Сила главного калибра

14

Длительное пребывание на песке без теплоотражающих плащей давало о себе знать. Тони как мог держался за руль, но скутер бросало из стороны в сторону. А Джиму время от времени казалось, будто он видит бескрайнее море с неторопливыми бирюзовыми волнами, они накатывались на берег и шуршали мокрой галькой.

Очнулся Джим, когда скутер неожиданно встал.

– Ты чего? – спросил он.

– Вон…

– Что? – Джим привстал и увидел впереди лежавшие на песке тела. Это была одна из групп – персонал базы разбегался наудачу через запасные выходы, расположенные на обширном пространстве, но, как видно, это не особенно помогало.

Тони осторожно подъехал ближе, и Джим, держа КПТ наготове, соскочил со скутера.

Их было пять. Троим уже ничем помочь было нельзя, они давно умерли, и их открытые лица сильно обгорели. Еще двоих, закутанных в теплоотражающие плащи, рассмотреть было невозможно. Джим с трудом стащил плащ с одного из них – человек был без памяти, из раны в левом боку продолжала сочиться кровь.

– Давай сюда! – крикнул Джим, приподняв стекло маски, и Тони стал выруливать в его сторону. Превозмогая слабость, Джим перешел ко второму закрытому плащом телу. Под ним оказался уже знакомый ему человек – Джим запомнил его по столовой, тот заговорил с напарниками и признался, что тоже любит сидеть у «окна». Потом его же, вооруженного, Джим увидел возле лифта, они с Инструктором уже шли на эвакуацию.

Шлем раненого был расколот касательным попаданием пули, вторая угодила в правую сторону груди. Но он тоже был жив, даже приоткрыл глаза.

Джим вернулся к первому раненому, и вдвоем с Тони они положили его поперек сиденья скутера, потом Тони объехал умерших, и они погрузили второго. Места не хватило, поэтому его положили на первого. Тут уж было не до удобств.

– Странно, что они их не добили, – заметил Тони, разговаривая, чтобы не потерять сознание.

– Зато обыскали, смотри, застежки комбинезонов разорваны, карманы вывернуты… Да и не нужно здесь никого добивать.

Тони ничего не сказал. Скутер тяжело тронулся с места. Двигатель, хоть и адаптированный под такую жару, отчаянно жужжал, теряя тягу и выплевывая из выхлопной трубы фиолетовый дым. Но останавливаться было нельзя, к тому же до запасного сборного пункта «Лайка-2», если верить показаниям маршрутизатора, оставалось меньше двух километров.

Голова Бадлинка безвольно болталась из стороны в сторону, а заботливо поправленный Джимом респиратор сбился на сторону. Раненый то ненадолго приходил в себя, то снова терял сознание. В полубреду его память снова и снова прокручивала случившееся с ним за последние часы.

Он вспоминал сигнал тревоги – резкий и неожиданный. Поначалу Бадлинк даже не поверил, что это именно то, чего он добивался, – высадка десанта.

Все вокруг бегали, суетились, а он взял пистолет и поспешил в отдельное жилое крыло на третьем ярусе. Именно там, по его сведениям, жили двое обучаемых эксов. Он решил, что будет нелишним ликвидировать их, воспользовавшись суматохой, но уже на втором ярусе столкнулся с ними и их наставником. О том, чтобы атаковать, не могло быть и речи, они увидели его первыми. Пришлось убираться восвояси – как раз успел на «последний поезд». Оказалось, что в тайных коридорах была проложена узкоколейка с вагончиками на электрической тяге. Коридоры разветвлялись, и вагончики, куда входило по пять человек в каждый, разбегались в разных направлениях.

С капитаном Бадлинком в группе оказался тот самый связист, в смену которого удалось внести сбой в работу спутника связи. Связист как-то странно косился на капитана, и он решил убрать его, ведь если дело дойдет до расследования, показания этого парня могли подвести Бадлинка под монастырь.

За те десять минут, что вагончик бежал по рельсам, все успели переодеться в защитную одежду и выпить по нескольку бутылок подсоленной воды. Это было необходимо для обильного потоотделения, ведь пот циркулировал в пористой подкладке комбинезонов как хладагент, отдавая тепло односторонним излучающим мембранам. В сухом состоянии костюм функционировать не мог.

На поверхность поднимались на строительном лифте-манипуляторе, ему хватало энергии от небольшой батареи.

Снаружи их никто не встретил, поэтому группа благополучно прошла метров четыреста, пока не наткнулась на десант. Все произошло так быстро, что Бадлинк даже не успел задуматься о своих ощущениях – ведь он увидел своих. Те сразу открыли огонь, обойдясь без пушек кибберов, Бадлинка ранило, и он потерял сознание. Очнулся Бадлинк, когда их стали обыскивать солдаты в страшных закрытых масках. Они грубо рвали одежду, выискивая спрятанные носители информации.

Когда солдаты ушли, Бадлинк вспомнил о связисте. Его следовало убить. Пистолет был потерян, но оставался спрятанный в носке небольшой стилет. После безуспешных попыток расстегнуть в этом пекле защитную обувь Бадлинк снова потерял сознание. В бреду он раз за разом видел, как подходит к связисту и тыкает в него стилетом. Связист не хочет умирать и отползает, а Бадлинк в отчаянии колет и колет, теряя силы и задыхаясь.

В очередной раз он очнулся уже на носилках, под навесом. Кто-то смочил ему лицо мокрой тряпицей, затем поправил респиратор.

– Оба живы! – сказал Либерман. – Счастливчики.

– У них хватило сил закутаться в плащи, – пояснил Джим, попивая теплую воду. Тони сидел на старом ящике, прижимая к раненому плечу свежий компресс. Доктор Либерман уже осмотрел его рану и заверил, что через два дня все пройдет.

От брошенного в пятидесяти метрах скутера вернулся Инструктор.

– Двигатель сгорел, что и неудивительно.

– Так мы что же, останемся здесь, сэр? – спросил Тони.

– Нет, как только начальник службы безопасности выяснит, куда подевался противник, мы расконсервируем запасной пункт, там есть все необходимое.

– Они улетели, я правильно понял? – спросил Джим.

– Правильно. Но неизвестна причина. А вдруг они прямо сейчас снова явятся?

– Не явятся, – вяло произнес Тони. – Они очень напуганы.

– Чем напуганы? – насторожился Инструктор. Занимавшийся ранеными Либерман поднял голову и посмотрел на Тони сквозь помутневшее стекло маски.

– Они двух кибберов потеряли, потому так быстро и убрались.

– Как потеряли? Где?

– Мы с Джимом на них наткнулись, одного я подстрелил, другого – он.

– Что, вот так взяли и подстрелили? – недоверчиво воскликнул Инструктор и, сняв респиратор, поочередно понюхал нагретые стволы обоих КПТ.

– Мне удалось выстрелить первым – навскидку. Вернее, мы стреляли почти одновременно, я попал, а он, то есть киббер, взял чуть выше и расцарапал мне плечо.

– Ну допустим… Ты у нас вроде как уникум, – уступчиво проговорил Инструктор. – А Симмонс-то как ухитрился?

– А он через дюну стрелял. – Тони устал говорить и замолчал.

– Что он такое говорит, Симмонс? – обратился Инструктор к Джиму.

– Ну, вы же сами говорили – расслабь руки, позволь оружию самому найти цель… Я так и сделал, а поскольку я примерно знал, где находился киббер, решился выстрелить.

Инструктор молчал, Либерман замер с мокрыми освежающими салфетками в руках.

– Я… я должен немедленно доложить начальнику службы, – сказал наконец Инструктор. – Ждите здесь, никуда не уходите…

С этими словами он поспешил к другому временному навесу, а Тони, посмотрев ему вслед, хрипло произнес:

– А мы только хотели пройтись немного… для аппетита…

После перевязки Бадлинку стало лучше, он открыл глаза. Над ним был все тот же многослойный тент, спасавший от прямых лучей Паралакса, но не защищавший от горячего ветра. И все же Бадлинк чувствовал, что больше не потеряет сознания.

Правая рука едва двигалась, доктор успел «сшить» скобами перебитую ключицу и вколоть обезболивающее.

Бадлинк подтянул левую ногу, стянул зубами с левой руки перчатку и ослабевшими пальцами попытался ослабить затяжку на голенище сапога. С третьей попытки это удалось. Бадлинк перевел дух, досадуя, что доктор ушел и некому дать ему воды. Впрочем, он тут же сообразил, что посторонние помешали бы ему выполнить задуманное.

Собравшись с силами, Бадлинк просунул руку за голенище и, нащупав рукоять стилета, вытащил его и спрятал в правом рукаве, затем затянул сапог, снова взял стилет и приподнялся.

Связист спал, его ранение было тяжелее, чем у Бадлинка, поэтому доктор сделал ему две инъекции заживляющего, ускоряющего обменные процессы препарата. Раны от него затягивались очень быстро, но человек при этом сильно худел.

Бадлинк сел и огляделся. Двое эксов уцелели и о чем-то неспешно беседовали. Он выбрал на теле жертвы подходящее место и сделал несколько ударов, затем проверил у связиста пульс – дело было сделано.

Если у доктора будет много работы, а ее будет много, он едва ли станет разбираться в причинах смерти связиста – ну, не выдержало сердце, в таких условиях раненым выжить трудно. Тонкое лезвие не оставило на перевязке заметных следов, а кровь сквозь повязку не просочится – док сделал ее на совесть.

Бадлинк лег, затем размахнулся и здоровой рукой зашвырнул орудие преступления подальше. Сверкнув в лучах Паралакса, стилет канул в рыхлый песок, спрятав от всех свою страшную тайну.