Шанс для Хиросимы

Попаданцы-пацифисты

Генерал Тамогами, начальник штаба ВВС сил самообороны Японии, был отправлен в отставку в 2009 году, когда написал статью о том, что Япония не была агрессором во Второй мировой войне. Вскоре Томогами издал 100-тысячным тиражом книгу, где вновь заявил, что Япония вела войну в Восточной Азии для освобождения азиатских народов от господства белой расы.

Воинственные высказывания Тамогами, как утверждают японские наблюдатели, нашли благожелательный отклик у влиятельной консервативной группировки «Ниппон Кайги». Она последовательно ведет кампанию за отказ от мирных статей конституции. В эту группировку входил бывший премьер Ясуо Фукуда, с ней может быть связан и нынешний премьер Таро Асо.

Совместные учения с военно-морскими силами США начинаются 12 марта 2011 года. Место учений — западная часть Тихого океана. С японской стороны учениями командует кайсёхо (младший адмирал) Второй эскортной флотилии Хироюки Изуми, — цитирует РИА Новости сообщение морских сил самообороны Японии.

Со стороны Японии в учениях принимают участие эскадренные миноносцы «Хьюга», «Миоко» и «Тёкаи», оба последних тип «Конго», а так же подводная лодка «Сорю». Поход обеспечивает судно снабжения «Токива». Со стороны США — авианосец «Карл Винсон», а также входящие в ударную группу ракетный крейсер и два эсминца, оснащенных системами раннего обнаружения «Иджис».

Хигаси Нихон дайсинсай — землетрясение магнитудой, по текущим оценкам, от 9,0 до 9,1 произошло 11 марта 2011 года в 14:46 по местному времени. Эпицентр землетрясения был определён в точке с координатами 38,322? с. ш. 142,369? в. д. восточнее острова Хонсю, в 130 км к востоку от города Сендай и в 373 км к северо-востоку от Токио.

В результате землетрясения выделение поверхностной энергии, рассеявшейся в виде толчков и цунами, (Me) составило 1,95х10 в 17 степени джоулей что почти в два раза больше, чем при землетрясении в Индийском океане в 2004 году, в результате которого погибли 230 000 человек. Тем не менее, общая выделенная энергия (Mw) зафиксирована в 3,9×10 в 22 степени джоулей, что немного меньше, чем в 2004 году. Общая энергия, выделившаяся под землёй, в 205 000 раз превосходит энергию на поверхности. В момент землетрясения был зафиксирован самый сильный звук за всю историю наблюдений.

Гипоцентр наиболее разрушительного подземного толчка (произошедшего в 05:46:23 UTC) находился на глубине 32 км ниже уровня моря в Тихом океане.

Это сильнейшее землетрясение в известной истории Японии и седьмое, а по другим оценкам даже шестое, пятое или четвёртое по силе за всю историю сейсмических наблюдений в мире.

Итто коку хейсе (воздушный старшина первой статьи) Акира Мори понимал, что до своего авианосца им добраться не удастся. Его «Морской бомбардировщик Тип-97» получил повреждения над островом Мидуэй, был пробит топливный бак в левом крыле. Хорошо ещё что машина не загорелась, но бензина, чтобы дотянуть до родной палубы точно не хватит. Мотор начал давать перебои, высота катастрофически уменьшаться: 1000 футов, 700, 300…

— Корабли! — Штурман, итто кокухей (воздушный матрос I класса) Хатори, возбужденно тыкал пальцем куда-то вправо, перегнувшись через спинку кресла пилота. — Вон они, видишь?

— А это наши?

— Чьи же ещё? — Удивился штурман. — Не наших здесь нет.

— Ладно. Экипаж, приготовиться к посадке на воду!

«Канко», сокращение от «Кандзо Когеки-ки», палубный самолет нападения — палубный торпедоносец, поднимая фонтаны брызг, неуклюже приводнился. Он продержится на воде несколько минут, за это время лётчики спокойно вылезут на плоскость и если повезёт дождутся шлюпки или катера. Если не повезёт, то придётся купаться, утонуть не даст массивный капоковый жилет без которого до вылетов не допускали. Вдалеке действительно были видны силуэты четырёх кораблей: авианосца, двух крейсеров и какого-то транспорта, только силуэты эти были незнакомы.

Озадаченный Акира стянул с головы шлем и взлохматил длинные потные волосы.

— Слушай Хатори, по-моему это не наши, силуэт авианосца совсем другой.

— Да? — Воздушный матрос кажется тоже учуял что-то неладное. — Действительно, надстройка длинная.

Сато, воздушный старшина второй статьи, их стрелок-радист, молча вытащил из кобуры пистолет «Намбу». Он вообще не разговорчивый, этот Сато, не разговорчивый и решительный. Дальше начались совсем удивительные вещи: с палубы авианосца взлетел странный самолёт, вертикально взлетел(!) и направился в их сторону. Уже через несколько минут, над тонущим «Канко» зависла здоровенная летающая машина с огромным винтом сверху и традиционными хиномару на борту над надписью «Вторая эскортная флотилия». Из открытого люка в брюхе сбросили трос с тремя петлями, а в дверцу высунулся механик в непривычном шлеме с очками и замахал рукой: — «Цепляйтесь!». Бешеный ветер, поднимая водяную пыль, гнал волны вокруг уже заметно погрузившегося в воду самолёта, рёв мотора заглушал все звуки. Молодые лётчики переглянулись, похоже что делать нечего и просунули руки в петли.

Чувство мрачного разочарования охватило капитан-лейтенанта Митчелла, командира ударной группы с «Хорнета», когда после бесполезного поиска на юге он повел свои самолеты обратно на авианосец. Обнаружить японскую эскадру не удалось, их авианосцы как сквозь воду провалились. Несброшенные бомбы виднелись под фюзеляжами всех бомбардировщиков. Хуже всего было то, что многие самолёты группы не могли поймать сигнал приводной радиостанции «Хорнета» и шли наощупь, расходуя последние капли горючего. К счастью, до Мидуэя оставалось всего 70 миль, и командир эскадрильи Раф Джонсон принял решение совершить там посадку, дозаправиться, а затем продолжать полет. У некоторых бензина оставалось настолько мало, что они не смогли бы дотянуть даже до острова, но как говорится: — «Отважным улыбается удача». Не прошло и пяти минут как младший лейтенант Гвеллори проорал в рацию:

— Джапсы! Вижу авианосец и крейсера!

Раф покрутил головой, действительно на два часа в море были заметны четыре светлых силуэта. Кроме японцев здесь быть некому, значит прав лейтенант- джапы.

— Атака!

Пятнадцать «Доунтлессов» набрали 11000 футов, ведущий свалил машину на крыло и превратился в сгусток дымного пламени, видимо зенитный снаряд угодил прямо в 1000 фт бомбу. Трасс и разрывов не было видно, артиллерия не ставила заградительного огня, просто в самолёты один за одним попадали снаряды и за считанные секунды эскадрилья перестала существовать. Только несколько парашютов повисли над безразличным океаном.

На «Акаги» кинооператор Таичи Макисима не отрывал взгляда от окуляра кинокамеры, пытаясь заснять все подробности невероятного воздушного боя который уже второй час кипел вокруг авианосцев.

В 08.37 начали возвращаться самолёты участвовавшие в налёте на Мидуэй, а уже через полчаса весь флот пошёл навстречу американским авианосцам, которых обнаружили воздушные разведчики. Перевооруженные и заправленные самолёты стоят в ангарах, но проклятые пьяницы-янки не дают поднять ударные группы на палубы. Их бомбардировщики настойчиво атакуют начиная с раннего утра. Они прилетают большими группами, наши «Рей-сен» (прославленный «Зеро») их сбивают, но тут же появляются новые. Израсходовав горючее и боеприпасы, истребители поспешно садятся. Их встречают как героев, ободряюще хлопают по плечам, и как только самолёт готов, лётчик кивает головой и машина с рёвом снова устремляется в бой. Так происходит снова и снова, поэтому палубы приходится держать свободными. Капитан 2-го ранга Футида, который только что перенёс операцию по удалению аппендикса, сказал оператору, что скоро все кончится, у врагов исчерпались самолёты. После этого наступит наш черёд. А у Макисима закончилась пленка. Нырнув в штурманскую рубку, Таичи быстро вставил в кинокамеру новую кассету. Вернувшись на мостик, он услышал пронзительный крик сигнальщиков: «Пикирующие бомбардировщики!».

Это невероятно, но все на «Акаги» были захвачены врасплох. Адмирал Кусака отдавал распоряжения о взлете самолетов для удара по американскому флоту. Капитан 1-го ранга Аоки сконцентрировал свое внимание на последних американских торпедоносцах, несколько штук все еще кружились вокруг.

На линейном крейсере «Кирисима», идущем примерно в 5000 ярдах от авианосца, также заметили самолеты над «Акаги». Старший офицер линкора схватил трубку радиотелефона, но, пока он пытался передать предупреждение, было уже поздно.

Макисима, увидев начинающие пике самолеты противника, направил на них объектив своей кинокамеры. Он успел снять три первых бомбардировщика, потом случилось невероятное, дымное стрелы прорезали голубое небо и два пикировщика взорвались, а от бомбы третьего огромный «Акаги» сумел увернуться. Следы от божественных стрел изрезали все пространство вокруг кораблей, а сверху сыпались обломки самолётов. Их было много этих американских «Доунтлессов» и они смогли подобраться незамеченными, прячась в облаках. Если бы не столь своевременное применение нового японского оружия, то дело могло обернуться плохо, совсем плохо.

Адмирал Тюити Нагумо никогда не был особо верующим человеком, но то что происходило сейчас на его глазах, кроме как чудом божественного вмешательства назвать было нельзя. На его глазах неизвестное оружие уничтожило несколько десятков американских пикировщиков, причём в тот момент, когда их удар стал неотвратимым. Кто-то сзади тронул его за плечо, адмирал Кусака растеряно глядел на бланк радиограммы, за его спиной топтался посыльный, он и заговорил:

— Только что расшифровали.

Нагумо взял бумагу и его брови поползли вверх.

«10.05. Три эскадрильи пикирующих бомбардировщиков, на высоте 5000 метров направляются к Кидо Бутай с северо-востока. Вероятное время атаки 10.20.». И подпись: «Командир эскортной флотилии Z. Кайсёхо Хироюки Изуми».

— Кто этот Изуми? И что это за флотилия? В каком он звании?

Кусака только развёл руками.

— Надо связаться с штабом Флота, наверное его превосходительство адмирал Ямамото ввёл новые обозначения.

— Пожалуй это единственное разумное объяснение.

В следующий момент на пороге рубки возник другой посыльный, снова с бланком шифрованной радиограммы.

«10.18. Атакую пикирующие бомбардировщики средствами ПВО. Запретите полёты истребителей выше 2000 метров до 10.30».

«Командир эскортной флотилии Z. Кайсёхо Хироюки Изуми».

Нагумо автоматически глянул на часы, было 10.43.

— Флагманского связиста ко мне.

Очень скоро выяснилось, что сообщения зашифрованные упрощенным авиационным кодом и передаваемые на авиационной же частоте, не являлись приоритетными для дешифровки. Теперь это недоразумение было исправлено, разбираться в странностях адмирал решил позже. Почти сразу же поступила ещё одно радиограмма:

«Высылаю офицера связи с важной информацией, прошу разрешения посадки геликоптера на «Акаги».

Командир эскортной флотилии Z. Кайсёхо Хироюки Изуми».

В этот раз авиационный персонал и пилоты Кидо Бутай превзошли сами себя, подъем на полётные палубы четырёх авианосцев девяти с лишним десятков машин и последующий их старт занял рекордные 25 минут. В 11.10 соединение под командой капитан-лейтенанта Мурата не стало тратить времени на набор высоты и традиционные круги над авианосцами, сразу же взяв курс на северо-восток. Именно оттуда летели вражеские самолёты и именно там разведчики обнаружили американскую эскадру в составе которой был авианосец. Или авианосцы, сообщения были путанные.

В ангарах лихорадочно готовили вторую волну, к сожалению она будет ещё меньше. Из 108 самолётов которые утром атаковали Мидуэй к последующему вылету пригодны едва ли 50, остальные либо с повреждениями, либо сбиты.

Нагумо с волнением ждал сообщений от ударных групп. После сегодняшних налётов он не был уверен в том, что победа достанется легко, честно говоря он вообще не был уверен в победе. Слишком хорошо сражались американцы, слишком много у них было самолётов.

Его неуверенность ещё больше усилилась после того, как совершенно футуристический летательный аппарат доставил на борт нито кайса (капитан II ранга) с громкой фамилией Котани (Первый пилот ВМФ погибший в небе Китая. Национальный Герой). Выглядел этот высокий офицер крайне непривычно: простая белая рубашка с коротким рукавом, белые брюки и туфли. Фуражка и погоны ни на что не похожи, в руках чемоданчик из непонятного материала. Доклад этого Котани был о силах американской эскадры, по его словам выходило, что авианосцев у них три: «Йорктаун», он оказывается не погиб в Коралловом Море, «Энтерпрайз» и «Хорнет», их сопровождают 7 тяжёлых и 1 лёгкий крейсер, 15 эсминцев. Примерно то же самое говорят поднятые из воды вражеские лётчики. Место нахождения противника тоже совпадало с тем, которое указал самолёт-разведчик. А вот дальше шли очень интересные сведения: «Йорктаун» оперирует отдельно от двух других авианосцев, а в прикрытии у них осталось около 50 истребителей. На вопрос, откуда такая точная информация, нито кайса слегка удивился и рассказал как о само собой разумеющимся:

— Перед стартом пилоты проверяют рацию, вызывая диспетчерскую. Истребители, пикировщики и торпедоносцы имеют каждый свой префикс, так что остаётся только внимательно слушать эфир и ставить галочки на листке бумаги.

— А почему же мы не слышим их переговоров? — Спросил флагманский связист.

— У нас на корабле есть очень мощный приёмник, специально предназначенный для подобных видов разведки.

Тюити Нагумо задумчиво потёр переносицу, ударную волну сопровождали всего лишь 30 «Рей-сен», но тут прорвало вице-адмирала Кусака:

— Да кто вы вообще такие?! Эта ваша форма, звания, рации? На запрос в штаб Флота нам ответили, что никакой флотилии Z не существует! — Адмирала мучили смутные подозрения, что они сейчас имеют дело с происками Армии. Давно ходили слухи, что армейцы начали создавать свои ВМС. Такая версия объясняла все — и необычную форму с техникой и незнание военно-морских кодов.

— На эти вопросы я не уполномочен отвечать. — Котани оставался холодно спокоен. — Обо всем вы сможете спросить кайсёхо Изуми при личной встрече, а пока извините. Могу ещё сообщить, что наша подводная лодка идёт на перехват вражеского флота, ожидаемое время контакта 17–18 часов. Если к этому времени авианосцы противника будут повреждены и снизят ход, то есть хорошие шансы добить их. Так что мы бы рекомендовали вам поднять следующую волну как можно скорее, в этом случае самолёты атакуют в момент, пока истребители противника заправляются после боя. Удар может пройти с меньшим противодействием.

Подозрения Кусака превратились в уверенность. Точно армейцы, их стиль! Подчеркнутое деление на «мы» и «вы». Только где они взяли подводную лодку? Такой корабль на танковом заводе не построишь. Хотя… Могли захватить французскую в Индокитае… или тайно купить у итальянцев. От этих сухопутных можно ожидать любых пакостей! В подтверждение слов странного армейца поступило сообщение капитан-лейтенанта Мурата: — «Авианосцев три. Эсминцев и крейсеров двадцать два. Сильный истребительный заслон». Адмиралы переглянулись, нито кайса это заметил.

— Если хотите, флотилия может соединиться с Кидо Бутай и усилить ПВО. Нашу эффективность вы уже видели.

В 11.15 пикирующие бомбардировщики из эскадрильи Макса Лесли были уже над «Йорктауном», когда, в последний момент было решено пропустить первыми на посадку истребители, которые в бою почти не пострадали, но у них кончалось горючее. Бомбардировщики продолжали кружиться над авианосцем, их осталось четыре из тех шестнадцати, которые пытались атаковать японцев.

Адмирал Флетчер формально командовал ОС-17 и 16 и уже знал о бойне, которая произошла над японскими кораблями. Он все ещё имел достоверные сведения только о двух японских авианосцах, а в течение 5 часов от летающих лодок не поступило больше ни одного сообщения. Адмиралу так и не удалось до сих пор составить ясную картину разворачивающегося боя. В 11.20 он решил послать на северо-запад еще 10 из 17 пикирующих бомбардировщиков, которые держал в резерве все утро, а «Йорктаун» полным ходом уводить на восток.

В 11.45, после некоторой задержки, вызванной сменой боевого воздушного патруля, начали посадку истребители эскадрильи Тэча. Посадив самолет, комэск поспешил на флагманский мостик и доложил командующему, что японцы кажется повреждений не получили. Сколько авианосцев было всего он сказать не смог, но точно больше трёх. Еще рассказал, что против них были применено странное оружие, похожее на английские зенитные ракеты, но намного более точные. Флетчер решил посоветоваться с Спрюэнсом, находящегося с двумя авианосцами в 20 милях на юго-восток от них. 16 оперативное соединение тоже понесло огромные потери и резервных ударных машин не имеет, но с решением Флетчера — уходить, Спрюэнс не согласился, надо сначала связаться с Перл-Харбором. Пусть мол решает Нимиц.

В этот момент на «Йорктауне» прозвучал сигнал воздушной тревоги. С радарной станции доложили, что большое количество неизвестных самолетов приближаются с запада. В 12.02 стало понятно, что неизвестные самолеты уже в 30-ти милях от авианосца, а поскольку «Йорктаун» был первым на линии их движения, он и должен стать их целью. Эскадренные миноносцы охранения придвинулись ближе, крейсеры «Астория» и «Портленд» встали с правого борта, заняв позицию между авианосцем и надвигающейся атакой. «Йорктаун» повернул на юго-восток, подставив самолетам противника корму и увеличил скорость с 25 до 30,5 узлов.

Спрюэнс приказал крейсерам «Пенсакола» и «Винсенсенс» с двумя эсминцами идти на помощь 17-му оперативному соединению, но воздушному патрулю остаться прикрывать «Энтерпрайз» и «Хорнет». Так получилось, что 30-ти «Зеро» Мурата поначалу противодействовали всего 12 истребителей. А забытые четыре «Доунтлесса» продолжали сиротливо крутиться над «Йорктауном», они вообще ничего не знали о приближении японских самолетов. Когда сам Лесли начал заходить на посадку, то следовавший за ним лейтенант Хоммберг увидел, как командир эскадрильи получил запрещающую отмашку. Это удивило Хоммберга, потому что Лесли всегда садился с первой попытки. Хоммберг пошел на посадку сам и тоже получил отмашку. Недоумевая, лейтенант прошел близко вдоль левого борта авианосца, высунувшись из кабины, стараясь понять, что случилось. Неожиданно приборная доска взорвалась тысячами осколков — результат попадания снаряда авиационной пушки. Борт авианосца окутался дымками выстрелов зенитной артиллерии. Самолёт Хоммберга падал в воду, когда радио корабля передало на бомбардировщики запоздалое предупреждение: «Уходите — нас атакуют!»

Лейтенант Сигемацу вёл шестерку «Рей-сен» к вражескому авианосцу, высматривая самолёты противника. Около корабля крутились несколько, как он подумал, истребителей «противоторпедносного» патруля. Лейтенант приказал одному сотаю атаковать их, на самом деле это были неприкаянные «Доунтлессы» Макса Лесли. О своей ошибке Сегемацу так и не узнал, пока он рассматривал как его пилоты внизу расстреливают несчастных пикировщиков, сверху упали «Уайлдкэты» капитана 3 ранга Педерсона. Ведущий был сбит сразу, а ведомые, разделившись, отчаянно сражались за свою жизнь. Пикирующие бомбардировщики с «Хирю» остались не прикрытыми и потеряли пять машин в момент когда перестраивались для атаки. Правда остальных это не смутило, четыре бомбы ударили в полётную палубу «Йорктауна», скорость упала до 6 узлов и начался пожар. Но главное было сделано, торпедоносцы с «Кага» атаковали в идеальных условиях, если конечно не считать бешеного огня с эсминцев и крейсеров. Авианосец получил четыре торпеды, три в левый борт и одну в правый. В Коралловом море «Леди Лекс» хватило меньшего.

Капитан-лейтенант Мурата видел, что атакованный корабль, пылая от носа до кормы, остановился с заметным креном. Повторные атаки кажется не нужны, а вражеский истребительный патруль выбит полностью. Во всяком случае несколько оставшихся «Уайлдкэтов» серьёзной угрозы не составляют и на горизонте маячат ещё несколько целей. 18 пикирующих бомбардировщиков Тип-99-2 с «Сорю» и 12 морских бомбардировщиков Тип-97 с «Акаги» в сопровождении оставшихся истребителей полетели встречаться с CV-8 «Хорнет». Рейд Дулиттла на Токио должен быть отомщен.

Грандиозный «Ямато» тяжело режет волну, с высокого мостика открывался вид на весь Объединённый флот, возвращающийся с победой из генерального сражения. «Цусима», или теперь правильнее говорить: — «Перл-Харбор»? Или теперь символом безоговорочной победы будет название «Мидуэй»? Собственно не важно, все это условности. Важно, что флот вышел из битвы не только без потерь, но значительно усилившись. Сейчас наверное это самый сильный флот в мире.

Главнокомандующий Объединённым флотом Исороку Ямамото испытывал сложные чувства, но в большей части пожалуй облегчение. Сражение было выиграно Флотом и только Флотом, без всякого участия Императорской Армии. Страхи Нагумо и его начальника штаба Кусака оказались беспочвенны, флотилия Z сыгравшая важную, если не ключевую роль, это тоже Флот. И не важно, что это флот сил самообороны Японии. Ямамото покосился влево, где стоял заместитель начальника штаба по радио-электрической борьбе, вице-адмирал Хироюки Изуми, наконец-то в нормальной форме, а не в этой своей легкомысленной рубашечке. М-да, появление Изуми с его кораблями в нужном месте и в нужное время ничем, кроме как божественным явлением обьяснить нельзя. Камикадзе да и только. «Чудо при Мидуэе». Пожалуй так это назовут потомки, конечно если узнают. Хотелось бы чтоб узнали, но ведь сам Ямамото сказал: — «Боюсь, мы разбудили спящего исполина, и его месть будет ужасной». По рассказам Изуми месть действительно будет ужасной, впрочем ничего невероятного командующий флотом не услышал. Он предполагал нечто подобное: — «Я умру на палубе «Нагато», и к этому времени Токио будет разбомблен три раза», маленькая Япония не сможет победить исполинские Соединенные Штаты. Рано или поздно индустриальная мощь гиганта раздавит кусающуюся блоху. Есть единственный выход — договориться. Договориться пока не поздно, договориться любой ценой, договориться пока не пришлось совершать общенациональное харакири. Но сказать «договориться» это совсем не то что сделать.

Возвращение победоносного флота в Японию стало всеобщим праздником. Каждой семье был выдан пакетик бобов и каждый ребёнок до 13 лет получил по леденцу. В музыкальной записи 22 июня коротковолновая радиостанция NHK передавала Пятую симфонию Бетховена, все время прерывавшуюся объявлениями: «Императорский флот победил!». Не стоит сомневаться в том, что и императорский флот, и само имя Ямамото в тот день обрели новое значение в умах общества. Люди слушала эти новости с крайним возбуждением и душевным волнением. То же относится и к большинству интеллектуалов; такие писатели, как Токуда Сусеи, Такамура Котаро, Мусанокодзи Санеацу, Нагайо Йосиро, Муро Сайсей, Ито Сизуо и Ито Сеи, — личности, считавшиеся более всего отдаленными от «ура-патриотов», — также выражали свои чувства словами, которые вовсе не обязательно диктуются приспособленчеством. Даже Император, подобно своему божественному деду, возжелал взойти на борт победоносных кораблей, дабы своим присутствием выразить благодарность и восхищение нации.

В то утро Ямамото, который отвечал за смотр, приветствовал императора на борту «Такао», — его величество намеревался произвести отсюда смотр своего флота. Потом он давал императору разъяснения, пока императорский корабль, (а крейсеры «Како» и «Фурутака» сопровождали его) проходил сквозь строй судов Объединенного флота, вытянутого в пять линий вдоль Токийского залива во главе с «Ямато» и «Мусаси», — команды выстроились на палубах.

Присутствовали кронпринц и другие принцы крови; смотр отчетливо был виден с таких удобных точек Йокогамы, как парк Ногейяма, крыши высоких зданий и окна иностранных дипломатических миссий и магазинов. Правда отсутствовали авианосцы «Акага», «Каги», «Хирю», «Сорю» и «Сёкаку» с «Дзуйкаку». Все они стояли в ремонте после тяжёлых повреждений в битвах. Именно так было объявлено принцам крови, обществу и журналистам, освещавшим смотр. Зато были «Дзуньё» и «Рюдзё» — «победители при Алеутах». Вот их то первыми и посетили высочайшие особы. Затем общество переместилось на «Мусаси», необходимо было оценить новейший линкор, равных которому нет в мире. Тут произошло отклонение от протокола, его величество поручил кронпринцу возглавить смотр, а сам, в сопровождении главнокомандующего решил отдать дань незаметным труженикам войны — эсминцам, в пятом ряду. В это время над флотом одна за другой пролетали эскадрильи истребителей, бомбардировщиков, самолетов-разведчиков и гидропланов морского авиакорпуса, внимание было отвлечено и император благополучно отбыл.

Вновь появился он на борту эсминца «Хьюга»2, правда эсминцем этот корабль, водоизмещением 13 950 т (стандартное) 18 000 т (полное) является только по названию. Официальная классификация как эсминец-вертолётоносец не соответствует реальным боевым возможностям корабля. Он имеет сплошную полётную палубу и относительно большую авиагруппу, что позволяет классифицировать его как лёгкий авианосец. Основной задачей корабля является противолодочная оборона, а также выполнение функции флагманского корабля. Корабль имеет на борту 10 вертолётов, оснащён установкой вертикального пуска ракет Mk41 на 16 ячеек (4 из которых занимают 16 ракет ESSM, а в 12 остальных находятся противолодочные ракеты ASROC) и зенитной артиллерийской установкой ближнего радиуса «Фаланкс». Основу системы управления корабля составляет БИУС ATECS и радар FCS-3 с ФАР.

Император Хирохито обошёл строй матросов, внимательно вглядываясь в лица потомков. Потом поздоровался с офицерами и прошествовал на ангарную палубу, плотно заставленную огромными геликоптерами, а оттуда в кают-компанию. Там, максимально торжественно ему было вручено письмо и подарок — деревянный ларец. Ямамото пояснил, что для пользования подарком необходимы консультации морского офицера. Его величество приказал присоединиться этому офицеру к свите и высокий гость отбыл восвояси.

Хирохито, император Сёва, что означает «Просвещенный мир» уже третий день находился на вилле в Хайяму и никого не принимал. Единственное исключение делалось для безвестного морского офицера, прибывшего в составе свиты после смотра Объединённого флота. Лорд-хранитель печати Коити Кидо предположил, что это затворничество связано с разбором ихтиологической коллекции, которую столь увлечённо собирал тэнно. На самом деле император смотрел кино, в деревянном ларце был iPad могущий показывать художественные и документальные фильмы. Там было много фильмов, но рассказывали они об одном — страшном поражении и неисчислимых жертвах. Император смотрел и думал, думал и смотрел. Обычно Хирохито был весьма строг в интерпретации своего конституционного статуса, — почти неслыханно, чтоб он взял на себя инициативу в созыве кабинета министров на императорское совещание, но он это сделал, выйдя из затворничества 30 июня 1942 года. Уже на следующий день, премьер-министр, в недавнем прошлом министр Армии Хидэки Тодзио, провёл итоговый анализ ситуации в свете последних достижений и побед, который император выслушал с каменным лицом. Он снова нарушил вековую традицию и напрямую обратился к своему правительству: — «Я желаю, чтобы был создан конкретный план окончания войны. Я желаю услышать этот план уже через неделю». Для главного «ястреба» Японии, столько сделавшего для союза с Германией и Италией, творца плана нападения на США, Великобританию и Нидерланды это было… невероятно… невозможно…немыслимо! Что произошло? Почему? Расследование очень быстро привело к событиям вокруг последней битвы флота, но захватить безвестного морского офицера не удалось, тот исчез на своём корабле. Министерство Флота, как и в 1936 году перешло на осадное положение, выставив у парадного подъезда танки. Министр, Косиро Оикава, записной «голубь» явно замешанный в заговоре, взят под охрану морской пехоты и здания практически не покидает. Убить Ямамото тоже пока не представляется возможным, он не сходит с борта «Ямато». А время идёт. 7 июля состоялось императорское совещание, никакого внятного плана премьер-министр не озвучил, более того, он выразил непонимание причины по которой тэнно требует… невозможного. Это было практически неприкрытое неповиновение. У министров такое заявление вызвало шок, император стал медленно наливаться краской, Хидеки Тодзё, напротив, побледнел.

— Премьер-министр, я приму вашу отставку.

Сегодня наверное был день отрицания любых приличий и условностей. Отставка была незамедлительно подана, а ночью Тодзё застрелился. В эту же ночь офицерами Министерства Армии и Императорской гвардии был поднят мятеж и была сделана попытка государственного переворота. В пылу трехдневных уличных боев, пост премьера был предложен адмиралу Кантаро Судзуки, обер-камергеру двора, который был ранен во время предыдущей, 1936 года, попытки переворота. Нарушение традиций, похоже уже становилось традицией. Император НЕ МОГ вмешиваться в противостояние кланов, он обязан был дождаться когда одна из конфликтующих сторон одержит верх и нижайше предложит своего кандидата на пост премьера. 11 июля император по радио обратился к нации, говоря о «досадных недоразумениях и излишней горячности». Заговорщики, так и не смогшие захватить Токио и осуждённые «Божественным тэнно», сложили оружие и совершили ритуальное самоубийство. Мир и порядок были восстановлены, но решение проблемы войны и мира оставалось так же далеко, как и 30 июня.

21 июля, в личных покоях Хирохито, новоиспеченный премьер-министр имел приватную аудиенцию:

— Ваше величество, задача поставленная перед кабинетом очень сложна, но не неразрешима. Министерство иностранных дел предлагает рассмотреть две кандидатуры посредников в будущих переговорах. Это Советский Союз и Французский Виши. СССР предпочтительнее, он является официальным участником антигитлеровской коалиции и заинтересован в ослаблении напряжённости на своих дальневосточных границах. К тому же у нас пакт, и Союзники, договорившиеся не заключать сепаратный мир, могут в конце концов не учитывать мнение Советов. Виши же напротив, де факто уже ведёт войну с Великобританией на Мадагаскаре и в Сирии, к тому же Англия в прошлом году уничтожила их флот. Британцы могут не принять такого посредника. Но наши отношения на сегодняшний день весьма тёплые. Мы плодотворно сотрудничаем в Индокитае и на Мадагаскаре. Далее, вместо Мацуока министром иностранных дел назначен Йосида. Это тот, который оставался в составе второго правительства Коноэ и оказался под давлением армии, но при этом и вне флота, с одной стороны, и требованиями Ямамото и людей со схожими взглядами — с другой. В результате у него развился серьезный невроз. Вскоре его отправили в госпиталь на отдых, а за три недели до подписания Трехстороннего пакта он ушел в отставку. Так вот, Йосида сделал дельное замечание: США на данный момент практически разгромлены, но Великобритания отнюдь нет. Поэтому в будущих переговорах они могут занять жёсткую позицию. Прецедент уже был, в прошлом году, когда второй человек в Рейхе, — тут Судзуки заглянул в блокнот, лежащий у него на коленях. — Ах да. Его фамилия Гесс. Этот человек прилетел в Англию с мирными предложениями, по нашим данным вполне приемлемыми, но был арестован и заключён в тюрьму. Из чего следует, что готовность к мирным переговорам Правительства Его Величества короля Георга VI может быть инициирована только серьёзным военным поражением. Морской Генеральный штаб разработал операцию «Со» направленную на уничтожение Британского Восточного флота. Если операция пройдёт удачно, то Великобритания станет, — тут премьер опять заглянул в блокнот, — «Беззащитна в своих индийских владениях, подобно нагой женщине перед лицом распаленного самурая». Простите ваше величество, военно-морской юмор. — Император чуть наклонил голову и улыбнулся краешками губ. — Собственно о этой операции будет ходатайствовать Министерство флота на завтрашнем императорском совещании. И последнее, ваше величество — тут Кантаро Судзуки напрягся, — прошу простить меня, но экстраординарная ситуация требует экстраординарных поступков, вам придётся лично обратиться к президенту Соединённых Штатов. — Лицо Хирохито, императора Сёва превратилось в нефритовую маску.

20 марта 1941 года, заместитель госсекретаря США Самнер Уэллес при личной встрече рассказал Советскому послу, Константину Александровичу Уманскому, что Германия собирается напасть на СССР. Посол Советского Союза ухмыльнулся и осведомился: — «Откуда мол такие сведения?», Самнер не принял шутливой формы разговора и очень серьёзно сказал, что американские секретные службы давно взломали японские шифры. Информация из их перехватов и безусловно вызывает доверие. Уманский поблагодарил Уэллеса и про себя подумал о том, что янки затевают очередную провокацию против миролюбивой страны победившего социализма, дабы вбить клин в «Союз скреплённый железом и кровью» с социалистической (хоть и национал) Германией. Конечно информация была передана в Москву именно с такой ремаркой. А сам Константин Александрович отправился на встречу с коллегой, Гансом Томпсеном из посольства Рейха.

В апреле 1941 из посольства в Вашингтоне министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп получил сообщение, в котором говорилось, что из «абсолютно надёжного источника» стало известно, что японский дипломатический шифр был взломан американцами.

В 1939 году японцы начали использовать для передачи дипломатической корреспонденции новую шифровальную машину «Тип 97». В Соединенных штатах она получила романтическое кодовое название «Пурпурной». Тип 97 был модернизацией предыдущей модели, так называемой «Красной» машины. Ее шифр был взломан ещё раньше, на основании утечки информации во время первой Вашингтонской конференции по морским вооружениям. Сейчас специалисты соответствующего подразделения радиоконтрразведки под началом Уильяма Фридмана начали работу по разгадыванию нового шифра и перехватывали сообщения, зашифрованные «Пурпурным» и «Красным» кодами. Это было единственной информацией, которая могла бы помочь создать свой аналог «Пурпурной» машины. Прорыв состоялся, когда криптографы попытались использовать шаговые искатели, применяемые в телефонии. По счастливому совпадению они работали, основываясь на том же принципе, что и переключатели «Пурпурной» машины. В конце 1940 года Фридман и его команда из военно-морской контрразведки были в состоянии создать свой вариант «Пурпурной» машины. Он оказался столь эффективным, что текст официального объявления войны Японией, направленный ею в свое посольство в Вашингтоне за день до атаки на Перл-Харбор (чтобы посольские шифровальщики успели расшифровать и распечатать сообщение), оказался на столе американской разведки еще до официального вручения текста японцами. Предупреждение разведки было слегка приторможено администрацией президента и атака состоялась. США наконец-то обладали поводом ввязаться в Вторую Мировую войну.

Немцы, получившие столь важные сведения естественно поделились ими с японцами. Японский посол, генерал Хироси Осима, конечно же поставил в известность об этом министерство Армии, то в свою очередь передало информацию в министерство Флота, ведь именно флот изготавливает «пурпурные машины» для себя и министерства иностранных дел. Надо ли говорить, что флотские конечно не поверили армейским? Американцы продолжали читать японские сообщения и делились ими с англичанами.

Вот о такой сложной цепочке рассказал адмирал Хироюки Изуми адмиралу Исороко Ямамото, тот схватился за голову. Теперь многое стало понятно: своевременный уход Британского Восточного флота с Цейлона, бой в Коралловом море, фланговый удар авианосцев при Мидуэе. Но главнокомандующий не зря был умелым и азартным игроком в покер и го, он прекрасно понимал как можно воспользоваться тем, что противник заглядывает тебе в карты. Флот развернул широкомасштабную компанию по дезинформации американцев и англичан. Для этого задействовали все средства, в первую очередь императорский смотр, на котором не было тяжёлых авианосцев. Весь Кидо Бутай объявили повреждёнными, то же относилось к «Секаку» и «Дзуйкаку». «Пурпурные машины» не изменили кода и конфигурации, радиоэфир трещал о небоеспособности ударной силы Объединённого флота. На самом деле кроме «Секаку» повреждений не получил ни один авианосец, а сам «Секаку» уже закончил ремонт и был готов к боевому походу. Проблема была в другом. К концу июня авиационный парк вырос, и насчитывал основных типов в первой линии: 600 «Рей-сен», 200 пикирующих бомбардировщиков Тип-99, 200 торпедоносцев Тип-97 и 380 бомбардировщиков наземного базирования Тип-96 и Тип-1 («Нелл» и «Бетти»), но экипажей не хватало. За 6 месяцев боев авианосные группы безвозвратно потеряли более двухсот пилотов. Это были лучшие морские лётчики мира и восполнение таких потерь представляло из себя определённые трудности.

Первоначально обучение на пилотов Императорского японского флота было открыто только для офицерского состава. Однако, будучи новым полем деятельности, авиация предоставляла выпускникам военно-морской академии сравнительно небольшие возможности для карьерного роста. Когда стало ясно, что для быстрого пополнения рядов морской авиации требуются иные источники, в марте 1914 г. на конкурсной основе был начат прием и унтер-офицеров. После того, как эта практика себя оправдала, в мае 1920 г. была начата постоянная подготовка морских летчиков из состава старшин и матросов. За несколько лет число унтер-офицеров и матросов в летном составе значительно превысило численность офицеров. В конечном итоге, в отличие от ситуации на Западе, где по-прежнему офицеры составляли большинство среди летчиков, японская авиация (и в особенности морская) стала в основном опираться на выходцев из унтер-офицерских и солдатских рядов.

Конечно это была пропасть которая разделяла офицеров морской авиации с одной стороны и нижние чины летного состава — с другой. Разумеется, встречались отдельные офицеры, обладавшие отличными командирскими качествами и вместе с тем проявлявшие истинный интерес к нуждам своих подчиненных. О таких командирах их бывшие матросы и унтер-офицеры вспоминали с искренним уважением. Но гораздо чаще, выпускники элитной военно-морской академии в Эта Джима с презрением относились ко всем остальным, включая офицеров-резервистов и офицеров «специальных служб», вышедших из нижних чинов и преодолевших казавшийся незыблемым барьер, отделявший офицерский корпус от нижних флотских чинов. Многие ветераны-унтер-офицеры морской авиации еще долгие годы вспоминали о побоях, которых натерпелись от своих офицеров, считавших их низшим классом.

В июне 1930 г. программу подготовки пилотов — старшин и матросов, прежде известную под громоздким названием Хико Дзюцу Ренсю Сей (Программа обучения технике полетов) формально переименовали. Обучающихся по этой программе стали называть Со-дзю Ренсю Сей (пилот-ученик, или курсант), сокращенно — Сорен. Незадолго до этого, в 1928 г., путь в унтер-офицеры летного состава был открыт и для гражданских. Это была программа Хико Йока Ренсю Сей (Программа обучения летного резерва), или Йокарен.

С начала тридцатых годов потребности в лётчиках постоянно возрастали, и пришлось изыскивать новые пути для их привлечения и подготовки. В ноябре 1934 г. для поддержания резерва пилотов-офицеров с университетским образованием была открыта программа Коку Йоби Гакусей (Программа студентов авиационного резерва), ориентированная на молодых людей, закончивших университеты и профессиональные училища (начинать обучение по программе могли юноши с университетским образованием не старше 26, а с высшим профессиональным — не старше 24 лет). Первоначально программа была открыта только для финансировавшейся военно-морским флотом дивизии Японской студенческой авиационной лиги — воздушно-спортивного общества, привлекавшего образованную молодежь по всей стране. Высшие чины военно-морской академии противились предоставлению возможностей резервистам для продвижения по службе, и в результате до начала войны на Тихом океане программа не могла стать достаточно масштабной. В первый год приняли лишь пять курсантов, а в 8-й набор (в апреле 1941 г.) зачислили сорок три человека.

Несмотря на узколобые взгляды традиционалистов японского императорского Флота, уже во второй половине 30-х годов стало ясно, что мир катится к войне, а военная авиация нуждается в расширении программ по подготовке пилотов. В мае 1937 г. была принята новая программа, рассчитанная на обучение молодых людей в возрасте от 16 до 19 лет, прошедших в течение 3,5 лет учебу в средней школе. По общеобразовательной программе они учились 14 месяцев, а затем 12 месяцев у них длилась лётная подготовка. Первый класс этой программы приступил к учебе в сентябре 1937 г., вскоре после начала необъявленной войны против Китая. Курсы получили наименование Ко-су Хико Йока Ренсю Сей (подготовка летного резерва класса «А»); вскоре именно эти курсанты превратились в самую многочисленную группу летчиков-учеников.

Одновременно бывшие Йокарен переименовали в Отсу-сю Хико Йока Ренсю Сей (Курсы подготовки летного резерва класса «В». 28 месяцев общеобразовательной и 12 лётной подготовки.)

В октябре 1940 г. старую практику Сорен, обеспечивавшую подготовку летного состава непосредственно из служащих флота, заменили новой — Хей-сю Хико Йока Ренсю Сей (Подготовкой летного резерва класса «С». 3+12 месяцев).

Обучение непосредственно полетам теперь было стандартизировано для всех трех классов Йокарен — оно получило наименование Хико Ренсю Сей (летной подготовки), или программы Хирен. В противоположность этому, курсанты-летчики, обучавшиеся в академии флота, были известны как Хико Гакусей (летчики-ученики).

Благодаря предпринятым усилиям, в 41-м году Флот получил почти тысячу пилотов морской авиации имевших налёт около 200 часов и новые продолжали поступать. Правда толку для палубной авиации от этого не было никакого, это были «бескрылые» Йокарен и Сорен. Практика вручения нашивок-«крылышек» летчикам после успешного окончания обучения в 1940 г. была отменена. С 1941 г. программа Хирен, была расширена, включив завершающий этап обучения, и «крылышки» стали вручаться лишь по окончании второго курса.

До начала войны только опытные пилоты с налетом не менее 500 часов могли быть причислены к палубной авиации и начать соответствующие тренировки. Однако после начала военных действий в Китае эта программа была сокращена. В 1938 г. впервые в палубную авиацию стали зачислять летчиков, имевших лишь немногим более 200 часов летной практики. Тем не менее, специальное обучение проводилось по-прежнему основательно и методически. Обучение посадкам на авианосец начиналось ещё на курсах с посадок на ограниченную площадку на аэродроме, размером примерно 20 метров в ширину и 50 метров в длину, обозначенную полосами белого брезента, имитирующего размеры летной палубы авианосца. На втором этапе переходили к полетам на малой высоте и минимальной скорости над палубой настоящего авианосца — самолет должен был выдержать высоту в 5 метров над посадочной палубой, не касаясь ее. После того, как пилот осваивал правильный угол захода на посадку при нужной скорости, ему позволялось проделать «подскоки» вдоль чистой посадочной палубы. При этом летчик должен был после контакта шасси с палубой на мгновение выключить двигатель, а затем снова включить его. Лишь после успешного освоения этого упражнения пилоту разрешалась посадка на авианосец с выпущенным посадочным гаком. При этом дежурный палубный офицер и палубная команда стояли наготове, следя, чтобы тормозные тросы были подняты, а аварийная сеть впереди — выставлена. Дежурный офицер постоянно был готов дать летчику отмашку красным флагом, если что-нибудь шло не так, и отменить попытку посадки.

Перед войной все авианосцы были полностью укомплектованы опытным лётным составом, имелся даже небольшой резерв, а потом стало не до обучения. Даже старый авианосец «Хошо», в 39 году переименованный в «учебный», был задействован в боевых операциях и учить «бескрылых» было просто не на чем. Вчерашние курсанты поступали в 11 воздушный флот где и проходили второй этап подготовки, добиваясь вожделенных «крылышек», но к квалификации «лётчика палубной авиации» это не имело никакого отношения.

Оказавшись в таком странном положении, пилотов много, но палубников катастрофически не хватает, МГШ вынужден начать широкую реорганизацию Первого мобильного флота и спешно начать формировать Третий мобильный флот, который и должен быть задействован в операции «Со».

Уничтожен Восточный флот, пал Сингапур, разгром в Малайе. Путь японцам в Индийский океан открыт, Адмиралтейство объявило премьеру — на очереди Цейлон. Было от чего впадать в панику. Уинстон Черчилль позже вспоминал:

«Самым опасным моментом начала войны, вызывавшим у меня наибольшую тревогу, был тот, когда японский флот направлялся к Цейлону и морской базе на острове. Захват Цейлона, установление вражеского контроля над Индийским океаном и угроза захвата Германией Египта в то же самое время означали бы, что кольцо замкнулось, и будущее выглядело самым мрачным».

Но Британский лев ещё мог дать отпор рвущим его на части волкам — Германии, Японии и Италии. Были приняты два принципиальных решения: воссоздать Восточный флот и захватить Мадагаскар, колонию Франции, находящуюся под контролем правительства Виши, этим существенно повышалась безопасность для английских морских конвоев в Индийском океане. 27 марта 1942 года адмирал Лейтон, был назначен главнокомандующим всеми войсками на Цейлоне, включая флот, сухопутные войска и ВВС. Во главе нового Восточного флота Великобритании встал адмирал Сомервилл — блестящий командир соединения «Н» базировавшегося на Гибралтар.

Вступая в должность командующего флотом, Сомервилл поставил перед Адмиралтейством вопрос ребром: должен ли Восточный флот принять бой с японской эскадрой в случае появления её у побережья Цейлона? Силы его флота на бумаге выглядят внушительно: четыре старых линкора класса «R», два больших авианосца, один малый авианосец, семь крейсеров, шестнадцать эсминцев и семь подводных лодок. Но лишь пятый линкор, прошедший генеральный ремонт и модернизацию «Уорспайт» мог на равных противостоять в бою современным японским линейным кораблям. То же касалось и двух новейших авианосцев: «Формидабл» и «Индомитебл», о остальных адмирал сказал: «Мои старые кораблики находятся на различных стадиях развинченности. Нет ни одного корабля, который хотя бы приближается к тому, что я называю надлежащим уровнем боеспособности». Как тут не пожалеть о бесславно погибших «Принце Уэльском» и «Рипалз»? Адмиралтейство оказалось в своём репертуаре, ответ был крайне уклончив: — «Принять бой только в том случае, если таким путём предотвращается высадка на Цейлоне японского десанта и при этом нет риска полного разгрома Восточного флота в морском сражении». Имея такой, с позволения сказать «приказ», Сомервилл заявил: — «Я собираюсь держать флот в море как можно дольше, чтобы не оказаться пойманным в гавани. Также я планирую избегать дневного боя и попытаюсь нанести торпедный удар ночью. Я не собираюсь предпринимать действий которые не дадут надёжных шансов на успех».

Тем временем комитет начальников штабов Англии пытался разобраться с приоритетами удалённых театров войны. Необходимо было понять, куда в первую очередь отправлять скудные ресурсы. Большинство генералов и адмиралов склонялось к мнению, что сохранение Цейлона, Индии и коммуникаций в Индийском океане были более приоритетной стратегической целью для Великобритании, чем удержание Северной Африки и Мальты. Исходя из этого было решено определить приоритетом номер один оборону Цейлона. Приоритетом номер два — защита Мальты. Приоритетом номер три — оборона Бенгалии и северных индийских провинций. Генералу Уэйвеллу предписывалось держать на Цейлоне не менее шести бригад, а численность авиации довести до восьми эскадрилий в ущерб защиты Бирмы и Индии.

5 апреля, как раз в пасхальное воскресенье, недалеко от острова появился Кидо Бутай. Удар по Коломбо нанесли пять тяжёлых авианосцев, их сопровождали четыре линейных и два тяжёлых крейсера. Предупрежденные американцами, читающими японские переговоры, англичане заранее убрали Восточный флот на секретную базу в атолле Адду и основные силы под удар не попали. Лишь тяжёлые крейсера «Корнуолл» и «Дорсетшир», отходившие на соединение с своими, были замечены разведчиком и вскоре потоплены пикировщиками.

Сомервилл, верный сделанному заявлению, пытался сблизиться для ночного боя, но из-за ряда случайностей сражение не произошло. Нагумо отошёл, дозаправился и снова вернулся. В этот раз бомбы посыпались на ВМБ Тринкомали, был уничтожен склад боеприпасов, потоплен транспорт и поврежден монитор «Эребус». Довольно скромный результат, правда в открытом море обнаружили старый авианосец «Гермес», который неосмотрительно вернулся в базу после ухода Кидо Бутай и теперь пытался сбежать. Его тоже потопили пикирующие бомбардировщики. Пока Нагумо и Сомервилл играли в кошки-мышки, Одзава, с одним лёгким авианосцем и шестью крейсерами устроил погром в Бенгальском заливе. Утопил 23 транспорта и и обстрелял Вишакхапатнам (город на полпути между Мадрасом и Калькуттой). Это были первые бомбардировки континентальной Индии.

К облегчению Адмиралтейства, за боевыми японскими кораблями не следовали бесконечные вереницы транспортов, это было не начало вторжения, а всего лишь разведка боем. Сомервиллу приказали отвести флот частью в Бомбей, частью же к побережью Кении, подальше от любых неожиданностей.

14 апреля командующий сухопутными войсками в Индии генерал Уэйвелл, командующий колониальными ВВС Пирс и адмирал Сомервилл собрались на совещание в Бомбее. По итогам совещания Уэйвелл направил Черчиллю меморандум: «Я не могу больше без ущерба для собственной чести давать местному правительству заверения в готовности Великобритании надёжно защитить Индию от угрозы японского вторжения.» Для сухопутной обороны северных провинций Индии Уэйвелл располагал лишь тремя неполными дивизиями. Ещё одна была у него в резерве в глубине страны. В дополнение ко всему, правительство Австралии извещало о отзыве своих воинских контингентов домой. Австралийцы всерьёз опасались японского десанта.

15 апреля Черчилль обратился к Рузвельту с отчаянным призывом о помощи. Он просил о немедленной присылке в Индийский океан нескольких старых линкоров (подранков Пёрл-Харбора) американской эскадры из Сан-Франциско. В ответ, Рузвельт, самым успокаивающим тоном сообщил, что правительство США делает все для общей победы и что в ближайшее время Цейлону ничего не угрожает. Президент знал о чем говорил, расшифровки «пурпурных сообщений» чётко указывали на то, что ось японского наступления разворачивается в сторону Тихого океана. Правда эта информация не доводилась до британцев и Черчилль, проглотив обиду, вынужден был рассчитывать только на свои силы.

23 апреля была отдана команда на проведение операции «Айронклэд» — высадки на Мадагаскар. 5 мая экспедиционный корпус высадился на побережье. Ещё через два дня в руках англичан оказалась крепость и военно-морская база Диего-Суарес. Эти успехи произошли благодаря активному участию Восточного флота: линкоры класса «R» и авианосцы «Индомитабл» вместе с недавно подошедшим «Илластриес» энергично поддерживали десантников, а «Формидебл» и «Уорспайт» патрулировали океан, готовые отбить атаку японцев. Правда полностью обезопаситься не удалось. 29 мая самолет, стартовавший с подводной лодки I-10, которая входила в состав специального ударного соединения вместе с двумя однотипными лодками, провёл разведку. Лодки I-16 и I-20, каждая из которых несла двухместную сверхмалую лодку того же типа, что были неудачно использованы в Пёрл-Харборе, провели атаку. В этот раз японцам удалось добиться успеха. На следующий вечер сверхмалыми субмаринами были торпедированы «Рэмиллис» и большой танкер. Танкер затонул, а вот упрямый старый линкор удержался на плаву, хотя получил тяжелейшие повреждения. Это событие показало, насколько своевременно начались военные действия на Мадагаскаре, ещё немного и вместо британских кораблей здесь могли быть развёрнуты японские самолёты и подводные лодки. В этом случае конвои идущие из Индии в Англию могли оказаться под большой угрозой, как и те что следовали вокруг мыса Доброй Надежды в Египет.

А буквально через неделю пришло шокирующее сообщение о гибели американской эскадры при Мидуэе и захвате самого острова. Еще в мае Черчилль говорил Рузвельту, что англичане намерены сформировать мощный линейный флот, состоящий из «Уорспайта», «Вэлианта», «Нельсона» и «Роднея» для защиты Индийского океана. Но тогда ещё была надежда, что это не понадобится, что американцы (как намекал президент) смогут остановить японцев, теперь эта надежда исчезла. Первыми ушли «Нельсон» и «Родней», они поступили под командование адмирала Сомервилла ещё до конца июня. В Англии срочно заканчивали ремонт «Вэлианта», а «Формидебл» не был отозван на модернизацию в Клайд. Это было все, что смогла выделить метрополия для своего Восточного флота. Впрочем, противник с которым возможно придётся схватиться в ближайшее время, особо сильным тоже не выглядел.

С конца июня от американского союзника начала поступать информация о изменениях происходящих у японцев. Сначала стало известно, что сформирован Третий мобильный флот в составе 2-ой дивизии линкоров: «Хьюга», «Исэ», «Фусо», «Ямасиро» и то ли двух, то ли трёх авианосцев, командует этим соединением старый знакомый — вице-адмирал Дзисабуро Одзава. Потом известили о попытке военного переворота, который по видимому не удался. Далее новости стали становиться все более тревожные. Американцы утверждали, что готовятся несколько десантных операций, самые значимые — в Порт-Морсби и на Цейлон. Замечательная особенность этих операций то, что обе они будут обеспечиваться этим новым Третьим флотом, последовательно. То ли японцы действительно понесли тяжёлые потери в корабельном составе, то ли они перестали вообще считаться с своими противниками. Если это так, то излишняя самоуверенность может быть наказана, ведь обновлённый состав Восточного флота не уступает составу флота Третьего.

Действительно, под командованием Сомервилла находились два мощных соединения. Соединение А включало в себя все три новейших авианосца («Илластриес», «Формидебл» и «Индомитебл») и четыре линкора («Уорспайт», «Вэлиант», «Нельсон» и «Родней»), три крейсера и девять эсминцев. Соединение В состояло из безнадёжно устаревших линкоров класса «R» и серьёзной силы в морском бою из себя не представляло, но могло быть полезным при атаке судов десанта. Черчилль не уставал указывать Первому Лорду на то, что Восточный флот намного сильнее чем разбитые при Мидуэе ОС 16 и 17, поэтому он настаивает на отмене осторожных приказов Адмиралтейства и требует бескомпромиссного сражения с японцами, буде они рискнут проникнуть в Индийский океан. Дадли Паунд морщился, отнекивался, но устоять перед давлением агрессивного премьер-министра не смог, повторялась ситуация с адмиралом Фишером и гибелью «Принц оф Уэльс» и «Рипалз». В результате появился документ на пяти страницах, который кроме как «торжеством компромиссов» назвать было нельзя. Если вкратце, то от Сомервилла требовалось провести «решительную ночную атаку» палубными торпедоносцами и если потери противника окажутся «действительно серьёзными», то в этом случае вступить в линейный бой. При этом, если паче чаяния, успех будет неопределённым, то предписывалось отступление к Цейлону для взаимодействия с ударными самолётами берегового базирования. Однако десанта на остров адмирал не должен допустить ни под каким видом.

Что оставалось делать Сомервиллу? Принять к сведению и тренировать экипажи в ночной атаке. С середины июля Восточный флот начал совершать челночные походы от Момбаса до Цейлона и обратно с патрулированием маршрута от текущих позиций до атолла Адду. Каждый вечер «Свордфиши» и «Альбакоры» проводили учебные атаки своих линкоров, а при подходе к Цейлону тестировали островную систему ПВО. Навстречу им частенько поднимались не только истребители, но и имитировались атаки торпедоносцев берегового базирования «Хемпден» 144 и 455 эскадрилий, недавно переброшенных из метрополии. 30 июля эта идиллия была прервана сообщением о начале десантной операции против Порт-Морсби. Теперь данные о корабельном составе Третьего флота были существенно уточнены — авианосцев у Одзава оказалось три: «Дзуньё», «Рюдзё» и недавно вступивший в строй «Хийе». Судя по всему развязка близилась, 4 августа американцы сообщили о том, что город пал и появление Третьего флота в Индийском океане вопрос времени. Восточный флот, как и в апреле, начал сосредотачиваться на Адду.

«.. Впереди английские авианосцы. Установлено, что их три. Вылетаем сразу за разведчиками. Мы ели, пили и жили полной жизнью, а сегодня пришла пора с радостью отдать жизнь за Императора! По самолетам!» — Закончил брифинг лейтенант, командир дайтай (эскадрилья, 27 самолётов) торпедоносцев, авианосца «Хийё».

— Ну что? Покажем этим сраным сыновьям наложниц как надо летать?! — Громко спросил Акира Мори.

Экипаж жизнерадостно заржал, с превосходством поглядывая на ещё стоявших в строю лётчиков. Лейтенант услышал, но ничего не сказал. Остальные тоже промолчали, такое презрительное поведение переведённых с «Хирю» ветеранов было в порядке вещей и к этому уже привыкли. Хотя поначалу сильно обижались и даже попытались избить Хатори, поймав его около унтер-офицерского гальюна. Не получилось, недалёко оказался Сато, мастер кен-до, и все вылилось в ожесточенную драку два на три. Лётный состав «Хийе» состоял из молодых пилотов Отсу Йокарен, совсем недавно получивших «крылышки» на рукав, а переведённые для усиления опытные летчики из Кидо Бутай, как назло оказались Ко Йокарен. Драки представителей двух лётных школ из города Цучиура были в порядке вещей. Забегая вперёд, надо сказать что неприязнь между этими двумя группами будет становиться все более серьёзной и в конечном итоге приведет к грандиозному побоищу кадетов Ко Йокарен восьмого и Отсу Йокарен 14 набора. В результате в марте 1943 г. придётся физически разделить две программы: Ко Йокарен останутся в Цучиура, а Отсу Йокарен переведут в Мие Кокутай.

Когда поднялись на полётную палубу, Хатори, глядя на начинающий розоветь восток, как-то по детски сладко зевнул. Действительно, выспаться совсем не дали. Вчера они поздно вернулись из разведывательного вылета, садились уже в темноте. Уставший после пяти часов в воздухе Акира сосредоточился на белых и красных огнях посадочной системы. Палуба приближалась, а ненормальный штурман завопил под руку:

— Трубы нет! («Хийё» и «Дзуньё» имели силуэт, резко отличающийся от других японских авианосцев. Надстройка была совмещена с трубой, а труба была загнута вправо и торчала под углом. По мнению автора, корабли имели вид «лихой и бесшабашный».)

— Идиот, какой трубы? — Прошипел сквозь сжатые зубы пилот.

— Кривой трубы! — И через мгновение — Это Дзуйкаку!

Подводные демоны! Они чуть не сели на чужой авианосец! Вот был бы позор. Идиот Хатори сохранил лицо всего экипажа. Послеполётная суета, доклады, ужин, спать легли в районе 23-х, а в 2 часа ночи их чуть не скинуло с коек от резкого манёвра корабля. Обругав рулевого, быстренько уснули и тут опять, теперь уже ревун боевой тревоги. Выскочили наверх, а там фейерверк- в небе висят ракеты и стрекочут бипланы. Англичане! По счастью они крутились впереди, там где идут линкоры и крейсера, возле авианосцев полнейший мрак. Хотя нет, рядом шёл «посланец богов» — флагманский крейсер «Миоко»2, вот у него с бака часто застучала 127-миллиметровка, демаскируя все соединение. Правда стреляли с толком, на горизонте появилась вспышка, потом ещё одна. Значит два попадания. Потом с крейсера раздался странный треск и вверх протянулась трасса скорострельной пушки. Почти над самой головой вспыхнул самолёт. Удивительно, его не то что не видно, его даже не было слышно! Ракеты погасли, минут десять все было спокойно и тут донесся приглушённый гул, ясно, впереди кто-то поймал торпеду. «Миоко» взревел фонтаном огня, потом ещё и ещё. «Божественные стрелы», огненными драконами ушли к горизонту, в ответ полыхнуло. Ещё сбитые! Авианосец резко накренился, меняя курс и представление закончилось. На часах было три, подумалось что доспать наверное не дадут. И точно — вызвали на предполётный инструктаж. Им, во главе с лейтенантом идти первой волной из 12 «Канко» и 9 «Рей-сен». Экипажу Мори доверено вести второй чутай первой волны. Вторя волна будет по составу такой же. В этом походе на «Хийё» пикирующих бомбардировщиков не было вовсе.

Англичанин шёл один в окружении пяти эсминцев и не был похож ни на американские, ни на японские авианосцы. Больше всего он напоминал «посланца богов» «Хьюга»2, на котором они гостевали четыре дня. Пикировщики с «Секаку» уже начали атаковать, вокруг них вились дерущиеся истребители, а Акира вывел свой чутай с левого борта, лейтенант сейчас заходит с другой стороны. Дистанция примерно 3000 ярдов, высота 60 футов, скорость 150 узлов, самое то. Атака! Путь попытался перекрыть один из эсминцев, сейчас похожий на маленький извергающийся вулкан. Подводные демоны! Сколько же у него зениток? Скольжение. Проскочили под кормой. Сато кричит, что двое сбиты! Наплевать, вперёд! С авианосца их видят, огромный корабль уваливается вправо, две артиллерийские башни плюют огнём прямо в лицо. Мори на секунду зажмуривается, на лобовом стекле пляшут тысячи капель, они проскочили через опадающий водяной столб поднятый снарядом перед самым носом. Проскочили! До кормы кажется можно дотянуться рукой, но так только кажется, по опыту он знает это около тысячи ярдов. Нужно ещё ближе! Ближе! Ближе! Пора!!! Торпеда пошла! Это опять кричит Сато, ему из задней кабины видно лучше всего. РУД от себя, нос слегка опустить, сейчас нужна скорость. Борт корабля заслоняет небо, штурвал на себя, впереди только синева, сбоку мелькнула дымящаяся надстройка, теперь от себя. Есть! Перепрыгнули! Ниже, как можно ниже. Когда-то инструктор говорил: — «Стричь верхушки волн», вот они и стрегут. «Банза-а-й!!! Мы попали!!!» Попали? Им как самому опытному экипажу сегодня доверили нести новейшую торпеду Тип 91. Mod.3, вес боевой части 250 кг. Акира представил себе траекторию движения торпеды относительно корабля. Получается, что попали в винто-рулевую группу. Если это так…»Банзай!» — заорал пилот. Так, восторженно вопя, они как-то походя обошли ещё один эсминец и наконец вырвались из ордера, но опасности ещё не кончились.

«Сифайер» появился неожиданно, возник на одной высоте и проскочил перед самым носом. Итто коку хейсе инстинктивно дёрнул машину в его сторону, пытаясь таранить, но британец играючи ушёл от этой неуклюжей попытки и исчез в задней полусфере. Там его поприветствовал пулемёт Сато. Начались смертельные качели. Акира имел за плечами десяток учебных боев с истребителями и прекрасно представлял себе, что нужно делать. Держать минимальную скорость и высоту и слушать команды стрелка-радиста. Небольшие отвороты влево-вправо, чтобы сбить прицел и скольжение на крыло, когда противник выйдет на убойную дистанцию. По опыту пилотирования на сверхмалых высотах англичанину до японца как до неба — не дотянуться, вот он и проскакивал каждый раз вперёд, так и не успев толком прицелиться. Если бы на «Канко» стоял курсовой пулемёт, то «Сифайер» был бы давно сбит, но пулемёта не было и танец со смертью продолжался. В конце концов англичанину все это надоело и он сделал то, с чего надо было начинать — отошёл подальше, выпустил закрылки и медленно нагоняя, стал бить короткими очередями стремясь повредить торпедоносец. Правда и стрелок-радист в такой ситуации становился намного опаснее, ничего не поделаешь — дуэль. Только Акира совсем не улыбалось получить несколько пуль в плоскость, там баки, а что такое вынужденная посадка без бензина посреди океана они недавно испытали на своей шкуре. Нельзя же расчитывать, что каждый раз рядом будут оказываться «посланцы богов». Не дожидаясь пока дистанция сократится, полный газ, затяжелить винт, как при взлёте и глубокий правый вираж, едва не цепляя волны. Англичанин попытался повторить этот фокус и не сумел, законцовка правого крыла коснулась воды…Как они орали. Ещё громче, чем когда торпедировали авианосец. А тёплые воды Индийского океана качали одинокое серебристое крыло с британской трехцветной кокардой.

— Штурман, курс!

Было слышно как сосредоточенно засопел Хатори, явно осматривается в поисках солнца, компас то наверное закрутился после такого боя. Вдруг сопение прекратилось и пилот почувствовал как что-то уперлось ему в шею. Скосил глаза и увидел чёрные трубы тяжёлого морского бинокля.

— Иди как идёшь.

— Понял. — Вообще-то, формальным командиром экипажа является именно штурман-наблюдатель, просто они об этом не часто вспоминают.

— Между двумя и тремя часами, видишь?

— Не-е-т.

— Доворачивай и набирай шесть тысяч.

— Есть.

— Сато, следи за задней полусферой.

— Есть.

Тут Акира увидел, на горизонте шли несколько колонн кораблей, причём те что по центру явно очень большие.

— Радист, связь!

— Есть. — И чуть позже. — Есть связь.

— Шифруй сообщение: «Флот противника. Четыре линкора. Два типа «Нельсон»…

Вице-адмирал Дзисабуро Одзава был человеком не только высокого роста (почти два метра, за что получил прозвище «Гаргулия»), но и широких взглядов.

Британцы в этом могли убедиться лично, потеряв «Принца Уэльского» и «Рипалз» потопленных силами Южно-Китайского моря под командованием именно этого адмирала. Массированное применение авиации берегового базирования по наводке подводных лодок против линейных кораблей это было безусловно новым словом в войне на море. Поддержка рейда Нагумо в Индийский океан должна была быть обеспечена теми же силами Южно-Китайского моря. Одзава не удержался и сам возглавил крейсерское соединение. Именно за разносторонность и умение нестандартно мыслить Ямамото и рекомендовал его на должность командующего Третьим мобильным флотом.

Операция «Со», предложенная МГШ, основательно дорабатывалась штабом Дзисабуро Одзава и были внесены несколько важных изменений. Самое главное то, что командующий, вопреки традициям выбрал флагманом не линкор или авианосец, а крейсер «Миоко»2, имеющий невероятные возможности по сбору и переработке информации.

После удачной высадки в Порт-Морсби и окончании боев за город, «Южная группа» под командованием самого Одзава, в составе: 4 ДАВ(Дзуньё», «Рюдзё», «Хийе»), 2 ДЛК (Хьюга», «Исэ», «Фусо», «Ямасиро»), двух дивизий тяжёлых крейсеров и прочей мелочи, вдоль берегов Явы и Суматры вышла в Индийский океан. Это были те силы которые по замыслу МГШ должны быть восприняты англичанами как единственный соперник их Восточного флота. Навстречу «Южной группе» из Пенанга вышла «Северная»: командующий контр-адмирала Тюити Хара. 5 ДАВ («Секаку», «Дзуйкаку»), 1 ДЛК («Нагато, Муцу»), 9 — я дивизия крейсеров (торпедные крейсера) «Китаками» и «Оои» и 7-я дивизия тяжёлых крейсеров — «Кумано», «Могами», «Микума», «Судзуя». Морской генеральный штаб предполагал, что о этом соединении Сомервиллу не будет известно ничего.

Рандеву обеих групп произошло 12 августа в районе острова Симеулуэ, северо-западнее Суматры. Одзава сразу перестроил корабли так, как ещё никто не делал до него — впереди, четырьмя колоннами, пошли линкоры и тяжёлые крейсера. Флагманский крейсер, авианосцы и их прикрытие из эсминцев следовали в тридцати милях сзади. Танкеры и корабли снабжения отставали от главных сил ещё на 50 миль. Впредь линейные корабли должны были играть роль «щита» для уязвимых авианосцев — уроки Мидуэя пошли впрок.

Уже в 21 час по Третьему мобильному флоту была объявлена тревога, флагман обнаружил неопознанную подводную лодку. Эсминцы начали охоту, сбрасывая глубинные бомбы. Через час, глядя на их потуги, флагман совершил манёвр и выпустил торпеду, которая (удивительное дело) сама отыскала цель. По словам операторов гидро-акустической станции лодка была уничтожена. Следующий контакт произошёл в 02.45, на этот раз субмарина, пользуясь темнотой, вела радиопередачу из позиционного положения. Наведение осуществили согласно данных РЛС, а за три мили эсминцы обнаружили лодку визуально, на лунной дорожке. После её утопления вице-адмирал посчитал, что завесу прошли.

13 августа дважды проводили разведку на радиус в 300 миль, противника обнаружить не удалось, хотя разведчики видели на горизонте какие-то самолёты. Офицеры «Миоко»2 что-то толковали о отраженных радиосигналах, Одзава не вникал, он и так чувствовал — враг где-то рядом. До Адду оставалось менее 700 миль. А в час пятнадцать ночи началось.

Операторы РЛС доложили о множественных воздушных целях на дистанции 300 км, приближающихся с северо-запада. До войны Объединённый флот проводил эксперименты по ночным атакам торпедоносцев, но никто не представлял себе, что такую атаку можно провести массировано. Было принято решение попробовать уклониться от нежелательной встречи, в два часа флот резко изменил курс и были поставлены радиолокационные помехи. Подвело полнолуние, за кораблями оставалась многомильная полоса фосфоресцирующей воды. Британцы их обнаружили визуально, точно так, как совсем недавно они сами нашли английскую субмарину. К счастью, из-за манёвра уклонения самолёты-осветители подошли не сразу и первые атаки были не точные. Потом над линейными кораблями повисли ракеты и «люстры» на парашютах сразу с четырёх «авосек». «Судзуя» получил подряд две торпеды и погрузившись в воду чуть ли не по клюзы, медленно побрел на восток. По одному попаданию досталось тяжёлому крейсеру «Могами» и линкору «Ямасиро», их, прикрыв парой эсминцев, тоже пришлось отправить назад в Сингапур. На авианосцы вышел один осветитель, но его мгновенно сбил «Миоко»2 и атак удалось избежать. Флот совершил ещё один отворот на юго-восток и британцы отстали. В 03.45, с палубы «Дзуйкаку» подняли вертолёт оснащенный радиолокационной станцией и в 04.15 пришло сообщение: на дистанции в 250 км от флагмана замечены надводные корабли. Это могли быть только английские авианосцы с эскортом, больше некому. Начиналось то, ради чего Третий мобильный флот пришёл в Индийский океан — сражение с Восточным флотом.

Доклады первой ударной волны были полны победных реляций — множественные попадания 250 кг бомб и торпед по трём британским авианосцам. Правда непонятно, почему только один из них потерял ход? Вторая волна была отправлена повторить удар, но в этот момент, от одного из самолётов пришло тревожное сообщение. Обнаружены вражеские линейные корабли, причём среди них «Нельсон» и «Родней». Эти то откуда здесь? Перенацеливать вторую волну было поздно, но дальнейшие атаки должны быть направлены против линкоров. Только беда не приходит одна. Авианосец «Хийё» давно жаловался на неполадки машин и не мог давать полной скорости, а в 07.00 с него поступило сообщение о пожаре в машинном отделении. Уже через полчаса произошло возгорание на ангарной палубе, по счастью почти пустой — вторая волна уже улетела, а из первой ещё не все самолёты вернулись. В восемь часов утра корабль стоял без хода, накрытый шапкой густого дыма. К девяти с пожаром удалось справиться, «Хийё» имел заметный крен, после того как принял более двух тысяч тонн забортной воды, которой заливали огонь. Ещё один подранок пошёл в Сингапур, а ведь сражение ещё толком и не началось.

Вторая волна добилась заметных результатов: один авианосец потоплен, два других горят и еле двигаются. Линкоры, до которых передовым крейсерам, как уточнили разведчики — 190 миль, развернулись на противоположенный курс и уходят в сторону Мальдивских островов. Одзава решил, что авианосцы теперь никуда не денутся, а линейным кораблям необходимо сбить ход и навязать бой ещё до заката солнца. В 11.30 с палуб оставшихся четырёх японских авианосцев взлетели 27 торпедоносцев, 18 пикировщиков и 9 истребителей. Ещё через полтора часа вслед за ними отправились 20 торпедоносцев, 12 пикировщиков и снова 9 истребителей. В 16.30 удалось организовать пятую за день волну: 38 торпедоносцев и 19 пикировщиков. «Родней» потерял управление и был добит кораблями эскорта, а к 20 часам тяжёлые крейсера нагнали еле ползущие «Нельсон» и «Вэлиант» в окружении крейсеров и эсминцев.

Британский флот имел немалый опыт ночных боев, в основном на Средиземном море против итальянцев. Сочетание локаторов, прожекторов с мембранами и осветительных снарядов давали прекрасный результат. Объединённый флот тоже тщательно готовился к сражению в темноте. Ещё в 34-м году появилась «4-я редакция инструкций морского боя» к которым в марте 40-го добавились правила использования бортовой и береговой авиации. Ночной бой предполагалось вести с использованием осветительных снарядов с крейсеров и бомб сброшенных бортовыми гидросамолётами, беспламенного пороха и прожекторов. Радаров на японских кораблях пока ещё не было. Главным козырем должны были стать 61 см торпеды Тип 93 с 490 кг боевой частью и блестящая выучка личного состава.

Если ещё вчера лунная ночь позволила англичанам нанести потери японцам, то сегодня луна была совсем некстати. 6-я дивизия крейсеров как стая псов вокруг медведя, крутилась около англичан до 24 часов, когда с тёмной стороны горизонта полыхнул главный калибр линкоров. На дистанцию залпа наконец вышли вся пятёрка линейных кораблей под общим командованием адмирала Такэо Курита, теперь шансов у Сомервилла уже не было. До трёх часов ночи шла перестрелка, крейсера «Гамбия», «Фробишер» и «Ван Хеемскерк» как могли удерживали японские эсминцы, не давая им дать результативный залп торпедами. Но в 03.15 торпедные крейсера «Китаками» и «Оои» все же смогли сократить дистанцию до пяти миль и прицелиться по горящему «Нельсону». В линкор попало не менее семи «Лонг ленсов», агония длилась всего около получаса и гигантский корабль перевернулся. «Вэлиант» пережил своего флагмана лишь на сорок минут, избитый 410-мм и 356-мм снарядами пылающий остов получил несколько торпедных попаданий и пошёл ко дну на ровном киле. Весть о разгроме Восточного флота донёс миру лёгкий крейсер «Гамбия», единственный кто вырвался из этого сражения.

Вице-адмирал Дзисабуро Одзава оказался полновластным хозяином Бенгальского залива. Великобритания стала беззащитна в своих индийских владениях, подобно нагой женщине перед лицом распаленного самурая.

Стрекот кинопроектора, по белому полотну экрана, сквозь слои табачного дыма скользят цветные кадры. Этот фильм Франклин Делано Рузвельт смотрит уже в пятый раз. Странный фильм, страшный фильм. Главные герои — пленные американские и британские офицеры, путешествуют по святая-святых японской военной машины. Вот немолодой коммандер, с нескрываемой опаской взбирается по шаткой алюминиевой стремянке к жерлу чудовищной пушки. В руках моряка рулетка:

— Четыреста шестьдесят миллиметров. — Явно растерянно говорит он. Камера отъезжает назад и видно, что таких орудий три, а выше громоздится ещё одна такая-же башня.

— Это линкор «Ямато», — охотно поясняет японский джентльмен в военно-морской форме, — девять орудий главного калибра, семьдесят пять тысяч тонн водоизмещения, скорость тридцать узлов.

Камера поворачивается влево, показывая панораму залива в котором стоит ещё один огромный корабль. На корму линкора вертикально садится абсолютно непривычного вида геликоптер, на фоне грандиозного корабля он кажется крохотным, но зрители понимают, что летательный аппарат тоже очень велик.

— А это «Мусаси», — тот же военно-морской джентельмен не скрывает своей радости. — Вступил в строй в июле 42 года, плод неустанной работы конструкторов и корабелов. «Ямато» и «Мусаси» несколько сильнее заложенных в 40-м году американских линкоров типа «Монтана». Даже с учётом того, что 406-мм орудия будут расточены до 420-мм. Впрочем таких кораблей у нас скоро будет больше. Гораздо больше.

Кадр снова меняется. Растерянный коммандер позирует на фоне ещё одного стального чудовища. Корпус уже на плаву, идут лихорадочные работы, рабочие как муравьи суетятся на палубе и надстройке. Опять смена кадра — стапель с гигантским килем и снова суета тысяч людей. И снова стапель, и снова…

Второго сентября 1942 года, посол Советского Союза Литвинов обратился к заместителю госсекретаря США с просьбой срочно принять Народного комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова. Это было мягко говоря странным. 4 июня закончились переговоры в Вашингтоне между президентом и советским представителем, вроде обо всем договорились. Неужели СССР не выдержав давления Германии готов на какой-то опрометчивый шаг? Это было очень тревожно и положительный ответ был дан незамедлительно. 8 сентября ТБ-7 опять приземлился в Англии. Полет прошёл с осложнениями, но Народный комиссар все же прорвался. Уже 9 числа в Вашингтоне узнали, что к миссии посланца Сталина присоединяется Черчилль. Случилось явно нечто экстраординарное. 11 сентября Молотов и Черчилль уже были в Белом Доме, тут-то все и прояснилось, новость была ошеломляющая — Япония предлагает начать мирные переговоры.

Снова по белому экрану бегут цветные кадры. Британский полковник-артиллерист разговаривает с всемирно известным японским учёным. Тщедушный маленький человечек с отвратительными зубами, да ещё и плохо говорит по английски. Правда если вслушаться в то что он говорит, забываешь о несовершенстве его речи.

— Исследования в области уранового оружия достигли уже той точки, когда результаты могут быть использованы. Силы скрытые в ядре при начале реакции должны быть огромны. Насколько? Сейчас уже можно сказать, что это будет эквивалентно десяткам тысяч тонн тротила. Оружие созданное с использованием изотопов урана-235 и плутония-239 будет относительно компактно по размерам и невообразимо велико по эффективности. Но непосредственный эффект от высокотемпературной вспышки и неизбежной ударной волны меркнет перед последующим заражением, мы думаем, что в районах применения такого оружия люди не смогут жить десятки лет. Как далеко мы продвинулись? Да уж подальше, чем Оппенгеймер и его команда. Да, конечно. Откуда вам о них знать. Они работают в США над аналогичной задачей и по данным нашей разведки им ещё надо пройти немалый путь до получения нужного количества изотопов.

К сентябрю 1942 года положение Советского Союза и Великобритании кроме как отчаянным назвать было трудно. Непрерывная череда потерь и жертв подтачивали волю к сопротивлению обоих государств. Казалось, что страны Оси непобедимы. Сталин с трудом сдерживал немцев рвущихся к Сталинграду и Кавказу. Черчилль ожидал прихода японцев в Индию и немцев с итальянцами в Египет. Предложение императора Хирохито о начале мирных переговорах могло принципиально изменить ситуацию в Европе и Северной Африке. К сожалению сами конкретные предложения были адресованы только президенту Соединённых Штатов и не были официально известны другим Союзникам. Хотя конечно Сталин знал ЧТО находится в коробке с кинопленкой и запечатанном конверте личного письма императора. Сталин знал, а Черчилль догадывался. 11 сентября Молотов собственноручно вручил японское послание президенту Рузвельту. А 12 сентября произошло то, что для европейской дипломатии абсолютно не типично, «Мирные инициативы императора Хирохито» оказались достоянием прессы.

«Мы объявили войну Америке и Британии, находясь в безвыходной ситуации, исключительно из нашего искреннего желания обеспечить самосохранение Японии и стабилизацию Восточной Азии, и мы далеки даже от мысли о нарушении суверенитета других наций или о собственной территориальной экспансии. Нам эта война не нужна. Как не нужны Индокитай, Малайзия, Сингапур, Филиппины, Ява, Суматра, Бирма и другие заморские территории. Нам нужен мир.»

Именно так было написано в письме адресованном Рузвельту и именно это оказалось напечатано в газетах Франции, Испании и стран Латинской Америки. В этот же день «Мирные инициативы» стали публиковать газеты США. Президент оказался в сложном положении.

Снова калейдоскоп картинок. Остроносые самолёты, удивительно похожие то ли на «Мессершмитт», то ли на итальянский «Макки»202. Пикирующие бомбардировщики тоже с двигателем жидкостного охлаждения. Ещё истребители и бомбардировщики непривычного вида, теперь уже двухмоторные. Линейка огромных вертолётов, один из них взлетает, зависает на месте, а потом уходит за близкую гору. Вокруг разнообразной техники крутятся пленные офицеры. Смотрят, оценивают. Озадаченно крутят головами.

Молодой американский лётчик из-под ладони смотрит в небо. Там, на невероятной высоте тянутся три инверсионных следа. Камера приближает изображение, изображение начинает дрожать, но становятся видны три серебристых силуэта — шестимоторные самолёты с слегка отведёнными назад крыльями. Похоже, что самолёты имеют необычные толкающие винты. Изображение плывёт. Опять молодой американец, теперь немного с другого ракурса, видно что он стоит на пирсе, а совсем рядом возвышается обычный японский тяжёлый крейсер, таких построено десятки. За крейсером угадывается ещё один корабль, заметна труба и часть надстройки, внезапно с этого корабля поднимается столб пламени и лётчик отшатывается, а ракета уходит вертикально вверх. Снова дрожащее изображение шестимоторных самолетов, несколько секунд ничего не происходит, а потом к ведущему протягивается дымный след. Огромный самолёт взорвался. Небольшая пауза и левый ведомый получает в крыло ракету, обломки, кувыркаясь уходят из зоны видимости. Оставшийся меняет курс и кажется начинает снижаться, ракета проходит мимо, но внезапно делает резкий поворот и третья машина сбита.

Новый сюжет. Теперь лейтенант-коммандер, ему показывают на стоящий на якоре старый эсминец до которого около мили. Внезапно что-то вырывается откуда-то из-за горизонта, проносится над волнами и ракета бьет в борт корабля, чудовищный взрыв и разорванный напополам эсминец тонет в считанные секунды.

Все увиденное комментируется изумленными союзными офицерами, наверное в этом тоже есть подтекст: недавние победы Страны Восходящего Солнца это десятки тысяч пленных.

Поначалу Рузвельт раздражался, нарочитое выпячивание технического превосходства как бы говорящее: «Вы нас считали отсталыми желтыми обезьянами? Ну-ну. Считайте дальше». Потом пришло осознание, перед ним не бахвальство и гордость за свои достижения, перед ним угроза: — «Вот с чем придётся иметь дело, если не будут приняты наши предложения.» Банально. Кнут и пряник. Может быть на кого-то это бы и подействовало, но только не на него. Для него это был вызов.

Ещё три года назад Советский Союз с позором изгоняли из Лиги Наций, объявляли «моральное эмбарго», считали мелкой сошкой на шахматной доске мировой политики, а теперь… Сталин требует открытия Второго фронта и Черчилль трусливо лебезит и прячет глаза. Рузвельт оправдывается сложными обстоятельствами из-за непоставленной военной техники и материалов. Японская военщина, осознав к какой пропасти её привела милитаристская политика, унижено просит быть посредником в мирных переговорах. СССР под его мудрым руководством становится действительно Великой Державой, которая может влиять на историческую судьбу целых континентов. Сейчас Сталин, голосом Молотова, твёрдо заявляет — нам эта война не нужна, она никому не нужна. Сейчас все силы нужно бросить против бесноватого Гитлера, разгромить Германский фашизм. Япония, испуганная мощью Союзников, готовая отдать все взятое без спроса, вполне может и подождать. Закончим с немцами, тогда можно взяться и за японцев. Красная Армия их просто вышвырнет из Китая. Если будет нужда то заберёт и Корею, конечно не забыв поделиться с США и Великобританией. Но позже, позже. А сейчас главное это истерзанная войной Европа. Народы СССР изнемогают в титанической битве с объединёнными силами нацизма в битве один на один, а прогнившая западная буржуазия, которая кстати и вооружила фашистов, ведёт бессмысленную войну где-то на задворках мира. Эта война не отвечает интересам прогрессивного человечества, её надо заканчивать и побыстрее открывать Второй фронт, желательно ещё в этом году.

Авианосцы вспенивали воду и их было много. Президент попытался пересчитать, сбился, снова начал — кораблей оказалось десять. С них начали взлетать самолёты, зрелище невероятное, целые тучи самолётов. Вот оказывается как они побеждают — тучи самолётов, как библейская саранча. Корабли шли, а самолеты все взлетали и взлетали. Казалось это может продолжаться бесконечно.

Другая картинка. Теперь для разнообразия голландский морской офицер на палубе японского крейсера, надо сказать странного крейсера, всего уставленного торпедными аппаратами. Пояснения давал толстый японец с усиками щёточкой. Он рассказал о 610-мм торпеде. По его словам это чудовище может пройти 10 миль с скоростью 50 узлов и несёт полтонны взрывчатки. Голландец усомнился. Не бывает таких торпед. Японский офицер совершенно спокойно напомнил, что происходило в ходе операции по захвату Голландской Ост-Индии. В четырёх сражениях, с 20 февраля по 1 марта этими торпедами были потоплены два тяжёлых «Хьюстон», «Эксетер» и три лёгких крейсера — «Де Рейтер», «Ява», «Перт», а также два эсминца — «Пит Хейн», «Кортенар» из состава флота ABDA.

— Кстати, — добавил он, — «Нельсон» тоже, и именно этим крейсером — «Оои». Зря что ли здесь установлено тридцать торпедных труб? — Кадр сменился, теперь крейсер со спорщиками на борту шёл в открытом море, один из торпедных аппаратов был развернут в боевую готовность, справа по борту показалась какая-то скала. Капитан тер зее, стоя у дальномера объявил что дистанция пять миль и дал команду, уставившись на секундомер. Когда поднялся фонтан воды у груды камней было объявлено — ровно шесть минут. Недоверчивый голландец был посрамлён.

Первые девять месяцев 42-го года оказались страшным временем для английского народа. Мощнейшие удары по конвоям в Атлантике и Северных морях заставили сократить продуктовые пайки, истощались запасы угля, в уютные коттеджи проник голод и холод. Череда поражений на Дальнем Востоке и в Северной Африке поколебали имперские настроения в Англии. Черчилль подвергся нападкам со всех сторон. Именно он является виновником этих неудач. Именно он недооценил угрозу исходящую от Японии и отказывался учитывать предупреждения советников. Был поставлен вопрос о создании независимого министерства обороны во главе с Уэйвеллом. Премьер министр, уступая давлению, начал реорганизацию своего правительства. Его красноречие ещё могло принести голоса в палате общин, но отсутствие военных успехов рано или поздно приведёт к позорной отставке. И тут «Мирные инициативы»! Это было спасение. Именно поэтому Черчиль вместе с Молотовым спешно вылетел в Вашингтон. Если удасться договориться с японцами о возврате Сингапура и Малайи, то исчезает угроза Индии и все ресурсы можно отправить в Атлантику и спасти Мальту. После этого масса войск будет брошена против Роммеля и наконец-то появятся столь желанные военные победы. Дело за малым, уговорить Рузвельта. Тем более, что уже есть соглашение «Сначала Европа», а если так, то принятие предложений Хирохито вполне соответствуют «общей стратегической концепции».

Англо-Американский альянс строился на личных отношениях Премьера и Президента и все важнейшие решения они принимали вдвоём. Тем более, что власть Рузвельта никем не была ограничена и расчёт был на его кажущуюся мягкость и приветливость. Наконец, 13 сентября произошла встреча наедине. Черчилль превзошёл самого себя, в течении 40 минут он произносил может быть лучшую речь в своей жизни. Результат оказался мягко говоря обескураживающим. Рузвельт внимательно слушал, улыбался, кивал, понимающе соглашался, а в конце сказал, что мир с Японией противоречит интересам Соединённых Штатов. Он всегда оставался политиком. Правда чуть позже подсластил пилюлю и добавил, что: — «Окончательное решение ещё не принято и мнение Соединенного Королевства безусловно будет учтено». Земля поплыла под ногами Уинстона Спенсера Черчилля.

«После тщательного размышления об основных тенденциях в мире и о текущих условиях, сложившихся сегодня, мы приняли решение повлиять на существующую ситуацию, прибегнув к чрезвычайным мерам. Мы готовы согласиться на возвращение к ситуации подобной весне 1941 года, отказываясь от всех достижений военных побед. Нас толкает к этому человеколюбие и нежелание дальнейших жертв. Надеемся, что эти чувства понятны нашим уважаемым Противникам.»

Идеально ровный пробор, красивая стрижка. Кипельно белая сорочка, белый смокинг и чёрная бабочка. Приятное молодое лицо, умные глаза и великолепный английский язык. Человек сидел за столом, на котором стояла новейшая американская шифровальная машина «Сигаба».

— В 41-м году мы узнали, что мистер Фридман сумел построить аналог нашего шифровального аппарата Тип 97. Это была уникальная возможность и мы ею воспользовались. Мы стали строго дозировано поставлять вашей разведке, мистер президент, дезинформацию. Конечно эта дезинформация дублировалась и другими источниками. Мышление европейца достаточно прямолинейно и не парадоксально и ваши люди в конечном итоге приняли всё за чистую монету. Нам стали верить, хотя не обошлось без сбоев. Самый существенный это то, что в Перл-Харборе не оказалось авианосцев. Линкоры стоят на своих местах, самолёты, опасаясь диверсий, собраны на аэродромах, а авианосцы отправлены в море. Поодиночке. Лёгкая добыча. Но именно они уцелели. Какая досада. Все пришлось начинать сначала. Наконец вроде все получилось. Произошла битва в Коралловом море. И опять сбой, утопить удалось только «Лексингтон». Зато при Мидуэе все вышло просто замечательно. После этого уже можно было не церемониться с британцами, они стали не нужны как сторонний источник подтверждающий правоту ваших радиоперехватов. Англичане как овцы на заклание пришли к Адду. Слишком уж привыкли доверять расшифровке сообщений немецкой «Энигмы». Великий Сунь-Дзы сказал: — «Война — это путь обмана. Поэтому если ты и можешь что нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься… Нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает». Мы следуем заветам мудрых. — И приятный молодой человек отвесили лёгкий поклон. — Мистер президент.

Картинка поехала немного в сторону и остановилась на трёх очень красивых девушках одетых в военно-морскую форму. Девушки дружно сделали книксен и хором произнесли:

— Мистер президент.

Когда Рузвельт просмотрел этот эпизод в первый раз, он был взбешён, над ним откровенно потешались.

— Кто это? — Чуть задыхаясь произнёс он.

— Сунь-Дзы?

— Нет! Этот лощеный мерзавец!

Референт только пожал плечами. Через два часа в Белом Доме был генерал Донован из Управления стратегических служб при Объединенном комитете начальников штабов.

— Это не мерзавец, мистер президент, а мерзавка.

— ????

— Это японская принцесса. Точнее не японская, — «Дикий Билл» заглянул в тоненькую кожаную папку, — Маньчжурская. Маньчжурская принцесса, сэр.

Это была урожденная принцесса имперского дома Маньчжурии Айсин Гёро Сяню (Сянь-Юй), она же — леди Донгчжен, она же — Цзинь Бихуэй, известная в Японии, как Йошико Кавашима.

Да, она родилась 24 мая 1907 года принцессой, но одной из многих, ибо в Маньчжурской правящей династии принцев и принцесс было едва ли не больше чем служанок во дворцах Императора. Йошико была четырнадцатой дочерью принца Айсинь Гёро — десятого сына принца Су маньчжурской императорской династии.

В 1911 году прогремела Синьхайская революция, Маньчжурская династия рухнула, родители погибли и молоденькую принцессу удочеряет японский бизнесмен Нанива Кавашима. Он даёт ей свою фамилию и новое имя Йошико. На самом же деле этот человек является резидентом Японской Императорской разведки. Йошико уезжает в Японию, воспитывается в школе Ниндзюцу в городе Мацумото и еще в одном хитром заведении, и впитывает в себя самурайские традиции под руководством полковника Доихары (Кэндзи Доихара. Генерал. Начальник разведывательной службы Квантунской армии, участник боёв в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол.)

В 17 лет, после неудачной попытки покончить с собой, но скорее всего это была инсценировка (по другой версии она была изнасилована ее приемным отцом), у Йошико стали проявляться транссексуальные и лесбийские наклонности — она стала отдавать предпочтение мужской одежде и девушкам, а после поднявшейся шумихи в прессе вокруг ее личности, ей пришлось вернуться в Китай.

В полыхающем войнами и революциями Китае молодая Кицунэ, начинает свою карьеру.

Сначала она выходит за муж за влиятельного в Маньчжурии генерала Ганджуржаба (учитывая что к тому времени Йошико уже определилась в своей «розовой» ориентации, брак явно был заключен по заданию Кэмпейтэй, хотя есть многочисленные данные и о её бисексуальности).

Вскоре Йошико бросает мужа и заводит бурный роман с японским атташе в Маньчжурии Рюйчи Танакой (майором Кэмпейтэй по совместительству). Так началась ее карьера в разведке: проявляя свои многочисленные таланты, молодая аристократка легко входила в доверие к абсолютно любому человеку, применяя свою бисексуальную свободу нравов.

Она в совершенстве владела школой перевоплощения, могла войти в доверие к кому угодно и легко кого угодно соблазнить. Именно тогда она и получила кличку «Кицунэ» (лисица-оборотень). Так она сблизилась с «молодым маршалом» Чжан Сюэляном, сыном военного диктатора Манчжурии Чжан Цзолиня. Молодой маршал был фанатом авиации и лично руководил манчжурской военной летной школой и конечно не смог отказать миниатюрной красавице в праве получить погоны пилота (по другой версии лётное свидетельство она получила в Японии).

А когда агенты НКВД взорвали поезд Старого Маршала и в Манчжурии начался хаос, Йошико почувствовала себя как пиранья в воде. Она разработала и провела операцию по эвакуации последнего президента Маньчжурии Сюя из дворца, окруженного революционными войсками. Его вынесли в корзине с грязным бельём. Женщины и белье, это так естественно.

При создании марионеточной империи Маньчжоу-Го, Йошико вошла в окружение императора Генри Пу-И и императрицы Сянь. Императрица стала её любовницей и позволила приблизиться к Пу-И. Император не хотел власти и как мог избегал возвращения в Маньчжурию, понимая, что ничем хорошим для него это не кончится. Но японская разведка рассудила иначе.

В совершенстве используя метод ниндзюцу по использованию пяти слабостей (годзё-гоёку-но), Йошико стала подбрасывать в спальню императора змей, которых он панически боялся, а наутро объясняла перепуганному Генри, что вокруг враги и заговорщики. Настоящую безопасность можно получить только в императорском дворце. Пу-И не выдержал и вернулся в Маньчжурию, в объятия японцев.

Потом прекрасная шпионка походя соблазнила главного военного советника императора, генерала Хаяо Тадао, а когда в Маньчжурии усилилась партизанская война против японцев и их ставленника Пу-И, Йошико организовала летучий карательный кавалерийский полк в несколько тысяч сабель, набрав туда уголовников и дезертиров, которые её беспрекословно слушались. Под её командованием полк принял участие в плане умиротворения Манчжоу-Го. И было ей тогда 25 лет.

А Йошико продолжала свою работу разведчицы, утонченно соблазняя мужчин и покоряя женщин искусством шибари. То в элегантном вечернем платье в роскошных вип-купе, то в блестящем офицерском мундире за штурвалом самолета, то на сцене роскошных клубов и ресторанов в кимоно певицы, она как призрак ниндзя-кицунэ, появлялась в тех районах Китая, где требовали этого интересы Кэмпейтэй. По словам Донована, не только Кэмпейтэй, но и Токкэйтай (военно-морской разведки), видимо став некто вроде координатора между двумя этими конкурирующими спецслужбами. Больше пока о ней ничего не известно.

— Они показывают новейшую современную технику. Наряду с этим странную женщину и красивых девушек. Как вы думаете, генерал, зачем нам показали этих девушек?

— Думаю, что это намёк на то, что многие наши офицеры завели себе бесхвостых мартышек для удовольствия и не сдержаны на язык в их присутствии. Вообще, похоже что косоглазые кроты основательно перекопали наш задний двор. Но это дело Гувера, хорошенько перетряхнуть европейцев, которые пролезли во все военные проекты, заодно выяснить, каким образом к джапсам попала наша шифровальная машина. Каким образом они узнали, что Пурпурный код взломан?

Рузвельт стал очень задумчив, никого подобного этой принцессе в Америке нет. А ведь это только вершина айсберга. Он глянул на своего начальника УСС, рядом с изощренностью японцев Донован выглядит чистой деревеньщиной. Азиаты обращались лично к президенту и прозрачно намекали, что война спецслужб им проиграна. Весь матч или только первый раунд?

«Мы не столь наивны, чтобы не понимать — никакие военные победы не изменят того, что против Японии сейчас борются величайшие экономики мира. Рано или поздно, промышленное преимущество скажется и мы будем сокрушены. Но в этой войне будет применено оружие невиданной разрушительной силы, которое унесет миллионы ни в чем не повинных жизней. На планете больше не окажется безопасных уголков. Если мы продолжим войну, это будет означать не только ужасную гибель и уничтожение Японского народа, но также приведет к гибели всей человеческой цивилизации.

Исходя из вышесказанного, во имя человечности, мы предлагаем сесть за стол переговоров и прекратить войну.

С величайшим почтением и пр. и пр.

Хирохито, император Сёва.»

Стрекот проектора умолк, экран пару раз мигнул и погас, в кинозале зажегся свет.

32-й президент Соединённых Штатов Франклин Делано Рузвельт повернулся вполоборота к начальнику своего личного штаба, адмиралу флота Уильяму Даниелу Леги.

— Ну, что скажешь?

— Общее впечатление очень тяжёлое. Кажется, что мы сунули палец в пасть игуане, а вместо неё оказался дракон, который готов отхватить руку по самую шею.

— Ну и..?

— Если разбирать всё что мы увидели по отдельным элементам, то картина меняется. Начнём с линкоров. Желтомордая обезьяна врет, наши «Монтаны» будут сильнее их металлолома. По бортовому залпу процентов на 20, не говоря о минутном залпе. У нас будет более высокая скорострельность. По самолётам тоже. Что они нам показали как своё наивысшее достижение? Что-то похожее на «Мессершмитт»? Очередная глупая попытка копирования западных образцов. Ракеты? Мы проанализировали эти кадры, там боеголовка около 500 фунтов, против линкоров и крейсеров — просто смешно. Комариный укус. Эти странные шестимоторные бомбардировщики? На первый взгляд впечатляет, летят высоко и быстро. Только почему они их не показали на земле? Взяли, совершенно спокойно сбили три машины, как будто у них таких самолётов тысячи. Только тысяч у них нет, это совершенно точно. Если парни Дулиттла встретили над Токио тощий пятнистый истребитель похожий на мессер, то эти бомбовозы нигде не появлялись. Даже мельком. Что-то с этими бомбардировщиками не чисто. Вообще, со всем фильмом не чисто. Гувер сразу отдал плёнку в Голливуд. Пусть мол посмотрят что к чему. Может они нам мультфильм про Белоснежку подсунули, вместо реально существующих новинок?

— Что же выяснилось? — Президент был заинтригован.

Леги озадаченно потёр нос.

— На первый взгляд все нормально. Плёнка как плёнка, мультипликации нет. Только какому-то головастому парню пришла мысль посмотреть под микроскопом. Оказалось, что все изображение распадается на квадратики, примерно 1500 штук на см2.

— О чем это говорит?

— Голливудские утверждают, что фильм снимался не с натуры, а с какого-то искусственного изображения, которое то из этих квадратиков и состоит.

— И что?

— Да в общем-то ничего, какая-то другая технология. Но если представить, что существует машина способная из квадратиков собирать изображение, то можно показывать что угодно. Даже то, чего вообще не может быть.

— Ты хочешь сказать, что японцы изобрели такую машину?

— Не знаю. Знаю только то, что с этим фильмом дело не чисто. Какие-то азиатские штучки-дрючки.

Президент вдруг разозлился. Серьёзнейший вопрос. Может быть вопрос жизни и смерти, а ему голову морочат какими-то азиатскими фокусами.

— Уильям, говори прямо, что ты думаешь. Воевать дальше или мириться?

Адмирал флота встал, одернул мундир и как-то просительно сказал:

— Мистер президент, сэр. Дайте нам два года и мы раскатаем этих рисоедов в тонкий блин. На каждый их линкор и авианосец у нас будет два. На каждый самолёт будет пять. После того как все случится, по японски будут говорить только в аду.

— Два года? А они в это время что будут делать? Сакурой любоваться?

— Уже через две недели гарнизон Гавайев достигнет 100 000 человек. 700 армейских самолетов. Возглавит МакАртур, Нимица снимаем за Мидуэй. На Западном Побережье 2000 самолетов. Больше ни клочка американской земли джапам не достанется. Об Гавайи они зубы обломают, а если приблизятся к Америке ближе чем на 700 миль, то сразу будут потоплены, сколько бы их не было. В этом вам мое слово сэр. Слово офицера и джентльмена. Дайте нам два года.

— А англичане? Индийский океан?

— А что лайми? Подумаешь, потеряли при Адду один авианосец да три старых линкора и плачут как мальчики, которым разбили нос. «У короля много». В крайнем случае, подкинем им чего нибудь.

— Получается, что основные ресурсы вы хотите направить на строительство флота и авиацию, а как же «Сначала Европа»?

— «Европа может подождать». Им не привыкать. Да и то, полностью ленд-лиз мы не свернём. Поможем и Британии и Советской России. Но вы правы, на первом месте флот. Самый сильный в мире Флот.

— Хорошо Уильям, я тебя понял. Мне надо подумать.

Тонкая струйка дыма поднималась над кончиком сигареты, постепенно закручиваясь спиралью. Президент неотрывно следил за этим действом, напротив сидел заместитель госсекретаря и скучал.

— Самнер, а сколько сейчас получает средний американец?

— Около полутора долларов в час.

— А китайский или корейский рабочий на японском заводе?

— Чашка риса в день. Затрудняюсь посчитать. Цент. Может два цента в день. А что?

— Я думаю о послевоенном мире. Предположим мы сейчас пойдём на поводу у всех. Конгресса и прессы. Англичан и русских. Япония своё дело сделала, помогла вступить в войну США, по большому счёту мы больше в её услугах не нуждаемся. Мавр сделал своё дело, мавр может… ну скажем отойти в сторону. Но вот эта чашка риса не даёт мне покоя.

— Вы хотите отнять у них эту чашку, прежде чем выпустить из войны?

— Да нет, вы не понимаете Самнер. Вы видели фильм. Достижения их технологий впечатляют. Если им не нужно будет делать оружие, что они начнут делать?

— Ну-у, не знаю. Какие-либо товары. Велосипеды. Швейные машинки. Может быть патефоны с радиоприемниками. Что нибудь.

— Вот вот. Что нибудь. А платить они будут за это «что нибудь» чашку риса, то есть «ничего». И будет это «что нибудь» стоить «ничего» или что-то вроде этого.

— И что?

— А то, что это «что нибудь» произведённое в Америке будет стоить полтора доллара, или что-то вроде этого. Теперь понятно? Они нас вытеснят не то что с рынков Азии, но и с наших собственных рынков тоже. Послевоенный мир должен быть лучше довоенного, хотя бы для одной стороны и я хочу, чтобы эта сторона была наша.

Уэллес пробормотал что-то одобрительное. Он тоже хотел жить в мире лучшем, чем довоенный. Президент опять замолчал, наблюдая за струйкой дыма.

— Самнер, как сказал этот греческий диктатор, Метаксос кажется? «Охи»?

Уэллес подумал и ответил, что по гречески не говорит.

— Охи. Он сказал «охи». Вы знаете, заместитель госсекретаря США мистер Самнер Уэллес, я пожалуй скажу «NO».

На следующее утро, 17 сентября 1942 года, все американские газеты вышли с аршинными заголовками на первых страницах:

NO.

Хирохито, император Сёва, неотрывно смотрел в одну точку, а в голове билась мысль: — «Сикатаганай, сикатаганай, сикатаганай.»- «Все предопределено, ничего поделать нельзя».