Шпион против алхимиков (авторский сборник) (Геннадий Прашкевич) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Фальшивый подвиг

Разумеется, я знал, что стены, потолки, подоконники моей квартиры – все нашпиговано скрытыми микрофонами. Шел ли я в ванную, ложился ли в постель, изрыгал ли, споткнувшись о край ковра, проклятие, каждое мое слово становилось известно шефу.

Конечно, подобный контроль входит в условия договора (как необходимая мера безопасности), но перед каждым серьезным делом (а я всегда должен быть готов к серьезному делу) ощущение открытости раздражало. Хотя, признаюсь, и… поддерживало форму.

Закинув ноги на журнальный столик, я лениво перелистывал рекламные проспекты, посвященные новым видам компьютеров. Собственно, в этом и следовало искать источник моего раздражения. Я, химик и промышленный шпион, «инженер», занимающий третью по значимости графу в ведомости Консультации, человек, столь эффектно потопивший год назад одну из самых преуспевающих фирм страны, должен был рыться в мало интересующих меня бумагах!

Еще больше раздражало меня то, что бумаги подкинул мне Лендел – наш недавний сотрудник, бывший программист фирмы «Счет». В свое время он сумел понравиться шефу и, как следствие, без всяких угрызений совести поменял хозяев. Для внедрений он, конечно, не годился (вздорный характер, неустойчивая нервная система, некоторая известность в научных кругах), но в роли чтеца приносил несомненную пользу. Это Прометею надо было воровать огонь, поскольку древние боги не пользовались документацией. Мы же, благодаря таким, как Лендел, девяносто пять процентов информации получаем из специализированных журналов, научных трудов, внутренних изданий, патентов, проспектов. Правда, всегда остается еще пять процентов, до которых добраться трудно. Но мы и до них добираемся, и ничто не может нас остановить. Мы не стоим на страже моральных устоев Вселенной. Поинтересуйтесь, куда пропал знаменитый Дизель. Он продавал лицензии всем, кто мог их купить, не проявлял никаких намеков на патриотизм, и в этом я его не виню. Но он был настолько наивен, что, отправляясь для переговоров в Англию, прихватил с собой портфель, набитый секретными документами. После роскошного ужина, данного в его честь в кают–компании океанского лайнера, Дизель вышел на палубу, и больше его никто не видел…

Никаких бумаг, никаких отчетов – вот идеал, к которому надо стремиться!

Я бросил бумаги, встал, подошел к окну.

Улица всегда действует на меня гипнотически.

Толпы, толпы людей… странно сознавать, что наша работа, столь незаметная и скрытная, имеет прямое отношение к любому человеку из толпы, чем бы он ни занимался. Одного мы обогащаем, других низвергаем в пучину бедности. А они и не догадываются о нашем присутствии. Незаметные, оставаясь в тени, мы лишь скептически улыбаемся по поводу таких общераспространенных мифов, как безопасность телефонов–автоматов, бронированных сейфов, сверхнадежной сигнализации…

Я тоже был человеком из толпы. Когда–то. Было время, я шел по улицам, не подозревая, что могу быть объектом слежки. Я думал, что являюсь свободным гражданином свободной страны. Время идет, теперь я так не думаю. И вообще стараюсь без нужды не думать.

Вынув из ящика диктофон, я решил потренировать голос, но меня прервали. Раздался звонок.

Звонила женщина.

В глазок, врезанный в дверь так, что снаружи заметить его было невозможно, я видел ее всю целиком.

Ее лицо мне понравилось, и то, как она, ожидая ответа на звонок, переступила с ноги на ногу, тоже было красиво. Но ее серые глаза были напряжены. Такие люди, автоматически отметил я, редко смеются громко, как правило, они умеют противиться рефлекторному толчку.

Тем не менее женщина нервничала. Брючный костюм, короткие сапоги, тонкая куртка на пуговицах – она, несомненно, придавала значение своему внешнему виду. Руки незнакомка держала в карманах.

Этот четкий, чуть ли не медальный профиль (на миг она беспокойно оглянулась на пустую лестницу) показался мне знакомым, но я не мог вспомнить, встречал ли ее раньше. Убедившись, что она одна, я открыл дверь.

– Меня зовут Джой, – сказала она с южным акцентом. – Я – сестра Берримена.

Джек Берримен – лучшей рекомендации быть не могло. Я восхищался им. Именно Джек многому меня научил: стрелять в темноте по голосу, работать с современной аппаратурой. Впервые я увидел его лет пять назад, на экране телевизора. Сидя спиной к камере, он говорил что–то успокоительное о случайном отравлении Потомака промышленными отходами. Я так и не увидел его лица, но голос запомнил, и когда Джек появился в Консультации, сразу его узнал. Не без удивления. А удивляться было чему. Ведь до появления в Консультации Джек имел диплом промышленного контрразведчика, полученный в «Калифорниа Стейт колледж», и представлял «Норман Джэспен ассошиэйтед» – организацию промышленной контрразведки. В его удостоверении было сказано: «Владелец этого документа наделен полномочиями по расследованию нарушений законов США, сбору сведений по делам, в которых США заинтересованы или могут быть заинтересованы, а также по выполнению других поручений». Других поручений… Резиновая формулировка… У нас таких нет. Тем не менее Джек оказался в Консультации, и именно он, с его опытом и умом, в самое короткое время принес дружественным нам фирмам, а значит, и нам самим, колоссальные прибыли.

О сестре Берримена, Джой, я тоже слышал. Одно время она подвизалась в Консультации в роли агента–цифровика, но я никогда ее не встречал, потому что по негласному договору с Джеком мы не совали нос в дела друг друга. Нам хватало того, что мир для нас и так был слишком прозрачным, благодаря подсматривающей и подслушивающей технике, которой мы владели в совершенстве.

Появление Джой не вязалось с правилами игры.

– Прошу, – сказал я не без настороженности.

– Нет, – нервно оглянулась она. – Я не буду входить. Если вы не против, мы поговорим в машине.

На ее месте я поступил бы так же. Но чего она хотела? Что ее привело ко мне? Кто дал ей мой адрес?

– Спускайтесь вниз, – сказал я негромко. – Я только переоденусь.

– Я жду…

Она не закончила фразу и торопливо, не оборачиваясь, сбежала по лестнице.

Проводив ее взглядом, я закрыл дверь и подошел к телефону. По инструкции я должен предупреждать шефа о своих отлучках. Но разве зря ремонтники несколько суток возились в моей квартире? – шеф уже должен был все знать.

И я не стал ему звонить.

Джой мне понравилась.

Подходя к машине, я специально замедлил шаги.

Ее лицо было очень выразительно. Оно располагало. С такими глазами ничего не стоит убедить малознакомого лавочника дать тебе в кредит любые товары.

Джой перехватила мой взгляд и нервно скривила губы. Но как только ее руки легли на руль, она преобразилась. Рядом со мной сидел теперь классный, все отмечающий, все фиксирующий водитель.

Я ждал.

– В кармане, – сказала Джой, не снимая рук с руля.

Я сунул пальцы в наружный карман ее куртки и на щупал листок бумаги.

«Мы нашли тебя. Внимательно гляди в лицо каждому прохожему Внимательно следи за каждой машиной. Когда ты нас узнаешь, мы хотим видеть твое лицо». Написано было от руки, крупно и разборчиво.

Подписи не было.

– Вы получили это по почте?

– Нет. Нашла в кармане, выйдя из магазина Матье.

– Эта угроза направлена против вас?

Она в зеркале перехватила мой взгляд:

– Час назад я, как и вы, сомневалась.

– Что случилось за этот час?

– Взгляните на правое крыло.

Опустив стекло, я выглянул из машины.

Правое крыло (я видел это и раньше) было помято. Вокруг вмятины болтались лохмотья бежевой краски.

– Кто это сделал?

– На седьмой магистрали на мою машину навалился грузовик. Все произошло так быстро, что я не заметила и не запомнила лиц.

– Жаль… – помолчав, сказал я. – В такие дела я не впутываюсь… Вы сообщили в полицию?

– Я позвонила своему брату. Он не советовал мне торопиться.

– Мой адрес вам подсказал Джек?

– Да, Эл. Могу я вас так называть?

– Пожалуйста… А куда вы звонили Джеку? – скосив глаза, я внимательно следил за лицом Джой, но на нем не дрогнул ни один мускул. Она, конечно, могла знать о местонахождении Джека. В конце концов, она могла быть связной между ним и Консультацией. Но ее появление мне не нравилось. Не будь она сестрой Джека, я немедленно покинул бы машину.

Будто почувствовав мои колебания, Джой умоляюще подняла глаза. Ресницы ее дрогнули. У нее это здорово получалось. Я видел ее такой, какой она хотела казаться. И от того, что она выглядела беспомощной, мне стало не по себе.

– Со мной хотят свести счеты, – почти с испугом сказала она. – Счеты, Эл! Счеты!

Это слово – «счеты» – она повторила несколько раз. Когда банальную фразу так акцентируют, в ней может таиться второй смысл. Но чего Джой боялась по–настоящему? Так неуверенно можно вести себя лишь в коробке, набитой аппаратурой, но разве она не проверяет свою машину?

Раскурив сигарету, я поднял голову, собираясь успокоить ее принятыми в таких случаях словами, но нужда в них отпала. За пару секунд, ушедших у меня на раскуривание, Джой успела расстегнуть куртку, и с локтя ее правой руки, все так же лежащей на руле, на меня смотрел никелированный ствол револьвера. У него был невероятно вызывающий, далее игрушечный вид, но я сразу понял – оружие настоящее. Я отчетливо видел отверстия по обе стороны барабана, и каждое из них было начинено пулями, способными проделать во мне весьма убедительные дыры.

– В коробке у ваших ног лежит липкая лента, – резко сказала Джой. – Обмотайте ею глаза.

Чуть сбавив ход, она продолжала:

– Мне нелегко будет убить вас, Эл, но если понадобится, я это сделаю.

Я уступил. Не Джой. Ее вызывающему револьверу. И так же безропотно, когда на каком–то участке пути она остановила машину, позволил связать себе руки прочным нейлоновым шнуром. Хватка у нее была крепкая, мои локти это почувствовали.

– Теперь в багажник, Эл.

– А если я буду кричать?

– Ерунда, – сказала она. – Мы в достаточно безлюдном месте.

– Послушайте, – спросил я, с трудом втискиваясь в багажник. – Вы действительно Джой, сестра Берримена?

Она фыркнула:

– Вы этого не почувствовали?

– Почувствовал, – признал я, и Джой, фыркнув, с такой силой хлопнула крышкой багажника, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

Примерно через час машина свернула на подъездную дорогу и въехала в крытый гараж. Я понял это по облаку газов, заполнивших багажник. Сильные руки извлекли меня на свет божий и поставили на ноги:

– Осторожнее. Здесь ступени.

– Может, вы снимете с глаз ленту? – Он это заслужил, девочка? – услышал я хриплый насмешливый голос.

– Пожалуй…

– Тогда, дорогая моя, ты можешь идти. Тебя ждут.

Когда шаги Джой стихли, опекун сорвал с моих глаз ленту и сразу отступил на два шага. Хотя мог этого и не делать. Я был связан, а он явно превосходил меня в весе, к тому же был вооружен, я видел, как оттопырены его накладные карманы. Здоровенный спортивный тип с не очень–то умным плоским лицом и внимательными, узко поставленными голубыми глазами.

– Будешь дергаться – пожалеешь, – предупредил он меня. – Я и не таких укрощал.

Он толкнул меня в кресло, а сам, несколько настороженно, опустился в другое, уставившись на экран работающего телевизора.

Рост цен, ливийская проблема, ограбление ювелирного магазина – ничего не пропуская, мой опекун внимательно выслушал весь выпуск известий.

Я не понимал, чего он, собственно, ждет, но когда передача кончилась, здоровяк встал, хрустнул суставами рук и удовлетворенно прохрипел:

– О нашем деле ни слова.

– Еще не успели, – усмехнулся я. – Может, через полчаса…

– Заткнись!

Ладно. Я не собирался с ним спорить. Да и он не был настроен воинственно, прикрикивал больше для формы, даже сунул мне в губы сигарету и сам ее разжег:

– Кури… Можешь звать меня Рэдом. Для тебя я теперь – старина Рэд. Не худший из псевдонимов, правда? Мы теперь вроде как два брата.

И прикрикнул:

– Вставай.

Пояснив:

– Маленькая загородная поездка.

Но маленькой я бы ее не назвал. Я почти задохнулся, когда старина Рэд, все столь же благодушный, извлек меня из багажника. Трещала голова, болели все суставы.

– Жив? – прохрипел Рэд. – Это большая любезность с твоей стороны, парень.

Под ногами шуршала галька, потом песок. Меня вели по тропинке, я ощущал прохладу. Значит, мы находились где–то в пригородах… Но где?

Этого я не знал. Но человек, которому передал меня старина Рэд, был мне знаком. Даже слишком. Я предпочел бы с ним не встречаться.

Джон Лесли – так его звали. Год назад судьба свела нас в деле фармацевтов. Я представлял Консультацию, он – Ассоциацию бывших агентов ФБР (Мэдисон–авеню, 274). Я похищал секреты, Лесли их охранял. Я искал связей с людьми, могущими оказывать услуги, а он старательно опекал их благопристойность.

Но дело фармацевтов выиграл я.

Не поднимаясь из–за стола (он всегда стеснялся своего небольшого роста), Лесли усмехнулся:

– Садись, Миллер. Я на тебя не сержусь, – несомненно, он тоже вспомнил дело фармацевтов. – Честно говоря, я предпочел бы видеть твоего шефа, но его не сунешь в багажник. Пришлось ограничиться правой рукой. Ты ведь его правая рука, да, Миллер?

Я усмехнулся.

– Ладно, неважно, – Лесли сбавил тон до будничного. – Я боялся, что девочка обознается, но она не ошиблась. Как так, Миллер? Ты ей поверил? Неужели мы начинаем стареть, а? Ты начинаешь искать друзей?

Он наклонился к встроенному в стол микрофону:

– Кофе!

Суетливая маленькая женщина, с дрожащими от испуга и напряжения губами, принесла поднос с чашками.

– Не могу развязать тебе руки, Миллер, – Лесли был сама любезность. – Ты драчлив. Если хочешь поддержать силы, открой пасть, я за тобой поухаживаю. Не в моих интересах изматывать тебя. Нам еще предстоят разговоры. Причем серьезные, – подчеркнул он.

Я не противился. Лесли не Рэд, он – профессионал, а я ведь и от Рэда принимал услуги. Послушно раскрыв рот, я выпил свой кофе тремя большими глотками.

– Ты, наверное, пытаешься понять случившееся? – спросил Лесли. – Я тебе помогу. Задам три вопроса. От ответов на них зависит многое.

– Я слушаю.

– Первый вопрос: каким образом Консультация захватила главного эксперта фирмы «Счет»? Второй: где вы держите эксперта? Третий: ваши планы. Что вы собираетесь с ним делать? Обдумай, Миллер. Я играю с тобой в открытую. Больше того, я даже дам тебе немного времени. Немного, но дам.

Он усмехнулся. Когда старина Рэд вновь завязал мне глаза, я решил провести ответный ход. Я рассчитывал на маленькую женщину, приносившую нам кофе. Если она была лицом случайным (ее испуг косвенно подтверждал это), то есть если Лесли просто нанимал ее, она могла сыграть некую положительную для меня роль в будущем.

– Лесли, – спросил я громко. – Вы дадите мне плащ или снова сунете под одеяло?

Вопрос дурацкий. Такие западают в память даже испуганного человека.

Но Лесли все понял. И убил эффект:

– Ты много пьешь, парень. Сейчас не зима. Обойдешься и глотком кофе.

Я сидел теперь на заднем сиденье. Как ни странно, на меня действительно накинули одеяло. Оно было шерстяное и резко пахло потом. Пальцами связанных рук я сумел вытянуть пару нитей и сунул их за пояс брюк, единственное место, до которого я мог дотянуться.

Одеяло меня раздражало, но рядом сопел Рэд, а впереди, оборачиваясь ко мне, помалкивал Лесли.

Воюющие стороны – я нисколько не преувеличивал.

Консультация, то есть шеф, Джек Берримен, доктор Хэссоп, я, Кронер–младший – все мы вели самую настоящую, пусть и не объявленную тайную войну против фирм, конкурирующих с нашими друзьями. Нас интересовало все: легкие аккумуляторы для электромобилей, литиевые батареи, специальные моторы для гоночных машин, радиолокационные тормоза, новые виды лекарственных препаратов, поршневые двигатели, транзисторы из пластических материалов, гнущееся стекло, красители… Добытая информация сосредоточивалась в руках шефа. Торговал ею он. У него был нюх на то, что сегодня необходимо рынку. Нас, агентов, это, впрочем, мало интересовало, мы получали свои проценты (весьма недурные) и соблюдали молчание, ну и, конечно, лояльное отношение к фирмам, которые хотя бы раз были нашими заказчиками.

А обратиться к нам могла любая фирма. «Там–то и там–то ведутся такие–то работы. Нас они интересуют. Нам кажется, мы могли бы использовать их более эффективно, так как близки к получению результатов. Но у того–то и того–то, дело, кажется, движется лучше. Времени у нас нет, а вот деньги…»

Шеф улыбался, просчитывал операцию, заключал договор. Оставалось провести запланированную операцию.

И сейчас, сидя под вонючим одеялом на заднем сиденьи автомобиля, прислушиваясь к сопению Рэда, я старался детально припомнить все, что знал и слышал об эксперте. О том самом, которым гордилась фирма «Счет».

…В тот день шеф вызвал меня в свой разборный кабинет рано. Я не оговорился, кабинет действительно был разборным. Стены, пол, потолок – все в нем было собрано из множества плотно пригнанных друг к другу деталей. Как, конечно, и мебель. За считанные минуты можно было разобрать на детали любой угол, проверить, не поставлена ли к нам чужая аппаратура. Ламп в кабинете не было, ведь именно электрическая сеть питает подслушивающую аппаратуру. Поэтому освещался он керосинкой, гордостью шефа, купленной им на аукционе. Посетители шефа не только сами заполняли листки пропусков, но и сами их отрывали – на специальной бумаге оставались отпечатки пальцев. Ни один документ не выбрасывался, все бумаги поступали в электрокамин, а пепел развеивался специальными вентиляторами. Такая тщательность себя оправдывала – утечки информации у нас не случалось.

Прямо из кабинета шеф провел меня в демонстрационный зал.

Ткнув пальцем в переключатель, он кивком обратил мое внимание на экран. И я увидел очень самоуверенного человека с высоким лбом, темными, не очень густыми, но аккуратно зачесанными на левую сторону волосами: наверное, он был левша. Рот человека был в движении, но голоса я не слышал.

– Можно дать звук?

– Нет, – ухмыльнулся шеф. – С меня достаточно. – В голосе его мелькнуло неподдельное изумление: – Я годами, Эл, тренировал способность выслушивать разглагольствования всяких кретинов и болтунов, но это феноменальный случай, исключение – он заткнет за пояс кого угодно! Одно меня утешает: человек, которого ты видишь на экране, не просто болтун. Он гениальный болтун. Кроме всего этого, он еще и гений.

– А еще проще?

– Проще? Главный эксперт фирмы «Счет». Крупнейший специалист по компьютерам. Человек, способный решать задачи, не зная метода их решения, ставить вовсе не очевидные проблемы и давать заключения, опуская всякие второстепенные детали. Человек, умеющий предсказывать многие будущие состояния исследуемого объекта. Наконец, он из тех, кто умеет противостоять массовым предубеждениям.

– Достойная черта, – польстил я потенциальному противнику.

Жирное, тяжелое, подчеркнутое тремя подбородками, лицо шефа расцвело. Он понимал, из каких соображений я так грубо льщу.

– Голова эксперта, Эл, стоит несколько миллионов, причем я, конечно, преуменьшаю. Это будет наша голова!

Даже прожженные циники восхищались шефом.

Имя его никогда не встречалось в отчетах (у нас, правда, не было и самих отчетов), он никогда не провел ни одной акции и не испытывал желания провести ее, он никогда не похитил никакого, даже самого мелкого чертежа. Но разве мысль, что по заказу можно похитить все (а именно этим мы и занимались), не важнее самого хищения? Древняя пословица гласит: поймавший рыбу сыт весь день, научившийся ловить рыбу сыт всегда. Шеф умел ловить рыбу. Наше заведение, укрывшееся под скромной вывеской «Консультация», кормило не его одного.

– Эл, я знаю немного, но это уже что–то. Несколько лет назад – ты можешь не знать этого – фирма «Счет» переманила из Европы эксперта. Обычная перекачка мозгов, но эксперт уже тогда котировался как крупная величина. Ну, скажем… как изобретатель. А что такое изобретатель? Изобретатель – это бич бизнеса. Появление нового вещества или нового технологического процесса, как правило, ведет к неприятным последствиям – к изменению надежно отлаженного производства. Не каждый промышленник пойдет на такое. А вот фирма «Счет» пошла. С появлением эксперта, пойдя на крупные, я бы уточнил, и рискованные потери, она перестроила свое производство, зато уже через год начала пожинать богатые плоды. Конкуренты только диву даются, следя за тем, как фирма «Счет» обрабатывает чужие, казалось бы, надежно упрятанные в бронированных сейфах находки. При этом фирма не имеет промышленной агентуры, не ворует секретов, зато, Эл… она умеет доводить до воплощения в жизнь те идеи, что только–только начинают витать в воздухе! Я немало поломал голову, в чем тут дело? И, кажется, понял… – шеф сделал эффектную паузу: – Дело в компьютере, построенном для фирмы «Счет» нашим дорогим гостем – экспертом. Случайная оговорка, одна неловкая фраза в проспекте, слишком ясный рисунок – этого достаточно, чтобы эксперт с помощью своей сверхумной машины не только объяснил исследуемый объект, но и дал описание его технологии. Это ли не переворот в промышленности?

– Такое возможно?

– Спроси об этом наших друзей, – шеф вздохнул. – Фирма «Счет» бесчестно их обирает, значит, обирает и нас, Эл. Если дело пойдет так и дальше, мы прогорим.

– Но ведь эксперт, если я правильно вас понял, находится в наших руках?

– Эксперт – да. Но его машина работает. Наверное, это очень дорогая, сложная машина. Уверен, ее очень сложно… восстановить.

– Она что, сломалась?

– Отнюдь!

– Ее сломает Джек? – догадался я.

– Джек занят.

– Лендел?.. Он работал как раз в этой фирме…

– …А потому и не пригоден для подобной акции, – закончил за меня шеф. – Если кто–то способен на это, так это ты. После дела фармацевтов я в тебя верю.

– А что будет с экспертом?

Шеф усмехнулся:

– Это будет зависеть от того, чью сторону он примет в предстоящей операции.

Я вспомнил все это, слушая сопение старины Рэда.

Путешествие наше закончилось. С меня, наконец–то, сорвали повязку и втолкнули в лифт.

Яркий свет в коридоре, в котором мы оказались, ослеплял. Я зажмурился. Рэд поддержал меня.

– Ну, ну, – сказал он без всякого выражения. – Пройдешь обработку, выспишься.

Видимо, мое будущее не казалось ему страшным, иначе мне бы вряд ли развязали руки. А Рэд сделал это, даже растер мне их, и все по тому же омерзительно пустому и ярко освещенному коридору провел меня к низкой двери.

Это был самый настоящий бассейн. Купол его, украшенный высоким световым фонарем, поднимался высоко вверх, он явно должен был подниматься над зданием, но ничего подобного в знакомых мне кварталах я припомнить не мог.

Рэд заставил меня раздеться. Мое белье, вместе с драгоценными нитями, вытащенными из вонючего одеяла, уплыло по транспортеру. Плевать! Я был восхищен его мастерством – обработка была настоящая.

Струи воды мощно хлестали меня со всех сторон и обдирали как наждак. Пальцы Рэда резко прощупали мою кожу, ища вшитую аппаратуру. Теперь волосы! Не худшее место для миниатюрной кинокамеры – Рэд аккуратно постриг меня. На очереди ногти! Не худшее место для клопа–передатчика. – Здоровяк аккуратно подрезал их мне. Он ничего не пропустил. Он исследовал меня вдумчиво и внимательно. Я был чист теперь даже перед небом. И лишь облачив меня в заранее им приготовленные, мятые джинсы и короткую куртку, Рэд облегченно вздохнул:

– Кури.

И выдал мне пачку сигарет.

В коридоре было все так же омерзительно светло и пусто. Но на этот раз я напрягал все свое внимание, даже смог различить на одной из мраморных плиток фирменный знак строительной компании. Много ли это могло дать? Да не больше, чем смятая обертка с шоколадки фирмы Херши. Ну да, крафт – это сыр, либби – томатный суп, херши – это шоколадка. «Херши Чоколат Корпорейшн». Привет фирме!

– Ну, Миллер, – сказал Лесли, когда Рэд ввел меня в кабинет и неторопливо удалился. – Я обещал тебе отдых, ты его получишь. Но перед тем, как идти отдыхать, взгляни на экран. Надеюсь, это позволит тебе взглянуть на вещи здраво.

Я обернулся к экрану встроенного в стену телевизора и увидел бассейн, в котором только что побывал. Но сейчас на его сбегающих к воде ступенях, зажатый двумя здоровяками, стоял… чтец Лендел! Он был облачен в ярко–зеленый кричащий костюм (Ленделу всегда не хватало вкуса), недоверчиво и затравленно озирался, ему не нравились его хмурые опекуны.

А мне не понравились глаза Лендела.

Чтец боялся…

Он еще пытался прятать, маскировать свой страх, еще стыдился его, но система контроля уже отказывала ему, она уже явно полетела к черту. Пара ударов, и из чтеца можно будет выжать все что угодно!

«Крепко же они взялись за Консультацию, – невольно подумал я. – За какие–то сутки они взяли меня и Лендела и, похоже, перекупили сестру Берримена».

Лесли внимательно следил за мной.

– Все ясно?

Я кивнул.

– Хочешь жить вместе с Ленделом?

– Нет! – быстро ответил я.

– Почему? Я не ответил.

И только ухмыльнулся.

Впрочем, Лесли ничего не надо было объяснять. Он знал: между мною и Ленделом есть разница, существенная разница. Лендел уже сломался, но я относился к профессионалам, и со мной следовало говорить иначе. Лесли все это понял и кивнул мне даже доброжелательно.

Комната, в которой меня «поселили», ничем не отличалась от стандартных номеров второсортного отеля. Даже телефон стоял на столе.

– Ну? – хрипло спросил старина Рэд.

– Жрать, – коротко ответил я.

– Выспись, парень, – укоризненно заметил Рэд. – Я знаю, когда что делать.

И положил трубку.

В его словах был смысл. Не я диктовал условия, но чем–то я обязан был им подыграть. К тому же, я и впрямь устал. Багажник машины не был уютным.

Я лег на кровать, и голова у меня закружилась.

Сон… Сон…

Когда я проснулся, прямо передо мной, в двух шагах от меня, в стандартном, явно купленном на дешевой распродаже кресле, сидел несчастный, униженный чтец. Его стриженая голова нелепо торчала из высокого воротника серой куртки. В этом безобразном одеянии он чувствовал себя вдвойне несчастным.

– Нам не выбраться, Эл, – безнадежно заговорил он, увидев, что я открыл глаза. – Они схватили меня и сунули в машину прямо на улице. – Лендел действительно был потрясен. – Отсюда не уйти. Это, кажется, девятый этаж и никаких пожарных лестниц!

Хотел бы я увидеть его на пожарной лестнице!

Лицо Лендела было поцарапано, левый глаз заплыл.

– Тебя били?

Он лихорадочно замотал головой. Боялся.

– Что с нами будет?

Я пожал плечами.

– Эл, я не участвовал в акциях Консультации!

– Но ты работал на нас. Ты чтец.

– Чтец не участвует в акциях!

– Ты пришел к нам из фирмы «Счет». Мне кажется, эта фирма и занимается нами. Они могут обижаться на тебя. Я не прав?

– Эл, я только чтец! Неужели они убьют и меня?

– Не хочу тебя разочаровывать…

– Я чист! – зачастил он. – Подтверди им это. Я чист! Если я выберусь, я помогу тебе.

– Подай сигареты. Да вон они, под твоим локтем. Спасибо. И закури сам.

– Эл, я чист!

– Чего же ты боишься?

– Они мне не верят!

Я рассмеялся.

Они ему не верят!..

А кому верим мы?

Разве я верю шефу или Берримену? Я просто откровенен с ними, ибо мы друг от друга зависим. Эта откровенность позволяет нам чувствовать опасность издалека, задолго. Мы связаны не доверием, даже не откровенностью, а чувством опасности. Мы не можем верить друг другу. Верить кому–то – все равно что посадить себя на поводок. Я вот поверил Джой, она выглядела такой беззащитной… Результат налицо, я в лапах Лесли. «А Лендел – дурак, – сказал я себе. – Опасный дурак. От таких следует держаться подальше. Он не понимает, что все только начинается. Его смерть никому не нужна, это было бы слишком просто. Он еще не понимает: Лесли нужно нечто совсем иное…»

Конечно, Лендел был жалок. И все же я не собирался сбрасывать его со счета. Он всегда мог пригодиться. В какой–то момент им можно пожертвовать – небольшая потеря, – как, похоже, пожертвовала мною в своей игре сестра Берримена…

Охраны у дверей не было, да и какая в ней необходимость, если коридор не имеет выхода?

Часа два я прокручивал в голове самые невероятные варианты игры, но зацепок было слишком мало. Следовало покрутить Лендела, пожалуй, я напрасно выгнал его.

Коридор мне не нравился – слишком ярко освещен и пуст. А единственная дверь напротив вела в такую же комнату, как и моя. Точно зеркальное отражение. Только Лен–дел не походил на меня – длинный и тощий, он полулежал в кресле, закинув руки за стриженую голову. Увидев меня, он вздрогнул. В глазах блеснула какая–то мысль.

– Тебя не бьют? Почему? – спросил он быстро. Вид его был жалок. Но винить в этом он мог только себя. Он был всего лишь чтец и рискнул поменять хозяев. Такое не прощается. Он с полным основанием мог беспокоиться за свою судьбу. И, похоже, фирме «Счет» он насолил крепко – с ним особо не церемонились.

Эксперт, похищенный Консультацией – вот где следовало искать корень… Кто–то жертвовал Ленделом, кто–то мною… Кто–то подставил под удар эксперта, кто–то меня… Мне это не нравилось.

– Эта фирма, – спросил я Лендела. – Я имею в виду фирму «Счет»… Что ты о ней знаешь? Расскажи мне.

Лендел испуганно уставился на меня.

– Успокойся. Я не о твоем прошлом. Я не собираюсь тебя топить. Я не могу пока что помочь тебе, но топить тебя не собираюсь. Расскажи мне о том, что ты принес шефу.

Может, он и рассказал бы, но дверь открылась.

– Правильно мыслишь, Миллер. Мы начинали тоже с этого, – Лесли прислонился к косяку. – Но беседовать тебе лучше со мной, и как можно откровенней. Идем?

Я кивнул.

Мы шли по коридору, и меня так и подмывало ударить его. Кто мог мне помешать? Да никто… Ну а потом?

Я сдержался.

А Лесли даже в росте прибавил, и настроение у него было неплохое. В кабинете он сразу сказал:

– Не будем терять времени, правда? Начнем, скажем, с работы. Миллер, тебя устраивает твоя работа?

Я пожал плечами:

– Она меня кормит.

– Ну да. Что тебе еще сказать? Правда, она не должна тебя кормить, мы ведь говорим откровенно? Во–первых, она противозаконна. Во–вторых, не дает удовлетворения. В–третьих, держит в вечном страхе. В–четвертых, не окупается… Нет, нет, я имею в виду не деньги. Я имею в виду преступление. Ты же не можешь не знать, что преступление никогда не окупается. Ты же обворовываешь государство, Миллер.

– Почему обворовываю? – спросил я. – Если смотреть на наш труд здраво, он полезен прежде всего государству. Ведь мы перераспределяем информацию. Отнимая ее у кучки предпринимателей, мы делаем ее достоянием многих.

– Приятная мысль, – холодно кивнул Лесли. – Но шпион – это шпион. К тому же вы все вооружены и вас ничто не останавливает. Заметь, я не спрашиваю тебя, часто ли ты пускаешь в ход оружие… Я сейчас о другом. Мне жаль твою голову. Это неплохая голова, и неплохие руки. Я с удовольствием бы закрыл глаза на твое прошлое, согласись ты со мной… – Он секунду помедлил. – Есть масса достойных занятий… Достойных тебя, Миллер… Их преимущества несомненны… Твоя деятельность может стать строго законной, тебе не надо будет укрываться под чужими фамилиями и постоянно думать об алиби, а?

Он помолчал и холодно добавил:

– Есть и другой вариант. Исчезновение. Бесследное исчезновение. А?.. Ты думаешь, мы не умеем того, что умеешь ты?

– А это законно? – усмехнулся я.

Он промолчал, и я его понял.

Он добавил, подумав:

– Не тороплю тебя с ответом, Миллер. У тебя примерно неделя. Королевский срок. Отсыпайся, пей кофе, у нас ты в полной безопасности. Ни выйти, ни войти сюда нельзя, можешь мне поверить.

Он помолчал и вдруг спросил, совсем другим, даже несколько равнодушным тоном:

– Послушай, ты давно переквалифицировался в цифровики?

«Они были в моей квартире, – понял я. – И видели бумаги, связанные с компьютерами…»

Теперь я не сомневался: мною занималась именно фирма «Счет». И связано это было, конечно, с экспертом – Лесли мне не лгал. Кто, как не «Счет», может бояться цифровиков, этой элиты промышленного шпионажа? Я хорошо знал о невинных и, конечно, неофициальных развлечениях нашего лучшего цифровика Кронера–младшего. Это он сумел раскрыть секретный зуммерный код «Пасифик телефон энд телеграф компани». А зная код, Кронер–младший, пользуясь печатающей приставкой к своему телефону, произвел крупный заказ на поставку телефонных и телетайпных аппаратов и весьма выгодно сбыл их, оставшись вне досягаемости как закона, так и собственной полиции «Пасифик».

Но это эпизод.

Настоящие цифровики гоняются не за прибылью, хотя в итоге всегда ее получают. Настоящих цифровиков интересует информация – то, что хранится не в механических сейфах, а в запоминающих устройствах компьютеров. Лесли прав, фирма «Счет» тоже беспокоится не напрасно: разве не может случиться так, что на сверхсекретную информацию вдруг выйдет человек, скажем так, мало надежный?..

Но я не цифровик. Я химик.

Так я и сказал Лесли.

Он улыбнулся и выставил на стол крошечный магнитофон.

«…А вот фирма «Счет“ пошла, – услышал я голос шефа. – С появлением эксперта, решившись на крупные, я бы уточнил, и рискованные потери, она перестроила свое производство, зато уже через год начала пожинать богатые плоды. Конкуренты только диву даются, следя за тем, как фирма «Счет“ обрабатывает чужие находки, казалось бы, надежно упрятанные в бронированных сейфах. При этом фирма «Счет“ не имеет промышленной агентуры, не ворует чужих секретов, зато, Эл… умеет доводить до воплощения в жизнь те идеи, что только начинают витать в воздухе! Я немало поломал голову, в чем тут дело? И, кажется, понял… Дело в компьютере, построенном для фирмы «Счет“ нашим дорогим гостем–экспертом. Случайная оговорка, одна неловкая фраза в проспекте, слишком ясный рисунок – этого достаточно, чтобы эксперт с помощью своей сверхумной машины не только объяснил исследуемый объект, но и дал его технологию. Это ли не переворот в промышленности?..»

Как они подслушали нас?

Поистине мы живем в голом мире!..

Лесли выключил магнитофон и не без торжества уставился на меня:

– Ты представить не можешь, Миллер, каких трудов нам стоило отработать компьютер эксперта. А его охрана!.. Но мы выстояли, ведь так? Вот почему я готов повторить: ты талантливый парень, но против нас не потянешь. Думал об этом?

Я не возражал. Пусть выговорится.

– Догадываешься, зачем тебя сунули в багажник?

Я догадывался:

– Обмен?

Лесли удовлетворенно кивнул:

– Правильно. Но помни: все это нисколько не исключает других вариантов. Обмен мы произведем в любом случае. Но подумай, не сменить ли тебе профессию? Любой твой подвиг фальшив. Зачем тебе фальшивые подвиги?

Итак, Лесли свое слово сказал. Упало оно на благодатную почву.

Нельзя не задумываться над своим будущим.

Сейчас, сидя в кресле и потребовав у старины Рэда очередную чашку кофе, я проигрывал варианты.

Вариантов было немного. Но они были.

Скажем, я принимаю предложение Лесли… Если они решили уничтожить Консультацию, значит, они поднабрались сил… Пример сестры Берримен впечатляет…

Скажем, я сумею выяснить, насколько сильны карты самого Лесли… Стоит ли поворачивать игру вспять?..

Или я играю с Лесли… На время… сам веду игру…

Третий вариант мне казался самым интересным, но информация, информация!.. Мне ее катастрофически не хватало.

И еще – Лендел.

Лендел – чтец. Он занимался чтением всевозможной и, как правило, открытой литературы. В некотором смысле он действительно был чист. Но он многое знал, в том числе и о фирме «Счет». Не думаю, что прежние хозяева решили забыть о нем. Тот, кто продает секрет, зарабатывая на этом деньги, всегда может переступить и более серьезный порог – построить собственное производство. Понятно, на награбленной информации. В деловом мире таких вещей не прощают.

Но кто предупредил Лесли о нашей игре? Как он перекупил сестру Берримена?

Я курил бесконечные сигареты (кстати, дерьмовые, о чем я и сказал Рэду), пытаясь последовательно и точно восстановить в памяти одну из своих бесед с Ленделом, состоявшуюся уже после нашей встречи с шефом в демонстрационном зале.

«Компьютер эксперта? – поморщился тогда Лендел. – Мои предположения могут оказаться несостоятельными, однако в любой информации всегда есть кусочек истины… – Лендел любил говорить красиво. – Так вот, Эл, только человек может успешно решать самые разные задачи по классификации и распознаванию объектов, явлений и ситуаций. Это главная причина того, почему серьезные промышленные фирмы так старательно ищут все более и более эффективные способы использования именно человека в качестве элементов самых сложных автоматических систем. Заменить человека специальным распознающим аппаратом пока невозможно… – Лендел обращался ко мне с некоторым снисхождением. – Только человек обладает центральной нервной системой, умеющей осуществлять отбор и переработку информации. Он умеет предвидеть, предугадать, т. е. чисто интуитивно найти правильный путь к решению внезапно возникающих проблем. У машин, Эл, даже у самых умных, таких способностей нет. Пока нет… Кроме того, число принимаемых человеком решений, как правило, конечно, как бы ни были бесконечны состояния внешних сред. Скажем, машинистка. Какие бы варианты одного и того же звука ей ни предлагали, она всегда будет ударять пальцем по одной строго определенной клавише. А машина единственно верное выбирать сразу, интуитивно, не умеет. Точнее, не умела, потому что с появлением компьютера, созданного экспертом, положение изменилось. Машина эксперта, похоже, способна находить ограниченное, максимально приближенное к правильному числу решений при любом множестве изменений характеристик внешних сред… – Эту фразу Лендела я запомнил буквально. – То есть получена, наконец, важная система, человек–машина. Единая, цельная, в которой равное значение имеет как тот, так и другой элемент».

Было над чем подумать. В ночной бессонной тьме что–то брезжило. А может, это брезжило в моем сознании, подергиваемом все–таки тяжелым, некрепким сном.

Лендела и впрямь нельзя было выводить из игры. Именно сейчас он мог оказать мне весьма важную услугу.

Но когда утром я пересек коридор и толкнулся в знакомую дверь, мне никто не ответил.

Лендела в комнате не было, его телефон не работал.

– Рэд, – спросил я, вернувшись к себе. – Где Лендел?

– Это тот длинный?

– Вот именно.

– Хочешь кофе?

Я повесил трубку.

Так прошли три дня. Это были долгие дни. Я спрашивал: где Лендел? Рэд хрипло отвечал: хочешь кофе? Я вешал трубку, потом поднимал снова: где Лесли? Рэд и на этот вопрос отвечал все тем же хриплым вопросом: хочешь кофе? Видимо, запас у него был недурной.

Три дня…

Времени было достаточно, но я не составил никакого конкретного плана действий, для этого мне не хватало информации. Я знал: меня не тронут, я нужен Лесли, но мне было бы спокойнее, если бы Лесли продолжил свои настойчивые уговоры.

Но Лесли тоже исчез.

А появился он, как и исчез, внезапно.

Держался прямо, но на этот раз его рост вполне соответствовал естественному, более того, в его серых глубоких глазах я уловил частицы растерянности. Но настроен он был решительно.

– Ну? Ты пришел к какому–то мнению?

Я отрицательно покачал головой.

– Тебе не хватило времени?

Я опять покачал головой.

– Так что же тебе помешало?

– Лендел… Мне мешает пример Лендела…

– Яснее, яснее, Миллер.

– Лендел перешел в Консультацию, разве фирма «Счет» оставила его в покое?

– Боишься шефа?

– Знаю его…

– Забудь! – Лесли вздохнул, у него это получилось естественно. – Мы решили прикрыть ваше заведение, оно многим надоело. «Консультация»! – фыркнул он злобно. – Твой шеф на сей раз перебрал, ему не следовало ввязываться в историю с экспертом… Ну а Лендел… Согласен, он не сделал карьеры, но нам ведь нужны серьезные люди, профессионалы. Ну, Миллер! – подбодрил он меня. – Мы всегда найдем для таких людей серьезное дело. – Он прищурился. – Собственно говоря, ты можешь заняться таким делом прямо сейчас.

– Вот как?

– Да, так, – твердо сказал Лесли. – Этот Лендел ненормальный. Несколько часов назад он убил своего опекуна. Более того, он захватил оружие, имевшееся в техническом отделе. И взял трех заложников. Угрожает убить их, если мы не предоставим ему возможность уйти.

– Он забыл про меня?

– Скорее всего… Но он и впрямь, кажется, не в порядке…

– Лендел… От него я не ожидал ничего подобного.

– Мы тем более, – мрачно усмехнулся Лесли. – Не буду скрывать, ни заложники, ни сам Лендел не имеют для нас особой цены. Как ты понимаешь, все трупы все равно будут списаны на Лендела, но он нужен мне живым. Понимаешь, живым! Он и ты, это и есть цена эксперта. Видишь, я откровенен. Теперь твой черед отвечать.

– Что вы уже предпринимали?

Он мрачно уставился на меня:

– Собирались пустить усыпляющий газ, но Лендел все понял. Он связал руки заложникам, они стоят вдоль стены, и на шее каждого петля. Если мы пустим газ, они погибнут первыми…

Лесли пристально посмотрел мне в глаза:

– Понимаешь, что тебе предстоит?

Я кивнул. Мне надоело сидеть в этой комнате, надоел кофе и грубый хриплый смех старины Рэда. Я хотел действовать.

– Это будет непросто, – заметил я Лесли.

Он удивился:

– А разве в Бэрдокке, там, в деле фармацевтов, было легче?

Мы вновь прошли весь коридор – пустой, ярко освещенный. Судя по всему, здание, в котором нас с Ленделом содержали, было огромным. Может, это одно из отделений фирмы «Счет»? Я вполне допускал это.

Метрах в десяти от дверей, ведущих в технический отдел, где заперся Лендел, мы остановились. Несколько молодых людей (фирма «Счет» решала свои проблемы, не вмешивая в них полицию) внимательно наблюдали за нами. Они стояли вдоль стены, держа руки в карманах.

Лесли кивнул:

– Действуй!

И дал знак молодым людям пропустить меня к запертым дверям технического отдела.

Встав в шаге от нее, я крикнул:

– Лендел, не стреляй! Это я – Миллер!

Даже по голосу Лендела я почувствовал, как он вымотан, как неуверен в себе. Он нервно и суетливо завопил:

– Я впущу тебя, Эл! Только входи один. Пусть они тебя впустят. И входи один, не то я сразу стреляю!

– Они сами хотят, Лендел, чтобы мы были вместе.

Молодые люди, подпиравшие стену, тревожно переглянулись. Лесли успокаивающе кивнул им.

– Правильно, правильно, Эл! Я бы все равно потребовал доставить тебя ко мне!

Он странно хихикнул. Скорее всего он не знал, что Лесли договорился с шефом. Не знал, что сам, своими руками готовил себе гибель. Более того, губил меня.

– Осторожнее, Лендел! – крикнул я. – Я иду один!

И осторожно втиснулся в приоткрытую дверь. Комната была почти пустой. Кульманы и столы, все это было оттащено в дальний ее конец, превращено в баррикаду, высотой примерно в человеческий рост. Правда, голова Лендела торчала над баррикадой, а в руках он держал армейский автомат.

Заложники – трое – стояли вдоль стены. Руки в запястьях им стягивал нейлоновый шнур. Точно такие же шнуры тянулись от шеи каждого к вентиляционной трубе. Если бы не страх, расширивший их зрачки, все это можно было бы принять за нелепую игру.

Странный путь привел меня в эту комнату.

Не знаю почему, но я так и подумал – странный путь.

Не буду скрывать, на этом пути были важные вехи.

Например, так называемая «домашняя пекарня» – штаб–квартира Агентства национальной безопасности (АНБ), официально известная под названием Форт Джордж–Мид, нашпигованная компьютерами, украшенная дисковыми антеннами и прячущаяся всего лишь в сорока милях от штаб–квартиры ЦРУ (Лэнгли).

Несмотря на свою малоизвестность, а может, благодаря ей, именно АНБ поставляет около восьмидесяти процентов всей собираемой различными разведслужбами информации. Когда быстродействующие компьютеры наталкиваются на заранее определенные ключевые слова, скажем, ракета, ядерный потенциал, субмарина, сырье, – тут же автоматически изготавливается письменная копия этого сообщения для изучения; антенны всегда могут быть настроены на подслушивание любых междугородных и международных разговоров, независимо от того, телекс это, телеграф или телефон. АНБ настолько засекречено и чувствительно к любым попыткам проникнуть в его недра, что весьма немногие специалисты могут гордиться тем, что имели к нему хоть какое–то отношение.

Я – имел. Я прошел через кабинеты АНБ, ибо еще находясь в колледже, поверил в то, что вступить в армию – значит посмотреть мир. Именно в полку ВВС я попал в поле зрения сотрудников АНБ. Пройдя серию сложнейших тестов и собеседований (в том числе и с доктором Хэссопом, не думавшем тогда ни о каких Консультациях), я был признан перспективным и в специальной школе в совершенстве изучил методы анализа, терминологию и методику разведывательной службы, ее структуру, наконец, основные приемы дешифровки кодов любого типа и перехвата радиосообщений.

Школу я закончил первым учеником. Это давало определенные преимущества. Например, я сам мог выбрать для себя место службы, чуть ли не в любом районе мира. Я выбрал Стамбул. Он казался мне сказочно далеким и загадочным и в какой–то мере действительно оправдал мои ожидания.

В Стамбуле я контролировал более двадцати радистов. Они вылавливали в эфире интересующую нас информацию, особенно идущую с Востока, а я анализировал ее и сопоставлял с данными других служб перехвата. Материалы, с которыми я работал, всегда относились к разряду серьезных, но, черт побери, мне приходилось видеть даже сводки погоды, на которых стоял все тот же гриф «конфиденциально»!

Я контролировал летающие платформы во Вьетнаме. «ЕС–47» всегда были до отказа набиты электроникой. Кстати, с помощью таких вот летающих платформ, снабженных инфракрасными датчиками, был обнаружен в Боливии в свое время и дядя Не. И единственное, чего я не знал: доктор Хэссоп и мой будущий шеф все эти годы внимательно следили за моим служебным восхождением.

Меня могли прихлопнуть в Стамбуле, в Бриндизи, во Вьетнаме, но так уж случилось, что, пройдя все это, я стоял теперь перед стволом армейского автомата, нервно прыгающего в руках растерянного и перевозбужденного чтеца нашей же Консультации.

– Ну что? – торжествующе выкрикнул Лендел. – Я же говорил, что я вывернусь! – он как–то странно хихикнул. – Я же говорил, что выручу тебя!

Ничего подобно он мне никогда не говорил, но я понимающе кивнул Ленделу.

– Мы уйдем, Эл! Они выпустят нас! Не посмеют задерживать! Ты видишь, видишь, кого я захватил? – он хитро скосил глаза, будто одному только мне указал на застывших под вентиляционной трубой заложников.

– Думаешь, – спросил я, – Лесли будет трудно списать трупы на твой счет?

– Он не посмеет!

– Боюсь, ты ошибаешься, Лендел.

– Он не посмеет!

– Но почему?

– Разве ты не видишь? Я захватил эксперта!

Он столь явно торжествовал, что я подумал: а видел ли он эксперта вообще? Не в правилах шефа обсуждать дело с двумя разными агентами.

– Он здесь, Эл! Он здесь! – возбужденно, обрывая слова, не договаривая их до конца, зачастил Лендел. Его торжество выглядело почти смешным. – Фирма «Счет» не захочет терять самого главного своего специалиста. И я знаю почему!

– Почему? – спросил я терпеливо.

– Ты забывчив. Ты забыл нашу беседу, помнишь, я рассказывал тебе об эксперте?

– Ах, да! – вспомнил я. – Человек–машина. Система!

– Вот именно! – обрадовался Лендел. Если Диогена загнало в бочку тщеславие, Лендел не желал ему уступать. Только он загнал себя не в бочку, а в западню. – Я говорил тебе: в системе человек–машина одинаково важны как первый, так и второй элементы. – Он хищно, жадно пробежал взглядом по заложникам, и его длинный нос дрогнул. – Но любую систему ведет все–таки человек, Эл. – Лендел нервно хихикнул. – Представь себе редкостный, великолепный, божественный инструмент. Ну хотя бы скрипку. Любой дурак сможет извлечь из нее звуки, тысяча – другая сможет сносно сыграть, десяток сыграет отменно, но только один–единственный, настоящий мастер, мастер от Бога, сыграет на этой скрипке божественно! Я говорю об эксперте, гении программных импровизаций, о человеке, который как самим собой владеет своим компьютером… Теперь понял? – Лендел явно наслаждался эффектом, но не забывал следить за прикрытой дверью. – У меня хорошая голова, Эл. Вы недооценили мою голову. Вы пошли на поводу у легенды, забыв об эксперте. Вы решили убить его машину, а убивать надо создателей. Дело не в машине. Дело всегда в человеке.

Так же внезапно, как начал, Лендел оборвал свой горячечный монолог:

– А ну, выясни, кто из них эксперт, Эл!

Значит, он действительно никогда не видел эксперта…

Я приблизился к заложникам.

Все они были в темных комбинезонах техников, у одного из нагрудного кармана торчала короткая логарифмическая линейка. Он был веснушчат, маловыразителен, явно испуган и тем не менее не потерял еще соображения.

– Эл! – крикнул Лендел из–за своей баррикады. – Погляди на их ладони. Я знаю, эксперт обжигал правую руку кислотой, у него, говорят, остался приличный шрам, а может, след от ожога.

– Руки! – приказал я.

Все три заложника молча, как манекены, вытянули перед собой связанные в запястьях руки. Вены на них уже вздулись, да и лица были темны от напряжения. «Еще час, – подумал я, – и заложники начнут падать». Я боялся, что люди Лесли не станут так долго ждать.

Значит…

Я обязан был разыграть свою партию.

Повернувшись, я хотел сказать, что Лендел ошибся, что эксперта среди заложников нет, но тот веснушчатый, маловыразительный и все еще не потерявший соображения опередил меня:

– Этот человек прав. Я – эксперт!

Его нелепое признание было продиктовано страхом, но Лендел по–детски обрадовался, он торжествовал:

– Эл, ты слышишь? Мы выиграли. Тащи эксперта сюда. Теперь он будет жить или умрет только вместе с нами. Энергичней, энергичней. Нам следует поторопиться, Эл!

Силу применять не пришлось. Когда я скинул петлю с шеи веснушчатого техника, он сам побрел к баррикаде, к освобожденному Ленделом проходу.

Он шел и с отчаянием повторял:

– Не стреляйте. Я – эксперт.

– Эксперт? – казалось, в сумеречное сознание Лен–дела вдруг закралось сомнение: – Почему на тебе комбинезон техника?

– Я работал в лаборатории.

– Ты слышишь, Эл?

Лендел сиял. Он готов был довольствоваться такой информацией, но я с ним не согласился:

– Почему ты веришь ему?

Реакция Лендела меня испугала. Он побагровел:

– Ты эксперт?

Веснушчатый окончательно впал в отчаяние.

– Да! Да! – закричал он. – Да! Да! Да! – повторял он в истерике.

«Они сумасшедшие. Меня застрелят вместе с ними…» Будь у меня оружие, я не колебался бы ни секунды. Но оружия у меня не было, а Лендел держал в руках армейский автомат.

– Руки! – крикнул Лендел. – Покажи руки!.. Ага!.. Смотри, Эл, у него на ладонях следы ожогов!

Я промолчал.

Никаких ожогов на ладонях техника не было. Лендел видел лишь то, что хотел видеть.

– В угол! Лечь! Лицом вниз! – приказал Лендел заложнику и, когда тот ничком упал на пол, повернулся ко мне: – Эл, я могу тебе верить?

– Как себе.

Я был искренен.

– Тогда займи место в петле эксперта, – Ленделом двигали усталость, отчаяние, лихорадка, в любую секунду его палец мог нажать на спусковой крючок.

– Хорошо, – сказал я медленно, боясь испугать, насторожить его. – Хорошо, Лендел, я займу место этого техника. Но дай мне слово, что не будешь стрелять, пока у нас есть хоть какие–то шансы договориться с теми, кто стоит за этой дверью.

Он удивился, но, подумав, не без торжественности объявил:

– Обещаю, Эл. Мы выкарабкаемся.

Поворачиваясь, я споткнулся об опрокинутый стул. Это случилось так неожиданно и внезапно, что Лендел вздрогнул и непроизвольно нажал на спуск. Автоматная очередь взрыла плитки паркета.

Еще летела щепа и грохот автомата рвал тишину, а я уже вцепился в горячее ускользающее горло Лендела. Только борясь с ним, пытаясь по–настоящему добраться до его глотки, я понял, что он действительно не в себе. Только сумасшедшие обладают такой силой.

Но я и сам был к тому моменту таким же сумасшедшим. И к моему сумасшествию примешивалось неистовое желание потерять все, до чего еще так недавно я вполне мог дотянуться. Несколько раз я бил Лендела ребром ладони, и каждый раз неудачно. Наконец удар получился. Лендел охнул и выпустил из рук автомат. Странно всхлипывая, он упал на колени и обеими руками схватился за горло. Его вырвало.

Рука Лесли опустилась мне на плечо:

– Оставь, Миллер. Хватит.

Я выпрямился.

Поразительно, как много мы успели поломать мебели.

Я ухмыльнулся. Лесли радовался. Но зря. Он, несомненно, считал, что выиграл это дело, но ведь и в бэрдоккском деле его обуревали похожие чувства. Он зря радовался. Именно сейчас я увидел тот путь, который мог привести к победе не его, Лесли, а меня – Миллера.

Ошибался ли чтец Лендел, говоря о некоей, все еще существующей неравнозначности машины и человека?

Интуитивно я понимал, что мой выигрыш заключается в верном ответе на поставленный вопрос.

Итак.

Чего хотел шеф? Уничтожить компьютер эксперта…

Чего хотел Лесли? Защитив компьютер, непременно заполучить обратно эксперта…

Чего хотел Лендел? Держать того же эксперта при себе…

Значит…

Значит, ключом к этому делу владел шеф. И этим ключом был эксперт. Значит, владея ключом, Консультация держала игру в своих руках.

Но я боялся, что шеф так не думает. Я боялся, что он начнет торопиться. Почти все зависело теперь от того, сумею ли я помешать гениальному импровизатору вернуться к своему великолепному инструменту.

Я не забывал, что одним из объектов обмена обязательно буду я, но мой мозг сам собой рисовал передо мной потрясающие картины вполне возможного будущего.

Я видел, как год за годом совершенствуется методика и машина эксперта. Одна за другой сходят со сцены промышленные фирмы страны, разоренные фирмой «Счет», отнимающей у них всю информацию, и как вся эта информация скапливается только в запоминающих блоках машины эксперта. А в итоге только фирма «Счет» растет, как ледяной айсберг, подминая под себя все и вся… Одна–единственная фирма, решающая судьбы всех граждан страны… Не в этом ли венец гениальности эксперта? И кто, как не я, мог ему противостоять?

Не могу сказать, что провел ночь хорошо, но я провел ее с пользой.

По крайней мере появление Лесли меня не смутило.

Меня интересовали не его плоские шутки и достаточно смешное тщеславие, а то, чем он вооружен. Я остался доволен, отметив оттопыренный карман его куртки.

Такая же игрушка несомненно болталась у него под пиджаком, но меня интересовала именно эта – в кармане. Лишь бы он не переложил ее в другое место.

– Тебе не спалось, – приободрил меня Лесли. – Я тебя понимаю.

Он всячески подчеркивал свой успех и оказываемое мне доверие. Вопрос доверия вообще, кажется, был его коньком. Его ничуть не смущала собственная субъективность. «Впрочем, – невольно подумал я, – может, мы сами и провоцируем подобное поведение. Разве не мы сами превратили правду и то же самое доверие в условность? Разве не мы сделали практически невозможным любое бескорыстное распространение технических новинок? Когда однажды НАСА, эта могущественная организация, занимающаяся Космосом, объявила, что все побочно сделанные ее сотрудниками изобретения могут быть приобретены любой фирмой, далеко не каждый решился послать открытку за двадцать пять центов, зато многие продолжали искать секреты противозаконно, то есть продолжали ломиться в настежь распахнутую перед ними дверь».

Нелепо, но это так.

Мы выехали под вечер.

Мощная машина с ревом разрывала тяжелый вечерний воздух.

Погруженный в размышления, я практически не замечал ни улыбающегося Лесли, ни сопящего рядом старину Рэда, ни далее бессмысленно уставившегося в ветровое стекло связанного Лендела. Он страдал и выглядел подавленным.

Не знаю, был ли в тот вечер на Земле человек, который так же остро, как я, ощущал нестабильность сегодняшней жизни и неопределенность жизни завтрашней.

Компьютер эксперта, торжество и триумф фирмы «Счет», высился над моим сознанием как гора, в бездонные пещеры его памяти уже стекалась вся мировая информация. Пройдут годы, не столь уж и долгие, и в нашем голом, начиненном подслушивающей и подсматривающей аппаратурой мире людям останется совсем небогатое право лишь на такие тривиальные истины, как, скажем, ночь – день, или завтра – сегодня. Не больше… И мы, жалкие, задыхающиеся в душном море банальностей, как чистый воздух, пресную воду, как душистый хлеб будем вымаливать у фирмы «Счет» любую информацию, лишь бы знать что–то! Неважно что. Лишь бы знать.

Свернув где–то за Степс–кан, крошечной, но достаточно известной фермой, Лесли загнал машину в тихую рощу. Выбравшись из кабины, он поманил меня за собой.

– Минут через десять тут появится и твой шеф. Надеюсь, ты понимаешь?..

Я кивнул.

– Но мне не нравится Лендел…

– Ваша вина. Не надо было его калечить.

– Разве виноват не он? Разве не он устроил всю эту шумиху?

Я недоверчиво хмыкнул:

– В любом случае развяжите его. Вряд ли он способен на фокусы. Похоже, вы отбили ему желание жить активно.

Лесли кивнул Рэду.

Я отвернулся.

Я не хотел видеть жалких гримас Лендела. Так же мало меня интересовал Лесли.

– Ты парень что надо, – Лесли вовсе не льстил мне. – Считай, что я отплатил тебе за фармацевтов. Ведь так? Постарайся не позабыть: мы всегда примем тебя, лавочка твоего шефа доживает последние дни. Потеря эксперта его раздавит.

«Возможно…» Я кивнул. Лирика меня не интересовала. Меня интересовал оттопыренный карман куртки, туго обтягивающей плечи Лесли.

«В крайнем случае, – просчитывал я, – стрелять можно прямо из кармана сквозь ткань. Все решат секунды. Главное – успеть…»

Боясь вызвать подозрения, я отвел глаза в сторону, даже взял сигарету. Пусть Лесли видит: я занят.

– Ты придешь к нам, – решил свои проблемы Лесли. – Тебе некуда будет деться, Миллер. Ты непременно придешь к нам, в этом твое будущее.

Я усмехнулся.

Организация бывших агентов ФБР… Что мне там делать?.. Я не хотел отвлекаться от задачи, которая была мне по силам. А Лесли… Он рано торжествовал победу. Он не понимал, не догадывался, что дело эксперта решит вовсе не сам эксперт, будь он хоть трижды гениален. Дело эксперта решит время – те несколько кратких секунд, что будут (или не будут) отпущены мне судьбой. А может, вообще одна секунда. Эта секунда еще не наступила, но она уже приближалась к нам вместе с далеким взревыванием мощного автомобильного мотора, со взревыванием, которое я не мог спутать ни с каким другим.

Земля отсырела, с листьев капало, совсем недавно тут прошел дождь.

Услышав взревывание мотора, Лесли оторвался от дерева, на которое опирался плечом, и стал слева, чуть впереди меня. Старина Рэд и Лендел оставались в машине.

Минута, еще одна. Потом мотор смолк, и из–за деревьев показались два человека.

Первым шел шеф, непомерно большой, даже громоздкий в своей серой шляпе, в тяжелом плаще, подбитом тепловолокном. За шефом, отставая на шаг, следовал эксперт. Я сразу узнал его и удивился лишь росту. На экране телевизора он казался выше. Возможно, его подавляла тяжелая фигура шефа, но вот свою самоуверенность эксперт не потерял. Он даже что–то насвистывал. Увидев нас, он приветственно поднял руку.

Лесли выпрямился, непроизвольно отвечая на приветствие, и мне хватило секунды, чтобы сунуть руку в оттопыренный карман его куртки и, не выхватывая пистолета, несколько раз нажать на спуск. Прежде чем Лесли, рванувшись, сбил меня с ног, я увидел падающего эксперта. Кажется, он был удивлен. Он падал медленно. Лицом вниз.

Рука Лесли запуталась в тлеющем кармане. Это меня спасло.

Берримен, Кронер–младший, шеф – они мгновенно окружили машину, разоружив Рэда и Лесли. Только Лендел болезненно и нервно хихикнул. Возможно, он хотел засмеяться, но это у него не получилось.

– Уведите Лендела, – приказал шеф Кронеру–младшему.

И повернулся к взбешенному Лесли:

– Искренне сожалею. Произошло недоразумение. Хочу думать, что этот выстрел в эксперта…

– …великолепен! – перебил шефа Джек. – После Миллера никакая правка не требуется!

– Осмотрите эксперта.

Привалившись к дереву, как несколько минут назад это делал Лесли, я смотрел, как Джек ищет пульс на безвольной руке эксперта. Пульса не было. Джек был прав: правки после моих выстрелов не требуется.

Шеф с укором поднял на меня глаза. Он еще не понимал моего подвига. И был разочарован, ибо рухнул план, видимо, тщательно им разработанный. Я вдруг остро пожалел о том, что не догадался нацепить на костюм шефа какую–нибудь передающую игрушку, чтобы на досуге, порывшись в конфиденциальных его беседах с Джеком и Кронером–младшим, разобраться, что же он действительно вкладывал в эту акцию? Каковы были его истинные намерения? Чего он хотел? Чья ставка, моя или Лесли, казалась ему более высокой?

– Джек, – попросил я. – Зажги сигарету.

Берримен, улыбаясь, щелкнул зажигалкой. В его глазах светилось восхищение человека, умеющего и любящего нажимать на спуск.

– Ты уверен, что поступил правильно?

Я кивнул шефу. Да, я поступил правильно, поступил обдуманно. Мне не хотелось ничего объяснять, да и не здесь следует это делать.

Странные чувства боролись во мне. Одинаково странные как по отношению к шефу, так и по отношению к Лесли. Правда, было и утешение: я переиграл всех. Переиграл Лесли, воспользовавшись его верой в успех, Лендела, отдавшегося отчаянию, шефа, пошедшего на поводу у ложных умозаключений.

Я был уверен в своей правоте.

Что с того, что компьютер продолжает работать, обворовывая дружественные нам фирмы. Без эксперта, его мощного мозгового аппарата, разрушенного тремя выстрелами почти в упор, его компьютер ничего не стоил. Всего лишь машина, обреченная на посредственность. До… появления нового гения.

Я не знал, в чем истинная неповторимость эксперта, да, собственно говоря, и не стремился это узнать. Мой выстрел принес победу, разве не достаточно? Консультация могла успокоить своих клиентов – ни эксперт, ни его компьютер больше не полезут в их карман. Ну. месяц, два, не знаю сколько, но скоро активность фирмы «Счет» резко пойдет на убыль.

Я улыбнулся Лесли.

– Не распускай хвост, – заметил он сквозь зубы.

Шеф тоже покачал головой.

– Не будем терять времени, – сказал он. – Нам придется поработать, не так ли, Лесли? Самоубийство большого человека, – он кивнул в сторону лежащего на земле эксперта, – всегда вызывает сожаление. Я настаиваю. Именно самоубийство, ничем другим такое не объяснишь. Так что успокойтесь, Лесли, мы обязаны довершить начатое дело вместе.

Лесли хмуро кивнул.

Старина Рэд протестующе засопел, но был вынужден повторить кивок своего шефа.

— Иди, Эл, – негромко сказал шеф. – Тебе следует отдохнуть. Там, за кустами, стоит машина.

Ступая по земле (она, правда, была сырая), прислушиваясь к шелесту листьев, я двинулся в указанную сторону. Меня шумно догнал Джек Берримен. Он был восхищен:

– Ты гигант, Эл! В этом деле меня с самого начала смущало одно – нам не в кого было стрелять. Не в компьютер лее! А ты нашел цель! Поздравляю тебя, ты здорово помог Консультации.

– Джек, а твоя сестра… На кого работает твоя сестра?

Он хитро и весело подмигнул:

– Ты ей понравился. Не злись. И не спорь, она сыграла отменно. С Лесли нельзя иначе, он профессионал. Но теперь он заткнется. Надолго.

Он вдруг расцвел:

– За моей сестрой долг. Твое похищение ей оплатил Лесли, так что эта сумма, она на вас двоих, Эл. Недурно, правда? Мне кажется, Лесли жалеет не столько эксперта, сколько этих, выброшенных им на ветер, денег.

За рулем машины сидела Джой. Я не мог подавить внезапного раздражения:

– Пересядь.

Она послушно перебралась на соседнее сиденье. Думаю, свои красивые колени она демонстрировала намеренно. Я передразнил ее:

– «Счеты!.. Со мной хотят свести счеты, Эл!..»

– Если бы ты знал, – облегченно рассмеялась она, – как тщательно я отрабатывала эту фразу. Я не могла раскрыться, но мне надо было подкинуть тебе ключ. Счеты… Фирма «Счет»… Это лежит рядом, правда?

– Разве не могло быть других вариантов?

– Каких? – недоверчиво спросила Джой.

Я задумался.

Варианты? Но какие?

Предположим, я бы позвонил шефу о появлении Джой. Но разве шеф не знал об этом?

Предположим, Джой действительно пошла на сотрудничество с Лесли. Разве не это требовалось Консультации?

Предположим, Лендел…

Я покачал головой. Не все ли равно, какой вариант? Джек прав: главное в том, что мы выиграли.

Нет, лучше не думать об этом.

Я был измотан, устал. Выводя машину на шоссе, я глянул в зеркало и перехватил улыбку Джой.

Что она мне напомнила?

Я вспоминал. Мучительно вспоминал. Я не мог не вспомнить. И вспомнил.