Шарав

Шарав

Глава 1 Пустыня.

Моххамад Ибрагим Абдулкави уже второй день покачивался на спине верблюда, неспешно бредущего по раскаленным пескам бескрайней пустыни. Дул легкий ветерок, барабаня песчинками по китайским Ray-Ban, подаренным Моххамаду его приятелем-торгашом по прозвищу Зобр, но неприятное зарево на горизонте предвещало скорое усиление ветра и ухудшение пока столь благоприятной для дела погоды. Потрепанная куфия частично защищала от вездесущего песка, но тот все равно ощутимо поскрипывал на зубах. В отвратных стеклах солнцезащитных очков, барханы переливались всеми цветами радуги, а также здорово искажалась перспектива, отчего глаза болели и слезились. По хорошему, такое гавно давно уже следовало выбросить, чтобы не ослепнуть в ближайшее время, однако наш герой считал, что очки прибавляют ему солидности и общественного веса, поскольку имели корявую надпись Ray-Ban в правом верхнем углу.

Да, вы правильно догадались, Моххамад был парнем небогатым, если не сказать больше и служил курьером для простейших поручений у авторитетного и злобного амира Зари Джарраха аль-Зейба. Оный принял его на службу по протекции троюродной сестры по материнской линии, и не считал себя обязанным возвышать протеже безо всяких на то оснований. А протеже был слабоват в коленках: плохо стрелял, не любил бороться, а вместо того, чтобы выполнить элементарный приказ - содрать с неверного, захваченного воинами Аллаха, кожу, долго блевал и плакал. Так что повышением по службе в ближайшей перспективе даже и не пахло, роль курьера - вот на что можно было рассчитывать, соответственно, когда стали думать, кого послать через пустыню с грузом, особого выбора у Моххамада и не было.

С другой стороны: а что плохого в неспешном перемещении по барханам между двумя теплыми и мягким горбами на спине Корабля Пустыни? Равномерное движение успокаивало и усыпляло, полуотрубившегося Моххамада стали преследовать эротические видения, и даже неожиданно возникла эрекция, но молодой слуга аллаха вдруг проснулся от крайне неприятного воспоминания, и член его тут-же опал.

"Билять, шайтан, не к ночи будет помянут, так и импотентом можно стать".

Он вспомнил, как недавно собирал по кусочкам двух братьев - моджахедов, напавших на гуманитарный конвой ООН. Погибших надо было похоронить с честью, как настоящих шахидов, причем с полным перечнем необходимых частей тела, которых как раз, сильно недоставало. Изрядно посеченные осколками руки-ноги нашлись сразу, как и головы, в изуродованные туловища запихали обратно кишки, все вроде чинно-благородно, но вот где искать половые органы, оторванные сильными взрывами? А как без них хоронить? Что тогда делать новопреставившимся с целыми 72-мя гуриями, причем каждому по отдельности? С таким количеством похотливых баб и со здоровым-то членом не справиться, впрочем, это всё лирика, найти недостающее было крайне необходимо, а так как бойцам амира надоело ползать на четвереньках в кучах мусора, цементной пыли и осколках кирпичей, они перепоручили задачу младшему товарищу, покачав у того перед носом здоровенными волосатыми кулаками. Недостающее, пусть и частично, нашлось на захламленном полуразрушенном чердаке. Увидев на стене, испещренной пулями, кровавую запятую, Моххамад бросился прямо к ней. Снизу, на полу и обнаружился первый детородный орган практически целиком, но с пошинкованной осколками мошонкой. Одного яйца не хватало, и наш герой возобновил поиск. Обсыпанное пылью яичко валялось неподалёку, и, подув на него, молодой моджахед засунул его обратно, через отверстие, обрамленное кровавой бахромой. Со вторым членом вышло хуже, судя по всему, его просто перерубило осколком, а Моххамад нашел лишь меньшую часть. Но время поджимало, похоронить героев было необходимо до захода солнца, а солнце уже сильно склонилось к западу, и злобный командир группы, здоровенный как орангутан, бородатый Абдаллах, начал орать снизу: "Ну где ты билять, сын ишака, шеяра? Спускайся, шакал, пора хоронить братьев!" Моххамад сбежал по частично сохранившимся ступенькам и бросил в две кучи, лежащие в лужах крови еще по кусочку плоти. Абдаллах посмотрел, сплюнул и скомандовал: "Взяли".

"В пизду такую работу, лучше на верблюде ехать, хоть хер раньше времени не потеряешь". А с ним, как и у любого восточного юноши, у Моххамада были связаны немалые надежды. Моджахеду, как ни странно, было не особенно жалко братьев-мусульман, которых недавно пришлось собирать по кусочкам.

"Ну а хули они хотели? Не разбив яйца, не приготовить омлет".

А дело было так: Аббас с Изуддином лежали в проеме окна полуразрушенного кирпичного здания и ждали конвой неверных. Аббас тискал во вспотевших ладонях РПГ-7, а Изуддин рассматривал через прицел китайского калаша пустую улицу, захламленную мусором. Вскоре раздалось рычание мощного двигателя и на улицу выкатил поклеванный пулями Хаммер, двери у машины были сняты.

"Ушлые с-с-уки" - злобно процедил Аббас: "Давно убивают правоверных братьев". Ему очень хотелось влупить из РПГ прямо по этим небритым мордам в зеркальных очках-капельках, модных бронежилетах и фирменном камуфляже, однако он понимал, что это далеко не зеленые пацаны, судя по их рожам кирпичного цвета и здорово покоцанной тачке. Так что было немного сцыкотно, тем паче промахнись он чуть-чуть, и граната пройдет сквозь дверные проёмы, не причинив машине никаких повреждений, тогда пиздец. Но больше всего не понравился волку ислама еще один деятель - тот, который высовывался наполовину из люка, прикрытый бронеплитами, а в руках сжимал рукоятки Mk. 19, чутко водя его дулом по сторонам. Неожиданно Хаммер встал прямо у окна, когда оператор АГС похлопал ладонью по крыше. Ствол довернулся и его чёрный зрачок заглянул прямо в душу моджахеда. Аббас бросил РПГ и моментально уронил голову на пол.

"What the fuck was that guys?" - произнес стрелок из люка сквозь чавканье жвачки.

"What? Where?" - ответили из машины.

"Some shit stirred over there. Let’s throw a couple of grenades there?"

"And what if it is some cat or a dog? Are you a fucking vivisector or something?*

* (Что бля это было?

Что? Где?

Там какая-то хуйня шевелилась. Давай въебем туда пару гранат?

А если это кошка или собака? Ты что, долбаный вивисектор что-ли?)

И Хаммер, под громкое ржание экипажа, двинулся дальше.

"Ну и чуйка у этих ублюдков" - подумал про себя Аббас: "Поди третий срок, не меньше. Хорошо, не стал стрелять, выберем чего попроще. Следующим автомобилем, выкатившимся на улицу, оказался микроавтобус Toyota белого цвета с огромным красным крестом на борту, сквозь стекла которого можно было увидеть перебинтованные курчавые головы и смуглые тела, среди которых металась лишь одна блондинистая молоденькая европейка в когда-то белом, а ныне заляпанном кровью халате. То, что микроавтобус под завязку набит соотечественниками, воина джихада ничуть не смутило:

"Проклятые муртады, шакалы билять! Надо Аллаху молиться, он здоровье даст, а не врачи неверных" - опасливо покосившись на исчезающую за соседним зданием корму Хаммера, моджахед навел прицел РПГ-7 в центр микроавтобуса и потянул спусковую скобу. Грохнул выстрел, струя обратного пламени лизнула развалины сзади, подняв попутно целую тучу песка и пыли. Мощная противотанковая граната разнесла Тойоту и находящихся внутри на мелкие составляющие.

"Вот так надо воевать, брат" - поднявшись на ноги, Аббас горделиво взглянул на напарника, но полностью насладиться великой победой, героям не удалось. Ревя двигателем на максимальных оборотах, задним ходом из-за здания, вылетел знакомый Хаммер, ствол Mk. 19 mod.2 уже был повернут в нужную сторону, и стрелок выпустил длинную очередь из 40-мм. гранат прямо в оконный проем. По бородатым лицам с зелеными повязками на головах, промахнуться было сложно, поскольку они отлично выделялись на фоне пылевого облака.

Мохаммада в который раз передернуло, но тут из небольшого хурджина, который без доплат приняла бы к перевозке даже авиакомпания "Победа", донесся стон, а потом сдавленный кашель. "Билять, элиф аир аб тизак" - заорал моджахед и молнией соскочил с корабля пустыни, чуть не обосравшись от страха. Животное остановилось и, флегматично взглянув на воина Аллаха, продолжило лениво жевать свою колючую жвачку. Стон раздался вновь, а затем из сумки понеслась аутентичная ругань, к которому уши непорочного восточного юноши не были готовы, даже братья-моджахеды во время боевых действий так не ругались.

"Тут есть кто-нибудь живой, ублюдки ёбаные?" - неслось из хурджина: "Бородатые блядь, животные, сука. Я знаю, что все вы пидорасы, и ебёте друг друга в жопы, а трахнуть ишака или овцу для вас великое счастье. Куда вы меня везёте, проклятые козлы?". И нецензурный монолог возобновился с новой силой.

Голос был женский и говорил по-русски почти без акцента, а виртуозному богатству лексики мог позавидовать и потомственный пролетарий, слесарь как минимум, четвертого разряда. Русский язык Моххамад понимал неплохо, поскольку покойные родители у него учились когда-то в России, а в лагере подготовки было несколько инструкторов-чеченцев, предпочитающих неприлично ругаться именно на Великом и Могучем, как наиболее приспособленном для этого языке.

Моххамад слегка приободрился, всё таки женщина - это не так страшно и потом, какого она должна быть размера, чтобы поместиться в этот хурджин? Поэтому он подошел, снял сумку, в которой болталось что-то увесистое, открыл ее и тут-же в ужасе выронил на песок. Там оказалась отрезанная женская голова.

Брань возобновилась: "Ах тыж ёбаный косорукий уродец, с такими кривыми руками ты, наверное, и дрочить самостоятельно не можешь? Подними меня, блядь".

Моххамад дрожащими руками достал на свет божий женскую голову, выглядела которая очень странно. Юный моджахед и раньше видел отрезанные головы, но эта была совершенно другой. Главным отличием являлось конечно то, что она была живой и умела разговаривать. Наш герой перевернул ее и с изумлением уставился на шею: никакого перерубленного позвоночника, перерезанного горла, запёкшейся крови, мышц и артерий - обычная гладкая кожа, как будто так и надо.

"Ну что косорукий онанист, насмотрелся?" - произнесла голова: "Ты кто такой? Раньше я тебя у аль-Зейба не видела".

"А-а- тебя как зовут зовут?" - спросил наш герой.

"Да не заикайся ты, нормально всё, Айгуль - будем знакомы".

Юноша теперь уже внимательно стал рассматривать Айгуль, ну или её часть. Его сразу поразила вызывающая красота девушки - идеально очерченный овал лица, персиковая кожа, огромные черные глаза с длинными ресницами и большой рот с пухлыми губами, сразу навевающий греховные мысли, неподобающие воину Аллаха. Не портила её даже местами потёкшая косметика и размазанная губная помада.

"Слушай, а кто тебя накрасил?"

"Как кто?" - удивилась голова: "Тело, конечно. Мы теперь, правда, отдельно" - и голова горько усмехнулась.

"Всё этот старый содомит аль-Зейб со свом злоебучим колдуном. Я думала, они перевелись давно, ну ничего, скоро я это поправлю, и ты мне поможешь. Чо вылупился? Хочешь по воле этого ублюдка в засадах сидеть, пока вас не ёбнут с какого-нибудь беспилотника, или не выжгут напалмом? А ведь можно со мной, я и без тела много чего умею и потом, что ты теряешь? Ладно аль-Зейб, он амир: власть, бабы, бабки, наркотики. А ты кто? Пушечное мясо. Слышала, ваших побили америкосы, а то ли ещё будет! Вот амир, сцука, как только жареным запахнет, откопает свою кубышку, там блядь денег мама не горюй, и ёбнет на какие-нибудь Мальдивы жопу греть и хуярить "Манхэттен" через трубочку. А по вам въебут авиаударом - хоронить будет нечего. И некому".

Моххамад находился в прострации, было ясно, что Айгуль абсолютно права, тем паче он и сам думал недавно о том же самом, но не смог самостоятельно привести свои мысли к столь очевидным со стороны логическим выводам.

Но говорящая голова не была настроена на долгие ожидания: "Так... ты ещё и тормоз, ладно, снимай штаны я тебе сейчас наглядно покажу, кто лучше - я или аль-Зейб. А ты парнишка ничего такой, симпатичный, тебе бы еще эту уродскую бороду сбрить, да, и очки выкинь - вот мой тебе совет. Так, письку ополосни водичкой, не люблю сосать грязные... ну, поехали..."

Как только член Моххамада очутился в многоопытном рту Айгуль, наш юный герой понял, насколько рукоблудие над потертыми картинками из старых порножурналов отличается от того, что сейчас происходит. Ощущения были уже острее обычного оргазма, а ведь тот ещё даже не наступил! Болезненное удовольствие надвигалось по экспоненте, в ушах зазвенело, перед глазами поплыли темные круги, и ожидаемая волна мощных спазмов накрыла тощее смуглое тело теперь уже бывшего моджахеда, он даже на пару секунд потерял сознание и тяжко осел на песок, хотя и не выпустив столь драгоценную теперь голову из рук. Айгуль выплюнула здоровенную порцию мутной тягучей жидкости, облизнула губы и попросила: "Водички дай".

Сполоснув рот, критически осмотрев своего нового компаньона и обнаружив, что тот в полном охуении, голова сказала: "Ну что, ты все понял, или повторим?"

"По-по-позже" - ответил Моххамад. Но по брошенному на нее взгляду, полному собачьей преданности, профессионалка Айгуль сразу поняла, что повторения не потребуется, во всяком случае, в агитационных целях. Чтобы сразу пресечь всякие непонятки, она сказала:

"Да забей, не переживай ты так. Все друг друга в какой то мере используют, главное, чтобы это было гармонично. Вот и ты меня сейчас немножко использовал, так ведь это ещё не всё. Там, у аль-Зейба осталось моё прекрасное тело, в котором есть два не менее прекрасных отверстия, которыми ты тоже сможешь воспользоваться, если поможешь, конечно. Такого в той жизни, что ты себе было наметил с этими бородатыми обезьянами, у тебя бы никогда не случилось, поверь, просто не тот уровень. И потом, не обижайся, ты ещё птенец, слишком юн и глуп, чтобы самому выпутаться из того гавна, в которое сам и вляпался. Так. Пушка у тебя есть?"

Посторгазменный герой достал трясущимися руками из кармана сильно потертый "Макаров" 58-го года выпуска, спизженный когда-то из разграбленной воинской части, находившейся на территории суверенного ныне Узбекистана.

"Да, бля... Не Desert Eagle, но сойдёт на первое время. Ладно, надо разработать план".

"Слушай, ну ты мне хоть объясни, как ты сюда попала? Почему тело отдельно, голова отдельно? Почему ты при таком раскладе жива и почему так чисто говоришь по-русски?"

"Блядь, сколько сразу вопросов! Ну да ладно, между компаньонами не должно быть секретов".

Глава 2. Рассказ Айгуль.

Родилась я в за пять лет до наступления нового века в когда-то очень интеллигентной и богатой семье. Мой отец был успешным дипломатом, а мать из рода великого шейха. Отец её очень любил, и она была его единственной женой. Тем паче, частые длительные командировки за границу в европейские страны, как-то и не подразумевали арабской аутентичности, белых верблюдов вместо мерседесов и гарема в никабах, вместо одной нормальной жены. В общем, до "Арабской весны" всё было отлично. Потом, после 1979 года, я этого понятно, помнить не могу, мать рассказывала, начался тотальный пиздец на всём Ближнем Востоке. По сути, из развитых стран с собственной промышленностью, вековыми традициями и цивилизованными устоями, наша родина неуклонное возвращалась к родоплеменному строю, звериной жестокости и живодёрству в буквальном смысле этого слова.

Весь мир реально охуел, а уж как охуели мы, не отравленные дебильной исламской пропагандой жители этих стран! Даже америкосы со своей мощнейшей военной машиной сразу туда не полезли, положив хуй на дипломатические достижения и экономические договоренности. Одному только старому маразматику Лёне Брежневу, плохо врубившемуся в ситуацию, пришло в голову отстаивать свои интересы в том регионе. Стало лучше? Нет, расхуярили весь Афганистан, отбросив его еще дальше в глубь веков, а моджахеды, напротив, воссоединились, убедившись в правильности занятой позиции.

Отца я помню хорошо, особенно его руки и очень грустные глаза. Я была ещё маленькой, но родители обычно закрывались в спальне и тихо говорили, но так, чтобы я не слышала. Мать часто плакала и выходила из спальни с мокрым от слёз лицом. На улице без паранджи женщине появляться было нельзя, не было и работы. Трудился и получал какие-то копейки лишь мой отец. Министерство Иностранных Дел упразднили, как и дипломатический корпус, поскольку единственными иностранными делами, осуществляемыми за пределами "Исламского государства" остались лишь самоподрывы шахидов в людных местах: на площадях во время праздников, в метро в час пик, на вокзалах и аэропортах, там, где можно убить и покалечить максимальное количество неверных.

Народ, в основном, быстро оскотинился - кое-где перестало работать водоснабжение и канализация, так что нечистоты из окон выплескивали прямо на улицу, поэтому в бедных окраинных кварталах стало просто не продохнуть. А ведь именно там мы и жили, в маленькой квартирке, большой двухэтажный дом в центре города, принадлежавший когда-то нашей семье, занял штаб движения Талибан.

Потом пропал отец. Мать совсем посерела и перестала улыбаться, только куда-то надолго уходила. Однажды, вернувшись вечером, она упала прямо у порога и долго рыдала. Мне было двенадцать лет, но я все таки попыталась успокоить мать и выяснить, что случилось. Оказывается, в секретной полиции талибана кто-кто решил, что мой отец, работавший дипломатом, предал священный джихад, поскольку общался с неверными и приглашал их в свой дом, посему он был приговорен к смертной казни через повешенье, как презренный муртад. Тело матери не отдали.

Стало совсем плохо и голодно, женщина в стране победившего шариата что-то вроде домашней скотины - осла или кошки, и если в доме нет мужчины, защитить её некому. Нам с матерью, дабы не умереть с голода, пришлось готовить, мыть посуду и убираться в ближайшей кебабной, где всегда было полно воинов аллаха при бородах и с автоматами. Мою несчастную, рано состарившуюся мать, они всячески оскорбляли и норовили пнуть, а меня, рано созревающую девушку еще и полапать. И вот однажды вечером, дверь в нашу квартиру вылетела, и на пороге показалось несколько шахидов с оружием, обмотанные пулеметными лентами. Один ударил мать по лицу, отчего та упала и заорал:

"Где твоя мелкая альщармута, ты, старая хага"?

Второй распахнул дверь в комнату и стал сдирать с меня платье, дыша чесноком и перегаром, остальные столпились у двери:

"Посматри брат, какая розовая кус, держи её за ноги".

"А почему ты первый брат, я тоже хочу".

"Не будем ссориться брат, ты, алькальба, рот открывай, да, мы сейчас вдвоём тебя э...".

Тут зазвонил мобильник, что нас с матерью и спасло.

"Амир вызывает, быстро, вернемся - закончим с ними".

И моджахеды толпой вывалились на улицу. Мать поднялась на ноги, закрыла дверь, подошла к умывальнику, смыла кровь и преобразилась:

"Так дочка, бежим, в покое они нас не оставят" - Она отодвинула в сторону сундук и достала из дырки в стене стопку паспортов:

"Отец сделал, в последний момент, он всё нам отдал, даже свою жизнь".

Пошарив в дырке еще, она достала маленький брезентовый мешочек:

"Последнее, что осталось от прошлой жизни - колье с изумрудами и два кольца с бриллиантами, подарки твоего отца. Он и мертвый нас спасёт. Драгоценности эти все знают, они очень дорогие, хватит уехать".

В лавке старого менялы, который знал нашу семью в лучшие годы, мы получили необходимую сумму в долларах и евро и сразу поехали в аэропорт. Сначала взяли билет в Абу-Даби, чтобы не вызывать лишних подозрений и все равно, когда проходили пограничный контроль, сердце находилось исключительно в пятках, стоило только взглянуть на зверские рожи ИГИЛовской охраны. Неблагонадёжных граждан выдергивали из очереди, иногда прямо от стоек регистрации, а то и от гейта и куда-то вели, избивая по дороге. Но нас пронесло, всё-таки мы летели в мусульманскую страну и особых подозрений не вызывали, мать всё чётко просчитала. В Эмиратах взяли билеты и улетели в Москву. Мать там когда-то училась, хорошо знала язык, и у нее сохранились некоторые полезные знакомства. Так в 2012-м году, я оказалась в столице России.

За время правления нового президента из гэбэшников - коллаборационистов, ситуация здорово ухудшилась, профессиональные дипломатические кадры были отправлены на покой и их место (по выражению моей матушки) заняли "профессиональные долбоёбы". Аналогичная история произошла и во всех других областях народного хозяйства, принадлежащих государству. Однако, кто-то смог ей помочь, и она устроилось на должность третьего нелюбимого секретаря в "Роснефть", к начальнику подразделения, который крутил какие-то темные нефтяные делишки с Ближним Востоком, а матушка в совершенстве знала русский, английский, французский и арабский, естественно. Так что если нужно было поработать по теме - обращались к ней. А все остальные работы выполняли два любимых секретаря: 20-летние силиконовые муклы, которые в слове "ещё" делали четыре ошибки. В настоящее время в России ценятся именно такие кадры, о чем мама мне с горечью и поведала - зарплата у нее была в два раза меньше, нежели у этих полуграмотных бимбо.

Но нам хватало на скромную, для России даже нормальную жизнь, мы сняли квартиру в Красногорске и уже начали забывать о Талибане, ИГИЛ и других прелестях исторической родины, но тут я начала задумываться уже о своей судьбе - образования нет, полезных знакомств нет, не сидеть же до конца жизни на шее у матери? Понимая, что останусь в России надолго, я стала активно изучать русский язык, мама мне в этом очень помогала, а для верности мы ещё наняли репетитора из местных. В общем, изучение с полным погружением проходило донельзя успешно. Кроме русского, даже в Москве никто других языков практически не знал, включая английский, что уж говорить об арабском. Через полгода я уже могла вполне сносно объясняться, а через год говорила уже почти без акцента и тут-же начала искать работу.

С работой оказалось сложнее, хотя гражданство я уже получила. На каждом собеседовании руководители любых рангов сразу пытались схватить меня за грудь или за попу. В принципе, ничего страшного в этом не было, я уже сама поняла, что пора бы завести мужчину, а то временами становилось совсем некомфортно в нижней части тела, но начальники всех мастей, рангов и возрастов выглядели почему-то совершенно одинаково - короткие ноги, свисающее пузо, щеки как у английского бульдога, маленькие сальные глазки и потные руки.

Стало ясно, что стоит мне принять их условия и интима не избежать, а интима с этими жирными обрюзгшими телами не хотелось совсем, ни за какие деньги. Даже воины аллаха, пытавшиеся меня изнасиловать на родине, с сексуальной точки зрения выглядели значительно привлекательнее - моложе, сильнее, решительнее, к тому же знали, как добиться своего. У этих же безвольных ожиревших жаб, кроме административного ресурса не было больше вообще ничего, так что кроме физического омерзения, я испытывала еще и сильное чувство презрения. Соответственно, с работой намечались серьезные проблемы.

Вернувшись с очередного собеседования в отвратительном настроении, я села у окна и принялась ждать мать. Вскоре она пришла с работы и тут я, не выдержав наконец, нескольких недель беспонтовых поисков, просто расплакалась у нее на груди как в детстве и всё ей рассказала. Мама неожиданно отодвинулась, взглянула мне в глаза и заговорила:

"Послушай, дочка, я тебе кое-что скажу, о чем ты наверняка и сама догадываешься. В общем так, до "арабской весны", которая состарила меня сразу лет на двадцать, я было редкой красавицей. И с того момента, как у меня выросли сиськи, начались проблемы. Моя богатая и влиятельная семья могла меня защитить, но не будет же семнадцатилетняя девчонка везде ходить с охраной! В этом возрасте нужно влюбляться, целоваться и все прочее. Случилось несколько неприятных историй, из которых мне с большим трудом удалось выпутаться и то лишь, благодаря поддержке семьи, но почувствовала я себя в безопасности только тогда, когда вышла за твоего отца. Два мощных и влиятельных клана объединились и на меня наконец, перестали посягать, понимая, что это обойдется слишком дорого.

Немного помолчав, мать продолжила: "С тобой, дочка, всё значительно хуже, и не из-за того, что мы сейчас в чужой стране, без поддержки родствеников и у нас нет достаточно денег, чтобы себя защитить, нет, дело совсем в другом. Ты намного совершеннее меня, красивее, гармоничнее, у меня просто сердце сжимается от страха, когда я смотрю на тебя и думаю о будущем. И это опять полбеды. Основная проблема в том, что в тебе есть что-то такое, что всегда будет притягивать к тебе мужчин независимо от внешности, похудеешь ты, или потолстеешь и подурнеешь. Женщины это рубят на раз, а я твоя мать. Очень красивая женщина подобна чемодану с деньгами, каждый хочет его украсть, чтобы использовать. А такой огромный чемодан как ты, влечет еще больше, еще сильнее и совсем разных людей. Так что будь осторожнее, лучше всего, заведи себе покровителя, солидного, влиятельного человека, но выбирай аккуратнее - то, что на поверхности и то, что внутри - суть разные вещи. Меня радует, что ты никогда не была дурой, тем паче истеричной и сие хорошо, впрочем, у тебя безупречные гены, помни об этом и зри в корень".

Однажды, идя по тротуру с очередного сально-потнорукого собеседователя и кривясь от омерзения, я вдруг услышала: "Девушка, можно вас на минутку?"

Обернувшись, я увидела здоровенного статного блондина в костюме и галстуке. Окинув его взглядом с ног до головы, отчего тот даже слегка покраснел, подумала про себя: "Пойдёт" - и ответила: "Можно".

Однако, вместо того, чтобы усадить меня в чёрный G463-й с открытой дверью, откуда похоже, он и вылез, блондин провёл меня дальше, к лимузину S600L тонированному столь глухо, что снаружи не было видно вообще ничего. Открыв заднюю дверь, он приглашающе показал глазами на сиденье и я залезла внутрь. В салоне пахло дорогим парфюмом, дорогими сигарами и дорогой кожей. Повернув голову, я увидела пожилого, но явно молодящегося дяденьку лет пятидесяти на вид. Он не был похож на собеседователей, выглядел стройным и подтянутым, голову украшала благородная седина, а породистое лицо с крупным носом, можно было назвать вполне приятным.

"Ну давай знакомиться, красавица" - приятным баритоном произнес седой: "Меня зовут Николай Геннадиевич".

"Айгуль" - ответила я, глядя дяде прямо в глаза.

Он почему-то засмущался, отвел взгляд и стал боромотать о том, что хотел бы выпить кофе с такой красивой девушкой, чтобы поближе познакомиться.

"Смелее, Николай Геннадиевич" - ответила я: "С утра ничего не ела".

Седой улыбнулся: "Кирилл" - обратился он к короткостриженному качку за рулём: "Где у нас тут ближайший ресторан, только приличный, дама проголодалась".

"Балчуг" - ответил качок.

"Поехали".

На Раушской набережной, Николай Геннадиевич взял меня под руку и повел к помпезному и монументальному зданию с огромными дубовыми дверями. Большой обеденный зал сверкал вычурной позолотой, но до китча не опускался. Подозвав метродотеля, седой с ним о чём-то поговорил и парочка двинулась вглубь, к отдельному кабинету. Охрана прошла следом. Обед был прекрасен. Вышколенные официанты быстро меняли блюда, седой что-то говорил, иногда смешное. В общем он оказался неглупым, приятным мужчиной. Но я в основном, ела. Наконец принесли десерт. Прихлебывая чудесный кофе, ковыряясь вилкой в австрийском штруделе и не дождавшись от господина Николая никаких активных действий, я сбросила туфлю и начала массировать ногой ему член под столом. Николай Геннадиевич выронил вилку.

"Красивое место" - сказала я, производя голой ступней возвратно поступательные движения: "Это же еще и гостиница? И номера поди, красивые".

"Да" - пискнул Геннадий Николаевич.

"Ну пойдет посмотрим" - одев под столом на ощупь лодочку, я схватила своего кавалера за рукав и потащила к стойке регистрации.

Номер оказался действительно роскошным. Захлопнув дверь, я встала на колени и начала сдирать со своего притихшего кавалера брюки. Внутри всё бурлило, трусики сильно намокли, и отвертеться от предстоящего у седовласого шансов не было. Я была тогда ещё девственницей, но в эпоху общедоступного интернета уже знала, что и как нужно делать. Иногда, когда матери не было дома, я заходила на PornHub и смотрела ролики различной направленности, задумчиво поглаживая клитор, но это было, конечно, совсем не то.

Содрав наконец, с Николая Геннадиевича брюки и трусы, я схватила рукой его полустоящий член и засунула себе в рот. Отсутствие практики полностью компенсировалось моим юношеским энтузиазмом. Добившись полноценной эрекции, я молниеносно рухнула на кровать и раздвинула ноги.

"Ну, чего ждешь, сам же хотел".

Мой кавалер решительно скинул пиджак и рубашку и вошел в меня. Буквально через несколько минут, стало очень хорошо, приближался оргазм, но похоже, Николай Геннадиевич, регулярно посещающий фитнесс-зал, судя по его сухопарому мускулистому телу, начал сдуваться, возраст, ничего не попишешь. Чувствуя, что темп падает, а оргазм соответственно, отдаляется, я оседлала его сверху и перешла от allegro к presto, а потом и к prestissimo. Еще несколько минут и всё было бы кончено, но мой кавалер вдруг неожиданно заскулил, и его член у меня внутри начал было пульсировать. Я моментально соскочила с него, струя спермы ударила вертикально вверх, и лингам седовласого прямо на глазах опал и съежился.

"Что это было?"

Николай Геннадиевич непонимающе посмотрел на меня.

"А я? Мне не нужно? Мужчина, вы вижу, опытный, наверняка знакомы с таким понятием, как "куннилингус" - прошу вас, начинайте незамедлительно" - и я ткнула его прямо носом в лобок, сжав бедрами голову.

"Тут кровь" - заартачился было седовласый.

"А как бы вам хотелось, сэр? До нашей встречи я была девственицей. Не отвлекайся: раньше сядешь - раньше выйдешь".

Кавалер обреченно заработал языком, но потом увлекся и меня наконец, посетил полноценный яркий оргазм с настоящими искрами из глаз. Уняв через некоторое время дрожь в членах, я отпустила голову Николая Геннадьевича, встала, поцеловала его в испачканную кровью щеку и сказала:

"Спасибо дорогой, ты настоящий мужчина, не оставил девушку в беде" - и ушла в душ.

Настроение было хорошим, тяжесть внизу живота ушла, хотя я и знала, что она скоро вернется. Но, пока не вернулась, я ощущала приятное расслабление, стоя под горячими струями.

Выйдя голой из ванной комнаты, я обнаружила по-прежнему сидящего на кровати Николя Геннадьевича, находящегося, похоже, в полной прострации.

"Слушай, Айгуль... А ты и вправду была девственницей?"

"Вправду. В Москве я никого не знаю и особо не стремлюсь узнать, привычка. А в "Исламском Государстве", сам понимаешь, не до траха было - в живых бы остаться. Незамужней женщине по законам шариата трахаться нельзя, а то забьют камнями или оденут пояс шахида. Может еще разок?"

"Не, не смогу, никогда бы не подумал, что у тебя такой дикий темперамент. Но к следующему разу подготовлюсь, поверь. Вот тебе телефон, там забит мой номер, впрочем, я и сам позвоню".

Я неторопливо оделась, положила в сумочку подаренный iPhone, снова поцеловала кавалера в щечку и отправилась домой.

Прошло два дня, сама я решила не звонить, предоставила инициативу мужчине. На третий день раздался звонок, и уже знакомый баритон произнёс:

"Привет Айгуль, ну как насчет того, чтобы осуществить культурную програму?"

"Легко, я вообще за любой кипиш кроме голодовки".

"Ну тогда за тобой сейчас заедет мой водитель, Кирилл, да ты его помнишь. Машину тоже знаешь, так что собирайся и давай адрес".

Я быстренько оделась, накрасилась, и уже через полчаса раздался звонок в дверь. Я забрала сумку, спустилась с качком вниз и уселась на заднее сиденье. В нижней части живота заворочались знакомые демоны, расправляя перепончатые крылья и разминая затёкшие зубастые челюсти.

Николай Геннадьевич стоял на Тверской у ювелирного магазина в своём идеальном костюме, сверкающих штиблетах, белой сорочке и галстуке.

"Хочу сделать тебе подарок, прошлый раз я слегка растерялся, извини, не ожидал такого напора, но исправлюсь" - он взял меня под руку и повел к дверям магазина.

"Да я девушка не меркантильная, мне вполне хватает хорошего отношения".

"Ты не перестаёшь меня удивлять, всё равно уже приехали, пойдем, выберешь себе побрякушку на память".

Я походила вдоль витрин с вышколенными продавщицами, которые, судя по всему, были не в особом восторге от моих далеко не брендовых поношенных шмоток, но молчали. Было ясно, что таких клиенток у них раньше не было. Я рассматривала кольца и заметило одно, похожее на кольцо матушки, которое мы загнали, чтобы смыться из нашей многострадальной страны.

"Вот это дайте померять" - сказала я одной из продавщиц.

С той на секунду соскочила вся её вышколенность, она даже проборматала себе под нос нечто похожее на "ну ни хуя себе", но кольцо дала. Я полюбовалась сверканием и солнечными зайчиками, которые производил довольно крупный бриллиант, опутанный снизу тончайшим растительным орнаментом из платины и сказала: "Вот это".

Судя по начавшейся вокруг суете, кольцо стоило немало. Николай Геннадьевич выбор одобрил:

"Слушай, у тебя просто безупречный вкус".

"Просто я из очень хорошей семьи" - ответила я ему в тон.

Усевшись на заднее сиденье, Николай Геннадиевич приобнял меня за плечи и спросил: "Ну что, теперь в ресторан?"

Меня однако, интересовало совсем другое: "Слушай, я дома пообедала, есть не хочу, поехали сразу ебаться, а? Если проголодаемся, в номер закажем и все дела, к чему эти долгие церемонии?" - и я схватила его за член, который рельефно выделялся в правой брючине.

На ощупь он оказался похож на литую полицейскую дубинку и находился в состоянии 100% эрекции.

"Ба, да тут, похоже, не обошлось без стимуляторов и соответствующих лекарственных средств! Что-ж, тем лучше, сейчас покувыркаемся!"

Приехав в гостиницу, мы поднялись на нужный этаж и закрыли за собой дверь в номер. И тут Николай Геннадиевич проявил себя молодцом - сам меня моментально раздел, разоблачился и, проникнув в уже мокрое лоно своим каменным членом, существующем как будто отдельно от него, очень активно задвигался, одновременно крепко сжимая меня в руках. Вагинальные демоны, ошеломленные таким напором, испуганно попрятались, и искорки неземного удовольствия из паха стали распространяться по всему телу - сначала на ягодицы, потом на грудь, а чуть позже, начали скакать уже везде, похоже, даже по кровати. Темп не снижался, и понимая, что сейчас уже все случится, я обхватила кавалера руками и ногами, не давая тому выйти. На сей раз оргазм длился несколько минут и был настолько мощным, что потемнело в глазах. Обессилено откинувшись на намокшей от пота простыни, я раскинула руки и ноги, но Николай Геннадиевич, продолжал героический коитус, фрикции становились чаще и сильнее и вдруг, выдернув член, он оросил всё вокруг спермой под хорошим напором пожарного брандспойта, после чего откинулся рядом и обнял меня за плечи.

Кавалер довольно улыбался и не сказать, чтобы особо тяжело дышал после столь продолжительного марафона, осуществленного в спринтерском темпе.

"Что это? Вторая молодость?" - подумала я, но тут обратила внимание на то, что его член даже после такой мощной эякуляции продолжает стоять как стелла, воздвигнутая в честь павших героев, а лицо довольно сильно покраснело.

"Нет, чудес на свете не бывает. Похоже тут, кроме лошадиной дозы виагры, присутствуют еще и анаболики, надо бы поберечь кавалера, дать ему отдохнуть".

"Николай Геннадиевич" - обратилась я к нему: "Мне было очень хорошо, надеюсь и вам тоже, посему предлагаю это дело отметить, шампанское вполне подойдет".

Вышколенный официант уже через несколько минут принес два высоких бокала и ведерко со льдом, в котором покоилась запотевшая бутылка. Было весело, мы неспешно прикончили бутылку, сходили в душ, и всё это время член моего партнера продолжал стоять, несгибаемый словно Брюс Уиллисс в роли "Крепкого орешка". Я старалась не акцентировать на этом внимания, а сам седовласый, когда садился на кровать, стыдливо прикрывался простыней, однако неутомимый член топорщился и оттуда, как стойкий оловянный солдатик.

"Дайте и мне возможность проявить инициативу" - сказала я и, откинув в сторону простыню, аккуратно взяла член губами и перешла ко второй части концерта по заявкам. После первой встречи, я внимательно изучила несколько разделов на любимом интернет-ресурсе, в том числе и рубрику "Blowjob", с самыми популярными и продвинутыми в этом деле актрисами. Судя по всему, изученная теория привела к существенному улучшению моих изначальных талантов и, Николай Геннадиевич, откинувшись на кровать, тихо застонал.

" А вот выстрелов в рот нам не надо, мне еще демонов кормить" - подумала я и скользнула на кавалера сверху. Теперь он читался как открытая книга, и я умудрилась целых два раза получить очень сильный оргазм, поддерживая определенный темп в определенные моменты, проще говоря, не давая кавалеру кончить раньше времени. Потом, взглянув на его довольное лицо, однако медленно приобретающее уже свекольный оттенок, я решила больше не мучить партнера, сжала мышцы внутри и уловив начало пульсации, быстро соскочила. С громким стоном Николай Геннадиевич разрядился и обессиленно раскинулся на кровати, а я отправилась в ванную.

Стоя под душем, мне подумалось, что три оргазма в день не такой уж плохой результат - демоны притихли, внизу живота ощущалось блаженное чувство абстрактной наполненности и вроде всё хорошо, но не оставляло ощущение, что еще пяток, а то и десяток оргазмов были бы как нельзя кстати. Когда мы с ним ещё увидимся в следующий раз? Дотяну ли я до этого момента без эксцессов? Потом, вспомнив цвет лица господина Николая, я всё таки решила отказаться от своих кровожадных намерений и дать ему передышку побольше. Но жадность, жадность - тот ещё демон, который живет уже в мозгу, а не в лоне, продолжал нашептывать мне советы. В результате, я решилась на компромисс. Тщательно помывшись, абсолютно голой я вошла в комнату.

Мой кавалер лежал на прежнем месте, слава богу, цвет его кожного покрова вернулся к норме.

"Это упрощает задачу" - подумала я про себя, а вслух сказала: " Николай Геннадиевич, а можно вас попросить об одном одолжении?"

"Не вопрос, деточка" - разулыбался кавалер: "Назови любую сумму, заработала".

"Да что же это такое!" - искренне возмутилась я: "У вас что, в Москве, одни проститутки живут?"

"В общем, да. Так о чём же ты хотела попросить?" - очень удивился седой.

"Ну как о чём... вы же знаете, что такое куннилингус, у вас отлично получилось в прошлый раз, почему бы и в этот раз не повторить то-же самое..."

"Ну ты и Мессалина, ложись".

Начал кавалер неплохо, но довольно робко, правда потом, как и в первый раз разошелся, и горячие искорки уже побежали по внутренней поверхности бедер, собираясь распространиться и дальше, ещё чуть-чуть, и... Однако судьба на сей раз приготовила нам подлянку. Николай Геннадиевич, вдруг прервав своё увлекательное занятие, прорычал: "Я опять хочу тебя", и набросился на меня сверху.

"А так даже лучше" - думала я, сжав его ногами и подаваясь в соответствующий момент фрикциям навстречу: "Только выдержит ли? Впрочем, сам захотел".

К счастью, любые связные мысли уступили место предчувствию, опять побежали искры по всему телу, потом они ударили из глаз, пошли спазмы и для меня всё благополучно разрешилось, чего нельзя было сказать о моём партнере. Он вдруг как-то неловко остановился, упал набок, а потом на спину. Красная кожа, как у свежепочищенной вареной свеклы стала стремительно бледнеть и он тихо сказал: "Позови Кирилла".

Я выбежала в одной простыне в коридор, где на стуле перед дверью сидел знакомый качок, жуя жвачку и играясь в какую-то игру на смартфоне. "Быстрее, Николаю плохо" - и дернула его за рукав, дабы придать своим словам больший вес.

"Дотрахался, засранец" - с оттенком зависти пробормотал Кирилл и распахнул дверь в номер.

"Кирилл, звони в скорую, сердце. В нашу звони, они быстрее приедут".

Я упала на колени рядом с посеревшим Николаем Геннадиевичем и заплакала. Мысли путались и было очень обидно - единственный приятный, а теперь еще и близкий человек в этом огромном, чужом и холодном городе и на тебе...

"Я не хотела, правда" - рыдала я, обнимая своего кавалера.

"При чём здесь ты, девочка, это я силы не рассчитал, старый дурак, мне ведь уже 57, а я всё скачу козликом, похоже, теперь отскакал своё. А ты самое лучшее, что я встречал за свою жизнь, а я, поверь, встречал много чего и кого. Дай портмоне. Возьми эту "Визу", не за секс, нет, это просто мой тебе подарок на прощанье. Пин 1234. Теперь иди, сейчас приедет скорая, они и так все поймут, но если ты будешь здесь ещё и рыдать в одной простыне, точно жене доложат".

Николай Геннадиевич поцеловал меня на прощанье, я оделась и ушла.

Вернувшись домой, я долго плакала, а потом, ближе к вечеру, позвонила своему занемогшему кавалеру, но телефон не отвечал. Не отвечал он и на следующий день. На третий день, ближе к полудню, звонок всё-таки раздался, и я, с замиранием сердца, подбежала и схватила трубку. Голос Николая Геннадиевича немного окреп, но всё равно был достаточно слабым:

"Привет, Айгуль, как ты?"

"Да что со мной будет, рассказывай, как у тебя".

"У меня так себе, если не сказать больше. Обширный инфаркт, сейчас уже вроде ничего, но всё равно, отдыхаю пока под капельницей. Сделали кучу каких-то анализов, уколов, полегчало, но всё равно тяжесть чувствуется. Лежу в Бакулевке, у лучшего специалиста. Вчера у нас с ним состоялся крайне неприятный разговор. Выяснив, как всё это произошло, он категорически запретил мне с тобой встречаться, твёрдо пообещав, что следующий раз будет для меня последним. Я и так и так его уламывал, просил рекомендации по процессу, но он заладил как болванчик: "Ещё раз и пиздец тебе". В общем, я всё равно не до конца ему поверил, Кирилл привез ноутбук, я сфотографировал свои анализы, написал о наших приключениях и отправил файл главному светилу Германии, на которого меня вывел один приятель. И что блядь, обидно, это ёбаное светило повторило всё слово в слово, как будто они сговорились, пидорасы".

"Что, больше совсем нельзя заниматься сексом?" - сочувственно спросила я.

"Ну почему же, можно, через месяц где-то. Сначала медленно и печально, ну а дальше, по мере сил, как пойдет. Есть только одно условие - не с тобой".

"Ну слава богу, а то я уж подумала, что совсем всё. Ничего страшного, Николай Геннадиевич, в конце-концов, на мне свет клином не сошелся, а я уж как-нибудь переживу".

"Да что ты понимаешь, девочка! Мне 57 лет, я перетрахал столько баб, что давно сбился со счету, еще лет двадцать назад. И знаешь, что я тебе скажу? Только когда мы первый раз встретились, я, наконец, почувствовал, что обнимаю человека - красивую и темпераментную женщину, живую, умную, со своими интересами и взглядами на жизнь, юную и совершенно искреннюю в своих желаниях и поступках. А как было раньше? Всё как под копирку - красавица, всё при ней, увидь такую красоту какой-нибудь Микельанджело, сразу захуячил бы статую из мрамора. Только потом начинаешь замечать этот тупой и одновременно хитрожопо-оценивающий взгляд, блядские манеры, которые просвечивают сквозь внешний лоск как гавно сквозь белые трусы, отсутствие даже минимальных интересов и набор штампов, по которым такая дама строит свою жизнь: "L`Oreal - ведь я этого достойна!" Вот и всё жизненные принципы, уместившиеся в одной фразе.

Они, представляешь, даже не мокнут, хоть два часа их тискай. А потом, такая мля поднимется, грациозно скинет платье и нижнее бельё, достанет из сумочки поллитровую бутылку интимной смазки, наберет целую горсть и засунет её себе в манду и в очко. А затем ляжет и раздвинет ноги - типа еби её, ты же заплатил. Она может царапаться и кусаться, плакать и лезть целоваться, только грош этому цена - чтобы распознать сию фальшь, не нужно быть Станиславским. Ведь только в юности, когда видишь существо противоположного пола, весь мыслительный процесс переходит от головы к головке, лишь на этом и строится весь расчёт. А человек за тридцать, от подобных концертов по заявкам только брезгливо морщится, но делает своё дело - а как иначе? Природа-мать зовёт. Вообще, в отношениях полов, которое существует не скажу во всей России, но в Москве точно, есть какое-то жестокое, цинично рассчитанное наебалово. Как бы это отвратительно не звучало, но даже покупая проститутку, ты платишь за любовь, именно так они и говорят, это уже профессиональный сленг. Но любовь в нашей, христианской культуре имеет несколько иное значение, которое намного многораннее и шире. И в результате, сколько бы ты не заплатил, всё равно получишь лишь скользкий мускульный мешочек, до половины заполненный искусственной смазкой, фальшивые крики и стоны. Я бы рад не замечать подобного, но уже не могу в силу возраста. Раньше я с этим мирился, пока не встретил тебя, а теперь и смириться, похоже, и не получится. Ныне я знаю, что есть нечто другое.

Ну подумай сама: ты бы стала после киллограмового стейка extra rare, есть перловую кашу на воде, а в качестве дежистива пить воду из-под крана, воняющую хлоркой, вместо 15-ти летнего бурбона... Да... С другой стороны, голод - не тетка, но есть же какие-нибудь питательные таблетки, витамины наконец... Всё, придумал! Куплю-ка я себе какую-нибудь дорогущую японскую куклу, идеальную во всех отношениях, тыщь за двадцать грина. Такая подруга, конечно, будет немножечка молчалива и безынициативна, зато не будет пиздеть и кривляться прямо в лицо. Решено! Так и сделаю!"

"Спасибо вам, Николай Геннадиевич за столь добрые слова, не уверена, что я их все заслужила. Вы уж берегите здоровье, кроме вас и мамы у меня никого больше нет".

"Ну мы можем еще увидеться" - начал хорохориться Седой: "Просто погуляем в парке, выпьем кофе, в конце-концов, можно пообедать в ресторане".

"Нет уж" - неожиданно твёрдо ответила я, сама от себя не ожидала: " Знаем мы ваши "просто посидим". Вы удержаться не сможете, да и я тоже, а мне не хочеться быть вашим личным палачом, слишком хорошо к вам отношусь".

"Ну прощай, Айгуль" - упавшим голосом сказал Николай Геннадиевич.

"Прощайте" - ответила я.

3. Рассказ Айгуль, продолжение.

Работа по душе.

После столь неудачного начала в области романтических отношений, началась тяжелая депрессия, не хотелось никуда ходить, ни с кем общаться, я просто сидела целый день на диване и смотрела в одну точку. Но молодость и здоровье, наконец, взяли своё, помогла мне и матушка, причём крайне тактично, не пытаясь залезть в душу и выяснить, что же именно произошло. Впрочем, мудрой женщине достаточно небольших намеков, например таких, как новое кольцо на моём пальце.

В результате, я решила воспользоваться универсальным средством от женских депрессий и отправилась по магазинам, пора было немного подновить поистрепавшийся гардероб, тем паче денег на карточке оказалось весьма приличное количество. Удивительно дело! Вроде бы Москва позиционируется как одна из европейских столиц, а в магазинах и многочисленных торговых центрах творится какой-то лютый трэш. Про изысканный вкус речи даже не идёт, просто такое впечатлению, что вся одежда и обувь пошита в ближайших подвалах, причём бывшими или даже действующими ещё ИГИЛовцами. Диких расцветок корявые платья, кошмарные туфли, способные изуродовать ноги за один сезон. Особенно доставляли мужские ботинки, они меня не интересовали, но продавались на каждом углу, хочешь-не хочешь, обратишь внимание. Несмотря на многообразие моделей, все примерно одинаковые по концепции - чёрные, блестящие, с длинными, загибающимися вверх носами как у доброго джинна из местной сказки - старика Хоттабыча. Несмотря на обилие торговых точек, набор для тех, кто хотел бы выглядеть дорохо-бохато, был примерно одинаков. Немного отличались цены, видимо, в зависимости от жадности владельца и стоимости аренды помещения.

Последним "живым" торговым центром, который я посетила, оказался ТЦ "Европейский", расположенный рядом с метро "Киевская". Несмотря на столь многообещающее название, ТЦ сразу навеял нехорошие воспоминания о родине огромным количеством смуглых и бородатых, исключительно наглых граждан, которые вели себя снаружи и внутри как хозяева жизни. Возникло желание сразу уйти, но раз уже приехала... В общем, быстренько пробежалась по магазинам, вырываясь из волосатых рук, и слыша за спиной гортанные голоса и взрывы смеха. Ассортимент оказался вполне привычным, зато пришло понимание - почему он именно такой, а не какой-нибудь другой, к примеру.

Плюнув на окраины, походила и по центру города, выбирая роскошные магазины верхней одежды и обуви. Бородатые магомеды в красных кроссовках на входе обычно, все-же не плясали лезгинку, но адекватности и тут найдено не было. Ценник на любую позицию, будь то примитивная бижутерия или кусочек ткани размером с носовой платок, заканчивался минимум четырьмя нулями.

Вернувшись домой, я включила ноутбук и пробежалась по российским интернет-магазинам. Здесь оказалось немного получше, но когда попадалась действительно приличная качественная вещь, стоимость тоже оказывалась завышена минимум в два-три раза. Поэтому я просто пошла по фирменным зарубежным ресурсам, а прочитав несколько отзывов о работе "Почты России", отказалась и от нее, выбрав провереную годами доставку DHL Express - дороже, да, зато надёжно. Пока виртуально обновив гардероб, я слегка призадумалась: "Как-то тут всё через жопу происходит, странно..."

Вскоре, вещи начали прибывать уже в физическом виде. Крутясь перед зеркалом в очередной обновке, я начала постепенно успокаиваться и забывать свой первый неудачный эротический опус.

Неожиданно зазвонил подаренный айфон, номера его никто кроме Николая Геннадиевича и мамы не знал, поэтому я тут-же схватила трубку и ответила: "Алло".

Однако голос на другом конце оказался совершенно незнакомым, спокойным, безжизненным и размеренным:

"Айгуль? Здравствуйте. Называйте меня Иван Петрович. Я в курсе всех ваших злоключений и хотел бы предложить вам весьма интересную и высокооплачиваемую работу, прямо по вашему профилю".

"А вы кто такой, Иван Петрович?" - ответила я опомнившись: "И откуда узнали этот номер телефона?"

"О, мы знаем всё, или почти всё, вернее так - всё, что нам самим нужно. А по должности я полковник ФСБ и предлагаю вам работу в ФСБ России, у нас появилась вакансия. Вообще, это не телефонный разговор, приезжайте завтра на собеседование: метро Китай-город, выход на Варварку, там вас будет ждать наш сотрудник. Позвоните ему по этому номеру, он вас заберет. Поймите, рано или поздно, когда кончатся деньги Николаши, вам все равно придется искать работу. А таких условий и оплаты вам больше никто не предложит".

Мне стало любопытно: "Во сколько?"

" В 19-00".

"Буду".

Без пяти семь я вышла из метро и сразу увидела черный БМВ седьмой серии, стоящий прямо под знаком "Остановка запрещена". Достав смартфон, я набрала номер, поздоровалась и доложила о прибытии. Водительская дверь семеры распахнулась и на тротуар шагнул худощавый высокий брюнет в костюме. Двигался он ловко и как-то мягко, я аж залюбовалась и опомнилась, лишь когда он очутился прямо передо мной.

"Айгуль?"

"Да".

"Поехали".

В салоне оказался еще один мужчина, но уже блондин, ровесник первого, около тридцати лет, тоже здоровый и тоже поджарый. Он молча перевел селектор АКПП в Drive и нажал на газ. Ехали мы минут пять, не больше, машина остановилась у забора с воротами, блондин нажал кнопку на брелке и ворота поехали в сторону. Припарковавшись на стоянке, мы вышли из БМВ и направились к фасаду видимо недавно отремонтированного здания. Оно явно было начала прошлого, а то и конца позапрошлого века, однако первый этаж ныне выглядел в стиле Hi-Tec. По периметру его опоясывало непрозрачное черное стекло, в центре стеклянного пласта угадывался вырез двери. Дверь была без ручки.

Однако, при нашем приближении, она гостеприимно распахнулась, и мы вошли внутрь. Холл напоминал очень маленькую, но очень дорогую гостиницу. Недалеко у стены стояли диваны буквой "П", а посередине журнальный столик, изысканно-дизайнерской формы. Вальяжно развалившись на диване, у столика сидел господин постарше и издалека мне улыбался. Темно-серый пиджак слегка задрался, обнажив рукоятку явно импортного пистолета. Вообще, все трое были чем то похожи друг на друга, в том числе и выпуклостями слева, скрывающими ствол.

Подойдя поближе, я обнаружила, что ни о какой улыбке речи не было, лицо "Ивана Петровича" наискосок пересекал уродливый шрам, тянущийся от подбородка, через правый угол рта и теряющийся в начинающих седеть волосах.

Проследив направление моего взгляда, Иван Петрович сказал: "Осколком задело... от ВОГа, не обращай внимания. Какой-то нерв перебило, так что я теперь всегда улыбаюсь. Мы тут все поучаствовали где только можно, так что считай, у нас фронтовое братство".

Я присела на диван, скромно положив ногу на ногу.

"В общем так. Здесь коммерческая организация, типа фирма внутри фирмы, так что бардак вне стен этого и ряда других зданий, о которых тебе знать пока не нужно, нас не ебёт вообще. Мы тут все за одного-один за всех, как мушкетёры, но за предательство караем строго. Заботимся только о том, чтобы никто ни в чём не нуждался, в смысле, наши сотрудники. Зарплата высокая и полностью зависит от тебя - если мозги на месте, всё будет очень хорошо".

"Что я должна делать?"

"А что ты лучше всего умеешь?"

"Ну... не знаю".

"Зато я знаю. Предвосхищая вопрос, сразу скажу - Николаша нам ничего не сказал. Несмотря на своё плачевное состояние, держался как партизан, вот засранец. Соответственно, мы дополнительно убедились в правильности выбора. А рассказывать нам ничего и не надо было - сами выяснили: поспрашивали врачей, охранника, пробили его телефоны и банковские карты и вот ты здесь. Николаша - человек легендарный, олдскульный ходок, трахает всё, что шевелится. У него баб было, наверное, больше чем у всех участников группы Rolling Stones вместе взятых, с самого начала их триумфа. Здесь работа достаточно простая и, надо заметить, полностью добровольная. В комнате отдыха у тебя стоит компьютер, на который будут приходить запросы с фото и данными заказчика, а также с ценой. Если тебя всё устраивает, жмёшь внизу кнопку "принято" и ждешь встречи. Если нет, жмешь кнопку "отказ", очень несложно. Давить на тебя никто не будет, если попадется неприятный чел, просто отказываешься и всё. Нам тоже проблемы не нужны ни с качеством услуг, ни с недовольством клиентов и прочей хуйнёй. Кроме этой точки существует еще несколько по Москве, так что обиженным никто не останется. А мы позиционируем себя как сеть салонов лакшери, в которых всё априори по высшему классу.

Кстати, Николаша был нашим клиентом на протяжении последних пяти лет и вдруг пропал. Так не бывает, соответственно, мы за ним слегка проследили и всё выяснили. У нас все посетители примерно такие, а я знаю, тебе Николай Геннадиевич нравился, иначе ты бы его так не укатала. Да, кстати, инфаркты, инсульты и внезапные смерти от перегрузок нам здесь понятно, не нужны, поэтому проявляй инициативу в разумных пределах: состоятельные люди обычно в годах. В конце-концов, работа два через два, если у тебя такой бешеный темперамент, как все говорят, два выходных вполне достаточно, чтобы его удовлетворить.

А теперь я объясню, почему у нас образовалась вакансия, чтобы в дальнейшем, такими путями вакансии не образовывались. Работала тут некая Света и надо признаться, довольно неплохо. Странноватая немножко - без хуя свою жизнь не мыслила, т.е., он был ей постоянно нужен, но, что интересно - бесплатно никому не давала, такой вот парадокс, как это у вас, у баб получается, мне не совсем понятно, впрочем, неважно. Была просто паталогически жадной - при такой зарплате постоянно клянчила у клиентов деньги, золотые украшения, дорогие шмотки. У нас это строжайше запрещено - салон такого уровня не должен быть похож на дешевый бордель у Черкизовской. Знала ведь сука, что везде камеры, но всё равно постоянно выпрашивала бабки и золото. Зачем? Я не понимаю, ей и так хватало на все с избытком, но нет. Я с ней проводил беседы много раз, как-то даже сильно ебнул ей по чайнику - как с гуся вода.

И вот однажды, эта манда принесла и понаставила в спальню миниатюрных камер с высоким разрешением, и ведь денег бля, на них не пожалела, представляю, как для неё это было непросто. Сняла, как кувыркается с одним очень непростым человеком, позвонила и сказала ему, что если не получит 5 000 000 $, отправит сие кино его жене. Он сильно охуел и завалил бы её сам, но это наша работница, не по понятиям, так что пришлось мне. Засадил ей маслину в башку, а Лёша с Пашей отвезли тело в лес и закопали. Лёша - брюнет, Паша - блондин, если вы ещё не познакомились.

Не думаю, что у тебя возникнут подобные проблемы, все тебя характеризуют как умную девушку, да и по глазам это видно. А от нас одни плюшки: вот тебе пока десятка грина авансом, втянешься, будешь зарабатывать в разы больше. Если всё гладко пойдёт, сделаю тебе через месячишко ксиву и разрешение на ношение, так будет спокойнее.

Теперь график работы: два через два, как я уже сказал. В 15-00 ты должна быть на работе, в 3-00 рабочий день закончен. Днём будешь добираться сама, ночью тебя домой будут возить Лёша и Паша по очереди. Купи себе всяких блядских шмоток типа чулков, пеньюаров, прозрачного белья и оставляй всё здесь. Чтобы ездить на работу и с работы, одевайся максимально скромно, индейскую раскраску заранее не рисуй, здесь накрасишься - лишнее внимание нам ни к чему, ты и так девушка слишком заметная. И сними себе квартиру в пределах Садового - из этого ебучего Красногорска не наездишься, там постоянные пробки".

Я улыбнулась: "Попытка-не пытка, как говорил товарищ Сталин, давайте попробуем. Когда начинать?"

"Послезавтра. Не опаздывай, а завтрашний день посвяти необходимым покупкам".

Я попрощалась и отправилась к себе в Красногорск, необходимо было купить нужные для работы вещи. Зайдя в аптеку по дороге, приобрела противозачаточные табетки. На импортные сайты дома уже не полезла, так как поджимало время. Назаказала эротического белья, чулок, пеньюаров, потом презвонила в каждый из ресурсов, где меня клятвенно заверили, что покупки с курьером придут не позднее завтрашнего вечера. Довольно долго со всем этим провозившись, я приготовила ужин, дождалась маму с работы и поведала ей, что устроилась на испытательный срок в одно гос. учреждение, название которого не принято произносить вслух. Что за работа я не уточнила, посчитав, что в данный момент сие совершенно необязательно.

Улегшись в постель,я выключила свет и закрыла глаза и тут же меня начали мучить эротические фантазии, плавно перешедшие в эротические-же сновидения. Проснувшись утром, я обнаружила, что матушка уже ушла на работу, поэтому включила компьютер и от нечего делать стала отслеживать состояние заказов. Все они оказались уже "в пути", так что скоро начали прибывать уже в материальном виде. Я всё померяла, оценила, крутясь перед зеркалом, стараясь не думать о том, что будет завтра, а то низ живота уже с утра начал потихоньку ныть, но я пыталась абстрагироваться от самых интересных фантазий, надеясь удержать монстров в рамках хотя бы до 15-00 следующего дня.

Вечером, уже проваливаясь в сон, мне вдруг подумалось, что нужная работа сама меня нашла. "В конце-концов" - раздумывала я: " Один не справится - вызовем другого, какой вопрос, если и тот не потянет, ещё одного".

Утром я встала и принялась готовится к трудовым подвигам. Сложила в сумку все эротические шмотки и косметику, прошлась специальным кремом по ногам, подмышкам и зоне бикини, дабы не оставлять ни единого, самого маленького волоска на теле. Посчитав, сколько займет дорога до стеклянного особняка, стала потихоньку собираться в путь. Без двадцати три я уже звонила в наружный звонок у металлической калитки в заборе. Калитка загудела, что-то щелкнуло и та открылась. Одновременно в стеклянной стене щелкнула и внутренняя дверь.

Войдя внутрь, я обнаружила и Лешу и Пашу, сидящих на диване за столиком. Перед ними лежали две газеты, на которых маслянисто поблёскивали металлические детали и стояло несколько пузырьков с какими-то жидкостями.

"Что это вы делаете?" - спросила я

"Чистка оружия" - ответил Паша: " Старая привычка и вообще, успокаивает".

"Так вы дома-то были?"

"А чо там делать?" - сказал Лёша: "Четыре стены и кровать, если только водку жрать, а у нас режим. Жены давно сбежали, пока мы за всякими бородатыми упырями гонялись по горам, городам и весям. А так как мы делали это бОльшую часть сознательной жизни, то и знакомых женского пола у нас немного. А здесь и спортзал, и бассейн, и комната отдыха. Нас совсем недавно Петрович к теме пристроил, не бросил боевых товарищей в новой реальности, хотя и скучновато, адреналина не хватает".

"Ясно, ладно, пойду готовиться к приёму".

"Давай" - равнодушно ответили бойцы.

Переодевшись и накрасившись, я села к компьютеру и принялась изучать клиентскую базу. Действительно, предполагаемые партнеры выглядели в основе своей неплохо, не то что недавние собеседователи. Как правило, они держали спортивную форму, но не это главное. Главное было в другом - в выражении лица и властности на этом лице, что для женщины всегда привлекательно. Единственный минус - возраст, но тут уж ничего не поделаешь, будем действовать с осторожностью, решила я.

Выбрав наиболее симпатичного претендента, соскучившегося по женской ласке, я нажала кнопку "принято". Вскоре раздался звонок и мужчина на другом конце провода сообщил, что прибудет в течении получаса.

"Чтож, попробуем себя в новой реальности" - подумала я и уселась на кровать.

Вскоре раздался зуммер, щелчок, а затем приоткрылась дверь в спальню, и вошёл импозантный седовласый джентльмен. Увидев меня, он был похоже, приятно удивлен и несколько затормозил.

"А где Света?" - спросил он.

"Уволена за профнепригодность" - ответила я.

"Она? За профнепригодность?!" - изумился джентльмен: "Вот уж никогда бы не подумал".

"Однако это так, и тот, кто думает, что лучшее - враг хорошего, никогда этого лучшего не попробует".

Посадив господина на кровать, я скинула пеньюар и уселась джентльмену на колени в одних чулках и начала расстегивать ему рубашку. Судя по всему, я ему очень понравилось и после недолгого петтинга, он вошел в меня и стало здорово. Товарищь оказался многоопытный, мне было хорошо, однако сие продолжалось крайне недолго, максимум - минут десять. За это время я, конечно, не успела добраться до кульминации в отличие от моего партнера, который разрядившись, раскинулся на кровати с выражением блаженства на лице и сказал: "Да... век живи, век учись. По сравнению с тобой Света и вправду не тянет".

"Служу России!" - гаркнула я ему в ухо: "Ну что, выпьем шампанского и продолжим?"

"Нет, девочка, будь мне хоть лет на двадцать меньше, я бы отсюда раньше чем через сутки не ушёл, но здоровье уже не то, извини".

С этими словами он одел свой Brioni, теперь слегка измятый и, поцеловав меня на прощанье, удалился восвояси.

"Вот это блядь, номер" - подумала я: снизу всё было мокро, растревоженные демоны щелкали зубами, царапались и били перепончатыми крыльями по ни в чём не повинным внутренним органам. Низ живота сильно ныл.

"Ладно, хуй с ним, попробуем исправить положение, всё в наших руках".

Перебежав в комнату отдыха, я стала искать партнера уже по возрасту и физическим кондициям. К сожалению, все они были намного старше сорока, обычно даже, старше полтинника. Наконец, мне приглянулся один лысый накачанный бык, жирноватый, конечно немного и со сломанным носом. Но. Всего 51 год.

Приехал он, правда, лишь через час. Зашел в спальню уверенно и с привычной, похоже, распальцовкой. На этом прелюдия для него закончилась. Содрав с быка костюм, я быстро перевела борьбу в партер, но теперь начала хитрить, поскольку эту острую ноющую боль снизу необходимо было убрать любым способом. Когда клиент начинал хрипеть и валиться сверху, я отодвигалась и прекращала движения тазом, в общем, на сей раз, мои уловки принесли плоды и кончить, наконец удалось. Боль немного отступила.

"Вот значит у вас теперь как..." - Слегка отдышавшись, произнес лысый: "Классно, буду заходить почаще".

"Так тебя никто не гонит, можно продолжить".

"Не, я всё, не пятнадцать лет, поди. Фигурка у тебя, конечно, отпад. Можно сфотаю? Братве покажу, во они охуеют" - и лысый достал смартфон.

"Да ради бога" - я приняла несколько соблазнительных поз, закрыв однако, низ лица пеньюаром.

"Слушай" - сказал бандюган или авторитетный предприниматель, хер их теперь разберешь: "Я тут тебе подарок принёс".

И он достал из кармана здоровенный золотой, довольно безвкусный перстень.

"Не, нам нельзя" - я пыталась открутиться, но лысый настаивал: "От меня можно, отвечаю. Никто тебе ничего не скажет".

"Ладно" - я положила перстень на сервировочный столик: "Заходи ещё, буду рада видеть".

До конца рабочего дня меня посетили еще двое. Третий клиент оказался настолько слаб в коленках, что лишь смог меня возбудить почти до утреннего состояния. Поэтому четвертого, солидного дядечку в годах пришлось практически изнасиловать - я залезла на него сверху и не отпускала до тех пор, пока не кончила. Впрочем, он остался доволен, хотя и выходил из спальни на подгибающихся ногах.

За полчаса до окончания рабочего дня я легла на кровать и начала просчитывать возможные пути достижения своих личных целей. Понятно, что с деньгами вопрос решен, а вот как быть с демонами? Разрядка крайне необходима, ясно теперь и то, что по темпераменту я превосхожу среднестатистическую женщину в несколько раз и вопрос с недоёбом надо решать быстро и кардинально. Отыграться на пожилых состоятельных джентльменах не выйдет, могут врезать дуба - у них просто уже не осталось сил, соответственно, надо искать другие пути. Вдруг мне в голову пришла простая и гениальная мысль.

Посмотрев на часы, я обнаружила, что уже без десяти три и вышла в холл, где Паша с Лешей сидели перед огромной плазмой и внимательно следили за двумя окровавленными детинами на ринге, которые пиздили друг друга руками и ногами, временами валясь на пол и пытаясь эти ноги-руки у оппонента вывихнуть или сломать, причём желательно, сразу в нескольких местах.

"Эй бойцы" - позвала я.

Паша и Лёша одновременно обернулись и было хорошо заметно, что я, в одном прозрачном пеньюаре и розовых чулках произвела на них сильное впечатление.

"Где у вас комната отдыха? Разговор есть".

"Там не очень убрано, сама понимаешь..."

"Видеокамер там нет?"

"Нет, а зачем?"

"Пошли".

В комнате отдыха охранников было не в пример скромнее, чем в моей. Посередине стоял стол, по краям две кровати с армейскими одеялами. На стульях валялись грязные майки, обрывки эластичных бинтов и боксерские перчатки.

"Так ребятишки" - промолвила я: "Сколько вам лет?"

"Мне 29" - ответил Лёша.

"Тридцатник" - сказал Паша.

"На здоровье не жалуетесь?"

Ребята переглянулись.

"Ранения, конечно были, но медкомиссию мы прошли, без вопросов".

"Т.е. Инфаркты и инсульты в обозримом будущем вам не светят?"

"Похоже, нет".

"Объясняю диспозицию, бойцы. Я дама темпераментная, а эти пожилые дядечки меня за день только раздраконили, всё болит. Вы не против как следует поебаться?"

"Чо, сразу вдвоём?"

"Да хоть сразу, хоть по очереди, мне фиолетово, лишь бы не сачковали".

Уже через полтора часа демоны полностью капитулировали, а бойцы были все в мыле.

"Неплохо" - одобрили они: "Прямо как тренировка с отягощением, только значительно приятнее во всех отношениях".

"Ну и чудненько" - сказала я одеваясь: "Завтра повторим?"

"Легко" - ответили бойцы хором.

С этого момента жизнь наладилась. Демоны вроде как исчезли, но было ясно, что они лишь затаились и вылезут наружу при любом удобном случае. Однако шансов я им не давала - при малейшем намеке на предстоящее недомогание, неразлучная парочка с работы всегда меня выручала. Не знаю, было ли это наитием или обычной жадностью, но я ни разу не пожалела, что совратила сразу обоих бойцов. Во-первых: двое это всегда лучше чем один, во-вторых, между ними не появилось соперничества и непоняток. И в-третьих ни разу ни у кого в нашей спаянной тройке не возникало мыслей об излишней романтике - всё было столь гармонично, что менять налаженную идеальную схему было бы просто верхом глупости.

Лишившись привычных в недавнем гормональных мучений, я расцвела, стала намного спокойнее и начала относиться к работе по-другому, что только пошло всем на пользу, в том числе и клиентам, мне от них теперь не нужно было ничего лишнего.

В конце месяца приехал Иван Петрович, привез на сей раз целую сороковку зелени, замшевую наплечную кобуру и маленький чёрный пистолет.

"Короче так" - сказал он: "Повесишь подмышку слева, как у всех нас, чтобы в нужное время оказался под рукой. В сумочку не клади, а то когда понадобится, заебешься искать среди пудренниц, губных помад, ключей от квартиры и прочей хуйни. Как повесить - Паша с Лешей покажут, заодно научат пользоваться: выберите время, съездите в наш тир. Вот удостоверение оперативного сотрудника ФСБ России, вот разрешение на ношение".

"Маленький какой" - я взяла миниатюрный пистолет в руку.

"Маленький-то маленький, но обладает высоким проникающим действием" - возразил Иван Петрович: "Бронежилет первого класса бьёт влёгкую, второго - если в упор, метров с двух-трёх. И отдача минимальная - легко попасть, легко восстановить прицел. Есть и минус - останавливающее действие небольшое, поэтому стрелять нужно по жизненно важным органам: в голову, в шею, в сердце, в печень, в диафрагму. Ну и на стрельбище у нас плакат специальный есть с обозначенными зонами желательного поражения, бойцы и покажут, и потренируют. Судя по их осунувшимся лицам, вы уже подружились".

"Так на них никакого запрета не было".

"А я и не возражаю, все мы взрослые люди. Может это и хорошо, а то несмотря на тренировки, уже жирком начали заплывать".

Вскоре я сняла "двушку" на Мясницкой и мы с мамой туда переехали. Теперь я ходила на работу пешком, в солидном спортивном костюме и дорогих кроссовках - косила под спортсменку. Миниатюрный ПСМ слева был совсем незаметен, в кармане лежало удостоверение, и впервые за столько лет я почувствовала себя защищенной и, наверное, полностью счастливой.

4 Рассказ Айгуль. Продолжение.

Крах всех надежд.

Беда пришла, откуда не ждали. Впрочем, частично признаю и свою вину - надо думать, прежде чем делать, а женское любопытство это скорее порок, нежели добродетель. Однажды, придя на работу, я привычно залезла в базу, лениво полистала её и вдруг обнаружила нового интересного клиента - молоденького мальчика, лет двадцати. Несмотря на столь юный возраст, он был очень дорого одет и взирал на мир с полной уверенностью в завтрашнем дне. В лице было что-то восточное, но сие выглядело даже приятно. Может, тут сыграли мои корни, может, я вспомнила отца или это и вправду было любопытство, а быстрее всего, всё вместе взятое. В общем, я нажала кнопку "принять".

Юноша был неопытен и робок со мной, хотя и весьма самоуверен во всём остальном. В плане секса всё случилось довольно обыденно, никаких изысков и напора - чистая рутина, причём очень недолгая. Стало скучно, но я честно отыграла свою партию до конца. В конце встречи юноша, которого звали, оказывается, Ваджих, вдруг стал пылко признаваться мне в любви и звать в жены, рассказывая о том, какой богатый и влиятельный у него отец, о том, в каком прекрасном замке они живут, и как я буду с ним счастлива. Я незаметно усмехнулась - никакого счастья я не почувствовала, юноша был довольно тщедушным, ну по моим новым меркам. В сравнении со здоровенными, мускулистыми и неутомимыми кабанами Лёшей и Пашей, мой новый жених проигрывал вчистую. Вежливо спросила Ваджиха, намеревается ли он продолжить, но тот вдруг пылко начал звать меня в ресторан, обещая самый лучший и дорогой. Ситуация не то чтобы стала напрягать, просто я учуяла почти неуловимый запах того, старого, до боли знакомого ИГИЛовского гавнеца. Я начала его вежливо выпроваживать, и жених клятвенно заверил, что завтра обязательно снова придёт, как только восстановит силы.

Не обратив особого внимания на его слова, я встала и отправилась в душ. День прошёл штатно, вечером состоялся нетерпеливо ожидаемый всеми заинтересованными сторонами секс-марафон, и я отправилась в приятном расслаблении домой по пустынным в этот поздний, или уже ранний час московским улицам. Теперь я ничего не боялась - в тире при помощи двоих профессиональных инструкторов добилась неожиданно хороших результатов в стрельбе, замшевая кобура находилась на месте вкупе с её содержимым, а рекомендации Ивана Петровича по поводу самообороны были просты и понятны: "Возникнут проблемы, доставай ствол и вали всех наглухо. Позвонишь бойцам - подъедут, увезут тела. Заметят это безобразие менты - показывай им ксиву и звони уже мне, всё решим".

Проспав почти до двух часов дня, я поднялась, умылась, сварила кофе и неспешно отправилась пешком на работу. Однако стоило мне только переодеться и накраситься, как в стеклянную дверь раздался громкий стук. Я вышла из спальни:

"Ну кто ещё там?"

Снаружи пуленепробиваемое стекло было глухо тонировано, однако изнутри нам открылась презабавная картина: перед дверью стоял вчерашний юноша, сжимая в одной руке огромный букет цветов, в другой - бутылку шампанского.

"А это что за кловун?" - с недоумением спросил Паша, пряча свою 92-ю Беретту обратно в кобуру.

"Да вчерашний клиент, в любви признавался, замуж звал, обещал сегодня снова прийти. Да пусти ты его, раз уж приехал. Что он, что другой, какая на хер разница?"

Паша усмехнулся и нажал на кнопку. Дверь открылась.

Ваджих сразу полез целоваться, бросив бутылку и букет на пол, однако я слегка отстранилась и порекомендовала ему поднять подношения с пола и проследовать в спальню, поскольку там намного удобнее, прошла сама и села на кровать. Однако юноша трясся в каком-то непонятном возбуждении, быстро поставил шампанское на столик и лихорадочно зашептал: "Всё, кончилась твоя блядская жизнь, одевайся - станешь моей женой, брошу институт, вернусть на родину, буду с отцом воевать, а ты рожать детей и хранить семью".

Вот тут дерьмом арабской весны завоняло в полную силу. Я хорошо знала этот запах, сразу проснулась злость, и я насмешливо ответила: "Иди домой и больше здесь с такими заявами никогда не появляйся, здоровее будешь".

"Ах так!" - Заорал юноша и выдернул откуда-то из-под пиджака здоровенный кривой кинжал, изукрашенный арабскими надписями: "Сдохни, шлюха! Не хочешь быть моей, не будешь ничьей!"

На чистых рефлексах я толкнула его ногой в грудь и, схватив бутылку шампанского со столика, добавила сбоку по голове. Ваджих отшатнулся от кровати, упал на задницу и громко ударился головой об стену.

Тут же распахнулась дверь, и в спальню влетел Паша. Мгновенно оценив ситуацию, он за запястье схватил руку моего потенциального жениха, подставил бедро и сломал её в локтевом суставе. Кинжал беззвучно упал на ковер с длинным ворсом. Ваджих заорал так, что заложило барабанные перепонки. Однако, Паша по всей видимости, останавливаться не собирался. Подняв проштрафившегося клиента за искалеченную руку, он подставил локоть за плечо Ваджиха и сломал её еще и в плечевом суставе. Вопль стал значительно выше по тону.

"Если Паша сломает ему что-нибудь ещё, получится уже ультразвук" - отстраненно подумала я про себя.

Как будто прочитав мои мысли, тот коленом врезал восточному юноше по ребрам, которые отвратительно при этом захрустели. Вопль перешел в визг, а Паша, открыв дверь выкинул Ваджиха в холл. Похоже, сие был еще не конец, поскольку подняв извивающегося жениха с пола за волосы, он отработанным движением воткнул кулак тому в солнечное сплетение. Громкие звуки прекратились, раздался тихий хрип и изо рта неудачливого клиента потекла кровь. Отпустив голову, безжизненно стукнувшуюся об пол, Паша поднял ногу, целясь каблуком в висок, но тут кто-то заорал: "Отставить, боец!" - и на месте происшествия нарисовался голый Лёша, с которого струями стекала вода.

"Ну заебись, на пять минут одних оставить нельзя, жмуров нам только здесь не хватало! Душ с вами хуй спокойно примешь".

"Леш, ты бы пиздел поменьше, сачок хуев, этот упырь пытался нашу суперзвезду пришить, вон, смотри какую пику с собой притащил, а ты в душе яйца намываешь - так что за тобой косяк, не за мной".

"Ладно, замнём. Живой ещё?"

"Пока да, но я вообще бля не понимаю, в чём проблема? Нахуй он нам здесь нужен? Ночью отвезем в багажнике в лес, да закопаем."

"Паш, мысли стратегически - мы уже не в горах. Если этот малолетний гандон сюда приперся, значит не просто так, кто-то за ним стоит и очень непростой. Смотри - этош зверёк, вспомни как Петрович отказывался брать их на обслуживание и он в своём праве - его тема, его контора и его бабки. Но начальство настояло - политика, ебена мать, необходимо поддерживать хорошие отношения с нашими черножопыми партнёрами и вот результат, бля. Так что мочить его пока нельзя - звони Петровичу".

Иван Петрович прибыл через десять минут. Выслушав рассказ от участников событий и поглядев на бесчуственно раскинувшееся тело, он распорядился: "Привести в чувство".

Лёша сходил в душ, притащил таз с водой и окатил недавнего агрессора с ног до головы. Тот тихо застонал, открыл глаза и стал с удивлением оглядываться по сторонам.

"Ты кто такой, зверёк?" - поинтересовался Петрович: "Кто тебе дал сюда рекомендацию?"

"Вы пожалеете, собаки, что связались со мной, вам всем конец, животы буду резат, головы" - у клиента вдруг прорвался известный акцент.

"Знакомая песня" - вздохнул Петрович: "Давай, Паша".

Паша молча поднял теперь уже левую руку жениха и с хрустом сломал локтевой сустав, затем, перевернув его на живот и упершись носком черного баркера в плечо, проделал ту-же операцию с плечевым суставом. Клиент захрипел и вырубился опять.

"Лёша, за водой".

После того, как Ваджих открыл глаза и его взгляд немного сфокусировался, Иван Петрович произнес: "Мы можем с тобой целый день веселиться, ломать суставы, кости, выколоть глаза, отрезать язык вместе с членом. Ты же понимаешь, что мы всё равно всё узнаем. Но после того, как узнаем, возвращать тебя в таком виде будет уже нельзя, так что говори, это в твоих интересах. Пока ты лишился только рук, может врачи частично вернут им подвижность, может, поставят протезы, но хоть жить будешь".

"Меня зовут Ваджих, мой двоюродный дядя Ильяс родом из Шарджи, крутит с вашими какие-то нефтяные дела. Он мне хотел на день рождения очень хорошую девочку подарить, ему не отказали".

"Ах вот как! У тебя день рождения! Поздравляю от всей души! Давай дальше".

"Мой отец Зари Джаррах аль-Зейб, амир. У него под началом больше ста бойцов было, когда я уезжал учиться в МГУ, сейчас не знаю... 200-300. Всё это добром не кончится, вам придется ответить".

"Ну за нас-то ты не переживай, мы в своей стране, я сам лично поговорю с твоим отцом, если надумает приехать, ну а если разговор не поможет... ты знаешь, сколько мы втроём завалили подобных обезьян? Амиров, шейхов? Если будет таким же дураком как и его сын, останешься сиротой".

"Ладно, Паша, вызывай нашу скорую, пусть отвезут в ближайшую больницу, а я поеду поговорю с нашими генералами и с этим чмырём Ильясом, а то они по-моему, все разом потеряли берега. Заодно поставлю метку на этого ублюдка аль-Зейба, разошлю ориентировки с фото. Если вздумает сюда заявиться, отловлю и проведу беседу, ну или как пойдёт. Так, Айгуль, остаёшься на ночь здесь. Откройте оружейку, поставьте "Печенег" напротив входа, по работе технический перерыв, пока все вопросы не закрою".

Я позвонила маме и сказала никому не открывать дверь. За дверь я была спокойна - бронированная, с ригелями, видимо предыдущие жильцы озаботились.

Остаток дня прошел спокойно, заказали суши и китайской еды, угомонили демонов и разошлись по комнатам отдыха. С утра приняв душ и почистив зубы, мы уже решили было позавтракать, но тут снаружи раздался странный шум и охранники поспешили ко входу. Там через забор лезли какие-то бородатые граждане. Забавно, но почти сразу же рядом остановился Логан ППС и оттуда даже вылез ментик, пытаясь призвать к порядку разбушевавшуюся молодежь. Однако кто-то заехал ему в ухо, кто-то дал пинка, ментик трусливо закрылся в машине, и та моментально удрала.

Бородатые граждане перелезли, наконец, через забор и стали ломиться в дверь без ручки и орать:

"Открывайте, билять, за нашего брата парвём, шакалы".

"Ну вот" - удовлетворенно сказал Паша: "Открывай дверь, Лёша, пора поразмяться, а то что-то я давно ни в кого не стрелял. Забавно, как иногда не хватает вот таких вот маленьких нюансов".

"Стоять бля" - прорычал Лёша: "Ну ты что, боец, совсем не в себе? Центр Москвы, кругом банки, дорогие магазины и просто квартиры сложных граждан под охраной. Везде качественные камеры, которые здесь всё перекрывают, каждый бля, сантиметр. Подумай сам, как это будет выглядеть: открывается дверь, выходит верзила в костюме и валит группу иногородних тожероссиян. Всё в кровище, гора трупов, через пять минут приезжает микроавтобус и забирает тела. Какая-нибудь падла обязательно отправит запись в новостную помойку типа Life-News и чо? Понятно, отмажемся, но это точно будет не бесплатно и Петровича подставим, так что звони нашим."

"Бля, не знал бы я тебя так хорошо, подумал бы, что ссышь".

"Я" - заржал Лёша: "Да ты просто живешь в старой реальности, а она уже давно новая. Ну вот скажи, нахуя подставляться на ровном месте? Это стекло держит очередь из "Утёса", а ты вишь, поразмяться захотел. Существуй реальная опасность - поставил бы "Печенег" поближе к двери, чтобы увеличить сектор обстрела и завалил бы всех одной очередью за две секунды. Кто стрелял - непонятно, уже легче отмазаться. Кстати, сколько их? Раз-два, три... ага, двенадцать человек. Звони давай, Рембо ёпт".

"Открывайте, шакалы билять, пидарасы, всё равно не уйдёте" - бесновались бородатые юноши снаружи. Вскоре в стекло ударил первый обломок кирпича, потом о дверь со звоном разбилась бутылка. Но тут запищал зуммер, щелкнул актуатор, ворота поехали в сторону, и на территорию въехал Мерседес Вито, чёрный, тонированный, в общем, стандартный для конторы. Следом зарулил белый "Спринтер" с красным крестом на боку и встал по диагонали, полностью перекрыв любопытствующим обзор в маленьком дворике.

У "Вито" отьехала в сторону боковая дверь, и на улицу высыпали пять фигур, затянутых в чёрные комбинезоны. На лицах также присутствовали маски. Один был вооружен странным автоматом с очень толстым стволом, четверо других довольно мощными стальными дубинками, заканчивающимися стальными-же шариками на конце. Четверка рукопашников моментально обступила толпу, и дубинки замелькали с огромной скоростью. Любое движение - вверх или вниз приводило к столкновению дубинки с какой-либо частью тела агрессоров, но завершающих штрих всегда был одинаков - контакт шарика с головой, сопровождающийся странным звуком - как будто по арбузу ударили молотком. Бородатые граждане валились как кегли, однако один из них, видимо самый шустрый, правильно оценив происходящее, завизжал что-то вроде "Вай суки билять" и выдернул из за пояса нож. Но пятый товарищ с автоматом, до этого момента флегматично рассматривающий побоище, вдруг быстро повёл стволом в сторону и нажал на курок. Автомат негромко чихнул, и на левой стороне роскошного спортивного костюма бородатого гражданина, с витиеватой надписью "Россия", образовалась довольно большая дырка. Нож звякнул об асфальт, а его владелец поломанной куклой улегся сверху.

Лёша, напряженно наблюдающий за избиением, резко скомандовал, когда последний оппонент "людей в чёрном" рухнул на асфальт: "Паша, Айгуль, быстро таз с водой и тряпки".

Команда киллеров с дубинками шустро загрузилась обратно. "Спринтер" подвинулся в сторону, пропуская "Вито", и тот выехал за ворота. "Спринтер" - же, странными движениями, словно парусник, лавирующий против ветра, подобрался поближе к зданию, стараясь не засветить любопытствующим кучу трупов у входа. Распахнулась сдвижная дверь, и оттуда вышли двое здоровых молодцов в белых халататах и хирургических масках. Они быстро закинули тела внутрь микроавтобуса на металлический гофрированный пол, прыгнули следом и захлопнули дверь.

"Так бойцы, живо" - Лёша нажал на кнопку, дверь распахнулась и троица вышла на улицу: "Отмываем пятна крови".

Сам он поднял нож, отыскал на асфальте гильзу, забрал кусок кирпича и, зайдя внутрь, отправил всё это в помойное ведро, затем сходил за совком и веником, смёл осколки бутылок и бросил их туда-же. Оценив восстановившиеся чистоту и порядок, скомандовал: "Все внутрь" и постучал по борту "Спринтера". Лишь после того, как закрылась дверь в особняк, микроавтобус завел мотор и выехал с территории. Снаружи теперь было всё как всегда.

"Вот так надо работать в большом городе" - сказал Лёша: "Это тебе, Паша, не из ГРАДа по базе боевиков хуячить. Здесь всё подлее и сложнее, чем даже там, пора бы уже привыкнуть. Голову включай, прежде чем что-то сделать. Валере надо пузырь купить, хорошего скотча или бурбона".

"Эт за что ещё? Скотча или бурбона я и сам бы наебнул".

"Вот тупой ты Паша, хотя очень резкий и здоровый, что есть, то есть. Нас чему учат? Стрелять в голову. Ты представляешь, что было бы, коль Валера засадил бы в башку этому чурке из "Вала". Пуля 16 грамм, сам подумай. Мы бы мозги со стекла до вечера отмывали, а чем, не подскажешь? У нас блядь, кроме мыла Palmoliv для интимных мест, нихуя больше и нету. Айгуль, кстати, тебе задание: зайди в магазин бытовой химии и купи какой-нибудь реальной жести - типа жироудалителя для варочных панелей и средства для мытья сильно загрязнённых духовок, неизвестно на хуй, чего завтра ждать".

Ближе к вечеру подтянулся Иван Петрович. Несмотря на произошедшие события, он был, похоже, не особо-то и огорчён. Вытащив из багажника своего Wrangler`а два здоровенных пакета из "Азбуки вкуса", он бросил их на пол рядом со столиком и распорядился: накрываем.

Я начала метать на стол нарезки и расставлять салаты, бойцы активно помогали. С этим дневным геммороем, поесть нам так и не удалось, соответственно все оказались заинтересованы. Завершающим штрихом стали три литровых бутылки "Чиваса" 16-летней выдержки.

"Итак, господа сотрудники" - начал Иван Петрович: "Обьясняю диспозицию: за этого Ильяса-Хуяса из ОАЭ или как там его, никто впрягаться не стал, и я на него жестко наехал. Устроили маски-шоу, отпиздили всех в офисе, включая секретарш, а ему ебло я начистил лично. Вот вам по пятёре за беспокойство, начальство я дожал, так что со зверьём больше не работаем. Но это одна сторона медали. Денег-то с урода сняли и всё вроде хорошо, но вы же знаете этих ублюдков. Где мы расположены, они теперь в курсе, так что усилить бдительность. У нас здесь рядом база, ваша задача - только наблюдение. Чуть что-вызывайте бригаду спецов и чистильщиков, дверь не открывать, всё ясно? Сегодня были студенты из общаги этого жениха, решили отомстить за друга. Казалось бы лохи, да? А на восьми из них убийства и изнасилования, правда, недоказанные. Охуенные кадры у нас теперь в МГУ учатся, это пиздец. Ну что-ж, дышать в Москве станет чуточку легче. Я со всеми пообщался, нужных людей напряг, ненужных жестко предупредил, так что с завтрашнего дня открываемся. Но ты Айгуль, сегодня оставайся опять, надо понять ситуацию, нехуй раньше времени рисковать. Налили".

Дальше всё пошло по накатанной, следующей ночью я уже была дома и вроде бы ничто не предвещало неприятностей, однако, на третий день придя в особняк, я обнаружила там Ивана Петровича и двоих бойцов в мрачном настроении.

"Что опять случилось?" - с напряжением спросила я.

"Да этот ебучий аль-Зейб в Москву прилетел с какими-то двумя бородатыми здоровяками - похоже, боевики. Возможно, просто забрать своего похотливого сынулю из больницы, а может, зачем и похуже. В общем, опознали его в Домодедово, несмотря на обилие пассажиров, хорошо сработали. У них сейчас наружка на хвосте висит, вроде и вправду в больницу направляется. В общем так: Лёша, ты остаёшься здесь, Паша поедет со мной. Встретим у больницы, там и поговорим. Опять пока технический перерыв, заебали эти черножопые суки".

"Броники наденьте" - встрял Лёша.

"Само собой. Ну всё, двинули".

Джаррах аль-Зейб плакал скупыми мужскими слезами, двигаясь по ободранному линолеуму больницы на выход.

"Ну пиздец" - думал он: "Всех положу, мои бойцы здесь, и братья по вере помогут. Похуй, ФСБ, не ФСБ, да хоть кто, такое прощать нельзя. Взорву этот блядский гадюшник на Варварке и завтра-же чартером назад". И амир заскрипел от злости зубами. Глаза его метали молнии, и затюканный персонал районной больницы старался побыстрее убраться у него с пути.

Вдруг аль-Зейб обнаружил, что навстречу ему идёт мужчина средних лет в аккуратном костюме и весело улыбается.

"Вот с тебя и начнём" - подумал амир: "У человека горе, а тут какой-то борщ смеется прямо в лицо" - и он нащупал за спиной под курткой рукоятку семейного кинжала. Однако дальше всё произошло настолько быстро, что господин аль-Зейб воспользоваться им не успел. В спринтерском темпе преодолев последние два метра, улыбающийся без замаха врезал амиру ногой в пах. У того от боли потемнело в глазах, перехватило дыхание, и он начал было валиться на пол, рассчитывая там немножечко полежать и отдохнуть, но и этого сделать ему тоже не дали: моментально выдернув из-под под пиджака пушку, товарищ в костюме всадил неровный холодный срез аль-Зейбу прямо под нижнюю челюсть, в результате, последний, вместо того, чтобы упасть, даже приподнялся на носки.

"Знаешь, что будет, если я нажму на спуск?" - спросил позитивный гражданин.

"Потолок станет красным".

"Это само собой" - серьёзно согласился позитивный: "А дальше, как думаешь, что произойдёт?"

И тут амир, скосив глаза, обнаружил, что товарищ в костюме вовсе не улыбается, а совсем даже напротив. А то, что он принял за улыбку, оказалось лишь длинным шрамом через всё лицо, похоже, осколочным.

"Нет".

"Пришив тебя, я пойду в палату к твоему сынку и засажу ему оставшиеся двенадцать пуль прямо в брюхо, чтобы помучался хоть пару минут перед тем, как сдохнуть. И знаешь, что самое интересное? Мне за это ни хуя не будет, хотя нет, может даже премию выпишут - за бдительность и борьбу с терроризмом и ведь окажутся правы, понимаешь? Я с такими ублюдками как ты, работал всю свою жизнь, вижу вас насквозь и знаю, о чём ты думаешь, тем паче мозгов у тебя не так уж много, как и вариантов направления, в котором идёт мыслительный процесс".

Иван Петрович, похлопов по бокам и по спине аль-Зейба, засунул руку тому под куртку и вытащил кривой арабский кинжал.

"Ох тыж блядь, такой же был у твоего сынка, это что, фамильная реликвия? Вроде и вправду старинный, себе оставлю, у меня уже набралась довольно обширная коллекция".

После этого, Иван Петрович убрал ствол из-под подбородка и сказал: "Пошёл к стене, только дернись, на этом история вашей семейки сразу закончится".

На опустевший коридор и попрятавшихся в кабинете врачей, товарищ в костюме внимания совершенно не обращал.

"А это может помочь, если Абдаллах с Джалилем догадаются незаметно подойти сзади, глаз-то на спине у него нет" - ворохнулась у Амира надежда.

Иван Петрович, проследив направление взгляда аль-Зейба, усмехнулся теперь уже по-настоящему - другой половиной лица: "Как вы заебали, дебилы, одно и то-же каждый раз".

Он вытащил левой рукой маленькую рацию: "Паша, приём. Что с боевиками?"

"Да вроде живы пока".

"Насколько живы?"

"А я чо, доктор?"

"Говорить могут?"

"Не думаю, но пульс есть".

"Ты хоть не стрелял?"

"Обижаешь, Петрович, так уработал. Я пока оттащил их под лестницу, а то больные и врачи шугались".

"В общем так, господин аль-Зейб. Обычно в кино дают 24 часа, но тебе, уёбок, я даю только 12. Не успеешь убраться из страны - просто завалю и закопаю в лесу, больше никаких бесед по душам не будет. Это первое. Второе. Еще раз появишься в России - смотри пункт первый и да, то же самое ждёт тех, кто будет тебе здесь помогать, это вопрос принципиальный. Как ты повезешь отсюда три полутрупа меня абсолютно не ебёт. Нанимай машины, носильщиков-гастарбайтеров и не надо блядь, думать, что ты умнее всех. Отсюда и до аэропорта тебя поведёт наружка, так что никуда не денешься, даже не пытайся".

После этого Иван Петрович развернулся на каблуках и пошёл на выход.

В контору ребята прибыли довольно быстро, спасибо мигалке, которая неизменно помогала в сложных ситуациях. Внутри особняка из угла в угол метался Лёша, Я сидела за столиком и пила сок.

"Так бойцы и служащие. Гостей выпроводили, сейчас их ведут в аэропорт, вроде бы всё прошло штатно, но бдительность не ослаблять, есть какое-то нехорошее предчувствие".

"А как именно, штатно?" - задал Вопрос Лёша.

"Да нормально всё прошло" - Паша улыбаясь, сел на диван за столик и кинул на него тяжелый шипастый кастет, покрытый пятнами крови: "Охранники сильно пострадали, живими до родины могут не доехать" - После этого, щелкнув клинком выкидного ножа, он отрезал огромный кусок ветчины и целиком засунул его себе в рот.

"А аль-Зейб?"

"Да чо ты доебался? С ним Петрович базарил, я только боевиков поломал" - сквозь чавканье с трудом ответил Паша.

"Ну и как разговор?"

"Ну я ему объяснил перспективы, отобрал кинжал и отправил домой" - немного виновато ответил Иван Петрович".

"И всё? Т.е. он живым до родины доедет?"

"Похоже на то".

"Ёб твою мать!" - взвился Лёша: "И что у нас получается в сухом остатке? Аль-Зейба ты отпустил в глубоком расстройстве - сына его мы искалечили, людей, судя по Пашиной довольной харе убили, и теперь он летит в самолёте домой, строя планы страшной мести. Я правильно всё понял? Ну ладно Паша, у него всего две извилины в башке. Но ты-то его как отпустил? Ты сам-то бля, помнишь чему нас учил? Есть возможность - убей не задумываясь, отпускать нельзя, если враг вас знает, про их менталитет, мстительность, обычаи кровной мести..."

"Мне запретили его трогать, Ильяс мелкий винтик, чиновник, его можно заменить, а аль-Зейб контролирует здоровенный участок нефтепровода, по которому нефть идет хуй знает куда, хер знает где продается, а деньги непонятным образом оседают на оффшорных счетах наших генералов. Впрочем, мне порекомендовали и с Ильясом в следующий раз обойтись помягче".

"А про то, какое они бабло ежемесячно с твоей сети получают, видимо забыли? Что ж ты не напомнил?"

"Ну теперь ты, Лёша, не тупи. Подумай, что такое сеть интим-салонов, даже супер-пупер и нефтепровод диаметром в метр, сквозь который бесконечным и неконтролируемым потоком куда-то налево течёт нефть, чувствуешь разницу?"

"Да..." - протянул Лёша: "Бизнес укрупняется, глобализм, ебёна мать... а ты этот момент проебал, нужно было раньше чухнуться. Все ресурсы конторы использовать, конечно, очень соблазнительно, но в результате одновременно, ты получаешь и ряд ограничений, которые на данный момент, стали уже несовместимы не то что с бизнесом, но и с самой возможностью продолжительной жизни. Похоже, слили нас, Петрович, так что надо готовиться".

"За что тебя всегда любил, Лёша, это за мозги, которые тебе, как ни странно, не отбили ни на спаррингах в спортзалах, ни прикладами в горах. Ну и что ты предлагаешь?"

"В отставку, Иван Петрович, выходить понятно, нельзя, тогда вообще всё накроется медным тазом. Предлагаю использовать контору дискретно, т.е., только проверенных людей, которые не сольют нас начальству, и платить им деньги. Не все-же так финансово пристроены, как мы".

"Ну а где гарантии, что и проверенные люди нас не сольют?"

"Гарантии даёт только страховой полис" - говорил ещё Остап Бендер, но и еблом щелкать тоже неправильно. Посему предлагаю следующий вариант - использовать низовой состав, мы с Пашей практически всех знаем, вместе воевали, шанс нарваться на стукача довольно маленький, тем паче, все особо хитрожопые отсеились ещё там, на войне. Зарплата у них небольшая, прибавка будет весьма кстати, повышение по службе рядовым бойцам особо не светит, а зависит всё именно от них - наружка, силовые акции, чистильщики. Какой им резон нас сдавать? Останутся без халтуры. К тому-же никто их никогда не попросит предавать государственные интересы, так, по мелочи - отследить особо неприятных зверьков, грохнуть, да спрятать трупы. Всё по специальности, они и так всю жизнь этим занимались и занимаются. А всякие полковники-генералы только и думают о том, как друг друга подсидеть и наебать, туда уж точно лезть не следует".

"Хороший план, только учти, если всем бабки раздавать, самим нихуя не останется. Сумма должна заинтересовывать. А вербовать придется по человеку из каждого подразделения в каждую смену".

"А по бабкам мыслю так: завтра же пойдешь к руководству, объяснишь ситуацию, скажешь, что перешёл в режим круговой обороны, возьми рапорты силовиков и чистильщиков, отчёты наружки и объясни, что бабок им в ближайшее время не будет - неоткуда взять. Только говори без хамства, со слезой в голосе - дескать, когда за неделю было нападение и попытка ещё одного, работать невозможно, можем не только сами пострадать, но и клиенты, причём запросто. Духи ведь тоже не дураки, давно пробили все твои точки, тот же Ильяс и слил. Последних боевиков, по распоряжению высочайшего начальства, отпустили, и они сюда обязательно вернуться, и они вернутся, поверь мне. Скажи, не исключено, что при таком раскладе всю сеть, возможно, придется закрывать.

Таким образом, убьешь сразу двух зайцев: и бабки сэкономишь, и заставишь шевелиться эти ожиревшие жопы. Они же всё понимают, в нашей системе давно, просто делают вид, что до них не доходит. Думают, что ситуация типа, сама рассосётся, как беременность у старшекласницы, ан хуяк! И не вышло. А эти господа ведь привыкли каждый месяц бабло от тебя получать нихуя не делая при этом и считают его уже своим, на него есть определенные планы - отдых на курорте, шуба для любовницы, машина для дочери, и вдруг всё это придется одномоментно похерить. Заменить тебя будет очень сложно, если вообще возможно, не развалив всю сеть и не порушив связи - у тебя же всё в собственности, причём ты действующий сотрудник. Сразу и начнут суетиться как пауки в банки, возможно - помогут или снимут ограничения на острые акции, в общем, как ни крути - сие будет нам полезно.

Но скажу тебе и неприятную вещь - всё действительно крайне хуёво. Аль-Зейб уже убедился в наших возможностях и вот так, в лоб, больше не попрёт. Российская граница - одна сплошная дыра: можно через Грузию и Чечню, можно через Дагестан, а там автобусом или поездом, причём уже заряженными - везде свои братья-мусульмане, или по-простому, на самолёте с фальшивыми паспортами, только бороды сбрить и всё. И с бабками у них всё в порядке. Думаю, этот урод пошлёт несколько групп разными маршрутами, какой-то по-любому удастся просочиться, хорошо, если не всем разом. Закупят несколько "Мух" или, не приведи, господь, "Агленей", подъедут прямо днём и расстреляют особняк с улицы. Вот мы тут все заживо и сгорим".

"Да... Лёша. И давно ты обо всём этом думаешь?"

"Ещё с первого нападения. Всё это в Чечне уже проходили, было ясно, что коль ситуация накалится, за нас впрягаться никто не станет, бабки важнее, сами не справимся - нам пиздец".

"Бля.. Ну то была Чечня, здесь - Москва, причём самый центр, если и тут начнутся полноценные боевые действия, какой может быть в принципе порядок, куда людям-то деваться?"

"А это всем похую. Какая разница, Ачхой-Мартан, Москва, правительству только свои счета за бугром интересны, больше ничего. Ну начнется здесь война - все и разъедутся по своим виллам на Лазурном берегу или на Женевском озере. Ты посмотри на этого ботексного плешивого мутанта, который всё время пиздит по телевизору - думаешь, у него есть хоть какая-то связь с реальностью? Ты помнится, говорил Айгуль, а я запомнил: "У нас здесь фронтовое братство, а бардак снаружи нас типо, не ебёт". Ну вот он, бардак снаружи во всей красе. Еще В.И. Ленин сказал: "Живя в обществе, нельзя быть свободным от общества ".

"Ну и что ты предлагаешь? Я вижу - придумал".

"Пойдем".

Петрович с Лёшей вышли из особняка и уставились куда-то вверх, на второй этаж.

"Там кто сидит?" - показал пальцем Лёша в одно из окон.

"Какая-то риэлторская контора".

"Убери их на хуй, сдай офис в другом месте, только тихо, без кипиша".

"Зачем?"

"Видишь то окно посередине? Охуительная огневая точка, будет простреливать улицу вот от этого угла до этого прямо поверх забора. Сбоку нас защищают стены зданий, сзади банк - оттуда не пролезть. Могут въебать только с улицы или, если захватят дом напротив, из окна. Поставим АГС-17, подавим любого оппонента и быстро, пока не натворил дел... конечно, если танк подгонят, тогда точно пиздец".

"Какой АГС, какой нахуй танк, ты в своём уме? Мы в центре Москвы".

"Ты это чёрным скажешь, когда они прибудут сюда нас гасить. Выписывай требование, кстати и это тоже будет дополнительным аргументом при разговоре с руководством о бабках".

"Ладно".

"Это ещё не всё. Оператор АГС не человек-молния, сразу среагировать, возможно, не успеет, а если хоть одна противотанковая граната попадёт в стекло - внутри всем пиздец. Поэтому предлагаю сделать всё, как обычно - на расстоянии примерно метра полтора от фасада натянем мощную стальную сетку, чтобы сбить кумулятивную струю, тогда граната ебанет снаружи, это стекло осколков не даёт, так что внутри все останутся целы, максимум - контузит. А чтобы сие не мозолило глаза, вызовем хорошую контору по благоустройству и озеленению территории, пусть эту сетку каким-нибудь нахуй плющом обовьют, типа красиво. Вход за сетку будет сбоку, ебнуть туда из РПГ с улицы или из здания напротив, им сектор обстрела не позволит. Заодно улучшим исторический облик города и маскировку на местности, а то это хайтековское чёрное стекло на здании XIX века выглядит как декорация к Half-Life 2".

"Отличная мысль, заметано. Вот ты мозга, Лёша, всё предусмотрел".

"С этими ублюдками всего не предусмотришь, думаю, Айгуль тоже в опасности, наверняка этот похотливый чурка, младший аль-Зейб на неё затаил недетскую злобу, а она ведь домой и сюда пешком ходит, надо её в тире дополнительно подрючить".

"Так пусть машину купит, давай я куплю".

"Машина тут не поможет, возможно, даже помешает. Мину под днище, растяжку, подрезать тормозные шланги, да мало ли всякой хуйни с ней можно напридумывать, а то ты не знаешь. Ладно, здесь тачка будет под защитой, а у дома? В случае чего, эти упыри на любую стоянку пролезут, без вопросов, так что нахуй, пешком безопаснее. Лучше надрачу её на быструю и меткую стрельбу".

"Ну давай я ей пушку поглавнее подгоню, 92-я великовата, как и 911-й. Может, 226-й SIG как у меня, или Glock?"

"Ага, ещё TMP предложи, к тому-же у неё рука маленькая, ПСМ идеально подходит, ей нравится, она к нему привыкла и отдача минимальная. Мыслю так: если ей придётся столкнуться с нападением, главным будет не калибр и дульная энергия, а реакция и точность попадания. С пулей в печени или в сердце, да даже в животе, много не набарогозишь".

"Ну как знаешь, я вижу, ты уже давно всё продумал".

Контора через пару дней и небольшой ремонт перешла опять в режим работы с усиленной бдительностью, что выражалось в том, что внизу теперь постоянно находился только Паша, а Лёша сидел на втором этаже, внимательно оглядывая улицу поверх последнего приобретения нашего салона.

Появились и новые обязанности: два раза в неделю мы проводили по три часа в тире, где передо мной выскакивали фанерные мишени, расчерченные на квадраты, обозначающие местоположение жизненно важных органов, и я должна была их все поразить, максимум, двумя выстрелами каждую. Лёша стоял рядом с секундомером и первые две недели недовольно кривился, несмотря на то, что задача была достаточно сложной: необходимо было моментально выдернуть из кобуры ПСМ и сходу открыть прицельный огонь, пальба в белый свет, как в копеечку, вызывала у моего инструктора долгий поток ненормативной лексики, приходилось постоянно сильно напрягаться. Теперь чистка оружия успокаивала и меня также, поскольку позволяла расслабиться в конце тренировки от постоянной концентрации внимания.

К концу третьей недели мрачное выражение с Лёшиного лица сошло, и он иногда, даже начал улыбаться. Результаты улучшились, это было видно, я интуитивно нашла то положение молнии на своём спортивном костюме, которое позволяло не светить ствол, но моментально выхватить его наощупь в случае необходимости, одновременно следя боковым зрением за быстро перемещающимися мишенями. К пятой неделе Лёша совсем расцвел и последний час из трехчасовой тренировки мы провели не совсем стандартным для стрельбища образом.

"Ну чо" - отдышавшись, сказал он: "Первый разряд как минимум, возможно, КМС. Многие из моих сослуживцев стреляют хуже".

"Думаешь, пригодится?"

"Уверен, они готовятся. Прошло полтора месяца, теперь уже скоро - наверняка маршруты разрабатывают, ищут контакты в этом регионе, но ты не бойся, не пошлют же за тобой целый взвод шахидов, если чо. Думают - ты слабая девушка. Восемь патронов у тебя есть, запасная обойма тоже, должно хватить. Ходишь по улице - секи по сторонам. У дома стоит незнакомая машина - утрой внимание, левые люди кучкуются, тоже, свет в подъезде не горит - звони, подъедем проверим, нам не в падлу. Но форму с практической стрельбой надо постоянно поддерживать, давай теперь сама - пару часов раз в неделю, появятся вопросы - обращайся".

Жизнь пошла по накатанным рельсам, Паша слегка расслабился, всё время подъебывая Лёшу по поводу бдительности, однако тот сохранял неизменную серьёзность.

"Айгуль, не слушай Пашу, он хороший малый, но не слишком умный, а у меня чуйка, скоро должно всё начаться".

Однако, старая русская пословица: "Знать бы, где упадешь - подстелил бы соломки", опять сработала в полный рост. Как выяснилось позже, на аль-Зейба монолог Ивана Петровича произвёл неизгладимое впечатление, посему самому соваться в Россию и бодаться с государственным силовым ведомством ему очень не хотелось, но ответка была нужна. Один из боевиков, посетивших Москву вместе с ним, скончался по дороге в аэропорт, другой уже в самолёте, сын, хвала Аллаху, остался жив, но его пришлось несколько раз прооперировать в лучшей клинике Германии, что вылилось амиру в неслабую копеечку, здорово уменьшив его накопления, соответственно тратить огромное бабло на широкомасштабные военные действия и переправку крупной группы боевиков в далёкую Россию ему тоже было не с руки.

Сын стал мрачен, часто поминал Айгуль и скрежетал зубами от бессильной ярости. Правая рука у него высохла, хотя и частично сохранила работоспособность, левую-же пришлось ампутировать по локоть, восполнив недостающее бионическим протезом, который стоил как чугунный мост.

Неожиданно в голову Амира пришла блестящая идея: "А украду ка я у них эту шлюху и привезу сюда! Пусть сын развлекается. Охраны у нее нет, никому не нужна на хуй, никто даже не догадается, что это мы её похитили, ну и контора на бабки попадёт, Айгуль же у них типа сверхзвезда, так что и по ним косвенно ударит".

Решив для себя проблему, он сразу-же озаботился сопровождением - позвонил главе местных чеченских моджахедов, открыто живущему в собственном особняке недалеко от Москвы и попросил транспорт и оружие, объяснив, что должен отомстить неверным. Магомет Тепков в ответ на просьбу брата по вере был немногословен и покладист: "Всем помогу, брат, и транспорт будет, и оружие - бабки только не забудь".

Группу непримиримых моджахедов аль-Зейб планировал отправить в Москву через Грузию и Чечню, по самому проверенному маршруту, оставался лишь один тонкий момент - как вернуться обратно, да ещё и с пленницей? Но и тут спасительное решение пришло довольно быстро: "Её усыпим и обратно частным самолётом через Ильяса! Мне он отказать не посмеет".

Однако разговор с Ильясом прошёл тяжело - тот не хотел ни при каких раскладах связываться с конторой, амиру даже пришлось ему пригрозить: "Слушай, Ильяс, а ты знаешь что будет, если я отведу своих шахидов хотя бы на два километра вглубь? Трубопровод захватят американцы и пиздец тогда твоей работе и доходам, ты станешь вообще никому не нужен, понимаешь?"

На другом конце провода воцарилось молчание.

"Да не ссы ты так" - решил подсластить пилюлю аль-Зейб: "На контору никто покушаться и не собирается, мы конечно, шахиды, но не до такой же степени. Нам надо всего лишь одну шлюху из Москвы вывезти. Возьмём её у дома, на нас никто и не подумает, от тебя нужен только частный рейс, ну и бабок зашлю, как всегда".

"Хорошо" - тяжело согласился Ильяс.

Амир дал команду направить к нему бойцов, говорящих по-русски, благо таких у него в отряде было немало - и узбеки, и дагестанцы, и чеченцы, которых светлая вера в Аллаха привела в ряды моджахедов.

"Так, братья" - начал свою речь аль-Зейб: "Нужно шесть человек для выполнения опасного задания. Само по себе, думаю, опасным оно не будет, неприятности могут ожидать с другой стороны - вы все помните, как мы потеряли двух бойцов во время поездки в Москву, так что расслабляться нельзя, вы будете работать на территории противника. Светиться тоже не следует - во всех аэропортах камеры наблюдения, паспортный контроль, и за всем секут менты и ФСБ-шники. Так мы прошлый раз и вляпались, нас вели уже от самого аэропорта. Поэтому поступим по-другому: делаем вам арабские паспорта - летите в Грузию, оттуда через границу в Чечню, проводники будут ждать. В Чечне найдёте Аслана Забегова, я скажу как, он вам сделает штампы о въезде. Оттуда на автобусе в Москву - не шуметь, драк не затевать, не курить гашиш и не пить водку. По легенде вы - святые люди, хаджи, едете в Москву поделиться с братьями по вере своими знаниями о сокровищах чистого ислама. Одежду вам подберём, бороды постригите покороче, пророк всё прощает воинам за веру, да и отрастёт потом быстро.

Прибудете в Москву, найдёте Магомета Тепкоева, он живёт за городом, но недалеко, координаты дам. Купите у него "Ладу Ларгус фургон", не новую, малозаметную, всё приготовлено, плюс пару "макаровых", у него и подождёте до ночи.

"Как, только пару пистолетов? Да нас там сразу завалят, нужен хоть один АКМ" - возмутился один из ваххабитов.

"По сути, пушки вообще не нужны - стрелять нельзя, да и не в кого, всё должно пройти тихо, иначе и ДШК уже не поможет" - терпеливо объяснил аль-Зейб: "Стволы так, на всякий случай, хотел вообще без них обойтись, но случаи разные бывают. Теперь сама задача, она очень простая: На контору работает одна шлюха, из-за нее весь кипишь начался, эту мадам, Айгуль, надо забрать и привезти сюда живой и здоровой. Калечить, тем паче палить в неё нельзя, будет сопротивляться, дайте слегка по башке и вколите вот это".

Амир достал из кармана ампулу и одноразовый шприц: "Надеюсь, справитесь, что за химия, не знаю, но здорового мужика вырубает часов на 12, времени хватит. Сделаете - позвоните Ильясу, он организует чартер. И ещё раз повторяю - труп нам здесь не нужен, поэтому посылаю шесть человек, с одной бабой как-нибудь справитесь, тем паче условия для работы практически идеальные - ночь, под самое утро, когда все особенно крепко спят. Она заканчивает в 3-00, потом идёт домой пешком, так что максимум в 4-00 должна быть у дома, там её и ждите, только тихо, фары не включать, общаться шепотом, район там непростой, самый центр города, чуть что - менты сразу подъедут. Если сильно задержится, или вообще не придёт, на следующую ночь ждите там-же, в общем, пока не поймаете - обратно не возвращайтесь. Ну, кто поедет? Плачу по двойному тарифу, вот адрес".