Шанс для рода Шустовых. Том 1

Глава 18

— Рассказывай, — сказал я. — Идти нам далеко, успеешь.

— Даже не знаю с чего начать, — замялась Настя.

— Начни прямо с того зачем я Корсакову.

— Ему нужен старший рода. Причем не простого рода, а того, которому покровительствует Восьмой Дух.

— Значит он знает, что Шустовы — это род Восьмого Духа? — встряла Лушка.

— Он догадывается и подозревает. Откуда не знаю. Не спрашивайте. Но сегодня он узнал об этом точно.

— Как? — удивился я.

— Медальон.

— Но он его не видел. Медальон всегда спрятан под рубашкой. Он не мог его увидеть во время боя, — возразил я.

— Главы рода владеют магией духов. Такой артефакт он смог бы увидеть и через ткань. Другим зрением, — начала объяснять Настя тоном взрослого, рассказывающего прописные истины ребенку. — Ткань сползла с лица, и он узнал тебя. После чего посмотрел особым образом и «увидел» медальон.

— Тогда почему он не видел его на моем отце, если подозревал его? — не сдавался я.

— Видимо, твой отец не носил медальон на шее.

— Значит можно было смотреть на всех подряд просто на улице и найти рано или поздно медальон? — сделал предположение Иван, слушающий наш разговор.

— На всех смотреть глаза сломаешь, — фыркнула Настя. — Он узнал Никиту и посмотрел на него. Корсаков знал, что раз Никита выжил, то он старший в роду.

— Так зачем ему все же понадобился старший из Шустовых? — постарался я вернуть разговор в нужное русло.

— Затем, что он хочет власти. И не просто власти, а могущества императора. Корсаков хочет построить свою империю и ему не важно останется ли при этом Российская Империя такой, какая есть или канет в лету.

— С чего ты это взяла? — опешил я. — Это довольно серьезное обвинение.

Мы шагали по лесу в сгущающихся сумерках и с каждой минутой становилось все темнее и темнее. Солнце давно село, и последние капли света проникали к земле сквозь густую листву деревьев. От чего-то стало жутковато. То ли сова заухала, то ли еще кто.

Настя все молчала и молчала, словно собираясь с духом.

— Я слышала это, — тихо произнесла она. — Слышала в пыточной яме Корсакова.

— Как ты там оказалась? — быстро спросил я.

Если этот гад пытал девчонку у себя в застенках — это еще один повод ненавидеть его. Да и за что он мог ее пытать? За то, что крала кошельки у клиентов в заведении? Чушь!

— Я не хочу об этом говорить! — резко сказала Настя. — Сейчас это к делу не имеет никакого отношения.

— Хорошо, не буду настаивать, — согласился я, понимая, что травмирующие воспоминания вещь не самая приятная. — Так что именно ты слышала?

— Кто ветра три в руке собрал, восьмой четвертым рядом встал. Тот сможет бурю обуздать, империю свою создать, — на манер детской считалочки произнесла Настя.

— И что все это значит? Что за детские стишки? — удивился я.

— А мы такие считалочки в детстве любили, — произнес Иван. — Только такой у нас не было.

Я понял, о чем он говорит и вспомнил, как слышал считалочку про Восьмого Духа на улице.

— Погоди Иван, тут что-то серьезней. Не так ли? — спросил я у Насти.

— Да, — ответила та. — Этот стишок я услышала от Антона Владимировича Буянова.

— Погоди. Какая-то фамилия знакомая, — перебил я девчонку.

— Ага, у тебя полная сумка его книг, — усмехнулась Настя и хитро на меня взглянула.

— Точно! Вот, где я ее видел.

— Это историк с мировым именем. Он всю сознательную жизнь изучал взаимодействие с духами-покровителями и истории их Родов, — продолжила объяснения Настя. — Он сейчас сидит в пыточной яме у Корсакова. Тот пытается добиться от него рецепта, как «собрать в руке три ветра».

— Так вот зачем я ему! — воскликнул я. — Он хочет, чтобы я был в этот момент рядом и стал четвертым в этом сборище?

— Не факт, что все так просто. Если бы все было так, то он не пытался бы тебя убить. Или мог бы просто захватить твоего отца. А раз хотел убить, то либо уверен, что твой брат пойдет за ним, либо вообще решил сменить род покровителя.

— А это вообще возможно? — удивился я.

— Ну ты как маленький, будто совсем ничего о духах не знаешь, — удивилась Настя.

В общем-то, так оно и есть, но девчонке ничего говорить я не стал. То, что прочитал за пару вечеров в книге, не слишком многое объясняло. По крайней мере про смену рода там ничего не было.

И вот еще один вопрос: откуда она знает, что у меня есть брат? Или в академии воров не только семейные портреты, но и все генеалогические древа изучают?

— Я действительно ничего не знаю про смену рода. Как-то не слишком интересовался, — попытался я вернуть свой статус-кво.

— Если старший рода гибнет, не оставив наследников мужского пола, то дух может выбрать другой род для покровительства. Такое уже случалось.

Вот тут я мог с ней немного поспорить. Возможно такое случалось с другими родами, но не с Шустовыми. У меня в памяти всплыли слова отца про непреложный договор. Наш дух-покровитель всегда давал шанс выжить роду. Иначе бы я здесь не оказался.

Что же касается смены других семей, то не факт, что и там все просто. Скорее всего старший рода имел бастардов, к которым и переходило покровительство. Внешне выглядело так, что род был сменен, но по факту кровь оставалась та же.

Я подозревал еще с момента прочтения книги, что отношения с духами завязано на крови Рода, но что там и как точно не знал.

Настя немного подумала и продолжила:

— Интересно то, что быть старшим рода и владеть магией может только мужчина. И если нет сына, то нет никакой возможности оставить магию в семье. Женщина не имеет право быть магом, — Настя остановилась и внимательно посмотрела на меня, словно ожидая моей реакции. — Но это все чушь!

Я от неожиданности замер на месте.

— Ты в этом уверена?

— Я больше года странствую по стране и даже была за ее пределами. Женщинам доступна магия! Правда сама я этого не видела, — тут же добавила Настя. — Говорят, что на других континентах такое есть. В Африке, например.

— Так то в Африке! — протянул Иван. — Там вообще никто не знает, что происходит.

— А я бы хотела быть магом, — мечтательно произнесла Лушка. — Я бы…

Она задумалась, так и не решив произнести вслух, что бы она сделала.

— Как так вышло, что ты странствуешь одна. Ты же еще… — я задумался, как её назвать. Не ребенком же, — девчонка.

— И что⁈ — с чувством протеста заявила Настя. — Если девчонка, то не могу путешествовать одна?

— Извини, — примирительно произнес я. — Продолжай, я слушаю.

— У меня отец — деспот. Мне дома жизни не было, вот и сбежала. Думала в Китай рвануть, там говорят свободных духов много, и можно обрести чьё-нибудь покровительство.

— Получилось? — заинтересованно спросил я.

— Нет, — грустно ответила Настя и вздохнула. — Не удалось до Китая добраться. Вот и вернулась обратно. Ищу знания здесь, как могу.

Я вновь вспомнил, что она пробралась в библиотеку и пыталась стащить книги по духам и магии. Наверное, она говорила правду о себе. Вот только что-то мне не давало покоя. Что-то она недоговаривала. Возможно, сейчас это было не важно, но докопаться до истины мне очень хотелось.

Какое-то время мы шли молча. Каждый думал о своем. Я даже не заметил, как пролетело время. Стемнело уже, пришлось двигаться медленнее.

— Мы почти пришли, — заявила вдруг Лушка и остановилась.

— Почему остановились? — спросил я.

— Нужно бы осмотреться, — предложил Иван.

— Я пока деревни не вижу. Что высматривать?

— Сторожевые отряды, — ответила за Ивана Лушка. — Тут могут быть охранные патрули. Если им ночью попадемся, не факт, что станут разбираться кто такие.

О таких вещах я признаюсь не подумал. Хотя, наверное, стоило.

— Идем, разделяться нам не стоит, просто будем осторожней.

Я услышал свист за мгновение до того, как понял, что это и тут же пригнулся. Чуть выше того места, где совсем недавно была моя голова в ближайшем дереве торчал арбалетный болт. Ух, тут и такое есть⁈

— Стой, кто идет! — раздалось из кустов слева.

— Стою, — ответил я, подняв руки вверх. — Но кто стреляет в голову тому, с кем собрался говорить?

— А я не в голову. Я выше метил. И попал выше, — возразил мне голос из кустов.

— Согласен, — произнес я, взглянув на болт, засевший в стволе. — Выходи и поговорим, — предложил я невидимке.

— А чего б не выйти? — ответили из кустов на приглашение. — Только нас тут много. Если дернешься застрелят.

— Хорошо, стою спокойно, — усмехнулся я.

Ветки зашевелились, и из кустов вышел низкорослый полный мужик. Одет он был в обычную деревенскую одежду: штаны, длинную подпоясанную рубаху и короткие сапоги грубой выделки. Видимо, деревня не бедствовала. На голове мужика была какая-то несуразная шапка — помесь буденовки с ушанкой.

Полный, бодро переваливаясь с ноги на ногу, шел в наше сторону. За пару метров его движения замедлились, и он стал всматриваться в темноту, пытаясь разглядеть лица. Потом вдруг замер и грохнулся на колени.

— Никита Васильевич, свет наш! Это и в заправду вы?

Он подполз поближе. Лушка шагнула вперед и бросилась мужику на шею.

— Семён Петрович!

— Лушка! Шельма ты этакая!

Мужик обнимал девушку, а из его глаз лились слезы.

— Никита Васильевич, — бормотал он. — Как же так? Ведь мы думали, что вы погибли. Там в имении. А как же батюшка ваш? Как матушка?

— Мертвы, — выдохнул я, понимая, что чувствую пустоту где-то внутри. — Только я выжил.

— Горе-то какое! — запричитал мужик.

Я видел, что он искренне переживает, но все же никогда не мог понять, когда мужики так себя ведут. Бабы ладно. Но в моем понимании мужик должен быть стоек к любым невзгодам. Пусть даже его близкие погибли. Месть — это дело святое, но распускать сопли не моё. Но все люди разные, и я был рад, что все обошлось, что не придется драться ещё с кем-то прямо сейчас.

— Скажи своим людям выйти и отведите нас в деревню, — попросил я мужика, все еще обнимающегося с Лушкой.

— Да какие там люди. Один я, — ответил мужик. — Многие в имении погибли, кого-то позже отловили. Вот и следим за лесом, мало ли что.

Лушка помогла подняться Семёну Петровичу и тот подошел к дереву, с трудом вынул болт, крепко засевший в стволе, и добавил его к кучке таких же.

— Идемте! Вот радости-то будет!

Мы следом за мужиком, довольно быстро семенившим впереди нашего отряда, двинули к деревне. Идти было совсем недалеко, и через десять минут показался частокол бревен, зарытых в землю и торчащих над поверхностью на добрых три метра.

Не думал, что такие деревни еще остались. Тут была настоящая крепость. Такую и маленькой армией не сразу возьмёшь. Надо будет днем осмотреть местность. Мне даже стало интересно. Если тут строили такие укрепления, то может и место выбирали подходящее.

Ворота были соответствующие. Массивные и высокие.

Над воротами торчали лохматые головы стражников. Семёна Петровича узнали и впустили. На нас смотрели, но молчали. Только при виде меня, низко поклонились, едва не коснувшись руками земли. Я кивнул в ответ.

За воротами был устроен узкий захаб с множеством бойниц. Мне показалось, что из парочки на нас кто-то смотрел.

Войдя внутрь, Семён Петрович, не останавливаясь, прошел направо.

— К старосте вам надо, — бормотал мужик, шустро передвигаясь по деревне. — Ночь уже, но разбудим. Поселить вас нужно.

Под его постоянные причитания мы дошли до небольшого открытого пространства. Слева виднелись четыре одноэтажных домика, сложенные из бревен. Казалось, они стояли в одну линию, все входы смотрели на восток. В остальном застройка деревни показалась мне немного хаотичной.

— Сейчас, сейчас. Постойте тут, — сказал мужик и, подойдя к крайней слева избе, принялся колотить в дверь.

Через некоторое время дверь скрипнула и открылась. На пороге показалась высокая широкоплечая фигура в ночной рубашке.

Мужик что-то тихо заговорил вышедшему. Тот слушал, потом вдруг резко отодвинул мужика в сторону и быстрым размашистым шагом направился к нам.

Подошел, взглянул на Ивана, Лушку и Настю. Кивнул и направился ко мне.

— Никита Васильевич, — пробасил он, протянув мне руку. Потом не став дожидаться рукопожатия, шагнул и обнял меня за плечи. — Я так рад, что вы живы. Мои соболезнования по поводу родителей. Как вы?

— Все в порядке. Держусь, — ответил я, стараясь избежать обращения по имени.

Я совершенно не представлял, как зовут этого человека. И моя память ничего не подсказывала.

Зато я помнил кое-что другое.

— Как себя чувствуют Олег Трофимович и Фёкла Степановна. Знаю, что они спаслись из усадьбы и укрылись тут.

— Откуда? — удивился староста. — Нет-нет, с ними все хорошо, но откуда вы знаете?

— Удалось поймать курьера с доносом, — не став вдаваться в подробности, ответил я. — К Корсакову шел, но больше не пойдет.

— Все-таки Корсаков! — зло сказал староста. — Мы думали гадали, но точно знать не могли. Нужно усилить патрулирование. Я сейчас распоряжусь.

— Безопасность сейчас — самое важное, — поддержал я порыв старосты. — Но по поводу этих доносов можете не беспокоиться. Всё улажено.

— Всё или нет, это еще не известно, но могли быть и другие.

Тут я с ним был согласен.

— Простите, Никита Васильевич, вы должно быть устали, а я вас на улице держу.

— Нам нужно укрыться, — честно признался я. — Прямо сейчас за нами преследователей, надеюсь, нет, но они могут появиться.

— Значит вы к нам надолго, — правильно понял меня староста. — Сейчас все решим. Вас поселим отдельно, друзей ваших всех скопом, — размышлял вслух староста.

Услышав наш разговор, подошла Лушка. До этого времени она общалась с кем-то из деревенских, заметивших наше появление и решивших узнать, что происходит.

— Роман Дмитриевич, нам бы всем вместе, — попросила девушка.

Староста непонимающе на нее уставился. Потом перевёл взгляд на меня и вопросительно приподнял бровь.

— Нужно сделать, как она говорит, — подтвердил я.

Сначала думал пуститься в разъяснения, что у нас есть раненый, за которым нужен уход. Он же, по совместительству, отвечает за нашу безопасность, а значит всегда должен быть рядом. Но потом подумал, и просто распорядился.

Тон я выбрал правильный, потому что Роман Дмитриевич, моментально кого-то свистнул, и из темноты к нам подошла низенькая пухленькая женщина, очень похожая на нашего провожатого. Староста забормотал ей что-то очень тихо, отдавая распоряжения. Женщина все выслушала, кивнула и ушла.

— В баньку с дороги, Никита Васильевич? — чуть заискивающе спросил староста. — Сейчас ночь, но истопим. Пока располагаетесь, все будет готово.

Мне не нравилось, когда заискивают, но я готов был сейчас ему это простить. Потом поговорю наедине. Мне казалось, что староста хороший и надежный человек, просто сейчас он был не в своей тарелке.

— Нет, спасибо, — ответил я как можно мягче. — Обойдусь ведром воды.

— Немедля все принесут. Я распоряжусь.

— Сейчас я хочу немного отдохнуть, — я решил предельно четко обрисовать ситуацию для старосты. — А завтра мы побеседуем на счет безопасности и организации патрулей. Мне будут нужны сведущие в военном деле люди. И кто-то разбирающийся в стратегии оборонительных действий. Ну и сегодня, на случай погони, усильте патрули.

Староста замер на секунду, затем крякнул и кивнул.

— Всё сделаю! Устрою, насколько смогу. Военных у нас тут нет, но вы можете быть спокойны. У нас вся деревня предана вашему роду. Мы уже несколько поколений служим Шустовым, так что не беспокойтесь, Никита Василевич, тут вы в безопасности.

Я кивнул.

Вообще-то я переживал не о своём спокойствие, а о безопасности деревни, но говорить об этом не стал. Завтра, всё обсудим завтра. А сейчас я видел, что Иван уже валится с ног. Настя стоит и пытается зализывать раны на руке. Причем в буквальном смысле. Лушка выглядела самой бодрой, но я представлял, насколько она вымоталась сегодня.

Да и я сам едва держался на ногах.

— Дом готов, — сказал мне староста, выслушав доклад низенькой женщины, которой до этого давал распоряжение. — Можете располагаться. Вы точно уверены, что будете жить все вместе?

Кажется, Роман Дмитриевич пытался меня вразумить и дать возможность расположиться с комфортом.

— Уверен, — ответил я. — Пока мы поживем так.

— Хорошо, — согласился староста, видимо, отреагировав на мое «пока».

Со стороны ворот послышались какие-то крики и шум. Стража отпирала створки, успев совсем недавно закрыть их после нашего прихода.

— Что там такое? — спросил беспокойным голосом подошедший ко мне Иван.

— Кто-то пожаловал, — удивленно ответил Роман Дмитриевич. — Ночь на дворе, а у нас гости.

Недовольства в его голосе не было, только удивление и беспокойство.

Я собрался было идти и посмотреть, что происходит, но староста меня остановил, положив руку на плечо.

— Погодите, мало ли кто там.

Мне казалось, что если там враги и начался штурм, то шума было бы больше. А если одиночный лазутчик, то кто бы ему стал открывать ворота?

Тем не менее, я остался на месте, только нашел взглядом Настю и Лушку и кивнул за спину. Девчонки переместились так, чтобы оказаться позади меня.

Иван безо всяких знаков встал рядом, достав шпагу.

Я положил руку на гарду сабли, но доставать оружие не стал.

Шум стих. Вокруг все будто замерли. Или это только мне так показалось.

Из узкого прохода в захабе вышел мальчишка. Отсюда разглядеть его было сложно, хоть рядом и показался один из стражников с факелом в руке.

Неверный оранжевый свет озарил детские черты лица вошедшего. Ему было не больше тринадцати лет отроду.

Мальчишка сделал шаг вперед и за его спиной тут же возникла тень кого-то крупного. Не меньше двух метров ростом.

Еще шаг и тень превратилась в мускулистого мужчину шириной плеч способного потягаться с Ильей Муромцем. Свет факела подчеркнул широкие скулы и узкий разрез глаз.

В нескольких метрах передо мной стояли пацан и огромный китаец.