Сила трех

ГЛАВА 1

– Прю меня убьет, – пробормотала себе под нос Пайпер Холлиуэл. Она поднималась с полной сумкой покупок по скользким от дождя ступеням дома, построенного в викторианском стиле и окрашенного в красный и кремовый цвета. Пайпер делила это жилище со старшей сестрой. Она не знала точно, который час, зато знала, что опоздала. Еще как опоздала.

Пайпер и Прюденс жили в этом доме, находившемся в старой части Сан-Франциско, около шести месяцев – с тех пор как умерла их бабушка. Она завещала дом троим внучкам, младшая из которых, Фиби, сейчас была в Нью-Йорке. Сестры любили этот дом – ведь они выросли здесь. Бабушка взяла их к себе совсем маленькими, когда мать умерла. Отец же их и знать не хотел. После развода они его толком не видели.

Прюденс и Пайпер обычно ладили друг с другом, хотя старшую сестру зачастую просто бесила медлительность Пайпер. Та старалась соблюдать пунктуальность, но иногда что-нибудь обязательно не получалось. Она не могла взять в толк, как это Прю удается повелевать ходом собственной жизни.

Дрожа от холода, Пайпер проскользнула с крыльца в холл.

– Прю! – позвала она.

– Я здесь, – тут же откликнулась та. – Чиню люстру.

Пайпер поставила сумку на пол. Отжала свои длинные темные волосы и зашагала на голос сестры в гостиную.

Двадцатисемилетняя Прюденс балансировала на вершине стремянки и возилась с витиеватой хрустальной люстрой. Увидев сестру, она сузила свои ледяные голубые глаза.

Пайпер привалилась к круглому деревянному столу, стоявшему возле стремянки. Прюденс была лишь на два года старше ее, но временами относилась к ней не как к сестре, а как к малому ребенку.

«Так, – подумала Пайпер. – Прю меня сейчас в клочья разорвет!»

– Извини за опоздание, – произнесла она робко. И повторила: – Извини, пожалуйста!

– Что случилось на этот раз? – процедила сестра, не глядя на нее. – Ты же должна была встретить электрика, Пайпер. Я бы и сама могла это сделать, но ты же знаешь, я не могу вырваться из музея раньше шести.

– Знаю, но я сначала ходила по магазинам в Чайнатауне, а потом зарядил дождь... Я даже не представляла, сколько там пробыла, – попыталась она оправдаться. – Ты сама чинишь люстру? – удивилась девушка.

– Не совсем, – поправила ее сестра. – А как прошло твое собеседование? Тебя сделали шефом?

– Еще нет, – ответила Пайпер. – Легендарный шеф Мур предложил испытание. Мне придется завтра снова прийти в ресторан и приготовить для него что-нибудь необычное. «Что-нибудь достойное меня», – произнесла она, подражая голосу шефа. – Что-нибудь достойное «Дрожи».

– «Дрожь»? – Прюденс зажала свой длинный нос, словно почувствовала дурной запах. – Неужели так называется ресторан?

– Ага. Он на Северном побережье. Очень шикарный.

Пайпер вышла в коридор, чтобы повесить мокрый плащ на вешалку.

– О нет! – воскликнула Прюденс. До Пайпер донесся негромкий звон. Она кинулась обратно в гостиную. Одна из хрустальных подвесок лежала на полу, разбитая вдребезги.

Прюденс, выкрикивая проклятия, собирала крошечные осколки. Пайпер не смогла сдержать улыбки. В старом доме постоянно что-нибудь ломалось, однако она все равно его любила.

Старое здание заполнял бабушкин антиквариат и разные восточные штучки. В прихожей по стенам висели старые фотографии. Верхняя часть входной двери и окна фасада были отделаны квадратами зеленого стекла. В солнечные дни они мягко рассеивали свет, и все вокруг сверкало.

Пайпер поддала ногой осколок и произнесла:

– Не горюй, Прю. Сейчас я возьму совок и помогу тебе, – сказала Пайпер.

– Спасибо, – коротко ответила сестра. В ее голосе чувствовалась горечь. Она не переносила, когда что-нибудь не желало идти как по маслу.

Пайпер поплелась на кухню за совком, и тут позвонили в дверь. Она кинулась открывать. На пороге стоял ее приятель Джереми Бернс. В одной руке он держал букет алых роз, а в другой – длинный нарядный сверток, перетянутый пурпурной лентой.

«Таю», – подумала Пайпер, разглядывая влажные волосы и глуповатую улыбку приятеля. Вымокнув, парень потерял всю свою крутизну. Да еще эти розы...

Пайпер обняла его широкие плечи и поцеловала, одновременно затягивая в дом.

– Как ты здесь очутился? Я думала, ты расследуешь происшествие.

Джереми продемонстрировал свою мальчишескую улыбку. Он возвышался над подружкой, высокий и красивый, с волнистыми каштановыми волосами и теплыми карими глазами. Войдя, он приветливо помахал Прюденс, все еще возившейся с люстрой.

– Это тебе. – Парень протянул розы Пайпер.

– С чего это вдруг? – удивилась девушка.

Она приняла букет, старясь скрыть свою радость. Джереми ее совсем избаловал. Они встречались уже восемь месяцев, и каждый раз он изобретал что-нибудь ужасно милое. Пайпер не уставала радоваться.

– Разве мне нужен повод? Просто я увидел их и решил, что они тебе понравятся.

Он деликатно поцеловал ее в щеку.

– Ты такой душка, Джереми. Спасибо! – Подставив ему щеку, девушка почувствовала, как она пылает.

– Ладно, мне снова пора на работу, – сказал парень. – Но сначала я хочу тебе кое-что отдать. – Он указал пальцем на свой сверток. – Думаю, это поможет тебе на завтрашнем испытании.

– Что это? – Она взвесила сверток на руке.

– Увидишь, – ответил он, улыбаясь. – Ну, я побежал! У меня интервью через десять минут. – Он снова поцеловал подружку. – Надеюсь, тебе понравится подарок!

– Что там такое? – осведомилась Прюденс, спускаясь со стремянки. Пайпер положила букет на стол. Затем развязала пурпурную ленточку и, развернув обертку, увидела деревянную коробку. Сдвинув крышку, вытащила оттуда темную бутылку с белой этикеткой.

– Вот это да! – воскликнула она, демонстрируя ее сестре.

Прюденс перехватила подарок и спросила не без удивления:

– Он принес тебе бутылку портвейна?

– Это необычный портвейн, – объяснила Пайпер. – Обязательный ингредиент для моего завтрашнего блюда. Это вино заработает для меня место в «Дрожи».

– Какой милый ухажер, – заметила Прюденс, возвращая бутылку сестре.

– Да, я знаю. – Пайпер внимательно посмотрела на этикетку и поставила бутылку на стол. – Пожалуй, надо убрать покупки в холодильник.

Потом она вспомнила про разлетевшиеся по полу осколки стекла. Старшая сестра проследила за ее взглядом и сказала снисходительно:

– Да ладно уж, я сама приберу.

Подхватив сумку с продуктами и направляясь с ней в кухню, Пайпер вдруг заметила на столе деревянную доску.

– Глазам своим не верю! – воскликнула она, снова бросая сумку. – Неужели это наша старая спиритическая доска? Как же я ее когда-то любила!

– Я нашла ее в чулане, когда искала распределительный щиток, – объяснила Прюденс.

Пайпер бережно дотронулась до семейной реликвии и подумала: «Ее дала нам мама...»

В память навсегда запало, как все трое сестер играли с этой доской. Сколько воды утекло с тех пор!

Доску покрывали буквы, цифры и символы, а посередине была установлена стрелка, указывавшая на колдовские слова. Сестрички легонько прикасались к ней пальцами. И стрелка вращалась сама, точнее движимая духами, чтобы указать ответы на вопросы.

Пайпер помнила, что Прю обычно спрашивала у доски о том, что с ней будет, когда она вырастет. А Фиби всегда задавала дурацкие вопросы типа: «Что у нас будет сегодня на ленч?»

«А я чаще всего интересовалась, когда же наконец мои сестры помирятся, – пришло в голову Пайпер. – И ни разу не получила точного ответа».

Она взяла доску в руки, перевернула ее. И с улыбкой прочла написанные на обороте слова:

Дочурки! Мой подарок вам

Поможет путь найти к Теням.

Вы Силу лишь втроем найдете

И с ней свободу обретете.

Любящая вас мама

Пайпер повернулась к сестре:

– Мы так и не смогли понять, что означает это посвящение.

– Знаешь, я думаю, нужно отправить эту доску Фиби, – ответила Прюденс. – Вокруг этой девчонки столько тьмы, что лучик света не помешает. Может быть, она сможет выспросить, где папа. Ты не знала...

Пайпер подняла брови. У нее в голове не укладывалось, что Прюденс может нападать на младшую сестру даже через столько лет.

– Ты всегда издевалась над Фиби, – произнесла она.

– Но, Пайпер, у нее же не было воображения, – ответила Прюденс. – Она совсем не ощущала будущее. И зачем она отправилась в Нью-Йорк разыскивать папу? Он исчез из нашей жизни, его нет целую вечность – и кто сказал, что он все еще в Нью-Йорке? – В голосе старшей сестры чувствовалось возмущение.

– Ты же знаешь, что на самом деле она уехала не только поэтому, – возразила Пайпер, пристально глядя на Прюденс. «Нужно ли заходить дальше? – подумала она. – Стоит ли вспоминать Роджера? Ведь именно из-за него Фиби уехала в Нью-Йорк».

Прюденс ненавидела Роджера, особенно с тех пор, Фиби сообщила, что тот пытался ее соблазнить. Когда Прюденс потребовала объяснений, Роджер заявил, что это Фиби начала его обольщать. Старшая сестра не знала что и думать. С Роджером она больше не встречалась, но и Фиби не очень-то верила.

А Пайпер верила Фиби. Она знала, что младшая сестренка ни за что бы не стала отбивать парня у Прю. Видимо, она просто пыталась таким способом показать старшей сестре, в какого подонка та втюрилась.

Но с тех пор Прю и Фиби больше не разговаривали, и у младшей сестры даже не было возможности рассеять сомнения старшей.

– Меня не колышет, чего ради она свалила, – произнесла Прюденс. – Лишь бы подольше не возвращалась.

Резко повернувшись, она вылетела в коридор.

Пайпер поспешила за ней. Она надеялась, что со временем ее сестры забудут обиды и Фиби сможет вернуться домой.

Пайпер об этом прожужжала все уши младшей сестре, и та была готова пойти на мировую, особенно если у нее ничего не выйдет в Нью-Йорке. Но Прюденс, как только что выяснилось, оставалась непреклонной и не собиралась прощать Фиби.

– Прю! – позвала Пайпер. – Погоди!

Та остановилась посреди гостиной, резко обернулась и спросила:

– Чего тебе?

Пайпер нервно закусила губу:

– Ну... я должна кое-что тебе сказать... Я не думаю...

Она замерла в нерешительности. Под каким бы соусом преподнести ей грядущее возвращение Фиби? Ведь Прю только что ясно дала понять, что не желает видеть младшую сестру в их доме.

– Ты что-то хотела сказать, Пайпер?

– Помнишь, о чем мы говорили в кладовке?

Прюденс кивнула.

– Думаю, ты права: нужно, чтобы с нами поселился кто-то еще, – напомнила о том разговоре Пайпер.

Прюденс бросила взгляд на люстру.

– Может быть, будем сдавать комнату за то, что нам станут помогать по хозяйству? Я дам, пожалуй, объявление в «Кроникл», – произнесла она и вышла из комнаты.

– Фиби гораздо лучше скрасила бы наше одиночество, – выпалила Пайпер, спеша следом.

– Фиби живет в Нью-Йорке, – возразила Прюденс, обернувшись.

– Ну... – Пайпер сделала глубокий вдох и выпалила: – Больше не живет!

– ЧТО? – старшая сестра остановилась и развернулась к ней всем корпусом.

– Я решила, что мы снова, после такого перерыва, должны жить в нашем доме втроем, – ответила Пайпер. – И... ну... Фиби уехала из Нью-Йорка. Она возвращается к нам.

Прюденс зарычала от злости:

– Ты ведешь себя как дитя!

– Ну, мне было бы тяжело отказать ей, – произнесла Пайпер. – Ведь это и ее дом. Бабушка оставила его нам троим.

– Но с тех пор мы не виделись и не разговаривали с сестричкой, – возразила Прюденс.

– Вернее, это ты с ней не разговаривала, – уточнила Пайпер.

– Да, не разговаривала. Послушай, может, ты запамятовала, отчего я на нее рассердилась?

– Нет! Конечно нет, – ответила Пайпер, стараясь успокоить сестру. – Но ведь ей больше некуда податься. Ее выперли с работы... Она залезла в долги...

– Тоже мне новость! Интересно, когда же ты об этом узнала? – осведомилась Прюденс.

– Хм... пару дней назад, – промямлила Пайпер. – Может, неделю или две.

– Спасибо, что наконец сообщила, сестренка. – Прюденс сверкнула глазами. – И когда же она заявится?

«Ну почему моя сестра такой тяжелый человек?» – подумала Пайпер.

И именно в этот момент распахнулась дверь, и в прихожую вошла Фиби.

Пайпер улыбнулась ей, затем обернул ась к Прюденс:

– Ну вот, она заявилась прямо сейчас, ладно?