к Кашену. — Можете спокойно мне довериться, Жерар.

Кашен кивнул головой и после некоторого колебания сказал:

— У меня никогда не было денег, Анри.

У геолога округлились глаза.

— Но я своими глазами видел ваш банковский счет!

— Это не мои деньги. Я всего лишь доверенное лицо некоей не вполне легальной организации.

Анри с откровенным изумлением разглядывал своего друга.

— Вот это сюрприз! И что же это за организация?

— Полагаю, вам лучше не знать об этом, Анри.

— Вам виднее, — с сомнением сказал геолог, — но если денег у вас нет, дело сильно осложняется.

— Нимало. Если вы не возражаете, я возьмусь реализовать алмаз, — невозмутимо проговорил Кашен.

Анри чуть не выронил пачку сигарет, которую вертел в руках.

— Вы? — только и смог выговорить он.

— Я.

— Но это невозможно! У компании здесь повсюду глаза и уши.

— Это возможно, Хотя некоторый риск, конечно, есть.

На лице Анри медленно проступила лукавая улыбка.

— Контрабанда? — спросил он, доверительно понизив голос.

— Вас это шокирует? — не глядя на геолога, спросил Кашен.

— Ну! Среди владельцев компании, которым я служу верой и правдой, есть такие типы, по сравнению с которыми контрабандисты — сущие агнцы. А потом должен признаться, что мне и раньше приходилось иметь дело с людьми этой профессии. Наряду с откровенными мошенниками, среди них попадаются вполне достойные люди.

Анри показалось, что Кашен сдерживает улыбку, но, видимо, лишь показалось, потому что Жерар вполне серьезно спросил:

— Помните, вы недоумевали, как я мог променять Париж на это захолустье?

— Не обращайте внимания на мою болтовню.

Не отвечая на его реплику, Кашен продолжал:

— Вы знаете, что во время войны я участвовал в движении сопротивления. Но я не рассказывал вам, что в сорок четвертом году наша группа провалилась. Нас уцелело всего трое, мы были на задании в другом городе. Я потерял тогда жену, брата, многих друзей. Мы поняли, что не обошлось без предательства и поклялись отомстить. Шло время… И вот в пятьдесят пятом году мы случайно наткнулись на след предателя. После недолгих поисков удалось найти его. Это был богатый человек, успевший пробиться в члены муниципалитета и делавший первые небезуспешные шаги в политической карьере. Мы долго решали, как нам поступить. Выяснилось, что нечего и думать о том, чтобы выдвинуть против предателя официальное обвинение. И тогда, — лицо Кашена посуровело, — мы решили вспомнить годы войны и вынесли ему смертный приговор. Мои товарищи по подполью были семейными людьми, а я одинок. Поэтому я и вызвался привести приговор в исполнение.

Кашен поморщился.

— Это был не человек, а червяк. Перед казнью он так вымаливал себе пощаду, что меня до сих пор тошнит при воспоминании об этом. Я пристрелил его и был вынужден скрыться.

Анри поднял руку.

— Ни слова больше, Жерар! Вы поступили так, как и должны были поступить.

Кашен жестом остановил его.

— Некоторое время я жил в Алжире, но полиция нащупала меня и там. Я стал откочевывать на юг все дальше и дальше, словно перелетная птица. Я бедствовал, мне приходилось тяжело, но ни секунды не сожалел о содеянном. И вот нашлись люди, которые помогли мне прочно и легально устроиться здесь. — Кашен улыбнулся: — Я принял их предложение, что оставалось делать?

— Жерар, — торжественно сказал Анри, — вверяю алмаз в ваши руки!

В глазах Кашена мелькнула лукавая искорка.

— Я вижу, возможные неприятности с полицией вас не пугают?

— Полиция, — Анри пренебрежительно махнул рукой, — разве это неприятность? Хорошей взяткой ей всегда можно заткнуть рот. Вот когда на вас несется раненый буйвол, а в стволе ружья последний патрон — вот это неприятность!

Кашен покачал головой.

— Вы недооцениваете полицию.

— А вы — буйволов!

Они встретились взглядами и дружно рассмеялись.

Алмаз из потайного сейфа исчез, а через несколько дней после этого Кашен выложил Анри чек на довольно крупную сумму.

С этого момента снаряжение заречной «научно-авантюрной» экспедиции, как ее шутливо называл Кашен, пошло быстрыми темпами. Анри купил новенький «лендровер», приобрел несколько лицензий на отстрел крупных животных и во всеуслышание объявил, что с опытным проводником-африканцем отправляется на охоту. Разумеется, это не вызвало никаких подозрений. Разве служащий солидной компании, джентльмен, не имеет права поохотиться в свое удовольствие?

Однако в ходе снаряжения экспедиции не раз возникали затруднения по весьма неожиданным поводам. Больше всего хлопот было с противогазами. Вопрос о них встал на повестку дня, когда на «военном совете» обсуждалась проблема колдовства дьяволов.

— Думаю, что это будет главной опасностью в заречной саванне, — сказал Кашен, — надо серьезно продумать возможные меры защиты, было бы легкомысленно надеяться только на корень мбуго.

— Послушайте, Жерар, а не взять ли мне несколько уроков по развеиванию чар у опытного колдуна?

Кашен не принял шутки.

— Не думаю, что колдовство обусловлено потусторонними силами. Скорее всего это некий дурманящий газ вроде эфира, но несравненно более эффективный.

— А почему вы думаете, что это газ, а не гипноз или телепатия? — продолжал сомневаться Анри.

Кашен пожал плечами.

— Не очень-то я верю в животный гипнотизм да еще в массовых масштабах, ну, а телепатия — это чистый блеф, созданный спекулянтами от науки. Припомните к тому же объяснение M-Болы: «Сегодня ветер с реки, а поэтому колдовство особенно сильное». Надеюсь, вы не станете утверждать, что эффективность телепатии зависит от силы и направления ветра?

— М-да, и вообще газ как-то приятнее всякой мистической чертовщины. — Геолог ненадолго задумался. — Ну, а если так, не стоит ли нам обзавестись противогазами?

— Отличная мысль!

— Но где достать их?

— Если не возражаете, я могу взять эту операцию на себя, — после некоторой паузы предложил Кашен.

Анри воззрился на него с удивлением и покачал головой:

— Как, и противогазы?

Кашен положил на его плечо свою сухую легкую руку.

— Я понимаю вас, Анри. У вас на языке куча вопросов. Потерпите. Придет время, и я сам посвящу вас в свои тайны.

— Так уж и быть, — согласился Анри, — потерплю. Какой бы я был охотник, если бы не умел терпеть?

Через три дня противогазы, четыре маски и целая куча съемных фильтров лежали на столе.

Знакомясь с заботливо приложенной инструкцией, Анри беззаботно болтал:

— А противогазы военного образца и изготовлены в Штатах. Последняя модель. Чудо-машины! Защищают даже от угарного газа и синильной кислоты. Ну, теперь я смело могу подергать заречное чудище за бороду.

Анри натянул маску и поднялся на ноги.

— Ну, как, Жерар? — голос его теперь звучал глухо и невнятно. — Надеюсь, мне к лицу? Жмет немного, но придется потерпеть, противогаз — не костюм, к портному не обратишься.

Анри подошел к зеркалу и несколько раз прошелся взад и вперед, оглядывая себя с ног до головы.

— Прелестно! И современно, и полностью скрывает возраст. Странно, что престарелые кокетки до сих пор не ввели их в моду.

Глядя на Анри и посмеиваясь, Кашен уверенно сказал:

— Не знаю как кокеткам, а M-Боле такое украшение вряд ли понравится.

Он не ошибся. К противным резиновым мордам, которые неведомо как появились в доме и говорить о которых было строжайше запрещено, M-Бола отнесся с суеверным испугом и физическим отвращением. Когда Анри в присутствии M-Болы впервые надел маску и, хищно расставив руки, зарычал, подражая льву, M-Бола с испугу запустил в него алюминиевой миской с остатками каши и кинулся бежать.

После многочисленных демонстраций, уговоров и угроз M-Бола согласился, наконец, надеть противогаз, но, не пробыв в маске и секунды, сдернул ее. С наслаждением вдыхая воздух полной грудью, M-Бола доверительно пояснил, что маска ужасно воняет и так душит его, что если бы он не снял ее, то обязательно бы умер. Примеры Анри и Кашена его нисколько не убеждали: противогаз сделан белыми людьми, естественно, что он относится к ним совершенно иначе, чем к африканцам. Анри ругался, уговаривал, грозил, сулил подарки — ничего не помогало.

Выход из положения нашел Кашен. Использовав старую горючую фотопленку, он задымил наглухо закрытую комнату так, что не было видно пальцев вытянутой руки. И втолкнул туда M-Болу. Через несколько мгновений, сотрясаясь от кашля, африканец пулей вылетел на свежий воздух и долго плевался, проклиная глупые шутки худого, как палка, белоголового человека. Когда М-Бола остыл, Кашен уговорил его надеть противогаз и снова войти в помещение. М-Бола задержался у самого порога, вглядываясь в непроницаемый желтовато-серый туман. Каждый его мускул был напряжен, каждое мгновение он был готов дать деру. С великой опаской он сделал первый вдох. Ничего! Уже смелее второй, третий, четвертый — ничего! Грудь M-Болы заработала, как меха. Он счастливо засмеялся, вошел в комнату, принялся ходить по ней, размахивать руками, прыгать и вообще вел себя совсем, как малый ребенок. Потом вдруг остановился, в глазах его затеплилось подозрение. Осторожно оттянув край резиновой маски, он потихоньку потянул в себя задымленный воздух, закашлялся, потерял в серо-желтом тумане всякую ориентировку и, как гигантская птица, бился вслепую о стены до тех пор, пока случайно не выскочил через дверь наружу.

М-Бола был потрясен могуществом с виду такой противной резиновой морды. Он разглядывал и разглаживал каждую складочку маски и даже разговаривал с ней на родном племенном языке. Кашену стало жаль этого могучего, доброго и по своему мудрого человека. Он решил просветить M-Болу и прочитал ему о противогазе целую лекцию, а в заключение, отвернув от маски коробку с фильтром, продемонстрировал, что вся соль именно в коробке, а не в маске. Африканец выслушал все эти объяснения с недовольным и сумрачным видом. Решив, что М-Бола ничего не понял, Кашен махнул на него рукой — пусть забавляется маской в свое удовольствие. Однако очень скоро он убедился, что Анри не зря прочил M-Боле кафедру в Сорбонне. В укромном уголке сада Кашен случайно обнаружил M-Болу за весьма любопытным занятием: вскрыв консервным ножом коробку — фильтр противогаза, африканец, гримасничая от отвращения, пробовал на вкус активированный уголь, плевался и недоуменно почесывал затылок. Тем не менее М-Бола так уверовал в могущество противогаза, что уговорить его участвовать в заречной экспедиции не составило никакого труда.

Чтобы не привлекать внимания, «лендровер» стартовал ранним утром. На востоке только-только начало светлеть небо. На его фоне стояли неподвижные, словно отлитые из черного металла пальмы, а над ними дрожал и трепетал, точно живой, огонек Венеры. Нарушая сонную тишину улицы, мурлыкал мотор «лендровера», готового тронуться в путь. Анри стоял, опираясь на капот машины. В кабине, высунув голову из окна и жадно глядя вперед, сидел М-Бола — он уже весь был там, в родной саванне.

— Будьте благоразумны, не рискуйте понапрасну, — Кашен протянул геологу руку. — Желаю удачи, Анри.

Анри крепко пожал руку друга и, одним прыжком заняв место в кабине, хлопнул дверцей.

Они добирались до заречной саванны почти месяц. Мешали заболоченные речки, бездорожье, галерейные леса. Чтобы провести «лендровер», пришлось сделать огромный крюк. Выручало лишь блестящее знание местности М-Болой и его могучие мышцы, когда, несмотря на все старания Анри, «лендровер» все-таки застревал, и приходилось пускать в дело лопату и топор. Анри только качал головой и говорил, что нисколько не удивляется тому, что дьяволы до сих пор не известны европейцам.

Добравшись до реки дьяволов, они разбили лагерь, а потом провели три беспокойных тревожных ночи, ожидая «колдовства». Еще при разработке экспедиции было решено, что вылазку в заречную саванну целесообразнее всего провести сразу же после «газовой атаки», потому что маловероятно, чтобы запасы дурманящего газа пополнялись быстро. И вот минувшей ночью М-Бола разбудил Анри и возбужденным шепотом сообщил, что колдовство началось и что через реку перешел огромный старый слон — одиночка. На рассвете Анри и М-Бола со всем необходимым снаряжением были уже у брода через реку дьяволов.

Убедившись, что на том берегу нет ничего подозрительного, Анри и М-Бола спустились к самой воде. Африканец тщательно изучил следы и подтвердил, что очень большой слон нерешительно приблизился к берегу, долго топтался на одном месте, а потом все-таки перешел реку и углубился в заречную саванну. Обратных следов не было. Анри еще раз внимательно осмотрелся и, на всякий случай подняв винчестер над головой, вошел в тепловатую воду. Брод был удобным — дно песчаное, вода едва достигала колен. Переправившись, пошли по следу слона в глубь саванны. М-Бола впереди, Анри на два шага сзади. Проводник шел с величайшей осторожностью, как он ходил по следу раненого буйвола. Хотя Анри и храбрился, сердце его билось тревожно. Он расстегнул кобуру кольта и держал винчестер наготове.

Хорошо нахоженная звериная тропа, слегка извиваясь, тянулась через высокую траву. Время от времени М-Бола останавливался и принюхивался, раздувая крылья широкого плоского носа. Иногда доставал из-за пояса гриб-дождевик и встряхивал его, чтобы по следу спор определить тончайшее движение воздуха. Но стоял полный штиль, и дымный след тянулся к земле вертикально, точно струйка воды в замедленной съемке. Так они прошли метров триста. Справа и слева от тропы стали появляться мощные баобабы. Их раскидистые ветви простирались над самыми головами охотников. М-Бола шел все медленнее — и наконец остановился.

— Дьяволы близко, — шепнул он, когда Анри приблизился к нему вплотную.

Анри до боли в глазах всматривался вперед, но, кроме серой травы, ничего не видел.

— Я слышу их запах, бвана, — пояснил М-Бола.

Анри стиснул зубы. Может быть, М-Бола просто трусит?

— Вперед! — приказал он.

Тропа вильнула влево, вправо и выбежала на поляну. На дальнем краю ее рос исполинский баобаб, а неподалеку от центра темнела большая продолговатая яма, на краю которой лежали большие свежие кости, сложенные аккуратным штабелем.

— Слон, бвана, — шевельнул губами африканец.

Анри не сразу понял, о чем говорит М-Бола, а когда сообразил, то внутренне вздрогнул: аккуратный штабель костей — это было все, что осталось от гиганта-слона. Разглядывая этот страшный и странный штабель, Анри заметил, что дно большой ямы было сплошь утыкано кольями, многие из которых запачканы кровью и грязью.

Удивительная догадка мелькнула в сознании Анри, точно молния. В заречной саванне нет никакого могучего хищника-исполина! Здесь властвует другой, неизмеримо более могучий владыка — разум. Крохотные разумные существа, люди ростом с зайца, микропигмеи! Да, это не вонючая рептилия и не крысоподобные мусорщики. Это новая, дотоле неведомая человеческая раса. Да, но как же рисунок M-Болы? А, чепуха! Эта вот западня говорит в сто раз больше любого рисунка. Рисунка, который по памяти сделан неграмотным африканцем. Но даже на этом, очевидно, сильно искаженном суеверием и страхом рисунке сохранился внешний признак разума — рука! Что же касается необычного вида микропигмея, то ведь и в жизни нередко встречаются люди, похожие то на бульдогов, то на крыс, то на львов. А может быть даже, микропигмеи — не раса, а особый вид или род приматов, отпочковавшийся от основной ветви антропоидов многие миллионы лет тому назад. Может быть, предки микропигмеев не настоящие обезьяны, а лемуры!

Анри почувствовал легкое прикосновение к своему плечу и обернулся.

— Дьявол, бвана, — шепнул проводник.

Сердце Анри прыгнуло и отчаянно заколотилось.

— Где?

— Близко, в траве. Он мертвый, бвана.

Надо было обладать поистине рентгеновским зрением африканца, чтобы разглядеть что-то в самой гуще зарослей. Только проследив за его взглядом, Анри увидел желто-серую шерсть какого-то существа. Шерсть и разум? А почему бы, собственно, и нет? Почему разумные должны быть непременно голокожими?

Сделав несколько осторожных шагов, Анри подошел к лежавшему микропигмею вплотную. Он лежал лицом вниз и был маленьким, величиной с крупного зайца. Маленьким и совсем нестрашным. Крохотными ручонками он прикрывал себе голову, и в этом чисто человеческом жесте было нечто, трогавшее сердце. Осмотрев микропигмея сверху, Анри опустился на колени и положил руку на его шелковистую шерсть. Да, это была именно шерсть, а не волосы. Микропигмей успел окоченеть. У него был переломлен спинной хребет. Наверное, это сделал слон. Анри перевернул микропигмея на спину.

Перевернул и не сдержал удивленного возгласа, заставив тем самым вздрогнуть и M-Болу. Это был не пигмей Анри Бланшара и даже не примат особого рода. Просто зверек. Необыкновенный зверек, но не более того. Он удивительно напоминал рисунок, сделанный в свое время М-Болой на листке блокнотной бумаги, рисунок мартышки с головой крысы и глазами лемура. У дьявола был плоский череп, в котором никак не мог разместиться мыслящий мозг, мощные резцы, торчащие из приоткрытого рта, и большие уши. Впрочем, уши ли? Это же рога! Длинные гибкие рога! М-Бола не врал, дьявол и впрямь оказался рогатым. Поистине фантастический зверь туловище обезьяны, морда крысы, глаза лемура и рога!

— М-Бола, это дьявол? — спросил Анри, поднимая зверька с земли.

— Дьявол, бвана, — дрогнувшим голосом ответил африканец.

— Но ведь он совсем не страшный! Совсем крыса, только большая и глазастая!

М-Бола молчал, задумчиво глядя на зверька.

— Разве у крыс есть руки? Разве крысы строят ловушки? Разве крысы убивают слонов? — наконец спросил он тихонько.

Анри бережно опустил зверька на траву. Это могучий истребитель слонов? Боже, какая чепуха! Взгляд Анри задержался на ручонке дьявола, которая была откинута в сторону и лежала ладошкой вверх. Она имела пять пальцев, причем этот пятый палец четко противополагался остальным. Такой рукой можно держать копье и топор, такой рукой можно построить западню, затесать и поставить кол. Что из того, что рука маленькая? Это была рука разумного существа. Но череп, морда! Мозга у этой зверюшки не больше чем у курицы.

Чем дольше Анри смотрел на крысиную мордочку дьявола, рядом с которой лежала ловкая и сильная ручонка, тем неуютнее и тревожнее становилось ему в травяных зарослях заречной саванны. Анри интуитивно чувствовал, что столкнулся с каким-то запутанным и таинственным явлением природы. Робкие, туманные, еще не оформившиеся мысли бродили у него в голове. Может быть, здесь, в заречной саванне, обитает сложное содружество разумных и неразумных? Заставил же древний человек служить себе диких животных! Да и как служить! Стоит лишь вспомнить о собаке. Она служит не из-под палки, не только за подачку. Нет, она служит человеку самозабвенно, находя в этом служении весь смысл своей собачьей жизни!

А если бы в начале совместного пути человек стоял чуть ниже на ступени разума, а собака как животное чуть выше, — не могли бы они соорганизоваться в еще более тесный, нерасторжимый союз? В такой союз, что не сразу и разберешь, где раб, а где господин. Почему бы не представить на месте собаки такого вот зверька, что лежит сейчас перед ним. Имея в своем распоряжении универсальное орудие труда — руку, такой слуга мог бы не только охранять человека и охотиться вместе с ним, но и выполнять множество домашних и полевых работ. Такой союз мог бы стать обоюдно счастливым. А не мог бы такой союз затормозить эволюцию, привести к измельчению и деградации симбиозирующих видов? Вот к такой ловкой ладошке и плоской голове с крысиной мордой?

Анри сбил шляпу на затылок и провел рукой по лбу, точно прогоняя ненужные мысли. Потом поднял глаза на проводника.

— Все спокойно, М-Бола?

— Да, бвана.

— Дай рюкзак.

М-Бола снял с плеч рюкзак и опустил его на траву. Анри отстегнул наружный карман, достал заранее приготовленный пузырек с формалином, шприц и сделал несколько инъекций по всему телу дьявола, чтобы предотвратить его разложение. Потом тщательно завернул зверька в тряпку, которую М-Бола пропитал консерватором, и уложил дьявола в рюкзак. Выпрямившись, Анри протянул рюкзак африканцу. М-Бола отшатнулся.

— Он же мертвый, М-Бола, — ободрил его Анри.

М-Бола вздохнул, всем своим видом показывая, что Анри ничего не понимает в таком тонком и сложном вопросе. Рюкзак он принял с опаской и не сразу решился надеть на плечи. Когда эта деликатная операция была наконец выполнена, Анри весело сказал:

— А теперь — в лагерь!

Широкая улыбка осветила черное лицо М-Болы. Он не заставил просить себя дважды, а повернулся и быстро зашагал по той же звериной тропе обратно к реке. Это было ошибкой. На охоте нельзя бурно радоваться и спешить. Если бы М-Бола шел немного медленнее и не был так возбужден, он наверняка заметил бы опасность…

Когда охотники вошли в тень кроны баобаба, с нависавшей над тропой ветви на M-Болу вдруг дождем посыпались какие-то светло-желтые шары, величиной с хороший арбуз каждый. От неожиданности африканец зашатался, едва удерживаясь на ногах. Анри не успел ни удивиться, ни испугаться, потому что на его голову и плечи тоже ринулся водопад каких-то упругих пушистых тел. Не удержавшись на ногах, геолог упал на колени и совсем рядом увидел крысиную мордочку дьявола. Оскалив резцы, зверек тянулся к его сонной артерии, но ему мешала спина его же собственного собрата. Анри схватил дьявола прямо за морду, отодрал его от себя и отшвырнул далеко в сторону.

— Беги, бвана! — крикнул африканец.

Он изгибался всем телом, размахивал руками и ногами, и дьяволы разлетались от него во все стороны. Укусы зверьков привели Анри в себя. От ужаса и брезгливости геолог впал в бешенство. Со всего размаха, плашмя он бросился на землю и покатился по ней, слыша хруст костей, писк и предсмертные хрипы раздавливаемых зверьков. Вскочив затем на ноги и подражая М-Бола, он начал остервенело стряхивать с себя эту живую нечисть.

— Беги, бвана! — исступленно кричал М-Бола.

Анри оторвал от себя последнего дьявола швырнул его на землю и кинулся к винчестеру, который выпал из его руки при внезапной атаке дьяволов. И, только поднимая оружие, Анри понял, почему так отчаянно кричал М-Бола. Не очень быстро, но со стихийной слепой неумолимостью к ним катилась живая волна дьяволов. Их было тысячи и тысячи! Шуршала трава, слышались писки, вздохи и мягкий топот множества маленьких лап. Это было живое, не знающее преград море!

Расширенными глазами глядя на приближающихся дьяволов, Анри на мгновенье оцепенел, а потом вскинул винчестер к плечу и выстрелил раз, другой, третий! Но ни грохот выстрелов, ни вспышки пламени, ни опустошения, которые вызвали в их рядах пули, не произвели на дьяволов ни малейшего впечатления. С таким же успехом Анри мог стрелять в катившийся на него лавовый поток. Сильная рука схватила Анри за плечо. Рядом с собой геолог увидел потное, в кровавых ссадинах искаженное лицо М-Болы.

— Беги, бвана!

Другой поток дьяволов, обойдя стороной, катился к тропинке, грозя отрезать им путь к реке. Ужас овладел Анри. Он крикнул что-то непонятное и, не чувствуя ног, помчался вперед. Дьяволы уже выкатывались на тропу. Сзади ахнуло слоновое ружье М-Болы. Мощный заряд дроби, которым был заряжен один ствол ружья, ударил в ряды зверьков, превращая их в кровавое месиво. Анри поскользнулся и чуть не упал.

— А-а! — яростно закричал сзади М-Бола, и слоновое ружье тяжело ахнуло еще раз.

И Анри показалось, что живая лавина дьяволов вдруг замерла, застыла на месте, словно окаменела.

М-Бола решил, что Анри сошел с ума, такие нелепые шутки он начал выкидывать одну за другой. Самое странное, что это началось отнюдь не сразу после того, как им чудом удалось вырваться из лап дьяволов. Нет, сначала Анри вел себя разумно, он лежал в гамаке, пил пиво, не забывал угостить M-Болу и думал. Пролежав так полдня, он подозвал M-Болу и спросил:

— М-Бола, мне показалось, что после того, как ты второй раз выстрелил из ружья, все дьяволы замерли на месте. Так ли это?

Африканец со вздохом покачал головой.

— Не помню, бвана. Я сильно испугался.

Анри фыркнул.

— Но ты не забыл подцепить на бегу еще одного дьявола!

— Он был мертвый, бвана, — доверительно пояснил М-Бола, — а ты говорил, что мертвых дьяволов можно трогать. И потом ты мне обещал за каждого дьявола двадцать пять фунтов!

Анри хмыкнул и знаком приказал M-Боле удалиться. А еще через час геолог принялся за свои шутки, которые сначала удивили, а потом перепугали М-Болу.

Сначала Анри с помощью M-Болы снял с «лендровера» глушители и стал ездить по берегу реки взад и вперед, оглашая окрестности страшным шумом и треском. Затем он приказал M-Боле достать слоновое ружье и принялся охотиться на мелких болотных птичек, которые в изобилии водились в пойме реки. Попасть из такого тяжелого ружья в маленькую птичку было трудно. Но Анри был хорошим стрелком и попадал довольно часто. Только от этого все равно не было никакого толка. Тяжелая пуля, бросавшая на задние ноги слона, идущего в атаку, разносила болотных птичек буквально в пыль. Когда М-Бола осторожно посоветовал ему взять легкое ружье, Анри захохотал и сказал, что от этого ружья слишком мало шума. М-Бола не решился возражать против такой очевидной глупости, но с этого момента не спускал с Анри глаз. Удивление M-Болы достигло предела, когда Анри, оставив ружье, достал из «лендровера» какую-то трубу, это был мегафон, и принялся невыносимо громко орать через него очень складные, но абсолютно бессмысленные речи. Вряд ли бы М-Бола успокоился, если бы узнал, что Анри на память читает стихи Гюго и Беранже, которыми увлекался в юности. Наконец Анри утомился и прилег отдохнуть, а М-Бола облегченно вздохнул.

Во время ужина Анри казался совершенно здравомыслящим человеком. Он не кричал непонятные слова, не пытался стрелять из ружья в жуков, которые наползли на свет костра, ел, как обычно, яичницу с сыром и шутил. А потом на него снова накатило.

Анри достал странный пистолет, ствол которого был толще, чем у слонового ружья, переломил его пополам и зарядил огромным патроном. Все это М-Бола еще терпел, но когда Анри вознамерился стрелять, испуганный М-Бола бросился к нему и попытался отобрать пистолет. Проводник решил, что отдача такого огромного патрона наверняка вырвет пистолет из рук, а может быть, и разорвет его на куски. Но Анри шутливо потрепал M-Болу по плечу и сказал, что устроит фейерверк. М-Бола на всякий случай отошел подальше, а Анри, чего только не приходит в голову белым людям, прицелился в самую яркую звезду на небе и выстрелил!

Звук выстрела был совсем не такой громкий, как ожидал М-Бола, в небо взмыл желтенький огонек. Словно быстро уставая, он бежал все медленнее-медленнее, и M-Боле стало ясно, что до звезды ему не добраться. А когда огонек совсем было собрался остановиться, он вдруг вспыхнул и распался на три ярких цветных огня: зеленый, красный и белый. Саванна осветилась сказочным разноцветным светом, стала совсем другой, не похожей на самое себя. Это было так красиво, что М-Бола, позабыв свои страхи, попросил разрешения выстрелить из этого волшебного пистолета. Анри дал ему пистолет и целых пять патронов к нему. И все пять патронов М-Бола выпустил в звездное небо, всякий раз млея от восторга.

М-Бола не подозревал, что Анри проводит в жизнь сложный, детально разработанный план. Когда задыхающиеся от усталости охотники вернулись из заречной саванны, первым желанием Анри было свернуть лагерь и убраться отсюда подальше. Но сначала нужно было хоть немного передохнуть. А во время отдыха, когда нервы пришли в порядок, у Анри появились и другие мысли. К чему спешить? М-Бола утверждает, что дьяволы никогда не переходят реку, а все, что он сообщал о дьяволах, до сих пор подтверждалось. В лагере они в безопасности. Конечно, можно было и уходить, задача экспедиции частично решена — на «лендровере» лежат два отлично сохранившихся экземпляра дьяволов. Но у Анри из головы не шли алмазы и ловчая яма, дно которой утыкано кольями. Ясно, что крысоподобные дьяволы, эти маленькие примитивные зверюшки, сами по себе не в состоянии сделать что-либо подобное. Следовательно, вместе с дьяволами в заречной саванне живет какое-то разумное племя. Скорее всего члены его слабы и малы ростом. Разве великаны стали бы сотрудничать с мартышками! В общем, в заречной саванне живут и микропигмеи. Именно они и являются ее подлинными хозяевами, а армия дьяволов, как стая преданных собак, охраняет их, помогает им охотиться и трудиться. В пользу этого свидетельствовало и странное поведение лавины дьяволов после второго выстрела M-Болы. Живой лавовый поток словно оцепенел! Что это было? Испуг? Сомнительно! Боязнь, страх — совершенно не свойственны громадным стаям организмов, будь то муравьи, саранча, белки или крысы. Организовавшись в крупную стаю, животные словно теряют инстинкт самосохранения, принося его в жертву своему сообществу. Они лезут и в огонь, и в воду, не обращая ни малейшего внимания на массовую гибель себе подобных! Нет, оцепенение дьяволов было похоже не на испуг, а на беспрекословное повиновение чьей-то неслышной для людей команде. Почему же прозвучала эта команда? Да потому, что разумные владыки заречной саванны были поражены мощью огнестрельного оружия, с которым, по-видимому, до того времени были незнакомы. И, конечно, особенное впечатление на них произвели опустошительные выстрелы из тяжелого слонового ружья. А если так, то почему бы не попытаться вступить с микропигмеями в прямой контакт?! Насколько тогда проще будет изучать заречную саванну! Насколько проще будет раздобыть несколько крупных алмазов, а попутно узнать, где находится их основное месторождение. Для этого надо заинтересовать обитателей заречной саванны, сыграть на одном из основных качеств разума — на любознательности!

В самом деле, какое жадное любопытство проявляет человек ко всяким тайнам, загадкам и чудесам! Сколько жизней отдано, чтобы разгадать их и вырвать у природы. Мореходы, авиаторы, космонавты, покорители глубин и горных вершин, эпидемиологи — нет конца перечню отважных! Да разве сам Анри не рисковал жизнью, отправляясь в логово дьяволов? Обитатели заречной саванны не могут составлять исключения из общего правила. Если они разумны и если их по-настоящему заинтересовать, они сами выйдут из глубин саванны к реке и начнут искать встреч с таинственными и могучими пришельцами. Первый шаг в этом направлении уже сделан, остается умно довести дело до конца.

Три дня на берегу реки дьяволов оглушительно трещал мотор «лендровера», ахали ружейные выстрелы, орал мегафон и взлетали в небо ракеты. И все безрезультатно. Заречная саванна, находившаяся под пристальным наблюдением охотников, была пустынной и молчаливой. На четвертый день обнаружилось, что вышли запасы свежего мяса. Анри нездоровилось. Он отправил M-Болу на охоту, наказав обязательно вернуться до темноты, растворил в стакане виски несколько таблеток хинина, залпом выпил это отвратительное пойло и прилег на гамак, прислонив к дереву возле своего изголовья заряженный винчестер. В голове зашумело, по телу разлилась приятная теплота и слабость. Анри задремал.

Проснулся он от того, что совсем рядом сухо ударил выстрел. Анри не вскочил на ноги, как это сделал бы на его месте новичок, а мягко выскользнул из гамака на землю и протянул руку, чтобы взять винчестер. Рука натолкнулась на пустоту. Анри повернул голову и похолодел — винчестера не было! Тогда он сунул руку в задний карман брюк, выхватил браунинг, с которым никогда не расставался, и, передернув кожух, загнал в ствол патрон. Пока руки автоматически выполняли эти действия, Анри, стараясь не поднимать высоко голову, осмотрелся. Никого. Тихо. Только жесткая трава сухо шуршала под ветром. Прикрываясь стволом дерева и держа браунинг наготове, Анри привстал на колени и увидел свой винчестер. Он лежал недалеко, всего в нескольких шагах от дерева. Присмотревшись, Анри понял, что винчестер не положили, а бросили на землю как попало — ствол винтовки был забит землей.

Анри прилег на траву, устроился поудобнее так, чтобы видеть винчестер, и стал ждать. Он знал, что в таких случаях нет ничего опаснее спешки и опрометчивых поступков. Если стрелявший человек испугался и убежал — прекрасно. Если он прячется где-то неподалеку, надо подождать — рано или поздно он себя выдаст. Анри — стреляный воробей, терпенья у него хватит, к тому же, услышав выстрелы, скоро должен вернуться М-Бола. Секунды ожидания тягуче тянулись одна за другой, а вокруг по-прежнему царила тишина. Сон освежил Анри, он чувствовал себя гораздо бодрее, хотя после выпитого виски голова была не совсем свежей. Вспотела рука, Анри вытер ее о рукав рубашки и снова обхватил шершавую рукоятку браунинга.

Однако же странный гость посетил лагерь! Если он приходил со злым умыслом, что мешало ему исполнить задуманное, пока Анри спал? А если он не имел в виду ничего дурного, непонятно, зачем он стрелял и почему спрятался. Хотя спросонья немудрено и ошибиться, но Анри был почти уверен, что стреляли из его же собственного винчестера. Он хорошо знал негромкий сухой хлопок его выстрела, Наверное, незваный гость был плохо знаком с огнестрельным оружием. Рассматривая винчестер, случайно выстрелил, с перепугу бросил и убежал.

Вдруг кровь бросилась в голову Анри, он задохнулся от неожиданной догадки, Разумные владыки заречной саванны, микропигмеи — вот кто побывал у него в гостях!

Спокойно, Анри, спокойно. Наступил тот самый решающий момент, ради которого и был затеян весь этот спектакль на берегу реки. Микропигмеи где-то рядом. Они пришли не для расправы, они могли легко прикончить Анри, пока он спал, Их привела любознательность! Они искали и нашли то, что более всего поразило их воображение — ружье, которое извергает громы и молнии и сеет смерть. Случайный выстрел во время осмотра — и микропигмеи попрятались. Теперь они прячутся потому, что проснулся он, Анри. Они не могут его не бояться. А Анри затаился потому, что боится микропигмеев. Если события и дальше будут развиваться в таком же духе, если ни одна из сторон не преодолеет робость, микропигмеи уйдут за реку в свои владения и все придется начинать сначала. Нет, такой случай упускать нельзя. Надо брать инициативу на себя, Что и говорить, страшновато. Черт его знает, что придет в голову хозяевам заречной саванны! А уж если они справляются со слоном, то наверняка справятся с человеком, в руках которого не порядочное ружье, а какой-то паршивый браунинг. И все же надо рискнуть, зачем иначе было все затевать.

Чуть помедлив, как перед прыжком в холодную воду, Анри неторопливо поднялся на ноги и постоял, держа браунинг наготове, Каждой клеточкой тела, ставшего вдруг таким большим и неуклюжим, он ощущал свою беззащитность. На лице его выступила испарина. Главное, не делать резких движений и не суетиться. Часто хищник кидается на человека лишь потому, что тот делает непроизвольное угрожающее движение или бросается бежать. Итак, спокойствие.

Стараясь двигаться спокойно, как на прогулке, Анри сделал несколько шагов вперед, нагнулся и поднял винчестер. Оглядевшись и не заметив никаких перемен, Анри передернул затвор и выбросил стреляную гильзу. Значит он не ошибся, выстрел был произведен именно из этого ружья. Мизинцем удалив из ствола землю, ее набилось совсем немного, Анри дослал затвор вперед и вогнал в ствол новый патрон. Теперь в его руках было настоящее оружие, не чета браунингу. Чувствуя себя гораздо увереннее, Анри взял приклад под мышку, положил ствол на согнутую левую руку и осмотрелся.

Прямо перед ним всего в двух шагах стоял дьявол.

Это был не микропигмей, не примат, не разумное существо, а именно дьявол. Зверек с туловищем мартышки, мордочкой крысы, рогами, которые топорщились на его темени буквой «V», и большими умными глазами, которые внимательно и серьезно смотрели на Анри. Это сочетание звериного обличья со странной мудростью глаз было особенно поразительным. Анри растерянно смотрел на необыкновенного зверька — не он же в конце концов стрелял из винчестера. Потом ему пришло в голову, что микропигмеи могли выслать дьявола на разведку подобно тому, как люди посылают на зверя собаку. Палец Анри невольно лег на спусковой крючок, главное, не дать застать себя врасплох. Однако ж надо что-то делать! Что? Может быть, заговорить, показать, что он тоже разумное существо, наделенное членораздельной речью?

Анри заставил себя улыбнуться и, рассчитывая на невидимых хозяев дьявола, спросил со светской непринужденностью:

— Ну, как ты чувствуешь себя, дружище?

При первых же звуках голоса Анри рога дьявола шевельнулись, хотя тело осталось неподвижным. Огромные глаза смотрели с прежним вниманием.

— Наверное, ты не понимаешь по-французски, — с прежней непринужденностью продолжал Анри, — попробуем суахили. Как поживаешь, друг?

Не спуская с Анри внимательного взгляда, дьявол сделал несколько шажков вперед и потянулся своей удивительной лапкой-рукой к винчестеру. Колоссальным усилием воли Анри заставил себя сохранить неподвижность, палец так и тянулся за спусковой крючок! Но дьявол не сделал ничего плохого, он лишь легонько прикоснулся к опущенному стволу винчестера.

— Что это? — прошелестел хрипловатый голос.

Анри чуть не выронил винчестер.

— Ты умеешь говорить, — пролепетал он.

Не отвечая на вопрос, дьявол с видимым усилием повторил:

— Что? — и снова коснулся лапой-рукой ствола винчестера.

Этот хрипловатый, шелестящий голос походил на громкий шепот человека. Мысли Анри пошли колесом, Он был готов к чему угодно: к газовой атаке, фейерверку маленьких стрел из высокой травы, к отчаянному нападению маленьких зверюшек, но только не к тому, что существо с мордочкой крысы заговорит! Может быть, он слышит не настоящую речь, а звукоподражание, которое сродни болтовне попугая? Что же делать? Отвечать? Этой крысе? Боже, какая чушь! Разве этот зверек способен что-нибудь понять? И все-таки Анри, похлопав ладонью по ложу винчестера, ответил, как во сне:

— Это ружье. Им убивают. Всех убивают — зверей, птиц, рыб.

Дьявол выслушал его ответ, переводя свои большущие глаза то на самого Анри, то на винчестер.

— Как? — прошелестел короткий вопрос.

Наверное, Анри все еще лежит в гамаке и спит. А может быть, бредит? Его ведь лихорадило последние дни. Но, в конце концов, какая разница? Сон, бред, действительность — не все ли равно? Его просят объяснить, как действует ружье. Пожалуйста! Почему бы и не объяснить, если зверек такой любознательный! Анри покосился на дьявола — какие мудрые глаза и какая звериная морда. Фантасмагория!

Анри неплохо знал суахили, но совсем не в области химии взрывчатых веществ и внутренней баллистики. Он вздохнул, представил себя среди детей дошкольного возраста и принялся за объяснение. Ему приходилось туго, слов явно не хватало. Анри жестикулировал, гримасничал, строил замысловатые комбинации из пальцев. Закончив свою чудовищную лекцию, он перевел дух, опустился на корточки, передернул затвор, поймал нестреляный патрон и принялся показывать все то, о чем он только что рассказывал. Дьявол следил за всеми манипуляциями Анри, изредка помаргивая своими большими глазами. От этого близкого соседства у Анри то и дело пробегал по спине холодок. Снова загнав патрон в ствол, Анри выпрямился, прицелился в одинокую ветку дерева, точным выстрелом сбил ее и опустил винчестер к ноге. Как это ни странно, но объяснения и демонстрация в известной мере успокоили его.

— Ты понял что-нибудь? — спросил он зверюшку и невольно усмехнулся нелепости происходящего.

— Убей, — прошелестел дьявол, показывая своей лапой-рукой на винчестер.

Анри пожал плечами. Просьба была логичной, но кого здесь пристрелишь, когда вся дичь распугана трехдневным шумом. Он огляделся в поисках подходящей мишени, и сердце его дрогнуло: вокруг, выглядывая из высокой травы, стояли десятки, если не сотни дьяволов. Анри был в окружении, но терять теперь было нечего, надо играть свою роль до конца. Он повел рукой вокруг себя.

— Некого убить!

Дьявол положил лапу-руку себе на грудь. Секунду Анри смотрел на него, ничего не понимая, потом у него мелькнула догадка, показавшаяся ему совершенно невероятной.

— Убить тебя? — Анри показал на дьявола пальцем.

Что-то похожее на веселую искорку мелькнуло в огромных загадочных глазах. Дьявол снова настойчиво положил лапу-руку себе на грудь.

— Убей, — прошелестел голос.

Пораженный Анри никак не мог оторвать взгляда от внимательных глаз, в которых еще мерцали искорки, похожие на юмор. «Может быть, его нельзя убить? — с невольным страхом подумал Анри. — Э, да черт с ним, сейчас все выясню!» Он вскинул винчестер и прицелился прямо в плоский череп зверька. Тот стоял перед дулом совершенно прямо, столбиком на манер суслика, не выказывая ни малейшего признака страха. А в глазах его теперь светилось любопытство, это Анри видел совершенно отчетливо!

— Сейчас ты умрешь, — предупредил Анри.

Глаза стали еще более любопытными. Анри сморщился, плавно потянул спусковой крючок, потом резко вздернул ствол винчестера вверх и опустил оружие к ноге.

— Не могу! — резко сказал он.

Ну, в самом деле, как стрелять в эти понимающие глаза?

— Почему? — трудно прошуршал голос.

Что ему скажешь, этому оборотню, не боящемуся смерти? Анри снова и снова оглядывал дьявола с головы до ног, стараясь найти хотя бы намек на разгадку его чудовищного поведения. И вдруг стал свидетелем удивительной метаморфозы. Свет разума в глазах дьявола мгновенно померк, как будто кто-то выключил в его мозгу чудесную интеллектуальную лампочку. Глаза его помутнели и приобрели холодно-бессмысленное выражение, которое можно уловить в глазах тигров, лениво возлегающих в клетках зоопарков. Изменилось не только выражение глаз, изменился весь облик дьявола. Он опустился на четвереньки и каким-то обезьяньим движением принялся почесывать себе бок. Так прошло несколько десятков секунд. Анри, взиравший на чудо-зверька с изумлением, попробовал заговорить с ним, но дьявол никак не реагировал на его речь, не спуская, однако, с него своего бессмысленного звериного взгляда. И опять вдруг, в какое-то мгновение, произошла метаморфоза: дьявол поднялся на задние лапы, чутко шевельнул рогами, глаза его посветлели и осмысленно глянули на Анри.

— Я пришел, — прошелестел голос.

Пришел? Откуда пришел? Да разве он уходил? Анри своими глазами видел, как дьявол ползал тут и почесывался!

— Дай, — сказал дьявол, протягивая лапу-руку к винчестеру.

Анри невольно плотнее обхватил ложе винтовки.

— Дай, — настойчиво повторил дьявол.

Он не требовал, а именно просил, это Анри понял очень хорошо! И тут новая идея озарила его. Черт возьми, винчестер надо отдать! Отдать, а взамен попросить алмаз! Происходит именно то, о чем Анри мечтал — торговый обмен с обитателями заречной саванны. Анри поспешно присел на корточки и, не выпуская винчестера, достал из кармана бумажник, а из него небольшой алмазик, который он использовал в качестве образца, когда приходилось расспрашивать африканцев. Положив камешек на ладонь, он протянул его дьяволу.

— Дай мне такой камень. Но большой, очень большой! И тогда бери ружье.

Ему пришлось повторить это много раз и на разные лады, пока дьявол наконец понял его. Протянув свою лапу-руку, дьявол осторожно взял образец, даже не прикоснувшись к ладони Анри, внимательно осмотрел его, понюхал, полизал, попробовал укусить, а потом, ловко обхватив пальчиками, чиркнул им по ногтю. Проделав эти операции, дьявол осторожно вернул алмаз Анри и снова стал столбиком, как суслик.

— Ну, есть у тебя такие камни? — нетерпеливо спросил Анри.

— Да, — прошелестел голос.

— Так неси их!

— Да.

— Что да? Где они?

И тут Анри заметил, как из травы выскочил другой дьявол, точная копия первого, только ростом побольше, и протянул Анри крупный камень, величиною с абрикос. Большие глаза спокойно взглянули на Анри.

— Бери, — прошелестел голос.

Анри покосился на первого дьявола. Тот стоял на четвереньках и почесывался. Но сейчас Анри было не до сопоставлений. Дрожащей рукой он взял камень, убедился, что это алмаз и торопливо бросил:

— Бери ружье!

И снова принялся рассматривать алмаз. Его била профессиональная лихорадка. Такой камень! Чудо! Ну, что за молодец Анри Бланшар! Анри Бланшар, богатый, независимый человек! Правда, форма не совсем идеальная, зато какая чистота. После огранки ему цены не будет! Анри аккуратнейшим образом обернул алмаз платком, поглубже запрятал в карман, а когда поднял голову, возле него никого не было — ни ружья, ни дьяволов. Никого! Саванна, тишина и сухой шелест травы, чем-то похожий на звук голоса дьявола. Сон, бред? А может, и камень ему приснился? Анри непослушными пальцами полез в карман, вытащил оттуда платок, размотал его и облегченно вздохнул — здесь!

— Бвана, ты живой? — послышался тихий голос.

Анри оглянулся и увидел M-Болу, выглядывавшего из-за кустов. Надетый противогаз делал его похожим на таинственное, неземное существо. Нервное напряжение требовало выхода, и Анри истерически расхохотался.

Анри разбудил веселый голос Кашена.

— Вставайте, Анри! Вставайте, лежебока!

— А разве уже утро? — сонно пробормотал Анри, открывая глаза.

Комната была залита солнечными лучами.

Сколько часов они проговорили ночью с Жераром? Да уж никак не меньше трех! А потом Кашен буквально вырвал из его рук дьяволов, которых Анри преподнес ему, так сказать, на закуску в конце разговора. Это было эффектно! Ведь Анри построил свой рассказ так, что Кашен и не подозревал, что у него с собой дьяволы. Он буквально силой уложил геолога спать, а сам отправился работать.

Анри сладко потянулся и сел на постели.

— Как результаты? — все еще сонно спросил он.

— Потрясающие! Ученые просто сойдут с ума!

— Жерар, не томите меня, — Анри окончательно проснулся, — я порядком одичал в саванне и могу вас поколотить.

— Чего же еще ждать от искателя алмазов? Кстати, вы бывали когда-нибудь в Австралии?

— Я? Никогда! А что такое?

— Да вот, если бы я не знал наверняка, что вы добыли дьяволов в заречной саванне, я бы поклялся, что вы привезли их из Австралии. — Геолог присмотрелся к Кашену: «Не шутит ли?» — встал с постели и отправился в ванную комнату.

— У вас богатая фантазия, Жерар, — сказал он оттуда.

— Отнюдь нет. Ваш дьявол — однопроходное млекопитающее. У него, как у птиц и рептилий, экскременты выводятся через клоаку. До сих пор были известны только два реликтовых животных такого типа — утконос и ехидна. Оба они — австралийские аборигены.

— Припоминаю, — невнятно проговорил Анри из-за дверей, вероятно чистивший зубы, — это яйцекладущие млекопитающие?

— Утконос и ехидна — яйцекладущие.

— А дьявол?

— Загадка!

Кашен опустился на диван и с наслаждением вытянул ноги, натруженные при ночном бдении.

— Ваши дьяволы буквально сотканы из загадок. Порой мне хотелось выбросить их в окно и навсегда забыть о том, что они существуют.

— Вы, конечно, догадались, что утром последуете за ними?

— Лишь это соображение и удержало меня от опрометчивого поступка. Слушайте дальше. В брюшной полости дьяволов я нашел странное образование, похожее на плавательный пузырь обычных костистых рыб. Мягко говоря, я был ошарашен — сухопутное млекопитающее и плавательный пузырь! Но скоро мне пришла в голову любопытная догадка. Вскрыв пузырь одного дьявола, я с величайшей осторожностью понюхал его содержимое. Конечно, это было неразумно, но я слишком увлекся и был за это наказан. У меня поплыло перед глазами, точно после удара по голове. Я свалился в кресло и несколько минут пребывал в некоем радужном нереальном мире, точно после солидной дозы наркотика.

— Так вот где они хранят свой колдовской газ! — Анри появился из ванной комнаты с полотенцем в руках.

— Совершенно верно. Я установил, что один отдел этого пузыря сообщается с печенью, а другой — с носоглоткой зверька. Дурманящий газ вырабатывается каким-то отделом печени и скапливается в пузыре. При благоприятных условиях скопища дьяволов выдувают содержимое своих пузырей и устраивают настоящую газовую атаку.

Анри сел рядом с Кашеном.

— Если бы я не побывал в заречной саванне, я решил бы, что вы рассказываете мне сказки.

Кашен засмеялся, поглаживая колени руками.

— Боюсь, что у вас не раз будет случай так подумать.

— Как, загадки еще не исчерпаны?

— Они только начинаются. Как вы, например, отнесетесь к тому, что у дьяволов совершенно нет половых органов?

Анри недоверчиво хмыкнул.

— Полноте!

— Ни малейших признаков!

— Не с луны ж они сваливаются!

— Не знаю. Во всяком случае, эти животные имеют отменно развитые молочные железы, что позволяет смело отнести их к классу млекопитающих.

— Стало быть, это самки.

— Нимало, типичное «оно».

— Но это не лезет ни в какие рамки! — упорствовал Анри.

Кашен взлохматил свою шевелюру.

— Я провел неприятные часы, сомневаясь в собственной компетенции, но потом меня осенило!

Анри понимающе кивнул.

— Когда занимаешься дьяволами, это самое обычное явление. Меня тоже несколько раз осеняло. И всякий раз — по-новому.

Кашен покачал головой.

— Я понял одну важную вещь, Анри. Дьяволы — это дьяволы, к ним нельзя подходить с мерками для обычных животных. И если взглянуть на них с особой точки зрения, то отсутствие половых органов при наличии молочных желез, по-своему, очень логично.

— А я убежден, — сказал Анри упрямо, — что большинство особенностей дьяволов определяется тем, что это не дикие, а домашние животные, результат длительной селекционной работы микропигмеев. Вспомните-ка о бесплодных от рождения мулах, об ужасающей вычурности многих пород собак и голубей.

— А рога, что вы думаете о рогах дьяволов?

— Вот-вот. Крысы с рогами, черт знает что! Зачем нужны эти упругие рога? Только для того, чтобы водить этих зверьков на веревочке, не иначе!

— А ведь это и не рога вовсе, — посмеиваясь, сказал Кашен.

— Не рога?

— Это своеобразные антенны, к которым подходят мощные нервные стволы, некие органы чувств. Вполне возможно, что с помощью рогов дьяволы могут общаться между собой. Кстати, есть и еще одна загадка, которая к дьяволам имеет лишь косвенное отношение.

Кашен встал с дивана, подошел к книжному шкафу и вынул из сейфа алмаз, привезенный геологом.

— Обратите внимание на его форму, — сказал он, протягивая Анри драгоценный камень.

Геолог тщательно осмотрел алмаз и пожал плечами.

— Конечно, форма не идеальная, но ничего страшного. Можно будет пустить его по частям.

Кашен с мягкой улыбкой смотрел на склоненную голову Анри.

— Посмотрите на него не как на драгоценность, а как на обычный поделочный материал.

Анри пожал плечами, и вдруг брови его удивленно поднялись.

— Позвольте, ведь это типичное рубило!

— Да, универсальное орудие, которым пользовались наши далекие предки. Только пропорционально уменьшенное и более деликатное.

— Рубило! Так это же бесспорное доказательство существования микропигмеев!

— А если все обстоит несколько проще?

— Проще?

— Проще, — подтвердил Кашен, забирая у Анри алмаз, и рассеянно добавил, — проще и сложнее.

Кашен уложил алмаз на место, захлопнул крышку сейфа, закрыл тайник и обернулся к Анри.

— У меня есть одно интересное, может быть, даже фантастическое соображение относительно заречной саванны и дьяволов. Но прежде чем высказывать его, мне хотелось бы кое-что проверить и обдумать.

— Пришельцы из космоса? — лукаво прищурился Анри. — Может быть, это именно дьяволы летают на тарелочках по всему свету?

— Пока вы из меня все равно ничего не вытянете, — хладнокровно ответил Кашен, — мне надо подумать.

Анри хмыкнул.

— Вы будете думать. Отлично! А что буду делать я? Сходить с ума от нетерпения?

— Вы можете найти для себя куда более интересное занятие, — улыбнулся Кашен.

— Например?

— Побродить по городу, позавтракать в каком-нибудь маленьком кафе, вспомнить, как выглядит цивилизованный мир. А заодно оказать мне несколько необычную услугу.

— Хоть десять!

Кашен прошелся по комнате и остановился перед геологом.

— Когда будете гулять, проверьте — нет ли за вами слежки.

Лицо Анри вытянулось.

— Слежки?

— Да. Проверьте, не увяжется ли за вами какой-нибудь тип.

— Это не связано с тем алмазом, с помощью которого мы организовали экспедицию?

— Некоторым образом, — уклончиво ответил Кашен. — Просто я хочу проверить некоторые свои подозрения.

Анри даже голову набок склонил, с таким интересом он рассматривал своего друга.

— Ну, что ж, — резюмировал он, поднимаясь на ноги, — проверим!

— Только делайте Это как можно незаметнее, — посоветовал Кашен.

Озабоченность на лице Анри постепенно уступала место лукавству.

— Можете быть спокойны, Жерар, — он усмехнулся какой-то своей мысли, — а хотите, я доставлю вам этого африканского Пинкертона прямо сюда?

— Ради бога без глупостей, Анри!

— Разве чистое, искреннее движение души можно считать глупостью?

Анри нашел M-Болу в саду. Лежа на циновке, тот сладко дремал после сытного завтрака. Анри некоторое время с улыбкой разглядывал могучую фигуру африканца, потом строго окликнул его:

— М-Бола!

Он шевельнул губами, глубоко вздохнул и нехотя открыл глаза.

— Вставай, М-Бола, и надевай свой лучший костюм.

— Зачем, бвана? — без всякого энтузиазма спросил проводник.

— Мы пойдем на охоту.

М-Бола сел на циновке и вытаращил глаза. Он первый раз слышал, что на охоту надо одевать самый хороший костюм. Потом его толстые губы тронула улыбка.

— Бвана шутит?

— Бвана не шутит. Это будет особенная, но опасная охота. Поторапливайся.

Минут через пятнадцать М-Бола предстал перед Анри одетый во все новенькое: коричневые туфли на толстой подошве, серые брюки и белоснежная рубашка, которая на фоне черной атласной кожи прямо слепила глаза. Вид у M-Болы был несколько растерянный — в одной руке он держал слоновое ружье, в другой — походный рюкзак.

Анри развел руками.

— Да ты настоящий красавец, М-Бола. Наверное, девушки не дают тебе прохода.

М-Бола ухмыльнулся, с удовольствием оглядел свою одежду и не без лукавства пожаловался:

— Девушки испугаются ружья, бвана.

— Верно! А раз так — оставим его дома.

М-Бола смотрел на Анри, хлопая глазами. Он никак не мог взять в толк, как это можно идти на охоту без ружья.

— Ты слышал, М-Бола? — строго сказал Анри. — Отнеси ружье на место. Я же говорил, что мы пойдем на особенную охоту.

М-Бола ушел, сетуя на причуды Анри и удивляясь, как сильно поглупел этот человек в городе. Может быть, он снова заболел?

Когда М-Бола вернулся, Анри еще раз оценивающе оглядел его и спросил:

— Нож у тебя есть?

М-Бола вытащил из кармана громадный нож и, встряхнув его, открыл лезвие.

— Н-да, — Анри качнул головой, — это на льва?

М-Бола закрыл лезвие, спрятал нож в карман и достал другой нож, заметно поменьше.

— В городе много плохих людей, бвана, — доверительно пояснил он.

— Это верно. Но запомни — пока ты со мной, пользоваться ножом тебе запрещается. Понял?

— Понял, бвана, — меланхолично ответил М-Бола.

— А теперь слушай меня внимательно. Мы пойдем в город. Ты незаметно выйдешь из сада, когда я отойду от калитки на сто шагов. Понял? На сто шагов!

М-Бола кивнул.

— Ты пойдешь за мной. Не догоняя меня и не отставая. Пойдешь так, словно я раненый буйвол, а ты хочешь меня выследить. Никто не должен видеть, что ты идешь за мной. Ты должен идти так, будто просто гуляешь. А сам должен смотреть хорошо-хорошо! И если кто-нибудь пойдет по моему следу, ты заметишь и запомнишь этого человека.

— Это проще, чем идти за буйволом, бвана, — улыбнулся африканец.

Анри кивнул.

— Слушай дальше. После того, как я куплю журналы, такие большие книги, сделай так, чтоб я тебя увидел. Но не подходи, пока я тебя не позову. Ты меня понял?

— Да, бвана. Но не совсем, — вздохнул М-Бола.

— Что же тебе непонятно?

— А если плохие люди, идущие по следу, нападут на тебя?

— Нападут? Хм!

Анри задумался. Ему как-то не приходило в голову, что возможен и такой поворот событий. Черт их знает, контрабандистов и полицию! От них всего можно ожидать. Но если это будут белые люди, а М-Бола вмешается, то он подпишет себе смертный приговор.

— Ты предупредишь меня, если увидишь, что плохие люди собираются плохо поступить, — решил наконец Анри и, вынув из кармана браунинг, взвесил его на ладони, — а я уж сам с ними поговорю. Не вмешивайся, что бы ни случилось. Понял?

М-Бола молчал, крупная складка прорезала его черный полированный лоб.

— Понял ты меня или нет? — уже сердито спросил Анри.

М-Бола поднял на него глаза.

— Мы никогда не делали так на охоте, бвана.

— Ты о чем?

— Как я могу стоять и смотреть, если на бвану нападут плохие люди? М-Бола не трусливая гиена, М-Бола — охотник!

Анри усмехнулся, скрывая вдруг тронувшее его волнение, и потрепал африканца по плечу.

— Ты должен мне верить, М-Бола, и делать только так, как я говорю. Город — не саванна, здесь другие обычаи и нравы, черт бы их побрал! Ну, — Анри почесал затылок, — если уж мне придется совсем худо, тогда, что поделаешь, действуй, как в саванне.

М-Бола заулыбался.

— Я все понял, бвана!

Выйдя из калитки, Анри прошел полторы сотни шагов и словно ненароком обернулся, M-Болы не было видно. Анри неторопливо побрел дальше. На центральной улице, прошествовав через великолепный сквер, он зашел в табачную лавочку, долго копался в разноцветных пачках и купил в конце концов два «Кэмела». Затем он выпил бутылочку холодной пепси-колы и сказал несколько комплиментов продавщице-мулатке, заставив ее хихикать и играть глазами. Подойдя к киоску, Анри накупил целую пачку свежих газет и журналов и, отойдя в сторону, с деланным недоумением взвесил ее на руке. Пожав плечами, он огляделся и заметил M-Болу, который с глубокомысленным видом изучал красочную рекламу. Анри с трудом сохранил серьезность.

— Эй, — окликнул он. — Я тебе говорю, черномазый! Подойди сюда!

М-Бола подошел, радостно улыбаясь.

— Перестань скалиться, — шепнул Анри и добавил: — Хочешь заработать?

— Хочу, бвана!

М-Бола изо всех сил старался быть серьезным.

— Отнесешь эти журналы по адресу, который я тебе напишу. Неторопливо доставая записную книжку, Анри тихонько спросил:

— Ну?

— За тобой шел человек, бвана, — зашептал М-Бола таинственно, — он не белый, но и не черный. На голове у него шляпа, а в кармане большой пистолет.

Анри протянул M-Боле листок с крупно написанным адресом.

— Отнеси да побыстрее! Да не вздумай удрать, я тебя из-под земли достану.

И тихонько добавил:

— Расскажешь обо всем Кашену. Где сейчас этот человек в шляпе?

М-Бола округлил глаза, кивнул головой на сквер и зашептал:

— Он лежит во-он в тех кустах, бвана.

У Анри волосы шевельнулись на голове.

— Лежит?!

— Я заткнул ему рот и связал, — доверительно пояснил М-Бола, — он прятался, как зверь, когда шел за тобой, бвана. А потом достал из штанов пистолет. Как я мог знать, что он собирается делать? И мечтательно добавил: — У него очень красивые штаны, бвана. С полосками, как у зебры!

Он покосился на лицо Анри и решил на всякий случай пояснить.

— Я все сделал очень быстро, бвана. Никто не видел, даже он сам. Я его стукнул немножко. А кусты там густые, лучше, чем в саванне!

Анри нервно хохотнул и вытер вспотевший лоб.

— Ну и пусть полежит, отдохнет. Наверное, всю ночь не спал, бедняга.

— Наверно, не спал. И не ел, — согласился М-Бола, — он совсем слабый, как кролик.

Анри бросил ему монету.

— Проваливай! Да сделай все так, как я сказал!

— Сделаю, бвана! — весело ответил М-Бола.

Анри проводил его взглядом и, беспечно насвистывая, зашагал по улице. Некоторое время он шел куда глаза глядят, а затем, приняв решение, круто повернул в банк. Раскланявшись со знакомыми, он поболтал о пустяках, рассказал несколько забавных историй из своей последней охоты и, пояснив, что собирается в отпуск, попросил три четверти своей наличности перевести в Париж.

Едва Анри вышел из банка и свернул в боковую улицу, как откуда-то вывернулся и круто затормозил возле него большой черный автомобиль. Дверца распахнулась, и повелительный голос произнес:

— Полиция. Садитесь.

Анри покосился на черное дуло пистолета, смотревшее ему прямо в лицо, помедлил и повиновался, мысленно благодаря судьбу за то, что он успел отослать М-Болу.

Не прошло и десяти минут, как дюжие молчаливые парни ввели его в просторный кабинет. Повеяло специфической прохладой «эркондишн». Сухой респектабельный мужчина поднял голову от бумаги и, встретившись глазами с Анри, улыбнулся краями большого полногубого рта.

— Доброе утро, мистер Бланшар. Рад вас видеть живым и здоровым.

— Доброе утро, мистер Паркер, — холодно ответил Анри.

Это был начальник полиции, поддерживавший самые добрые отношения с деловыми кругами алмазной компании. Как-то на одном из званых вечеров Анри был ему представлен.

— Извините меня за столь оригинальный способ возобновления знакомства, — улыбка Паркера стала просто обаятельной. — Надеюсь, мои ребята были достаточно вежливы?

Не дождавшись ответа Анри, Паркер сделал короткий жест, и дюжие парни покинули кабинет.

— Садитесь, мистер Бланшар, и считайте себя моим гостем. Я поторопился потому, что некие неизвестные личности напали на агента, специально приставленного к вам для охраны. Это было сделано очень аккуратно и обнаружилось чисто случайно.

Анри усмехнулся.

— Я и не подозревал, что стал такой важной персоной.

— Вы многое не подозреваете. Коньяк?

— С утра? Не стоит.

— Сигару? Сигарету?

— Пожалуй.

Паркер предупредительно щелкнул зажигалкой.

— Удачно поохотились?

— Более или менее, — Анри глубоко затянулся, — во всяком случае, мне удалось добыть рога куду, рекордные для здешних мест.

— Рад за вас, — Паркер улыбнулся, его светлые глаза при этом почти не меняли внимательного изучающего выражения, — честно говоря, я был страшно удивлен, когда узнал, что, вернувшись из очередной экспедиции, Анри Бланшар вдруг решил ехать не в Париж, а на охоту. На охоту за рогами куду, в то время как Симона с нетерпением ждет с ним встречи.

— Да, я скучаю по ней, — признался Анри, — и уже перевел деньги в Париж.

— И как всегда, три четверти сбережения? — Паркер шутливо погрозил пальцем. — Вы слишком расточительны, мистер Бланшар. Кстати, противогазы не подвели вас? Как поставщик я был бы в отчаянии, если бы в этой пещере с вами что-нибудь случилось.

— В пещере? — переспросил Анри.

— В пещере, гроте, ущелье — какая разница? Не для охоты же на куду вам понадобились противогазы!

— Я хотел испытать их как средство воздействия на аборигенов.

— Тайны, тайны и тайны! Тысяча вторая ночь в Африке. Меня это совершенно не касается. Однако надеюсь, — Паркер доверительно понизил голос, — вы вернулись не с пустыми руками?

Анри нахмурился.

— Не понимаю!

— Полноте! Я не собираюсь информировать о ваших шалостях компанию. Скорее наоборот, — Паркер сделал значительную паузу и в прежнем светском тоне продолжал, — я почему-то верю, что мы найдем с вами общий язык. Но об этом позже, я пригласил вас не только по этому поводу.

— Вы очень любезны.

— Не надо сердиться, мистер Бланшар. Проявляя такое нетерпение, я заботился прежде всего о вас самих. Ну, и о себе, конечно.

Паркер встал, подошел к сейфу, с усилием открыл тяжелую дверцу и достал какую-то папку. Взвешивая ее на руке, он вернулся к столу.

— Должен заметить, — холодно проговорил он, — вы подружились с весьма опасным человеком.

Анри удивленно поднял брови.

— Я имею в виду Жерара Кашена, французского эмигранта, нештатного юрисконсульта аэропорта.

Анри пожал плечами, сделал последнюю затяжку и размял окурок в пепельнице.

— Я не знаю человека более скромного и порядочного.

Паркер опустился в кресло, положив папку перед собой. И вдруг резко сказал:

— Жерар Кашен — коммунист!

Анри откровенно удивился.

— Жерар? Какая чепуха!

Паркер положил руку на папку.

— Эта папка содержит сведения и документы, полностью изобличающие его. Мало того, что он коммунист. Жерар Кашен — активный заговорщик, член нелегальной организации, которая ставит своей целью свержение законной власти и которую именно он снабжает деньгами!

Анри попытался рассмеяться возможно беспечнее.

— Полагаю, вас просто дезинформировали, мистер Паркер.

— Мистер Бланшар, — бесцветные глаза начальника смотрели холодно, в то время как голос звучал мягко и доверительно, — вина Жерара Кашена доказана. Бессмысленно пытаться помочь ему. Он будет арестован и предан суду. Более того, — с нажимом продолжал он после легкой паузы, — если бы не вы, Жерар Кашен уже давно бы сидел за решеткой. Прошу вас верить мне, мистер Бланшар. Должность начальника полиции для меня только должность, а не призвание. Будь у меня сбережения, я бы давно послал ее к черту и занялся археологией. Только не в Средиземноморье, а в Южной Америке.

Паркер потер ладонью лоб.

— Представьте себе, — он словно думал вслух, — я случайно узнаю о том, что вы набрели на богатейшее месторождение алмазов и с помощью Кашена занялись не совсем законными операциями с драгоценными камнями. Конечно, я мог арестовать вас, но у меня мелькнула мысль — а не будет ли это моей единственной возможностью свободно заняться археологией? Вы понимаете меня, мистер Бланшар? — теперь голос Паркера звучал настойчиво.

— Кажется, понимаю, — протянул Анри.

Впервые за время разговора улыбнулись глаза Паркера.

— Вот почему я не трогал Кашена, я ждал вашего возвращения.

Паркер ненадолго задумался.

— Мистер Бланшар, — несколько торжественно произнес он, — я хочу играть с вами в честную игру. Я не буду интересоваться, где находится ваша пещера, грот или ущелье. Я буду оберегать вашу жизнь с такой тщательностью, с какой оберегаю свою. Вы будете свободны, как птица. Париж, Таити, Копакабана, Майями — все будет к вашим услугам. Но когда развлечения наскучат вам, а кошелек опустеет, вас потянет, я уверен в этом, в родные места. Вы получите от меня любое снаряжение, которое потребуется, включая противогазы, и отправитесь поохотиться, скажем, на куду. А вернувшись с трофеями, с комфортом отдохнете на моей вилле. Что вы ответите на такое предложение? — И как бы мимоходом, как нечто само собой разумеющееся, добавил: — Много мне не надо, я согласен даже на пятьдесят процентов.

Анри вынул из кармана платок, вытер вспотевший лоб и признался:

— Ваше предложение, мистер Паркер, меня чрезвычайно заинтересовало. Но я хотел бы уточнить одну деталь.

— Я к вашим услугам.

— Что будет с Кашеном?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Паркер вкрадчиво проговорил:

— Стоит ли заботиться о человеке, который подложил вам такую свинью? Предоставьте это мне! Разумеется, предварительно вы должны взять под контроль результаты своей охоты.

— Да-а, — протянул Анри, — вряд ли я буду счастлив где-нибудь в Майями или в Гонолулу, если на моей совести будет жизнь человека, который был моим другом.

— А разве полное счастье возможно? К тому же этот человек — государственный преступник.

— Политика — дело тонкое. Шалость, оплошность, ошибка, преступление — грани между этими понятиями так условны!

Паркер нахмурился.

— К сожалению, Жерару Кашену помочь невозможно. Дело очень определенно и зашло слишком далеко. К тому же всплыли и его старые грехи, из-за которых он покинул Францию. Но я понимаю вас, — голос Паркера снова обрел мягкость и вкрадчивость, — мне даже приятно видеть вас способным на такую преданность. Скажите, разве ваш протеже не мог бы уехать куда-нибудь? На охоту или по другим надобностям?

Глаза Анри лукаво прищурились.

— Если бы я более определенно узнал, что ваша охота на куду была удачной, я бы мог на сутки, но не более, крепко закрыть глаза, — негромко, но твердо добавил Паркер.

Анри протянул ему руку.

— Я принимаю ваши условия!

— Не пытайтесь меня обмануть, — ослепительно улыбнулся Паркер.

Его бесцветные глаза смотрели холодно, а рука была сухой и сильной.

Анри вбежал по ступенькам на веранду, зацепил нечаянно кресло и в раздражении пихнул его ногой. Кресло опрокинулось, ткнулось в журнальный столик, на пол посыпались газеты и журналы, зазвенел и покатился по полу, каким-то чудом не разбившись, стакан. Из комнаты выглянул Кашен.

— Я подумал, что началось землетрясение, — с улыбкой сказал он, — а оказывается, это Анри Бланшар возвращается с прогулки.

Кашен поднял стакан, поставил упавшее кресло и почти насильно усадил в него Анри.

— Не время шутить, Жерар, — геолог перевел дыхание, — вам нужно сегодня же бежать из этой благословенной страны.

Кашен задержал взгляд на его встревоженном лице и склонился к бару.

— Хотите вина?

— К черту вино! Я думал, вы работаете с честными контрабандистами, а вы ввязались в политику!

Кашен поставил перед Анри полный бокал вина.

— Выпейте и успокойтесь. Ничего страшного не случилось. Слежка в этой стране — самое заурядное явление.

Анри машинально опорожнил бокал, причмокнул губами, оценив качество напитка, но тут же спохватился.

— Разве дело в слежке? Стал бы я волноваться из-за какого-то паршивого детектива! Если вы сегодня же не уберетесь отсюда, вас арестуют как государственного преступника.

Кашен недоверчиво взглянул на геолога, потом лицо его посуровело.

— Может быть, вы толком расскажете, что произошло?

— Меня забрали в полицию, вот что произошло!

И Анри весьма красочно расписал все, что с ним случилось.

— Я понимаю, некоторые люди не могут жить без политики. Но почему вас потянуло именно к коммунистам? — закончил рассказ Анри.

Кашен взглянул на него с удивлением.

— Я не коммунист, Анри.

— Бросьте, теперь не время играть в прятки. Могу вам признаться, что я лично не против коммунизма. Каждому по потребностям — что в этом плохого? Я хоть сейчас готов отправиться в страну, где сия заповедь в действии, — Анри пожал плечами, — разумеется, если там хорошая охота и можно найти ресторан с приличной кухней. Но быть коммунистом здесь — значит, добровольно ложиться на гильотину!

— Я не коммунист, Анри, — мягко повторил Кашен, — хотя в годы сопротивления я сотрудничал с ними и не отказался бы от сотрудничества и сейчас. Это порядочные люди, а главное, они знают, чего хотят и умеют этого добиваться!

— Да разве дело в том, коммунист вы или нет, — с досадой сказал Анри, — Паркер считает вас коммунистом — и этого вполне достаточно!

— В этом вы правы.

Кашен подобрал упавшие газеты и журналы, бросил их на столик и негромко сказал:

— И все-таки я останусь здесь.

Анри раздраженно передернул плечами.

— Сейчас не до шуток, Жерар.

Кашен опустился в кресло.

— А я не шучу.

— Да вас завтра же арестуют!

— Не арестуют. Я перейду на нелегальное положение, меня укроют друзья, — Кашен невесело усмехнулся, — в этом отношении у меня богатый опыт времен войны. Немецкие расисты, африканские расисты — какая разница? Даже в кадрах сохранена преемственность. А у меня с ними личные счеты.

— Но это безумие! Что вы можете поделать с отлаженной государственной машиной?

— Я остаюсь здесь, — твердо повторил Кашен, — не только из-за политики.

После некоторого замешательства на губах Анри появилась лукавая улыбка.

— И вы заболели алмазной лихорадкой?

— Дело не в алмазах, — Кашен никак не отреагировал на шутку геолога, — дело в заречной саванне, в уникальной колонии дьяволов.

— В такой момент вы еще думаете о зверюшках? — изумился Анри.

— Это не зверюшки, Анри. Это полновластные разумные властители заречной саванны. Там нет и никогда не было никаких микропигмеев. Дьяволы и только дьяволы являются ее безраздельными господами.

Некоторое время ошарашенный Анри рассматривал серьезное лицо своего друга, а потом возмутился.

— Чтобы эти мартышки строили ловчие ямы и охотились на слонов? Не поверю даже под дулом пистолета!

— Одна из этих мартышек разговаривала с вами, — мягко заметил Кашен.

— Ну и что же? Попугаи и скворцы — тоже разговаривают!

— Вспомните о руке дьяволов, которая удивительно напоминает человеческую руку.

— Ничего странного, — упорствовал Анри, — я же говорил вам, что дьяволы выведены путем искусственного отбора. Убедить меня в том, что эти крысы способны к разумной деятельности — невозможно!

Кашен кивнул.

— Вы правы, Анри. Один дьявол мыслить не способен. Но речь идет о целой колонии дьяволов.

— Стадо баранов остается стадом баранов. Какая разница, сколько в нем голов?

— Это не совсем так, — спокойно ответил Кашен, — одна пчела примитивна в еще большей степени, нежели дьявол. Но пчелиный рой с легкостью необыкновенной строит сложнейшие и тончайшие сооружения — соты. Что по сравнению с ними ловчая яма? Грубая поделка!

Кашен замолчал, погрузившись в раздумье. Анри смотрел на него с постепенно возраставшим интересом.

— Жерар, вы не случайно упомянули про пчел?

Кашен поднял голову, отрываясь от своих мыслей.

— Нет, не случайно. Представьте себе, Анри, гигантский улей, а еще лучше — муравейник, в котором каждый муравей заменен дьяволом. Представьте огромную матку рода дьяволов, которая всю жизнь занята одним единственным делом — кладкой яиц. Множество воспитательниц, которые денно и нощно заботятся о вылупляющемся потомстве. Огромную массу тружеников, которые изготовляют примитивные орудия, занимаются земледелием, а может быть, и скотоводством. Стражу при входах и армию воинов, которая защищает заречную саванну и охотится за крупной добычей.

Анри слушал друга, затаив дыхание.

— Допустив существование такой колонии, мы все ставим на свои места. Дьяволам не нужны органы размножения, у них есть общая мать, мать всего рода. Непрерывно рождающееся потомство нуждается в универсальном корме, поэтому каждый дьявол имеет развитые молочные железы. Чтобы действовать организованно даже в полной темноте, нужно какое-то универсальное средство общения, и оно есть — те самые странные гибкие образования, похожие на рога. Совместная жизнь тысяч и тысяч особей требует непрерывного тяжелого труда, недаром трудолюбие пчел и муравьев вошло в поговорку. И дьяволы имеют руку, которая удивительно похожа на руку другого вечного труженика — человека. Колония представляет собой гигантскую, скорее всего подземную постройку, вспомните огромные глаза дьяволов, которые должны отлично видеть в темноте. Отсюда нетранспортабельность рода дьяволов в целом, локальность их существования, жесткая привязанность к определенному месту обитания. Как видите, Анри, все «за» и ни одного «против».

— Я отдаю вам должное, Жерар, — серьезно сказал Анри, — вы, кажется, распутали этот дьявольский клубок, а я считал, что это выше человеческих сил. Меня смущает одно: как эти мартышки могут мыслить, строить, говорить!

— Мыслит не отдельный дьявол, Анри, а вся колония в целом.

Кашен встал и направился к книжной полке.

— Послушайте, например, что пишет по этому поводу Жозеф Халифман.

Анри передернул плечами.

— Колония мыслит целиком, — скептически пробормотал он, — не понимаю! Это ведь все равно, что есть не омара, не краба и не креветку, а ракообразное как таковое. Абстракциями сыт не будешь, черт побери!

Пробегая глазами страницу за страницей, Кашен рассеянно заметил:

— А вы припомните, казалось бы, необъяснимые детали вашего разговора с дьяволами. Эти детали прямо кричат о том, что вы вели разговор именно с абстракцией.

Анри расхохотался.

— Начало положено. Я поговорил с абстракцией, не иначе как скоро вы предложите мне закусить ею. У меня не заболит живот?

— Я рад, что к вам вернулось чувство юмора. Вместо того, чтобы претендовать на абстрактную закуску, вспомните-ка, как дьявол приходил и уходил, не сходя с места, и на ваших глазах превращался то в разумное существо, то в заурядную зверюшку. Не забудьте и того, что он совершенно спокойно предложил вам в качестве эксперимента пристрелить самого себя.

Ага, вот что я хотел прочитать вам. «Пример общественных насекомых, из которых глубже всего изучены медоносные пчелы, наглядно говорит о том, что может жить не только отдельная особь, но и семья. Семья состоит из многих тысяч живых особей и в то же время представляет собой расчлененное, дискретное целое, естественное сообщество, некий организм-организмов».

Анри прищурился, стараясь осмыслить услышанное.

— Не сказал бы, что понял эту мысль до конца.

— Это значит, что у пчел полноценным организмом выступает не отдельная пчелка, а вся семья целиком. Семья питается, семья дышит, семья продолжает род и обороняется от врагов.

— Любопытно. Как вы назвали этого ученого?

— Джозеф Халифман, он из Советской России.

В глазах Анри появилась хитринка.

— Тогда мне все понятно! Это же самая обыкновенная коммунистическая пропаганда! Однако же, — Анри отбросил шутливый тон, — я могу понять, как можно коллективно питаться, сообща трудиться и обороняться от врагов. Но коллективно мыслить? Своей совокупностью? Это выше моего понимания!

— Что ж, — Кашен достал с полки другой томик, — если вас не убедил советский ученый, послушайте, что пишет наш соотечественник, Реми Шовен: «Изучая жизнь общественных насекомых, вы знакомитесь с цивилизацией, сложившейся намного раньше, чем цивилизация, созданная людьми. Насекомые подчинены общему закону развития в сторону повышения уровня психики. Но на этом пути встретилась одна серьезная помеха — размеры насекомых: они так малы, что у них неизбежно должны существовать ограничения в числе нервных элементов. Как обойти это препятствие? Общества насекомых блестяще решили эту задачу — переплели в одно целое свои индивидуальные крошечные мозги способами, в тайны которых мы только теперь начинаем проникать. Так создалась основа для головокружительного взлета: возникло земледелие, скотоводство, сбор и запасание продовольствия, возникли войны и рабство. А потом все остановилось. В чем дело? Ведь казалось бы, насекомым осталось сделать один, последний шаг на пути к разуму! Но они продолжают стоять на месте многие миллионы лет. Кто знает, не пошло ли это по иному пути на других планетах?»

Кашен захлопнул томик и бросил его на стол.

— Что вы на это скажете, Анри?

Геолог в раздумье потер рукой щеку.

— Вы полагаете, дьяволы и сделали этот решающий шаг, который оказался не под силу насекомым?

— Это напрашивается само собой.

— Мыслит колония целиком, — пробормотал Анри, — как хотите, а это выше моего понимания.

— В вас просто говорит консерватизм. Почему вас удивляет, что мыслит колония? Наша цивилизация — продукт мышления всего человечества, а не отдельного человека. Стало быть, и человечество мыслит в целом!

Анри кивнул головой в знак согласия.

— Не торопитесь зачислять меня в разряд тупоголовых. Я отлично все понял. В конце концов, мы с вами тоже представляем из себя колонию совершенно неразумных клеток. И все-таки эти абсолютно глупые клетки переплелись в наших головах таким чудесным образом, что мы разумны. Как я усвоил основы ваших идей, Жерар?

— Я всегда говорил, что вы способный человек, Анри.

Геолог вздохнул.

— И все-таки, черт побери! У нас есть орган мысли — голова. А чем мыслят ваши муравейники, колонии дьяволов?

— Своей совокупностью. Не поленитесь, посмотрите при случае, как пчелы строят чудо из чудес — соты. Живыми гирляндами висят они, отрешенные от всего остального мира. И каждая пчела знает, точно знает, что ей в данный момент делать, чтобы получить совершенное целое. Знает, даже когда человек намеренно старается сбить ее с толку! Реми Шовен видит в цепочках строительниц сот какое-то подобие нервных цепочек мозга. Теперь представьте себе, что где-то в теплом сумраке пещеры дьяволы образовали огромные рои, гирлянды и цепи из самих себя. Наверное, такие конструкции долгое время носили временный характер и, выполнив свое назначение, распадались. Но однажды в этой конструкции зародилась мысль! И тогда она сохранила самое себя, она стала жить и самосовершенствоваться и в отличие от нашего мозга — нет пределов этому самосовершенствованию! Это супермозг, составленный не из клеток, а из гораздо более крупных блоков — дьяволов, и называет себя «я». Когда вы с М-Болой явились в заречную саванну, этот супермозг очевидно спал, отдыхая после трудной охоты на огромного слона. Нападение на вас дьяволов было инстинктивной реакцией колонии, похожей на непроизвольное отдергивание руки, которую укололи булавкой. А потом мозг проснулся, был отдан приказ — и лавина дьяволов покорно замерла. Видимо, супермозг через рога-антенны имеет связь со всеми дьяволами и может воплотиться в любого из них. Этот дьявол будет чем-то вроде громкоговорителя мозга, его глазами, ушами и так далее. Вот почему это разумное «я» может почти мгновенно, со скоростью передачи информации перемещаться с места на место. Вот почему дьяволу совершенно не страшна смерть. Это не «он», а всего лишь малая и неразумная часть «его», что-то вроде ногтя вашего пальца или волоса на голове. Часть легко заменимая и непрерывно восполняемая. Вот что такое колония дьяволов, Анри.

Геолог сказал в глубоком раздумье:

— Вы меня пугаете, Жерар. Если вы не ошибаетесь, там, в заречной саванне, растет интеллект чудовищной силы, Не станет ли он опасным для человечества?

— Чем может быть нам опасен интеллект на уровне неандертальца?

Анри пожал плечами.

— Кто знает? Просто страшно подумать, как чудовищно непохоже на нас сообщество дьяволов. Ученые ищут чужой разум в далеком космосе, а оказывается — он рядом! — Он круто повернулся к Кашену. — Вспомните, дьявол с огромным трудом, но все-таки говорил со мной на суахили!

— И что же?

— Но это значит, что между туземцами и дьяволами издавна существуют какие-то контакты! Какие? Будем логичны, африканцы смертельно боятся дьяволов, африканцы утверждают, что из заречной саванны никто и никогда не возвращался. Разве это не свидетельство, что люди для дьяволов — такая же добыча, как и любое другое животное? А может быть, и хуже того — ловкие умелые рабы, пригодные для выполнения любых заданий!

Анри задумался. Кашен осторожно прикоснулся к его плечу.

— Вас пугает эта картина?

— Еще бы!

— А разве в недалеком прошлом люди не были для людей же простой добычей? Разве теперь окончательно уничтожено рабство?

Геолог возмущенно фыркнул.

— Это наше внутреннее человеческое дело! А тут — крысоподобный муравейник в роли повелителя. Неужели вас не ужасает это?

— Это страшно, — согласился Кашен, — но ведь это всего лишь догадка, не более. Африканцы боятся дьяволов? Но они боятся совершенно безвредных хамелеонов, лемуров, ужей. Людям вообще свойственно бояться всего непонятного. Может быть, в прошлом люди были для дьяволов простой добычей. Бездумное насилие, наверное, неизбежная ступень всякой цивилизации. Но судя по всему, судя по вашему посещению заречной саванны, колония давно перешагнула эту ступень. Вы спали, вы были в полной власти дьяволов, но вы живы! Страх перед заречной саванной — слепая дань, может быть, и страшному, но далекому прошлому. Сейчас заречный мозг, смутно понимая величие людей, трепещет от страха перед неведомым и мучительно ищет контактов с нами.

— Неандерталец и ружье, — пробормотал Анри, — на что это похоже?

— Не стоит подходить к дьяволам с человеческими мерками, — возразил Кашен, — пути становления разума многообразны. Да, у нас техника, орудия всегда опережали мысль и гуманность, но разве это обязательно? Нет, не дьяволы опасны для человека, а человек определенного рода смертельно опасен для них. Заречная саванна в руках бизнесменов, для которых нет ничего святого — разве это не отвратительно?

— Ну! — Анри откинулся на спинку кресла. — Даже среди отъявленных бизнесменов есть искренние покровители науки. Есть серьезные научные организации, располагающие немалыми капиталами. Есть в конце концов общественное мнение, черт побери! Кто нам помешает параллельно с публикацией материалов о дьяволах поднять вопрос о создании в заречной саванне заповедника? В Африке есть отличные организации такого рода, приносящие хорошие барыши. Вспомните-ка заповедник Крюгера!

— Вы полагаете, ученым под силу тягаться с банкирами?

— А почему бы и нет? В наше время ученые — большая сила!

Кашен усмехнулся.

— И они сумеют сдержать поток искателей наживы, который хлынет в заречную саванну, узнав об алмазах?

Лицо Анри вытянулось.

— Да, если алмазы всплывут на поверхность, эту саранчу никто не удержит. От дьяволов останется одно воспоминание.

Анри поднял глаза.

— Но что поделаешь? Надо быть реалистами. Дьяволы обречены. Как корова Стеллера, как тур, как десятки других видов, которые смела к чертовой матери слепая стихия цивилизации. Что мы можем сделать?

— Можем! — резко бросил Кашен.

Анри воззрился на него.

— Можем, — уже спокойно повторил Кашен, — но сначала надо покончить с расизмом и властью бизнеса.

Анри присвистнул.

— Вы думаете, это просто?

— Не думаю. Но это настоящее дело. Это борьба за счастье людей, за будущее M-Болы и его собратьев. Тогда вопрос о заречной саванне решится сам собой.

— Допускаю, — Анри посмотрел на друга с уважением, — но я геолог, Жерар, геолог и охотник, а вовсе не коммунист.

— И я не коммунист, — с досадой сказал Кашен, — но я ненавижу фашизм во всех его проявлениях и не могу относиться к нему равнодушно. А такие, как вы, сами того не ведая, помогают ему вставать на ноги!

— Не надо думать обо мне так плохо, — добродушно сказал Анри. — Право же, я и сам терпеть не могу насилие и несправедливость. Но я не рожден ни кардиналом Ришелье, ни Робеспьером, ни императором Наполеоном. Мое дело походы и охота. Мне найдется место при любом общественном строе. Люди должны быть разными, Жерар. Иначе будет чертовски скучно жить на белом свете.

Кашен махнул рукой и рассмеялся.

— Ладно, оставим политику. Вы можете выполнить одну мою просьбу, которая не имеет к политике ни малейшего отношения?

— Хоть дюжину!

— Я прошу вас до поры до времени сохранить в тайне все, что касается заречной саванны.

Анри кивнул головой.

— Я понимаю вас. Но разумно ли это? Рано или поздно на дьяволов обязательно натолкнется другой европеец. Уверяю вас, он не будет мучиться сомнениями и выжидать. Он поднимет такой шум, что небу станет жарко! Чего мы добьемся? Потеряем приоритет открытия и только.

— А нельзя ли с помощью M-Болы и его друзей организовать охрану этого природного заповедника? Это ведь в их интересах! Африканцев сметут и превратят в форменных рабов, когда станет известно об алмазах. М-Бола не может не понять этого.

— Резонно, я поговорю с М-Болой и думаю, что будет толк. Это и все ваши просьбы?

— Все.

— А я-то думал, что мне придется ограбить банк или на худой конец возглавить революцию!

Анри повернулся к раздвинутым окнам веранды. Свежий ветер гнал по синему небу бесконечную вереницу легких белых облаков.

— Вы уйдете в подполье, к своим друзьям, к своему делу. А что буду делать я?

— Прежде всего заткнете рот Паркеру частью алмаза.

Анри обернулся.

— Вы же сами говорили, что алмаз можно пустить по частям, — сказал Кашен, — заткнете и поедете в Париж. Встретитесь с Симоной, отдохнете и подумаете о том, как жить дальше. Ведь вы уже не тот Анри Бланшар, с которым я познакомился три года назад.

— Далеко не тот, — согласился Анри и после паузы тихо проговорил: — А как же слава, Жерар? Как же научное бессмертие наших имен?

— Слава подождет, Анри.

Анри покосился на Кашена и не без лукавства спросил:

— И сколько придется ждать?

Кашен медленно проговорил:

— Думаю, не так уж долго.

— Что ж, если недолго — подождем. — И подняв глаза на Кашена, Анри улыбнулся:

— Черт побери, может быть и правда — человечество можно сделать лучше?