Шаринган Какаши

Глава 3 Даттебане…

Глава 3: Даттебане…

— Кушина-сан⁉ — удивлённо воскликнул Какаши, разглядев за окном знакомую девушку с насыщенно красного цвета волосами, что были собраны в конский хвост за спиной.

Знакомая активно стучала пальцем по стеклу, находясь вверх ногами по отношению к земле; её руки спешно показывали незнакомые жесты, а губы безмолвно повторяли: — быстрее открой окно, пока никто не заметил! — Справившись с удивлением и прочитав по губам сказанное, Какаши поспешил выполнить просьбу. Секунду спустя с противно громким щелчком небольшое окно открылось, Кушина изогнулась и с изящной ловкостью профессиональной гимнастки пролезла через небольшое окошко в больничную палату.

Отойдя от окна, Какаши молча наблюдал за неожиданным проникновением, а стоило девушке встать ровно, как в свете алых лучей заката, он смог полностью разглядеть невесту своего наставника.

Узумаки Кушина являлась одной из самых красивых девушек, что только видел Хатаке за обе свои жизни. Светлая кожа без изъянов, стройное телосложение с чисто женственной красотой, фиолетовые глаза и, конечно же, насыщенно красные и прямые волосы до бёдер; две прядки были собраны по бокам лица, а лоб украшал синий протектор Конохи. Её женственную красоту не мог скрыть даже грубый наряд джоунина: бронежилет, черная рубашка с короткими рукавами и облегающие брюки — стандартная форма шиноби Конохи.

(Узумаки Кушина)

Стоило только Какаши мельком оглядеть незваную гостью, как он оказался мгновенно пленён её объятиями. Прижав к груди, Кушина с лёгкостью оторвала юношу от земли, зарывшись носом в растрёпанные волосы пепельного цвета.

— Какаши, мне так жаль, так жаль, даттебане. — Со слезами на глазах заговорила девушка.

«Она всё знает…» — догадался Хатаке, не спеша вырываться из плена, что оказался удивительно тёплым и приятным. В объятиях Кушины, он ощутил необычайное чувство спокойствия и защищённости, словно его обнимала не чужая женщина, а родная мать. — «Обито… её ты тоже собираешься убить?»

В это мгновение, в голове Какаши яркой звездой вспыхнула одно тёплое воспоминание из далёкого прошлого. Последняя встреча Обито и Кушины. Он помнил тот вечер, словно это было вчера. В той тренировке Какаши впервые смог задеть наставника своим ударом. Обито сильно завидовал, даже закричал, что сможет также, и в этот момент эта добрая женщина пришла и принесла с собой вкусный ужин. Обито пошёл на поводу гордыни и решил отказаться, за что получил порцию воспитательных лещей и лекцию, но он не был бы самим собой, не начни пререкаться в этот момент. Несмотря на частые споры, Обито являлся любимчиком Кушины. Эти двое умели находить общий язык, пускай со стороны это и смотрелось несколько странно. Они общались, словно мать и сын.

То были тёплые дни, когда команда номер семь имела полный состав. Всю ценность таких мгновений можно оценить только со временем. Той же ночь их команда получила миссию по ликвидации моста Канами. Кушина пришла их проводить. Обито, как обычно начал пререкаться, в то время как женщина просто показывала своё беспокойство за их жизни.

Та ночь оказалась последней, когда Обито с Кушиной видели друг друга.

Мгновение прошло, вспышка воспоминаний закончилась; Какаши почувствовал, как одинокая слеза потекла по щеке.

«Обито… и ты убьёшь эту добрую женщину… зачем?» — про себя задал вопрос Хатаке, но думать дальше на эту тему помешала нехватка кислорода; Кушина слишком сильно сжала его в объятиях, перекрыв дыхательные пути.

— Кушина-сан, я так-то больной, — едва слышно прохрипел Какаши, легонько шлёпнув девушку по плечу.

— Прости-прости. — Кушина опомнившись, выпустила пленника из объятий и трясущейся рукой убрала с глаз пару слезинок. — Что-то я совсем не своя. Последняя новость оказалась неожиданным ударом, но да что мы всё про меня и про меня, сам то ты как держишься?

— Ирьенины говорят — жить буду.

— Ты прекрасно понял, о чём я говорю, — на тон ниже сказала Кушина, намекнув о неприемлемости лукавства при разговоре с ней; она всегда была открытой и требовала того же от остальных.

Посмотрев в её слегка покрасневшие от слёз глаза, Какаши тяжело вздохнул: — Как только проснулся, чувствовал себя просто ужасно, но время шло, и я… я просто смирился с этим. Рин умерла, и никто ничего уже не может сделать, мне остаётся только смириться. — Прискорбным тоном сказал Хатаке, медленно отведя взгляд в сторону.

— Рин была хорошей девочкой, не стыдить этих слёз, — Кушина протянула руку и убрала со щеки юноши несколько слезинок. После чего не удержалась и с нежностью обняла вновь; лицо Хатаке мягко упёрлась в нагрудную пластину жилета Джоунина.

— Да… — растерянно вымолвил Какаши, а после неуверенно обнял в ответ, — Рин была слишком хороша для нашего мира. Надеюсь, теперь она находится в лучшем месте.

— Я тоже надеюсь, даттебане…

Они так и остались стоять, морально поддерживая друг друга в столь трудную минуту пока неожиданно…

— Апчи! — Из открытого окна подул холодный ветер, из-за которого Какаши внезапно чихнул.

— Ты же больной! А ну быстро в койку! — Не желая спорить, Какаши покорно лёг обратно на кровать. — Нужно закрыть окно, а то тебя ещё и продует.

— Кушина-сан, а как вы здесь оказались? — Поинтересовался юноша, накрывшись одеялом и наблюдая за тем, как женщина отходит от закрытого окна и садиться на краешек койки.

— Я недавно вернулась с миссии. От знакомых узнала о случившемся. Было уже поздно, поэтому посетителей в госпиталь не принимали, и я решила зайти к тебе, не уведомив дежурного ирьенина. И ты это, не говори никому, что я навещала тебя. — Она смутилась, неловко улыбнувшись.

— Конечно, — улыбнулся в ответ Какаши, — это будет нашим маленьким секретом, но как вы меня отыскали среди других пациентов больницы?

— Ты забыл? Я хороший сенсор, твою чакру я отличу среди тысяч других. — С гордостью стукнула по груди Узумаки.

— Ясно… — Какаши перевёл взгляд на потолок. Молчание начинало затягиваться, и дабы не возникло угнетающей тишины, он попытался продолжить беседу в обычном ключе: — Как прошла ваша миссия?

— Ничего необычного. Мы с командой доставляли различные припасы на военные базы: печати, аптечки, провизия, боевые пилюли, оружие и прочее. По пути я также обновляла действие барьеров на секретных базах, и ам… — На лице Кушины вновь появился румянец; о некоторых миссиях шиноби было запрещено говорить какую-либо информацию.

— Не волнуйтесь, это тоже останется только между нами. — Хатаке вновь улыбнулся и подмигнул девушке.

— Ты всегда был сообразительным малым. — Усмехнулась женщина, ласково растрепав причёску юноши.

— А вы всё такая же искренняя.

— Какаши, а когда ты успел переодеться? Разве в госпитале можно ходить в личной одежде? — Кушина наконец-то решила обратить внимание на то, что её собеседник был одет не совсем в больничные одежды.

— М-м? — удивлённо, — из моих вещей, на мне только маска и водолазка. Доктор сегодня принёс одежду и не сильно возражал моей прихоти. Вы же знаете, с открытым лицом я чувствую дискомфорт.

— Вот оно как… — ответила женщина, расстроившись от подобного ответа. Изменившийся тон голоса не ушёл от внимания Какаши.

— Вы хотели увидеть моё лицо? — Озвучил юноша догадку, после небольшого анализа ситуации.

— Ну… — девушка отвела взгляд и стала теребить локон волос в небольшом смущении; в этот момент она была подобна маленькому ребёнку, которого поймали за небольшой шалостью, — в общем, да. Я настолько предсказуемая?

Кушина, вспомнила, что уже давно не является ребёнком, взяла себя в руки и вернула взгляд обратно, но следующие действия Хатаке заставили её распахнуть глаза от удивления.

— Какаши?

— В моём лице нет ничего особенного. — Хатаке легко стянул маску, позволив рассмотреть своё лицо. Кушина являлась довольно близким человеком, поэтому он не без труда переборол свою привычку и решил открыться ей. Подобное являлось лишь сущей мелочью, но для Какаши подобная открытость была особенной.

— Хм… — Кушина с интересом принялась рассматривать лицо юнца со всех сторон,— не говори так. Скажу тебе по секрету, как женщина: ты тот ещё красавчик и у тебя милая родинка. Должно быть, ты очень популярен у… ладно, не будем об этом.

— Спасибо. — Он натянул маску обратно на лицо.

— Кхм… — Неожиданно на лице Кушины отобразились все её глубоко печальные эмоции, их было так много, что она не сдержалась и тихонько воскликнула: — Будь проклята эта война!

— …

Хатаке не знал, что на это стоило ответить, поэтому он предпочёл промолчать. Война длилась уже не первый год, потери… их было много, очень много. Властям даже пришлось временно изменить законодательство, допустив привлечение детей, что недавно стали генинами, к серьёзным миссиям вне деревни. И даже сам Какаши, что редко к кому-либо привязывался за свою жизнь, дважды познал горечь утраты. Война забрала многих. Гуляя по Конохе, можно было часто встретить людей в полностью чёрных одеяниях. Они, как правило, либо шли на кладбище, либо с него возвращались.

— Какаши, ты… это… Даттебане, не держи всё в себе, это ничем хорошим не кончится. — Посоветовала Кушина, стоило только её эмоциям утихнуть.

— Всё в порядке, Кушина-сан. Я переживу, сами то, как себя чувствуете? Она была вам словно родная дочь. — Увидев состоянием близкого человека, Какаши попросту не смог проявить слабость, когда ей была необходима поддержка; Кушина жила дольше него и война… она забрала куда больше чем Хатаке мог себе вообразить.

— Паршиво. Крайне паршиво. Хочется напиться до беспамятства, но…

— Это не помогает?

— От такого становится только хуже. Да и мёртвые бы не хотели, чтобы я травила себя алкоголем, вспоминая о них.

— Понимаю.

— Эх, даттебане… — тяжелый вздох вырвался из женщины, — ты-то молодой, небось, ещё и не знаешь, с чего вся это война вообще началась? Я тогда только закончила Академию, как внезапно узнала, что три других скрытых селения объединились и уничтожили Узышуогакуре — родину всех Узумаки, именно там я и родилась. Коноха подобного не могла оставить. Вот так и началась третья мировая война шиноби. Альянс трёх деревень вскоре распался из-за частых нападений на союзников и с тех пор мы почти десять лет сражаемся до полного уничтожения, постоянно неся потери. — Кушина от терзающих чувств сама решила высказаться. Какаши молча слушал, чувствуя, что ей это необходимо.

— Знаешь, поначалу я сильно злилась, так сильно, что даже зубы скрипели. Я хотела уничтожить всех врагов, также как они уничтожили мой клан, но время шло, война не кончалась, а люди гибли. Гибли в огромных количествах. Спустя время, я как-то раз поняла, что во мне уже нет той всепоглощающей ненависти, вместо неё осталась только пустота. Устав от кровопролития, теперь я хочу только мирного неба над головой. — Тихим голосом закончила Кушина, опустив голову от тяжести воспоминаний обо всех похороненных на этой войне.

— М-м… кажется, я понял, что вы хотели до меня донести. Я не злюсь и не жажду мести. Просто враги оказались лучше, их было больше и они просто выполняли приказ. Если на кого и стоит злиться, то только на себя, ведь я… несмотря на все тренировки, я так и не смог никого защитить.

— Наша жизнь, это не только победы, но и горькие поражения. С этим ничего не поделать… — с горечью усмехнулась женщина, — ну да ладно, надо жить дальше. Тебе уже сказали о больничном? Когда тебя отсюда отпустят?

— Неделя, а потом меня обратно по миссиям кидать начнут. Выпустят через два дня. — Вспомнил о словах ирьенинов Какаши.

— Значит, отправишься домой.

— Да.

— Какаши, если тебе потребуется какая-либо помощь, или же просто станет скучно… — девушка запнулась, но после продолжила своим жизнерадостным тоном, — в общем, Даттебане, ты можешь ко мне обращаться за любой помощью. Я всегда помогу тебе. — Заявила она, встретившись взглядом с юным Хатаке. Тот в свою очередь немного подумал, после чего неожиданно для себя кое-что понял.

— Кушина-сан, мне необходима помощь. Только вам я доверяю и только у вас я могу попросить о помощи особого рода. В общем… — Тут далёкий звук шагов заставили шиноби умолкнуть: кто-то спешно шёл по коридору и громко цокал каблучками. Потребовалось всего секунда, чтобы Какаши узнал по звуку личность идущего человека.

— Это дежурный врач, она делает вечерний обход пациентов. — Шёпотом проговорил Какаши.

— Что-то я задержалась у тебя, продолжим разговор в другой раз. — Шепнула в ответ Кушина, направившись к окну, из которого уже виднелась ночная темень.

— Окно слишком громкое. — Тихонько напомнил Какаши, спокойно наблюдая за эмоциями собеседницы.

— Даттебане! — зашипела девушка, — что же тогда делать⁉ Мне устроят взбучку за очередное нарушение!

— Прячьтесь под кровать, ирьенин скоро уйдёт.

Цоканье каблучков звучало всё ближе. Кушина не найдя лучшего выхода, мигом скрылась под кроватью Какаши и через секунду другую, дверь больничной палаты со скрипом открылась…