Шкатулка с темнотой

По мягкому песку океанского побережья шел, не оставляя за собой следов, маленький мальчик. В чистом небе без солнца метались, крича, чайки, а в спокойной воде пресного океана играла крупная форель. Вдалеке, почти у самого горизонта, показался на миг морской змей, изогнул тело семью чешуйчатыми арками и вновь исчез в пучине. Ребенок свистнул, подзывая, но гигантское пресмыкающееся, занятое охотой на китов, так больше и не всплыло на поверхность. Мальчик зашагал дальше, по-прежнему не отбрасывая тени и не оставляя следов на полоске пляжа между морем и обрывистым берегом. Впереди, на травянистом уступе, притулилась избушка на четырех ножках. Пока малыш карабкался по тропинке, петлявшей по склону утеса, избушка развернулась кругом и потерла друг о друга передние конечности словно муха или адвокат в суде. Стрелки часов внутри домика постоянно показывали десять минут десятого.

— Что это ты притащил, Дики? — спросила его мать, соля и перча томящегося в духовке кролика.

— Шкатулку, мамочка.

— Где ты ее нашел?

Мамин любимчик спрыгнул с увенчанных гирляндами лука стропил и, обвившись словно лисий воротник вокруг ее шеи, сказал:

— У моря.

— Верно, — подтвердил Дики. — Море выбросило ее.

— А что там внутри?

Мамочкин любимец мурлыкнул, но промолчал. Ведьма обернулась и пристально взглянула на круглое личико сына.

— Так что же там? — переспросила она.

— Темнота.

— Правда? Дай-ка взгляну.

Когда она нагнулась к сынишке, кот, не переставая мурлыкать, прикрыл глаза. Бережно прижав шкатулку к груди, малыш крайне осторожно приоткрыл крышку.

— И впрямь темнота, — подтвердила его мать. — Убери ее куда-нибудь, чтобы она не путалась под ногами. Боюсь, ключ давно утерян. А сейчас мигом мыть руки! Стол, накрывайся!

И пока малыш возился с массивным умывальником во дворе, тщательно моя руки и лицо, избушка наполнилась звоном посуды, материализовавшейся прямо из воздуха.

После обеда, воспользовавшись тем, что мать прилегла вздремнуть, Дики улизнул из дома, прихватив с собой обесцвеченную морем, исцарапанную песком шкатулку, и зашагал прочь от океана в сторону дюн. За ним по пятам следовал черный кот, осторожно продираясь сквозь жесткие стебли пробивающейся сквозь песок травы — единственного имевшегося у него прикрытия.

На гребне перевала принц Рикард обернулся в седле и бросил взгляд на видневшиеся в конце длинного спуска, где теснились плюмажи и знамена его армии, укрепленные стены отчего города, которые тускло мерцали, подобно жемчужине, на плоской равнине под небом без солнца. Сердце принца наполнилось гордостью при мысли о том, что никто и никогда не сможет взять его город приступом. Он жестом приказал своим офицерам ускорить темп марша и пришпорил коня. Тот заржал и перешел на галоп, а над головой принца метался, крича, грифон. Поддразнивая коня, он пикировал на него, угрожающе поклацывая клювом, и отворачивал в сторону за секунду до того, как несдерживаемый уздой жеребец мог цапнуть его за кисточку хвоста или отбросить прочь легким ударом серебристого копыта. С насмешливым карканьем отлетая прочь, грифон делал круг над дюнами и все начиналось сначала. Рикард, боясь, что грифон выбьется из сил еще до битвы, в конце концов приструнил его, и теперь тот, мурлыкая и клекоча, степенно летел над головой принца.

Перед юношей раскинулась блестящая гладь моря. Где-то у подножия утесов виднелась армия мятежников под предводительством его брата. Дорога постепенно превратилась в петлявшую по песчаным склонам тропу, видневшееся то слева, то справа море неуклонно приближалось. Внезапно тропинка кончилась. Белый жеребец легко спрыгнул с десятифутового обрыва и галопом понесся по песчаному пляжу. Выйдя из-под прикрытия дюн, Рикард увидел длинную цепь выстроившихся на песке людей, а за их спинами — три черных корабля. Его собственное войско как раз переваливало через дюны, сползая по осыпающимся склонам. Морской бриз трепал небесно-голубые флаги, ровный рокот моря перекрывал гул голосов. Без каких-либо прелюдий или переговоров две армии сошлись — меч на меч, человек на человека. Грифон с леденящим душу криком взмыл в воздух, сорвав с руки Рикарда поводок, и камнем, подобно соколу выставив вперед когти и клюв, рухнул на высокого мужчину в сером — вражеского предводителя. Но тот все же успел выхватить меч из ножен. Как только твердый как железо клюв впился в плечо человека и начал рвать его плоть, пытаясь добраться до горла, безжалостный выпад стального клинка располосовал брюхо грифона. Животное судорожно рванулось вверх и взмахом гигантского крыла выбило всадника из седла и с жалобным криком рухнуло на песок, истекая черной кровью. Высокий мужчина вскочил на ноги и отсек грифону голову и крылья. Ослепленный взметнувшимся фонтаном из крови и песка, он заметил Рикарда лишь тогда, когда тот подскакал к нему вплотную. Молча развернувшись, человек поднял свой дымящийся меч, парируя удар принца. Противник Рикарда попытался подсечь ноги коня, но тщетно — умное животное ни секунды не стояло на месте, кружась вокруг него и вставая на дыбы, а принц без устали наносил сверху вниз удар за ударом. Постепенно движения человека в сером становились все более замедленными, воздух со свистом вырывался у него из легких. Рикард по-прежнему не давал ему ни секунды передышки. Противник принца сделал отчаянный выпад, и тут меч брата со свистом опустился на его запрокинутое лицо. Человек безмолвно рухнул на землю. Бурый песок из-под копыт запорошил лицо, когда Рикард осадил белого жеребца и ринулся в гущу битвы. Атакующих было больше, да и дрались они, как звери, так что мятежники шаг за шагом отступали к морю. Когда от всего их войска осталось человек двадцать-тридцать, они дрогнули и сломя голову кинулись к кораблям, выталкивая их на глубину и карабкаясь на борт. Рикард начал созывать своих людей. Они брели к нему по песку со всех сторон, переступая через трупы людей и лошадей. Тяжелораненые тоже пытались подползти поближе к принцу. Все, кто был в состоянии самостоятельно передвигаться, выстраивались в ряды в ложбине за дюной, на вершине которой стоял Рикард. За спиной принца покачивались на волнах вытолкнутые на глубину черные галеры.

Рикард присел на густую сочную траву, прикрывавшую вершину дюны, и опустил голову, спрятав лицо в ладонях. Рядом с ним застыл, словно каменная статуя, белый жеребец. В ложбине у ног принца молча стояли остатки его войска. За спиной Рикарда на песчаном пляже подле тела грифона лежал высокий мужчина в сером с залитым кровью лицом. Вокруг него лежали, уставившись в небо без солнца, другие мертвецы.

Подул легкий ветерок. Рикард поднял голову. На его юном лице застыло угрюмое выражение. Он дал знак своим офицерам, вскочил в седло и рысью поскакал вперед, огибая дюны, обратно к городу, не дожидаясь, пока его армия пополнит свои ряды и зашагает вслед за ним. Когда над головой принца вдруг закружился, пронзительно крича, грифон, Рикард поднял руку и с улыбкой стал наблюдать за тем, как гигантское создание, хлопая крыльями и мурлыкая как кот, устраивается на его защищенном перчаткой запястье.

— Ты плохой грифон, — сказал принц, — отправляйся ты, петух драчливый, домой в родной курятник!

Оскорбленное чудовище каркнуло и, взмыв в воздух, устремилось на восток в сторону города. Сзади брела среди холмов, не оставляя за собой следов на бархатистом, как шелк, ровном, как стол, буром песке, армия принца. Черные галеры с поднятыми парусами уже качались на волнах вдали от берега. На носу флагмана стоял, угрюмо глядя на берег, высокий человек в сером.

Избрав самый удобный путь домой, Рикард проскакал невдалеке от уступа, на котором стояла избушка на четырех ножках. Стоящая в дверях ведьма окликнула его. Конь вихрем взлетел на склон холма и, подчиняясь твердой руке хозяина, встал как вкопанный у ворот крохотного дворика. Рикард пристально взглянул на молодую ведьму. Ее глаза сияли, как угли, черную гриву волос, обрамлявших смуглое лицо, трепал легкий бриз. Она посмотрела на закованного в белые доспехи принца, восседавшего на белом жеребце, и сказала:

— Ваше высочество, не слишком ли часто вам приходится сражаться?

Он рассмеялся.

— А что мне остается делать? Позволить моему брату осадить город?

— Конечно. Никто не сможет взять город приступом.

— Я знаю. Но мой отец, король, изгнал его из страны, запретив ему на веки вечные даже ступать на нашу землю. А я — верный солдат моего отца, подчиняющийся всем его приказам.

Ведьма бросила взгляд на море, затем вновь посмотрела на юношу. Ее смуглое лицо посуровело, нос и щеки заострились, глаза метали молнии.

— Прислуживай или отдавай приказы, — сказала она, — правь или подчиняйся. Твой брат не хотел ни подчиняться, ни править… Знаешь, принц, будь осторожен. — Ее лицо смягчилось и обрело прежнюю красоту. — Море выбросило подарки этим утром, ветер дует, бьется хрусталь. Будь осторожен.

Юноша степенно поклонился, пробормотав слова благодарности, пришпорил коня и ускакал, как чайка сверкая белизной на фоне причудливо изогнутых гребней дюн.

Ведьма вернулась в хижину и пристально оглядела ее единственную комнату, дабы убедиться, что все на месте: летучие мыши, лук, половики, метла, треснувшие хрустальные шары, тонкий полумесяц луны, повисший на трубе, колдовские книги, ее любимец… Еще раз окинув комнату взглядом, она выскочила наружу и позвала:

— Дики!

С запада дул холодный ветер, пригибая к земле высохшие стебли травы.

— Дики!.. Кис-кис-кис!

Ветер сорвал зов с ее губ, разорвал его на кусочки и куда-то унес.

Женщина щелкнула пальцами. Из-за двери во двор, пронзительно жужжа, вылетела метла и зависла примерно на двухфутовой высоте в горизонтальном положении, а хижина задрожала и возбужденно закрутилась вокруг своей оси.

— Прекрати! — рявкнула ведьма, и дверь послушно захлопнулась. Забравшись на метлу, она стала прочесывать берег к югу от хижины, крича:

— Дики!.. Эй, кис-кис-кис!

Присоединившись к своему войску, юный принц спешился и зашагал наравне с ними. Когда они достигли гребня перевала и увидели раскинувшийся перед ними посреди равнины город, кто-то дернул Рикарда за плащ.

— Принц…

Подле него стоял, испуганно глядя на принца, маленький мальчик, пухленький и круглощекий, словно младенец. Он держал в руках потертую, извалянную в песке шкатулку. Рядом с малышом сидел, улыбаясь во всю пасть, огромный черный кот.

— Ее выбросило море… Я знаю, она предназначена для принца нашей страны… Пожалуйста, возьмите ее!

— Что в ней?

— Темнота, сэр.

Рикард взял шкатулку и после некоторых колебаний слегка приоткрыл ее.

— Она выкрашена изнутри черной краской, — сказал он, усмехнувшись.

— Нет, принц, правда нет. Откройте ее пошире!

Рикард осторожно приподнял крышку на дюйм-другой и заглянул вовнутрь. Затем он быстро захлопнул ее, прежде чем малыш предупредил:

— Не давайте ветру выдуть тьму наружу, принц!

— Я передам шкатулку королю.

— Но она предназначена вам, сэр…

— Все дары моря — собственность короля. Но спасибо тебе за нее, малыш.

Какой-то миг они смотрели друг на друга, маленький пухленький мальчик и суровый красивый юноша. Затем Рикард отвернулся и зашагал дальше, а расстроенный Дики молча побрел вниз по склону холма. Он услышал зов матери, доносящийся откуда-то с юга, и попытался крикнуть ей что-нибудь в ответ, но ветер относил его слова прочь от побережья, а черный кот куда-то исчез.

Бронзовые ворота со скрежетом распахнулись, впуская вернувшееся войско. Залаяли сторожевые псы, часовые встали по стойке «смирно», горожане склонили головы перед Рикардом, который вихрем пронесся на коне по мраморным мостовым, спеша во дворец. Войдя туда, он бросил взгляд на большие бронзовые башенные часы, украшавшие самую высокую из девяти белоснежных башен дворца. Застывшие стрелки показывали без десяти десять.

В Зале Приемов его ждал отец: суровый седовласый мужчина с железной короной на голове. Его руки стискивали металлические подлокотники трона, выполненные в форме голов химер. Рикард опустился на колени и склонил голову. Не поднимая взгляда, он доложил об успешном исходе похода.

— Изгнанник убит, как и большинство его воинов. Оставшиеся в живых бежали на своих кораблях.

Голос, ответивший ему, напоминал скрежет немазанных петель железной двери:

— Хорошая работа, принц.

— Я принес тебе морские подарки.

По-прежнему не поднимая головы, Рикард подал отцу деревянную шкатулку.

Глухой рык вырвался из горла одного из вырезанных на троне монстров.

— Она моя, — сказал старый король столь хриплым голосом, что Рикард на миг поднял взор и увидел зловещий оскал химер и лихорадочный блеск в глазах отца.

— Поэтому я и принес ее тебе, Повелитель.

— Она моя — я сам отдал ее морю! А море отринуло мой дар.

После долгого молчания король продолжил уже более спокойным тоном.

— Что ж, возьми ее себе, принц. Ни мне, ни морю она не нужна. Поступай с ней, как знаешь. Но только… не открывай ее. Никогда не открывай ее, принц!

Рикард низко поклонился, не поднимаясь с пола в знак благодарности и уважения, затем встал и, по-прежнему не поднимая глаз, направился к выходу из огромной залы. Как только принц вышел в тускло освещенную переднюю, его тут же обступили офицеры и вельможи, жаждущие расспросить Рикарда о битве, повеселиться, выпить и позубоскалить. Но вопреки обыкновению, он молча прошел мимо, даже не взглянув на них, и направился в свои покои, бережно держа шкатулку обеими руками.

В его покоях, освещенных ровном пламенем не отбрасывающих теней высоких свечей в золоченых канделябрах, не было окон. Стены украшали сотканные из золотых нитей гобелены, усыпанные всевозможными драгоценными и полудрагоценными камнями. Принц положил шкатулку на стеклянный столик, сбросил плащ, отстегнул пояс с мечом и, вздохнув, сел. Из спальни вприпрыжку выбежал грифон, клацая когтями по выложенному мозаикой полу, и положил голову Рикарду на колени, желая, чтобы тот почесал его поросший перьями загривок. По комнате также бродил кругами огромный лоснящийся черный кот. Рикард не обратил на него никакого внимания. Дворец кишмя кишел всевозможными тварями: кошками, собаками, обезьянами, белками, белыми мышами, тиграми и т.д. У каждой фрейлины был хотя бы один единорог, каждый придворный окружал себя по меньшей мере дюжиной любимцев. У принца имелся лишь один-единственный грифон, неразговорчивый друг, который всегда сражался с ним бок о бок. Рикард потрепал грифона по загривку, то и дело поглядывая вниз, дабы встретиться с полным любви взором золотистых глаз своего любимца. Принца неудержимо притягивала стоящая на столике шкатулка. Он не мог запереть ее, поскольку к ней не было ключа.

Где-то вдалеке играла тихая музыка. Ее беспечные переливы напоминали журчание фонтана.

Принц взглянул на настенные часы; причудливой формы конструкцию, украшенную золотистой и синей эмалью. Они показывали без десяти десять: пора вставать, надевать меч, созывать своих людей и отправляться на войну. Изгнанник вернулся и предъявляет права на трон, свое наследство, грозя взять город приступом. Его черные галеры необходимо вновь отбросить прочь от берега. Братья должны будут сразиться, одному из них суждено умереть, и город будет спасен. Рикард приподнялся, и грифон тут же вскочил, виляя хвостом, готовый к схватке.

— Ладно, пошли, — сказал ему юноша, но в голосе принца не было прежней теплоты. Он поднял меч в усыпанных жемчугом ножнах и пристегнул его к поясу. Грифон застонал от удовольствия и потерся клювом о ладонь принца. Тот не ответил на ласку, поскольку устал и был не в настроении. Он страстно желал чего-то… Но вот чего? Послушать еще внезапно прекратившуюся музыку, поговорить с братом перед тем, как сразиться с ним… Рикард не знал. Наследник и защитник престола, он был обязан подчиняться приказам. Принц одел на голову серебристый шлем и повернулся, чтобы взять перекинутый через спинку стула плащ. И тут Рикард увидел лежащую на полу шкатулку с откинутой крышкой. Пока он стоял, уставившись на нее оцепенелым, отсутствующим взором, на полу возле шкатулки сгустилось маленькое черное облачко, похожее на дым крохотного костерка. Принц протянул руку и зачерпнул пригоршню тьмы, но та прошла мед его пальцев.

Грифон, испуганно крича, отскочил в сторону.

Высокий светловолосый юноша в белых доспехах и серебристом шлеме стоял посреди комнаты, освещенный тусклым светом свечей, держа в руках открытую шкатулку и наблюдая за тем, как медленно струится из нее густая черная дымка. Вокруг его тела постепенно сгущалась тьма. Рикард стоял неподвижно, как статуя. Затем медленно поднял шкатулку над головой и перевернул ее.

Тьма омыла его лицо. Принц огляделся вокруг. Далекая музыка давно смолкла, и в комнате царила тишина. Горели свечи, пятна света плясали по потолку и стенам, высекая из них золотисто-фиолетовые искры. Но в углах и за креслами притаилась тьма, а когда Рикард поворачивал голову, по стене скакала ее тень. Вдруг в одном из темных углов принц заметил два больших кроваво-красных глаза. Он вздрогнул и выронил шкатулку… Так это же грифон! Рикард заговорил с ним, маня его к себе. Тот даже не шелохнулся и лишь издал протяжный скрежещущий стон.

— Прекрати! Неужели ты боишься темноты? — сказал принц, и тут его самого внезапно охватил страх. Юноша обнажил меч. Грифон оставался на месте. Принц осторожно попятился к двери, в тот же миг чудовище прыгнуло. Огромная тень от черных крыльев застлала потолок. Железный клюв, почти вся масса огромного тела грифона обрушились на Рикарда прежде, чем тот успел увернуться. Громадный клюв пытался впиться ему в горло, стальные когти рвали руки и плечи. Принц боролся изо всех сил, пока ему, наконец, не удалось освободить руку с мечом и нанести пару яростных ударов. Второй удар наполовину перерубил шею грифона. Тварь рухнула на пол, забилась в судорогах среди осколков разбитого вдребезги стола и вскоре затихла.

Меч принца со звоном упал на мозаичный пол. Руки юноши были липкими от собственной крови, гигантские крылья грифона задели или сбили все свечи, кроме одной, и Рикард почти ничего не видел. С трудом нащупав кресло, он сел в него. Минуту спустя, хотя ему так и не удалось перевести дыхание, принц опустил голову и спрятал лицо в ладонях — как и на гребне дюны после сражения. В комнате царила абсолютная тишина. Ровно горела единственная свеча. Язычок ее пламени отражался в россыпи топазов, переливавшихся на стене за нею. Наконец Рикард поднял голову.

Грифон лежал неподвижно. Вытекшая из него кровь, черная, как сгусток тьмы, выползший сперва из коробки, образовала большую лужу. Его стальной клюв был распахнут, широко раскрытые глаза горели как угольки.

— Он мертв, — послышался тихий тонкий голосок, и черный кот ведьмы подошел к принцу, осторожно ступая среди острых осколков разбитого столика. — Раз и навсегда.

Кот сел, обернув хвост вокруг туловища. Рикард сидел неподвижно, с почерневшим от горя лицом, но тут внезапно раздавшееся поблизости тоненькое «динь-динь» заставило его встрепенуться. Затем ударил огромный колокол в башне наверху, заставив содрогнуться каменный пол и кровь в жилах принца. Часы пробили десять.

В дверь заколотили. Последние удары колокола сопровождали вопли испуганных животных, недоуменные крики людей и всевозможные команды.

— Ты опоздаешь на битву, принц, — сказал кот.

Рикард нащупал среди крови и теней свой меч, сунул его в ножны, схватил плащ и направился к двери.

— Сегодня наступит полдень, — добавил кот, — а также сумерки и ночь. К приходу ночи один из вас вернется домой, в город: или ты, или твой брат. Но только один из вас, принц.

Рикард остановился на миг и спросил:

— Светит ли теперь там, снаружи, солнце?

— Да, теперь светит.

— Ну что ж, тем лучше, — сказал юноша, распахнул дверь и окунулся в гомон и переполох залитых солнцем залов дворца. Его черная тень следовала за ним по пятам.