Шестой Океан

Про обязательства и долг

Цена вопроса была – сто двадцать миллионов долларов. Солидно, даже по меркам нашей конторы. Именно столько стоила подпись на договоре поручительства, оригинал которого мы возили на заседание суда апелляционной инстанции.

Лиза, молодой адвокат, смотрела на меня большими карими глазами, в которых уже стояли слёзы.

- Дим… это ерунда какая-то. Ну невозможно же! Она всё время была у меня в руке!

В руке… по-хорошему, папка должна была храниться в большом черном бронированном чемодане, который был пристёгнут к моей руке наручниками. Таковы корпоративные правила, которые я ни при каких обстоятельствах не должен был нарушать.

Лиза перспективная девочка. Старательная. Есть все задатки, чтобы со временем в партнёры выбиться. Первое громкое дело по корпоративному праву, и вела она его блестяще! Наверно, я тоже поддался её харизме, уму, сообразительности и работоспособности, раз разрешил в полёте взять договор. Сомнения у неё возникли по скан-копии, аргументы по будущей экспертизе готовила, хотела лично ещё раз разглядеть каждую закорючку.

Ну не мог я поверить, что такой человек, перфекционист, дотошный в мелочах, мог потерять эту папку.

Но Лиза, в общем-то, зря плакала. Её, может быть, слегка пожурят. А вот отвечать по полной придётся мне, как ни крути. И хорошо ещё, если ответственность будет заключаться всего лишь в увольнении с «волчьим билетом».

- Вспомни, пожалуйста, может, кто-то крутился рядом? – попросил я, стараясь изо всех держать себя в руках, сохраняя профессионально-нейтральный тон.

- Я… э-э-э… - Лиза почесала лоб, - я не помню. Странно. Словно помутнение какое-то! Я же точно была очень осторожна, держала её двумя руками. И вот: выезжает мой чемодан, я протягиваю правую руку, чтобы его взять и понимаю, что папки нет!.. – в глазах снова слёзы, дышит прерывисто…

- Ладно, - сказал я, - бери нашу машину и домой. Начальству не звони в течение часа. Если не справлюсь за это время – сам перезвоню.

Лиза быстро закивала головой.

Мы прилетели в «Домодедово», хотя обычно предпочитали «Аэрофлот», который летает только в «Шереметьево». Но в этот раз выбора не было: усилиями оппонентов дату суда в очередной раз перенесли, и мы едва успели взять последние билеты на регулярку. Так что летели «Зелёными» - авиакомпанией «Эс Севен». Причём в экономе. Бизнес был под завязку, и не удивительно: там этого бизнеса всего лишь два ряда.

Но до Омска лететь не так уж далеко, так что в полёте и туда, и обратно я даже отдохнул. Несмотря на обязательные маски. Кому как – но маски меня совсем не раздражают. Напротив, я чувствуя себя очень комфортно, когда половину моего лица не видно. Так сложнее запомнить и опознать.

Правда, эти же самые маски становятся проблемой, как только ты оказываешься по другую сторону: когда тебе надо не прятаться, сливаясь с толпой, а искать злоумышленника. Электронные системы поиска лиц не всегда успешно справляются с этой задачей из-за масок.

В Домодедово, кстати, эту систему установили уже давно. Ещё после той громкой истории с терактами. Там было много юридических разбирательств, и по гражданско-правовой линии в том числе. В некоторых тоже участвовала моя контора. Тогда-то я и познакомился близко со службой безопасности аэропорта. И даже, по старой привычке, установил доверительные отношения.

Мне это стоило сущую мелочь: всего-то не забывать поздравлять регулярно, из года в год, ключевых людей с днём рождения. Дарить всякую приятную мелочёвку. Вискарик, там. Билеты на футбол. Люди такое любят и ценят.

На посту, где стояли мониторы, транслирующие картинку с камер в зале прилёта, был молодняк. Впрочем, старший смены меня узнал. Проблем не возникло. Внимание к людям, оно чудеса творит.

- Дмитрий Олегович, да вы проходите. Нужная вам линия находится под этой камерой. Какой период нужен?

Я взглянул на хронометр. Папка исчезла в промежутке между десятью ноль-ноль и десятью ноль-четыре. Промежуток совсем короткий, благодаря ещё одной моей старой привычке: всегда отмечать время совершения основных действий.

- С десяти ноль-ноль, пошли стоп-кадрами с десятисекундными интервалами, - ответил я.

Объект обнаружился почти сразу. Неприметный мужик в пиджачке мышиного цвета. Средний возраст, серо-седые волосы, проплешина на затылке. Большая часть лица закрыта огромной серой маской.

Опытный, гад. Махнул чем-то ярким на периферии зрения Лизы, ввёл в рефлекторный ступор на полсекунды и аккуратно, точно дозированным усилием вынул папку из её рук.

- Вот этого, - я ткнул пальцем в объект, - отследите до настоящего времени.

Оператор потыкал что-то на пульте, но картинка на мониторе так и осталась статичной.

- Распознавание не работает, - сказал парень, - маска большая.

- Давай вручную. Ускорение в пять раз, - попросил я.

Объект даже пытался петлять. Чёрт, серьёзный противник! Но, к счастью, кем бы он ни был, «эс-бэ» аэропорта он не контролировал. К счастью.

Мужик с папкой прошёл в зону вылета, миновал досмотр и прошёл на посадку через один из гейтов. Я посмотрел на номер: двадцать один.

- Можешь посмотреть от двадцать первого какой рейс летит? – попросил я.

- Иркутск, - ответил оператор через несколько секунд, - посадка заканчивается через двадцать минут.

- Миш, - я вспомнил имя дежурного; ещё одна моя полезная привычка, запоминать имена людей, - в чистую зону проведёшь?

Миша скривился, как будто откусил червивое яблоко, но потом, одумавшись, кивнул и улыбнулся.

- По моему пропуску, - сказал он, и добавил шёпотом мне на ухо: - но если меня с работы попрут, обещайте, что не бросите погибать голодной смертью!

- Не брошу, - твёрдо ответил я. Даже не скрещивая пальцы на ногах из суеверия. Если парень поможет мне сохранить собственное рабочее место, я тоже его в обиду не дам.

На самом деле даже прямой необходимости в таком серьезном нарушении не было. Я всё равно купил билет на следующий рейс до Иркутска и распечатал посадочный. Это было нужно для моей комбинации. С этим талоном я мог спокойно пройти на досмотр, но счёт шёл на минуты. Поэтому вместо обычного пассажирского коридора я подбежал к проходу, по которому в стерильную зону проходили члены экипажей воздушных судов и работники заведений. Миша ждал меня возле.

Про сюрпризы и чудовищ

Самое страшное, когда сталкиваешься с чем-то необычным и необъяснимым – это чувство, будто ты потерял рассудок. Такое бывает иногда, когда вдруг в небе появляется нечто странное, ты останавливаешься, разинув рот, но в следующую секунду понимаешь, что это просто стая птиц. Или вдруг встречаешь на улице человека с четырьмя руками, который не просто стоит, а активно жестикулирует всеми конечностями, оживлённо что-то обсуждая. Ты протираешь глаза и понимаешь, что он просто находится в таком ракурсе, что сливается с другим человеком, который находится позади него.

Обычно это чувство испуга бывает мимолётным. Пара мгновений, до того, как мы понимаем, что происходит на самом деле.

Но вы когда-нибудь задумывались, что будет, если не получится так быстро во всём разобраться?

Плешивый мужик, который похитил папку, листал меню, сосредоточенно шевеля зеленоватыми жвалами. Стюардесса присела перед ним и что-то стрекотала, периодически облизывая вертикальную щель, заменяющую ей рот, тонким фиолетовым языком.

Я зажмурился, потряс головой, и снова открыл глаза. То же самое: плешивый с хитиновой мордой и стюардесса, чья физиономия напоминает внутренность моллюска с тремя крупными глазами, переливающимися словно жемчужины.

Что я мог подумать?

Конечно же, что меня опоили. Подмешали какую-то забористую наркоту в сок. И мне натуральными образом стало плохо: химия для меня категорически противопоказана. Особенность организма. Там, где другие ловят кайф, я ловлю жесточайшие панические атаки. Проверено на практике, увы.

Я лихорадочно пытался сообразить, что это за дрянь могла быть. ЛСД? Сколько там оно выводится в норме из организма? Те цифры, которые всплывали в памяти, были совсем не утешительными.

Сосредоточившись на дыхании, я сел ровно и закрыл глаза.

Удивительно, но сразу стало лучше. Словно бы и не было никакого наркотического отравления. Сердце медленно успокаивалось. Я хорошо контролировал каждый мускул. Чёрт возьми, да я даже готов был вступить в слепой поединок, как когда-то на курсах! Чувство пространства было в норме. Обоняние тоже… кстати, в салоне были странные посторонние запахи. Нельзя сказать, что неприятные, но какие-то чужие. Тёплые и пряные. Экзотические. Может, так пахнет странная химия, вызывающая зрительные галлюцинации?

- Господин? – тихий голос стюардессы у моего уха, - господин, с вами всё в порядке?

Голос как голос. Воображение уверенно нарисовало в голове образ симпатичной стюардессы. Глаза открывать не хотелось.

- Вы впервые путешествуете, - странно, но это прозвучало как утверждение, а не вопрос.

- Что вы, я много раз летал, - ответил я, улыбнувшись, но веки так и не разомкнул.

- Это другое, вы же понимаете, - голос стал немного вкрадчивым, с подчёркнутой эмпатией, - ваш вид не всегда хорошо переносит момент перехода.

«Что она несёт?» - подумал я в отчаянии, уже, впрочем, понимая, что одними зрительными галлюцинациями не отделаюсь. Вздохнув, я обречённо открыл глаза.

На меня смотрели три глаза-жемчужины. Впрочем, в них отражалось настоящее беспокойство и искреннее участие.

- С непривычки внешний вид других пассажиров и членов экипажа может шокировать, - произнесла (или произнесло?) стюардесса, - но нам запрещено носить маскировку после начала полёта. Даже ради удобства части пассажиров. Таковы правила.

- Я… я понимаю, - выдавил я, облизав пересохшие губы.

- Потерпите немного, - сказало стюардессо (ну не получалось у меня снова представить эту жуть хтоническую в женском образе!) – переход через пятнадцать минут. Может, всё-таки шампанского? Говорят, вашим помогает по первости.

- Нет, спасибо, - твёрдо ответил я, изобразив нечто вроде улыбки, - я справлюсь. Благодарю за беспокойство.

- Рада, что воспользовались услугами нашей компании, - сказало существо и, наконец-то, отошло от моего кресла. Пряный запах сразу ослаб. Блин, получается, это её природный аромат? Меня едва не стошнило, но всё-таки я сдержался.

Уверен, человек попроще на моём месте точно впал бы в ажитацию. Но меня не для того учили сохранять холодную голову в самых невероятных обстоятельствах, чтобы какая-то пара чудовищ так просто сбили бы меня с толку.

Я взглянул на соседний ряд. Плешивый сосредоточенно поглощал с подноса что-то серое и шевелящееся. Руки для этого ему были не нужны: прямо из ротового отверстия он выпускал тонкие щупальца, заканчивающиеся крючочками, и подтягивал добычу к жвалам.

Только чудовищным усилием воли я подавил новый приступ тошноты.

Сильно помог вид папки с похищенными документами. Она всё так же лежала на коленях у плешивого. Меня это разозлило. Ещё не хватало, чтобы он испачкал корпоративное имущество своей жратвой!

Кем бы он ни был, но эта наглая кража ему точно с рук не сойдёт, и плевать, что у него жвала вместо нормальных зубов. Надо будет – выдерну их и вставлю в пятую точку. Если, конечно, смогу её найти…

В этот момент в салоне раздался мелодичный перезвон, а освещение стало приглушённым, как на взлёте. Из динамиков послышался какой-то ритмичный скрежет, потом, через несколько секунд, ритмичное бульканье, и, наконец, последовало объявление на чистом русском: «Дорогие пассажиры! Мы приближаемся к зоне перехода. Просим занять свои места и зафиксировать механизмы аварийного стазиса». Что это за механизмы такие я, разумеется, не знал. Но на всякий случай пристегнул ремень. Впрочем, чудовище, похитившее папку, это оповещение вообще проигнорировало, продолжая трапезничать. И стюардессо, похоже, не возражало. Так что, сохраняя хладнокровие, я отвернулся и посмотрел в иллюминатор.

А там было на что смотреть: среди темнеющего звёздного неба и серебристой равнины облаков далеко внизу прямо в воздухе появилось тлеющее красным расплывчатое пятно. Самолёт, чуть накренившись на левое крыло (я как раз сидел с этой стороны), направлялся прямо в его центр.

По мере приближения пятно становилось всё ярче, пока не вспыхнуло кровавым светом, будто вернув на миг закатное солнце.

Про ошибки и подарки

Мы прошли несколько десятков метров вперёд и остановились перед бесцветной колонной, стоящей посреди зала. Несколько таких же колонн были расположены неподалёку. К некоторым подходили существа, проделывали какие-то манипуляции, после чего уверенно двигались вперёд и исчезали внутри.

- Тут недалеко, - комментировал свои действия Ц’тал, - давайте на общественном транспорте, он на станции бесплатный.

- Хорошо, - кивнул я и добавил, не переставая осматриваться, стараясь запомнить во всех деталях зал прилёта на случай, если придётся сюда возвращаться самостоятельно, - удобно, опять же.

- Именно! Правда, не рекомендую пользоваться самостоятельно. Тем более вы без переводчика. Почему, кстати? Бюджет не выделили? Или просто забыли?

- Забыли, наверное, - я пожал плечами и рискнул продолжить: - переводчик там же, где и встречающий.

Ц’тал замер на секунду, а потом рассмеялся.

- Отличная шутка, да, - сказал он, успокаиваясь, - всё время забываю, что у вас иногда всё ещё встречаются живые переводчики. Но если серьёзно, на будущее он обязательно должен быть. Русский, да и другие земные языки, всё ещё редкость в стандартных переводческих программах, даже на крупных станциях вроде этой. В следующий раз не рискуйте.

- Не буду, - пообещал я.

 В этот момент колонна издала мелодичный сигнал.

- О, нам пора! – сказал Ц’тал, и уверенно шагнул вперёд. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

То, что оказалось внутри, было совершенно неожиданно. Вот я стою на полу в зале прилёта, и вот – уже перемещаюсь на огромной скорости по какому-то извивающемуся узкому тоннелю. Сила тяжести куда-то пропала, из-за этого казалось, что я лечу не вперёд, а падаю в глубочайший колодец. При этом воздух вокруг меня оставался совершенно неподвижным. Ц’тал летел впереди меня, в нескольких метрах.

- Ну вот мы и почти на месте! – сказал он совершенно спокойным голосом через несколько секунд такого «полёта», обернувшись ко мне.

В следующее мгновение я почувствовал лёгкий толчок в спину. Тяжесть вернулась, и устоять на ногах было совсем не просто. Спасли ситуацию наработанные годами специальной подготовки рефлексы.

Я быстро огляделся. Мы были одни в каком-то небольшом закутке без дверей и окон. Кругом было тихо.

Идеальное место, чтобы начать действовать. Если похититель со мной играл, то к этому моменту он наверняка расслабился. Считает, что от меня можно не ждать сюрпризов, что я шокирован необычным окружением и чувствую себя беспомощным.

При моём роде деятельности я, конечно же, никогда не садился в самолёт полностью безоружным. И это не считая официального ствола, на который у меня было разрешение и который передавался на перевозку по акту, через службу безопасности, чтобы провести полёт в специальном сейфе, доступ к которому имел только командир ВС.

В наплечниках пиджака, с каждой стороны, у меня было спрятано по керамическому стилету. Раньше было ещё круче: я возил с собой одноразовый керамический ствол. Но уж больно непрактичная штука, своего рода последний аргумент: стрельба в воздухе очень рискованное мероприятие.

Приняв решение, я действовал стремительно. Одним неуловимым движением извлёк стилет с левой стороны. Заранее прикинув, где у этого ракообразного могло быть уязвимое место (основание «головы», тонкая перемычка, не защищённая хитиновыми пластинами), я поднырнул ему под конечности, зашёл сзади и, схватив «голову» в классический захват, приставил стилет к перемычке.

Всё прошло идеально. Похититель, несмотря на устрашающую внешность, не обладал ни супер реакцией, ни супер силой.

- Коллега, что вы делаете? – сдавленно произнёс он.

- Не двигаться, - твёрдо сказал я, - папку передал мне. Быстро!

- Нет, пожалуйста, вы не понимаете! – запричитал вор.

Я чуть сильнее надавил на стилет.

Через секунду папка была у меня в свободной руке. Для этого пришлось отказаться от захвата. Но стилет по-прежнему был в уязвимой точке, и вор не пытался освободиться.

- На кого работаешь? Быстро, не задумываясь! – Скомандовал я, чуть пошевелив лезвием стилета для убедительности.

- Мы… мы хотим помочь! Вы не понимаете! Дайте же объяснить!

- Для помощи нужно похищать сотни миллионов? – спросил я ледяным тоном.

- Миллионов?.. миллионов чего? Я не понимаю, простите! – голос Ц’тала звучал совершенно искренне. Будь он человеком я бы не сомневался, что он испуган и в замешательстве. Но он человеком не был, так что я оставался начеку.

- Ты ведь в курсе, сколько стоят бумаги, которые ты похитил?

- Бумаги?

- Бумаги. Договор поручительства. Подпись, ценой сто двадцать миллионов. Не рублей.

Одной рукой я расстегнул папку. Нужно было убедиться, что сам договор на месте, что этот хмырь с клешнями не успел его перепрятать, чтобы теперь ломать передо мной комедию.

- Этот договор, - я извлёк прозрачный пакет из армированного пластика с бумагами, и сунул вору под жвала.

Реакция была совершенно неожиданной. Он затрясся всем телом, потом что-то защёлкал и, наконец, словно очнувшись, снова перешёл на русский.

- Катастрофа… - прошептал он.

- Согласен, - кивнул я, и добавил издевательски: - коллега.

- Нет, вы не понимаете… да как же вам объяснить-то? Произошла ошибка! Мне должны были передать кое-что… понимаете? Мне совсем не нужна была ваша бумага!

- Ага, - кивнул я, - убедительно.

- О, боже! – продолжал причитать похититель, - мне… мне срочно нужно обратно! Ещё можно успеть! Вы… вы должны помочь мне! Скажите, что у вас срочное дело! Что родственник умирает! Они должны утвердить рейс вне графика!..

Я уже хотел прервать этот бред, но в этот момент в закутке, где мы находились, пропиликала затейливая мелодия и одна из стен исчезла, открыв проход в длинный узкий коридор, освещённых тусклым синим светом. В дальнем конце коридора я заметил какое-то движение.

Про случайности и осторожность

В ту же секунду одна из стен исчезла.

На меня обрушилась какофония звуков и безумная смесь запахов.

Всего в нескольких метрах мимо транспортного закутка двигалась пёстрая толпа самых разных живых существ: встречались похожие на людей или каких-то животных, но были и вовсе бесформенные, точно амёбы. Кто-то был одет. Кто-то явно обходился без одежды. Кто-то двигался один, а кто-то – большой компанией.

Улица была полностью пешеходной. Транспорт тут был, видимо, исключительно воздушным: далеко наверху самые разнообразные аппараты плотно загромождали почти всё свободное пространство, двигаясь во всех направлениях сразу, но при этом умудряясь не сталкиваться.

На другой стороне, в цокольных этажах высотных зданий, размещались различные заведения и организации. Их вывески переливались всеми цветами радуги и вспыхивали причудливыми голограммами прямо над головами прохожих.

Надписи были на совершенно незнакомых языках, однако, сосредоточившись на них, я вдруг понял, что могу понять их смысл. Перевод появлялся прямо в голове, минуя даже зрительный анализатор. Кое-что было привычным и знакомым, например: «Аптека» или «Продукты». Другое же выглядело совершенной загадкой: «Препуление», «Любая Юань Ци», «Срочное искрешение».

Конечно, в других обстоятельствах, я бы не преминул исследовать все эти заведения, просто для общего развития и эрудиции. Я вообще на удивление любопытен. Многие считают это недостатком для моей профессии, но я не согласен с такой точкой зрения. Любопытство не раз спасало мне жизнь.

Однако, сейчас моей основной задачей было спокойно выждать четырнадцать часов и при этом не «спалиться», что я тут нелегально.

Я осторожно вышел наружу, вливаясь в поток прохожих. И тут ещё одна вывеска привлекла моё внимание настолько сильно, что я решил отбросить на время осторожность. Над заведением горела надпись: «Системы личной обороны и нападения». Ну разве мог я пройти мимо?

Внутри было прохладно и темно. Стены были сплошь заняты прозрачными витринами с декоративной разноцветной подсветкой, внутри которых находились какие-то сложные технические приспособления. У некоторых были рукоятки и даже подобие спусковых крючков, что совершенно точно наводило на мысль об оружии. У меня даже волоски на руках зашевелились, когда я представил, какие у него могут быть ТТХ…

- Присматриваете что-то для себя? – за моей спиной раздалось нестройное бульканье, а перевод прозвучал прямо в голове.

Я обернулся. Продавец был похож на помесь лягушки с шерстистым носорогом, которая зачем-то отрастила целых шесть пар верхних конечностей, центральная из которых заканчивалась почти человеческими ладонями.

- Интересуюсь новинками, - как можно более непринуждённо ответил я. — Вот такую штуковину я раньше не видел! – я указал на ближайший агрегат, чья хищная форма показалась мне наиболее привлекательной.

- У вас отличный вкус, - пробулькал продавец, - равно как и интуиция. Очень жаль, но мезонный дестабилизатор вы не сможете пронести на самолёт. Равно как и другое наступательное оружие. Вы ведь с Земли, верно?

- Да, - кивнул я; запираться не имело смысла, - верно.

- Редкий мир. Вашего брата в своём заведении я, пожалуй, и не видел ни разу. Хотя, конечно же, наслышан о ваших кулинарных мастерах. К сожалению, несмотря на исключительную ценность, ваш мир всё ещё закрыт по категории три. Даже с дипломатической визой вы не сможете пронести наступательное оружие. Даже приобретённое легально.

- Досадно… - вздохнул я.

- Согласен, - ответил продавец, - однако же, обратите внимание на наши системы индивидуальной защиты! У нас представлены ведущие производители, большинство моделей мы получаем одновременно с галактическими столицами! Но, самое главное – они легальны для ввоза для личного пользования даже на Землю.

- Мне… интересно, - дипломатично заметил я.

Продавец широко открыл пасть, обнажив внушительный ряд плоских белых зубов. Видимо, это был аналог довольной улыбки.

- Есть великолепные классические модели, - продавец подвёл меня к одной из витрин, самой маленькой и неприметной. Внутри, подсвеченные красным светом, на мягкой подушке лежали крошечные полупрозрачные шарики, - вот это. Генератор силового поля. Выдерживает механическое воздействие и излучение до… секундочку… - продавец закатил глаза, - трёх с половиной миллиона джоулей на квадратный миллиметр!

- Впечатляет, - сказал я сухо.

- И это базовая модель! Небольшой апгрейд позволяет держать до тридцати миллионов джоулей на миллиметр. Доплата составит какую-то тысячу кредов…

- А какова цена этой модели? – я перешёл к главному вопросу, опасаясь, что цена окажется выше имеющегося у меня лимита в триста тысяч кредов.

- Ну, со скидкой для нового клиента… плюс дополнительный бонус обитателю мира третьего класса… и с учётом вычета налогов, который я оформлю за вас, - продавец снова закатил глаза; смотрелось это жутковато: в огромных глазницах навыкате оставались только серо-зелёные белки, испещрённые чёрными прожилками, - девять с половиной тысяч кредов.

- И как ими пользоваться? Надолго ли хватает заряда?

- Эта модель вживляется в организм, - продавец зачем-то закивал своей шишковатой головой, - для вашего вида оптимальное место – это основание прямой кишки. Я сверился со справочной, именно там устройство будет наиболее эффективно.

Я прокашлялся.

- Э-э-э… а нет ли какой-нибудь модели, которую можно не вживлять? – спросил я.

- Ну разумеется! – продавец снова обнажил зубы, - но носимые модели стоят на пятьдесят процентов дороже за счёт налога на окружающую среду, который не подлежит вычету.

Я подавил вздох облегчения.

- Отлично, - кивнул я.

- Будете брать? – как бы невзначай булькнул продавец.

- Возможно… возможно у вас есть более интересные системы? – спросил я.

- А вы не так прост, как кажетесь! – продавец развёл в стороны нижнюю пару конечностей.

Про нервы и спешку

Говорят, если днём случается что-то очень необычное, проснувшись на следующее утро человек долго размышляет и сомневается: не приснилось ли это ему. Не знаю, может, у кого-то действительно так и происходит, но я никогда не страдал недоверием к собственной памяти.

У меня было по-другому. Я проснулся с осознанием больших перемен, после которых моя жизнь никогда не будет прежней. Похожее чувство у меня было, например, когда я впервые проснулся в лагере, где сдавал вступительные экзамены в Академию. Или после первой ночи в комнате в общежитии, которую я получил, явившись на место службы после выпуска…

Нельзя сказать, что это чувство было однозначно неприятным. Грусть по безвозвратно ушедшему жизненному этапу дополнялась предвкушением чего-то нового. И пускай это новое не всегда оправдывало ожидания, без значительных перемен жизнь была бы слишком скучна.

Самолёт приземлился в Домодедово около полуночи. И уже перед посадкой ни салон, ни пассажиры ничем не отличались от десятков или сотен других рейсов, которые аэропорт принял в тот день. Мы вышли через телетрап в зоне внутренних линий и самые странные существа, которые летели со мной, смешались с ничего не подозревающей толпой.

У меня был соблазн сразу явиться в службу безопасности и отследить по камерам пассажиров: кто куда поехал, каким транспортом и были ли встречающие. Но я благоразумно решил, что в это дело лучше не соваться с разбега. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

Хорошо, если меня самого каким-то чудом не взяли на контроль. Кто-то ведь наверняка был в курсе подобных рейсов и занимался их отслеживанием. Ну не верил я, что может быть по-другому. А учитывая, что в моём прошлом, несмотря на высший допуск к секретности, я ни разу не столкнулся ни с чем подобным, уровень этой тайны был предельным. И, значит, несанкционированный доступ к ней мог повлечь за собой самые печальные последствия.

На выходе я, конечно же, соблюдал максимальную осторожность. Маску надел так, чтобы распознавание лиц не сработало наверняка. Достал очки. Изменил фигуру и походку. Это, конечно, не давало никаких гарантий – но хоть что-то.

Мне остро не хватало информации. Сложно планировать действия обладая только фрагментарными знаниями.

По дороге домой я попытался систематизировать всё увиденное и услышанное. Рейс, на который я попал, это, очевидно, замаскированный способ сообщения между мирами, доступный только для некоего посвящённого меньшинства. Что это за миры, где они находятся, как устроены связи между ними, чем регулируются? Ответов на эти важнейшие вопросы у меня не было. Второй важный момент: этим способом сообщения пользуются как люди, так и обитатели других миров. Торговец что-то там говорил про дипломатов… значит, как минимум есть какие-то дипломатические сношения между чужими и посвященными на Земле. И Ц’тал упоминал какую-то конференцию, куда вполне мог быть приглашён человек. Что это за конференция? Научная? Дипломатическая? Скорее, всё-таки второе. Раз покойный называл меня «коллегой», значит ли это, что он сам был дипломатом? Вполне может быть. Возьмём за рабочую гипотезу.

Во всех странах и во все времена дипломатическая служба использовалась как прикрытие для разведывательной деятельности. Значит ли это, что Ц’тал был шпионом? Очень даже возможно, учитывая его убийство. Он влез в какую-то мутную историю? Нарвался на конкурентов? И что за пластину он мне передал? Получается, нечто, ради чего его убили?

Совершено очевидно, что этот предмет предельно опасен для своего ситуативного владельца. В этой связи вопрос: стоит ли выполнять предсмертную волю покойного?

И вот тут, к своему удивлению, у меня не было однозначного ответа. На первый взгляд самое разумное – это избавиться от пластины как можно скорее. Но что, если эта игра ведётся на таком уровне, что затрагивает интересы всех, живущих на Земле? Такое возможно? Да более чем! Вдруг это вопрос жизни и смерти нашей цивилизации? Звучит пафосно, но от этого не менее вероятно.

Позарез нужна дополнительная информация. И я должен найти способ её безопасно добыть.

С этой мыслью я уснул.

А проснулся, как обычно, в шесть утра уже зная свой следующий шаг в этой игре.

Я даже успел позавтракать, когда мне на мобильник позвонил шеф. В семь утра. Мягко говоря, необычно для него.

- Слушаю, - ответил я, принимая вызов.

- Привет, Дим, - голос шефа звучал устало и обманчиво-вальяжно.

- Доброе, шеф, - ответил я, зевая, - как ваше?

- Что ж ты вчера не заехал-то? – шеф сразу перешёл к вопросам. Странно. Обычно он любил поболтать о всяком отвлечённом, вроде здоровья или погоды. Почему-то считал, что это вежливо а, значит, круто.

- Освободился поздно, - ответил я.

- А приезжай, обсудим, - сказал шеф, - за час доберешься? В общем, жду.

Шеф дал отбой, оставив меня недоумённо пялиться на смартфон. Первый раз за всё время работы шеф командовал, а не управлял по своему обыкновению.

У меня даже закралась шальная мысль: а стоит ли вообще ехать, если это вызов как-то связан с моими самолётными приключениями? Не получится ли так, что я сам залезу в ловушку? Но, в конце концов, я решил рискнуть и вести себя как обычно. Тем более, что у меня вроде как страховка была, браслет этот… впрочем, я очень надеялся, что мне не придётся проверять его работоспособность.

Занимая должность заместителя руководителя службы безопасности в крупнейшей в России юридической фирме, я, в общем-то, не бедствовал. У меня было два дома. Точнее, дом и квартира, которые я чередовал, в зависимости от сезона, нагрузок на работе и настроения. После аэропорта я поехал в дом, который находился в небольшом СНТ в паре километров от МКАДа по Минскому шоссе, в посёлке Трёхгорка Одинцовского района. Когда-то это был настоящий пригород. Теперь же тут построили инноград Сколково, несколько крупных ЖК и дачный рай медленно, но верно превращался в настоящий город с большой лесопарковой зоной, когда-то бывшей Подушкинским лесом.

Про связи и ценности

Разговор был странным. От начала и до конца. Шеф явно знал больше, чем хотел мне показать. В какой-то момент у меня даже возникло странное впечатление, что сама папка его интересует больше, чем содержащиеся в ней документы. А ещё он явно и с большим нетерпением ждал моего появления, но почему-то сразу утратил ко мне интерес, как только услышал, что я сдал папку на хранение. И постарался как можно скорее разговор свернуть… да и это настойчивое предложение отдохнуть посреди рабочего дня… это что же значит? В папке было что-то ещё?

Я даже запнулся от досады, выходя из пустой приёмной шефа. Что мне стоило внимательно осмотреть папку и портфель перед тем, как сдавать их? Впрочем, после драки кулаками не машут.

Надо действовать по заранее намеченному плану.

Ни для кого не секрет, что бывших сотрудников различных служб и комитетов берут на должности безопасников в коммерческие структуры вместе с остающимися по прежнему месту работы связами. И я не был исключением. Более того, за годы разумной политики и внимательного отношения к коллегам эти связи только укреплялись и ширились.

Я редко пользовался этими возможностями. Старался обходиться собственными силами, и в большинстве ситуаций мне это удавалось. В какой-то момент мне даже казалось, что грамотное владение системным поиском и налаживание связей в Даркнете смогут со временем совершенно вытеснить живое общение и сделают личные связи не такими уж необходимыми. Но потом настала эпоха Закручивания Гаек. Тонкие информационные ручейки начали иссякать даже в самых тёмных закоулках теневой сети. И на первое место по важности снова вышли личные отношения и встречи.

Выбирая, с чего начать, я остановился на самом безопасном, с моей точки зрения, варианте. Володя не был оперативником, но работал в аналитическом подразделении одной из служб центрального аппарата Службы. Странно, конечно, что после очередной реформы департаменты вдруг начали называться службами. Получается, внутри одной большой Службы появилось несколько маленьких. Не очень удобно и логично, но что есть то есть.

С Володей мы встречались регулярно, не реже раза в месяц. Как правило, это были совершенно неформальные встречи: походы в бар, выезды на рыбалку или покатушки на мотоциклах. Сейчас как раз начинался сезон, и обсуждение возможности поехать вместе на какое-нибудь мотомероприятие было очень хорошим предлогом для встречи.

Позвонить на мобильник ему можно было только во время обеденного перерыва. Сейчас в конторе с этим стало очень строго: все аппараты на территории выключались, любая связь глушилась. К нарушителям применялись самые жёсткие меры воздействия, вплоть до увольнения. Да и сам мобильник у Володи, как и у других работников центрального аппарата, уже давно не был простой коммерческой моделью. Пару лет назад сотрудников снабдили защищёнными аппаратами на отечественной элементной базе и операционке. Конечно, обычные программы вроде вотсаппа или клиента фэйсбука туда поставить было невозможно, но, например, навигация работала исправно. Была даже бесконтактная оплата картой «Мир».

Я убил время, прогулявшись от «Полянки» до «Кузнецкого моста» пешком. В нужный момент набрал Володю, искренне надеясь, что тот, не изменяя своему обыкновению, выйдет на обед из «дома два» и направится в ближайшее «Му-му» на Мясницкой, а не решит перекусить в ведомственной столовой на территории.

К счастью, я не ошибся.

- Ку! – сказал я, когда прекратились гудки и было установлено соединение, - как сам?

- И тебе ку, - ответил Володя, - да потихоньку. Как обычно.

- Я рядом. Пообедаем?

- А что ж не пообедать! Подходи к «муме».

- Давай, через три минуты буду.

Я нажал кнопку отбоя.

Поднявшись по Кузнецкому мосту, я пересёк Большую Лубянку и через двор дома два, где была стоянка служебных автомобилей, вышел на Мясницкую.

Володя ждал меня у входа в кафе, одетый по обыкновению в недорогой и неприметный костюм. Хотя аналитикам, насколько я знал, не так давно облегчили дресс-код и можно было являться на службу даже в джинсах, он упорно носил костюм. Гордо, словно подчёркивая тем самым свою принадлежность к сотрудникам старой закалки. Должно быть, вымещал таким образом комплекс кабинетного работника, далёкого от оперативных дел. Тем самым Володя отдалял себя от настоящих оперативников, которые как раз хотели меньше всего походить на сотрудников. Это явление того же порядка, как празднование двадцатого декабря: раньше всех начинают праздновать и больше всего в этом усердствуют уборщики и прочие технические работники.

Впрочем, из-за степени допуска и широты информационного потока, который проходил через него, Володя был очень ценным контактом. Так что к его маленьким слабостям я относился с пониманием. Иногда человеку надо так мало. Например, почувствовать собственную значимость и одновременно – принадлежность к чему-то большому и крутому.

На линии Володя взял куриные котлеты, варёную брокколи и салат, при этом проигнорировав десерты.

- Слушай, а ты похудел, - соврал я, - прям на спорте со стороны смотришься!

Володя даже покраснел от удовольствия.

- Ну… есть немного, наверно. Я уже месяц занимаюсь.

- Молодец! Так и надо! Ты вроде аппарат обновлять собирался, кстати? Как с этим? – спросил я, изобразив искреннюю заинтересованность; конечно, я давно знал, что Володя две недели назад приобрёл пятилетнего «большого гуся», мотоцикл BMW старшей модели серии GS. Он вёл анонимный инстаграм по мототеме и думал, что никто из его контактов, связанных со службой, и я в том числе, об этом не знает.

- Обновил, - подчёркнуто небрежно ответил Володя, - «гуся» большого. Три года всего аппарату, пробег около десятки. И цена смешная.

- Круто! Поздравляю! Да, для такого аппарата и серьёзных покатушек физуху надо подтягивать. Прям молодец.

- Да лан, - Володя небрежно махнул рукой, - просто время появилось. Раньше впахивал как папа Карло. А теперь молодняк появился. Есть на кого рутину спихнуть.

Про боль и скорость

На работе было затишье. Всю рутину, вроде проверок, я скинул на подчинённых. А сам, не заезжая в офис, поехал кататься по магазинам и паркам, откровенно убивая время. Хотел даже в кино зайти, чего не делал очень давно. В конце концов, заглянул в свою квартиру на Кутузовском, принял душ и отправился гулять в Филёвский парк.

Когда-то, в девяностые, это было довольно стрёмное место, где регулярно происходили разные неприятные вещи, собирались наркоманы и алкота. Сейчас же парк приобрёл вполне цивилизованный вид: с велодорожками, беседками, веревочными парками и даже деревянными лежаками внизу, у реки.

Вода всегда помогала мне справиться с нервами. Было в этой стихии что-то фундаментальное, делающее любые проблемы менее значимыми. Вот и сейчас, прогуливаясь по набережной, я смог вернуть себе душевное равновесие. Ожидание стало менее мучительным.

Когда, выждав время, я первый раз набирал Володю, я всё ещё был спокоен.

Абонент находился в зоне доступа. Это было странно, обычно он никогда не задерживался на службе сверх положенного времени.

Выждав пять минут, но так и не дождавшись оповещения о том, что абонент снова в сети, я перенабрал номер. То же самое. «Абонент не абонент».

И в тот момент мне стало по-настоящему тревожно.

Казалось, в воздухе сгустилось электричество.

Я вдруг понял, что забрёл в довольно безлюдную часть парка. Тут, среди «зелёнки», в голубых джинсах и белой рубашке я ощутил себя голым.

Первый выстрел я почуял благодаря какой-то звериной интуиции. Я прыгнул на землю, в корни разлапистого ясеня, растущего на склоне, за мгновение до того, как пуля прошила воздух там, где только что была моя голова.

От стресса окружающее словно замедлилось. Я остро чувствовал каждый шорох, каждое дуновение ветерка. Я даже успел «срисовать» первого снайпера. Он деловито примостился под маскировочной накидкой метрах в ста вверх по склону. Ничтожное расстояние. Наверно, сейчас удивляется сам себе, как мог промазать…

А вот второго бойца я засёк слишком поздно.

Пуля летела прямо мне в голову. Странно, что я это видел. Я даже попытался увернуться, но тело словно застыло в янтаре.

 Как в кошмарном сне я видел, как ко мне, постепенно замедляясь, подбирается вращающееся веретено смерти.

Всё-же я не был совсем неподвижным; прикладывая чудовищные усилия, мне удалось сдвинуть голову на пару миллиметров в сторону. Но этого было слишком мало.

Пуля коснулась моего лба. Я почувствовал, как зашипела кожа. Это было больно. Но ещё больнее стало, когда нарастающее давление начало проламывать череп.

Если бы я мог, я бы заорал. Но челюсть тоже будто зафиксировали.

И в тот момент, когда от боли уже темнело в глазах, прямо перед собой я увидел висящий в воздухе круг с арабскими цифрами.

«Выберите время отката памяти», - предложил приятный женский голос.

Думать я уже не мог. Поэтому сосредоточился на самой большой цифре (двенадцать) и представил, что нажимаю на этот сектор круга.

Через мгновение боль исчезла.

Я ехал в «Иволге» московских центральных диаметров. Рядом со мной, на пустом сиденье стоял портфель с документами.

Несколько секунд всё было нормально. А потом сердце зашлось галопом, и меня начало трясти. Это продолжалось минуту; чтобы унять тремор я даже начал делать дыхательную практику Цигун. Стало полегче, но руки всё равно немного подрагивали. И голова болела, хотя это была бледная тень той боли, которую я испытывал, когда пуля продавливала кость. Надо взять на заметку: перемещение личности во времени может быть небезопасно для здоровья. Будь я постарше сердце могло и не выдержать.

Я достал смартфон и взглянул на дисплей. До назначенного шефом времени ещё оставалось тридцать пять минут. Поезд въезжал на «Тестовскую». Башни небоскрёбов закрыли солнечный свет.

Двери открылись. Опомнившись, я схватил портфель и рванул к выходу.

План приходилось придумывать прямо на бегу. Для начала надо вернуться в дом. Обследовать портфель и папку. Потом избавиться от мобильного… стоп. Это лучше сделать прямо сейчас!

Вбегая на платформу с противоположной стороны, я отвязал смарт от своего аккаунта и запустил откат к заводским настройкам. Не дожидаясь результата сброса, аккуратно кинул аппарат в траву у платформы так, чтобы не разбить его, но и чтобы он не был слишком заметным со стороны.

Подошёл поезд. Это была старая электричка, идущая по маршруту диаметров до Одинцово, а потом дальше, в область. Тут не было камер в тамбурах. Очень кстати.

Поезд шёл почти пустым, что и не удивительно. По утрам основной пассажиропоток направлен в центр. Был соблазн заняться потрошением портфеля немедленно. Но я жёстко одёрнул себя. Вместо этого встал возле двери, боком, и, наблюдая за пролетающими пейзажами и станциями, восстанавливал душевное равновесие.

На «Сколково» я вышел уже совершенно спокойным. Поймав внутреннее равновесие, я больше его не терял.

По дороге, возле касс, мельком взглянул на табло с часами. До того момента, как шеф не обнаружит меня в своём кабинете в назначенное время ещё семнадцать минут. До моего дома двадцать пять минут пешком, или двадцать, если идти быстро.

Подождав меня минуты три, шеф, скорее всего, вызовет начальника отдела силовой поддержки, мордоворота из «Альфы», который меня недолюбливал за то, что я, по его мнению, несправедливо занял кресло зама. Минуты две шеф будет давать указания и вводные. Ещё минут через пять они засекут сигнал моего сотового. Если повезёт, они сразу поедут на место, на «Тестовскую», и потеряют от сорока минут до полутора часов. Если не повезёт – вместе с группой быстрого реагирования направят по паре боевиков не из моего отдела к дому и на квартиру. В соседних отделах есть несколько человек на мотоциклах. Они будут здесь минут через тридцать после получения указания. Итого у меня есть от пятидесяти пяти минут до двух часов спокойной жизни.

Про дорогу и самообман

Я выехал на Минское шоссе, хотя обычно пользовался платной дорогой. Транспондер, установленный на мотоцикле, был привязан к другому номерному знаку, настоящему. Конечно, можно было его отодрать да выбросить и расплатиться наличными – но камеры никто не отменял. Меня по ним вычислят довольно быстро, и номер сразу будет скомпрометирован. А их запас у меня очень и очень ограничен.

Утренняя пробка у выезда из Одинцово ещё не рассосалась; впрочем, она была не слишком серьёзной проблемой для мотоцикла, даже с кофрами. Даже несмотря на то, что я старался ехать осторожно, не слишком выделяясь, уже через пару минут я был на МКАДе.

Дальше повернул на север. Странный, на первый взгляд, маршрут для начала путешествия в Казахстан. Но я решил немного поплутать следы. Рано или поздно меня всё равно вычислят, и начнут восстанавливать маршрут по следам. Так вот: я решил по дороге устроить пару ловушек. Преследователи, кем бы они ни были, пускай считают, будто я срываюсь в глухих местах полярного Урала. Тратят ресурсы и, самое главное – время. Которого, кстати, у меня было совсем не много: добраться до Гонконга за две недели, скрываясь в условиях ковидной паранойи было не то, чтобы невозможно. Но, скажем так, достаточно затруднительно.

Через двадцать минут я был у съезда на Горьковское шоссе. Это было момент истины: если всё было совсем плохо и против меня использовалась «тяжелая артиллерия», то выезды из города могли перекрыть, устроив сплошной досмотр. На это случай у меня был запасной план, я бы прорывался через Лосиный остров, неприметными тропами, по которым только эндуро-мотоцикл и пройдёт.

Но всё было спокойно. Поток в область шёл на хорошей скорости, и я с некоторым облегчением в него влился.

Впрочем, расслабляться окончательно было слишком рано. Возможно, в мою пользу сыграла инертность системы, и впереди будут жёсткие сюрпризы. А, может, всё ограничится уровнем моей конторы, тогда поиск будет вестись более тонко, без лишнего шума.

Будь у меня смартфон, я мог бы получить картинку с домашних камер. Но это было бы слишком рискованно. Пускай будет неопределённость, чем лишняя «засветка» в сети.

До Нижнего Новгорода я планировал останавливаться только на дозаправку. На многих колонках установлены камеры, но тут уж никуда не денешься. Впрочем, без системы распознавания лиц (которая была бесполезна, учитывая, что я не собирался снимать шлем-модуляр) обработка данных со всех камер всех заправок на трассе становилась довольно трудоёмким делом. Надо только проследить за тем, чтобы номерной знак был заляпан грязью и плохо читался перед въездом. Это чтобы окончательно усложнить жизнь тому, кто бы ни шёл по моему следу.

На дороге я старался особо не нарушать. Даже притормаживал в местах, где, как я знал, стояли камеры «стреляющие» вслед и распознающие мотоциклетные номера. Впрочем, в попутном направлении двигалось довольно много других мотоциклов, в том числе «Гусей». И не все мотоциклисты придерживались такого же размеренного режима передвижения, как я. Вот и отлично.

Час проходил за часом. Я втянулся в дорожную рутину. Адреналин потихоньку отпускал. Что самое интересное – у меня совершенно не было ощущения погони. Если бы не содержимое кофров, легко можно было подумать, что я собрался просто на очередные покатушки по окрестностям.

Изначально я планировал остановиться на ночлег где-нибудь в тихом и неприметном месте на берегу Волги, за городом, и разбить палатку. Однако, чем дальше я удалялся от Москвы и успокаивался, тем больше мне хотелось комфорта. Спешное бегство с выкидыванием телефона и зачисткой всех «хвостов» мне уже казалась если не проявлением мании преследования, то уж точно чрезмерной реакцией. Наверно, принимая решения, я всё ещё был под впечатлением от собственной гибели. Но ведь встречи у конторы не было, с Володей я на связь не выходил… может, всё не настолько уж серьёзно было?

Одна проблема – возвращать пластину из папки теперь точно поздно… но если её ищет только шеф и наша фирма, может, всё не настолько круто? И есть шанс договориться спустя какое-то время?

А теперь, в конце концов, можно ведь остановиться и в съемных апартаментах, хозяева которых точно обойдутся без проверки паспорта, если дать предоплату за несколько дней и хороший залог.

Я остановился на обед в придорожном кафе, на дверях которого висел значок «вайфая». Интернет мне был нужен для брони. По-хорошему надо бы обзавестись и симкой с телефоном и вроде бы возле кафе и продуктового магазина был мелкий салон связи… хорошо, что симки сейчас можно купить для самостоятельной активации. У меня был необходимый набор «левых» данных, которые пройдут любую проверку.

Но это потом, после обеда. Для начала надо хоть посмотреть, что там предлагают простым туристам в частном секторе.

Я достал ноут и залогинился в местной сети. Конечно, вопреки правилам никаких паспортных данных и номера телефона тут вводить было не нужно. Удобно, что малый бизнес не особо заморачивается такими вещами. Предвкушая через пару часов горячий душ и удобную постель, я через VPN открыл букинг. И на автомате запустил «Тор».

И вот тут я убедился, что ни одна из принятых мной мер не была лишней.

Мой акк в магазине, предназначенном для торговли информации, был взломан. Честно говоря, такое я впервые увидел в своей практике. Слышал пару раз, что такое вроде в принципе возможно, но всегда считал это чем-то вроде городских легенд.

Взломать аккаунт в даркнете – это очень, очень серьёзные ресурсы. Даже странно, что меня до сих пор не вычислили и не поймали, при таком уровне дел.

Почтовый клиент при этом каким-то чудом остался нетронутым. Возможно, сработали меры безопасности, которые я ни разу не нарушал: никогда не открывать содержимое ящика и не отправлять пароли, не убедившись в полной безопасности соединения (на этом прогорает множество народа), а, может, мне просто повезло.

Впрочем, писем не было. Хорошо. Полное отсутствие контактов сейчас – это то, что нужно. Им ничего не угрожает до тех пор, пока преследователи не нашли способ связаться со мной.