Шаги за спиной

Глава 1

Эттан Даверт потянулся, откинулся на подушки с видом довольного ягуара. Сытого и очень кровожадного. Вино поблескивало в бокале гранатом... или свежей кровью? Подушки были мягкими, огонь уютный и спокойным - и как же приятно знать, что твоему врагу не достается ни огня, ни подушек. А скоро и жизни у него не будет, надо только допросить мерзавца получше. Но это уже дело палачей.

Сам Эттан таким не занимался, хотя на пытках присутствовал с удовольствием - под настроение. Видеть своего врага, кричащего от боли, видеть того, кто унижал тебя, ползающим в грязи и нечистотах - это тоже удовольствие, сродни вышеперечисленным. И Эттан не собирался себе в них отказывать.

Хорошо-о...

Мужчина потянулся, бросил в рот пару орехов с большого блюда, посмотрел в окно... и отвлекся-то на минуту, но в дверях воздвиглась темная фигура.

Надо отдать Эттану должное - мужчина не испугался, не стал звать стражу, кричать, бежать, дрожать... просто его рука скользнула под подушки, туда, где грел душу острый стилет, которым Преотец владел, как продолжением своей руки.

- Отец...

Темная тень выскользнула на свет, и оказалась Луисом.

Зря, очень зря.

Стилет все же свистнул в воздухе, н6аплевав на то, что не метательное оружие, ударился о косяк двери, и бессильно зазвенев, упал вниз, к ногам блудного сына.

- Не проще ли крикнуть страже, и отправить меня в темницы?

Эттан бросил в рот еще один орех, разжевал, и наконец соизволил ответить сыну.

- Стоило бы. Где Рик?

- Не знаю.

- Почему?

- Потому что он сбежал. Ему нравилась одна девушка, я не мешал, думал, нагуляется - вернется. А он... вот. Ее в городе нет, его тоже, думаю, сейчас он уже женат.

- Думаешь - или знаешь?

- Думаю.

Эттан покривил губы.

- не думал, что мой сын такой тупица. Сыновья. Ты ведь ему помог?

- Эрико в помощи не нуждается, он уже взрослый, - отмахнулся Луис. - Да у меня и свои дела были.

- Да. Карст убит, Лусия исчезла. Это - ты?

- Не совсем. Я знаю, что там произошло, но и только.

- А что Мирт Карстский принял герцогство - ты знаешь? И он производит впечатление здорового человека?

Луис раскрыл рот. Да так искренне, что Эттан и на минуту не усомнился в его неведении. И - расслабился. Был бы Луис там, уж знал бы такую новость.

- Он же...

- Как оказалось - здоров. Герцогствует себе... так что с Лу?

- Ее похитили. Донат Карст пытался отбить девочку у негодяев, но погиб сам. Я не смог ему помочь.

И не захотел. И вообще...

- Кто они?

- Предстоящий Эльнор. - Вот уж кому хуже не будет.

Эттан скрипнул зубами.

- И чего он хочет?

- Не знаю. Пока не знаю. Я был занят своими делами - в основном.

- Какими же?

Луис замялся, опустил глаза к полу. Эттан ждал, полагая, что это подействует лучше, чем прямое давление. И наконец, сын решился.

- Я должен признаться... У меня есть ребенок.

Нельзя сказать, что это стало неожиданностью для Эттана. Луис - молодой здоровый мужчина, он спит с женщинами, а это дело такое - можно и не уберечься. Но...

- От кого?

- Ее зовут Александра Тан.

- Тьерина?

- Из очень бедных, - Луис выпрямился, ухмыльнулся, глядя отцу в глаза, - в чем-то ее история похожа на мамину.

- И каким же по счету ты был у тьерины?

- Вторым. И надеюсь, последним.

- А вот это мне решать.

- Да, отец.

Ответ был правильным, Эттан благосклонно наклонил голову.

- Она понимает, что ты на ней не женишься?

- Да, отец.

- И что пока ты не женишься, ты не сможешь признать ее ребенка?

- И это тоже.

- Мальчик, девочка?

- Мальчик. Эдмон Тан.

- Эдмон Тан... Красиво.

- Я уехал на роды. Что не сказал - уж прости. Но не хочу, чтобы мой ребенок рос вдали от меня. Я женюсь по расчету, для укрепления нашей власти, но хочу снять дом для Алекс, поселить ее в Тавальене - и навещать, когда пожелаю.

Эттан медленно кивнул. Что ж, все понятно. Молодой здоровый мужчина, этим все сказано. И лучше одна, чем множество. К тому же здоровая, может рожать детей... тоже неплохо. Лет через десять его внуки будут хорошей партией.

- Я хочу познакомиться с ней.

- Разумеется, отец.

- Завтра.

- Алекс сейчас на постоялом дворе...

- Возьми ключи от нашего старого дома. Я там жить больше не могу, не по рангу, приводить девок сюда ты не можешь, а там - пусть живет. Раз уж так складывается, - Эттан двусмысленно ухмыльнулся, и Луис вздрогнул. Он понимал, что это значит.

Не исключено, что Эттан попробует проверить Алаис на прочность - и да поможет ей Арден!

***

Поздно ночью, когда расспросы были завершены, и отец отпустил сына отдыхать, Луис лежал в кровати и думал об Алаис Карнавон.

За время плавания он стал понимать ее больше?

Нет. Меньше, намного меньше. Казалось, все просто и ясно, получен ответ на вопрос, вуаль слетела, ан нет! Тут же вскрывается новый слой, и вопросов становится намного больше.

Герцогесса?

О, да. Но когда Луис пытался представить Лусию, воспитанную, как благородную даму, Лусию, бегущую из дома, зарабатывающую на жизнь трудами менестреля, Лусию, которая прошла через Маритани...

Воображение отказывало. Вообще.

Алаис была не похожа ни на одну из благородных дам, которых видел Луис, а видел он немало, в том числе и без одежды. Она была яркой, живой, искренней, талантливой, она говорила, что думает, и не стеснялась быть умнее мужчины.

Там, где Лусия опустила бы глаза, и пролепетала: "ой, я не знаю, вы такой умный, подскажите, пожалуйста...", Алаис могла честно признаться в своем неведении, а могла, наоборот, удивить и специалиста, которым Луис во многих областях почитал себя.

Ан нет...

О законах с Алаис лучше было не спорить - Луис проигрывал по всем пунктам. Алаис формулировала так, и подыскивала такие лазейки в законах, что родись она мужчиной, Эттан бы левое ухо отдал, а Алаис к себе заполучил. Парадоксальные вопросы, странные решения, и... талант.

Луис помнил, как первый раз услышал ее музыку.

Он потерялся во времени и пространстве. Был покорен - и покорен. Ее хотелось слушать, неважно, что она пела. На борту она почти не расставалась с гаролой, играя по требованию команды, что угодно - от похабных трактирных песенок, до длинных баллад, от веселой плясовой, до грустной и возвышенной музыки...

Луис решился поговорить с Алаис только на третий день плавания, ответы получил, но вопросов лишь прибавилось.

- Вы прекрасно играете...

На лицо Алаис набежала улыбка. Странная, задумчивая.

- Жаль, вас не слышит мой учитель музыки. Она была бы довольна...

- Вас учили специально?

- Да. Герцогесса не может быть необразованной. Конечно, все внимание доставалось сестре, но и мне перепадали крохи. Я научилась ими пользоваться.

- Я никогда не слышал ваших песен раньше...

- Я не пела их раньше.

- Вы их сами сочиняете?

- Что-то - да, что-то помню из старых свитков... я много времени проводила в библиотеке.

- Вы не похожи на человека, которому не уделяли внимания. Вы для этого слишком уверенны в себе.

- Надеюсь. И говорите мне "ты", Луис, привыкайте. Странно так разговаривать с матерью своего ребенка...

Луис принужденно посмеялся, ушел...

Ребенок - еще одна загадка.

Нельзя сказать, что Алаис тряслась над ним, нет. Но она ставила рядом с собой корзину, в которой спал маленький Карнавон, она следила за своим питанием, она сама кормила ребенка (знатная дама!), она... она спокойно называла малыша "поросенком", и посмеивалась.

Алаис могла ругаться, как бывалый моряк, и могла быть очаровательной, как сирена. Она была женщиной, и это было видно - маританские платья удивительно шли ей. Но ни один мужчина на борту не смотрел на нее с вожделением. Она улыбалась, шутила, и мигом становилась "своим парнем".

Далан ходил за ней хвостом, получая в награду лекции из самых разных областей знания, и Луис готов был также ходить следом.

Ах, тайны герцогов.

Да, он теперь - Лаис. Луис, герцог Лаис, звучит странно, не правда ли? Но Вальера Тессани не могла знать будущее, она могла просто воспитать своих сыновей достойно. Хотя бы одного.

Ни Эрико, ни Лусия не хотели проходить инициацию. Лусия начинала трястись от одной мысли об акуле, Эрико просто качал головой - ни к чему, и Луис не стал уговаривать. Действительно... страшно это. Дрогни он хоть на минуту, засомневайся, и лежал бы сейчас на дне моря. Хватит ли сил у Лусии? У Эрико?

Глубоко внутри, там, куда лучше не заглядывать, Луис уже знал ответ. И не хотел лишаться родных. Пусть Даверты, но живые!

Алаис охотно делилась и подробностями из старинных хроник, и постепенно Луис восстанавливал картину происшедшего. Одного он еще не знал - что Король отдал на сохранение Давертам, Карнавонам и Карстам. Алаис предполагала, что это какая-то реликвия, возможно, Меч или Корона. Их ведь так и не нашли...

Луису было интересно, но...

Подождем. Придет время, когда он окажется в Лаис, и там прочитает все старые хроники.

К чести Даверта, он серьезно намеревался взять с собой Алаис, и не хотел от нее ничего скрывать. Герцогесса Карнавон в его глазах была достойна доверия... насколько можно доверять женщине. И все же...

Алаис Карнавон оставалась загадкой.

Луис надеялся, что понаблюдает за их встречей с Эттаном Давертом. Пропустить столкновение огня с водой было бы непростительно.

***

Алаис как раз покормила ребенка, и укладывала его спать, когда явился Эттан Даверт. И сполна насладился зрелищем: малыш свободно лежит на кровати, размахивая ручками и ножками, рядом лежит его мать, напевает что-то ласковое, и они оба очень заняты погремушкой. Настолько заняты, что у матери видны ноги до колен, а на Преотца Алаис и вообще внимания не обратила. Бросила короткий взгляд, и махнула рукой.

- Зайдите позже.

Эттан даже рот открыл.

Вот такого приема ему давненько не оказывали... со времен его юности. Но - сам виноват. Поехал бы во всем блеске титула, или вызвал бы Александру к себе, было бы иначе. Эттан же хотел пока скрыть новость, посмотреть, что из себя представляет эта девица. Вдруг ее убирать придется? Сплетен Эттан не боялся, но к чему их лишний раз провоцировать?

Разумеется, никуда он не пошел.

Алаис повернулась всем телом, вгляделась уже пристально, потом, отдала ребенку погремушку, встала с кровати, оправила платье и коротко поклонилась.

- Светлейший, я сейчас позову няньку, и буду в вашем распоряжении.

Рот Преотца звучно захлопнулся.

- Вы меня знаете?

- Нет. Я знаю Луиса, - коротко пояснила Алаис. Добавлять что-то вроде: "вы похожи", или "сразу видно, чей он сын", она не стала. Что за пошлость?

Лизетта оказалась поблизости, приняла от Алаис эстафету, и улеглась рядом с малышом.

- А кто у нас такой хорошенький? Кто такой умненький? - заворковала женщина.

- Я могу предложить вам вина или воды - в соседнем номере?

Эттан медленно кивнул.

Первое впечатление было... смешанным.

Аристократка, это видно. Осанка, взгляд, привычка повелевать - да. Но слишком свободное поведение? Отсутствие смущения?

Странно, очень странно.

Что ж, он согласен на соседний номер.

Алаис чуть расслабилась. У соседнего номера было два несомненных достоинства - хорошее вино, и глазок в стене, за которым сейчас расположился Луис.

В соседнем номере Алаис склонилась в более низком поклоне. Предложила Эттану вино, на которое Преотец великодушно согласился - и оценил. Не кислятина, вполне приличное. Даже странно для таверны.

- Итак, вы Александра Тан...

- Волей судьбы встретившая вашего сына, понятливо кивнула Алаис. - И вы, светлейший, хотите знать, чего ожидать от меня?

Эттан медленно кивнул, смакуя вино.

- Так чего же?

- Не знаю. Каждый человек не знает этого, и не может отвечать за всю жизнь. Будущее прозревает лишь Арден, а мы подвластны его воле. Могу сказать о настоящем, - развела руками Алаис.

Ответ Эттану понравился.

Начни Алаис уверять, что любит Луиса, всегда будет любить его, и прочая, и прочая, Преотец уверился бы в ее лживости. Алаис же честно признавалась в своих грехах.

По ее рассказу выходило так, что она родилась в небогатой семье, воспитывалась в вольном духе, а когда не стало денег, начала искать покровителя. Лучше по своему выбору, чем от безнадеги, и лучше с одним, а не с каждым, не так ли?

Это было хорошо знакомо Эттану. Вальера рассуждала очень похоже, но Вальера его любила.

А Александра - Луиса?

Вопрос был задан прямо, но Алаис лишь развела руками.

- Сложно сказать, Светлейший. Не буду клясться в своих чувствах, но у меня сын от Луиса. Мне выгодно, чтобы у вас и Луиса все было хорошо, ведь это обеспеченное будущее для меня и Эдмона.

Эттан зримо расслабился.

Все было просто и понятно. Выгода...

Конечно, для такой бедноты, как Александра, его сын - лестница в небо, иначе и не скажешь. Она это понимает, и готова играть по правилам Преотца, иначе не получит денег.

Любовь?

Нет, этого чувства Эттан не видел, и хорошо. Слишком уж оно непредсказуемо, слишком опасно. Мало ли, надо будет женить Луиса, а Александра начнет скандалить, ругаться...

Хорошо, когда женщина знает свое место в жизни.

- Мой внук здоров?

- Да. Я сама кормлю его...

- Тьерина?

Эттан был искренне удивлен. Алаис позволила себе мимолетную улыбку.

- Светлейший, молоко кормилиц не всегда подходит ребенку. Если я хочу, чтобы малыш был здоров, придется поступиться своими удобствами.

- Похвально...

- Лучше заложить здоровую основу, чем доверить ребенка рукам нянек и кормилиц, чтобы через пять лет получить рахитичного малыша, который не знает слова "нет".

Эттан посмотрел с большим интересом.

- И поэтому вы сами играете с ребенком, поете ему...

- Да, светлейший. Ребенка воспитывают, пока он лежит поперек кровати, доверишь его чужим людям - и получишь чужого сына. Даром, что тобой рожденного...

Эттан задумчиво кивнул.

Первое впечатление было приятным, Луис не прогадал.

Симпатичная (и какие ножки!), неглупая, способная рассуждать здраво, здоровая и заботящаяся о детях - что еще надо? Хорошо бы еще денег, связей и титул, но будем честны перед собой, сколько бы тьерин Эттан не перебирал и не опробовал, возвращался он все равно к Вальере. Если Александра станет для его сына кем-то схожим... почему нет? Осталось выяснить, что она из себя представляет. Где родилась, чему училась, кто у нее есть из родных....

В следующий час Алаис не раз думала, что Эттана Дааверта охотно взяли бы в КГБ. Но надо было сдерживаться, и отвечать на вопросы. Вот где пригодился опыт юриста, и умение врать честно глядя в глаза. Алаис так и делала, и постепенно Эттан решил, что опасности она не представляет, пришел в хорошее расположение духа, и объявил Алаис, что она переезжает с ребенком из таверны в частный дом, принадлежащий Преотцу. Нечего его внуку абы где валяться.

Алаис предупредила, что у нее есть прислуга - нянька, есть кормилица - мало ли, вдруг у нее молока не хватит, и есть мальчишка-конюх. Разрешит ли Преотец...?

Эттан разрешил. Если Луис согласен, то и он согласен.

Сегодня пусть Александра переезжает, обустраивается, а завтра он зайдет поглядеть на внука.

Алаис ответила уже более глубоким поклоном, Преотец потрепал ее по щеке, и удалился, а сама Алаис откинулась в кресле.

- Фууууу... Тяжко жить на белом свете...

- Что? - не понял Луис.

Алаис махнула рукой в его сторону.

- Умотал меня твой отец. М-да...

- Налить тебе вина?

- Нельзя. Я ребенка кормлю.

Луис отродясь не знал, что нельзя, но спорить не стал.

- Воды?

- Спасибо...

Стакан ледяной колодезной воды Алаис прикончила в два глотка, и посмотрела на Луиса.

- Есть вероятность, что твой отец проверит меня на стойкость. Глаза у него были... нехорошие...

- Что будешь делать?

- По обстоятельствам. Но спать с ним не стану, это перебор продажности и рассудочности.

Луис кивнул. А Алаис подумала, что спать с таким, как Даверт - это вообще ума не иметь. Лучше уж гадюку себе засунуть, авось не цапнет. И всяко приятнее будет.

Эттан Даверт ее напугал.

Алаис могла оценить людей и с высоты своего местного опыта, и как юрист... такие глаза, как у Эттана, она видела только у одного бандитского авторитета. Нет, не то слово.

Никогда этот милый мужчина не привлекался, не был, не участвовал, но его враги погибали. Часто - с семьями. Всегда - весьма кроваво и жестоко, показательно...

Эттан такой же. Он может мило улыбаться, кланяться, целовать ручки, но перейти ему дорогу...

- Почему такой как он решился на эту авантюру с Орденом Моря?

Алаис и не думала, что говорит вслух, но Луис ответил.

- Шеллен оскорбил его. Отец такого не прощает.

- Нет, - Алаис покачала головой, - для своего удовольствия Эттан Даверт отомстил бы иначе. Мы чего-то не видим, Луис. Кто-то стоит за сценой...

Луис подумал, и пожал плечами.

- Есть такой тьер - Синор, важная шишка в храме. Если захочешь, сможем расспросить его.

- Убить?

- Отпускать-то потом точно будет нельзя.

Алаис задумалась. На миг ужаснулась сама себе - Она! Поймать человека! Пытать человека! Убить человека! Но потом ужас как-то схлынул.

Во-первых, не человека, а тварь божью. Как говорила одна ее подруга, все мы твари божии, только одни больше твари, а другие больше божии. Вот, по классификации Алаис, те, кто паразитировал на Боге, не веря в него, относились именно что к тварям. Таких - жалко, но меньше, чем порядочных людей.

Во-вторых, тьер Синор судя по всему, виновен в смерти людей. А значит, око за око. Говорят же - кара его настигнет... ну вот? Настигла. А все заявки, что вы-де много на себя берете - в пользу бедных.

В-третьих, чтобы выжить в этом мире, нужно видеть максимально полную его картину, а е только уголок. А жить хочется, очень хочется, и ребенка вырастить, и внуков дождаться...

Лучше уж пожертвовать одним подонком, чем своим будущим. И никто не убедит Алаис в обратном. Поэтому она поглядела на Луиса и задала лишь один вопрос:

- Когда?

- Не сразу. Чтобы расспросить - надо знать, о чем спрашивать. Сначала последим за подонком, а уж потом...

***

Далан шел по Тавальену, ничем не отличаясь от других уличных мальчишек. Непривычно для сына купца было ходить в рванине. Да и грязным ему быть не нравилось, но...

Кто знает больше всех?

Да уличные мальчишки и знают. Нищие, попрошайки, побирушки, воришки...

Алаис доверяла Луису, но до определенного предела, а потому Далан был переодет, снабжен горстью серебра, и отправлен на улицу, добывать информацию. Пока он успел разузнать, что магистр

Шеллен еще в темнице, что скоро будет суд, что его пытали и что магистра однозначно казнят. А что еще с ним делать? Не отпустит его Даверт живым, никак не отпустит.

А еще Далана интересовал один любопытный человечек.

Тьер Синор.

Предстоящий и не подозревал, что за ним день и ночь следят любопытные глаза. Не просто так следят, нет. Записывают, куда он ходил, что делал, с кем говорил, следят за собеседниками...

Детей недооценивают. Что такого, если ребенок играет на улице? А ведь у ребенка есть и глаза, и уши, и язык, чтобы потом рассказать все, чему он был свидетелем.

Пока Далану рассказали о четырех местах, где тьер бывает чаще всего.

У любовницы. То есть - любовника, тьер Синор предпочитал мальчиков.

В Храме.

В двух трактирах, где оный тьер любил встречаться с самыми разными людьми. И сегодня Далану обещали показать еще одно место. Тьер Синор пришел туда вечером, остался на всю ночь и ушел утром, но явно обошлось без постельных утех.

А вот что было? Как было?

Спустя час Далан стоял перед особняком, ничем не выделяющимся из общего ряда. На первый взгляд. На второй?

Добротный дом. Белый камень, красная черепица, неухоженный сад, грязные, замусоренные тропинки, которые с прошлой осени не мели, но - целая ограда. Дом выглядит заброшенным, но попасть в него будет очень непросто. Двери закрыты, и ворота закрыты, но петли смазаны, хоть всю ночь ходи - не скрипнут. А у задней калитки тропинка протоптана.

Странный дом. Как кот, который притворяется спящим, а потом только когти блеснут, и конец мышке.

- Чей это дом?

- Кто ж его знает... узнать? Тихий он если кто и живет, то ни пьянок, ни девок...

Далан перевел взгляд на соседний особнячок. Этот выглядел вполне жилым, и даже очень оживленным.

- Кто-нибудь может туда устроиться? Поваренком, например?

Мальчишка, который привел его сюда, сплюнул на пять шагов через дырку в передних зубах. Подумал минуту для важности.

- Это можно. А зачем?

Далан развел руками.

Он и сам не знал, зачем и почему, но... внутри словно угольком жгло. Не давало покоя, заставляло нервничать, действовать...

Глупости?

Может, и не пригодится никому секрет "кошачьего" дома, но...

- Приглядеть за соседним домиком.

Мальчишка подумал.

- Есть кому. Но это дорого будет стоить.

Далан кивнул. Поторговался, сбивая несуразно заломленную цену, и выдал аванс. Лучше узнать десяток чужих ненужных тайн, чем пропустить одну, жизненно необходимую тебе.

К кому ходил тьер Синор? Зачем? Кто живет в этом доме?

Далану было, что рассказать Алаис.

***

Эттан замер на пороге и прислушался.

- Как жизнь без весны, весна без листвы...*

* песня из к/ф "Гардемарины", текст - Ю. Ряшенцев, музыка - В. Лебедев, прим. авт.

Низкий женский голос причудливо сплетал слова и мелодию, и Эттан слушал, забыв обо всем. Песня кончилась, и раздался голос Луиса.

- Алекс, спой что-нибудь еще...

Пальцы певицы побежали по струнам, и Эттан поймал себя на том, что замер. И рассердился.

Он? Преотец? Подслушивать под дверью?

Ну уж - нет!

Рука властно легла на ручку двери, толкнула...

- Добрый вечер.

Музыка смолкла. Александра, сидящая на большой шкуре у огня, отложила гаролу, встала и поклонилась. Луис приветствовал отца поднятым бокалом.

- Светлейший...

Эттан поднял руку, показывая, что не стоит усердствовать.

- Я пришел не как Преотец, но как отец.

- Тогда вы позволите угостить вас?

Эттан уселся во второе кресло и милостиво кивнул.

- Разрешаю.

Алаис засуетилась вокруг, наливая алую жидкость в бокал, подвигая поближе тарелки с... чем?

- Что это такое?

Кусочек хлеба, сыра, рыбы, мяса, овощей - наколоты на заостренные палочки и собраны в причудливую смесь.

- Это канапе, светлейший. Попробуйте - их надо отправлять сразу в рот, - Алаис продемонстрировала, как это делается. Эттан медленно взял одну из шпажек, ту, которая с мясом, попробовал.

- Хм, интересно...

В кубке тоже оказалось не вино.

- Смородиновый морс, - Алаис развела руками. - Если вы прикажете, я пошлю за вином.

Преотец взмахнул рукой. Ему не хотелось видеть слуг, суетиться, что-то делать - на миг он расслабился. Хорошо было вот так, сидеть у огня, поедать вкусности, потягивать кисловатую жидкость...

- Не стоит. Спой что-нибудь?

Алаис улыбнулась. Блеснула глазами, опускаясь на шкуру, протянула руку за гаролой.

- Дай мне силы, боже, не бери дороже,

Чем могу я отдать

Дай мне веру в чудо, не гони оттуда,

Где могу я встать

Дай мне искру счастья, не гони в ненастье

В темноту и дождь

Я дойти стараюсь, слепо подчиняясь

Ты меня ведешь...

Эттан слушал, откинув голову назад. Люди всегда одинаковы, и всегда боятся, что у них не хватит сил.

Я тебе поверю, жизнь свою доверю

Не гони меня

Я взлечу на небо, уничтожу небыль

Росчерком огня...

Одна песня закончилась, началась другая, третья, потом Александра взялась рассказывать сказку, а Эттан слушал. И смотрел на рассказчицу.

Пепельные волосы в бликах огней, тонкое лицо, глубокие темные глаза...

Луису повезло.

А ему?

Такая женщина может быть достойной подругой и для Преотца, не только для его сына.

***

Магистр Шеллен смотрел на корзину, которую поставил у его ног тюремщик.

- Ты это... если спросят, откуда - скажи, что я тебе ничего не передавал, понял? Скажешь - Хомяк отдал?

Шеллен медленно кивнул.

- Что это?

В корзине оказалось вино, хлеб, сыр, мясо, и бутылка с какой-то настойкой.

- Сказали, этим раны протирать. Чтобы не загноились.

Шеллен только усмехнулся. Ну, загноится, и что? Попадет он на плаху с горячкой - или без нее? Какая разница?

- Кто сказал?

- Девка. То есть баба, такая... видная, - описание у тюремщика получилось не очень, тот сам это понял, и досадливо сплюнул. - Сказала, Эли ее звать.

Элайна...

Сердце пропустило удар.

Элайна. Поляна с одуванчиками, сияющие глаза любимой, Атрей, другая, мирная жизнь...

Сын, солнце, свобода...

Шеллен усилием воли изгнал эти мысли.

- Больше она ничего не сказала?

- Сказала. Что ее звать Эли, и что она на тебя надеется.

Шеллен медленно кивнул.

Элайна в Тавальене. Что она хочет? Смешной вопрос. Конечно же, освободить его. А вот что получится?

Только бы она не попалась в руки Эттана Даверта. Шеллен молчал, до сих пор молчал, несмотря на все попытки палачей разговорить его. Дыба, иголки под ногти, пытка водой, пытка огнем... это все было. Но это лишь боль физическая.

А вот увидеть, как все это проделывают с твоей любимой женщиной...

Шеллен знал, что не выдержит. И это было страшно. Он съел все, что было в корзине, выпил вино, протер раны настойкой - боль была адская, но он терпел. Пусть такие мелочи, но он не мог подвести любимую женщину. Тюремщик забрал корзину, и ушел, оставив Шеллена один на один с недобрыми мыслями.

Эли, милая...

Зачем ты приехала? Уезжай, прошу тебя, уезжай...

***

Рыцарь Ордена Стэн Иртал сидел у стены и занимался важным делом.

Просил милостыню.

- Пода-айте на пропитание, нищему, больному, хромому, слепому, подайте, во имя Ардена, да смилуется над вами Мелиона, да пошлет плодородие вашим женам...

Тут важно и что говорить, и как...

Было бы важно, если бы Стэн хотел заработать. Но рыцарю хотелось примелькаться у главного Храма, дождаться Эттана Даверта, и убить!

Убить подонка!

Лучше бы медленно и мучительно, но вряд ли у него получится. Разве что в живот ударить - пусть подыхает от сгнивших кишок?

Но дадут ли ему добраться до Преотца? Охрана у того отменная, подонок стережется, как может. Стэн нанесет один удар, а потом его схватят. Значит, нужно, чтобы удар был смертельным... надо достать яд. А денег нет, денег мало. Стэн мог и сам приготовить яд из крови и тухлятины, во всяком случае, при ранении в живот Преотец умер бы от заражения крови, а это неплохо. Но удастся ли ему нанести удачный удар, прежде, чем вмешается охрана? А если Стэн просто зацепит негодяя?

Нет, тут надо действовать наверняка, чтобы хватило одной царапины. Но такой яд стоит очень дорого, у Стэна столько нет. Отнять силой? Не вариант, его убьют раньше, чем он доберется до Преотца, преступный мир Тавальена - та еще клоака. Нужен яд, и хорошо бы еще арбалет с запасом болтов, так было бы и надежнее.

А денег нет...

Кто это?

К храму подошла женщина. Осенила себя знаком Ардена, умеренно подала нищим, шагнула внутрь. Стэн узнал бы ее из сотни.

Ее - и еще одну.

Благодаря этим женщинам он выжил, когда его братьев рвали на куски, они спрятали его в своем доме, отвели погоню... это была старшая. Лизетта Шедер.

Она здесь? В Тавальене?

Стэн подумал, и принялся собирать свои вещи. Шапку с подаянием, костыль...

Он проследит за Лизетттой, и узнает, где она живет, и зачем приехала в Тавальен. И... да, ему стыдно, но не настолько, чтобы отказаться от своего замысла. Может быть, он сможет разжиться у нее деньгами для осуществления своего замысла?

Стоило попробовать.

Род Карнавон

Ант Таламир смотрел на горящий замок.

Хорошо-о-о...

Уютно, приятно как-то даже...

Горел Эфрон.

Больше полугода осады завершились к большому удовольствию Анта - полной его победой. Семьи Эфронов больше не существовало. Он лично позаботился. Прямых наследников не осталось, и Эфрон станет частью Карнавона, как, кстати, и было в древние времена. С тех пор прошло немало лет, герцоги растеряли былое влияние, но Таламир собирался восстановить его, хотя бы в Сенаорите.

Да, при дворе его положение чуть пошатнулось, но сейчас ее величество должна вновь оценить своего рыцаря. Таламир, от которого сбежала жена - одно. Таламир, одерживающий убедительные победы - совсем другое. Смеяться над победителем, дураков нет.

Но где же Алаис?

Таламир продолжал ее искать, но пока безуспешно. Утешало лишь то, что Алаис была жива - это определенно.

Карнавон был неспокоен, море волновалось, пожирая корабли и лодки, косатки ходили вдоль берега стаями, но это просто отсутствие крови Карнавонов на родовой земле. Не смерть, нет. Это-то Таламир хорошо знал, почитал древние хроники.

Когда умирает герцог - море бунтует и бесится, оно требует, чтобы умерший вернулся в его лоно. А Алаис...

Таламиру неприятно было об этом думать, не хотелось говорить, но Алаис ведь была последней из рода. Это она - Карнавон, не он. Сколько бы титулов не подарила ему королева, сколько бы грамот не висело на стене в зале, сколько бы ни кланялись перед ним, крови-то нет. Даже ублюдочной...

Он даже не бастард. Карнавон никогда не примет его.

Если Алаис умрет, море разрушит замок, и Карнавон станет непригоден для жизни на долгие-долгие годы. Весь Карнавон.

Старый, тот самый, от которого триста лет отгрызали по кусочку...

Зацепит и Эфрон, и Видапль, и Эстерон, и... Да половина Сенаорита будет разрушена!

Лидия это прекрасно понимает, и в каждом письме напоминает о необходимости найти жену. А Алаис все не находится и не находится.

Где она может быть?

В то, что 'обожаемая' супруга живет в нищете, побираясь ради корочки хлеба, Таламир и на минуту не верил - не тот характер. Алаис слишком умна, чтобы идти на дно, более того, если она там окажется, через некоторое время ее светлость станет главной. Сожрет вожаков, займет их место, возьмет вожжи в свои руки - и все это с извиняющейся улыбкой, словно нехотя, исключительно вежливо...

За это время Таламир не раз вспоминал свои разговоры с женой, и все чаще понимал, что его обвели вокруг пальчика. Убедили в своих благих намерениях, пообещали звезды с неба, и ударили в спину. То, что сам он собирался избавиться от жены, получив пару-тройку наследников, Таламир уже забыл. И совершенно искренне возмущался вероломством негодяйки.

Он! К ней! Со всей душой!

А она?

Да, если б не он, никогда бы не стать Алаис герцогиней Карнавон, выдали б ее замуж за захолустного дворянчика, который вдоволь ест только по праздникам, а все остальное время думает, где взять денег на еду...

Убийство семьи? Измена жене?

Убийство Таламир скромно обходил стороной, уверяя себя, что герцог Карнавон плел заговор против королевы, а значит, был врагом Сенаорита. Измена?

Это же с королевой! То есть - не считается!

М-да, королева...

Таламир коснулся кармана камзола, в котором лежало письмо.

Ее величество просила со всем вниманием выслушать гонца, потому как любимый (да, любимый!) герцог занят на войне, усмиряя предателя-графа, лично она поговорить не может, а дало отлагательства не терпит.

Что ж.

Таламир выслушает. Хотя глаза б его не видели этого негодяя.

Барон Ломар думал примерно так же, но королева приказала - и выбора у него не оставалось.

***

Беседа состоялась этим же вечером.

Двое мужчин, камин, кресла, медвежья шкура на полу, хорошее вино в дорогих кубках... идиллическая картина, особенно если не вглядываться в глаза. Неприязнь маскировать не старались ни один, ни другой. К чему?

Первым, как и полагалось, начал Таламир. Все же хозяин земель, герцог, да и сила в его руках. Барон, конечно, посланник королевы, но чужой здесь. Чужой. И с этим не поспоришь.

- Что просила передать ее величество?

- Вот это. Прочтите, герцог.

Барон выложил на стол свиток. Таламир взял его и вчитался. И - с первых строк открыл рот...

...дорогой мой друг, я хотел бы увидеть вас, но не могу.

После смерти Короля море неспокойно, и если я покину свои земли, это может нарушить баланс.

Когда все это успокоится, мне неведомо, но рисковать своим домом, а тем более, доверенным мне сокровищем, я не стану. Слава Морю, я успел выполнить все до смерти его величества.

Вы, как никто другой, поймете меня.

Ах, как бы я мечтал поцеловать ваши руки...

Моя жена - очаровательная женщина, но...

На сем отрывок письма заканчивался. Таламир еще раз перечитал - и недоуменно поглядел на барона.

- Что это за бред?

Барон вздохнул. Глубоко, печально...

- Ваша светлость, это письмо хранилось около трехсот лет в семье графов Ладен. Во времена оны, герцог Карнавон писал его своей любовнице. Те бумаги хранились в семейном архиве, пока последний из графов не завещал их королевской библиотеке, а в ней нашелся неравнодушный человек. Просмотрел письма, и обратил внимание ее величества на эту строчку.

Палец барона, тонкий, но с обломанным кривоватым ногтем, резко отчеркнул несколько слов.

...доверенным мне сокровищем...

- И что? - Таламир продолжал проявлять чудеса сообразительности.

- Король доверил герцогу нечто. Может быть, корону. Или браслет королей.

- Возможно...

- И это нечто находится в Карнавоне. Его нельзя было взять с собой, нельзя уехать...

- Он мог и просто отделываться от надоевшей любовницы, - здраво возразил Таламир.

- И это мы проверили. Чтобы вы знали, графы Ладен роднились с Карнавонами. Через пару лет после того, как было написано письмо, после смерти тогдашней герцогини, безутешный вдовец через два месяца женился на графине Ладен. Тоже вдове к тому времени.

- Хм-м...

Это было уже интереснее.

- А почему графиня не забрала письмо с собой?

- Неизвестно. Забыла, не подумала, не придала значения, получив целого герцога вместо письма - теперь уже не узнать. Важно другое. Где-то в Карнавоне спрятано то, что последний Король доверил герцогу. Вы догадываетесь, где это может быть?

Таламир догадывался.

Он помнил ту ночь, когда в спальне скрипнула потайная дверь и Алаис умоляла не убивать его. Потайные ходы она ему показала, в том числе и сокровищницу. Но допускать туда этого хорька?

Ни за что!

Ант погладил подбородок с густой, трехнедельной бородой. Некогда ему было бриться, он с Эфронами разбирался.

- Надо подумать. Алаис мне о многом рассказала, но не упоминала о сокровищах Короля.

- Может быть, она и сама не знала. Допускаю, что мог знать герцог, мог знать его старший наследник...

Таламир кивнул.

Честно говоря, он думал, что Лидия лжет. Что ее величеству просто нужен предлог, чтобы разобраться со слишком много возомнившим о себе герцогом. Но чтобы это было правдой?

Сложно поверить.

Где-то в подземельях, три сотни лет, герцоги Карнавон хранят символ королевской власти...

Звучит... странно.

- Как король мог знать, что потомки будут также достойны его доверия? Он мог ручаться лишь за одного Карнавона, а время - оно многое меняет.

Барон посмотрел на герцога с явным оттенком превосходства.

- Поверьте, если бы это поручение дали моим предкам, они бы костьми легли, но волю короля выполнили.

Таламир не поверил. Всем известно - чем громче заявления, тем тише дела. Но покивал, конечно...

- Я подумаю.

- Подумайте. Ее величество очень просила. И вот еще... О вашей супруге нет никаких вестей?

Таламир покачал головой.

- Плохо, очень плохо. Вы так и намерены ждать вестей?

- А что вы мне предлагаете делать? Молиться?

- Тоже было бы не лишне...

Таламир подумал пару минут.

- Это воля королевы?

- Ее величество считает, что лучше, чтобы горячие головы успели остыть. Все же два рода, два древних рода...

Ант только зубами скрипнул.

Древние, и что? Дохнут они так же неплохо, как и скотники! Но в чем-то Лидия права, ни к чему мозолить людям глаза. В Карнавоне никто не бунтует, шепотки идут, но и только, в Эфроне...

- И куда я могу уехать на время?

- Разумеется, посетить Тавальен. Помолиться, получить отпущение грехов у Преотца. Вы же понимаете, тяжесть убийств, пусть даже эти люди виновны, и злоумышляли против королевы...

На самом деле Лидия выразилась так: 'Таламир словно с цепи сорвался! Пусть охолонет где подальше, а мы тем временем распустим нужные слухи. Он же даже при дворе не появится, там резня начнется!'. Про Тавальен барон уже подумал лично, а ее величество горячо одобрила идею.

Подошла бы и Маритани, но...

- Ладно. Заедем в Карнавон...

- Вы можете даже никуда не ехать. Порт не так далеко, - махнул рукой барон. - Ее величество предусмотрела все. И что вы не сможете надолго оставить герцогство без управления, и что мало кому можете доверять, и... одним словом - вот.

Второе письмо легло рядом с первым. Но это уже было запечатано личной королевской печатью, которую Таламир и сломал.

Из конверта пахнуло розами.

Ах, ваше величество...

Герцог Карнавон!

Прошу Вас довериться барону, как доверяем ему Мы. Поймите Нас правильно, сплетни не страшны воину, но Вашим детям? Вашему роду, который Вы хотите основать?

Вы должны вести себя, как человек истинно благородных кровей.

Барону можно доверять, он знает, что если не справится, и в Ваше отсутствие на Ваших землях будет царить хаос, он потеряет и титул, и голову.

Вы съездите, получите отпущение грехов, и в печали предстанете пред Наши очи. Вслух Мы будем ругать Вас, но награда дождется своего героя.

Ее величество Лидия.

И ниже приписка.

Милый Этти, не упрямься, это необходимо. Я не лезу в твои войны, не мешай мне в моих интригах. Жду встречи. Твоя Ли.

Таламир довольно улыбнулся.

Опала заканчивается? Ах, как хорошо...

Ради такого можно и в Тавальен съездить.

Порт, корабль, море... пара месяцев отдыха - разве не это нужно мужчине?

Таламир намного более благосклонно поглядел на барона. Тот мог подделать письмо, но приписки делала лишь сама королева. И только Лидии было позволено называть его Этти.

- Что ж, барон, давайте не будем портить делами прекрасный вечер. Я подумаю, где может быть спрятан артефакт королей, а вы можете покопаться в библиотеке Карнавонов. Может быть, что и найдете? А завтра я представлю вас своим людям...

Барон склонил голову, пряча в глазах довольные огоньки.

Конечно, со временем Таламира надо убирать. Он станет слишком опасен. Но пока...

Если есть двор, то нужны и цепные кобели... ха-ха. Во всех смыслах этого слова!

Семейство Даверт.

Лизетта никогда не заметила бы слежку. Но помог случай.

Она зашла в лавку по дороге из храма, потом в другую...

Как женщины ходят по лавкам?

О, это целое искусство. Мужчина может прийти, купить нужную вещь и выйти вон.

Женщина никогда не совершит такого преступления пред благородным искусством торговли. Можете быть уверены, если настоящая женщина вошла в лавку со шляпками, к примеру, она обязательно осмотрит все образцы, потрогает, попросит примерить, растреплет прическу, долго будет укладывать волосы, потом выберет три или четыре самых понравившихся шляпки, а лучше восемь-десять, долго будет думать, советоваться с окружающим, потом останутся только две, одну она купит, со второй расстанется с болью в сердце, уйдет из лавки, и спустя десять минут возникнет на пороге, с выражением: 'сгорел сарай, гори и хата', и потребует вторую шляпку. Они же обе ей к лицу!

Собственно, это и произошло в шляпной лавке.

Одну шляпку Лизетта выбрала, потом зашла к торговцу тканями, увидела там потрясающий бархат цвета голубиного крыла, вернулась за второй шляпкой, потом подумала, купила и для Алаис, вернулась к торговцу тканями на соседней улице...

Стэн следовал за ней, то начиная клянчить милостыню, то замолкая и прячась.

Неудивительно, что Лизетта его заметила. Правда, не узнала. Разница между благородным, хотя и слегка потрепанным рыцарем в доспехах, и нищим бродягой в жутком тряпье была слишком значительна. Так что женщина сунула приказчику серебряную монету, и удрала через заднюю дверь в лавке торговца пряностями. Стэн прождал перед лавкой примерно полчаса, потом вышел хозяин, швырнул в 'побирушку' огрызком яблока, и посоветовал проваливать, покуда цел. Дама ушла, а если бродяга еще раз появится на их улице, так торговец и разбираться не станет. Обломает об него метлу, а потом не пожалеет жгучего перца, который насыплет негодяю в такое место, что тот навсегда о женщинах забудет.

Стэн выругался, и похромал назад к Храму.

***

- Следили?

- Какой-то жуткий нищий, от Храма... кажется.

История, рассказанная Лизеттой, взволновала и Луиса, и Алаис. Что это - происки Эттана? Или кого-то еще?

- Схожу, посмотрю, что там за попрошайка, - решил Луис.

Алаис едва успела поймать его за рукав.

- И он тут же удерет? Ты что, тут надо тоньше действовать!

Массимо согласно кивнул.

- Я схожу, помолюсь. Вас-то, монтьер, в Тавальене каждая собака знает, а я проскользну.

- А еще поговорим с Даланом. Пусть тоже сходит, покажет ребятне, за кем еще проследить.

- Мне идти не надо? - Лизетта перевела дух. Все же ей было страшно, очень страшно. Она отлично понимала, чем рискует при неудаче вся их компания, и втихаря осуждала Алаис за решение взять с собой ребенка. Случись что - ведь и младенца не помилуют!

А Алаис казалась абсолютно невозмутимой.

Она распевала песни, возилась с ребенком, болтала с Даланом, шутила с Луисом и Массимо, и прекрасно себя чувствовала. Одно слово - аристократия.

- Нет, Алаис погладила женщину по руке. - Сиди дома, успокаивайся. А то любезнейший свекор пожалует, а ты, как веником прибитая.

Манера подшучивать над Преотцом вообще ставила в тупик всех, включая и самого Эттана. Начиная с первого вечера, когда Алаис подала ему вино по всем правилам восточного этикета, с глубоким поклоном, опускаясь на одно колено, но при этом не опустив глаза, а нахально улыбаясь, до фривольного обращения: 'О Великий и Величайший среди смертных...'.

Как-то так у нее получалось, и уважительно, и не обидно, и сам Эттан не мог сдержать улыбку, глядя в озорные глаза 'невестки'.

А ларчик просто открывался. Еще во времена оны, будучи юристом в администрации, Татьяна усвоила этот тон обращения.

Без подобострастия - самой противно, да и ценить не будут.

Без излишней резкости - по ушам получишь.

Без ехидства и иронии, которые почему-то не в состоянии оценить начальники, но с легкой нот кой юмора, как бы говоря, да, вы умнее и сильнее, я вся у ваших ног... разрешите подмести заодно? А то ниц, во прахе лежать неудобно?

С Эттаном Давертом такой стиль тоже срабатывал. Без нарочитого восхищения, без желания что-либо получить, скорее, наоборот - Алаис бы век его не видела, но Преотец зачастил.

То проводил вечера и ночи в своем дворце, а то стал заявляться под вечер. Корми его ужином, показывай, как растет малыш, играй на гароле... и все время чувствуй себя канатоходцем.

Упадешь - пропадешь.

Алаис от всей души желала Преотцу острого поноса, из-за которого он неделю от горшка (читай - дома) не отклеится, но до подсыпания какой-нибудь пакости в его бокал еще не дошла. Все же польза...

От кого еще можно узнать, где содержится магистр Шеллен?

Только от Эттана который приходит и жалуется на неуступчивого мерзавца. Его и так уж, и этак... и все напрасно! Палачи жалуются, что пытки... не то, что не действуют, а как-то все слабее и слабее, словно человек впадает в какое-то оцепенение. И боятся переусердствовать.

Казнить, что ли, негодяя, пока он самостоятельно не подох?

Где содержится?

В Ламертине. Так прозвали местную тюрьму рядом с дворцом Преотца. Каменный мешок. Высокая башня, в которой почти нет окон, нет света, нет надежды...

Камни, цепи, охапка соломы, пыточные на нижнем этаже...

Летом - камни раскалены от солнца, зимой на стенах наледь, весной и осенью сырость. Если оттуда выходят не на плаху, то долго не живут. Даже крысы в Ламертине не водятся...

Как туда проникнуть?

Никак.

Вход один - это тяжеленные ворота. А надо еще пройти по коридорам, найти магистра, освободить от цепей, довести до ворот, вытащить, как-то переправить на побережье...

С каждым днем Алаис все больше понимала, что это нереально. Идею подал Луис.

- Если Шеллена поведут на допрос к Преотцу?

- От Ламертины до дворца - два шага по площади.

- Нам этого хватит.

Алаис подумала пару минут. Ну да, сотовых телефонов здесь нет, телефонов тоже, если приказ принесет Луис, ему поверят и выдадут заключенного. А если запросят подтверждение? Пошлют гонца?

- Надо узнать подробнее, что и как.

Луис фыркнул.

- Тут тебе и карты в руки. Узнавай.

Он вполне свободно общался с Алаис. Какая там стеснительность, если они спят в одной кровати, малым не целуются на людях, и всячески изображают любовь.

Глаза Алаис вспыхнули огоньками.

- Карты? Нет, в карты я играю плохо. Но... плотника мне! Срочно!

***

Вечером Эттан Даверт был встречен тишиной. Ровно до каминной, в которой над клетчатой доской сидели, согнувшись, его сын и Александра.

- А я тебя так! И в дамки!

- А я твою дамку съем!

- И пропустишь новую!

Преотца даже заметили не сразу, но Эттан не разгневался - ему стало интересно. Александра щелкнула по доске костяшкой, Луис загрустил, а женщина подняла голову - и от всей души улыбнулась Преотцу.

- Пресветлый!

Эттан тут же был усажен в лучшее кресло, рядом с ним появились и графин, и блюдо с тарталетками, а Алекс вернулась к доске. Зависла над ней на миг, покачала головой - и снова щелкнула костяшкой.

- Съел?

- Съем!

- Кого съедите? - потребовал уточнений Преотец, и тут же получил их. Оказалось, что это такая игра - называется шашки. А есть еще поддавки. Хотите посмотреть?

Посмотреть Эттан хотел.

Вроде бы и несложно, но Александра раз за разом выигрывала у Луиса. И почему у него такой бестолковый сын? Вот Эттан бы...

***

Алаис пристально наблюдала за Преотцом, и точно уловила момент, когда его надо было пригласить в игру.

- Не желаете попробовать, пресветлый?

Очаровательная улыбка смягчила иронию, и Эттан милостиво склонил голову. Ну, держись, девочка!

Через пять минут он оказался разбит в пух и прах, и сам не понял, как это произошло.

Еще через пятнадцать минут Эттан проиграл второй раз, а потом и третий.

После двенадцатого проигрыша ему удалось один раз выиграть, а потом он проиграл еще три раза.

И вновь выиграл. И опять проиграл.

Александра улыбалась, парировала ходы, отбивала атаки, и заодно болтала о том, о сем. А еще уверяла, что такому блестящему стратегу, как Преотец, научиться играть в шашки не составит труда. Конечно, блестящему! Он ведь так хорошо все продумал!

Особенно с Орденом Моря!

И сбежать-то никому не удалось... кому-то удалось?

Ой, как страшно! А если они сюда придут? Вы же нас защитите, правда?

А если они решат освободить магистра?

Это невозможно?

Ах, какое облегчение это знать. Но вдруг они решат устроить налет на Ламертину?

Бесполезно?

Подделают приказ! Чтобы им выдали ценного пленника.

Невозможно? Приказ запечатывается личным перстнем Преотца - и кольцом самого Эттана. Два раза. А если не будет второй печати, значит, надо хватать негодяев...

А если они ее подделают?

Невозможно?

Ох, как приятно это знать! Но вдруг?

Есть тайный знак в письме. Который знают только Эттан с комендантом.

О, Великий и Величайший, воистину, ваша мудрость не знает границ.

К концу вечера Эттан уверенно выигрывал две партии из трех. Алаис слегка поддавалась, так, чтобы не было заметно. Заслужил.

Столько ценной информации она бы ни от кого не узнала. И хвалила Преотца, на чем свет стоит. И умный он, и потрясающе легко все осваивает, и другим было бы намного сложнее, и...

Эттан млел.

Даже от дурочки приятно услышать дифирамбы в собственный адрес. А от умной женщины - втройне. Все же, Луис не так глуп, если позарился на эту девчонку. Хотя Эттан предпочитал более статных женщин, но была в Александре какая-то изюминка, нечто такое... Было.

Очень интересная женщина.

***

Вечером, в общей спальне (а как еще убеждать окружающих, что они любовники?) Луис от всей души поаплодировал Алаис.

- Алекс, ты гений.

Алаис медленно присела в реверансе. В роскошном кружевном пеньюаре это выглядело забавно - коленки виднелись.

- Теперь мы знаем многое, но далеко не все.

- Думаешь, отец что-то утаил?

- Я бы утаила. Обязательно.

- И что теперь делать?

Алаис потеребила губу. Подумала.

- Если было бы устроено покушение на Преотца, если бы его захватили в заложники... нас - нет, мы не настолько важны для него...

- Вряд ли и это подействует.

- А если устроить коменданту 'день прочистки'?

Луис подумал.

- Это возможно. Вряд ли его помощник в курсе всех тонкостей. Если комендант свалится с болезнью, то его помощник станет на пару дней главным. И выдаст нам магистра. Мне - точно.

- Надо это все еще обдумать на свежую голову. Давай выспимся, а уж завтра...

- Выспишься ты, как же...

Маленький ребенок - существо страшное. Орет он, когда ему хочется. По счастью, есть няньки, но кормить ребенка встает мать. А Луис, обладая чутким слухом, также просыпался. Потом, конечно, опять проваливался в сон, но...

Он никому и никогда не признался бы, но однажды...

Малыш захныкал. Нянька отлучилась, а утомленная Алаис спала, как оглушенная. Мужчина встал и подошел к колыбели. Медленно и осторожно подсунул ладони под тяжелое тепленькое тельце, вытащил, прижал к себе...

Плач прекратился.

Малыш изучал незнакомца, Луис изучал малыша. И обоим нравился результат.

Младенец был... забавным. С хохолком на головке, с ясными блестящими глазенками и беззубой младенческой улыбкой во все десны, с крохотными ручонками, которые пока бессмысленно двигались в воздухе. Он доверчиво смотрел, не ожидая подвоха. Его никто не обижал, не поднимал на малыша руку, этому ребенку никто и никогда не запретит завести собаку, никто не посмотрит на него леденящим взором...

Луис попробовал представить, как Алаис, в угоду мужу, игнорирует сына.

Не получилось.

Картинка складывалась совсем иной. Летящий из окна муж, летящая вслед скалка, и машущая им рукой женщина, с ребенком на руках. А нечего тут! Муж - преходящее, а ребенок - нечто вечное.

Мужчина стоял с малышом на руках у открытого окна, и мысли, которые лезли в голову, были... странными.

А ведь у него тоже будут дети.

Какими они будут? От кого? Как он будет их воспитывать?

Потом вернулась нянька, малыша пришлось отдать, но Луис часто поглядывал на Алаис уже по-новому. У них ничего не может быть. Она - Карнавон, он - Лаис.

А - жаль.

Только от сильной женщины рождаются умные и сильные дети. Луис постепенно понимал, что кого бы он ни нашел, она будет проигрывать Алаис Карнавон. Но...

Кровь.

***

Эдуард, герцог Лаис, смотрел с башни на бушующее море.

Оно ревело и бросалось на подножие замка, оно и не думало успокаиваться, волны пели, приветствуя... или требуя? Или и то, и другое?

- Отец?

Сын подошел почти неслышно. Эдуард повернулся, с любовью посмотрел на своего первенца. Феликс родился слабеньким, и сколько же усилий потребовалось, чтобы выходить его, вырастить... но сейчас юноша ничем не уступал своим сверстникам. Прекрасно скакал верхом, владел мечом, и Эдуарду доподлинно было известно, что местные деревенские девушки тоже не жалуются на молодого господина, щедрого и не злого. Красавца с золотыми волосами и карими глазами. Совсем не похожего на мужчин со старых портретов... впрочем, эти портреты давно были убраны с глаз долой. Фамильная галерея была закрыта для посторонних.

- О чем ты думаешь?

Эдуард вздохнул, глядя на море. Он не мог рассказать этого жене, но сыну... Ему принимать эту ношу.

- Море бушует.

- И что? - Феликс искренне не понимал, в чем дело.

- Море бушует, когда герцога нет дома.

Феликс помотал головой.

- Не понимаю? Мы же дома?

Эдуард вздохнул.

- Я не хотел говорить с тобой об этом здесь и сейчас, я подождал бы, пока тебе не исполнится тридцать, но, судя по всему, этих десяти лет у нас не будет.

- Отец?

- Ты никогда не задумывался, как мы стали герцогами Лаис?

- Н-нет...

Эдуард вздохнул.

Понятное дело, не задумывался. Мальчик родился герцогом, для него это было привычно и понятно. А вот то, что сейчас расскажет отец...

- Мы родственники Лаис, да. Но не герцоги.

Феликс даже рот открыл. Сказанное не умещалось в картину его мира.

-Ты видел родовые портреты?

- Д-да...

- Лаис, истинные Лаис были темноволосыми, с серыми или карими глазами, белой кожей. Мы же... Сам видишь.

И Эдуард, и его сын были блондинами. Разве что Эдуард - сероглазым, а у его сына были золотисто-карие очи, пылкий взгляд которых испытывала на себе не одна красавица.

- И что?

- Около ста лет назад, чуть меньше, тогдашний Преотец решил уничтожить герцогство Лаис. Я не знаю, за что. Знаю только, что в одну ночь его люди атаковали замок. Не выжил никто,, нападавшие убивали всех, вплоть до младенца, лежащего в люльке. Уничтожали кровь Лаис.

- А...

- Почему не исчезло герцогство? Потому что освободившееся место отдали нашему прадеду. Прапрадеду, если быть точным. Двоюродный брат тогдашнего герцога сделал ублюдка на стороне, не признал, но воспитал, как своего сына. И наш прадед любил отца. Его, кстати, убили со всеми Лаис. Так что мы не герцоги... кровь Лаис в нас есть, ее достаточно, чтобы море не бушевало, но для принятия наследия - этого мало. Слишком мало.

- Но как тогда он стал герцогом?

- Его не было дома, когда все случилось. Нет-нет, не думай о прадедушке плохо. Он не предавал, иначе сгнил бы заживо. Законы крови в этом отношении суровы. Он уезжал, а когда вернулся, все было кончено. В дневнике сказано, что он пытался отыскать хоть кого-то, потом понял, что все бесполезно, решил отомстить, но Преотец сделал ему предложение. Либо он убивает прадеда, и род Лаис вообще прервется. Либо прадед становится герцогом, и подчиняется воле Преотца.

- Он согласился?

- Он знал, что жив кто-то из старого рода. Кто-то из его сводных братьев или сестер. Не знал, только, кто и где.

- А откуда он это знал?

- Его не приняло наследие Лаис.

Феликс помотал головой.

- Погоди... отец, что значит - не приняло наследие Лаис?

- Вот это. - на пальце герцога блеснул зеленый камень с вытравленной на нем серой акулой. - Это подделка. Настоящий, снятый с пальца убитого герцога, лежит где-то в сокровищницах Тавальена. Но в записях предка сказано, что его никто не смог надеть.

- Почему?

- Начиналась странная штука. Опухали руки, шли красными пятнами, люди криком кричали от боли... перстень попробовали примерить на осужденного. Ему становилось все хуже и хуже, в итоге, он умер от удушья через несколько часов. Наш прадед примерил перстень, но когда по руке пошли красные пятна, снял его, и больше никогда не одевал.

- А... потом?

- Сказано, что он ждал, искал, надеялся, но все было впустую. Тогда он рассказал все это своему сыну, в надежде, что рано или поздно найдется потомок... преотец Лисандр был глуп. Если бы он уничтожил всех Лаис, море обезумело бы, родовой замок был бы уничтожен, а герцогство стерто с лица земли. Этого не произошло, значит, кто-то остался жив. Не наш предок, его крови не хватило бы для признания Морем... Кто-то был. И был рядом, на земле Лаис...

Феликс медленно сжал виски.

- Кошмар... Прости, отец...

- Что уж там. Потому и закрыта для посторонних картинная галерея. Кровь герцогов сильна, поверь, если сейчас на земле есть Лаис, они выглядят точь в точь, как их предки. Просто лучше это никому не знать.

- А они есть?

- Посмотри на море.

Феликс повиновался.

- Акулы?

Да, это были акулы. Целые стаи кишели рядом с замком, они играли, словно дельфины, они наслаждались бушующим морем, но почему-то не жрали друг друга.

- Они приветствуют своего господина. Море поет и акулы танцуют. Это один из признаков. Другой - принятие наследства. Есть и еще несколько, о них сказано в дневнике прадеда...

- То есть где-то есть законный герцог?

Эдуард улыбнулся сыну. Какой же умный мальчик у него вырос.

- Есть, сынок.

- И что теперь?

- А теперь нас ждет много проблем. Если герцог Лаис, истинный герцог, придет к воротам замка, мы не сможем поднять на него руку. Уж поверь, это станет нашей смертью. Кровь не потерпит предательства.

- И?

- А король вряд ли поймет мое желание жить. И преотец Даверт тоже.

Феликс мрачно кивнул, понимая глубину ямы, в которой они все оказались.

Отказаться - нельзя. Им не жить. Согласиться тоже нельзя, все равно убьют. Избавиться от проблемы... может, если он сам....

- Проклятие падет на весь род, - Эдуард выделил голосом последние два слова. - Даже и не думай, если не хочешь нашей смерти.

- Не буду.Но что тогда делать? И зачем ты мне это рассказал?

- Рассказал потому, что больше не уверен в завтрашнем дне, - отрезал Эдуард. А что делать...

Он посмотрел на море. На играющих акул - одну, белоснежную, длиной в шесть человеческих ростов было особенно хорошо видно, и решительно тряхнул головой.

- Делать то, что завещал наш предок. Договариваться. Наверняка, есть мирные пути решения проблемы. И мы должны с этим справиться. Обязаны. Я хочу увидеть своих внуков.

***

Массимо разбудил Луиса примерно в четыре часа утра. Мужчина зевнул, тихо ругнулся и полез из кровати. Рядом проснулась Алаис.

- Что случилось?

- Доставили шпиона.

- Я с вами. Дайте мне минуту...

Алаис решительно отбросила одеяло, не обращая внимания на то, как Массимо отвел глаза, накинула поверх ночной рубашки длинный теплый халат, и сунула ноги в домашние туфли. Стукнула в соседнюю комнату няньке, чтобы та посидела рядом с ребенком, благо, покормила она его недавно. Даже заснуть как следует не успела...

Малыш-то спал, сопя в две дырочки, ему Массимо ничуть не помешал. Дети - это счастье? Да, наверное. Только родители это осознают, когда могут выспаться.

- Где он?

- Внизу, в подвале.

Алаис деловито кивнула. Правильно. Конечно, там прохладно, зато снаружи ничего не будет слышно, да и кровь убрать легче.

В подвал они спускались втроем. Далан ждал их рядом с крепко увязанным телом.

Тело сверкало глазами и пыталось что-то сказать сквозь кляп. Наверное, пожелать здоровья всем присутствующим.

Массимо опустился рядом с пленником на колени, и достал кинжал. Приставил к горлу.

- Заорешь - хуже будет.

Пленник внял. Кляп вытащили.

- Как тебя зовут? - начал допрос Луис.

Ага, как же. Лицо мужчины исказилось от ярости.

- Ты! Давертовский ублюдок!!! ...! ...!!!

- Вы знакомы? - посмотрела на Луиса Алаис.

- Нет. Я его раньше никогда не встречал. А ты?

Алаис пригляделась поближе. Взяла факел, всмотрелась в лицо...

А ведь...

Как ей ни паршиво было в тот момент, но рыцаря Ордена она точно не забудет.

- Стэн Иртал, - уверенно опознала она. - Рыцарь Ордена Моря, будьте знакомы.

У рыцаря отвисла челюсть.

- Вы?!

Алаис вздохнула, отвела со лба особенно противную прядь волос, и возвела очи к небу.

- Стэн, вы малым не насмерть перепугали Лизетту! Как вам только не стыдно?

Теперь рот открыл и Луис. Вот такого он точно не слышал раньше. А Алаис, не особенно отвлекаясь на посторонних, продолжала распекать рыцаря.

- Мало того, что у вас хватило ума приехать в Тавальен, де могут найтись ваши знакомые, что там - могут! Найдутся! Вы еще третесь у Храма! И маскировка у вас отвратительная, с вашей осанкой только нищим и притворяться! Скажите спасибо, что вас ловить никто не пытался...

Воспитательного зуда хватило минут на пять. Потом Алаис махнула рукой и посмотрела на Массимо.

- Развяжите его, и пойдем отсюда? У меня ноги замерзли.

- А...

- Пытки на сегодня отменяются. Сейчас мы накормим гостя, и он нам расскажет, чего ему нужно в Тавальене. А если рискнет кинуться на Луиса, я ему лично голову оторву.

И несмотря на то, что эта угроза была произнесена девушкой 'бараньего веса', на голову ниже любого из присутствующих, мужчины отнеслись к ней вполне серьезно. Она такая, она может...

Массимо разрезал веревки на ногах у Стэна, вздернул рыцаря за шкирку, как нашкодившего кота, и подтолкнул к выходу из подвала.

- Топай, давай. А еще раз рот откроешь на монтьера, я тебе его зубами заткну. Твоими.

Стэн хмуро покосился на Массимо, но решил промолчать. Ненадолго, пока не разберется в ситуации.

***

- Идиот, - припечатала Алаис, когда Стэн отказался сообщать о цели приезда. - Хотя тут и так ясно. Либо ты героически решил угробить Преотца, а заодно и сам помрешь, потому как у Даверта охрана, либо хочешь освободить магистра. Ага, значит, первое. А на начальстве крест поставил?

- Какой крест? - не понял Стэн.

Алаис махнула рукой.

- Это я в том смысле, что помочь магистру ты не можешь, а потому и не будешь?

- А как я могу ему помочь? - огрызнулся Стэн.

Алаис взглянула на Луиса. Тот махнул рукой.

- Ты уверена?

- Нет. Но если что - помощь от него может быть хорошая.

- Тогда можешь говорить. Все равно для отца одного присутствия этого типа в доме хватит на приговор.

Стэн переводил взгляд с одного на вторую. Алаис подумала еще пару минут, и решила выдать часть информации.

- Магистр Шеллен мне кое-что должен. Поэтому я хочу до него добраться. Поговорить, а лучше - вытащить его из тюрьмы.

Стэн открыл рот. Посмотрел на Алаис, на Луиса Даверта, на Массимо, потом на Далана, еще пристальнее на Далана, опять на Алаис...

- Вы... он... мальчишка - копия магистра.

- Я его не рожала, - открестилась Алаис.

Далан подошел, фамильярно чмокнул ее в щеку.

- Да ладно тебе, сестренка...

Алаис отвесила ему щелбан в лоб, аж звон по залу пошел.

- Сколько раз тебе говорить - не называй меня так!

- Вы... ясно, - просчитал для себя Стэн. - А Даверт?

- Жить хочется, - кратко пояснил Луис. - Думаешь, отцу это простят? Ты - только первый... да и не первый уже.

Стэн и не сомневался. После данного поступка Эттана Даверта, найдется уйма людей, желающих вцепиться ему в горло.

- И ты решил поменять сторону?

- Сторону я менять никогда не собирался. Свою, - вежливо пояснил Луис.

Алаис подняла руки.

- Так, хватит. Стэн, я вас уговаривать не буду. У нас свои интересы, у вас свои. Магистру Шеллену привет от вас передавать?

- Вы так в себе уверены?

Стэну казалось, что он смотрит спектакль, настолько все было странно, неправдоподобно...

Сын Преотца, который собирается предать родителя, девушка, которая спасла ему жизнь, сын магистра Шеллена в доме Преотца... да что здесь происходит?

- Я - уверена, - отрезала Алаис. - Вы можете помочь нам, можете не помогать... ваше дело.

Стэн подумал пару минут. Особого выхода у него не было. До Преотца добраться не удастся, это он уже понял. Ему бы двоих-троих друзей, тогда бы рискнул. А так и сам поляжет, и дело не сделает. Если эти люди сдадут его Преотцу...

- Я уйду, но буду приходить, - решил он.

- Зачем? - прищурилась Алаис.

- Ну...

- Стэн, давайте все проясним раз и навсегда. Эттан Даверт нужен нам живым и невредимым, это понятно? Его смерть - мгновенный приговор магистру Шеллену.

Это Стэн понимал. Кого бы ни поставили на место Эттана, вряд ли он будет возиться с Магистром ордена. Вытаскивать его из Ламертины, возвращать власть - такого и в сказках не бывает. С девушкой и парнем все понятно, они родственники Магистра. Мальчишка - сразу видно, что родной сын. Тот же нос, те же губы, поворот головы... цвет волос немного другой, глаза другие, а так - очень заметно. А девчонка кем приходится магистру? Или мальчишке?

Старшая сестра? Кузина? Кто-то еще? Орден Моря не требовал целибата, поэтому рыцари вполне спокойно заводили и любовниц, и детей. Жениться не могли, это да, а остальное - сколько хочешь.

Совпало, что его занесло к ним в дом, но ведь не выдали, не предали, не подставили, а могли бы. Лгали, изворачивались, выгораживали его перед толпой, сами рисковали жизнями...

Может, спасенная жизнь стоит того, чтобы им хоть чуть-чуть доверять?

- Не буду я убивать его. Пока.

- И то дело. Но и здесь вы остаться не сможете, вы понимаете, почему?

Стэн понимал. Мало ли кто его увидит из старых знакомых, на нищих внимания обращают намного меньше, а вот на слуг в доме... могут, могут его узнать, и тогда он сам пропадет, и людей подведет.

- Понимаю.

- У вас деньги есть?

- Есть, - огрызнулся Стэн. Алаис перевела взгляд на Луиса, и Даверт молча вышел из комнаты.

- Значит, будут еще. Где мы сможем найти вас при необходимости?

- Где и сегодня, - ухмыльнулся Стэн. Алаис посмотрела на Массимо, мужчина молча кивнул, найду, никуда не денется.

- Отлично. Пока я вас беспокоить не стану. Ближе к делу - тогда... если понадобится помощь.

Стэн кивнул. Вернулся Луис Даверт, положил на стол толстенький, приятно звякнувший кошелек.

- На первое время хватит, потом еще пришлем, - решила Алаис. - Сами обратно доберетесь?

- Да...

Стэн пришел в себя только в ночлежке у Кривого, на грязном тюфяке, блох в котором было больше, чем соломы.

Неужели это правда?

В городе сын магистра Шеллена, и он хочет помочь отцу. И договорился для этого с сыном Преотца?

Звучит безумно, но...

Надеяться хотелось.

Арден, помоги!

***

Алаис с Луисом лежали в кровати, нос к носу. Не целовались, нет. Просто шептаться так было намного удобнее. И не услышит никто, и по губам не прочтет.

- Ты ему веришь?

- Нет. А ты?

- Я никому не верю.

- Тогда зачем он тебе?

- Чтобы не мешался под ногами. Еще вылезет, когда не надо, сорвет дело...

Луис подумал пару минут.

- А использовать его никак...?

- Посмотрим. Знаешь, я подумала недавно, только сказать забывала. Откуда ты знаешь, что Лаис?

- От матери.

- А она?

- Бумаги сохранились. А что?

- Дело в том, что род Лаис был уничтожен не просто так. Если верить моим семейным хроникам, был такой Преотец Лисандр, вот он что-то не поделил с Лаис. Не хочешь наведаться в архивы Тавальена, и порыться там?

Луис почувствовал себя идиотом.

А ведь и верно... он как-то не задумывался над тем, что было известно с детства. Род Лаис, замок Лаис, резня, в которой уцелела только маленькая Мари Лаис, она же впоследствии Мэриэтта Линкс...

Почему это произошло?

Книга матери рассказала о его происхождении, дала рецепты ядов... откуда они, если малышка была еще в колыбели, когда извели всех Лаис?

Не спросишь теперь, не у кого...

Архивы Тавальена могут дать хотя бы часть ответов.

- Я завтра же...

- Правильное решение. Ты завтра в архивы, Далан приглядывает за тьером Синором, Массимо займется рыцарями - не верю я, что он тут один.

- А ты возьмешь на себя Преотца? То есть - отца?

Луис старался сдержаться, но в голосе зло скрежетнула... ревность? Нет, что вы! Это не ревность, это нечто другое. Нежелание выглядеть наивным рогатым дурачком... было, было уже такое в его жизни, спасибо, отец!

Алаис передернула плечами. Получилось очень выразительно, даже под одеялом.

- Если другого выхода не будет. Не хотелось бы.

- И как далеко ты готова зайти?

Алаис глубоко вздохнула. Выдохнула. Конечно, можно было бы спросить, с чего такие вопросы, и разругаться вдрызг. Но - нельзя. Поэтому женщина заговорила нарочито медленно, гадким тоном заслуженной учительницы, чтобы точно дошло.

- До победы или смерти, Луис. Ты теперь тоже Лаис, а потому советую изучать историю. Ты слышал хоть раз, чтобы герцоги воевали?

- Нет...

- Почему?

- Не знаю.

- Именно. Короли могли казнить любого, приговорить, если хочешь, но герцогские рода никогда не враждовали. Потому что нельзя. Это расценивалось, как предательство крови, и посягнувший на родича сгнивал заживо.

- Даже так?

- Именно так, герцог. Поэтому я никогда не подниму руку на тебя или Далана, а ты не сможешь продать или предать нас. Тебя покарает твоя же кровь.

- Хм-м... а если бы я не знал, что Лаис?

- Какое отношение твои знания имеют к крови? Она либо есть, либо нет.

- А за Шеллена мне не прилетит? Я ведь ему не помог?

- А сейчас ты что делаешь?

Луис подумал пару минут, вспомнил, как писал анонимные письма, стремясь предупредить хоть кого-то. Впрямую предать отца он не мог. Тогда еще не мог.

- Как это работает?

- Не знаю. Может, Короли знали.

- А если бы я не пошел с вами, а решился бы сдать вас отцу?

Алаис тихонько фыркнула под одеялом.

- Это... неприятно. И видеть, и чувствовать, - она вспомнила герцога Дион из своего сна. И передернулась. - Ты бы умер. И смерть твоя была бы не из легких.

- Только короли...

- Король имел право забрать жизнь любого из своих поданных. Герцог мог карать и миловать, но не посягать на родную кровь.

- А если он не знал? Бывает же так? Бастарды и прочее...

- Я не все знаю. Но из того, что я читала, герцогские рода немногочисленны. Ты сам посмотри в архивах, в Тавальене должны следить за конкурентами?

- Следят, я точно знаю.

- Вот. Посмотри, подумай, сопоставь данные. Если я правильно поняла, те, кто роднился с герцогами, делали это очень редко. И подозреваю, что рано или поздно такие рода вырождались. Не все, нет, но вот эта конкретная веточка...

Луис подумал, и пообещал посмотреть. Сегодня же.

Алаис попросила посмотреть все, что есть на Карнавонов - вдруг у нее есть какая-то родня, или что-то обнаружится, чего она не знает, отвернулась и быстро заснула. А Луис лежал рядом с женщиной, которая ему нравилась, под одним одеялом, едва ли не в обнимку, и чувствовал себя дурак-дураком. Впервые за всю его жизнь к нему относились настолько безразлично. И это было обидно.

***

Алаис было не до переживаний Луиса.

Она не лгала, ни капли не лгала, она действительно читала нечто подобное в книгах, но как соотнести всю информацию со своим материалистическим мировоззрением не знала. И злилась.

Советская школа существования богов не предусматривает, точка.

Советская школа дружелюбных акул не предусматривает. Акула может не сожрать человека в одном случае - если она дохлая. Мирно плавать с ним в море, особенно когда у него кровоточащие раны?

Бред сивой акулы... то есть кобылы.

А все эти разговоры о предательстве крови? Здесь что - мир напуганных Иуд?

Вот как это все сопоставить с реальностью?

Как кровь определяет, кто предал, кто не предал... эритроциты с мозгами в биологии не предусмотрены, и лейкоциты с записью на диск - тоже. Допустим, герцог Дион предал свою родню, поднял руку на братьев-сестер, и кровь ему отомстила. Проказой заболел мальчик.

Извините...

У нас что - по лепрозориям одни предатели сидят? Чушь и бред! Проказа - не кара господня, а серьезная беда. Ты можешь просто проехаться в одном транспорте с больным проказой, а спустя двадцать лет гадкая болячка вылезет у тебя, ты и не поймешь - откуда? Но это не кара, это - жизнь. Это бывает...

Почему помер Дион?

Самый простой ответ - яд. Только медленный, чтобы помучился, гад! И папа-король вполне мог приказать отравить сына. За дело же, не просто так!

Как включаются в эту схему остальные?

А простите, никак. Суевериями об косяк. Если бросить человеку в спину: 'что б ты ногу сломал', он потом каждое спотыкание на твой счет запишет. Если суеверный, конечно. Но здесь-то все такие.

Внушили им про предательство, может быть, из первых примеров, кого-то сами короли и убирали, или их доверенные лица. А потом - все. Сарафанное радио действует по принципу: 'мы точно знаем, это так!'. И поди, не поверь ему, сарафанному-то! Алаис точно знала, что она бы тоже помогла. Обеспечила бы такие сплетни, однозначно, потому что хуже предательства ничего не бывает. Бить в спину человека, который тебе верит... все же правильно Иуду удавили. Алаис почему-то всегда больше верила в Булгаковскую версию, чем в самораскаяние, и искренне считала, что собаке - собачья смерть. Простите, песики, вы как раз не виноваты, что таких тварей с вами сравнивают.

А вот как с этим монтируется остальное?

Вырождение герцогских линий от посторонних людей?

Да... мало ли?

Может быть и случайность, и какой-нибудь рецессивный ген, который через пару поколений вылезает наружу... не генетик она! Не генетик! Хотя тут и они оказались бы бессильны. Тут нужны историки, архивисты и генетики. Брать кровь, сравнивать, искать аллели и параллели...

Тогда, глядишь, что и выцепится, кодоминантное или аутосомно-рецессивное. Может ли быть так, что одни гены блокируют другие, и те не вылезают? А когда кровь достаточно разбавляется - бац! Сюрприз, господа! Они и забыли, что три поколения назад в их роду какой-то там огрызок герцогского счастья был, а генетика есть. Вот, как Виктория, ее величество королева английская, которая порадовала полконтинента наследственной гемофилией?

Вполне возможно.

Да и мир такой...

Ни анальгетиков, ни антибиотиков, если чем серьезным заболеешь, проще сразу помереть, не мучаясь.

Возможно и так.

Предположить, что герцоги сами убирали отдаленную родню? Нет, простите. Это уже паранойя.

Все было просто, понятно, логично и даже приятно в чем-то. Единственное, что не монтировалось в схему - косатка и акула. Ладно еще косатка - пусть ее и обозвали китом-убийцей, но повадки у нее своеобразные. И вовсе не обязательно она убивает человека.

А вот акула...

Алаис решительно не верила в дрессированную рыбку из класса хрящевых. Такого не бывает. Такого. Не. Бывает.

Но акула-то была!

Значит, и все остальное верно?

Бррррр!

Не верю! Не верю, но и понять ничего не могу.

Алаис могла откровенно признаться себе, что Луиса отправила в архивы ради своего любопытства. Ей-то там порыться не дадут, это факт, а интересно...

Будем надеяться, что-то он да накопает!

***

Стэн шел по Тавальену.

Конечно, он колебался, размышлял, думал о предложении Александры Тан и Луиса Даверта...

На плечо ему опустилась тяжелая ладонь.

- Эй ты! Шваль! Живо за мной!

Стэн вспыхнул, готовясь послать наглеца в дальнее путешествие - один удар кулаком в ухо, и долгие грезы ему обеспечены, но из-под широкополой шляпы на него смотрели знакомые серые глаза Лароша Дарю.

- Ры...

- Молчать, смерд! Как ты вообще смеешь открывать рот в моем присутствии?

Стэн получил перчаткой по губам, и, униженно согнувшись, отправился вслед за братом по Ордену.

Он больше не один! Арден, какое счастье!

***

Ларош пришел к дому на окраине Тавальена. Стэн послушно следовал за ним, пока не закрылась тяжелая дверь. А потом Ларош повернулся, и от души обнял собрата, не обращая внимания ни на грязь, ни на лохмотья, ни на запах.

- Хвала Ардену, ты жив!

- Брат...

Мужчины еще раз крепко обнялись. Хорошо, когда ты не один в целом мире...

- Ты... один?

- Со мной еще Артур и Лоран, - Ларош вздохнул. - Больше пока никто не при шел, и ребята-то чудом добрались... Как ты выжил?

Стэн вздохнул.

- Со мной тут приключилась такая странная история...

Он честно рассказывал про свое спасение, про то, как добирался до Тавальена, про предложение, которое сделала ему Александра...

Ларош слушал, потом медленно кивнул.

- Может, они и врали, но ты учти - кто-то пытался предупредить магистра. Я лично видел письма...

- И промолчал? - вспыхнул Стэн.

Ларош покачал головой.

Не промолчал, но магистр Шеллен не обратил внимания на предупреждение. Даже не думал, что вот так... Сам Ларош сделал, что мог. Купил на всякий случай домик в Тавальене, даже не на свое имя, сделал несколько заначек... но такой наглости от Даверта и он не ожидал. Нет, не ожидал.

- Никто не ожидал, - согласился Стэн. - Так что же делать?

- Поговорим с этими твоими... Сам бы с удовольствием прибил Даверта, но если есть возможность помочь магистру...

- Наверное, есть. Они меня не выдали, хотя собой рисковали...

- За это время могло многое измениться.

Стэн и не спорил. Он был счастлив, что уже не один, а остальное...

Разберутся.

***

Примерно в это самое время Луис сидел в архивах, копался в старых пергаментах, чихал и злился. Сколько, интересно, лет здесь пыль не вытирали? У мужчины было большое желание выйти отсюда, потом отловить десяток слуг, запустить в архив и запереть. На год!

Пока все не уберут!

Роду Лаис была посвящена отдельная стойка, и Луис основательно закопался в бумагах. Сразу и интересные факты выяснились, например, старая карта побережья.

Всем известно, что Лаис граничит с Карстом, но люди благополучно забыли, что раньше Тавальен стоял на землях рода Лаис. То есть - Преотец оказывается под властью герцога.

Понятно, это никому не нравилось.

Около сотни лет назад, плюс-минус десяток лет, преотцу Лисандру перестало нравиться подобное положение вещей. Он решил поговорить с герцогом, и выкупить у него земли, на которых стоит Тавальен, или предложить компенсацию, или...

О чем разговаривали на той встрече, Луис так и не узнал, но...

Судя по всему, герцог отказал Преотцу. Или заломил бешеные деньги (мерзавец! Негодяй! Брать деньги с Храма! Да как у него рука поднялась?), или просто рассмеялся в лицо. Или - или.

Луис так и представлял себе этот разговор.

- Вы знаете, что Тавальен стоит на вашей земле...

- Да, я в курсе, любезнейший.

- Я хотел бы выкупить эту землю. За... пусть пятьдесят тысяч золотом.

Герцог откидывает голову, смеется, почему-то у него лицо Родригу, бедняги Родригу...

- Пятьдесят тысяч? Вы, любезнейший, глупец - или скряга? Даже пятьсот тысяч - и то слишком дешево!

- Вы требуете денег с Храма?

- Я могу потребовать, чтобы Храм убирался с моей земли. Или вообще стереть вас в порошок.. Я - могу. Забыли Тимара? Я напомню...

Луис почти видел, как Преотец Лисандр уходит, сжав кулаки, и как полыхает в ночи замок Лаис. Как врываются в ворота солдаты, подстегнутые приказом: 'пленных не брать!', как хватает маленькую герцогессу кормилица, и прячется... где?

Может быть, в потайном ходе. Луис был уверен, что они есть в замке.

И...

В одном из свитков он нашел нечто...

У мужчины не только руки затряслись.

Герцог Карнавон ждал нападения, его замок был в осаде, он успел подготовиться, и достались Таламиру косточки от рыбки.

Герцог Лаис нападения не ждал.

А потому Преотцу Лисандру досталась богатейшая библиотека, из которой половину книг уничтожили после прочтения (убить негодяя мало!), и родовые реликвии Лаис.

Герцогская корона, перстень, медальон...

Все это хранилось в сокровищнице... Ордена Моря!

Ордена Моря?

Луис подумал, что сходит с ума, и еще глубже зарылся в пергаменты. Да, это сложно, тяжко, но если знаешь, где искать, обязательно найдешь нужное.

Именно так.

Орден Моря не участвовал в этом грязном деле (даже во имя веры вырезать всю семью - подлость и гадость, дети ни в чем не виноваты), кажется, тогдашний Магистр не одобрил этого поступка (и кто бы одобрил?) но и сделать почему-то ничего не пытался.

Добился, чтобы ему передали все реликвии, и успокоился.

Луис подумал, что теперь придется расспрашивать отца про реликвии герцогов, и тут же покачал головой. Нет, не хотелось бы. Эттан Даверт не дурак, он в эти вопросы вцепится, как голодная собака в кость, и драгоценности своего рода Луис отродясь н получит.

Но тогда что?

Магистр Шелен?

Да, другого выхода у Луиса не было. Вытаскивать магистра, расспрашивать... Кстати!

Глаза Луиса полыхнули недобрым темным огнем. А к чему длить ожидание? Зачем расспрашивать Этана, если есть совершенно замечательный тьер Синор? Схватить, допросить, и в расход. Уж эта-то тварь отлично должна знать, что именно Тавальен получил с Ордена, что пошло в казну, что прилипло к рукам, к чьим конкретно рукам... может быть, даже и где это что-то хранится.

Обязательно надо расспросить мерзавца.

***

Эти планы Луис и изложил Алаис тем же вечером. И наткнулся на серьезный и даже немного грустный взгляд женщины.

- Видишь, как все одно к одному? Придется нам вытаскивать магистра, хочешь, не хочешь...

- И сейчас не хочу, - Луис ворчал просто из чувства противоречия, с Алаис было совершенно замечательно препираться - беззлобно, весело, а главное, результативно. В этих забавных перепалках обязательно рождалась какая-нибудь интересная идея.

- Сама не хочу. А вот тьер Синор... не знаю. О магистре мы все и так узнали, от твоего отца, а вот хватать этого господина... Как бы не всполошить весь гадюшник раньше времени.

Луис подумал, кивнул.

- Может быть и так. Просто следить за ним?

- Следить, перехватывать письма, может быть, поинтересоваться в чьих домах он так часто бывает.. не сыщик я. Не сыщик...

- То есть?

Алаис непонятно махнула рукой. Ну да, до появления Шерлока Холмса этот мир не дорос. Разве что до шерифа Ноттингемского.

- Не думай об этом. Итак, нам нужен Шелен, живой, в сознании и желательно в пригодном для употребления виде. И - да. Если мы забираем магистра, это в любом случае происходит с шумом, а потому можем прихватить и тьера Синора.

- Если раздвоимся.

- Об этом я еще не думала.

Да уж, силы были невелики. Маританцев Алаис просить не хотела, справедливо опасаясь отказа, а самим...

- Чем он увлекается? Вино, кости, женщины?

- Деньги.

- И только?

- Власть.

- Это мы ему предложить не сможем. Увы... Нанять наемников?

- Да они нас сдадут, не задумываясь...

- Значит, придется отказаться от этого плана. А ты можешь побеседовать с магистром Шеленом?

- Я...

- Просто пройти в Ламертину, передать ему привет от жены и сына, расспросить про реликвии Лаис?

Луис посмотрел на женщину так, словно та изрекла Арденово откровение.

- Я... Да, могу! Меня пропустят!

- Ты не вызовешь подозрений отца?

- Придумаю причину.

- Это должна быть очень основательная причина. Очень...

Луис кивнул.

И таки придумал.

Тем же вечером он попросил у Эттана Даверта разрешение на посещение узника в Ламертине. Эттан искренне удивился - к чему, и был изрядно огорошен ответом. Дескать, по мнению Луиса, Вальеру Тессани могли убить орденцы.

Зачем?

Ну, они вообще твари мутные. Да, это не аргумент. Но! Они хотели бы разорвать союз Давертов и Карстов? Да, безусловно!

Хотели бы навредить Этану? Да.

К тому же ходят слухи, что как-то Орден был связан с герццоогами. Может, они не хотели допускать бастарда в благородный род...

А может, были и еще причины. И Луису хотелось бы лично убедиться в их наличии или отсутствии.

Этан подумал, махнул рукой, и разрешил, за что был засыпан горячей благодарностью и от сына, и от Алаис. Последняя вообще смотрела на Преотца, как на героя. Если Луису охота тащиться в Ламертину, пусть развлекается. Не в ущерб делам, конечно...

Луис поблагодарил отца, и отправился к магистру на следующий же день. Пока Преотец не передумал.

***

Допросные, наверное, во всех мирах одинаковы.

Каменный мешок, без окон, зато с очагом - мало ли что надо будет накалить для большей убедительности?

Свет очага и факелы - вот и все источники света в этом кошмаре. И они выхватывают из темноты разные интересные вещи - стол для пыток, кресло для него же, стеллаж, на котором в строго определенном, удобном для палача порядке разложены всякие полезные приспособления вроде иголок под ногти, кнуты и плети на стене...

И все это кажется еще более устрашающим в полумраке, клиент ведь должен дозреть?

В пыточную и приволокли магистра Шеллена, чтобы уважаемый тьер смог с ним поговорить. А куда его еще?

Тут он и запираться не будет, и какие-никакие удобства есть - допрашиваемого можно сразу для большей интимности на дыбу подвесить, а тьер может на стул присесть... даже кресло?

Конечно, тут же сам Преотец бывает, не станет же Сам на простом табурете сидеть?

Луис уселся в кресло, осмотрел окружающую обстановку, пронаблюдал, как привязывают магистра, и махнул рукой палачу с подручными.

- Оставьте нас.

- Но, тьер... - попытался возразить секретарь.

- Я непонятно изъясняюсь?

Больше вопросов и возражений не последовало. Все вышли, оставив Луиса и магистра наедине. Магистр щурился на свет. В каменном мешке быстро отвыкаешь...

- Кто вы?

- Луис Даверт.

Молчание. Потом краткое.

- Что вам надо?

- Поговорить.

- Мне не о чем разговаривать с ублюдком убийцы.

Луис покачал головой, хотя и понимал, что собеседнику не за что уважать его. Да, люди меняются. Еще полгода назад за такие слова он убил бы на месте, а сейчас... неясно, что ли? Этого Шеллен и добивается. Перебьется.

- У меня к вам много вопросов, магистр. Я не уйду.

Молчание. Правильно, к чему тратить время на всякие глупости вроде споров или разговоров со своими врагами. Достаточно просто молчать, даже под пыткой, и рано или поздно магистра вновь оставят в покое. Почти смертном покое...

Луис слышал, бывало и такое. Просто камеры замуровывали. Иногда в них оставляли окошко, чтобы просунуть воду и пищу, иногда - не оставляли.

Но Луису надо поговорить с магистром, и есть тема, к которой он не останется безразличным.

- У вас замечательный сын, магистр. Элайна вырастила его настоящим тьером, хотя это и сложно - в семье купца.

Магистр дернулся так, что дыба заскрипела. Ага, есть!

- Ты...!!!

Луис выглянул в коридор. Каменный мешок имеет еще одно преимущество. Подслушать вас попросту невозможно, разве что через замочную скважину, а за этим он проследит. Но на всякий случай лучше подойти поближе чтобы его слышал только магистр. И тихо-тихо, почти на ухо собеседнику:

- Магистр, хотите поклянусь кровью, что с ними все в порядке? Он нашелся, жив-здоров... вы ведь из-за него волновались и ни на что не обращали внимания, верно? Поэтому мой отец и застал вас врасплох.

Еще молчание. А потом тихое-тихое:

- Да.

- Они вас любят. И не бросают. Я не буду рассказывать о нашем договоре, но они нашли, чем меня заинтересовать.

- Ложь.

- Пусть так. Если вам легче в это верить. Но сейчас я пришел обсуждать не их. Магистр, скажите мне, где реликвии Лаис?

- Зачем они тебе?

- Долго объяснять. При следующей встрече я все расскажу, обещаю.

- Я отдам тебе реликвии, но не трогай их! Прошу!

Да, то, что не могут сделать палачи, голод, холод, легко сделает с человеком любовь и страх за близких.

- Не надо отдавать их мне. Просто ответьте - их не забрал Преотец?

Магистр впервые посмотрел на собеседника иначе. Ясным, острым, умным взглядом. Луису удалось если и не поколебать его ненависть, то хотя бы выделиться из общего ряда. И Шеллен ухватился за соломинку. Что еще остается человеку? Только надежда.

- Наверняка. Это тайна Ордена, и ее знаю только я. Будет знать мой преемник, когда придет его время.

- А если вы не успеете ее передать?

Смешок.

- Реликвии герцогов не теряются. Хотя откуда бы тебе об этом знать? Сопляк.

Луис даже не обиделся. Рассказывайте, герцог, рассказывайте.

- Это точно?

- Да.

Луису хотелось спросить еще о многом, но время! Да и опасно...

- Вы причастны к нападению на Вальеру Тессани?

- Нет...

Это он и скажет отцу. Не причастен. Все отрицал. А остальное...

Остальное он расскажет Алаис.

***

Алаис кивнула, оценив информацию. Небрежно погладила Луиса по руке, даже не замечая своего жеста.

- Ты молодец, все правильно. Не место там и не время, чтобы о таком говорить, но если реликвии у них - это замечательно. Мы и так собирались вытаскивать Атрея, теперь у нас есть лишний повод.

Луис только головой покачал.

- До сих пор не представляю, как это сделать.

Алаис пожала плечами.

- Это же просто. Его надо казнить.

- Казнить?

- Луис, а как еще? Ты сегодня был в Ламертине, скажи, реально ли взять ее штурмом?

Луис задумался, но ненадолго.

- Нет.

- Тогда все просто. Надо убедить Преотца, что живой магистр - слишком большая роскошь. Пусть казнит его, а мы отобьем мужчину по дороге на казнь.

- Думаешь, это будет легче?

- Ты, Массимо, Стэн, Далан, я... - Алаис усмехнулась, припоминая что-то еще. - Справимся. Обещаю кучу спецэффектов, от которых разбежится и народ, и стража, а еще...

- Спец...?

- Тьфу! Луис, не думай об этом! Я просто обещаю, что сделаю несколько интересных сюрпризов для стражи.

Тьер Даверт посмотрел на Алаис с сомнением, но спорить не стал. А вдруг?

А Алаис тем временем раздумывала над самым простым из доступного. Хоть бы и йодистый азот? Нашатырный спирт, йод, чего еще надо? Нашатырь тут уже есть, правда, называется он нюхательными солями, но этот гнусный запах Алаис ни с чем не спутает. Йод?

Это из морских водорослей, любой, кто в детстве читал Жюля Верна, получит его, пусть, не влет, но достаточно быстро. Зола от водорослей, серная кислота, которую тут также пользуют алхимики, она узнавала. Спирт. Тоже не так сложно сделать. Большой концентрации и точности там не нужно, это точно, племяшки таким баловались. Любил у них учитель по столу лапами бить, вот они и развлеклись, подсунули ему такую 'бумажку'. Потрясающий эффект был обеспечен.

Хлопок, спецэффекты, прыжок преподавателя на полметра в высоту, крики, вопли, директор, но шутников дети не выдали, а по столу преподаватель больше не бил. Сначала все сдвигал в сторону, а уж потом... Испортили человеку удовольствие!

Алаис думала насчет черного пороха, но потом...

Нет, нельзя такие вещи приносить в этот мир. Пусть сами изобретают. Не хотела Алаис себе судьбы Нобеля, который сначала изобрел взрывчатку, а потом всю оставшуюся жизнь раскаивался в своем поступке. Был еще вариант с аммиачной селитрой, но его Алаис тоже решила оставить на потом. Она слышала о таких вещах, как бризантность и фугасность, но именно слышала. А вот своими ручками попробовать, пощупать, сделать - это вам не расческу в фольгу заворачивать, чтобы 'поджиги' сляпать на скорую руку.*

* Большая просьба для тех, кто заинтересуется - пробовать все это в малых дозах и в чистом поле. Если хотите оставаться в полном комплекте. Прим. авт.

Теперь надо было поговорить правильно с Эттаном.

***

Разговор зашел тем же вечером, когда Эттан Даверт зашел в гости к сыну.

- ...Что сказал этот негодяй?

- Что к смерти матери он не причастен.

- Стоит ли ему верить? - Эттан с сомнением посмотрел на вино в своем бокале.

- Не знаю. И вообще, стоит ли его держать в Ламертине? Может, казнить?

Эттан нахмурился.

- А это буду решать только я.

Луис поднял руки, словно отступая.

- Отец, я и не спорю.

- А мне любопытно? - Алаис состроила Эттану глазки. - Прошу вас, монтьер... - Правда, присела она при этом на подлокотник кресла Луиса, благо, маританские платья намного удобнее и свободнее, чем местные общепринятые. Эттан с удовольствием пропутешествовал глазами по тонкой фигурке, и смягчился.

- Да. Думаю, что казнить его пора. Все, что нужно, он уже сказал, а в остальном - зажился. Хватит.

Алаис опустила ресницы.

- А где казнят таких, как он? Государственных преступников?

Все 'страшное преступление' состояло в том, что Шеллен не захотел делиться деньгами и властью с Эттаном, но Даверт все равно расцвел. И принялся объяснять глупой женщине:

- Обычно на центральной площади. На Круглой площади Тавальена, есть такая. Но магистр Шеллен - это не простой бродяга, с ним так не получится.

- Почему?

- Потому что его казнь может вызвать народный резонанс.

- Правда? - Алаис давно заметила, что чем глупее ты выглядишь, тем проще жить. Конечно, в возрасте после сорока она себе этого позволить не могла, уж больно глупо выглядит 'бабушкодевочка' но здесь-то ей и двадцати нет! Почему бы не воспользоваться?

- Да... думаю, лучшим вариантом будет казнить его в Ламертине. Или удавить по-тихому, или вообще замуровать.

Эттан погрузился в сои мысли, прикидывая, как ему лучше уничтожить врага, и не заметил, какими взглядами обменялись Алаис с Луисом.

- Как его переубедить?

- Уже никак.

- Ир-рион!

***

- Можно бы хуже, но некуда, - Алаис расхаживала по спальне. - Надо не просто пройти в Ламертину, но и вывести оттуда пленника. Потом вывезти его из города и удрать от погони. Песец.

- Что?

- Полный хвост от Ириона, - раздраженно пояснила Алаис Луису, который, развалившись на кровати, наблюдал за ее метаниями.

- А-а...

- На такое у нас ни сил, ни средств не хватит. Остается только хитрость.

- Какая же?

Лично Луис выхода не видел. Единственное, что приходило пока ему в голову - это нанять отряд наемников, и с шумом и грохотом отбить пленника. Только вот нанимать надо человек сто, не меньше, а лучше - больше.

Алаис подумала пару минут, а потом вдруг ухмыльнулась,

- А что поделывает у нас тьер Синор?

***

- Где бывает этот поганец?

Глаза у Алаис были большие и круглые. Впрочем, у Луиса они были не лучше. Массимо ухмыльнулся.

- Да. В доме, принадлежащем некоему тьеру Витано. А тьер Витано, как мне рассказали в магистрате, живет в Тимаре. Более того, тьер Витано - дальний родственник графов Эльтей, а графы находятся в близком родстве с герцогами Тимар.

- Массимо, - Луис едва за голову не схватился, - ты хочешь сказать, что тьер Синор связан с Тимарами?

- Я это предполагаю, - согласился Массимо. - Более того, я в этом почти уверен.

- Почему?

Массимо развел руками. Мол, чутье, но штука это малоуловимая, за хвост не удержишь...

- А что в этом было бы удивительного? - вмешался Далан. - Алаис, подумай...

- Алекс!

- Извини. Алекс, подумай сама. У нас есть Лаис, Карнавон, Атрей... остались Карст и Тимар.

Луис выразительно скрипнул зубами.

- Карсты... Карсты тоже... есть.

Алаис подняла брови, в упор глядя на собеседника. В свое время сотрудники очень не любили женщину за инквизиторские привычки и дотошность при получении информации, и сейчас, Луису предстояло познакомиться и с тем, и с другим.

- Рассказывай.

Через полчаса Луис чувствовал себя выстиранным, выжатым, и даже высушенным. А Алаис расхаживала по комнате, пытаясь сопоставить факты.

- Ты сам отдавал приказ о казни Карста?

- Это сделал я, - уточнил Массимо. - Нанимал людей, отдавал приказы, Луис спасал сестру.

- Тогда откат не пойдет. Это хорошо. А вот остальное - плохо. Придется как-то получать развод для Лусии... о чем вы думали? Ты же знал, что Лаис!

- Думаешь, весь мир только тем и занимается, что изучает обычаи и родословную герцогов? - раздражился Луис. - Да девять десятых и думать-то о них не думают! Ни разу в жизни!

- Ты живешь в оставшейся одной десятой, - отбрила Алаис, - и должен был думать о будущем. Ты себе просто не представляешь, что может случиться с герцогом, который поднимет руку на брата...

- Представляю. Читал.

- То есть - рискуешь сгнить заживо? - прищурилась Алаис.

И неожиданно для себя подумала, что вот он - ответ. Брат на брата... поэтому и дети от двух герцогских семей рождаются уродами? Потому что близкое родство?

И где бы о таком прочитать?

- Вернемся к тьеру Синору, - Луис махнул рукой. - С Карстами мы пока ничего сделать не можем, да и надо ли?

Алаис задумалась. Вся ситуация ей резко перестала нравиться. Три из пяти герцогских семей здесь уже представлены, четвертая привязана косвенно, пятая... и пятая вылезла. К чему бы это, как не к войне с Турцией?

- Что такое Турция? - удивился Луис.

- Я говорю вслух? Извините, просто поговорка, - махнула рукой Алаис. - Итак, тьер Синор?

- Схватить его и расспросить, - Массимо был сама краткость. - Наблюдением мы больше не узнаем.

- А кто еще посещает тот дом?

- Тьер Эльмон, тьер...

Алаис честно выслушала перечисление двух десятков фамилий, которые ей ни о чем не говорили, а вот Луису...

- Луис?

- Тьер Эльмон - один из помощников градоправителя. Тьер Дист - заместитель начальника городской стражи. Тьер Лорак - судья, как и тьер Синто. Тьеры Карел, Ботор и Шокост - купцы, и не из последних...

Перечисление было длинным. И что приятно - в этот список попал и некий Арто Лост - обычный тюремщик из Ламертины.

Оставалось только качать головой. По сопоставлениям получалось, что загадочный домик посещали достаточно серьезные люди из самых разных кругов общества, от тюремщиков до благородных тьеров. Видимо, его хозяин был чрезвычайно общительным человеком с разнообразными интересами. Он коллекционировал не тех, кто на главных постах, нет. Но представьте себе, что начальник городской стражи вдруг травится кефиром? И на кого она остается? Конечно, на заместителя. А помощник градоправителя может своевременно придержать или пропустить нужные документы, да и купцы...

- О ваших расспросах и слежке кто-нибудь знает? - Луис первым понял, чем грозит эта ситуация.

Массимо покачал головой.

- Нам повезло. Очень. Мы следили, сначала заметили там тьера Диста, потом тьера Эльмона... и поняли, что надо быть очень осторожными. И спрашивали сведения примерно о полутора десятках домов, сказали, что тьер желает купить имение в Тавальене, может, что-то из этих продадут? Приглянулось ему...

Алаис потерла лоб. Луис смотрел в окно нехорошим взглядом.

- Осьминоги...

- Они самые. Луис, ты знаешь подробности? Что там за история была с Тимарами и Преотцом?

Сама Алаис помнила все, рассказанное Даланом, но есть ли там хоть зерно истины? Что-то очень сомнительно. Это как с историей. Сначала - Ленин хороший, потом Ленин плохой, потом Николай Второй святой, а что еще через двести лет скажут? Можно ручаться - наврут еще больше, история, она ведь отлично прогибается под власть. Умирают очевидцы, а потом крои ее, как хочешь, хоть под платье, хоть под брюки.

- Я знаю только то, что всем известно, - открестился Луис. - Надо наводить справки.

- Наведешь? Пожалуйста...

- Конечно, - кивнул мужчина, даже не раздумывая. Ему тоже надо было знать.

Если Тимары в Тавальене ради мести - то и пусть их. Город всяко уцелеет, а Преотцы... На это место претендент всегда найдется.

А если они желают чего-то еще...

- Тьера Синора все равно надо брать, - вздохнул Луис. - Даже если он ничего не расскажет, у нас в руках окажется его личная печать, все его бумаги, а там наверняка много всего... Если эта тварь ни на кого компромата не накопила, буду очень удивлен.

- А сумеем мы спросить так, чтобы он нам все рассказал? - засомневалась Алаис.

- Я - сумею, - припечатал Луис. - Когда?

- Завтра? Тьер Синор очень консервативен, в этот день он посещает своего любовника, - предложил Массимо.

Алаис скривила губы. Впрочем, на лицах Луиса и Далана было такое же отвращение. Эх, нетолерантный мир! Никакой терпимости к меньшинствам...

***

Тьер Синор вышел от своего любовника в замечательном настроении.

Ах, Илио, милый мальчик, с черными глубокими глазами, и ярким порочным ртом. Такой милый и капризный...

Конечно, некоторые его капризы обходятся дороговато, но зато какие у него умелые губки! И какое замечательное поджарое тело, хрупкое, и в то же время, сильное...

Тьер Синор настолько погрузился в приятные воспоминания, что даже не заметил, когда рядом появился этот нищий...

Совсем мальчишка, русые волосы растрепаны, глаза смотрят нахально... мальчишка?

Да уж почти взрослый парень.

- Дяденька, подайте хромому, слепому, убогому, больному, нищему, косому, глупому, кривому, ветерану Куликовской битвы под Полтавой на лечение пострадавшим при Бородино...

Тьер Синор невольно встал на месте.

И не успел опомниться, как мальчишка оказался рядом, чем-то кольнул...

В глазах поплыло, и тьер почувствовал, что заваливается на грязные камни мостовой, но чья-то рука подхватила его под локоть. Потом все померкло...

***

- Он и опомниться не успел, - Далан улыбался во весь рот. Мальчишки, они всегда мальчишки. И для юного Атрея это была лишь игра. Опасная, смертоносная, но такая притягательная...

Луис потрепал мальчишку по плечу.

- Ты молодец.

Далан расцвел, как роза.

- Алекс написала мне вопросы... вдруг чего забудем?

- Давай сюда, потом еще сверимся, - согласился Луис, протягивая руку за свитком. Вообще, Алаис напрашивалась и поучаствовать, но тут мужчины были неумолимы.

Такое зрелище - не для женщины! Тем более, не для кормящей матери!

Алаис надулась, предсказуемо обозвала всех странным портняжным словом 'шов... ники?', и осталась дома. А Луис отправился вместе с добычей в один из скромных неприметных домиков на окраине Тавальена. Хорошее место, глухое, трущобное, тут хоть благим матом ори, хоть чем кидайся, а никто тебя не услышит. И завонявший труп никого не обеспокоит. Хотя вонять ему никто не даст, даром, что ли, здесь земляной подвал?

Зарыть поглубже, и не думать ни о чем.

Луис уже приговорил тьера Синора, вопрос был в том, что именно он расскажет. Ну, и в мучительности самой смерти. Тоже ведь разница - умереть мгновенно - или умирать сутками...

Растянутый на четырех вбитых в стену скобах, голый тьер Синор внушал только отвращение. Невысокий, пухлый, с кожей какого-то гнилостно-белесого оттенка, с тонкими ножками и большим животом. Насекомое, иначе и не скажешь. Но очень опасное.

- Ага, приходит в себя, - первым изменения заметил Массимо.

- Никаких имен, - приказал Луис. Потом лично поправил на Далане маску, сделанную из наволочки от подушки. Рисковать никто не собирался. Умрет Синор - отлично, туда ему и дорога. А если случайно останется жив?

В этом случае он никого не должен опознать. Ни по лицу, ни по голосу (шарик за щеку, и порядок), ни даже по цвету волос - мало ли? Так что с легкой руки Алаис, мужчины надели на головы нечто вроде колпаков, да и на одежду накинули балахоны, наскоро сшитые Лизеттой из простыней. Алаис ворчала нечто вроде 'Ку-Клукс-Клан нервно курит в сторонке', но расспросы пришлось оставить на потом. Хотя и интересно...

Мужчины уже привыкли, что у герцогини в запасе куча разных интересных историй, надо только спрашивать, где непонятно.

Тьер Синор шевельнулся, и Массимо выплеснул на него ведро с колодезной водой. Специально приготовили.

Мужчина вскрикнул, и очнулся.

А неприятное это ощущение - приходить в себя в такой сложной обстановке. Когда ты голый, растянут на веревках, а еще на тебя с голодным и злым любопытством смотрят трое человек. И прикидывают, что можно от тебя отгрызть... ладно, что можно узнать. Но и первое - не исключается.

Что можно сделать в такой ситуации?

Заорать во все горло.

- Помогите!!! ПОМОГИТЕ!!! ПОЖАР!!!

Луис не мешал. Пусть наорется, сговорчивее станет.

И верно, поорав минут пятнадцать, и видя, что никто не спешит ни на выручку, ни даже пожар тушить (подвал-то глубокий, да и выложен деревом), тьер Синор умолк, и опасливо покосился на своих похитителей.

- Все? - осведомился Луис. - Или еще повизжишь?

- Вы напрасно меня похитили.

Ответом тьеру был насмешливый хмык. Напрасно! Вот если б не похитили - было бы напрасно, а так, глядишь, и пригодишься.

- Думаешь, советник Преотца - плохое приобретение?

Настроение у тьера Синора стремительно поползло вниз.

Эти люди слишком много знали. Этио не случайные грабители, н6е простые похитители людей, от которых можно откупиться, им что-то нужно, но что... взгляд тьера метнулся по подвалу.

- Это ищешь? - Луис небрежно поддел ногой изящную батистовую рубашку. Вот только воротник у нее был слишком богато отделан камнями, и неспроста. Под одним из камней скрывался серый порошок, и хватило бы даже вдоха...

Но не зря тьера раздели догола, и не зря привязали так, чтобы он даже головой не дергал. Волосы - и те срезали.

- Меня будут искать!

- Поищут, не найдут, успокоятся, - припечатал Массимо.

- Я... - тьер Синор замолк. А потом уже более осторожно спросил, - сколько вы хотите за мою жизнь?

- Жизнь за жизнь, - на этот раз плечами пожал Далан. - Нам нужен магистр, а вот ты - не нужен.

Тьер Синор явственно выдохнул.

- Магистр Шеллен? Вы из Ордена?

- А вот это тебя не касается.

Синор ощутимо расслабился. Это было опасно, но не так...

- Братья! Да зачем же так? Вы же просто могли сказать... прийти...

Ответом был насмешливый хмык. Тьер Синор понял намек, и ринулся вперед со всем пылом трусливой души.

- Да я же... Я сам ненавижу Даверта! Этот негодяй, мерзавец, от которого стонет весь Тавальен, который ворует все, что плохо лежит...

- А что хорошо лежит - двигает и тоже ворует? - не сдержался Далан. Тьер Синор изумленно замолк, и слово вставил уже Луис.

- Меня не интересует, что ты думаешь о Даверте. Как нам вытащить магистра из Ламертины?

- Не знаю.

- А если подумать?

Тьер Синор как мог, помотал головой.

- Братья, его выпустят только по требованию Преотца.

- Неужели такой умный человек, как вы, не знает, как пишутся эти распоряжения? - вкрадчиво спросил Луис.

- Ну... кое-что я помню.

- Что же?

Задачу весьма облегчало то, что Эттан Даверт тоже поделился сведениями. Оставалось трясти все с Синора, сверяя с уже известным. И пусть только попробует соврать, гнида! Каленые прутья по нему плачут! И иголки с клещами!

***

В то время, как Луис вытряхивал истину из тьера Синора, Алаис тоже скучать не пришлось. В скромный домик Преотца явился рыцарь Ордена Стэн Иртал, в облике нищего. Под окном он скулил недолго, но так выразительно, что из соседнего дома в него кинули гнилой морковкой. Рыцарь посчитал это признанием своего таланта, а потом его позвали к задней двери дома Давертом, и Лизетта вынесла ему сыр и хлеб.

- На, горемыка. Пожуй.

- Благодарствую, добрая госпожа... - и уже тише, шепотом. - Мне надо поговорить с вами.

- Со мной - или с нами? - Лизетта оглядывалась по сторонам. - Да ты кушай, кушай, бедолага. Жизнь - тяжелая штука...

- И то верно. Где я только не бродяжил... Вам-то по хозяйству ничем помочь не нужно? Дров наколоть, воды принести? Лучше с обеими.

- Да есть кому. Где и когда?

- Или еще какая работа нужна? Вы скажите, все сделаю... Завтра будьте к полудню на круглой площади.

- Нечего тут делать. Иди отсюда, пока меня хозяева не заругали!

Стэн сгорбился, и пошел. Теперь оставалось ждать. Поручение Лароша он выполнил, и искренне надеялся, что их не предадут. Что на этих людей, кто бы они ни были, можно рассчитывать.

На сына Преотца?

Даже думать такое было страшно. Но и выбора не было.

***

Мужчин Алаис встретила, словно они пришли с войны. Бросилась на шею Луису, крепко поцеловала в нос, потом так же поступила с Массимо и Даланом.

- Как вы?

- Да все в порядке, - Далан, почувствовав себя старшим, тоже ответил на поцелуй, и, в свою очередь, звонко чмокнул Алаис в кончик носа. - Взяли, расспросили, пока оставили, чтобы дозрел.

- Про...

- Пока про Шеллена. Шансы есть, - Луис был чем-то недоволен. - Доступ к печати у меня есть, кодовые слова мы знаем, магистра нам выдадут. Или хотя бы пропустят в Ламертину нас. Но нужны люди...

- Людей найдем, - Алаис усмехнулась своим мыслям. - Но уходить придется всем вместе, и с большим шумом.

- Ты, в любом случае, отправишься из города первой, с ребенком и Лиз, чтобы ничего не случилось, - отрезал Луис. Алаис пожала плечами, и не думая спорить. Это не дамские романы, в которых героиня обязана лезть во все дырки, а герой потом спасает ее, рискуя и своей шкурой, и всеми окружающими. Это жизнь, и стоит признаться честно, боец из нее никакой. Пинок в причинное место - и быстрый бег, это потолок возможного для Алаис Карнавон. Край - оглушить кого. А уж убивать...

Страшно.

На такое Алаис была способна только ради спасения своей жизни, или жизни сына. Но самой лезть под стрелы и мечи?

К Ириону!

- Хорошо. Так вы расскажете...?

- Конечно. Сейчас, отмоемся, и все расскажем.

***

Как оказалось, хитрый Эттан Даверт придумал и еще один способ проверить человека. Письмо особым образом складывалось, запечатывалось личной Преотцовской печатью, и обязательно подписывалось Преотцом два раза. В начале письма и в конце. А если не подписано, то все. Распоряжение надо притормозить, а негодяев хватать, благо, сами в тюрьму пришли!

Не соврал ли тьер Синор?

Пытался. Но когда с него начали драть шкуру полосочками, в буквальном смысле слова, понял, что правду говорить легче и приятнее. И раскололся. Боль он терпеть не мог совсем.

Так что в Ламертину можно идти хоть завтра-послезавтра, но один Луис туда не отправится.

Тимары?

Вот тут было глухо. Тьер Синор ничего не знал об Осьминогах. Его просто наполовину купили, наполовину шантажировали. Был грешок у советника, воровал не по чину, а такой грешок в среде жрецов не слишком одобрялся.

Вот тьера Синора и поймали на сребролюбии, и предложили золота. Много золота, очень много золота... и надо-то было раз в десять дней заглянуть в домик на окраине, и побеседовать с приятными людьми. О чем?

Темы разговора всегда выбирали они, а тьер Синор выходил из домика богаче на пятьдесят монет золотом.

Алаис уважительно присвистнула.

- Это сколько же они золота тратят?

Луис развел руками.

- Очень много. А откуда оно - я даже предположить не рискну.

Алаис тоже не рисковала. Хотя...

- Луис, пожалуйста! Покопайся в архивах! Чует мое сердце, что-то в этой истории с покрасневшим морем и первым Преотцом - неладно...

Сердце Луиса этого не чувствовало, оно то замирало, то пускалось вскачь, и все из-за этой красивой женщины, которая стояла рядом, сжимала руки, и интересовали ее только исторические загадки. Да уж, бывает так!

Сколько женщин мечтали о нем, но были неинтересны, безразличны, а тут...

Неужели ты попался, Даверт?