Сфера Жизни

Глава вторая

Конан бушевал до наступления темноты, понося на чем свет стоит неизвестного шутника — мало того, что оставил весь отряд без ужина, так еще и… Убивать за такое надо!

В любом случае котелок придется выбросить — если Гвай и Эйнар предложили его отмыть, а потом прокалить на огне, то Асгерд с Конаном решительно этому воспротивились. Дело в том, что у асиров (Асгерд происходила родом из Нордхейма) и киммерийцев существует неписаный, но нерушимый закон, гласящий, что если исходящая от тела нечистота коснулась любого предмета, связанного с употреблением пищи, от такового предмета следует немедленно избавиться, чтобы не навлечь гнев богов — любая трапеза есть священнодействие, вкушение божественных даров. Следовательно, нечистота может оскорбить Незримых.

Гвай согласился с этими доводами, злосчастный котел был отнесен на пятьсот шагов ниже по течению реки и выкинут в заросли осоки. Засим, невозмутимая как богиня Фрейя Асгерд извлекла из мешков с поклажей запасной походный котел и с помощью Эйнара вновь принялась за труды — поскольку никто не желал оставаться голодным.

Тем временем вернулся Гнедой: судя по окровавленной морде, сартак славно поужинал, скорее всего, завалив лань или некрупного оленя. Конан в который раз подумал о том, насколько странный скакун ему достался — по виду лошадь лошадью, а повадки хуже, чем у иного леопарда. Но умен мерзавец, этого не отнимешь.

Гнедой прошелся по лагерю, ненадолго задержался у сваленных в кучу вещей, шумно обнюхал мешки и отправился к речке, на водопой. Киммериец обратил внимание на то, что вид у сартака был слегка озадаченный — будто учуял что-то…

— От костра не отлучаться, — приказал Гвай, когда котел был утвержден на углях и начал закипать. — Хотя бы один из нас постоянно должен находиться в лагере. Есть у меня нехорошее подозрение, что мы обзавелись донельзя странным попутчиком, который преследует нас от самого Райдора.

— Если это так, то к нечистой силе он не относится, — немедленно дополнил Эйнар. — Действует при свете солнца, лошади не беспокоятся, да и наши амулеты молчат.

Броллайхэн был абсолютно прав. Каждый охотник носил на шее оберег в виде серебряной головы волка. Если неподалеку использовалась черная магия или разгуливала нечисть, амулет становился холодным и начинал вздрагивать. Однако сейчас охранная магия Ночной Стражи молчала, не предвещая никакой опасности.

…Дозвольте пожелать всем вам доброго вечера, — из темноты неожиданно послышался отлично знакомый охотникам голос. — Могу я присоединиться к вашей трапезе?

В круг света костра вошел человек, облаченный в широкую черную хламиду с капюшоном и церемонно раскланялся с Гвайнардом. Если быть точным, это был не совсем человек, а еще точнее — совсем не человек. Компанию Ночных Стражей решил навестить старинный приятель и незаменимый помощник в делах — Рэльгонн из Рудны, упырь, вампир и просто очень хороший друг Гвая и всех остальных райдорских охотников на монстров.

— О, кого к нам на огонек занесло, только посмотрите! — обрадованно воскликнул киммериец. — Ты где гулял последнюю седмицу, морда вампирская?

— Конан, когда же ты научишься достойному обхождению? — огорчился Рэльгонн, сбрасывая капюшон, под которым действительно обнаружилась самая настоящая вампирская морда — желтые глаза навыкате, тонкие синеватые губы за которыми скрывались ужасающие конические зубы, длинный крючковатый нос, серо-белая пергаментная кожа и острые, прижатые к лысому черепу уши. Тут Конан оказался непогрешимо прав — покажи эдакое страшилище любому непривычному человеку, со страху штаны намочит.

— Извините, что так долго не навещал, — упырь запросто присел к костру, не забыв перед тем извлечь из складок своего балахона весьма вместительную баклагу и передать варвару. — Вот, это в качестве извинений — перед тем, как заглянуть к вам, слетал в Пуантен, на винодельню «Золотая Лоза». Не подумайте, вино я не украл! Честно взял из хранилища, оставив на месте сосуда четыре золотых аурея, вино-то очень дорогое.

Охотники согласно покивали, отлично понимая, в чем тут дело.

Во-первых, рудненские упыри-каттаканы отличались от людей обостренным чувством справедливости, почти невероятной честностью и трепетным отношением к чужой собственности.

Во-вторых, не было ничего удивительного в том, что Рэльгонн смог так запросто «слетать» в Пуантен — благодаря уникальной способности «прыгать через Ничто», каттаканы могли за долю мгновения преодолевать любой расстояние в пределах Хайборийского мира. В-третьих, Рэльгонн был очень благовоспитанным вампиром и наверняка посчитал, что семидневное отсутствие, за время которого Стражи гадали, что могло приключиться с каттаканом, ранее являвшимся в гости каждый вечер после заката, потребует возмещения.

— …Кажется, мы нащупали ниточку, ведущую к тайне Врат Миров, — неторопливо повествовал упырь, глядя в пламя костра своими замечательными золотыми глазами. — Собственно, все минувшее время мы занимались только этой проблемой, и я не мог уделить время для визита. Потом расскажу в подробностях… Сегодня вечером я нагрянул в ваш дом на Волчьей улице, но домоправительница, госпожа Тюра, сказала, что вы уехали на Закат. Пришлось догонять.

— Догонять! — фыркнул Конан. — Мы-то ехали полный день, с рассвета, а ты способен за один миг очутиться где угодно!

— У людей тоже есть недоступные каттаканам способности, — парировал Рэльгонн. — И, поверьте, они не менее впечатляющи, чем прыжки сквозь Ничто. Итак, я слушаю вас, друзья. Что такого случилось? Отчего вы спешно отправились на Закат? А самое главное — требуется ли моя помощь?

Гвай рассказал. Про письмо от Хранителей, про загадочную историю с исчезновением большого отряда охотников, про странности с сапогами и пропавшим, а потом внезапно появившимся амулетом, про змей… Даже про изгаженный котелок поведал. Сам Гвайнард не видел особой связи между всеми этими событиями, но Рэльгонн, как существо, обладающее логическим складом ума, призадумался.

— Что происходит в баронстве Лотар, я разведаю нынешней же ночью, — уверенно сказал упырь. — И попробую отыскать ваших потеряшек. Для этого придется поднять на крыло всех моих родственников, ну да ничего — они засиделись в Рудне, надо поразмяться! А вот странности с мелкими пакостями меня весьма настораживают.

— Мелкие пакости?! — снова взорвался Конан. — Если ты думаешь, что наср… гм… нагадить в котелок — это мелкая пакость, то у нас разные представления о жизни!

— А разве я когда-либо отрицал последнее? — не без иронии спросил Рэльгонн. — Оставим частности, и подумаем о главном. Со вчерашнего дня вы начали чувствовать на себе чье-то неусыпное, внимание, верно? Кто-то таскает мелкие вещицы…

— И сапоги! — напомнил варвар.

— Таскает мелкие вещицы, сапоги, пищу, — мирно согласился упырь. — О не слишком остроумных шутках мы вообще умолчим. Лично я, пусть и являюсь существом из иного мира с совершенно другой системой ценностей, такого юмора решительно не понимаю. Однако, меня заинтересовала история со старинным амулетом. Вопрос ко всем: вы уверены, что амулет был предназначен именно для отпугивания морского животного, которое вы именуете «Местер Струвормом»? Никакой ошибки?

— Клянусь, никакой! — уверенно сказал Гвай. — Талисман мне подарил волшебник Пелиас Кофййский, покровитель гильдии Ночной Стражи от конклава Золотого Лотоса. Столь многоученый маг не мог ошибиться!

— Верно, не мог, — согласился Рэльгонн. — Я знаком с Пелиасом, он действительно разбирается в своем деле… Пожалуй, соперничать с Пелиасом может только Тот-Амон из Черного Круга Стигии, исключительно одаренный человек! Итак, вывод я могу сделать только один: некто или нечто изменило свойства амулета. Основа заклинания осталась нетронутой: оно воздействовало на змей. Однако, изменились частности — заклятье стало привлекать, а не отпугивать гадов, кроме того в Райдоре Местер Струвормы по определению не водятся, но зато их более мелкие сородичи охотно откликнулись на зов… Что это может означать?

— Понятия не имею, — отозвался Гвай. — Может, Эйнар неправильно прочитал руны и тем самым изменил заклятье?

— Исключено, — покачал головой Рэльгонн. — Перепутай в заклятии хоть одну букву, и оно не подействует. Существует распространенное заблуждение, что если заклинание прочитать наоборот, с последней буквы, то действие будет обратным исходному, но это тоже полнейшая чепуха, проверено не одним поколением магов… Повторяю: логика подсказывает, что свойства амулета были преднамеренно изменены. Но кому это понадобилось, и с какой целью? Ситуация донельзя абсурдная, вам не кажется?

— Кажется, — уверенно сказал Конан. — Рэльгонн, ты здесь самый умный. Так что объясни, что происходит. И я действительно не вижу связи между дерьмом в котелке и магией!

— Нет, связь существует, — убежденно ответил упырь. Какая именно — мне пока неясно, но… Боюсь, придется мне забросить на время свои дела и каждую ночь навещать вас, почтеннейшие охотники за чудовищами! Не могу устоять перед очередной загадкой, пусть даже и глупой!

— Кажется, ужин готов, — прервала разговор Асгерд, помешивавшая в котелке оструганной палочкой. — Рэльгонн, хочешь поесть?

— Пожалуй, уже не хочу, — задумчиво сказал каттакан. — Вот что мы сейчас сделаем. Вы ужинайте, отдыхайте, а я сейчас прыгну через Ничто к себе в Рудну, призову на помощь возлюбленных сородичей и мы отправимся в баронство Лотар, разведывать, разнюхивать и выяснять обстановку… Ждите новости к утру, до рассвета.

Не попрощавшись, упырь запахнул плащ поплотнее и мгновенно исчез, словно некая колдовская сила вырвала его из ткани реальности.

— Давайте миски, — вздохнула Асгерд. — Конан, надеюсь ты не успел выпить принесенное Рэльгонном вино в одно горло?

Оскорбившийся варвар продемонстрировал темневшую на горлышке баклаги нетронутую печать пуантенских виноделов.

Поужинали. Похлебка, взятые из дома пшеничные лепешки и вино оказались выше всяких похвал. Настало время ложиться спать.

— Я посторожу до восхода луны, — сказал киммериец Гвайнарду. — В сон пока не клонит, да и Рэля надо обязательно дождаться. Когда появится луна, разбужу.

— Хорошо, я тебя сменю, — кивнул командир отряда, закутался в попону и мигом уснул. Асгерд с Эйнаром немного поворочались на своих лежанках, и вскоре тоже отбыли в призрачный мир, обычно именуемый стихосложителями «царством грез».

Сонно всхрапывали лошади, журчала речка. Гнедой бродил вокруг стоянки — сартак мог поспать всего два-три колокола, а затем вновь становился бодрым и полным сил, это тоже было его полезной особенностью. Конан начал задремывать, зная, что четвероногий клыкастый монстр в конской шкуре охранит лагерь куда лучше самого чуткого сторожевого пса и будет способен намылить холку любому врагу или просто разбудить людей в случае необходимости.

Первый (и он же последний в эту ночь), сон варвара был замечателен — из сине-серебристой дымки вышла старая подруга, хауранская королева Тарамис, уселась рядом на ковре, положив голову на колени Конана, и…

— Поднимайтесь! Конан, хватит дрыхнуть! Киммерийца будто пружиной подбросило. Он вскочил, протер глаза и обнаружил стоящего возле сияющего багровыми угольками кострища Рэльгонна. Сартак яростно, завизжал — упыря Гнедой недолюбливал из-за недавнего происшествия в Райдоре, связанного с появлением допплегангера. Каттакану тогда пришлось перенести сартака через Ничто, а Гнедому это краткое путешествие по неясным для Конан причинам очень не понравилось.

— Что? — выдохнул варвар.

— Немедленно собирайтесь! Через два квадранса вы должны быть готовы! Отправляемся в баронство Лотар! Ваше присутствие там необходимо! Мы обязаны успеть до рассвета!

«Приехали… — подумал киммериец. — Да что такого жуткого стряслось? А Гнедой вообще перестанет повиноваться после нового путешествия сквозь пустоту…».

Рэльгонн тем временем пытался разбудить никак не желавшего просыпаться Эйнара.

По меркам огромного Закатного материка расстояние между Райдором и вольным баронством Лотар было невелико, всего-то около ста двадцати аквилонских лиг, считая по четыре с половиной тысячи шагов в каждой лиге.

Тем не менее, лошади охотников шли бы до «ничейных земель» больше трех дней, а тут подвернулась возможность преодолеть разделяющее Бритунию и Соленые озера пространство за долю мгновения…

Как и следовало ожидать, в Лотаре тоже была ночь — первые сполохи рассвета над Солеными озерами еще не загорелись, на черном небе сияли крупные звезды, а совсем неподалеку от того места, где сопровождаемый каттаканами отряд охотников «вынырнул» из пустоты, мерцали оранжевые точки.

— Факелы, установленные по периметру стен крепости, — определил Конан. — Это и есть обиталище местного барончика?

— Именно! — кивнул Рэльгонн. — Правда, я не уверен, что до рассвета вас впустят в крепость: люди очень напуганы тем, что происходит в Железном лесу…

Каттакан вытянул руку, указывая на черную стену деревьев, возвышавшуюся со стороны Полуночи.

… Причины поднятой упырем паники были весьма существенны.

Во-первых, Рэльгонн вкупе со своим дядей, братом и двумя сыновьями довольно быстро обнаружил пропавший отряд немедийской Ночной Стражи — по словам упыря, «их захватили какие-то странные люди». Гвай немедленно сказал в ответ, что эти самые люди действительно весьма странные — пленить отряд Стражей в сорок шесть мечей, это тебе не шуточки!

Во-вторых, все бойцы отряда Рульфа были обездвижены — неизвестные злыдни содержали их в заброшенном строении на окраине Железного леса, в четырех лигах от крепостишки барона Лотара. По утверждению Рэльгонна, все охотники были живы, но пребывали в состоянии похожем на глубочайший сон. Видимо, не обошлось без магии.

В-третьих, «странные люди» так запугали барона, что он заперся в крепости и делал вид, будто ничто на свете его не интересует. Упырь сообщил, что крошечный деревянный замок явно находится на осадном положении — вооруженная стража на стенах, две единственные самодельные катапульты заряжены и готовы к стрельбе, костры и факелы ночью не гасятся.

Конан спросил, что представляют из себя засевшие в Железном лесу злодеи, но внятного ответа не получил. Рэльгонн сказал, что почувствовал довольно сильную охранную магию и не стал преждевременно рисковать. Сначала требуется провести тщательную рекогносцировку и поговорить с бароном Лотаром, который должен знать, что происходит в его владениях. А поскольку терять время нельзя, отряд Гвайнарда обязан отправиться к Соленым озерам незамедлительно.

Переход через Ничто прошел гладко. Двое упырей — сам эрл Рудны и его дядя Ритагонн, прилетевший вслед за Рэлем в Райдор — сначала без каких-либо затруднений перебросили в маленькое приграничное баронство Гвайнарда и всех лошадей, включая незаменимого Малыша (лошадки перенесли путешествие совершенно спокойно), а затем настала очередь Эйнара, Асгерд и Конана вкупе с крайне недовольным присутствием каттаканов Гнедым.

Варвар едва удержал своего скакового монстра за узду, когда к ним подошел Рэльгонн. Сказать, что сартак был взбешен, значит, ничего не сказать — чудище из Мира за Вратами шипело, взрыкивало, щерило зубы и решительно не желало подпускать к себе каттакана. Наконец, терпение Конана лопнуло, киммериец вскочил в седло, а Рэльгонн моментально переместившись в пространстве, оказался сидящим на крупе сартака позади варвара.

Конан знал, что для переноса через Ничто человека или какой-либо вещи упырям обязательно надо держаться за руки или просто касаться переносимого предмета. Едва Рэльгонн схватил варвара за плечи, а ногами сжал бока Гнедого, как перед глазами киммерийца вспыхнула россыпь цветных искр и появилось ощущение падения — перенос состоялся.

Едва Рэльгонн спрыгнул со спины сартака, мерзкая мстительная тварь извернулась и попыталась схватить упыря своими жуткими клыками, но зубы щелкнули в воздухе — каттакан успел переместиться на безопасное расстояние за долю мгновения до того, как челюсти сартака сомкнулись бы на его шее.

— Как любопытно, — стоявший неподалеку дядюшка Ритагонн растерянно покачивал головой. — Месьор Гвайнард, давайте посчитаем, сколько вас всего? Четверо охотников, четыре лошади и сартак. Всего девять, верно?

— Не понимаю, о чем речь? — насторожился Гвай. — Что-то не так?

— Видите ли, мы с Рэлем уверены, что перенесли через Ничто не девять, а одиннадцать живых существ, — сказал упырь. — Одиннадцать, понимаете? Мы всегда чувствуем, как перемещается в пространстве живая плоть, это данное от природы врожденное умение каттаканов… Спрашивается, где еще двое и кто они такие? А самое главное, где они? И почему получилось так, что я и Рэль их не заметили, тем не менее, перебросив из Райдора в Лотар?

— Чепуха какая-то, — Гвай почесал в затылке. — Быть не может! Вы ничего не перепутали?

— Исключено! — отрекся Рэльгонн. — Гвай, подумай сам, ты же точно знаешь, сколько у тебя пальцев на руках? Пойми, такое знание для нас столь же естественно, как для тебя дыхание или ходьба! Никакой ошибки!

Ломать голову над этой загадкой было бессмысленно, тем более что сейчас перед охотниками стояли куда более важные задачи. Рэльгонн затеплил принесенный из Рудны фонарик в виде шара размером с человеческий кулак, светивший ровным бело-голубым светом, взял палочку и начал чертить на песке некое подобие карты:

— Смотрите внимательно… Вот здесь находится замок барона. Кромка леса тянется с Восхода на Закат. Чтобы отыскать своих, вам придется ехать до огромного оврага, расположенного примерно в трех с половиной лигах от этого места, затем надо будет свернуть в чащу. Граница магического поля проходит по самой опушке, но это не боевая магия, а именно охранительная, нечто вроде невидимого шнурка, на конце которого привязан колокольчик, дающий знать хозяину, что появились гости. Скорее всего, вас встретят… Примерно через стадий вы обнаружите большую поляну и речку, на берегу которой стоит полуразрушенная каменная мельница. Вот там и содержатся обездвиженные немедийцы. Охрана — два человека. Это все, что мы успели разведать. Мой вам совет — до наступления следующей ночи в лес не суйтесь, после заката мы сможем вам помочь или прикроем отступление.

— Разберемся, — ввернул Гвайнард свое любимое слово. — Спасибо, Рэль. Кстати, кажется, вам пора домой, светает…

Восходная сторона неба начала окрашиваться в золотисто-оранжевые тона, лучи возрождающегося солнца подсветили нависшие над горизонтом облака.

— Итак, до встречи, — кивнул упырь. — Как только стемнеет — ждите!

Каттаканы исчезли, словно их и не было — прыгнули сквозь Ничто в свой замок стоящий в Граскаальских предгорьях.

— Поехали к крепости, — вздохнул Конан. — Надеюсь, при свете нас не нашпигуют стрелами.

Вскоре выяснилось, что барон Лотар и его подданные устроились в этой глуши весьма основательно. Высокая стена, сложенная из добротных бревен окружала небольшой поселок, укрепление было возведено по всем правилам фортификации, с угловыми и надвратной башнями и даже рвом. Дерево было обмазано глиной, чтобы возможные недруги не могли поджечь крепость огненными стрелами, башни защищались дощатыми навесами. Словом, это был классический форт, какие возводят в порубежных областях аквилонские или немедийские военные.

— Кто таковы? — не успели охотники приблизиться к барбикену, как последовал грозный окрик. Конан нахмурился, увидев на башне изготовившихся к стрельбе лучников. — Куда направляетесь?

— Мы из гильдии Ночной Стражи, — проорал в ответ Гвай. — Приехали в Лотар по приказу Совета Хранителей! Надо встретиться с господином бароном!

— Бумага есть? — настороженно осведомились сверху. Тотчас к ногам лошадей упало привязанное к длинной веревке кожаное ведро. — Без надлежащего пергамента — не впустим!

Гвай спешился, вынул из сумки «золотой лист» герцога Райдорского, и положил в ведро. Не меньше полуквадранса блюстители изучали пышный документ с яркими печатями, а затем надсадно заскрипели петли окованных железом ворот.

Появились туземцы — заросшие бородищами до глаз детинушки в кольчугах, при щитах и с копьями. Предводительствовал высокий пожилой дядька — из-под полумаски нордхеймского шлема-гёрмунда выглядывала седая, аккуратно постриженная борода.

— Охотники, значит? — протянул седой, возвращая Гваю пергамент. — Тю! Четверо! Что, у Гильдии иных сил не нашлось! Где пять десятков не управились, сгинув в колдовском лесу, там четверо и подавно не совладают…

— Это, смотря с какой стороны глянуть, — отозвался Гвайнард, а Конан морщил лоб, соображая, где он мог раньше слышать голос обладателя асирского шлема. Лишь когда командир стражи обнажил голову, показывая охотникам, что не видит в них опасности, варвара озарило:

— Ордо! — восторженно заорал киммериец, бросаясь вперед. — Одноглазый Ордо! Сколько лет не виделись!

Старик и впрямь оказался одноглазым — правая глазница была перевязана черной тряпицей.

— Быть того не может! — ошарашенно сказал седой, оглядывая варвара. — Конан Канах из Киммерии! Как живой! Мы были уверены, что ты сложил голову на Побережье…

— Живой, живой! — вопил киммериец, обнимая одноглазого. — Вот и поверишь в судьбу, что ведет таких мерзавцев, как мы с тобой по одной дороге!

Конан повернулся к недоумевающим охотникам и пояснил:

— Мы с Ордо когда-то славно почудили на немедийских стежках-дорожках! Я же рассказывал про Карелу Ястреба? Ну, та рыжая девица с ветром в голове!

— А-а… — понимающе протянул Гвай, припомнив байки Конана о его приключениях в отряде лихих контрабандистов, которым командовала весьма юная и решительная особа по имени Карела. — Вот и замечательно! Очень хорошо, что в Лотаре у тебя есть друзья!

— В Ночные Стражи подался, старый разбойник? — добродушно гудел Одноглазый Ордо, провожая охотников в крепость. Конан только улыбался и кивал. — Сиречь, решил заняться благородным ремеслом? Риск, конечно изрядный, воевать с ночными чудами — это тебе не лотос через перевалы Немедийских гор в Шамар переправлять… Одно могу сказать точно: влип ты, киммериец. Обеими ногами. И отлепиться у тебя и твоих друзей никак не получится. У нас тут такое деется, что волосы дыбом встают!

Попутно Ордо сообщил, что его милость барон Лотар по причине раннего утра изволят почивать, а потому лучше пойти в дом Пузатого Хэма — это что-то вроде местной таверны. Добряк Хэм с женой привечает всех приехавших в Лотар гостей или новых поселенцев, а для здешних обитателей варит отличное темное пиво, которое продает по вполне терпимой цене. Если хочешь отдохнуть, поболтать с друзьями, заключить торговую сделку или поиграть в кости — иди к Пузану; он примет, накормит, напоит и возьмет за все не больше двух серебряшек…

Хозяин необычного дома и впрямь оказался устрашающе толст — Конан даже подумал, что этот гигантский человечище и ходить-то может с трудом. Но ничего подобного — Пузатый Хэм порхал по вместительной гостевой комнате своего бревенчатого жилища с тяжеловесной грацией дарфарского гиппопотама, умудряясь при этом не задевать расставленные в живописном беспорядке столы и лавки, предназначенные для гостей.

Стоило Ордо подмигнуть хозяину своим единственным глазом, как великовозрастные дочки толстяка притащили с кухни холодный кабаний окорок, шпигованный чесноком, политые растопленным маслом горячие пшеничные лепешки, вареную репу с крупной солью и, конечно же, свежайшее черное пиво с ароматом можжевельника. Завтрак не самый роскошный, но вполне приличный даже по меркам таких крупных городов как Пайрогия или Чарнина.

— Все началось полгода назад, — неспешно повествовал Ордо, не забывая отхлебывать из огромной глиняной кружки. Пышные усы старикана украсились бахромой желтоватой пены. — Я-то поселился в Лотаре давненько, после того как немедийская гвардия разогнала наш отряд после смерти Карелы, Конан должен помнить…

Железный лес всегда имел недобрую славу, но с прошлой зимы началось сущее бесовство.

— А почему лес называется «Железным»? — спросил киммериец.

— Деревья тут странные… — ответил Ордо. — Словно бы неживое соединилось с живым. Дерево из пущи не горит, его очень тяжело рубить топором, в стволах часто встречаются железные прожилки, листья серебристые. И, кроме того, лес славен своими чудовищами. Раньше они появлялись редко, но теперь невиданные твари стадами шастают… По счастью, большая их часть безобидна.

— Какие именно твари? — скрупулезно уточнил Гвай.

Ордо описал около десятка разновидностей самых невероятных животных, появлявшихся в окрестностях крепости, но охотники только головами качали. Считается, что гильдия Ночной Стражи знает обо всех монстрах, обитающих в пределах зримого мира, Хранители даже составляют специальные «бестиарии», куда заносятся любые сообщения о необычных тварях, но прежде не было никаких известий о «деревянной саблезубой белке» или «синей русалке с медвежьей головой».

— Белка? — развел руками Гвай. — Деревянная? С клыками как у тигра? Ордо, такого не бывает! Это я тебе как Ночной Страж говорю!

— Вполне себе бывает, — уверенно сказал старый приятель Конана. — Мне врать незачем… Сам понимаю, что звучит сие весьма глупо, однако это правда. Тело покрыто вроде бы мхом, похожим на зеленую шерсть. Если рубанешь по такому зверю мечом или топором, окажется, что внутри такая вот белочка состоит не из мяса и костей, а из всамделишного дерева. На бук похоже. И прыгает, как настоящая… Ладно, забудем про невиданных чуд, давайте о главном.

— А что у нас «главное»? — осведомился Эйнар. — Надо думать, это явно не дивные твари, о которых ты нам сейчас рассказывал, а нечто посерьезнее?

— Ты прав, — сдвинул брови Ордо. — В начале минувшей зимы поселился в нашем городишке странноватый человек. Приехал не на лошади, а на настоящем верблюде и попросил у его милости барона убежища. По его словам, на родине за ним охотились власти — совершил что-то нехорошее…

История, рассказанная Одноглазым Ордо, звучала до крайности подозрительно — у Конана даже появилось нехорошее ощущение, что тут не обошлось без вмешательства кой-каких старых знакомцев киммерийца из Птейона.

Итак, перед самым праздником Йуле в Лотар прибыл весьма оригинальный тип, назвавшийся тогда месьором Иотефом из Шема. За то, что он действительно происходит родом с Полудня, говорили темные глаза, густой загар и крючковатый нос, но внимательный Ордо, подвизавшийся у господина барона начальником стражи поселка сразу отметил несколько несуразностей.

Во-первых, каждому известно, что обитатели Шема традиционно носят бороды и длинные волосы до плеч. Месьор Иотеф наоборот, оказался гладко выбрит, а волосы на голове были очень короткими, будто он совсем недавно начал их отращивать.

Во-вторых, шемиты являются весьма благочестивым народом, чтящим богов, а Иотеф за первые же дни пребывания в Лотаре показал полное безразличие к любым обрядам, он даже не заглядывал в единственную на весь поселок митрианскую часовню, где жречествовал беглый аквилонский монах.

В-третьих, поселившийся в маленьком флигеле принадлежащего семейству гуртовщиков дома шемит, оказался человеком нелюдимым и необщительным — частенько уходил в лес, пропадал там по несколько дней, а когда возвращался в Лотар, вновь запирался в своей каморке.

Подозревали, что Иотеф балуется колдовством, но доказательств не было. Со временем его сочли или чудаком, или тихим безумцем и оставили в покое — вредоносности Иотеф не проявлял, золото у него не переводилось и шемит исправно платил за жилье и скромную пищу, а что человеку нравится гулять по лесам — так это его личное дело, к другим жителям крошечного баронства касательства не имеющее.

По весне Железный лес вновь начал порождать самых необычных чудовищ, разбредавшихся по округе и пугавших окрестных хуторян. Почему именно весной? То никому не ведомо, но точно известно, что каждый год, по окончанию холодов и вплоть до середины лета, загадочная чащоба исторгает из своих недр изрядное количество невиданных монстров. Причем всегда разных, двух подряд одинаковых зверюг доселе никто не встречал.

Иотеф начал уходить в лес гораздо чаще. Люди удивлялись — как он не боится? Но шемит всегда возвращался со своих прогулок целым и невредимым. И это несмотря на то, что в ближайшей округе начали появляться весьма опасные твари: похожее на смесь медведя и ящерицы чудище разорвало в клочья двух рыбаков, ставивших сети на реке…

Тогда же барон Лотар решил просить помощи у гильдии Ночной Стражи и отправил гонца с письмом Совету Хранителей в Бельверус. Хранители незамедлительно объединили в один большой отряд несколько ватаг охотников, работавших в Полуночной и Закатной Немедии, и отправили его к Соленым Озерам.

Прекрасно вооруженный и обученный отряд прибыл в Лотар одиннадцать дней назад, но непосредственно перед приездом охотников произошли весьма неожиданные события…

Незадолго до заката, месьор Иотеф вновь собрал котомку, молча раскланялся со стражей у ворот, и отбыл в сторону Железного леса, провожаемый мрачноватыми взглядами караульных. Ордо тогда подумал, что странный шемит исчезнет, как и обычно, на сутки-двое, но все вышло прямо наоборот.

Когда солнце зашло за горизонт и привыкшие рано ложиться обитатели Лотара, собирались отходить ко сну, караул крепости поднял тревогу. Причину легкой паники, охватившей стражу, могли увидеть все желающие: не столь уж и далеко от крепости в затянутое тучами небо бил столб ярко-голубого холодного огня, подкрашивавший облака и изливавший на Железный лес пульсирующее недоброе пламя. Многие заметили, что стало ощутимо прохладнее — вечер был теплый, а теперь вдруг изо ртов людей повалил пар, а на стенах домов внезапно появилась легкая изморось.

Ордо, как человек с изрядным жизненным опытом, сразу понял — в лесу кто-то использовал сильнейшую черную магию, о чем и было доложено господину барону. Лотар сначала не поверил — в округе спокон веку не слыхивали о черных колдунах, а чудеса Железного леса наверняка были вызваны к жизни чем-то иным: в страшноватых зверюгах, порождаемых чащей, не было магии, они являлись всего лишь животными, хоть и крайне необычными.

Тем не менее, барон незамедлительно распорядился удвоить караулы, а своим подданным вооружиться. Ясно, что с арбалетом или охотничьим ножом супротив могучего колдовства не попрешь, но так было спокойнее для всех.

Синеватое пламя полыхало почти всю ночь, угаснув лишь к утру. Когда взошло солнце и развеяло людские страхи, барон Лотар и Ордо решили собрать конную дружину и проверить, что же произошло в пуще — они полагали, что при свете золотого Ока Митры черная магия (если некто действительно применял таковую) окажется бессильной.

«Гвардейцы», как гордо именовал Лотар шайку вооруженных бородатых охламонов, руководимых Одноглазым Ордо, в составе двадцати пяти мечей и десятка арбалетчиков прибыли на опушку Железного леса около полудня и, как немедленно выяснилось, их там уже ждали.

Лотар и его верный командир стражи сразу поняли, что дело нечисто. У края леса, спокойно наблюдая за баронской дружиной, стояли двенадцать всадников. Девятеро на вороных конях и трое — на здоровенных верблюдах черной масти. Согласитесь, что появление верблюдов редкой иранистанской породы на самой Полуночи Немедии, почти у рубежей Пограничного королевства, уже само по себе есть дело невиданное, а уж о таких всадниках и говорить нечего…

Выстроившиеся полукругом и прикрывавшие троицу обладателей верблюдов девять незнакомцев были облачены в просторные черные балахоны с золотым кантом по рукавам и опять же черные тюрбаны. Лица до самых глаз прикрывал ниспадающий с тюрбана шелковый шарф. Оружия, тем не менее, заметно не было, никаких тебе сабель, мечей или кинжалов.

А вот трое «главных» (Ордо ни мгновения не сомневался, что именно они командовали отрядом чужаков) смотрелись так, будто захолустное баронство одновременно посетили великие короли Аквилонии, Немедии и Зингары. Очень высоки и широки в плечах, бритые головы украшены золотыми кольцами в виде изящных змеек, на хламидах лучшей черной парчи вышиты незнакомые символы. На вооруженную до зубов ораву, надменные господа поглядывали безразлично, без всякого страха.

Барон Лотар, впрочем, не растерялся. Приказав дружинным остановиться, он подъехал к всадникам и осведомился, кто они такие и что делают в пределах его владений. Ему ответили, причем его милость с удивлением узнал в одном из троих величественных всадников тихоню Иотефа (пригрели змею на груди!).

Лже-шемит настоятельно посоветовал барону и его людям на протяжении двух ближайших седмиц не приближаться к железному лесу. В этом случае никто не пострадает. Ни сам Иотеф, ни его достойные друзья не собираются причинять неприятностей или неудобств обитателям Лотара, но интересоваться, что неожиданные гости баронства делают в чаще решительно не стоит — последствия, как говорится, за свой счет. Спустя четырнадцать дней Иотеф вместе со всеми прочими покинет Лотар и никогда сюда не вернется.

Более того, Иотеф может дать слово, что Железный лес станет безопасен для человека и впредь никто не услышит о порождаемых им чудовищах. Если угодно, Иотеф может уплатить барону Лотару виру за беспокойство — тут был предъявлен весьма внушительный кошель, доверху набитый золотом.

Не прояви его милость истинно немедийского дворянского упрямства и окажись столь выгодная сделка заключена, Гваю и его верным соратникам не пришлось бы покидать Райдор. Однако, барон счел речи Иотефа едва ли не покушением на свои права суверена и заявил, что пока достопочтенные месьоры не соизволят объяснить, что им понадобилось в Вольном Баронстве Лотар, ни о каких договорах и речи быть не может?

Может быть, они ищут клад? В таком случае барон требует причитающуюся по закону десятую часть… Если же дорогие гости собираются учинить некое колдовское действо, связанное с использованием черной магии — пускай они убираются подобру-поздорову, ибо поклонение Тьме запрещено во всех землях Заката, начиная от Аквилонии, и заканчивая маленьким, но гордым баронством Лотар.

Троица на верблюдах выслушала необдуманные слова его милости с достойной восхищения бесстрастностью, а потом попросту развернула своих черных зверюг и медленно направила в глубину леса. Чужаки в тюрбанах, наоборот, пустили своих вороных коней медленным шагом, явно пытаясь оттеснить баронскую дружину.

И тут его милость сдуру приказал атаковать незнакомцев. Разве могут девятеро невооруженных всадников противостоять трем десяткам воинов, держащим в руках клинки едва ли не с пеленок?

Далее начался сущий кошмар. Выпущенные арбалетчиками стальные болты растворились в белесой вспышке, земля под ногами лошадей вздыбилась, из камней вырвался огонь… Троих дружинных разорвало огненными шариками, сорвавшимися с пальцев чужаков, еще полдесятка оказались серьезно обожжены. Отряд начал беспорядочное отступление, и весьма вовремя — потери могли оказаться слишком серьезными.

Лотар, однако, не успокоился. Вернувшись в крепость, он выдумал новый план: перестрелять явившихся в его владения мерзавцев по одному, благо в городке хватало охотников способных попасть ночью в глаз белке. Решили устроить несколько засад и уничтожить чужаков как можно быстрее: было совершенно ясно, что в баронство заявился отряд магов, преследующий некие неясные и, скорее всего, нехорошие цели.

Из двенадцати отправленных в Железный лес лучников вернулись лишь трое, причем все оказались ранены — охотники сами превратились в добычу и были перебиты колдунами. Стало ясно, что голыми руками чужаков не возьмешь, слишком серьезный противник.

На следующий день из Немедии прибыл большой отряд Ночной Стражи, и все обитатели крепости вздохнули с облегчением — эти сорвиголовы, привычные к непрестанной борьбе со Злом в самых разнообразных его обличьях уж точно избавят Лотар от неожиданной напасти!

Однако, человек предполагает, а судьба располагает. Стражи, едва передохнув, отправили в лес разведку. Трое лазутчиков не вернулись ни к вечеру, ни назавтра. Комтур Рульф (звание комтура, то есть командира объединенного отряда, давалось Хранителями гильдии самым опытным и уважаемым Стражам) принял решение, как следует подготовиться к сражению и атаковать злодеев на рассвете.

Ночные Стражи ушли в Железный лес и не вернулись. Ни один человек. А вскоре к воротам Лотара приехали все девять чужаков на конях и устроили показательный спектакль — поджигали дома и тут же сбивали пламя заклинаниями, вызывали ужасающих призраков, насылали мороки… Когда люди оказались достаточно запуганы их жутковатыми фокусами, один из чужаков прокричал на ломаном немедийском языке, что если барон и его люди не оставят пришлецов в покое, от крепости останутся одни головешки, живописно усеянные обгоревшими костями. Всем все ясно?

Лотар понял, что столкнулся с силой, которую обороть невозможно, мимолетно посожалел о том, что сразу не договорился с колдунами и объявил осадное положение.

Спустя несколько еще несколько дней в баронство приехал Гвайнард со своей ватагой.

Вот и вся история. Что на это скажете, господа охотники?

— Стигийцы, — уверенно сказал Конан, едва Ордо закончил свое повествование. — Я с ними сталкивался, поэтому могу говорить более-менее уверенно. Не помнишь, у троих «главных» какие рисунки были на балахонах?

Одноглазый плеснул на доски стола пива и начертил на влажном дереве треугольник с заключенным в нем Оком, окруженным свернувшейся в кольцо коброй.

Лицо Конана вытянулось.

— Это и впрямь серьезно, — обескуражено сказал киммериец. — Я-то сначала подумал, что вы столкнулись с самодеятельностью одного из многочисленных магических кланов Луксура или Назирии, но… В общем, это ребята из Черного Круга.

— Черный Круг? — едва не хором переспросили Стражи и Ордо. — То есть как — Черный Круг?

Варвар понял, что почувствовали его друзья. Этот магический конклав слыл наиболее могучей магической организацией Хайборийского мира, а равно наиболее закрытой — никто из посторонних не знал, каковы замыслы и цели конклава, уже много лет бессменно руководимого знаменитым Тот-Амоном, сыном Мин-Kay. Не то чтобы Черный Круг был чересчур уж зловреден — вечно приписываемых магам Тьмы стремлений к «мировому господству» за конклавом отмечено не было, Круг мало интересовался политикой и торговлей. Поговаривали, будто колдуны Птейона решили найти или создать самостоятельно некий «Высший Разум», но люди разумные и хоть немного знакомые с магическим искусством утверждали, что такая цель недостижима для человека. В любом случае, вся деятельность Черного конклава с самого момента его создания была окутана непроницаемой завесой тайны.

Во время приключений с Белит на караке «Тигрица» Конан ухитрился выяснить, что Черный Краг интересуют прежде всего древнейшие артефакты, причем не столько кхарийские или валузийские, сколько принадлежащие эпохе Роты-Всадника, когда основы тварного мира только закладывались и его законы еще не были окончательно установлены. Варвар подозревал, что овладение тайнами далекого прошлого может обеспечить Черному Кругу прорыв в новые, неизвестные людям области магии, но это оставалось лишь догадкой — Конан плохо разбирался в магии и недолюбливал все, что с ней связано.

— Да, Черный Круг, — подтвердил киммериец. — Девятеро колдунов в тюрбанах, без сомнений, являются боевыми магами высокой ступени посвящения. Иначе на рукавах балахонов не было бы золотого шиться. Ордо был прав, посчитав их охраной трех «главных». А вот последние — исключительно опасные господа. Если ты, Одноглазый, ничего не перепутал и правильно нарисовал вышитый на их одежде знак, то все они входят в Высший Совет Птейона.

— Можно подробнее? — попросил Гвай.

— Можно, — кивнул варвар. — В свое время мне приходилось общаться с этой братией, и я не скажу, что у меня остались хорошие впечатления от наших встреч… В Совет, иначе именуемый «Кольцом Сета» входят девять магов, включая главу конклава, Тот-Амона Птейонского. Ордо, скажи, среди магов, которых ты видел, не было высоченного человека с большой бородавкой на носу и шрамом на левой щеке? Выглядит лет так на пятьдесят, хотя на самом деле он гораздо старше…

— Нет, — покачал головой Одноглазый. — Все трое помоложе, лица гладкие. Только у одного когда-то была рассечена бровь, небольшой такой шрамчик, вертикально пересекающий надбровье… У нашего Иотефа вообще никаких особенных примет не было, человек как человек, только загар черный, полуденный.

— Ясно, — Конан побарабанил пальцами по столу. — Вертикальный шрам, говоришь?.. Не уверен, но это может быть Тот-ан-Хотеп из Назирии, человек крайне опасный и очень умный, однако договориться с ним можно… Лет шесть тому нам пришлось действовать вместе против Призраков Янтарной Гробницы, Тот-ан-Хотеп вынужден был заключить союз с пиратами — магия помочь не могла, потребовались заурядные мечи. Если это он, тогда у нас появляется шанс…

— Конан, я все больше начинаю беспокоиться за твое прошлое, — усмехнулся Гвай. — Может, ты нам не все рассказываешь? В жизни не поверю, что ты мог якшаться с магами Черного Круга!

— Жизнь заставила, — пожал плечами варвар. — Я вот тоже сначала никак не мог поверить, что Ночные Стражи возьмут в союзники упыря. И, тем не менее, мы отлично сработались с Рэльгонном.

— Какого такого упыря? — насторожился Ордо, но киммериец решительно оборвал старого знакомца:

— У меня есть вполне разумное предложение: поспать до полудня, время еще раннее, а этой ночью мы совсем не отдыхали. В любом случае, силы нам потребуются.

— Согласен, — Гвай тихонько зевнул, прикрыв рот ладонью. — Ордо, сможешь нас разместить?

— В комнатах или на сеновале?

— Лучше на сеновале, воздух свежее, да и спиться там лучше. Эйнар, а ты пока займешься лошадьми и поклажей!

— Опять? — взвыл броллайхэн. — Да сколько можно! Я вам не мальчик на побегушках!

— Тебе ведь нужно чем-то занимать время своего бессмертия? — с ласковой улыбкой очковой змеи пропела Асгерд. — Эйнар, у тебя впереди тысячелетия, а человек живет коротко.

— Но это ничуть вас не оправдывает, — обиженно пробурчал Эйнар и с недовольным видом пошел на двор. — Вот и попробуй получить удовольствие от вечной жизни в компании двуногих обезьян-однодневок! Тьфу!