Шпион с пеленок

Глава 5

10. Маленькая защитница

Северус помнил, что первый стихийный выброс магии у него случился около пяти лет. Воспоминания были не лучшие: разломанная мебель, обгорелая занавеска и страшное лицо кричащего отца, боль от ударов — такая, что, казалось, вот-вот расколется голова. Крики матери, оттаскивающей мужа от ребенка, драка между родителями, точнее, избиение…

Он не мог не беспокоиться тем больше, чем ближе подходило время: несмотря на то, что библиотека Чертогов была перерыта самым тщательным образом, а вопрос о том, как обезопаситься от стихийного выброса или вовсе избежать его, был задан «госпоже Демиургу» в письменной и устной форме, результата не было.

«Видимо, ответа действительно не существует», — думал он, и был совершенно прав. К сожалению, другими вопросами он не задался, а то мог бы заранее узнать, что ему грозило нечто большее, чем просто выброс, и хоть как-то подготовиться, но — увы.

* * *

Ему хватало других мыслей и дел в разваливающейся семье, куда отец возвращался в основном ради детей, в первую очередь — ради дочери. Крошка Эбби развивалась быстро и уже начала ходить, что-то лепетала, вызывая улыбки родителей и озабоченность брата. Он хорошо понимал, что уже скоро у него времени останется еще меньше… Девочка была очень эмоциональной, от любой мелочи могла заплакать, но, к счастью, успокаивалась тоже быстро: порой между плачем и смехом интервал был всего в несколько секунд.

Между родителями же отношения разладились окончательно. Однажды вечером Эйлин быстрее, чем обычно, освободилась от детишек, которых она обучала, и решила сама сходить к Кэтрин забрать дочь. Увидела она мирно играющую в одиночестве Эбби, а в соседней комнате — няню и своего супруга в совершенно недвусмысленной позе. Благо, Северус ожидал этого и вовремя успел поработать с матерью: скандала удалось избежать. Зато пришлось дирижировать долгим и неприятным разговором, в котором все стороны были заинтересованы, но никто не желал ни в чем уступать.

Втолковать Эйлин, что это только плюс — переключение интереса нелюбимого мужа на другую, унять истерику няни Кэти (вопившую в лучших традициях советского кинематографа «не виноватая я, он сам пришел!»), привести в чувство и влить хоть какую-то адекватность в папаню, тупо талдычащего что-то вроде «Это не то, о чем ты подумала, это все случайно!», вывести их всех наконец на спокойный разговор — было непросто!

В итоге Тобиас согласился с полной отставкой от роли «муж» и отказом от всех связанных с этим претензий (вроде одежды и еды), но обязался остаться нормальным отцом. Мать получала свободу от него и, соответственно, уменьшение забот. Няня же поклялась заботиться об Абигайл, как о собственном ребенке, взамен получив желаемого мужчину и весь комплект связанных с этим дел.

Когда взрослые вернулись домой, Северус был практически в отключке от усталости. Увидев любимого сына в полуобморочном состоянии, Эйлин мгновенно переключилась на него, обнимая и успокаивая, унесла в его комнатку в мансарде. Тобиасу же ничего другого не оставалось, как уложить спать дочь. Взрослые встретились на кухне, одновременно произнеся:

— Спит…

Собственно, это и было концом конфликта. Хотя потом не раз, вспоминая об этом вечере, каждый из них удивлялся поведению другого, да и своему собственному… считая это все же поводом для гордости.

* * *

Все случилось совершенно неожиданно, как и в прошлый раз. К сожалению, в субботний вечер: все были дома. Но ощущения были в этот раз абсолютно новыми: Северус почувствовал, как его начало потряхивать, а по телу пошли странные жгучие волны, жаркие и в то же время покалывающие изнутри словно бы иголочками льда.

Он успел выбежать из гостиной, где читал отец, но до прихожей не добежал. Волны вздымались все выше, он старался хоть как-то их сглаживать, сдерживать, но как только ему показалось, что это вроде бы удается, его словно разорвало изнутри…

На кухне, напротив которой все и произошло, вынесло окно. Картина была до ужаса похожей: такая же тлеющая занавеска, разломанные стулья, обгорелый стол, от скатерти на котором вообще ничего не осталось. Северус потянулся было к родителям, бегущим к нему, — и понял, что больше не чувствует их. Он не мог больше… да ничего не мог.

Дар исчез.

А дальше все пошло точно так, как было когда-то: взбешенный отец и кричащая мать, как будто они снова все выпали в ту, прошлую жизнь.

Но тут во всю силу зарыдала Эбби, оказавшаяся за разломанным стулом сбоку от стола. Родители замерли. Увидев на лбу девочки здоровую шишку, Северус похолодел, поняв, как опасно это было для сестры. Увидела это и мать. Охнула, посмотрела на сына… И впервые в жизни дала ему подзатыльник, так что у того брызнули слезы из глаз, он не удержался и сел на пол.

«Это не дежавю. Это катастрофа», — подумал Северус. Ему казалось, что это конец.

Но вот он встретился взглядом с сестрой, и та моментально замолчала и встала, держась за руку отца. Тобиас замер. Ему хотелось прибить ко всем чертям этого мерзкого мальчишку-мага, но он не мог не поддержать любимую дочку.

А его красавица, сияя шишкой, сердито сдвинув тоненькие бровки и сжав крошечные кулачки, шла прямо на изумленную мать с таким сердитым выражением личика…

— Вявявя! — серьезно произнесла кроха. И снова повторила: — Вявявя!

И погрозила Эйлин пальчиком, окончательно введя родителей в глубокий ступор.

У Северуса до боли свело горло… Эта кроха, которую он только что чуть не убил, заступалась за него! Казалось, сердце сейчас разорвется от боли и вины. Он с трудом смог вдохнуть и… разрыдался, ложась прямо на пол к ногам сестрички. А малышка, недолго думая, шлепнулась рядом и начала что-то лепетать, перебирая его волосы.

Первым пришел в себя Тобиас. Взглянул на детей, обвел взглядом разрушенную кухню, тяжело вздохнул, развел руками и… вышел прочь.

Эйлин встала на колени рядом с детьми и обняла их. Ей предстоял долгий серьезный разговор с сыном, раз он все-таки маг. И, судя по всему, очень сильный маг.

Но сначала… Она хотела заставить прибираться сына, но заметила его обожженные руки и хотела было бежать за палочкой, как в дверь позвонили. На крыльце стояла бледная Кэтрин:

— Эйлин, прости бога ради, у вас все в порядке? Мне показалось, взорвался газовый баллон! Может, чем-то помочь?

И тут Эйлин озарило: сын запомнит это надолго, если лечить его магловскими средствами!

— Кэтрин, у тебя есть мазь от ожогов? Баллон цел, но взорвался газ под кастрюлей, сын хотел помочь и открыл его слишком рано, а я не заметила.

* * *

Через час дети уже спали, а обе женщины, быстро прибрав самое грязное на кухне, пили чай. Такую картину и застал недоумевающий отец семейства, спустившись за тем же чаем: кроме него, нечем было успокоить нервы, а сейчас это было необходимо. Увидев, как жена с его любовницей мирно пьют чай, он почувствовал себя более чем странно.

Наполнив себе самую большую чашку, Тобиас ушел наверх и задумался над тем, не дойти ли ему до бара. Но тогда придется отвечать на вопросы обеих женщин… И если Эйлин он мог теперь особо в расчет не принимать — какое ей дело, он больше не ее мужчина, — то Кэт…

"Обложили", — подумал он.

— Тоби! — позвала Эйлин.

— Чего тебе?

— Дождь начался, возьми зонт и проводи Кэтрин, пожалуйста!

Эйлин сама собой гордилась. Одной фразой она решила множество проблем: избавилась от раздраженного мужа и его вопросов (уж теперь он точно вернется только утром), выпроводила соседку, смотревшую на нее виноватыми коровьими глазами, и могла наконец-то спокойно привести в относительный порядок кухню. Главное, никого не пускать туда и хорошенько запирать дверь примерно с недельку. И сходить все-таки за краской.

Она поднялась в спальню сына и грустно вздохнула: тот спал, сжавшись в комочек, словно пытался спрятаться. Разговор еще предстоит…

* * *

Северус думал. Он не ощущал ни малейшего присутствия своей магии и не мог пробиться в Чертоги Разума. Впервые за много лет он чувствовал себя беззащитным ребенком, а значит — слабым, зависимым. Это было просто отвратительно.

Но он жил. И что-то надо было делать дальше… При нем остались лишь его знания и новая, только развивающаяся магия.

Наконец пришел сон, избавивший от раздумий, вины, ответственности, и он нырнул в забытье как в избавление — хоть и недолгое, всего лишь до утра.

Черноволосая девочка лет пяти, громко хохоча, бежала к нему, распахнув руки. Вот она уткнулась в его живот и подняла сияющие серые глаза:

— Север, а мы на качели пойдем?

— Эбби… Да, конечно… — неужели его сестра скоро станет такой?

Северус огляделся. Он стоял на ступеньках крыльца в свой сад… В Чертогах!

* * *

— Северус, вставай, — услышал он голос матери и сразу почувствовал, как болят руки. За ночь повязки присохли, и убирать их было больно, даже с помощью материного колдовства. Он осторожно попробовал ощутить ее ментально… Получилось!

Эйлин, расстроившись от того, что магловская мазь так плохо действует, сняла боль и почти залечила сыну ожоги, но вовремя спохватилась и оставила небольшие следы, намотав на руки свежие бинты. Благо, Кэтрин принесла сразу и много.

— Неделю будешь так ходить! — строго сказала она.

Сын улыбался…

— Чему ты радуешься?

В ответ тот только пожал плечами.

Мать подняла его на час раньше, чем обычно, и пока все спали, они успели о многом поговорить. Точнее, говорила Эйлин, а он только слушал или иногда делал вид. Ему объяснили все, что надо знать маленькому волшебнику… А он в это время сумел все-таки вернуться частью сознания в свои Чертоги. Но вот одновременно с этим почувствовать мать — уже не смог. Все же дар не исчез… Видимо, на него так подействовал стихийный выброс магии. Но с этим уже можно работать!

— Что?

— Ты как будто уснул, Северус! Ты хоть все понял, что я тебе объяснила?

— Да…

— А о чем я попросила тебя сейчас?

— Э?

— Подогрей сестре кашу, я пошла ее умывать!

Когда мать снова вошла в гостиную с сестренкой на руках (на кухне завтракать было пока невозможно), Северус с трепетом посмотрел на малышку. Шишки не было и в помине, видимо, мать все убрала. Эбби солнечно заулыбалась во все четыре зуба и потянулась к брату.

Он осторожно взял ее у матери и хотел было посадить на стул, как обычно, но не выдержал и осторожно обнял, тут же почувствовав кольцо нежных маленьких рук вокруг своей шеи. Сердце словно окатило теплой волной…

— Корми давай твою защитницу, — улыбнулась мать.

Начиналось обычное для семьи утро.

11. Передислокация

После мощнейшего первого магического выброса, случившегося несмотря на то, что Северус начал делать все необходимые «профилактические упражнения» чуть не за полгода до него, он постоянно чувствовал напряжение. А также нежелание делать эти самые упражнения и чувство, что необходимо что-то в них изменить. Но что? «Метод научного тыка» не вдохновлял: рисковать больше не хотелось.

Если бы Северус когда-то объезжал лошадей, работа с менталом напоминала бы ему приучение к седлу какого-нибудь особо вредного коняги. Ментальный дар «сбоил» порой совершенно неожиданно. То он не мог пробиться ни в Чертоги, ни в чужой разум, то его мысли не воспринимали, а мать даже один раз пожаловалась на «какой-то странный голос в голове». Ладно, хоть выход из Чертогов оставался стабильным. Может, потому, что Аш следил, думал Северус. Он пытался выявить хоть какую-то закономерность, но прошло больше месяца, пока примерная картина сложилась.

Оказалось, попадать в Чертоги лучше всего в самом спокойном состоянии, когда перед внутренним взором идеально прорисовывается окружающее пространство: либо кабинет и стол, либо полки с книгами в библиотеке, либо ступеньки в сад. Еще хорошо «работала» та самая дверь из библиотеки на лестницу: перед ней ему легко было «проиграть все заново», представив ту же лестницу вниз, когда он открыл ее впервые. Самое удивительное было, когда он попробовал позвать Аша, гуляя с собакой. Пепельный фестрал преспокойно появился аккурат возле дома, введя бедного Ричи в полную прострацию: бедняга поджал хвост и зарычал куда-то в пространство, пытаясь защитить хозяина и одновременно трясясь от ужаса. Хозяин же от неожиданности замер.

— Тебя подвезти, устал? — ехидно спросил Аш.

— Спрячься! — Северус сам не заметил, как крикнул вслух.

Ричи радостно решил, что это ему, и тут же испарился.

Фестрал хмыкнул:

— Плоховат у тебя защитник. Я сейчас виден только тебе, не беспокойся. Зачем звал-то?

— Да в Чертоги не могу попасть…

— А очень надо?

— Не то слово. Дар нестабилен, надо что-то делать.

Фестрал вздохнул и лег на землю:

— Залезай.

Стоило ногам ребенка оторваться от земли, как они оказались в библиотеке.

— Безотказный способ, значит, но не буду же я постоянно тебя звать.

— Чертоги стабильны настолько, насколько стабилен Хозяин. Просто имей в виду для собственного спокойствия: если ты уверен, что попадешь сюда, — то в любом случае попадешь. А вообще-то до пятницы я совершенно свободен! И после тоже, — ехидно попрощался Аш и унесся дымом в приоткрытое окно.

С тех пор проблема с Чертогами Разума была решена. Но, увы, сохранились все остальные.

Старое «Руководство по ментальной магии» ответов уже не давало. Северус сел за стол и начал писать…

* * *

В следующий раз на столе обнаружилась потрясающая вещь: старая рукописная книга, затянутая вытертой до бархатного состояния кожей со скромным значком Vоо, выдавленном в правом верхнем углу. Северус широко распахнул глаза, пальцы благоговейно огладили корешок обложки:

— Великий Джон Ди… (1) Неужели… О, Джея, благодарю за несравненный дар!

Он готов был упасть на колени, но… быстро открыл первую страницу.

Великий оккультист шестнадцатого века оказался «коллегой по менталу». Книга-дневник великолепно описывала и построение Чертогов, и все возможные пути попадания в них, и даже способы провести туда других людей из реального мира в зависимости от их ментальных способностей. В том же дневнике он нашел и подтверждение своему желанию изменить упражнения. Великий маг считал, что все способы, направленные на удержание, запирание и концентрацию, только усиливают магию, которая, как вода, прорывает непрочную "плотину". Он советовал, наоборот, увеличивать расход любыми способами, вплоть до того, чтобы "выпускать силу, тонкий ручеек её в эфир вплетая". Любимым способом автора была зарядка амулетов, напитывание силой кристаллов и любых (любых?!) других предметов и, собственно, вливание силы в заклинания. Северус отметил, что маг ни разу не упомянул палочку как основной рабочий инструмент. "Сильны же были маги в то время", — подумал он.

Необычайно заинтересовал его и способ, каким можно пронести книги: простой и изящный. Ди, вернувшись из своих Чертогов после чтения, просто садился у думосбора и аккуратно переносил в него отпечатавшиеся в памяти открытые страницы. Самые важные записи он переносил на пергамент собственноручно, остальное доделывали ученики. Северус даже нашел формулу сохранения, которой маг обрабатывал флаконы для зелий, куда помещал «информацию для долгого хранения». Осталось придумать, как приобрести такую дорогую и относительно редкую вещь как думосбор.

* * *

Писал маг и о возможном переносе некоторых материальных вещей самим и с помощью фамилиара: оказалось, эти существа могут проследовать за хозяином практически куда угодно. Северус задумался…

Он уже несколько раз помогал матери в подготовке ингредиентов, когда она варила очередное антипохмельное, и выяснил, что ее лаборатория, конечно, убога, но чтобы довести ее до ума, надо не так и много, в основном — мелкие детали и редкие материалы. А если бы была возможность пронести некоторые ингредиенты, они бы и в магическом мире озолотились. Северус вышел в сад, уставился на прелестные голубые цветочки (2) с крепким черным стеблем и снова задумался, непроизвольно засунув руку в карман.

Платок, который он достал, был точно такой же, что всегда лежал в его кармане дома…

Быстренько выкопав несколько растений, он поместил их с комками земли в платок и сунул в карман. Переход «домой» в этот раз был труднее: сам воздух стал упругим и вязким, как кисель, — но все же пропускал. Оказавшись в собственном крохотном палисадничке, Северус засунул руку в карман и чуть не подпрыгнул от радости: цветы в платке были на месте! Он бегом добежал до дома, схватил в прихожей лопатку, и через каких-то полчаса моли (2) (именно эта трава была первой «переехавшей») уже аккуратно пряталась за одним из кустов.

На следующей неделе Северус перетаскал более-менее часто употребляемые растения и занял все укромные места (их было так мало!). Зато через две недели все пять первых растений прижились, и от четырех из них отделилось что-то вроде «усов».

* * *

Эйлин застала сына за очередной книгой. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что это ее справочник по гербологии!

— Мама, мне кажется, я видел у нас вот это, — сын ткнул пальчиком в рисунок.

— Моли? Ты уверен?

Ребенок за ручку отвел мать аккурат к нужному кустику. Главное, чтобы она вокруг пока особо не смотрела. Эйлин всплеснула руками:

— Это же чудо! Теперь нам твои выбросы будут не страшны… ну, не так страшны, — она аккуратно собрала пять отцветших коробочек и почти бегом отправилась в подвал. Конечно, сын пошел следом.

Магорестриктивное зелье было готово через два дня.

— Две капли перед сном — и никаких жутких выбросов! — обрадовала Эйлин сына.

— Мама, а ты умеешь делать амулеты?

Эйлин задумалась:

— А ведь придется возвращаться… Уже через шесть лет ты поедешь учиться в Хогвартс… Вот если бы у меня было хоть что-то по артефакторике, я бы, конечно, попробовала. Но мне только зелья всегда хорошо удавались, увы.

Почему-то она смутилась перед сыном за то, что в свое время не имела особого интереса к учебе… Да уж, теперь это оказалось не особо приятно.

— А в библиотеке Принцев?

Эйлин поджала губы. Ей было страшно и в то же время очень хотелось хоть на несколько минут оказаться в родном доме. Она посмотрела на сына. Он такой умный, такой талантливый… Отец поймет, что он достоин войти в род, решила Эйлин, и она все для этого сделает.

— Мы пойдем туда в выходные.

* * *

Никто не ждал беды в спокойный пятничный вечер. Эйлин с детьми мирно пили чай на кухне, Тобиаса дома не было, к чему семья уже привыкла.

Отец приходил ненадолго в выходные, а все вещи его уже перекочевали к соседке. Та поначалу дичилась Эйлин, но понемногу успокоилась, удивляясь невозмутимости и дружелюбию той, у кого она увела мужа. А Эйлин, вкусив свободы и, прежде всего, возможности колдовать, буквально расцвела. Приятельницам такой вид женщины, брошенной мужем, казался, как минимум, странным. Пришлось объясняться… В результате чего Эйлин неожиданно получила модный ярлык «эмансипе».

— Но ведь правда, это так удобно, быть хозяйкой в доме и ни на кого не оглядываться, — убеждала она подруг.

— Да, если можешь сама на все зарабатывать, да еще дома, — уточняли те, и Эйлин замолкала.

Она прекрасно понимала, что ей попросту повезло. Сначала — родиться аристократкой, а значит, получить образование. Потом — с сыном. С курсами и дипломом. Да и с мужем… было ведь и хорошее.

Но о доходах надо еще позаботиться: дети растут, уже двое, и вполне возможно, появится ребенок и у Кэти с Тобиасом. Эйлин размешивала сахар в чае и представляла себе полки домашней библиотеки, в которой, увы, она не была частой гостьей…

Северус в это время смотрел на сестру и чувствовал странное напряжение. Руки девочки подрагивали, а сама она, обычно разговорчивая, несмотря на то, что ее пока мало кто понимал, вдруг притихла и сжалась. Брат смотрел, как медленно краснеет ее лицо, и вдруг понял: сейчас будет выброс! Он схватил маленькую ручку и только успел произнести мысленно недавно прочитанную формулу, как земля ушла из-под ног…

Он с трудом разомкнул ручонки, намертво вцепившиеся в его шею.

— Эбби, все хорошо! Просто ты теперь тоже волшебница.

— Север, тут так красиво! Мы где? Как мы тут оказались? Это всегда бывает так больно?

Они стояли в его саду… Эбби казалась немного старше, по крайней мере, говорила она гораздо лучше. А то, что она давно все отлично понимает, он знал.

Северус успокаивал сестру, отвечал на вопросы, покачиваясь с ней на новых, только что сделанных качелях… И только потом до него дошло, что в этот раз он остался — мальчишкой! Но надо было возвращаться: неизвестно, как они с сестрой себя ведут сейчас дома.

* * *

Эйлин была в панике. Сын вдруг вскочил, схватил сестру, сидящую на специальном высоком стульчике, воздух зазвенел, как перед магическим выбросом, но вдруг напряжение исчезло. А дети упали на пол! Она бросилась к ним, смахнув чашку, но быстро поняла, что они просто… спят.

Сначала осторожно, а потом все интенсивнее она пыталась разбудить детей, но ничего не получалось. Наконец она убрала осколки, прибрала стол и пошла за одеялом, чтобы на нем дотащить детей хотя бы до дивана в гостиной. По одному она бы их и на руках отнесла, и «мобиликорпусом», но они так крепко держались друг за друга, несмотря на сон, а для надежного заклятия ее руки все еще слишком дрожали…

Когда она вернулась, дети, как ни в чем не бывало, сидели за столом. "Уж не приснилось ли мне все это?" — подумала Эйлин.

— Что это было? — спросила она сына.

Северус задумался, говорить ли матери о Чертогах, но решил подождать.

— У Эбби был магический выброс. Я попробовал отвести его и замаскировать, вроде получилось, но вот сил больше никаких, — зевнул он для убедительности.

— Ты же так рисковал! — обняла его испуганная мать.

— А не больше ли рисковали мы все, если бы это соседи заметили? — возразил Северус.

— Господи, какой же ты у меня взрослый… Но теперь капельки перед сном будете пить оба!

Северус хотел подняться, но чуть снова не упал: сил действительно не было. Эйлин отнесла успокоившуюся дочь и помогла лечь спать сыну. Теперь у них семья волшебников… Надо искать пути в свой родной мир.

________________________________________________________________________

Примечания:

1. Джон Ди: Блистательный математик и астроном, крупнейший естествоиспытатель, знаток классической филологии и языков, рьяный собиратель и спаситель старинных рукописей, владелец одной из крупнейших в Европе личных библиотек, выдающийся философ, «идейный отец розенкрейцерства», провидец, человек, способный спать лишь два часа в сутки. Большую часть своего времени Джон Ди отдавал тайным наукам: кабалистике нумерологии, алхимии, астрологии, а также гаданию и кристалломантии. http://www.kybalion.ru/velikie-magi/okkultisty/12....

2. Моли — сильнодействующее средство, которое можно есть для нейтрализации магических воздействий. Это растение с черным стеблем и белыми цветками.