Штурмовик-8. Легенды морей

Глава 2 Оживший призрак

Дор Хадану, можно сказать, повезло трижды. Боги любят число «три» и редко дают смертному лишний шанс. Молодой низарит выжил после страшного удара клинка, очнулся и выполз из занявшегося огнём дома, кашляя и выплёвывая внутренности от едкой алхимической гадости, с помощью которой напавшие устроили пожар. Это было вторым везением.

Дальнейшее для Дор Хадана происходило, как во сне. Он зажал рукой рану в боку и, пошатываясь, стал уходить от полыхающего жилища. Огонь поднялся выше крыши и с гудением метался из стороны в сторону; где-то бил тревожный набат. Тени людей метались по улице, и низарит то и дело прислонялся к шатким заборам, чтобы его не заметили. В какой-то момент ноги у него отказали, он рухнул на землю, больно ударившись подбородком о слежавшиеся комья грязи. Полежав некоторое время, Дор Хадан пополз, удаляясь всё дальше и дальше от места, где погибли его боевые товарищи. В голове билась только одна мысль: добраться до Скайдры и рассказать о произошедшем амилю[1] Кафхэну Нофре. Самое обидное, он так и не понял, кто ворвался в дом и перебил низаритов. А ведь амиль потребует подробности.

Поэтому сжав зубы, молодой наёмник-убийца полз и полз, пока не скатился в какой-то овраг, на дне которого протекал зловонный ручей. Перемазавшись в грязи, глине и нечистотах, он сумел подняться наверх, и вскоре уже был в густом лесу. Там Дор Хадан осознал, что самое трудное позади, и потерял сознание. Очнулся от странного скуления. Шершавый язык какого-то животного облизывал его лицо. Низарит открыл глаза и увидел стоящего рядом большого пса, лохматого, со сбитой шерстью на боках и животе. За ним полукругом выстроились ещё несколько шавок поменьше. Они ждали, когда вожак вцепится в горло человека, насытится горячей кровью и плотью, после чего им тоже могло что-то перепасть.

Рука Дор Хадана медленно поползла под одежду, где был спрятан узкий изогнутый нож, который, к счастью, враги не обнаружили. Пёс зарычал, обнажая желтоватые клыки. Он почувствовал угрозу, наклонил лобастую башку — и неожиданно отпрыгнул в сторону. Вся стая сорвалась с места и унеслась в лесную чащобу. Низарит вздохнул с облегчением. Бродячие собаки по своей наглости и злости ничуть не уступают волкам. Непонятно, что их испугало. Дор Хадан сразу перестал об этом думать, провалившись то ли в беспамятство, то ли в сон. Он проспал долго и чувствовал себя гораздо лучше. Тем не менее с раной надо было что-то делать.

Как только солнце поднялось выше и стало пригревать, молодой наёмник соскрёб с нескольких деревьев смолу и наложил её на рану, которая перестала кровоточить, и это было хорошим знаком. Он оторвал от одежды длинный лоскут и перевязал бок. Утомившись, долго сидел, прислонившись к стволу огромного дерева, периодически впадая в дрёму. Крови Дор Хадан потерял много, следовало аккуратно двигаться, чтобы не повредить рану.

Передвигаться пришлось мелкими шажками, да ещё хотелось пить. Очень. В горле стояла противная сушь пополам с противным запахом желчи, которую он выблевал ночью. Повезло найти ручей с чистой водой только к вечеру. От радости Дор Хадан напился так, что живот раздуло. Пока совсем не стемнело, он промыл рану и снова перевязался выстиранной тканью. Наставники хорошо научили его обходиться подручными средствами в случае ранения и всегда твердили, что самый опасный враг — это грязь.

Дор Хадан шёл на север по ночам, логично рассудив, что днём с его внешностью соваться в деревни очень опасно. Запросто прибьют чужеземца. Поэтому как только наползал утренний сумрак, он прятался в кустах или подходящем овраге, отсыпался, набираясь сил. А вот с едой было плохо, спасали только ягоды. Через несколько дней живот уже сводило от нестерпимой боли. В его положении, когда в руке только небольшой нож, даже заяц представлял угрозу. Тем не менее однажды низариту удалось поймать змею и сожрать её, предварительно пожарив в углях костра. Да, огонь Дор Хадан разводить умел, и сделал это сразу, как только немного окреп.

Передвигался он вдоль основной дороги, изредка делая крюк, чтобы обойти какую-нибудь стоящую на тракте деревушку. Днём было очень оживлённо. Крестьянские обозы, всадники, куда-то спешащие, кареты, войсковые подразделения — все они шли или в Натандем, или в Скайдру. Дор Хадан свой третий шанс использовал сполна, и через двенадцать дней с облегчением разглядывал стены «Шёпота Ветра», где находилась резиденция низаритов. К особняку он решил идти испытанным способом: ночью. Его путь лежал с заросшего кустарником холма мимо слободки, где можно запросто нарваться на бандитов. Позволить себе умереть на пороге спасения мог только идиот или слишком нетерпеливый юнец. Дор Хадан таким уже не был, и поэтому терпеливо ждал, хотя смертельно устал. Да и рана давала о себе знать. Он приложил все силы, чтобы избежать процесс воспаления, но не очень удачно. От начинающегося жара Дор Хадан начал слабеть.

Одиннадцать ударов колокола городской ратуши возвестили, что время близится к полуночи. Проверив, на месте ли нож, Дор Хадан неслышно скользнул вниз, старательно выбирая место, куда поставить ногу, чтобы не поскользнуться — песчаные осыпи тоже иногда коварны, а при его ране так и вовсе сулят большие неприятности.

Впервые в жизни низарит чувствовал себя беспомощным, пробираясь по пустым улочкам с единственной мыслью — не нарваться на неприятности. Прячась в тени заборов, он то и дело замирал, когда его чуяли собаки и начинали яростно лаять, поднимая тревогу по всей слободе.

Ему опять повезло. То ли ночные разбойники все разом подались в Скайдру грабить запоздалых горожан, то ли решили сегодня отоспаться, но Дор Хадан добрался до ворот «Шёпота Ветра» без приключений и едва не заплакал. У него уже не оставалось сил поднять руку и постучать по воротам. Но пересилив себя, вытащил нож и его рукоятью несколько раз врезал по оббитой железом калитке.

— Кого там черти принесли? — раздался гортанный голос с лёгкой хрипотцой.

— Адди, это я! — прошептал Дор Хадан, но ему показалось, что он сказал достаточно громко. — Открой дверь!

— Проваливай отсюда, бродяга! — грубо ответил приятель, голос которого низарит сразу узнал.

— Сах-аррум, азар, эйли, — собравшись с силами, проговорил низарит пароль, который помогал открывать любую дверь, которую охраняли его братья. «Мы дышим, мы живём, мы едины», — так можно было перевести те слова, которые сейчас прозвучали.

За воротами звякнуло что-то железное, калитка медленно открылась, и в лицо Дор Хадану ударил неяркий свет магического фонаря.

— Боги милостивые! — воскликнул Адди, держа одной рукой фонарь над головой, а в другой — зловеще посверкивающий тальвар. Рядом с ним маячила ещё одна фигура с массивной аркебузой. — Это же Дор! Быстро заходи!

Дор Хадан с улыбкой шагнул вперёд, и тут силы его оставили. Он ещё понимал, что падает на землю, и выставил руки, чтобы смягчить неизбежное столкновение с поверхностью. А потом наступила темнота.

— Очнулся?

Низарит, не открывая глаз, мысленно ощупал себя, особенно в том месте, где его плоть разрезал клинок врага. Кажется, ничего не болело, но что-то тугое стягивало бок. Возможно, повязка. Его ресницы дрогнули, в фокусе появилось лицо амиля. Наклонившись вперёд, Кафхэн Нофре внимательно поглядел на Дор Хадана.

— Давай же, приходи в себя поскорее. Я жажду услышать, почему ты вернулся один, без братьев?

— Пить… хочу, — прошептал Дор.

Амиль заботливо, как какая-нибудь служанка, поднёс к его губам глиняную кружку с холодной, ломящей зубы, водой. Жадно сделав несколько глотков, не обращая внимания на то, что часть её пролилась на грудь, Дор Хадан счастливо вздохнул.

— Говорить можешь? — голос амиля внезапно изменился, стал требовательным. — Твоей жизни ничего не угрожает, поэтому соберись и расскажи всё подробно. Мне не нравится твое появление в «Шёпоте Ветра».

— Прости меня, амиль, — как ни странно, говорить было совсем нетрудно. — Мы не выполнили заказ. Нас выследили гораздо раньше, чем мы — виконта Агосто.

— Он был в Натандеме?

— Не знаю. Но там был человек, который охранял его на купеческом корабле.

— Кондотьер Сирота, — кивнул Кафхэн Нофре. — Зачем ему просто так заезжать в город, находящийся вдали от основного маршрута? Значит, клиент находился там.

— Наби-Син тоже так думал, поэтому и решил следить за Сиротой. Командор встречался с графом Аброй — нашим заказчиком. О чём они говорили, не знаю. Но той же ночью на нас напали. В дом кто-то ворвался, перебил всех братьев. Я чудом спасся из огня.

— Ты не знаешь, кто это был? — поднял брови амиль.

— Нет, господин, — прошептал Дор Хадан. — Наби-Син дал приказ не открывать дверь, но посреди ночи послышался плач ребёнка. Как будто его бросили под окнами дома. Он орал так громко, что мог привлечь внимание местных жителей. Я ослушался, открыл дверь — и в этот момент что-то взорвалось. Возможно, нападавшие применили магический артефакт. Я потерял сознание, но чувствовал, как в моё тело вонзили клинок. Очнулся и постарался побыстрее выбраться из огня. Кабир был мёртв, а что случилось с Наби-Сином и Акашем — я не знаю.

— То есть ты не уверен в их гибели? — амиль задумчиво погладил аккуратную бородку.

— Кабир точно погиб, а старшие братья находились в самом доме, который быстро сгорел. Ни одного трупа врага я не видел, — признался Дор. — Мне надо было побыстрее выбраться из города, чтобы предупредить вас, амиль.

— Прошло много времени, но ты первый, кто вернулся, — Кафхэн Нофре не выглядел злым и требовательным, а скорее, умудрённым печалью и тревогами старцем. — Ладно, отдыхай и набирайся сил. Я пошлю человека в Натандем, чтобы он выяснил, что произошло с нашими воинами.

Он приложил руку к плечу Дора и вышел из комнаты. Низарит закрыл глаза. Разговор утомил его, но радовало одно: боль исчезла. Теперь к нему три раза в день приходила молчаливая служанка по имени Валита́. Пожилая женщина промывала его рану, накладывала пахучие мази и накладывала повязку. Вставать не разрешала, приносила еду и меняла судно, что очень не нравилось Дон Хадару. Молодой низарит испытывал унизительное чувство беспомощности, но попытки подняться приводили только к одному: Валита просто прикасалась ладонью к его лбу, и он проваливался в сон. В этой женщине билась искра Дара, но использовать его служанка то ли боялась, то ли амаль запретил. А вот Дора усыпить — пожалуйста.

Через две недели он впервые самостоятельно встал на ноги и сразу пошёл прогуляться в сад, где почти всегда находился Кафхэн Нофре. Амиль и сейчас сидел на своём месте, задумчиво перебирая чётки из красного камня.

— Вижу, Валита исцелила тебя гораздо быстрее, чем я предполагал, — амиль жестом показал на столик, где стоял кувшин и поднос со свежими фруктами. Дождавшись, когда молодой воин присядет напротив, сам налил ему в бокал вина из этого кувшина. — Пей, тебе нужно обновить кровь. А этот нектар как нельзя лучше подходит для такого дела.

Дор Хадан сердечно поблагодарил амиля и сделал глоток. Вино было превосходным: терпким в меру и густым, как сама кровь.

— Я послал в Натандем брата Нассира, — сказал старик, пощёлкивая чётками. — Он выяснит, что произошло с нашими лучшими воинам. Если окажется, что Наби-Син и Акаш погибли, тебе придётся закрыть заказ. Ты лучше знаешь противника, выжил, пусть и случайно, но зато теперь не совершишь глупость. Понимаешь, что вас поймали на жалости и доверчивости? Низарит должен выполнить заказ и тихо исчезнуть в ночи. Вы же решили, что враги глупее вас, и посмели рискнуть заданием. И мы опять потеряли воинов. Знаешь, сколько осталось братьев в «Шёпоте Ветра»?

— Пятеро? — несмело предположил Дор, потому как при отъезде их и в самом деле оставалось пять человек. Адди, Нассир, Хади-Эйл, Шукаб и Аджин. Если амиль задаёт вопрос, в нём кроется подвох.

— Нассира я отослал в Натандем, Аджин сейчас спешит в базовый лагерь за подмогой, — медленно ответил старик, продолжая перебирать чётки. — Но это дело долгое. Я редко обращался за помощью и даже в самых тяжёлых ситуациях старался выполнить заказ. Но теперь времена изменились. Раз нам дано задание зацепиться за Дарсию и создать здесь филиал нашего братства, то нужны люди.

— Вы боитесь нападения кондотьера Сироты? — вдруг догадался Дор Хадан и даже отставил бокал в сторону.

— Допивай, тебе полезно, — заметил амиль. — До меня дошли слухи, что этот человек, в который раз попадающийся на нашем пути, как злой дух Гакаш, скоро женится на леди Тире Толессо, одной из богатейших невест Скайдры. А это может означать одно: Сирота начинает уверенно занимать место в высшем обществе. Он имеет боевой опыт, он молод и удачлив, а скоро будет очень богат. Какой вывод из этого ты можешь сделать?

— Я не могу охватить полноту вашего замысла, уважаемый амиль, — Дор Хадан дураком не был и догадался, к чему клонит старик. Но пусть сам озвучит свои мысли. Халь-фаюмцы не приветствуют торопливость молодости.

Кафхэн Нофре усмехнулся, поняв хитрый манёвр федаина.

— У нас появляется возможность отомстить врагу, забравшему души воинов-низаритов, — сказал он. — Когда человек один, он бесстрашен. Когда у него появляются друзья, он вынужден ломать свои предпочтения и отбрасывать осторожность. Заведя семью, он полностью открывается для удара. Есть два варианта, — последовал двойной щелчок чёток. — Мы можем разом уничтожить гнездо, в котором взращивают опасных бойцов, но для этого придётся пожертвовать многими нашими братьями. Или же взять командора Сироту за самое чувствительное место.

— Похитить жену?

— Похитить жену, когда она будет беременна, — чётки замерли в пальцах амиля. — А это произойдет довольно скоро после свадьбы. Страх за двойную жизнь сделает сговорчивым проклятого Сироту. Он сам придёт к нам и отдаст всё, что мы потребуем. Но нам ведь ничего не надо?

— Богатства рода Толессо — отличный приз, — усмехнулся Дор Хадан.

— Правильно. Только плата должна быть другой. Собственная жизнь.

— Так просто? — разочарованно спросил федаин. — Велика ли честь убить человека, добровольно пришедшего на смерть?

— Ты ещё глуп, Дор Хадан, — прикрыл глаза амиль. — Разве мы, убивая клиентов в их собственных постелях, думаем о добровольности их смерти?

— Нет, — согласился низарит. — Но ведь мы заставим командора сделать осознанный шаг к жертвенности. А это нечто другое.

— Вот поэтому существует ритуал «извлечения души». Командор Сирота должен отдать свою душу самому сильному и достойному члену нашего Ордена. Как думаешь, это справедливо?

Чуть подумав, Дор Хадан согласился. Так было гораздо правильнее, чем просто перерезать глотку врага над жертвенным алтарём. Мелькнула мысль, а кто достоин такого Дара? Амиль усмехнулся, словно подслушал её.

— Решаю не я, а совет Ордена. Нам важно заполучить Сироту в свои руки, но придётся подождать какое-то время. Вот поэтому и прошу помощь. Когда придёт время, мы должны знать о каждом шаге врага, о чём он думает, где любит бывать, какие у него отношения с людьми, со слугами, кто его враги. Этим ты и займёшься, Дор Хадан.

— Амиль, — вскочил федаин и едва не задохнулся от гордости. — Благодарю за доверие!

— Ступай, юноша, тебе нужно сейчас как можно больше отдыхать. Набирайся сил перед трудной работой.

Дор Хадан поклонился, сделал два шага назад и уже собирался уходить, но запоздалая мысль задержала его.

— А как же быть с клиентом? Мы ведь так и не выполнили заказ графа Абры?

— Помнишь, что я тебе говорил? Где командор, там и клиент, — чётки в пальцах амиля Нофре замелькали быстрее. — Кондотьер Сирота — наша второстепенная цель, но любая из этих мишеней может быть поражена первой. Они всегда рядом, что облегчает нашу работу.

Дор Хадан снова поклонился, и на этот раз его ничего не держало. Он решил побродить по двору особняка, отмечая, насколько здесь стало безлюдно. Хади-Эйл, поставленный на стражу, дремал в тени небольшой будки. Он примостился на низкой скамеечке, вытянул ноги, а спиной привалился к стене, сложив руки на груди. Адди и Шукай самозабвенно дрались между собой на тальварах, облюбовав для занятий площадку за домом. Посмотрев некоторое время за своими братьями, Дор побрёл в свою комнату. Самочувствие его ещё оставляло желать лучшего, да и выпитое вино приятно кружило голову.

Потянулись однообразные дни. Утром его навещала Валита, промывала рану и понемногу держала свои ладони над ней, прежде чем наложить мазь. Федаин всё больше убеждался, что женщина имеет искру Дара, и попытался узнать:

— Ты одарена, Валита?

— Слабо, благословенный воин, — едва заметно улыбнулась она, перевязывая рану. — Я не смогла развить искру в детстве, но и погаснуть ей не позволила.

— Зачем тогда тратишь силы, если мази помогают куда лучше? — удивился Дор.

— Вот поэтому и пробую воздействовать на рану. Человек, занимающийся ремеслом, должен ежедневно трудиться, чтобы не потерять навыки, — пояснила Валита. — Так и я. Слабая чародейка постигла тайны природных зелий и мазей, вложив в них частичку своей Силы.

— Мне твои мази очень помогают, — признался Дор Хадан. — Спасибо.

Женщина кивнула, принимая благодарность и предупредила:

— Через два дня сниму повязку. Самое страшное и тяжёлое миновало.

Так и случилось. От удара чужого клинка остался рубец, как напоминание о беспечности и потере бдительности. Больше такого не повторится, — решил про себя молодой федаин, и, преодолевая стыд, зашёл в комнату Наби-Сина. В его скромном сундуке лежал запасной тальвар и кинжал, который Дор и взял, чтобы начать занятия. Сидеть без движения для него было невыносимой мукой. Попросить чужой клинок ему не позволяла не только совесть. Потеря оружия — самое страшное для настоящего низарита. Уж лучше бы он умер там, в горящем доме. То и дело Дор Хадан ловил на себе насмешливые взгляды братьев, когда вышел во двор и стал понемногу разминать мышцы. Кинжал постоянно норовил вылететь из ослабевших рук, но федаин, сжав зубы, двигался по невидимой линии, отрабатывая каждое движение. Лезвие блестело на солнце и бросало блики на серые стены особняка, отражалось в высоких узких окнах.

И так день за днём, неделя за неделей. С моря стали задувать осенние ветра, волны с каждым разом становились всё злее, со страшной силой ударяя в береговую линию. Пошли дожди. Дор Хадан всё равно выходил на улицу в одних штанах и исступлено махал кинжалом Наби-Сина. Он до сих пор не мог взять в руки тальвар своего старшего брата, погибшего от руки ненавистного кондотьера, и от этого становился ещё злее и резче, не обращая внимания на амиля, который внимательно следил за ним с балкона.

Прошло ещё два месяца. Тонкий снежный покров, лежавший на холмах, истаял, дожди перестали идти, но холодные ветра до сих пор будоражили Скайдру, заставляя горожан усиленно топить камины и печи. От этого едкий и вонючий дым постоянно поднимался в небо над крышами домов. Но свежий ветер очищал воздух, отчего в особняке всегда хорошо дышалось.

Из города вернулся амиль Нофре. Несмотря на большое расстояние от «Шёпота Ветра» до порта, он всегда ходил пешком. Вот и в этот раз бодрой походкой он прошёл через ворота и кликнул Дор Хадана.

— Пойдём со мной, юноша, — сказал старик, и федаин поклонившись, проследовал за ним.

В свою комнату Кафрэн Нофре подчинённых почти никогда не приглашал, за редким исключением. Поэтому у Дора ёкнуло сердце, когда амиль показал ему знаком, чтобы тот входил и закрыл за собой дверь. Сбросив плащ — наставник давно перешёл на одежду жителей Дарсии, но в особняке ходил как и подобает халь-фаюмцу — он сел в кресло и сказал:

— Вернулся кондотьер Сирота. Он пропадал столь долгое время, что я подумал о его смерти. Ведь корабль уже давно стоит в гавани, что вызывало у меня недоумение, куда делся враг. Хвала Богам, этот человек уже здесь.

— Вы его видели?

— Нет. Об этом сказал купленный мною человек. Он постоянно находится в порту и знает куда больше, чем облечённый властью чиновник. Итак, Дор Хадан, с этого дня мы начинаем плести вокруг шеи Сироты крепкую верёвку, в которой он рано или поздно затрепыхается. Первое, что ты должен сделать, привести себя в порядок. Найди Маду и скажи ей, чтобы она постригла тебя и нашла одежду для выхода в город.

— А разве чужая женщина может прикасаться к волосам мужчины? — ужаснулся Дор Хадан.

— Такие вопросы амиль решает единолично, — без тени усмешки сказал Нофре. — Для нашего дела нужно как можно меньше привлекать внимание. Поэтому — да, разрешено. Здесь многие наёмники стригутся очень коротко или вообще бреются налысо. Но мы сделаем из тебя приказчика одного халь-фаюмского купца, который через тебя решает все вопросы по поставке товаров. Будешь крутиться в порту, заводить знакомства с нужными людьми. Узнай про командора Сироту всё, а потом мы нанесём удар. Вдруг повезёт, и ты встретишь виконта Агосто.

— Амиль, а что мне тогда делать? Убить его?

— Если ситуация будет благоволить — то убей, — немного подумав, ответил Кафхэн Нофре. — В ином случае даже не приближайся к нему. Найми мальчишек за пару мелких монет, пусть следят за клиентом. Потом решим, как поступить.

— Я всё понял, уважаемый амиль, — поклонившись, Дор Хадан вышел из комнаты и пошёл искать Маду.

Женщин в «Шёпоте Ветра» было не так много: две кухарки, лекарка Валита, та самая Мада, о которой говорил амиль, и ещё одна пожилая неразговорчивая тётка. Кроме кухарок остальные убирались в комнатах, стирали и штопали мужскую одежду. Были ещё две девицы из рабынь, их служба относилась к разряду самых низких и грязных — ублажать воинов-низаритов. Жили они в самом дальнем крыле особняка с отдельным входом, но даже при таком положении братьям не дозволялось бесчинствовать. Амиль следил за этим очень строго. Были определённые дни для посещения. За нарушение следовало наказание. Мужчина, в первую очередь, должен закалять своё тело в тренировках и быть готовым умереть в бою, а не страдать без женского доступного тела.

Надо сказать, Дор Хадан ещё никогда не пользовался услугами рабынь, хотя несколько раз сталкивался с ними на внутреннем дворе. Судя по довольному виду, они нисколько не переживали из-за своего статуса, даже намекнули молодому федаину, что не прочь с ним развлечься. Тот страшно краснел. Не говорить же им, что в его жизни не было ни одной женщины. Но сейчас, когда Дор отшатнулся от бездны, появилось странное желание после беспокоящих снов пойти в соседнее крыло и принять предложение девок. Пусть вдвоём его ублажат, они же сами предлагали!

Хорошо, что амиль вовремя приказал ему заняться разведкой.

Мада — статная смуглолицая халь-фаюмка из кочевого племени Бандар — которой было чуть меньше лет чем лекарке, выслушала просьбу федаина и молча кивнула. Женщине запрещено прикасаться к волосам мужчины, преодолевшего пятнадцатилетний рубеж жизни, а уж состричь даже маленький пучок и вовсе является жутчайшим нарушением. Разрешение может дать только старейшина или амиль, если стрижка имеет какой-то определённый смысл. Кафхэну Нофре она верила, поэтому спокойно взялась за ножницы. Этот худощавый юноша с узлами мышц на руках ей нравился, и его появление, израненного и едва живого, всколыхнуло женское сердце. Она никому не говорила, что Дор Хадан очень похож на её брата, погибшего где-то на песчаном побережье Аксума во время набега. А сердце предательски сбоило, когда она глядела на него.

История молодого парня, пробиравшегося в Скайдру с большой дырой в боку, уже стала известна обитателям особняка. Каким образом, Дор не знал. Ну не амиль же рассказал каждому в подробностях, как всё происходило! Скорее, каждый домыслил по-своему, соединил разрозненные сведения — и вот теперь он то ли герой, то ли трус, потерявший не только своих братьев, но и личный тальвар. А сейчас парень просто млел, ощущая ласковые руки на своей голове и тихое щёлканье модных ножниц, отстригающих слишком отросшие волосы. Как-то само собой получилось, что после стрижки он встал, разгорячённый её ласковыми прикосновениями, повернулся к Маде и грубовато схватив за плечи, прижал к себе. К удивлению федаина, женщина не сопротивлялась. Наоборот, проявила инициативу, с которой Дор не ожидал столкнуться. Уже в постели он старался отбросить мысль, что Мада старше его на пятнадцать, а то больше, лет. Дочь истинных кочевников оказалась искусной в любовных играх, поэтому низарит выполз из её покоев едва живой, но счастливый и опустошённый, как никогда. По-хорошему, надо было собрать свои волосы и сжечь их, чтобы чужая рука не использовала их в опасных ритуалах. Но мысль работала лениво, и совсем в другую сторону. Мада боялась гнева амиля, поэтому очень просила Дора не совершать глупостей и не бегать к ней в постель каждую ночь. Даже в безлюдном особняке хватало глаз и ушей. Она сама найдёт способ прийти к нему.

Дор Хадан переоделся в нелюбимую ему одежду горожан Скайдры и вышел из ворот, напутствуемый весёлыми возгласами Шукаба, стоявшего на страже. Кажется, все уже знают, что произошло в комнате Мады. Ну и пусть. На плохие поступки людей толкают бесы и подземные духи. Осчастливливают — добрые боги. Разве плохо, если между мужчиной и женщиной происходит подобное, да ещё по взаимному согласию? Молодой федаин сразу понял, что грубость в таком деле — самый ненужный помощник, и вовремя сдержал бушующие эмоции. Мада — умница, показала ему, как обходиться с женщинами, получать и давать удовольствие.

Тихонько напевая незамысловатую песенку, услышанную ещё в учебном лагере от своих братьев, Дор проследовал по дороге мимо слободки, отогнал камнем нахальную стаю бродячих псов, к которым у него появилась стойкая неприязнь, и вскоре уже был в порту. Отвыкший от шума, он едва не растерялся от многолюдья, и некоторое время вертел головой по сторонам, пытаясь сориентироваться, где находится нужная ему контора с человеком, который знает всё обо всех. Поняв, что так может простоять до вечера, он с запинкой спросил первого попавшегося ему на дороге почтенного господина в шерстяном сюртуке, где ему найти администрацию порта.

— Ступай туда, — махнул тростью мужчина в нужную сторону. — Напротив первого причала двухэтажное здание под королевским штандартом.

Он с подозрением поглядел на выделяющегося среди местных жителей молодого человека, но ничего не сказал, торопливо отойдя подальше.

Для Дор Хадана начались однообразные будни, разбавленные бесконечными разговорами с купцами, капитанами кораблей и чиновниками мелкого пошиба. Амиль Нофре каждый вечер дотошно выспрашивал о том, что узнал федаин, и давал нужные подсказки и поручения.

Самое главное, чего хотелось Дору, так это встретить командора Сироту. Как назло, он словно в насмешку вообще не появлялся в порту. Видимо, миловался со своей молодой женой после долгой отлучки. Амиль посмеялся над возмущением помощника и посоветовал ему покрутиться возле новой гостиницы, которую строят по заказу семьи Толессо. Возможно, скоро злой Сирота там появится.

В один из дней Дор Хадан почему-то задержался на рыночной площади, выбирая подарок для Мады. Он хотел купить ей какое-нибудь небольшое украшение, не бросающееся в глаза, что-то вроде броши или ожерелья, которое можно прятать под платьем. Конечно, всё равно заметят, начнут зубоскалить. Но парень уже привык к подначкам. Удивительно, что амиль Нофре ни разу не выразил своего недовольства, как будто ему даже нравилось, что Дор не шастает к рабыням, а нашёл женщину, которая взяла его под свою опеку.

Ожерелье из красного жемчуга федаин приметил у одного из лоточников и сторговался за две «короны», что вызвало у него зубовный скрежет. Хотелось вытащить кинжал и отрубить жадные пальцы торговца. Но это рынок, здесь все стараются найти свою выгоду.

Торопливо пробираясь через толпу, он заметил с десяток всадников, перед которыми люди расступались, боясь быть затоптанным. Дор Хадан замер как вкопанный. Он узнал командора Сироту. Тот ехал в окружении охранников, один из которых был самым жутким и страшным, умевшим не только резать людей с невероятной виртуозностью, но и метать ножи точно в цель.

Дор с интересом поглядел на его спутников. Да, такого человека просто так не достать. Все опытные бойцы, похожие на пустынных волков, поджарые и верткие, цепко посматривают по сторонам. Один из всадников, ехавший по левую руку от командора, привлёк внимание низарита. На нём был надет коричневый камзол, перевитый ремнями, широкополая шляпа скрывала лицо. Но стоило ему чуть-чуть отстать и повернуть голову, и у Дора внезапно пересохло горло. Он узнал виконта Агосто и сразу всплыли слова амиля: где Сирота, там и клиент. Сегодняшний день ниспослали добрые боги. Сразу двое врагов в одном месте!

Ещё один из всадников, не очень уверенно держащийся в седле, на какой-то миг скользнул по Дору Хадану взглядом и отвернулся со скучающим видом. Молодой федаин схватился за оберег в виде обкатанного морем голыша с зелёно-жёлтыми разводами, приобретённый им вместо потерянного мориона, ощущая ползущий по спине холод. Такого быть просто не могло! Наби-Син погиб в том злосчастном доме. Но даже если предположить, что ему удалось выжить и выбраться из пожара, то он никак не мог быть рядом с командором Сиротой!

Заинтересовавший его всадник хоть и был в обычной одежде наёмников, предпочитавших добротные кожаные сюртуки или камзолы, мгновенно потерялся в толпе, и Дор Хадан бросился за кавалькадой, мелькавшей впереди. Расталкивая руками толпу, не слушая брань, которой его осыпали вредные старухи или дородные тётки с корзинами, а то и получая тумаки от мужчин, низарит пытался догнать всадников, ехавших, судя по всему, к зданию магистрата. Если это так, нужно успокоиться и не спешить. Он спрячется за углом, чтобы оттуда без опаски разглядеть всадников. Командор Сирота и виконт Агосто уже никуда не убегут. Раз они в городе, теперь можно за ними следить ежедневно, выжидая момент для смертельного удара. А вот человек, похожий на Наби-Сина, его заинтересовал гораздо сильнее.

Всадники спешились возле высокого крыльца магистрата. Сирота вместе с Агосто, метателем ножей и тем самым воином поднялись к дверям, что-то сказали охранявшим вход солдатам и прошли внутрь. Дор Хадан, стоя в двадцати шагах от административного здания, да ещё прячась за углом в теньке, расслабился и стал ждать, когда враги выйдут наружу. Время шло. На часовой башне пробило два раза. Почему так долго? Что за дела могут быть у этих людей? Дор потому и ненавидел города, где всё подчинено какому-то странному порядку: здесь любили обсуждать дела чуть ли не до мельчайших подробностей, раскланивались друг с другом по нескольку раз, прежде чем договориться; а чтобы встретиться с нужным человеком, нужно предварительно выяснить, не занят ли он другими делами.

Низаритов учили подолгу ждать удобного момента для смертельного удара, но молодого федаина, кажется, коснулись заражённые миазмы города. Он занервничал. У него было задание в порту, а приходится подпирать стену и пялиться на лестницу.

Наконец, командор Сирота со своими людьми вышел наружу. Дор Хадан жадным взглядом впился в человека, похожего на Наби-Сина. И снова схватился за оберег. Это был он, старший федаин, друг и учитель Дора, человек, которому он верил с открытым сердцем. Немного округлившееся лицо не смогло стереть узнаваемые черты «ночного охотника». Дору всё было знакомо: смуглая кожа, настороженный взгляд, скупые и экономные движения, плавность рук и тела.

Замерев на месте, федаин невидяще глядел на неловко садящегося в седло Наби-Сина и думал, как рассказать о его предательстве амилю Нофре. А если он даст приказ убить старшего брата? Как Дор Хадану поступить в таком случае?

Всадники уехали, а федаин заторопился в «Шёпот ветра». Он был так погружён в себя, что не заметил, насколько быстро преодолел расстояние от центра города до особняка. Простучал по воротам сегодняшний пароль и подобно вихрю ворвался во внутренний двор. Отмахнулся от вопроса Хади-Эйли, скучающего на страже и побежал в садик, где по обыкновению после обеденной трапезы отдыхал амиль Нофре. Контролёр Ордена и в самом деле был там.

— Амиль! — Дор Хадан рухнул на колени и коснулся лбом мраморной плитки. — Не обрушивай свой гнев на непутного федаина! Если бы я только знал…!

— Встать, Дор, присядь, — спокойно произнёс Кафхэн Нофре и показал на низенькую скамейку. — Негоже воину ползать на коленях, даже если он сознаёт свою вину. Что произошло?

— Сегодня очень странный день, амиль! — Дор примостился на неудобную для него скамеечку и понял, что всё равно оказался ниже контролёра, пусть и не на коленях. А значит, ему показали то место, которое он заслужил после тех слов. — Наш клиент и командор Сирота были вместе возле магистрата! Они разъезжали на лошадях по городу, и я следил за ними.

— Это хорошая новость, — кивнул амиль и чётки замелькали в его пальцах. — Почему же ты пытаешься каяться? В том, что не убил их? Но мы об этом говорили не раз.

— Да, не удалось. У Сироты сильная охрана, не подобраться. Но… амиль. Я видел Наби-Сина. Он жив.

Повисло молчание. Даже вездесущие воробьи затихли в кустах. Кафхэн Нофре долго смотрел на потупившегося федаина.

— Я верю, что ты не ошибся, — сказал он твёрдым голосом. — Ты думаешь, мой младший брат о предательстве Наби-Сина? Что велят наши устои?

— Покарать предателя, выпустив из него всю кровь, — потерянно ответил Дор Хадан. — Но мы не знаем, как это произошло. Может, наш брат был в беспамятстве, а Сирота решил его спасти. В благодарность Наби-Син дал ему клятву.

— Дал ему клятву, — размеренно произнёс амиль. — Низарит может отринуть служение Ордену единственным способом: если кто-то доказал, что он сильнее его, кто пустил кровь низариту в священном поединке.

— Полагаете, Наби-Син вступил в поединок с командором?

— Это всего лишь мои догадки. Если Наби-Син не трус, он скоро здесь появится и объяснит, почему клиент до сих пор жив, и что связывает его с убийцей наших братьев.

Примечание:

[1] Амиль — одна из высших ступеней в системе низаритов, то есть управляющий, контролер.