Синий краевед и сасанидское серебро

4. Проклятые клады

Собственно говоря, поездка не удалась. Ну как не удалась – это если с точки зрения находок. Не нашли вообще ничего доброго, несколько в хлам убитых монеток последнего чекана7, пару гильз от трёхлинейки (в этих местах колчаковцы с большевиками воевали, но не очень активно), да какую-то бронзовую хрень непонятного назначения. Я высказал было предположение, что это подвеска звериного стиля, но Леший только презрительно хмыкнул.

Зато весенняя природа и литр коньяка доставили нам обоим ни с чем не сравнимое удовольствие. После плотного ужина из макарон с тушёнкой мы устроились у костра на складных креслах, извлечённых Лешим из безразмерного багажника своего боевого авто, прихлёбывая крепкий чай с изрядным количеством коньяка. Уставшие мышцы требовали отдыха, и я уже начал клевать носом, когда напарник внезапно нарушил молчание:

– А я ведь как-то находил кладик… не скажу «проклятый», но нехороший какой-то.

– Скелет сверху лежал? – попытался пошутить я, но с чувством юмора у моего собеседника было не очень. Да и шутка, по правде говоря, получилась не очень.

– Скелет-не скелет, но крест лежал.

– Какой крест?

– Медный, староверский.

– Восьмиконечный?

– Нет, нательные у них были обычные, просто там по бокам внутреннего креста ещё стрела с одной стороны, а с другой тоже типа стрелы, но вместо наконечника три шара. И не просто лежал, а воткнут был в горшок с монетами, причём вверх ногами.

– Блин, это по-любому заговорённый клад!

– Ну, я и говорю. Мы его вдвоём нашли, с одним товарищем…

– Тоже умер?

– Типун тебе на язык! Живой. Но мы с ним в Берёзовском районе двое суток к машине выйти не могли.

– Почему?

– Клад не пускал. Слышал про такое?

Конечно, я слышал! В кладоискательской среде распространены такие истории, всегда происходившие не с самим рассказчиком, а со знакомым его знакомого. Смысл обычно сводится к следующему: кто-то находит клад, и не простой, а заговорённый или заколдованный. И либо все причастные к находке загадочным образом заболевают (а то и умирают), либо не могут сориентироваться в знакомой, казалось бы, местности. Продолжается эта беда до тех пор, пока особо умный из числа страдальцев не догадается вернуть клад на законное место. Тогда всё благополучно заканчивается. Или совсем не заканчивается, если умник не найдётся. Но здесь, похоже, всё было серьёзно, поэтому я не стал проявлять скептицизм:

– Как не слышать! И как выбрались? Обратно кладик вернули?

– Нет, возвращать не стали. Я предлагал, но напарник упёрся: сказки всё это, говорит. Клад наш, и возвращать не будем. А было дело недалеко от Брода. Бывал там?

– Приходилось. Но там двое суток негде блудить – через сорок минут выйдешь либо к реке, либо к дороге.

– Ну да. Был там такой Горностальский выселок…

– Знаю, проезжал.

– … так вот, недалеко от него, как я выяснил, был хутор староверский, ни на одной карте не обозначенный. У нас многие староверские деревни на картах не были нанесены.

– Знаю, даже кладбища они строили не на видном месте, а где-нибудь в овраге. Потому как власть официальную они не признавали и прятались от неё.

– Да, и деньги тоже не признавали, от нечистого они типа. Но, всё же приходилось время от времени деньгами пользоваться, купить в городе чего-нибудь, что сами не могли вырастить или смастерить. Дак вот, некоторая сумма денег в любой староверской деревне имелась, но хранились все деньги в одном месте и обычно не дома. А при необходимости из хранилища доставали нужную сумму и снаряжали гонца…

– …за бутылочкой винца!

Моя шутка явно снова пришлась не к месту, но Леший только досадливо поморщился:

– Да ладно, знаешь ведь, что они не пили и не курили – мечта любой бабы. Налей-ка мне ещё коньячку.

Я плеснул в кружки тягучей янтарной жидкости, понюхал, набрал в рот и замер, прислушиваясь к ощущениям. Леший замахнул залпом, крякнул и продолжил.

– В общем, сам находил и от других слышал, что обычно все деньги староверов спрятаны были в одном месте. А денег обычно немало было. Там же, в Берёзовском районе, лично находил горшок керамический литров на пять, полный серебряных Николашкиных полтинников пополам с рублями. А Кунгурские копатели как-то полведра меди подняли, от Кати до Саши второго. Несколько рариков8, кстати, попалось. Ну и, конечно, когда узнал я про этот хутор, сразу запланировал поездку туда. Поехали с напарником. Я ему сразу всё выложил, у него аж глаза загорелись. Приехали на место, машину оставили, а до хутора ещё пару километров через лес. Ну я, как положено, навигатор включил, точку, где машину оставили, отметил, чтобы обратно без проблем выбраться. А хутор у меня заранее отмечен был в навигаторе.

– А как же заблудились тогда? Навигатор потеряли?

– Был и навигатор с собой все два дня, и компас, и сотовый. Ты не перебивай, всё по порядку расскажу!

– Прости…

– Иди ты в жопу. Вышли на точку. А с собой взяли только воды полторашку и пару бутербродов, машина-то рядом! Полянка, правда, заросшая, но трава вся полегла. Поэтом ходить нетрудно. Пробиваем поляну по квадратам, результат – полный ноль. Ну, пару крестиков нательных нашли староверских. Да пуговицу. Железа, что характерно, нет совсем. Ни гвоздей, ни кровельного. Я уж думал, что местом ошибся. Дело к вечеру, а у нас – ничего. Пора обратно идти. Отошёл я в лесок пописать, смотрю – вроде забор старый, сгнил уже весь, завалился на землю совсем.

– В лесу?

– Да, среди деревьев. Подальше прохожу – кресты могильные, тоже сгнили почти, на земле лежат. Ну, на кладбище я не пошёл…. А перед забором ель росла, здоровая такая. И на коре, на уровне моего роста какие-то зарубки старые, заросли уже все, но видно – что-то было вырезано. Я вокруг корней прибором туда-сюда вожу, дискриминацию9 отключил, железа-то всё равно нет. Вдруг – сигнал. В одну сторону катушкой веду – чёрный металл показывает, в другую – серебро. Глубина – два штыка лопаты примерно. И размер приличный.

– Надо копать!

– А то! Беру лопату, и – алга! Два раза копнул – лопата скребанула по чугуну, я этот звук ни с чем не спутаю! Разгребаю – крест сверху, распятье староверское, вниз головой воткнутое. Я его обтёр, и в сторону убрал. Копаю дальше, уже ножом, аккуратно. Потом руками – чугунок, а в нём монеты. Всякие: Катины пятаки, билоны10, сибирки11, всё в хорошем сохране. В общем, радоваться надо, мы – богатые люди! Только на душе как-то муторно. Напарник мой, конечно, подбежал, радуется. Что нашли – всё пополам, такой уговор.

– Это справедливо, сам всегда так договариваюсь.

– В общем, темнеет уже, мы по-быстрому чугунок вытащили, прозвонили ещё рядом всё, на всякий случай.

– А крест?

– Тоже с собой. И к машине двинули. Тропинка после нас осталась, ну как тропинка – трава примятая. Идём-идём, а машины всё нет. Совсем уже стемнело, луна поднялась. Жутковато в лесу ночью, знаешь ли. Устали уже, чугунок по очереди тащим – тяжёлый, зараза, и кажется, что ещё тяжелее становится.

– А навигатор?

– Достал, включил, а он спутники не может поймать. А компас достали уже когда поняли, что заблудились. А что от него толку? Если бы сразу… в общем, часа три шли, потом уже так, наугад. Из сил совсем выбились, решили передохнуть – утро вечера мудренее. Ну и подремать, если получится. Костёр развели, сидим, греемся – уже прохладно стало. Еды с собой никакой нет – я говорил?

– Говорил.

– Ну, нам не привыкать, да и адреналин ещё играет в крови – клад нашли! Потом, как отпускать стало, прислушиваться начали. И такое ощущение, что вокруг нас, точнее – вокруг костра, за пределами границы света, какое-то движение началось. Всматриваешься в темноту – вроде, всё спокойно. Только в другую сторону посмотришь – боковым зрением улавливаешь движение на том месте, куда только что смотрел. И звуки такие, то ветка хрустнет, то как будто шёпотом разговаривают, слышно, что речь вроде человеческая, а слов не разобрать. В общем, до рассвета глаз не сомкнули.

– А потом?

– Встали и дальше пошли. Наугад. Сколько шли – точно не скажу. У меня часы электронные, так они сначала показывали хрень какую-то, типа 48 часов 97 минут, а потом просто погасли. У напарника механические – встали. Кстати, когда вышли к машине, часы опять пошли. Но когда солнце из облаков показалось, было уже далеко за полдень. Прикинули – вроде, на северо-восток нужно идти, по солнцу сориентировались – и снова в путь. В общем, к вечеру вернулись на то место, где клад нашли. Здесь у нас с напарником чуть до драки не дошло – я настаивал, что клад вернуть нужно, а он был категорически против. Дошли уже до того, что он предложил поделить находку и разойтись в разные стороны. Типа, он не верит в сказки, и без меня бы давно уже вышел.

– Выходит, по его мнению, ты виноват?

– Выходит так. Заночевали на поляне. Там ручеёк рядом был, хоть с водой проблем не было.

– А кладбище рядом?

– Вот об этом даже не думал. Не до того было.

– А как вышли-то?

– Вторую ночь тоже какие-то звуки вокруг были, но мне уже было насрать. Спал, как трофейная лошадь. И, не поверишь, во сне мне пришло решение проблемы!

– Я уже во всё готов поверить…

– В общем, когда проснулись, потащил я чугунок на место, где его нашли. Положил в яму, крест воткнул, как было… напарник подумал, что закопать хочу обратно – чуть с кулаками не бросился. Но я прочитал молитву три раза, три раза перекрестил клад, три раза сказал «Аминь». Перекрестил, кстати, по-староверски.

– Двумя перстами?

– А как ещё? Закопали-то староверы. Потом распятье достал, сходил к ручейку, отмыл его хорошо, тряпочкой протёр и поставил на пенёк рядом с ямкой. Перекрестился, попросил прощения, достал чугунок и ушёл. Без навигатора, без компаса, сразу уверенность появилась, куда надо идти. Напарник за мной еле поспевал. И через полчаса уже были у машины, а там и еда, и выпивка, и цивилизация рядом. Вот так-то. Ладно, пошли спать, завтра ещё одно место проверим.