Глава 2 Дверубахи и два носа


Местечко Дверубахи оказалось просто-напросто изгибом дороги, которому зачем-то дали имя. Там всего-то и было, что постоялый двор для проезжающих, кузница и лавочка, в окне которой торчал самонадеянный кусок картона с надписью «СУВЕНИРЫ». И больше ничего. Вокруг, за полями и перелесками, тут и там виднелись дома, и их обитателям, возможно, Дверубахи казались Большим Городом. В любом мире полным-полно таких мест. Мест, откуда уезжают, но куда не едут.

Дверубахи тихо жарились под полуденным солнцем. Посреди пыльной дороги дремал престарелый спаниель, белый с коричневыми пятнами.

И всё же Дверубахи были поселением посерьёзнее, чем деревня поблизости от Родной фермы, и Тиффани никогда раньше не видела сувениров. Она зашла в лавочку и потратила полпенни на маленькую деревянную табличку с резным изображением двух рубах на бельевой верёвке и пару открыток под названием «Вид на Дверубахи». На открытках были всё та же лавочка и, возможно, всё та же собака, спящая посреди дороги. Маленькая старушка за прилавком обратилась к Тиффани «юная госпожа» и рассказала, что ближе к концу года в Дверубахи съезжаются люди за милю[9] окрест, чтобы посетить Праздник Квашения Капусты.

Выйдя из лавки, Тиффани обнаружила, что мисс Тик стоит посреди улицы рядом со спящей собакой и напряжённо вглядывается туда, откуда они приехали.

– Что-то не так? – спросила Тиффани.

– А? – Мисс Тик вздрогнула от неожиданности, словно уже успела забыть о её существовании. – О, нет, ничего. Просто я… Мне показалось, я… Послушай, почему бы нам не пойти немного перекусить?

Найти кого-нибудь живого на постоялом дворе оказалось нелегко, но мисс Тик решительно направилась на кухню и разыскала там женщину, которая пообещала принести им чай и булочки. Женщина сама не поняла, как вышло, что она им это пообещала, ведь официально она считалась свободной до прихода дилижанса. Но мисс Тик умела задавать вопросы, уже содержащие нужные ей ответы.

А ещё мисс Тик спросила, нельзя ли принести сырое, то есть не приготовленное, и обязательно не надтреснутое яйцо. Способность задавать вопросы так, чтобы собеседник не спросил в ответ: «А зачем?» – ещё одно важное умение любой ведьмы.

Они выпили чаю с булочками, сидя на скамейке возле постоялого двора, на солнцепёке. Потом Тиффани достала дневник. Она и раньше вела дневник, но то был дневник молочни, и в нём говорилось про сыры. А этот дневник был про неё саму. Она купила его у бродячего торговца, совсем недорого, потому что он был прошлогодний. Но торговец верно сказал, что дней в нём всё равно столько же.

Дневник запирался на маленький медный замочек крохотным ключиком. Замочек-то Тиффани и приглянулся. В определённом возрасте начинаешь ценить такие вещи.

Она открыла дневник и написала: «Дверубахи». Подумала немного и добавила: «Место, где дорога делает поворот».

Мисс Тик продолжала смотреть на дорогу.

– Что-то не так, мисс Тик? – спросила Тиффани снова, оторвавшись от дневника.

– Я… не уверена, – сказала ведьма. – Нас кто-нибудь видит?

Тиффани огляделась. Дверубахи сморил дневной сон. Никто на них не смотрел.

– Нет, мисс Тик.

Учительница сняла шляпу и достала из тульи пару маленьких палочек и катушку чёрных ниток. Закатала рукава и быстро глянула по сторонам, на случай, если в Дверубахи вдруг случится резкий рост населения. Убедившись, что никого нет, она оторвала кусок нитки и взяла яйцо.

Её руки затанцевали так быстро, что невозможно было разглядеть, что они делают, – и вот уже яйцо покоится в аккуратном гамаке.

Это произвело на Тиффани глубокое впечатление.

Но мисс Тик ещё не закончила. Она принялась доставать всякую всячину из карманов, а в карманах ведьмы всегда уйма всякой всячины. Там обнаружились несколько бусин, пара пёрышек, стеклянная линза и один-два клочка цветной бумаги. Всё это ведьма тоже вплела в свою паутину.

– Что это? – заинтригованно спросила Тиффани.

– Путанка, – ответила мисс Тик, не отвлекаясь от своего творения.

– Это магия?

– Не совсем. Это уловка.

Мисс Тик подняла левую руку. Перья, бусины и яйцо закачались вместе с прочим содержимым её карманов, вплетённым в причудливую сеть.

– Хм-м, – протянула она. – А теперь посмотрим-ка, на что тут можно посмотреть…

Она продела пальцы правой руки сквозь ячейки сети и потянула…

Яйцо, стекляшки и перья заплясали в путанице нитей, и Тиффани готова была поклясться, что в какой-то момент одна нить прошла сквозь другую.

– А, – сказала девочка. – Это что-то вроде «кошачьей колыбельки»!

– Ты умеешь играть с верёвочкой, да? – спросила мисс Тик, по-прежнему сосредоточившись на путанке.

– Я умею делать все обычные фигурки, – сказала Тиффани. – «Алмазы», «колыбельку», «дом», «стадо овечек» и «три старухи, одна из которых прищурилась, несут ведро рыбы на рынок, а им навстречу ослик»… Правда, эту я только один раз делала, для неё нужно двое, а Бетси Туппер не вовремя вздумалось почесать нос, так что мне пришлось выстригать её ножницами…

Пальцы мисс Тик работали, как ткацкий станок.

– Выходит, это стало детской забавой… Смешно, – произнесла она. – Ага… – Ведьма пристально уставилась в густую паутину, которая у неё получилась.

– Вы что-то видите? – спросила Тиффани.

– Мне бы хотелось немного сосредоточиться, деточка. Можно? Спасибо…

Спаниель на дороге проснулся, зевнул и лениво поднялся на ноги. Лёгкой трусцой он подбежал к лавке, укоризненно глянул на Тиффани, после чего свернулся клубком у её ног. От него пахло старым туалетным ковриком.

– Там… что-то есть… – очень тихо сказала мисс Тик.

Тиффани оцепенела от ужаса.

Белая пыль на дороге и каменная ограда напротив сверкали в лучах солнца. Пчёлы с гудением садились на маленькие жёлтые цветы, растущие на стене. Привалившись к ноге Тиффани, храпел и попукивал спаниель.

Но всё было как-то неправильно. Она чувствовала, что эта неправильность тяжким грузом лежит у неё на плечах, давит на неё, давит на мирный, залитый солнцем пейзаж, вдавливает его в землю. Мисс Тик с её причудливой нитяной колыбелькой замерла рядом, застыв в пронзительно-ярком мгновении.

Только нити продолжали двигаться, сами по себе. Яйцо подпрыгивало и покачивалось, стекло пускало солнечные зайчики, бусины скользили, перемещаясь с нитки на нитку…

Яйцо взорвалось.

Дилижанс подъехал.

Он прикатил в облаке пыли и грохоте копыт, волоча за собой внешний мир. Он кляксой заслонил солнце. Двери открылись. Зазвенела сбруя. От лошадей валил пар. Спаниель уселся и с надеждой завилял хвостом.

А давящая неправильность ушла… Нет, не ушла – бежала.

Мисс Тик достала носовой платок и принялась отчищать яичные потёки с платья. Остатки путанки с удивительной быстротой скрылись в её кармане.

Мисс Тик улыбнулась Тиффани и заговорила, не прекращая улыбаться, отчего вид у неё сделался немного безумный:

– Не вставай, ничего не делай, сиди тихо, как мышка.

Тиффани и не думала вставать и вообще шевелиться. Ощущение было как после пробуждения от кошмарного сна.

Пассажиры побогаче выбрались из дилижанса, пассажиры победнее слезли с его крыши. Покряхтывая и притопывая занемевшими ногами, они скрылись на постоялом дворе.

– А теперь, – сказала мисс Тик, когда дверь за последним путешественником закрылась, – мы немного… немного прогуляемся. На свежем воздухе. Видишь небольшой лесок выше по склону? Вот туда мы и отправимся. Завтра утром господин Крабохват, возчик, скажет твоему отцу, что он высадил нас тут как раз перед прибытием дилижанса, все будут счастливы, и никому не придётся лгать. Это важно.

– Мисс Тик… – сказала Тиффани, поднимая свой чемодан.

– Да?

– Что это было?

– Не знаю, – ответила ведьма. – Ты как себя чувствуешь?

– Всё… хорошо. У вас немного желтка на шляпу попало. И вас что-то очень беспокоит.

«А меня больше всего беспокоит то, что вы беспокоитесь», – мысленно добавила Тиффани.

– Жаль, что так вышло с вашим платьем.

– Оно видало переделки и похуже, – отмахнулась мисс Тик. – Идём.

– Мисс Тик… – снова окликнула Тиффани, когда они двинулись в путь.

– Да?

– Вы очень встревожены. Если вы поделитесь этим со мной, каждой из нас достанется по половине тревоги, так будет куда легче.

Мисс Тик вздохнула:

– Может, это всё чепуха…

– Мисс Тик, яйцо взорвалось!

– Да. Гм. Э… Видишь ли, путанку можно использовать как прибор, улавливающий присутствие магии и усиливающий её. Очень грубо, конечно, но иногда, когда ты толком не понимаешь, что происходит, это помогает. Думаю, я… наверное, что-то не так сделала. Кроме того, иногда в путанки попадают случайные магические разряды.

– Но вы беспокоились ещё раньше, потому-то вы и стали плести её.

– Беспокоилась? Глупости! Я всегда абсолютно спокойна! – отрезала мисс Тик. – Хотя, раз уж мы заговорили об этом, должна признаться, что я была озабочена. Что-то меня раздражало. Что-то совсем рядом, думаю. Но, может, мне просто показалось. На самом деле чем дальше мы идём, тем легче мне становится.

«А по вам этого не скажешь, – подумала Тиффани. – И я ошибалась. Когда встревожены двое, это означает в два раза больше тревоги».

Но одно она знала точно: Дверубахи не содержат в себе ничего волшебного. Это просто изгиб дороги.


Минут через двадцать пассажиры вернулись, чтобы продолжить путь. Кучер удивился – почему лошади вспотели? И почему в воздухе раздаётся гудение тучи мух, а мух не видно?

Собаку, которая перед прибытием дилижанса спала на дороге, потом нашли в конюшне. Она пряталась в пустом стойле и скулила.


До леса мисс Тик и Тиффани добрались примерно за полчаса, чемодан несли по очереди. С виду он был лесок как лесок, росли в нём в основном буки, а подлеска не было. Но если знать, что с листьев бука капает неприятная ядовитая жидкость, которая убивает все молодые конкурирующие побеги, понимаешь, что буковые деревья не так просты, как кажутся.

Ведьмы сели на упавшее дерево на полянке и стали ждать заката. Мисс Тик рассказала Тиффани про путанки.

– Так в них нет ничего волшебного? – спросила Тиффани.

– Нет. Но они помогают волшебству.

– Это как очки, да? Они помогают видеть, но не могут увидеть за тебя.

– Очень хорошо подмечено! Что волшебного в телескопе? Да ничего, это просто труба со стеклянными линзами. Но если заглянуть в неё, можно сосчитать драконов на Луне. А ещё… Ты когда-нибудь стреляла из лука? Наверное, нет. Так вот, путанка может работать как лук. Когда стрелок натягивает тетиву, он как бы запасает свою силу, накапливает, а потом выпускает её всю разом, и стрела летит дальше, чем её можно было бы бросить рукой. И сделать лук, как и путанку, можно из того, что найдётся под рукой, главное, чтобы всё это… выглядело правильно.

– И путанка позволяет сказать, есть ли поблизости магия?

– Да, если это то, что ты хочешь узнать. А ещё, если уметь с ней обращаться, она помогает творить собственную магию, направлять её туда, куда тебе нужно. Она может служить оберегом, защищать тебя, с её помощью можно переправить магию на расстояние… В общем, это как дорогой перочинный ножик, видела когда-нибудь? Такие, с крохотной пилкой, зубочисткой и ножницами? Хотя ведьмы, конечно, не ковыряются путанками в зубах, ха-ха. Каждая юная ведьма должна уметь сплести путанку. Тётушка Вровень тебя научит.

Тиффани рассеянно блуждала взглядом по лесу. У неё в голове всплывали и пропадали обрывки мудрости, которой учила её мисс Тик: «Никогда не поворачивайся спиной к своему страху. Носи с собой ровно столько денег, сколько необходимо, и верёвочку. Ты всегда в ответе, даже если вина не твоя. Ведьмы не отступают перед трудностями. Никогда не становись между двумя зеркалами. Не хихикай. Делай, что должна. Никогда не лги, но всегда говорить правду не обязательно. Никогда не загадывай желания. Особенно на падающую звезду – это чистейшая глупость с точки зрения астрономии. Открой глаза, а потом открой их снова».

– У тётушки Вровень длинные седые волосы, верно? – спросила Тиффани.

– Да.

– И она довольно высокая, самую малость полновата, носит целую кучу ожерелий, – продолжала Тиффани. – И ещё очки на цепочке. А башмаки у неё на высоких каблуках, что странно.

Мисс Тик всё поняла и огляделась:

– Где она?

– Вон, у дерева, – сказала Тиффани.

Тем не менее мисс Тик пришлось прищуриться, чтобы увидеть тётушку. Тиффани давно обратила внимание: ведьмы заполняют собой пространство. Они как будто более настоящие, чем всё вокруг, хотя трудно подобрать слова, чтобы это объяснить. Если рядом есть ведьма, то её больше, чем любого другого человека. Но если ведьма не хочет, чтобы её видели, заметить её становится очень трудно. Она не прячется, не растворяется волшебным образом в воздухе, хотя со стороны это так и выглядит. Но если тебя попросят потом описать, кто был в комнате, ты как на духу скажешь, что ведьмы там не было. Они словно позволяют себе исчезнуть, затеряться.

– Ах да, теперь вижу, – сказала мисс Тик. – Молодец. Я всё думала, когда же ты её заметишь.

«Ха!» – подумала Тиффани.

Тётушка Вровень шла к ним, и чем ближе она подходила, тем реальнее становилась. Она была вся в чёрном и немного позвякивала при каждом шаге из-за многочисленных чёрных украшений. И ещё она носила очки, что показалось Тиффани очень странным для ведьмы. В целом госпожа Вровень напомнила ей довольную жизнью курицу. И рук у неё было только две, как и положено.

– А, мисс Тик, – сказала тётушка Вровень, подойдя ближе. – А ты, должно быть, Тиффани Болен.

Тиффани вежливо поклонилась. Ведьмы не делают реверансов (если только не хотят до смерти засмущать Роланда).

– Я бы перемолвилась с госпожой Вровень парой слов наедине, Тиффани, если ты, конечно, не против, – сказала мисс Тик, многозначительно подчеркнув конец фразы. – О некоторых вопросах, которые касаются только старших ведьм.

«Ха!» – подумала Тиффани снова. Ей нравилась эта мысленная интонация.

– Тогда я, пожалуй, пойду взгляну поближе на какое-нибудь дерево, да? – сказала она, надеясь, что прозвучало это с убийственным сарказмом.

– На твоём месте, дорогуша, я бы сбегала в кустики! – посоветовала тётушка Вровень ей вслед. – Не люблю делать промежуточные остановки.

Поблизости росли густые кусты падуба, в которых можно было прекрасно укрыться от посторонних глаз, но Тиффани скорее согласилась бы, чтобы её мочевой пузырь лопнул, чем воспользовалась ими после такого напутствия. С ней разговаривали так, будто ей десять лет!

«Я одолела Королеву эльфов! – мысленно возмущалась она, уходя подальше в лес. – Да, конечно, я не знаю, как это у меня получилось, и сейчас всё кажется сном, но я это правда сделала!»

Она кипела от злости за то, что её отослали прочь, как маленькую. Немного уважения никогда не повредит, верно? Как там говорила госпожа Ветровоск? «Я выражаю тебе моё почтение, покуда ты в ответ проявляешь уважение ко мне». Госпожа Ветровоск, мастерству и мудрости которой втайне завидуют все ведьмы, выразила Тиффани почтение, так, казалось бы, почему бы и остальным не попробовать обращаться с ней в том же духе?

Тиффани сказала:

– Меня видно, – оставила свое тело и невидимым призраком двинулась обратно, к мисс Тик и тётушке Вровень.

Она не решалась смотреть под ноги, поскольку боялась увидеть, что никаких ног нет. Когда она обернулась туда, где осталось её тело, то убедилась, что оно смирно стоит у кустов падуба, откуда точно ничего не подслушать.

Незримо подобравшись поближе к ведьмам, Тиффани услышала:

– …но не по годам развитая, вот что пугает.

– Ох-хо-хонюшки. Никогда не умела толком обращаться с умниками, – вздохнула тётушка Вровень.

– О, в душе она очень милое дитя, – заверила её мисс Тик, и это разозлило Тиффани даже больше, чем «не по годам развитая».

– Вы, конечно, знаете мои обстоятельства, – сказала тётушка Вровень, пока Тиффани придвигалась ещё чуточку ближе.

– Да, тётушка, но ваша работа говорит сама за себя, у вас прекрасная репутация. Потому-то госпожа Ветровоск и предложила отправить Тиффани именно к вам.

– Ой, боюсь, я в последнее время стала ужасно рассеянная, – пожаловалась госпожа Вровень. – Представляете, еле добралась сюда – забыла свои очки для дали на другом носу, как последняя дурочка!

«На другом носу?» – не поняла Тиффани.

Вдруг ведьмы, как по команде, замерли. Потом мисс Тик воскликнула:

– У меня нет при себе яйца!

– Не беда, как раз на такой случай у меня припасён жук в спичечном коробке! – пискнула тётушка Вровень.

Обе ведьмы спешно стали рыться в карманах и вскоре извлекли оттуда нитки, перья, цветные лоскутки…

«Они знают, что я здесь», – испугалась Тиффани и прошептала:

– Меня не видно!

Вернувшись в своё тело, снова став маленькой девочкой, смирно ожидающей на приличествующем расстоянии, она моргнула и резко повернулась. Вдалеке тётушка Вровень лихорадочно плела путанку, а мисс Тик оглядывалась по сторонам.

– Тиффани, иди сюда сейчас же! – крикнула она.

– Да, мисс Тик, – отозвалась Тиффани и, как паинька, потрусила обратно.

«Они каким-то образом почувствовали моё присутствие, – думала она. – И ничего удивительного, всё-таки они ведьмы, хоть я бы и не сказала, что такие уж могущественные…»

И тут на неё снова навалилась тяжесть. Не только на неё – весь лес, казалось, вдавило в землю, и нахлынуло жуткое ощущение, будто прямо за спиной кто-то стоит. Тиффани упала на колени, зажимая ладонями уши – они вдруг страшно заболели, голову сдавило так, что она чуть не лопалась…

– Готово! – крикнула тётушка Вровень и подняла повыше путанку.

Её путанка получилась совсем не такой, как у мисс Тик: она была сплетена из шнурка, вороньих перьев и блестящих чёрных бусин, а в середине покачивался обычный спичечный коробок.

Тиффани закричала. Боль жалила раскалёнными иглами, уши наполнились гудением насекомых…

Коробок взорвался.

И всё стихло, и снова запела птица – будто ничего и не произошло. И только несколько ошмётков коробка и оторванное радужное крыло, кружась в воздухе, медленно опускались на землю.

– Ох-хо-хо, – сокрушённо вздохнула тётушка Вровень. – Он был очень хорошим жуком, по жучиным-то меркам…

– Тиффани, ты как? – спросила мисс Тик. – Всё в порядке?

Тиффани моргнула. Боль исчезла так же резко, как и появилась, оставив после себя только жгучее воспоминание. Девочка с трудом поднялась на ноги.

– Кажется, да, мисс Тик.

– Тогда скажи-ка мне кое-что… – потребовала мисс Тик, с суровым видом шагая к ней.

– Да, мисс Тик?

– Ты ничего… не делала? Ничего не призывала?

– Нет! Да я и не умею! – сказала Тиффани.

– А эти твои маленькие человечки? Они тут точно не замешаны? – спросила ведьма с подозрением.

– Они не мои, мисс Тик. И они ничем таким не занимаются. Они просто орут «Раскудрыть!» и начинают пинать людей по лодыжкам. Их сложно не узнать.

– Ладно… Не знаю, что это было, но, похоже, оно ушло, – вмешалась тётушка Вровень. – И нам тоже пора, иначе придётся лететь всю ночь.

Она протянула руку и достала из-за дерева вязанку хвороста. То есть это выглядело как вязанка хвороста, потому что так было задумано.

– Моё собственное изобретение, – скромно сказала тётушка Вровень. – Если показаться с этим на равнинах, никто ничего не заподозрит, верно? А чтобы ручка выскочила, надо просто нажать вот эту кнопочку… Ой, простите, так иногда с ней бывает. Кто-нибудь видит, куда она упала?

Ручка обнаружилась в кустах, и им удалось прикрутить её на место.

Тиффани умела слушать, а потому пригляделась к тётушке Вровень внимательнее. У старой ведьмы, как ни посмотри, был только один нос. И даже подумать было страшно, где человек может держать второй и зачем он нужен.

А потом тётушка Вровень достала из кармана моток крепкой верёвки и протянула её кому-то, кого рядом не было. Именно так, отметила про себя Тиффани, не бросила и не уронила, а словно повесила на несуществующий крюк.

Верёвка упала в мох, свернувшись кольцами. Тётушка Вровень посмотрела на неё, потом поймала взгляд Тиффани и неловко усмехнулась:

– Вот я глупая! Забыла, что меня там нет. Когда-нибудь я и собственную голову забуду.

– Если вы о той, что у вас на плечах, – осторожно проговорила Тиффани, – то она на месте.

Потрёпанный чемодан привязали верёвкой к тому концу метлы, где прутья. Сама метла при этом терпеливо парила в нескольких футах[10] от земли.

– Вот так, получилось для тебя удобное креслице, – проговорила тётушка Вровень. Как и большинство людей, под пристальным взглядом Тиффани она успела превратиться в комок издёрганных нервов. – Садись сзади и держись за меня. Гм. Я всегда так делаю.

– Вы всегда держитесь за саму себя, сидя сзади? – переспросила Тиффани. – Но как…

– Тиффани, мне всегда нравилась твоя способность поставить вопрос ребром, – резко вмешалась мисс Тик. – Но теперь мне бы хотелось, чтобы ты немного поупражнялась в искусстве вовремя промолчать. Садись за тётушкой Вровень, ей наверняка хочется одолеть хотя бы часть пути, пока солнце не село!

Метла немного качнулась в воздухе, когда тётушка Вровень взгромоздилась на неё. Ведьма приглашающе похлопала по ручке позади себя:

– Ну, садись, Тиффани. Ты ведь не боишься высоты?

– Нет, – сказала Тиффани.

– Увидимся на Испытаниях! – крикнула ей мисс Тик, когда метла стала плавно подниматься. – Береги себя!

Как оказалось, тётушка Вровень неправильно сформулировала вопрос, когда интересовалась, не боится ли Тиффани высоты. Высоты Тиффани совершенно не боялась. Она могла ходить мимо деревьев-великанов, и глазом не моргнув. И вид горных круч её тоже нисколько не беспокоил.

На самом деле чего она боялась, хотя и не знала об этом, пока они не взмыли над лесом, это пустоты. Её очень пугала возможность падать в эту пустоту внизу так долго, что, пока летишь, в лёгких от крика кончится воздух, а когда приземлишься, кости искрошатся в пыль и вообще от тебя только мокрое место останется. То есть на самом деле она боялась земли. Тётушке Вровень стоило бы подумать об этом, прежде чем спрашивать.

Тиффани вцепилась в пояс старой ведьмы и уставилась на платье у неё на спине.

– Ты раньше летала, Тиффани? – спросила госпожа Вровень, пока они набирали высоту.

– Гмф! – выдавила девочка.

– Если хочешь, я могу заложить небольшой круг. С высоты открывается прекрасный вид на твою страну!

Ветер свистел у Тиффани в ушах. Наверху оказалось очень холодно. Она упрямо смотрела только перед собой, в спину ведьмы.

– Хочешь? – переспросила тётушка Вровень, и ветер засвистел пуще прежнего. – Это много времени не займёт!

Тиффани просто не успела отказаться. Она вообще боялась открыть рот, чтобы не стошнило. Метла накренилась под ней, и мир лёг набок.

Она не хотела смотреть вниз, но одно из свойств настоящей ведьмы – жгучее любопытство, граничащее с неприличием. И чтобы быть настоящей ведьмой, она обязана была посмотреть.

Набравшись смелости, девочка бросила взгляд на мир внизу. Ало-золотые лучи закатного солнца омывали землю. Дверубахи, деревья, сёла внизу отбрасывали длинные тени. А дальше, позади, выступал из земли первый холм, он был красный от солнца, и Белая Лошадь горела золотом, словно золотой кулон великанши. Тиффани уставилась на неё во все глаза. В угасающем свете дня среди растущих наперегонки теней казалось, будто Лошадь живая.

И Тиффани захотелось спрыгнуть с метлы, побежать назад, закрыть глаза и ударить каблуком о каблук – всё, что угодно, лишь бы оказаться там…

Нет! Она ведь завязала свою тоску по дому в узелок и оставила позади. Ей надо учиться, а в холмах её учить некому.

Но Мел был её миром. Её ноги ступали по нему каждый день. Она чувствовала мириады крошечных жизней под подошвами. Мел был у неё в костях, в точности как говаривала матушка Болен. И в имени её тоже: на древнем языке Нак-мак-Фиглей имя Тиффани означало «земля под волной», и она мысленно видела, как идёт по дну доисторического моря, а сверху сыплется медленный дождь из ракушек, из которых потом родится мел холмов. Она ходила по земле, сделанной из живых существ, дышала ею, прислушивалась к ней, посвящала ей свои мысли… И видеть эту землю теперь, такую маленькую и одинокую, посреди других стран и земель, протянувшихся до самого края света, было невыносимо. Надо вернуться…

Метла качнулась в воздухе.

Нет! Я должна лететь вперёд!

Метла рванулась вперёд, снова заложила вираж, отчего Тиффани чуть не стошнило, и устремилась к горам.

– Должно быть, небольшое завихрение в воздухе, – сказала тётушка Вровень через плечо. – Кстати, милочка, надеюсь, мисс Тик предупредила тебя насчёт тёплых шерстяных панталон?

Тиффани все ещё не пришла толком в себя, но умудрилась что-то отрицательно промычать. Мисс Тик, конечно, говорила, что всякая ведьма, у которой есть голова на плечах, надевает в полёт не меньше трёх пар панталон во избежание обледенения, но Тиффани о них забыла.

– О-хо-хо, – расстроилась госпожа Вровень. – Тогда лучше полетим на бреющем.

Метла камнем провалилась вниз.

Этот полёт Тиффани запомнила навсегда, хотя очень старалась забыть. Они летели над самой землёй, едва не касаясь её ногами, но так быстро, что всё внизу сливалось в неразборчивое мельтешение. Когда впереди появлялась изгородь или забор, тётушка Вровень вздёргивала метлу с криком: «Оп-па!» или «Гоп-ля-ля!», и они прыгали. Возможно, этими криками ведьма хотела подбодрить Тиффани. Но у неё ничего не вышло. Тиффани дважды вырвало.

Тётушка Вровень летела, пригнувшись к самой ручке метлы, чтобы как можно лучше использовать аэродинамические преимущества остроконечной шляпы. Шляпа у неё была не слишком высокая, всего дюймов девять в тулье, и больше смахивала на шутовской колпак, с которого срезали бубенчики. Позже Тиффани узнала, что тётушка Вровень нарочно носила такую приземистую шляпу, чтобы не приходилось снимать её, заходя в низкие деревенские домишки.

Спустя какое-то время – вечность, как показалось Тиффани, – они оставили фермы позади и углубились в предгорья. Вскоре и деревья тоже кончились, и вот метла уже летит над широкой рекой, вода в ней бурная и белая, там и тут, словно клинья, торчат острые камни. Башмаки стали мокрыми от брызг.

Тётушка Вровень прокричала сквозь рёв воды:

– Отклонись чуть назад, пожалуйста! Сейчас будет довольно сложный манёвр!

Тиффани отважилась взглянуть вперёд поверх плеча ведьмы и ахнула.

На Меловых холмах было не так уж много водоёмов, если не считать ручейков, которые стекали с гор по весне и начисто высыхали летом. По соседству, огибая холмы, текли и большие реки, но они были медлительные и покладистые.

Поток впереди не был ни медлительным, ни покладистым. Он стоял дыбом.

Река взмывала до самого неба, где уже показались первые звёзды. Метла явно собиралась последовать за ней.

Тиффани отклонилась назад и завизжала. И продолжала визжать, когда метла встала торчком и полетела вверх по водопаду. Тиффани, конечно, было известно слово «водопад», но слово – это одно, а сам водопад – совсем другое, он куда больше, мокрее и громче.

От брызг она промокла насквозь. От грохота почти оглохла. Помело летело вверх сквозь водяную взвесь и рёв, и Тиффани цеплялась за пояс тётушки Вровень вне себя от страха, что может упасть в любое мгновение…

А потом её швырнуло вперёд – и шум водопада остался позади, метла снова приняла нормальное положение. Река продолжила бурлить и пениться, но теперь, по крайней мере, у неё хватало совести делать это на ровной земле.

Слева и справа высились холодные скалы, над головой ущелье перечёркивал мост. Но постепенно каменные стены становились всё ниже, река – всё спокойнее, воздух – всё теплее, и вот уже метла скользит над гладкой и тихой водой, которая, должно быть, не знает, что ждёт её впереди. Серебряные рыбки сновали под ногами двух ведьм, летящих над самой рекой.

Спустя какое-то время тётушка Вровень свернула к берегу, и они помчались над возделанными полями. Поля были меньше и зеленее, чем в родном краю Тиффани. Снова стали попадаться деревья, а потом и небольшие глубокие долины, заросшие лесом. Но последние лучи солнца уже гасли у горизонта, и вскоре всё погрузилось во тьму.

Должно быть, Тиффани задремала, не ослабляя хватки на поясе тётушки, потому что вдруг резко очнулась, когда метла замерла в воздухе. Они парили довольно высоко, но внизу, под ними, кто-то обозначил место для посадки огненным кругом, расставив огарки свечей в горшочках.

Медленно, осторожно разворачиваясь, метла пошла вниз и наконец зависла у самой земли.

Ноги Тиффани решили, что теперь можно и расплестись, и она свалилась на траву.

– Вот и прилетели! – жизнерадостно воскликнула тётушка Вровень, помогая ей подняться. – Ты держалась молодцом!

– Простите, что раскричалась и что меня стошнило, – сказала Тиффани.

Она споткнулась о горшочек, свеча выкатилась из него и погасла. Девочка попыталась разглядеть что-нибудь в темноте, но перед глазами всё плыло.

– Тётушка Вровень, а кто зажёг свечи?

– Я. Пойдём-ка в дом, а то уже холодает… – залопотала ведьма.

– А, поняла. Вы зажгли их магией. – Голова у Тиффани всё ещё кружилась.

– Ну, конечно, магией тоже можно, – сказала ведьма, – но лично я предпочитаю спички. Это гораздо проще, а кроме того, если подумать, спички сами по себе чудо.

Она отвязала чемодан и сказала:

– Что ж, вот мы и дома! Надеюсь, тебе здесь понравится!

Опять этот натужно-жизнерадостный тон… Тиффани по-прежнему подташнивало, кружилась голова, и ей требовалось как можно скорее выяснить, где тут уборная, но даже в таком состоянии её уши всё слышали, а разум не переставал думать. И он подумал: эта жизнерадостность шита белыми нитками. Что-то тут не так…


Загрузка...