Глава 4 Трактир «Поющая сирена»

Как оказалось, за теми кустами, из которых выскочила Салин, змеилась узкая, но хорошо натоптанная тропинка, врезаясь в стену сгустившегося тумана, качавшегося в свете бледной луны. Эта тропа петляла, как пьяный заяц, но не обрывалась, ее не заливало, что просто несказанно нас радовало. После прогулок по Проклятым болотам, я даже настолько хорошей дороге была удивлена и все время готовилась к какой-то гадости.

Но нет. Все так нормальненько было…

В какой-то момент Салин скрылась в густых зарослях камыша и через минуту вышла оттуда уже одета и готова к предстоящей гулянке.

Но жаловаться на жизнь не перестала.

Оказывается, я и не знала, какая у наемников жизнь тяжелая. И торговец нынче пошел не тот. Все норовит если не задаром попользовать бедных искателей удачи, так хоть сделать это с наименьшими для себя потерями. И долги нынче выбивают с помощью недипломированных менталистов. И куда эти полуслепые древние мумии в магистрате смотрят? Таким, как Салин скоро и на кусок плесневелого хлеба не заработать.

Я припомнила этих самых мумий магистрата и поняла, что мне совершенно плевать, куда они там смотрят, лишь бы не на меня.

Ее монолог никто не прерывал, но никто толком и не поддерживал, кроме Дорка.

Где-то через минут двадцать ее причитаний, тропа постепенно начала превращаться в дорогу, а после врезалась в широкий тракт. Ночью, к счастью, абсолютно пустой. Иначе наша компанийка, как пить дать, обеспечила бы неосторожному путнику сердечный приступ. Здесь мы уже могли идти не друг за дружкой, а как нам было удобно.

И совсем скоро послышался разноголосый вой под жалобное треньканье какого-то струнного инструмента, взрывы хохота и прочие признаки хорошей гулянки. А совсем скоро и заведение, на вывеске которого развалилась грудастая женщина с кружкой пива в руке и одним прищуренным глазом. Под теткой была подпись «Поющая сирена» и вход, а шаге от которого шатался, вцепившись рукой в стену, мужичок. С какого боку прижалась сирена к болотам – было совершенно не понятно. Хотя…

В общем, картина привычная и ничем не удивляющая.

Салин взбежала по деревянным ступенькам, толкнула мужика, от чего тот тут же кувыркнулся через перила, шмякнулся о землю и смачно, но не очень разборчиво, выругался. Оборотница на это не отреагировала ровным счетом никак и рывком открыла дверь.

Треньканья, завывания, перегар и запах прокисшей капусты прямо-таки обрушился на нашу компанию. Я даже присела от неожиданности.

– Что, Шустрая, отвыкла уже? – тут же прокомментировал мои маневры Ревель, еще не простивший мне попойку «У Рохаса», по случаю окончания первого учебного года.

– Да что ты, драгоценный мой? Это я просто настраиваюсь, чтобы всех вас обставить и занять лучшее место, – хмыкнула я, обогнув Кислого и рвонув к двери. – И кто последний – первую не закусывает.

– Что-то мне подсказывает, что здесь особо-то и нечем, – проворчал, потянув носом и поморщившись, Алек.

– Поверь, Хворс, – успокоил его куратор. – после того, как ты отведаешь местного самогона – будешь готов дровами загрызать.

* * *

Внутреннее убранство «Поющей сирены» не слишком то отличалось от ее близкого родственника из Квартала Семи Висельников «У Рохаса».

Такие же давно немытые столы и лавки, деревянная стойка за которой стоял мужик с распухшим красным носом и огромной серьгой-кольцом в левом ухе. За его спиной просто к стене был приколочен видавший виды штурвал, на котором не хватало пары-тройки ручек. Между столов сновали две худенькие девушки, возраст которых так сразу определить не получилось бы и у хорошего целителя. Ну и контингент здесь был тот еще… Небритые пропитые рожи постоянных клиентов и откровенно бандитские физиономии проезжих. Изучающие взгляды катал и призывно-оценивающие – старательно изображающих вожделение дешевых шлюх.

В общем, не впечатлило меня это место совершенно. Как впрочем, и не напугало. И похуже видела.

А вот Мастер Меча не стал скрывать своего возмущения, но кто ж его слушать будет?

Салин прошла по, битком набитому залу, выбрала самый более-менее чистый стол, за которым кто-то спал, тюкнувшись в столешницу лбом. И, подцепив его пальцем за шиворот, сбросила просто на застеленный сухой, но уже сильно потоптанной осокой, пол. Мужик на это только всхрапнул и устроился поудобней, подложив кулак по щеку.

– Что-то мне идея с попойкой уже не очень нравится, – засомневался Алек.

– Правда, а я думал, что все в восторге и только мне противно даже дышать в этом заведении, – тут же вставил свой медяк Ревель.

– Я вас не держу, – пожал плечами до противного невозмутимый куратор, занимая место рядом с наемницей. – В добрый обратный путь. И скажете там ведьмам, чтобы приготовили мне на утро зелье от похмелья. Только, пожалуйста, так чтобы такая Рыжая и жутко злющая дамочка не слышала.

– Что до сих пор не оставляешь надежды затащить Талвию в Храм? – оскалилась в улыбке Салин, цапнув за руку бегущую мимо и запыхавшуюся девушку.

– Я всегда отличался постоянством в своих привычках, – тут же ответил Дорк.

– Ну, да. Так, милая, – обратилась она уже к официантке. – Нам бутыль той настойки на волчьей ягоде, что Хурум прячет в подвале. Печеные куриные крылья, картошку, тушеную капусту с грибами, огурцы, помидоры, булки… – и повернувшись к нам, спросила. – Квас или пиво? Хотя что это я – давай по кувшину и того и другого.

– Смотрю на тебя, Салин, и понимаю, что в некоторых случаях все же лучше с оборотнями дела не иметь. Твоих аппетитов хватит, чтобы небольшой остров в Тассаверии год прожил безбедно. А если сэкономить, то и того дольше, – восторгался наглостью наемницы Дорк. – Что же в прошлый раз, когда угощала ты, таких желаний не проявляла?

– Зато ты, помниться, не стеснялся…

О, Единый! Кажется, мы попали между молотом и наковальней.

* * *

Спустя полбутылки настойки, три песни и два десятка куриных крылышек, я уже едва могла говорить.

И даже не потому, что самогон дядьки Хурума бил в голову не хуже контрабандного виски Рохаса, а потому что так орала о приключениях «Веселой вдовушки Мараши», известных во всех Объединенных Королевствах, что сорвала горло и теперь могла разве что подкаркивать и хлопать в ладоши, задавая ритм. Хотя моей немощности почти никто и не заметил. Салин, чуть подвывая, выводила разухабистую песню о Девице, что слишком долго ждала моряка из-за Белых морей. И, похоже, именно этот шедевр был самым популярным в «Поющей сирене» потому, что только спящий и вдрызг пьяный не подхватил задорный мотив. Даже хозяин трактира пританцовывал и постукивал широкой ладонью о стойку.

Вообще, здорово было здесь. Нет, не подумайте, что я ностальгирую и все такое. Но, теперь я понимала, почему надушенная аристократия тайком сбегала в нижние кварталы. Никаких тебе условностей, ограничений… полная свобода действий, не стесненная косыми взглядами такой же зажатой в рамки знати. Дерзкий вызов обществу… пусть даже втихаря.

– Кэт, ты куда? – поймал меня за руку, самый трезвый из нас всех Ревель.

– Отли… в дамскую комнату, – ответила я, качнувшись от того, что была неожиданно сбита с заданной траектории.

– Может, тебя проводить? – с сомнением следил он за моими героическими попытками стоять ровно.

На что я все же вцепилась в столешницу и гордо задрала подбородок.

– Да счас же! Я вообще-то приличная девушка…

– Ладно-ладно! – тут же пожалел о том, что вообще рот открыл, Кислый. – Смотри только там осторожней.

Осторожней не очень получалось. Все потому, что трактир «Поющая сирена» качало, как рыбацкую шлюпку в шторм. Или это меня так бросало? В общем я перемещалась уверенными, но не очень ровными перебежками к двери, периодически на кого-то наталкиваясь и о кого-то спотыкаясь.


Ночь дышала прохладой, обнимала свежестью и напевала голосами цикад и ночных птиц. Уставшие и понадрывавшие голоса посетители трактира притихли, и только сейчас я поняла – насколько вообще устала.

И все же ночная прохлада немного выветрила дурман из головы и даже вернула возможность держаться твердо на ногах.

Потому я не быстро, но вполне уверенно, спустилась с невысокого крыльца и, не напрягаясь из-за отсутствия отхожего места, зашла за угол. Судя по запаху, напрягаться в «Поющей сирене» было вообще не принято. Ну по крайней мере, теперь я не чувствовала себя неловко.

И когда уже готова была вернуться на боевой пост и снова отстукивать ритм какой-то веселой песни, дорогу мне заступили двое не самого дружелюбного вида.

Вот, бес рогатый! А я ж их сразу заприметила. Такие обычно подвыпивших того… по башке, и карманы чистят. Рожи вообще, что надо. Громилы, до дрожи в поджилках напоминающие, амбалов того же Гори Полумесяца, адский котел ему пожарче. У одного для пущего страха еще и грязная повязка на один глаз.

Ну, вы понимаете. От такой красоты неписанной у меня вмиг кишки узлом завязались. Так сказать, безусловный рефлекс.

– Здрасте! – продемонстрировала я свою врожденную вежливость и манеры. – Там уже свободно, ребятки. – мотнула я головой на тот самый, исполняющий роль нужника, угол. – Я подглядывать не буду.

На мои слова не отреагировали никак.

И подбодренная успехом, я уже намеревалась мирно их обогнуть и забыть, аки случайно пробегающих мимо волкодавов, как один из них резко вскинул руку, и в лицо мне полетела какая-то пыль.

Дрянь!

Я даже пикнуть не успела, как мир, и без того не очень четкий, поплыл, подернулся туманной дымкой и нырнул в непроглядную темень. А сознание благополучно оставило меня разбираться без него.

Загрузка...