Шахтёр

Глава шестая

Ночью, вернее, под утро Егора поднял сильный шум. Взглянув на часы в рубке, Егор смачно выругался. По планетарному времени пять часов утра. Природа звуков выяснилась быстро. Вернулся с вылета сосед. Шум издавало устройство подачи корабля в ангар. Выйдя из ангара, Егор пару минут понаблюдал за процессом. Соседский ангар был открыт. Устройство подачи, представляло собой огромного, но достаточно компактного робота, управляемого человеком в кабине на его груди. Робот двигался по рельсам и, удерживая на захватах корабль соседа, въехал в ангар. Активировались стационарные захваты в ангаре. Корабль зафиксировали. Робот подачи выехал из ангара и укатил по своим делам, а сосед подошёл к Егору и поздоровался:

— Привет. Ты новенький? — протянул Егору руку сосед, молодой парень примерно двадцати лет.

— Вчера прибыл.

— «Шахтёр» Ранта и сто семнадцатый теперь твой?

— Ну. Ангар и «Шахтёр» мои.

— Меня зовут Анвар, будем соседями.

— Егор.

— Ты когда хочешь отправляться на добычу? Первый раз?

— Сегодня, — Егор пожал плечами и согласился. — Первый.

— Мандражируешь?

— Вроде не особо.

— Я мандражировал неслабо, — улыбнулся Анвар. — Уже восьмой вылет. Привык. И ты привыкнешь.

— Да я особо не переживаю.

— И правильно. Вмажешь для смелости? — вопрос можно было истолковать однозначно.

— А что у тебя? — Егор вдруг понял, что именно «вмазать» ему не хватало последнее время.

— Планетарка, — Анвар улыбнулся в ответ на поднятые в удивлении брови Егора и пояснил. — Чистый медицинский спирт. На пятьдесят процентов с водой уже имеет название «планетарка».

— Как жестоко.

— Нормаль. Будешь?

— Пошли.

В ангаре Анвара царил такой же бардак, как и у Егора.

— Я прилетел, как и ты. Два с половиной месяца назад, — рассказал Анвар, пока они шли в корабль. — Сразу взял «Фарта», он посовременней «Шахтёра», объём грузового трюма у тебя триста восемьдесят у меня почти пятьсот. Двигуны по силе равны. Особой разницы нет, но «Фарт» уже не серповидный. Сейчас мудрить с простыми шахтёрскими кораблями никто не хочет. Прямоугольный корпус, двигатель, слоты под модули. Минимум затрат на строительство, но по расходам он такой же, как и «Шахтёр».

— Да я в курсе.

— Одно и то же, но «Шахтёров» выпускали больше двадцати лет назад, и он был принят в государственных корпорациях. Отсюда более жёсткий и усиленный корпус, подбор двигателя. Мощности у нас равны. Единственно, «Фарт» выигрывает в объёме трюма, но он пожиже. А так, для работы в империи, где космос достаточно безопасный, нормальный аппарат, — Анвар пока говорил, сотворил «планетарку», бросил в неё ломтики местного аналога лимона и сейчас стоял, взбалтывал эту смесь.

— Сколько за него отдал? — «Фарт» Егору тоже понравился, но он пока особо не разбирался в конструкциях и кораблях, поэтому мог судить только по внешнему образу корабля.

— Восемнадцать. Наверно, не стоит больше мучить «планетарку», — молодой шахтёр разлил жидкость по пластмассовым кружкам. — Давай за знакомство и соседство. Будем держаться друг друга, — предложил тост Анвар.

— Хорошо, — кивнул Егор и они выпили.

С непривычки Егору обожгло горло, но лужёная глотка не подвела: сто пятьдесят грамм уверенно пролетели по знакомому маршруту.

— Будешь ещё? — спросил новый знакомый. — Или сходим, позавтракаем?

— Позавтракаем, — планетарка пришлась по вкусу, но ожидался массированный приход, и можно было замёрзнуть или оглохнуть прямо тут, в корабле Анвара, а этого позволить себе Егор не мог: у него сегодня запланирован вылет в космос на первую добычу.

— Это тебе. На удачу и на дорожку, — Анвар закрыл пробкой пластиковую бутылку и сунул её в руки Егора. — Пошли.

Через минуту выбрались из ангара. Егор поставил бутылку у двери своего ангара, топать в бар с бутылкой самопального бухла в дешёвой пластиковой упаковке было как-то не солидно, по его мнению. Сосед уверил, что её тут никто не возьмёт, и они отправились в ближайшую забегаловку, но мозги уже работали в слегка опьянённом режиме. Возникли сомнения в сохранности.

— Анвар, — поинтересовался Егор.

— Да?

— Её точно не выпьют, а потом не нассут в бутылку-то?

На вопрос Егора Анвар не ответил, но на его лице появились круглые от удивления глаза, такие в народе называют «по семь копеек». Егору вид соседа сказал о многом. Тут о таких вариантах даже не слышали. Можно было не переживать, никто не подберёт бутылку и не выпьет. Вот что значит ушедшая далеко вперёд в научном и культурном плане цивилизация…

В местном кафе народа не было, выбрали столик. Сели. Заказали завтрак. Анвар заказал два бокала какого-то спиртного.

— Ты скажи мне, Анвар, — обратился к шахтёру Егор. — Я тут новичок, вообще не понимаю ничего. Как жизнь? Какие заработки? Перспективы?

— Особо рассказывать нечего, — принесли сначала напиток, поэтому они выпили сначала по полбокала сладкого вина, Егору оно не понравилось. Анвар подумал, и продолжил. — Цены на руду низкие. Куб — кредит. Сам смотри. Я беру четыреста девяносто семь кубов. Причём простой рексит, его не надо искать. Прилетел, просканировал, вижу, объём астероида нормальный. Подхожу вплотную, это три-четыре километра. Включаю свои два лазера. Дальше ещё проще. За сутки лазерами и захватами заполняю трюм. Пока гружусь и добываю, в трюме куски перетираются в порошок. Мельница стоит у каждого по умолчанию. Всё. Четыреста девяносто кредитов в кармане. Прыгаю на перерабатывающую станцию корпорации, сдаю. Получаю деньги и тут же заправляю бак топливом. Минус сорок кредитов в среднем, можно не заправлять. Бак у меня на двести кредитов. Пять ходок без проблем. Сутки минус. Вот считай, ухожу на месяц. Двенадцать китов. Аренда бокса, продукты, износ оборудования. Осталось восемь. Так обычно. Год отпахал сто тысяч кредитов. Вся арифметика.

— У меня ещё кредит банку.

— Минусуй, — Анвар выпил остатки вина и занялся своим завтраком. — Теперь смотри. Следующий по рангу корабль, на который стоит сесть, это «Метра». Трюм тысяча в среднем, но четыре лазера. Захват мощнее. Проще сказать это тот же «Фарт» или «Шахтёр», но всё вдвойне или ненамного больше. Считай. Хотя, что тут считать-то? — усмехнулся Анвар. — Отработал на нём год. Двести-двести пятьдесят китов в кармане, но…

— Что?

— Стоит эта «Метра» от миллиона до полутора. То есть надо на «Фарте» пахать десять-пятнадцать лет. Врубаешься? Не забудь, ещё нужны базы данных для работы на нём. Это тоже ещё полтора миллиона. Учёба, но это уже как сам хочешь. То есть тридцать лет, ну, может, двадцать при везении и экономности.

— Рассказывай, — перед Егором возникла голая правда его перспектив.

— Взял ты, наконец, «Метру». Ты середняк-шатёр. Следующий уровень корабль класса «Матрона», тоже шахтёрская линейка кораблей, — Анвар восторженно улыбнулся, Егор понял, что это предел мечтаний шахтёра, в частности Анвара. Тот продолжил. — Пять тысяч кубов трюм. Двадцать лазеров. Это десять твоих «Шахтёров». Годовой доход восемьсот тысяч — миллион кредитов. Аппарат стоит пять — шесть миллионов. Двадцать лет работы на «Метре». Базы стоят в среднем три миллиона. Ты шахтёр-крупняк.

— Неплохо, — простодушно сказал Егор.

— Конечно! — Саркастически покивал головой Анвар. — Не забывай, что ты пятнадцать лет отработал на своём древнем «Шахтёре», двадцать лет своей жизни отдал «Метре». Тебе пятьдесят или шестьдесят лет. Всё, что ты заработал, в этом корабле. Ты работаешь ещё десять лет. Зарабатываешь ещё на одну «Матрону». Тебе семьдесят. Ты напрочь выработанный старик, хотя продолжительность жизни за сотню лет, это норма. Развалина. Жизнь ты не видел, потому что ты всю жизнь прожил в поле астероидов. Ты специалист. У тебя есть деньги. Ты отдал в аренду один или оба своих корабля. Спустился на планету. Купил домик, землю, рассказываешь внукам сказки на ночь. Ты всего добился, жизнь твоя завершается. Это самый лучший расклад, но так бывает, к сожалению редко, но бывает. Обычно не так…

— А как?

— Ты собрал деньги на «Метру». Пролетело пятнадцать-двадцать лет. Тебе не повезло. Твою «Метру» заперли в астероидном поясе пираты. Нету «Метры», нет пятнадцати лет твоей жизни. Ещё нужны варианты и способы, каким образом ты потерял корабль или деньги? Поверь, их очень много.

— Верю, — согласился Егор.

— Даже если тебе повезло, и ты накопил на «Матрону», то, как правило, люди бросают шахтёрский бизнес и идут отдыхать. К этому времени человек уже стар, и ничего не хочет, — завершил рассказ Анвар.

— А почему ты тогда здесь?

— Я работал простым клерком в шахтёрской корпорации. Там ещё хуже. Зарплата, чтобы ты не отдал концы. Ну, радостного, тоже не много. Тут хотя бы есть шанс, небольшой, но есть, что ты купишь бунгало, будешь рассказывать сказки внукам. Выучишь своих детей и пристроишь на нормальные места. Там это в разы сложнее. Тут опасней. Там безопасно, но и шанса почти нет.

— Понятно.

— Знаешь, я мечтал стать шахтёром. Накопил денег на нейросеть. Поставил имплантанты. Дотянул до уровня, когда можно получить этот статус. Это было самое сложное. Данные у меня средние. Поэтому выправил показатели за счёт дорогущей нейросети. Шестьдесят девять тысяч. Имплантант на интеллект. Потом второй. Получил сто двадцать, уровень, с которого можно получить статус шахтёра. Это пилот и производственник. За импы отдал двадцать. Ещё пятнадцать за базы, у меня в среднем второй-третий ранги. Это уже неплохо. Считай сто тысяч кредитов. Двадцать корабль и модули. Отобью эти деньги за пару лет, дальше только в плюс. Мне всего двадцать четыре. Родителей нет. Погибли. Продал дом, это кредиты на нейросеть и имплантанты. Получил заём в банке. Это базы знаний и корабль. Работаю. Доволен. Надеюсь.

— Да.

— Мне ещё повезло. У меня нет ни сестёр, ни братьев. Я был одним ребёнком в семье. Обычно собирают кредиты с родни. Ставят нейросеть, вытягивают имплантантами уровень хотя бы одному ребёнку в семье. Дальше он работает. На эти деньги живёт вся родня. На планете заработать или выдвинуться почти невозможно, особенно если у тебя данные простые. Средние… — Анвар задумался и объяснил. — У меня был интеллект всего восемьдесят семь, после постановки сети прыгнул к ста четырём. Далее имплантант на двенадцать единиц, следом ещё один. Третий поставил на память. Сейчас у меня в интеллекте сто тридцать с лишним. Базы идут трудновато, но идут. У нас ведь все бонусы и техника рассчитаны на знания. Учил базы сам, если учиться в учебном заведении, то это ещё деньги, которых уже почти не было. Трудно, непривычно, тяжело, но освоил. Пока минимум, но всё равно уже не просто шахтёр.

— Можешь пояснить?

— Отчего нет, — Анвар теперь выглядел уже не таким весёлым. — Смотри. К примеру, база «Навигация», у меня второй ранг. Что получаю? Всё просто: могу сам обслужить и настроить двигатель и навигационные модули. Результат снижение расхода топлива, это в общем, если есть ещё и «управление малым кораблём» и «техобслуживание малого корабля», то вообще хорошо. С другой стороны есть и знакомые и друзья, грамотные техники, но можно попросить один раз, второй. Настроят и отладят двигатель, помогут в обслуживании корабля, но это пару раз. Дальше уже надо платить, просить уже у самого язык не повернётся. Стоит немало. Тысяча кредитов, а это два рейса на станцию переработки. Выучил потихоньку. Первый ранг навигации за три часа чистого времени, а ведь ещё работа, ушло трое суток. Потом второй за тридцать часов чистого времени. С работой ушло почти две недели. Сейчас учу третий. Это одиннадцать дней. Думаю, что через месяц закончу, получу ранг. У меня всего десяток баз, все стоят денег и чем выше ранг, тем сложнее и объемнее база, конечно, она уже гораздо дороже, есть деньги, покупаю ещё, но пока и то, что у меня есть, ещё на год учёбы, — Анвар улыбнулся. — Всё это не зря. Каждая база приносит знания, но есть и другие варианты больше экономить и больше зарабатывать. — В ответ на вопросительно поднятые брови Егора Анвар пояснил. — Шахтёры сбиваются в небольшие компании, объединяются. Несложно. Трое добывают, один вывозит. Экономия времени и сил, заработок выше. В серьёзных объединениях ещё выше специализация и заработки, но туда берут только при определённых освоенных базах.

— Понятно.

— Так что труд шахтёра не такой и лёгкий, можно заработать, но нужны серьёзные вложения по деньгам и личное желание учиться, — Анвар улыбнулся. — За годы упорной учёбы и труда можно чего-то добиться, но не так и много.

— Мне, кажется, всё честно, — пожал плечами Егор. — Ты затратил массу усилий, добился, что ты сидишь здесь и имеешь вполне приличный заработок.

— Не спорю, но мы здесь на самом дне.

— Я так понял, «дно» здесь гораздо выше, чем «дно» на планете.

— Это так, но стать кем-то выше тебе не дадут никогда, — улыбнулся Анвар. — Весь рынок руды, концентратов и соответственно полуфабрикатов и изделий в руках государственных и коммерческих корпораций. Все доходы поделены на сотни лет вперёд. Чтобы выбиться в люди, нужны титанические усилия.

— Да, это как и везде, — Егор решил, что пора заканчивать демагогию и отправляться в свой первый шахтёрский вылет. — Я сегодня хочу попробовать первый раз слетать в астероидные пояса. У меня денег только на топливо.

— Всё один в один, как было у меня восемь рейсов назад, — Анвар улыбнулся. — Что же, желаю удачи.

— Куда посоветуешь?

— Диспетчер тебе на вылете скинет сводку. Сам прикинешь. Координаты астероидных поясов, скорее всего, уже в твоём искине. Выбери что-то среднее по количеству народа.

— Ну да, — Егор встал, пожал Анвару руку на прощанье и отправился в свой ангар.

По дороге к своему ангару Егор первый раз осмотрелся. Станция представляла собой огромный поделённый на отсеки производственно-жилой комплекс. Отсек С, в котором находился Егор, был целиком отдан шахтёрам. По правую и левую руки стояли стены с дверями ангаров. Бесконечное число. По левой руке малые ангары, такого же типа, как и у него. По правую шли, как было написано на указателе, средние ангары. В таком можно было поместить корабль класса «Метра». Народу по дороге встретилось очень мало. Егор решил, что большинство находится в космосе. Искусственная гравитация создавала иллюзию, что ты находишься на планете. Других отличий от планеты Егор тоже не нашёл.

Ангар Егора считался удобным. Сто семнадцатый, недалеко от «пристани», так называлась система доков и шлюзов, откуда вёлся сброс кораблей в космос. Егор открыл ангар и, ещё раз проверив состояние корабля, решил заказать подачу своего «Шахтёра» в док. Вышел через свою нейросеть в станционную сеть и связался с диспетчерской службой.

— Да, кто это? — кого-то Егор видимо разбудил и голос был недовольным.

— Гарри это, — назвал свой позывной Егор.

— Бля!.. Ангар. Какой? — Егора не поняли.

— Сто семнадцатый. Сектор С. «Шахтёр». Подать в шлюз. Заправить. Я на вылет.

— Короче, дружок. Я тебя проведу сто семнадцатым С. Это будет твоим позывным. Усёк?

— Но…

— Никаких «но». Ты, салабон, нам порядок не нарушай. На личный позывной ещё не заработал, — диспетчер отключился.

Егор пожал плечами, он так и не понял: заявку у него приняли или нет. Брала злость.

— Входящий, — сообщил неожиданно искин.

— Давай.

— Сто семнадцать С, — женский голос. — Сейчас втолкну «Фарта», и заберу тебя. Это по дороге.

— А вы где?

— Рядом. В пятьсот одиннадцатый ставлю. Минут пять. Открывай пока ангар, чтобы время не терять.

— Хорошо, спасибо.

Егор закрыл люк, сел в пилотское кресло. Дал команду на открытие дверей ангара. Дальше события полетели со сказочной быстротой. Примчалось устройство подачи. Взяло корабль в захваты. Лада спросила разрешение на снятие стационарных захватов на полу и потолке ангара, на которых фиксировался «Шахтёр». Егор разрешение дал. Робот вытянул корабль из ангара. Лада его закрыла и сгенерировала новый код доступа.

— Какой у вас, у молодёжи в ангарах свинарник, — раздался вдруг уже знакомый голос из управляющей будки на груди подающего робота. Говорила оператор через станционную сеть с помощь своей нейросети, отличное качество звука, как будто женщина стояла всего в метре от Егора.

— Вчера только арендовал.

— В курсе. Заправку полную?

— Да.

— Потом в шлюз.

— У меня там два контейнера, зацепить бы.

— Хорошо, зацепим, — всё это на ходу. — Топливо уже подаю. Контейнеры где?

— Одиннадцатый общественный склад. Номера 983581 и 349976, — вмешался в разговор искин.

— Принято, — женщина уже говорила с кем-то другим, потом опять вернулась к Егору. — Конты уже подают. Зацепим перед шлюзом. С тебя за топливо тысяча триста сорок. Бачок у тебя модифицированный, — тут же пояснила повышенный объём топлива оператор. — Десять кредов подвес контов. Полтинник за подачу. Итого: тысяча четыреста.

— Принимай пятьсот. Остальное запиши на мой счёт в обычный кредит, — Егор сбросил деньги со своего счёта на счёт оператора.

— Девять сотен кредита Неогена на тебе.

— Принял.

Робот уже стоял перед дверями шлюза. Подъехал погрузчик с двумя контейнерами на прицепе. Оператор зацепила ещё двумя манипуляторами контейнеры и приставила к захватам. Искин мгновенно активировал захваты и четыре манипулятора намертво притянули контейнера к корпусу. Это было усовершенствование «Шахтёра». Контейнеры сидели на верхней и нижних частях серпа корабля. Между ними сопла двигателя. Над ними четыре маневровых небольших двигателя. Больше воткнуть контейнеры было практически некуда. Два контейнера по шестьдесят кубометров, давали дополнительно ещё сто двадцать кубометров объёма под груз. Всего «Шахтёр» Егора мог взять пятьсот кубов руды. В любом случае не меньше, чем «Фарт» Анвара.

Робот подачи вкатился в небольшой ангар:

— Становись на свои гравики. Я убираю лапы.

— Уже, — Лада запустила реактор двигателя и подала напряжение на два гравитона, модули, удерживающие «Шахтёра» в вертикальном состоянии в условиях гравитации.

Оператор подключила к разговору диспетчера:

— Толик, сто семнадцатый С в шлюзе. Закрывай.

— Сто семнадцатый С герметизирован. К вылету готов, — доложила сразу Лада.

— Через тридцать секунд откачаю воздух, сразу открою шлюз.

— Принято, — выход в станцию, куда укатил робот подачи, уже был закрыт, гудели насосы, откачивающие воздух.

— Открываю. Пакет выхода на точку прыжка сбросил. Протокол-сводка на последние двадцать часов тоже. На выход семь секунд.

— Принято.

Распахнулся шлюз. Перед Егором возник вид космоса. Лада уже начала выходить из шлюза на маневровых двигателях и запустила корабельную гравитацию. Через пять секунд «Шахтёр» висел в десяти метрах от станции, и начал уходить от неё по переданному диспетчером маршруту.

— Сто семнадцатый пошёл по маршруту. Все системы в норме.

— Всё. Желаю удачи, сто семнадцатый, — диспетчер отключился.

Потянулось время выхода на расстояние в двести километров от станции. Ближе этой зоны уходить в прыжок было запрещено. Диспетчер давал маршрут в сектор, откуда корабли разлетались по своим собственным маршрутам. Через минуту Егор на своём «Шахтёре» уже вошёл в сектор. Лада шла на главном двигателе.

— Егор, какие будут приказания?

— Подожди, смотрю сводку. Хотелось бы недалеко, но чтобы и народа было не много.

— Так как особых приоритетов нет, можно в девятый астероидный пояс. Этот пояс и координаты зафиксированы как наиболее частые пункты прыжков бывшего владельца корабля, — доложила Лада. — Там по сводке всего восемь кораблей шахтёров. Самое меньшее количество в секторе, который разрабатывает Неоген.

— Не возражаю, — по большому счёту Егору было всё равно, куда лететь.

— До выхода на прыжковую скорость две минуты, — доложила Лада. — В прыжковом режиме сорок минут. Через сорок две минуты будем в зоне девятого астероидного пояса.

— Принято, — Егор понял, что сорок с лишним минут делать будет особо нечего. — Я, пожалуй, освежу свои знания по навигации и добыче. Меня не отвлекать. Только в случае непредвиденных обстоятельств.

— Принято, — Лада смолкла.

Егор первый раз по-серьёзному занялся своей нейросетью, до этого как-то до неё не доходили руки. Первым делом он погрузился в транс, вернее, его подобие. Подробно изучил все сведения по управлению и настройке индивидуальной нейросети «Шахтёр-4М», под таким названием числилась у него его «Шахтёр-5МРЕ». Следовало понять, за что он отвалил такие деньги и что получил в итоге. Основное различие было только в этих двадцати девяти процентах, добавляемых к его интеллекту и двенадцати процентах к мощности нейросети, это относительно «Шахтёра-4М». Что это значило, Егор не понял. Нейросетей у него до этого не было. Сравнить было не с чем. Поэтому он занялся интерфейсом. Сначала убрал все настройки по умолчанию. Потом начал перебирать все предлагаемые вариации. «Шахтёр-5МРЕ» оказался вдруг достаточно приятным в управлении. Обычные опции: время, дата и прочее выстроились в небольшую колонку. При обращении мысленного внимания на каждую надпись приходила поясняющая мысль. Дальше — больше. Егор быстро обучился переходить между разделами. А их было пока не так и много. Это были базы знаний по конкретным предметам. Дальше шла настройка телефонной связи, защищённого выхода в сеть корпорации «Неоген», в общепланетарную сеть «Инфосеть». Более расширенными были сеть «Империя», а затем сеть «Содружество». Егор в эти все сети заходить не стал, но настройку произвёл. Далее он прошёл по сохранённым адресам торговых площадок на станции и планете. Пока эти отделы у него были пусты, но при первом же возвращении на станцию он решил по ним пройтись.

— Активирована опция «мыслесвязь». Искин Лада просит контакта, — прошло сообщение.

— Разрешаю.

— Через двадцать минут выходим из прыжка, — доложил искин.

— Хорошо. Лада, я так понимаю, мы можем общаться мысленно?

— Да, твоя нейросеть это позволяет.

— Как это делается?

— Создаются колебания в коротком диапазоне. Я их слышу через свои анализаторы состояния корабля и их систем. Возможен переход на ручное управление. Мысленное.

— Вот это да!

— Последняя фраза не несёт смысловой нагрузки.

— Забудь, — Егор теперь чётко понял, в чём отличие «Шахтёра-5».

— Что ещё возможно? — задал вопрос он сам себе и тут же сообразил. Он мог в реальном времени видеть окружающий космос с помощью сканера корабля. В пределах разрешающей возможности сканера. Мощность нейросети позволяла тут же оптимизировать электронные изображения в зрительные. Егор попробовал обратиться к промышленному сканеру. Там тоже проблем не возникло. Модули были послушны, хотя он пока не мог просканировать пространство или астероид, они находились в прыжке. Свои возможности Егор уже осознал.

Можно было, спокойно занимаясь своими делами, к примеру, читать книгу, а в это время по умолчанию сканировать окружающее пространство бортовым сканером «Ютой» и одновременно заниматься сканом астероидов «Пробой-8». Мощности нейросети это позволяли. Понятно стало, почему на эту нейросеть стоял нижний порог по интеллекту. Теперь же Егор осознал, что реально интеллект у него поднялся. Это было видно по скорости, с какой он успевал прорабатывать знания из базы по шахтёрскому делу.

— Да, теперь понятно, почему местные считают изобретение нейросети одним из главных своих достижений, — мысленно согласился Егор. — Обалденная эффективность.

— Две минуты до выхода из прыжкового состояния, — доложила Лада.

— Всё, я пока завершаю самостоятельную работу, — решил Егор. — Посмотрим что у нас тут. Лада, сбрось мне данные Неогена по разведке девятого астероидного пояса.

— У меня общий блок. Концентрация руд по поясам и подобные информационные блоки.

— Это и надо, — Егор остановился, чувство, что он может всё, улетучилось, как и охватившая его эйфория. Нейросеть стояла пока в режиме «новичок» и автоматически сработал ограничитель на приём больших объёмов информации, что-то в виде негативной эмоции, но на внутреннем мысленном уровне. — Красавица!!! — До Егора быстро дошло, что произошло, и он восхитился. — Вот это вещь!!! — Теперь Егор не жалел, что отдал очень немаленькие деньги за эту нейросеть. Покупка была крайне выгодной.

— Егор, твоя нейросеть блокирует передачу затребованного тобой пакета информации.

— Я уже в курсе. Запусти её через второй вспомогательный искин. Нужны диаграммы в привязке к местности. Запусти сканер «Юту». Маршрут установи вдоль пояса астероидов, направление противоположное нахождению восьми шахтёров из сводки диспетчера.

— Принято, выполняю.

— Постоянный скан «Пробой-8» на максимальную глубину.

— До сорока километров.

— Пока достаточно.

— Скорость?

— Четыреста восемнадцать метров в секунду. Семьдесят процентов от возможной.

— Окей. Два часа такого движения, — решил Егор.

— Это три тысячи километров вдоль края астероидного пояса.

— Подтверждаю. Данные сканера, данные промышленного сканера, всю информацию, которую соберём, сведём в карту с привязкой к астероидному поясу. Совместим свои и данные Неогена. Посмотрим, что получится.

— Принято, выполняю.

— Контроль окружающего пространства на предмет пиратов и других неизвестных кораблей.

— Принято.

— Я займусь пока своими делами. Меня не беспокой, — Егор решил продолжить изучение нейросети и обдумывание знаний, которое у него имелись по общей геологии, космической геологии и вообще по этой отрасли.

Ушёл в транс. Первым делом занялся геологией вообще и геологией астероидных поясов в частности. Увеличенный за счёт нейросети интеллект и повышенная расчётная мощность дала Егору удивительные результаты. Геология, геология астероидных полей, современное производство, теорию строения вселенной он изучил до первого ранга за два с половиной часа. В среднем на одну базу знаний первого ранга уходило по полчаса. Можно было себя поздравить. В этих дисциплинах он получил уровень новичка, первый ранг. Он уже не был обывателем в данных вопросах. Системы знаний и обучения оказалась проста. Закачивалась база в нейросеть, но это ни о чём не говорило. Главным и важным было именно осмысление и продумывание информации. Без этого база оставалась лежать пустым грузом в нейросети пользователя. Кроме того, помимо осмысления, в некоторых дисциплинах требовалось овладеть практическими навыками. Чтобы не проходить проверки, в это время в базе искина или нейросети создавался протокол действий пилота. Совершались практические действия. Разворот корабля в ручном режиме для пилота, выработка астероида для шахтёра. Этот протокол предоставлялся в виде доказательства на базу в корпорации и на основании его человек получал квалификацию.

Далее в силу вступала система бонусов. Так шахтёр получал плюс к деньгам за проданный или сданный ресурс в виде двух десятых процента за каждый изученный и подтверждённый ранг. Это стимулировало обучение. Кроме того, имелась и другая система бонусов. Каждая последующая сдача руды добавляла сотую процента к сумме за сданный груз. Далее, сдача руды давала сотую процента, а сдача рудного концентрата, уже две сотых за каждую сдачу. Имелось куча условий и оговорок, но система работала. Условия и оговорки были разные, как и системы бонусов. Имелись системы бонусов за аренду ангара, за полёты без аварий, за помощь в опасной ситуации. Проще было назвать, за что не существовало бонусов.

В целом же Егору всё было ясно и понятно. Все инструкции и акты по бонусам и прочему ему передали на искин в виде пакета информации, следовало просто это осмыслить и начать пользоваться этими знаниями в повседневной жизни.

Закончив с первым рангом по четырём дисциплинам Егор прикинул возможность осмысления информации за второй ранг. Вот тут было новое открытие. По объёму информации и знаний, каждый следующий ранг превосходил предыдущий в среднем в десять раз. Получалось, что второй ранг Егору требовалось изучать и осмысливать порядка трёхсот минут — пять часов. Третий — пятьдесят. Стала понятно, что бонусы за обучение так просто не даются, но Егора это не смутило. Торопиться пока ему было некуда. Была ещё одна особенность. Тоже связанная с объёмами баз знаний и рангами. Боевые и практические дисциплины и их ранги отличались по общему объёму с теоретическими, техническими и специализированными. Разница в объёмах баз знаний были колоссальны, тоже не меньше чем в десять раз. Егор увидел, что, к примеру, «сканер» первого ранга и «промышленность» первого ранга разнятся по объёму информации и пятнадцать с половиной раз. Это было объяснимо. Специальность «сканер», как и все практические и боевые дисциплины, работала по принципу: «нажми на кнопку — получишь результат». «Промышленность» давала знания по производствам, переработкам, современным технологиям. Тут требовалось работать головой гораздо больше, да и само понимание принципов было достаточно сложным…

— Сбор данных закончен. Произвожу анализ, — доложилась Лада.

— Продолжаем движение в указанном режиме, собираем новый пакет данных, — отдал команду Егор. — В это время перерабатывай уже собранный пакет.

— Принято.

— Сколько времени уйдёт на анализ уже собранного пакета?

— Два часа примерно.

— Отлично.

Егор, чтобы не терять время, теперь занялся ещё четырьмя базами: навигация, пилотирование малых космических кораблей, промышленные лазеры и сканирование пространства. Пролетело ещё два часа, названные дисциплины были изучены до первого ранга. В этих дисциплинах требовалось владение определёнными практическими навыками. Навигация требовала для принятия первого ранга: совершить прыжок в практическом применении на минимально возможное расстояние прыжка, двести километров, прыжок на меньшее расстояние был теоретически невозможен. Максимально это расстояние ограничивалось только двигателем и топливом. Практически навигация первого ранга засчитывалась, если пилот совершал прыжок на минимальное расстояние и выполнял максимально быстрое торможение до полной остановки. Всё это должно было быть сделано под протокол.

Егор, имея фактически два искина, ведение протокола вообще не отключал. Так что мог просто выделить необходимые куски из памяти искина и предоставить их как доказательство владения практическим навыком. Обдумав ситуацию, он так и решил поступать в будущем, поставив Ладе задачу выискивать в общем объёме информации такие куски и сохранять их. После этого он мог их сдать квалификационной комиссии и получить требуемый ему ранг.

Дальше он обдумал весьма интересный аспект, который удалось вычленить из знаний по геологии, строении современной вселенной и промышленности. Выяснилось, что вселенная состоит из девяноста восьми процентов газа и всего двух процентов различных металлов и их смесей. В промышленности использовался как раз практический аспект этого постулата. Из газов, водорода и гелия, самых распространённых во вселенной элементов, делалось топливо для кораблей. Объёмы добываемого газа были огромны. Происходило удорожание его в два раза при производстве, потом опять двойное удорожание при оптовых продажах. Ещё одна двойная наценка при рознице и при этом: тысяча четыреста кредитов за одну полную заправку Егора. Сорок кредитов в сутки при работе в полную мощь реактора двигателя его «Шахтёра». Колоссальный объём энергии за совсем небольшие деньги. Топливо производилось огромными количествами государственными корпорациями, а современный двигатель космического корабля совмещал в себе сам двигатель и реактор для выработки энергии. Это были главные аспекты и условия современных технологий Содружества.

Огромные объёмы энергии, если мысленно выбросить из цепочки очень дешёвую технологию выработки из газов топлива, получались из самых распространённых во вселенной элементов. Это и была база для производства и развития цивилизации. Имея огромные объёмы энергии, цивилизация создала на этом технологии. Егора интересовало шахтёрское дело и геология, поэтому он заострил своё внимание на этой теме. Получалась простая система. Добывалось шахтёрами и корпорациями из космоса всё, что было возможно: астероиды, обломки разрушенных планет: всё, что можно было собрать. Из этого выделялись все металлы. Соотношение было разным, но имело в среднем пропорцию девяносто восемь процентов к двум. Таким образом, из ста кубов самого распространённого астероида получалось две тонны концентрата смеси металлов используемого в промышленности. Соотношение очень низкое, так как плотность смеси выделенных металлов была в разы выше плотности астероидной породы.

Тут не обошлось без проблем. Корпорации, получив такую технологию, взялись в первую очередь разрабатывать, само собой, планеты, на которых жили. Это вызвало экологические проблемы: огромные выбросы энергии быстро превратили первые планеты, на которых это было сделано, в непригодные для жизни людей булыжники. Возникли многочисленные общественные движения и организации, выступающие против разработки планет. Победили люди. Разработка планет была запрещена повсеместно. Все производства вывели в космос.

Вторым этапом было запрещение разработки лун. Считалось, что это ведёт к нарушению гравитационных и других тонких связей между планетами и к разрушению устойчивости звёздной системы. Катаклизмы никому нужны не были, поэтому была принята «Конвенция о запрещении разработки планет и их спутников». Этот последний акт завершил все споры и разногласия. Разработка планет и их лун признавалась преступлением против человечества и цивилизации. Остались только астероидные пояса, обломки погибших планет, лун и другие небесные тела, не подпадающих под этот юридический акт.

Егор просмотрел базы по геологии и пришёл к выводу, что за несколько тысячелетий были изучены все породы и руды. Это дало классификацию астероидов, и возможность добычи из каждого астероида определённого концентрата смеси металлов[5]. Таким образом, стало возможным установить промышленные стандарты. Все понятия и определения велись на «межгалактическом» и соответствия на земном языке Егор подобрать не смог. К примеру, простая руда, добываемая путём измельчения самого распространённого по химическому составу во вселенной астероида называлась «рексит». Из ста кубов рексита на перерабатывающих станциях выделялось до двух тонн концентрата стандартной смеси металлов[6]. Эта смесь со стандартным составом и соотношением металлов назвалась «рекситин[7]», из-за особенности межгалактического языка, добавляющего к названию руды окончания, обозначающие, что это не руда, а концентрат смеси металлов.

Этот концентрат из стандартных гранул концентрата стандартной смеси металлов[8] спаивался в блоки стандартного размера весом в одну тонну. Смеси, вырабатываемые из разных пород астероидов и разных естественных космических объектов за несколько сотен лет были изучены по химическому составу и соотношению металлов в них и классифицированы. Имелось несколько тысяч разнообразных вариантов смесей металлов и их соотношения в конечном блоке из гранул металлической смеси, и столько же названий пород астероидов. Таким образом, уже на стадии исследования астероида и его сканирования было понятно, что будет добыто из него и какая смесь металлов будет получена. То есть, и сам шахтёр, правда, шахтёра это мало интересовало, если у него не было изученной и освоенной базы «Производство», и корпорация, на которую он работал, уже знали, что, добыв простой рексит в объёме ста кубометров, в конечном итоге получат две тонны стандартной смеси металлов с определённым содержанием и соотношением. То есть, к примеру, семьсот килограмм железа, триста алюминия, один килограмм ванадия, полкило свинца и триста грамм серебра в каждой тонне. Стандартная смесь «рекситин» конечно была другой, но общее направление Егор понял. Стоила руда «рексит» один кредит. Стандартная смесь КССМ «рекситин» стоила уже девяносто восемь кредов на тонну.

Далее, шахтёр при сканировании выявил другую породу, а они все были классифицированы многочисленными предыдущими поколениями учёных и шахтёров, например, тоже очень распространённый «анат». Сразу происходит классификация и определение породы. Мощностей даже самого простого искина хватало на подобные действия. Получалось, что из породы вырабатывается в конечном итоге две тонны стандартной смеси «анатина[9]» со стандартным содержанием. Для примера, в каждой тонне девятьсот килограмм меди, девяносто серебра, два платины. Эта порода продавалась, для примера, по пять кредов за тонну руды, а стандартная смесь концентрата металлов в девяносто восемь раз дороже за одну тонну, то есть четыреста девяносто кредов.

Очень редко встречались породы с высоким содержанием одного металла, это тоже было классифицировано, и был понятен выход смеси. За многие годы всё было исследовано, все исключения известны и понятны. К примеру, попался «ранит», это порода, в каждом кубе которой содержались тысяча килограмм смеси железа и ещё каких-то металлов. В этом случае из ста кубов ранита вырабатывается стандартная смесь металлов ранитин[10] в объёме ста тонн смеси железа и сопутствующих металлов, согласно таблице концентраций, сделанных специально под эту породу, как исключение. Таких случаев было очень мало, как и таких руд и пород. В основном стандартные сто кубов против двух тонн стандартной смеси концентрата металлов.

Выделение металлов из смесей требовало громоздкого и сложнейшего оборудования, поэтому на этом этапе шахтёрские и добывающие корпорации свою работу заканчивали. В дело вступали уже промышленные и перерабатывающие заводы.

Промышленность работала именно на стандартных смесях металлов. Более тонкое производство выделяло металлы. Но делалось это скорее всего без особых раздумий. Подбиралась смесь, в которой больше всего компонентов было задействовано в продукте производства. Покупались стандартные смеси в виде стандартных блоков по одной тонне, металлы разделялись, изготавливался продукт. Продавался продукт. Остатки в виде отдельных металлов, уже очищенных, продавались тоже, но уже по повышенной цене (правда, в продаже очищенных металлов не было, как гласил пакет информации у Лады, хотя возможно, что они получали другое наименование концентрата стандартной смеси металлов КССМ)), а скорее всего тоже шло в производство и в виде продукта тоже продавалось. Потерь металлов при производстве, как уверяла база знаний, не было. В дело шла смесь металлов полностью. На более сложные и многокомпонентные продукты шли различные смеси металлов. То есть, к примеру, сорок блоков смеси ортина, восемнадцать блоков рекситина и один блок дорогущего гардитина. Безотходное, унифицированное и максимально стандартизированное производство. И так по всему Содружеству.

Все эти базовые знания Егор получил из баз данных и знаний. Для упрощения в местном шахтёрском и производственном жаргоне были приняты системы упрощения наименований. Так порода или руда имела название «рексит», концентрат стандартной смеси металлов из неё КССМ «рекситин». Больше ничего говорить не требовалось. Всё всем было понятно. Стандарт, классификация. При словах рекситин все понимали стандартный блок концентрата из рексита весом в тонну со стандартной смесью металлов и их соотношением.

Егору стало всё понятно. Особых трудностей для себя он не видел, стоило поподробней изучить всё это, но пока ему хватало и того, что есть.

— Егор, анализ информации завершён, — сообщила Лада. — Все данные собраны в карту обследованного астероидного пояса. Глубина, как я и говорила, всего сорок километров от края. Это наше. Данные Неогена охватывают участок пояса на триста километров вглубь.

— Вынеси всё на экран. Наложи одно на другое. Сверим.

— Достоверность информации Неогена пятьдесят восемь процентов. Они провели простое широкополосное сканирование. У нас более точные данные, но на меньшую глубину.

— Вот и важно выяснить совпадения. На основе этих совпадений предположить наличие в глубоких слоях достоверных концентрированных областей дорогих руд и пород.

— Задача принята, — искин помолчал и выдал предложение. — При сканировании первой зоны нашим сканером выявлены четыре места повышенного содержания марита, руда в четыре раза дороже рексита.

— Объём?

— С четырёх мест соберём чуть больше двухсот кубов, но это неточно, месторождения выходят из зоны обследования вглубь астероидного пояса за пределы сорока километров. Более точно можно определить при индивидуальном сканировании каждого астероида.

— Давай к самому крупному, — решил Егор.

— Выполняю.

Первое место оказалось у небольшой каверны[11] в астроидном поясе примерно ста семидесяти километров диаметром. Прошли во впадину, начали вырабатывать лазерами все астероиды, мешающие проходу корабля к месту с повышенной концентрацией марита. За полдня в трюме оказалось почти двести тонн рексита, но зато подошли к астероиду, целиком состоящего из марита. Персональное сканирование астероида дало запас руды в восемьсот девяносто восемь кубов марита и тысяча шестьсот тридцать кубометров рексита. Егор первым делом решил вырабатывать дорогой марит. На маневровых двигателях подошли на дистанцию в сорок метров, что называется, почти впритык. Стабилизировали своё положение и, переведя двигатель в режим реактора, стали бодро пилить астероид в месте, где залегал марит.

Снаружи их было не видно. Внутри астероидного поля их было тоже не найти. Да и не стал бы их тут никто искать. Их, это Егора и Ладу, Егор почему-то искина отождествлял с живым человеком. Дурость, конечно, как понимал Егор, но положение на деле существовало.

Грузовой трюм «Шахтёра» был разбит на шесть отсеков, каждый в среднем по шестьдесят с лишним тонн. Дальние отсеки от рубки корабля, находящейся в центре корпуса, были связаны с внешнем пространством. Там царил вакуум, а в два ближних от рубки, верхний и нижний, можно было загнать воздух. Егора интересовал верхний. Там был установлен мини-комплекс частичной переработки руды. На тестировании он показал, что находится во вполне работоспособном состоянии. Егор затребовал у искина всю техническую документации на него, и пришёл к выводу, что его надо срочно запускать. Переработка руды в КССМ сразу заинтересовала Егора именно из-за различий в цене и объёмах груза.

Знаний, как и ожидалось, не хватило. Нужен был как минимум третий ранг в производстве, и это только начало. В этом случае можно было составить реакцию переработки и более-менее грамотно его запустить. Чтобы пользоваться комплексом уверенно, требовалось много разных знаний: «кибернетика», комплекс был ничем иным как своеобразным роботом, работающим на внутренних циклах, «инжиниринг», «техник малых промышленных систем», «энергетик малого корабля», «энергетик промышленных систем» и много ещё всего. Следовало или изучить базы целиком или собрать из них необходимое, главным было именно наличие этих баз, а их пока у Егора не было, как и денег на их приобретение. Пять часов ушло на изучение второго ранга, ещё двадцать пять на третий. Голова гудела от передозировки информации. Егор вывалился из реальности нейросети в сон, но информацию по производству третьего ранга освоил. Отдых занял двенадцать часов непрерывного сна.

За это время Лада сумела забить все свободные объёмы рудой. Двести тонн рексита и триста марита хранились в трюме и двух подвесных контейнерах. Делать тут больше пока было нечего, вернее работы было много, но вот места под руду уже не было. За тридцать минут вышли из прохода, ещё пять минут выползали из каверны на маневровых двигателях. Двадцать минут разгона и прыжок к ближайшему пункту приёма руды корпорации «Неоген».

— Станция переработки руды «Дина», говорит сто семнадцатый С, — вышли из прыжка впритык к двухсоткилометровой зоне.

— Да, сто семнадцатый, говорит диспетчер станции переработки «Дина».

— Идём на сдачу руды.

— Сколько у вас?

— Пять сотен.

— Лови пакет, сто семнадцатый.

— Есть, буду через пять минут.

— Давай, какие будут пожелания?

— Заправка.

— Много?

— Полсотни.

— Ерунда, закинем прямо на сдаче.

— Хорошо, спасибо.

Подошли к станции, та выпустила манипуляторы и через грузовые люки высосала содержимое трюма и контейнеров. Маленьким манипулятором подали топливо в бак.

— Сто семнадцатый, принято двести рексита, три сотни марита. Пакет расчёта на искине. Подпиши акт, скину деньги на твой счёт.

— Уже.

— Тысяча четыреста с копейками. Снимаю полтинник за топливо. Кредит в девять сотен Неогена гасишь? За топливо стоит?

— Да, сними сразу.

— Всё, остатки в пятьсот с копейками на твоём счету.

— Принял.

— Пакет выхода у тебя.

— Узнать можно? Вопрос есть.

— Говори.

— Что с переработкой?

— Смотри. Пакет информации уже тебе кинул, но на словах скажу: система такая, на примере рексита, одна тонна один кредит это руда, пропорция два к девяноста восьми. Переработчику идёт, как и положено, бонус семь процентов. Станция это собственность Неогена, поэтому шахтёру три с половиной процента, Неогену вторую половину. Есть только один момент. Меньше трёх тысяч кубов на переработку Неоген не берёт, так что будет аренда бокса тут под руду, руда только одного типа. Сожрёт не меньше половины прибыли, обычно больше, так что вози руду и не заморачивайся с переработкой, пока на что-то более серьёзное не сядешь. Вся эта возня с переработкой даёт бонус на каждую тонну концентрата не больше двух процентов.

— Понял, спасибо за совет.

— Рад, что понятно объяснил.

— До свидания, рад познакомиться.

— И тебе не болеть…

Егору понравилась работа персонала корпорации. Ни секунды потери времени. Всё по делу.

— «Профессионалы», — осталась мысль в голове Егора после посещения станции переработки, хотя его со станции «Нагана» тоже выпнули без задержек. Только чуть жёстче, но обиды, кстати, не было. А вот то, что Неоген не особо пускает в переработку мелких шахтёров, ему не очень-то понравилось. С другой стороны семь процентов бонуса немного, половина Неогену. Аренда бокса на станции переработки. Обдумав ситуацию, Егор решил, что ему действительно рано.

— Через полминуты уходим в прыжок.

— Принял, — Егор сразу дал Ладе распоряжение: возвращаться и прилетать на станции двойным прыжком, с обязательным изменением направления. Лана сначала сообщила об экономической неэффективности, но Егор приказ не отменил. — Сколько до прибытия в каверну?

— Сорок минут на всё.

— Сразу скан. Проверка. Если никого нет, и всё тихо, входим в каверну и в очищенный нами проход.

— Приняла.

— Давай мне данные по процессам на марит, сразу скинь рекомендации по оптимизации работы мини-комплекса. В дальнейшем будем в разговорах между собой называть его «дорн», по его названию.

— Приняла. Пакет сброшен.

Всё время полёта, проход в каверну и в сам проход к астероиду Егор просидел за расчётами эффективности реакций переработки марита. Поломав голову над проблемой, Егор затребовал у искина расчёты по мини-комплексу, которые остались от Ранта. Проблема состояла в том, что они работали с расстояния в сорок метров от астероида. Следовало увязать объём добычи и объём переработки на мини-комплексе. Егор вместо положенной часовой добычи руды в объёме двадцати кубов с расстояния в два-три километра, получал за счёт сокращения времени одного цикла работы захвата и близости работы для лазера почти тридцать кубометров руды в час. Очень серьёзный объём при одинаковых расходах топлива. Меньше требовалось энергии лазеру, меньше захвату. При этом, и тот и другой работали эффективнее.

Рант, как выяснилось, работал по следующей схеме. Он, получая в час двадцать кубов породы, ставил в комплекс реакцию не на стопроцентный стандартный концентрат, а подбирал процентовку по объёму добычи. Егор и не подозревал, что так можно делать, но законов запрещающих это, не было. Фактические он создавал полуфабрикат руды, но с повышенным в разы содержанием смеси металлов. Этим экономил объём и получал за рейс большие деньги, экономя на количестве рейсов. Как понял Егор, 50-процентный концентрат стоил половину цены стандартного 100-процентного. Рант явно имел ранг в производстве и работал с мини-комплексом, крутя концентрацией, как мог или считал выгодным. Схема могла работать с любым концентратом и с любой рудой. Идея понравилась Егору, и он просчитал концентрацию по часовой добыче лазеров. Тридцать кубов в час.

Мини-комплекс отрабатывал в стандартный концентрат с содержанием смеси сто процентов всего десять кубов. На тридцати кубах выходило тридцать три процента, но можно было удвоить количество энергии, и выйти на 66-процентный концентрат. Просчитав всю схему несколько раз, Егор добился стандартного стопроцентного концентрата, а заплатил за это почти тройным объёмом энергии, которая стоила недорого.

Это было уже егорово достижение, за счёт третьего ранга в «промышленности». Рант фактически работал на концентрациях руд и имел, скорее всего, второй ранг «промышленности». За переработку, он бонус не имел, так как хоть и повышенная концентрация смеси металлов, но всё равно это оставалось рудой, просто «концентрированной рудой». Егор же за счёт третьего ранга мутил уже не на концентрациях руд, а с энергией и расчётом реакции. Так Рант не делал. Теперь Егор мог претендовать на бонус в переработке, успевал согласовать весь цикл. В трюм «Шахтёра» должны было в итоге складироваться уже стандартные блоки стандартной смеси металлов «маритин».

Ещё час отлаживал и регулировал мини-комплекс, доводя до желанного результата уже не в теории, а на практике. Удача пришла настырному. Реакция пошла, как и было задумано. Егор, удовлетворённый собой, спустился к себе в рубку и прошил всю схему в выделенный для неё небольшой файлик в своей нейросети. Экономия была впечатляющей. В день уходило энергии на шестьдесят кредитов. Экономилась энергия из-за снижения расхода на работу лазера и захвата, но в три раза увеличивался расход на мини-завод. В баке было тысяча триста кредитов в топливе: двадцать дней как минимум. Перерасчёт дневной добычи на концентрат дал десять тонн в день. Двести десять тонн на имеющемся топливе. Получалось двадцать одна тысяча на концентрате КССМ рекситин, плюс семь процентов бонуса против пятисот тонн руды, считай кредитов, ежедневно. Расчёт относительно дешёвого рексита. Марит в четыре раза дороже. Егора затрясла нервная дрожь. Система могла принести неплохие деньги, а ведь у него нет ни одного катализатора, за счёт которых можно было ускорить реакцию или сократить энергорасходы.

Это всё в голую, на третьем уровне «промышленности». Поломка или невозможность технически грамотно обслужить комплекс Егора волновала всерьёз. Пришло решение изучить помимо четвёртого ранга «промышленности», пусть не специализированные базы, но смежные: «техник малого корабля» и «энергосистемы малых кораблей». Другого просто не было, но по мнению Егора и то, что есть, могло позволить понять принципы обслуживания и устранение неисправностей в перерабатывающем комплексе. Технически мини-комплекс был очень далёк от установленных на корабле модулей и блоков, но на безрыбье и рак рыба. Оставалось только надеяться на удачу и неизношенность оборудования. По идее, если Дорна не использовали усиленно, а этого не было, то он мог протянуть какое-то время и без ремонтов. По цене подобные комплексы стоили очень дорого и требовали к себе внимательного отношения в работе и техническом обслуживании. Егор надеялся только на качество изготовления, надёжность и простоту, которую могли себе позволить военные…