Серый принц

Наконец он заговорил:

— Хочешь, я скажу правду?

Джорджоль удивленно моргнул и склонил голову на бок.

— Какую правду?

— Тебе лучше извиниться перед леди Чейн, заверить ее, что ничего подобного больше не случится, и уйти отсюда.

Джорджоль твердо сказал:

— Долг существует, и я требую выплаты.

— Долга нет и никогда не было. Когда эрьин напал на Келса, ты вскочил на камень и смотрел, как зверь расправляется с ним, а как только ты заметил бегущую Чейн, ты хладнокровно выстрелил в эрьина, затем спрыгнул вниз и изобразил, что бы в самой гуще схватки. Ты даже вымазался в крови Келса. Ты не пытался спасти его. Ты даже позволил, чтобы эрьин искалечил его.

— Это ложь, — прошептал Джорджоль. — Тебя же не было там.

Голос Джемаха был холодным, как голос судьбы.

— Кургеш был там. Он все видел.

Джорджоль издал вопль отчаяния, звенящий вопль.

Он побежал по веранде, перескочил через балюстраду и исчез.

Чейн повернулась к Джемаху и спросила голосом, полным ужаса:

— Это правда?

— Правда.

— Это не может быть правдой, — прошептала Чейн. — Это слишком ужасно, чтобы быть правдой.

И когда Чейн обнаружила, что она уткнулась лицом в грудь Герда Джемаха, а он осторожно обнимает ее, то это ей показалось таким же естественным, как дуновение ветра, как зелень трав, как восход и заход солнца, как пение птиц.

На веранду медленно вышел Келс.

— Это правда, — сказал он. — Я слышал, что ты сказал ему, Герд. Я подозревал это все пять лет. Всю свою жизнь он ненавидит нас. Когда-нибудь я убью его.

Глава тринадцатая

На черно-серебряном самолете Эллукс в Морнингсвейк прибыли делегация Мулла: Эррис Самадзен и шесть членов.

Для встречи с ней был выбран Директивный Комитет, представляющий Ордер Уайи.

В него входило девять баронов, избранных в результате телефонного референдума всех заинтересованных лиц.

Джорис прочел сухое и формальное приветствие Муллу.

Его цель была сразу определить чисто официальный тон предстоявшего совещания.

Все бароны были одеты соответствующим образом.

На шляпах сверкали геральдические знаки.

Члены Мулла были одеты менее строго, видимо считая это обычной загородной поездкой.

— Ордер Уайи приветствует вас в Морнингсвейке, — сказал Джорис. — Мы искренне надеемся, что эта встреча устранит взаимное непонимание, которое омрачает наши взаимоотношения. Мы также надеемся, что вы подойдете к дискуссии конструктивно и реалистично и, кроме того, мы искренне считаем, что наши отношения с Зинтаррой могут быть истинно дружескими.

Самадзен рассмеялся.

— Джорис, благодарю за приветствие. Но ты сам понимаешь, что я не могу серьезно принять все остальное. Мы приехали сюда для ознакомления с местными условиями, чтобы в полной мере удовлетворить интересы большинства населения и по мере возможности интересы остальных.

— НУ что же, — бесстрастно сказал Джорис. — Маддук приготовил для вас освежающие напитки. После этого мы сможем приступить к дискуссии в Большом Холле.

Полчаса делегация наслаждалась на западной веранде, а затем все перешли в Большой Холл.

Внешний вид членов Директивного Комитета соответствовал величественности Большого Холла, строгой роскоши его обстановки.

Келс усадил членов Мулла по одну сторону стола, а членов Комитета — по другую.

Эррис Самадзен сразу взял управление в свои руки.

— Я хочу сказать, что Мулл — единственный административный орган Коринфона. Мы представляем население Зинтарры и жителей Уайи. Ульдрасы находятся под нашим протекторатом. Домены баронов тоже подчиняются нам по всем формальным и неформальным соглашениям. Они имеют право просить и протестовать. Как вы знаете, мы подготовили эдикт, основные положения которого вам известны.

Теперь Самадзен говорил медленно и глубокомысленно.

— Мы не можем потакать прихоти нескольких сотен упрямцев, которые не желают отказаться от аристократических привилегий, на которые не имеют права. Эти перемены назревали давно. Я хочу напомнить вам, что неограниченная власть баронов над громадными территориями заканчивается. Все земли передаются тем, кто жил на них и владел ими задолго до пришествия баронов. Но мы не хотим, чтобы эти перемены произошли стихийно. Мы хотим взять контроль над этим процессом в свои руки.

Джорис абсолютно бесстрастно ответил ему:

— Мы отрицаем ваш эдикт. Разумеется, он продиктован только альтруизмом, что делает вам честь, но при этом возникает ряд затруднений. Я напомню, что любая, самая небольшая по численности колония, имеет право на самоопределение. Это основной принцип галактической хартии. Мы поддерживаем этот принцип и требуем свое право на самоопределение. А теперь я хочу опротестовать то ваше заявление, в котором утверждается, что права ульдрасов подавляются. Напротив, еще никогда их жизнь не была столь близка к оптимальной, чем сейчас. Наши оросительные каналы обеспечивают воду круглосуточно для их стад. Если им нужны деньги для закупки необходимого, они могут устроиться на временную работу в поместье. Их передвижение ничем не ограничено. Они могут кочевать везде, кроме нескольких акров, непосредственно примыкающих к усадьбе. По существу, в равной степени владеют землей и бароны, и ульдрасы, причем ко взаимной пользе. Бароны не эксплуатируют никого из ульдрасов и используют свою власть только в защитных целях. Мы оказываем ульдрасам необходимую медицинскую помощь и не вмешиваемся в их внутренние дела и правосудие. Мы считаем, что члены Мулла введены в заблуждение кучкой жестких и непримиримых догматиков, называющих себя редемптионистами, которые руководствуются не фактами, а беспочвенными абстракциями. Я спрашиваю: чего вы достигните своим эдиктом? Ничего. Что получат ульдрасы из того, чего сейчас они не имеют? Ничего. Проиграют они, и проиграем мы. Ваш эдикт внесет лишь сумятицу, если мы, конечно, согласимся с ним. Но мы не согласимся.

Джорису ответила Аделис Лэм, тощая нервная женщина с костистым лицом и злыми глазами.

Она говорила повелительным тоном, помахивая в такт словам указательным пальцем.

— Я хочу поговорить о законе и его природе. Джорис, ты использовал слово «абстракция» в пренебрежительном смысле. Но я должна сказать, что все законы, все этические системы, все морали основаны на абстракциях, на абстрактных принципах, с помощью которых мы оцениваем те или иные явления. Если мы будем придерживаться чистого прагматизма, то цивилизация погибнет, мораль исчезнет. Она будет определяться тем, в чьих руках в данный момент власть. Эдикт Мулла вызван не тем, что происходит в настоящий момент, но продиктован фундаментальным принципом, согласно которому все украденное состояние не является законным, независимо от того, сколько времени прошло с момента кражи — две минуты или двести лет. Далее, ты оскорбил редемптионистов. Я утверждаю, что редемптионисты были достаточно убедительны в своих требованиях. Они доказали Муллу, что настала пора действовать.

Герд Джемах холодно заметил:

— Ваши идеи мели бы больше веса и смысла, не будь вы гипокритами и…

— Гипокритами?

Аделис Лэм вспыхнула.

— Джемах, я удивлена тем, как ты применяешь это слово.

Эррис Самадзен сказал:

— Я надеялся, что наша дискуссия пройдет в деловой атмосфере без взаимных нападок, угроз и оскорблений. Мне очень жаль, что Джемах так нетребователен в выборе слов.

— Пусть говорит, что хочет, — сердито закричала Аделис Лэм. — Наша совесть чиста.

Джемах слушал спокойно.

— Мои слова вовсе не оскорбление. Я просто констатирую факты. Вы выступаете против наших воображаемых преступлений и тем не менее вы терпите в Зинтарре и по всему Коринфону нарушение одного из законов галактической хартии — рабство. Я даже уверен, что некоторые из вас рабовладельцы.

Самадзен поджал губы.

— Разумеется, ты говоришь об эрьинах. Но тут еще многое неясно.

— Эрьины не разумные существа! — провозгласила Аделис Лэм. — Они просто животные, и ничего более.

— Мы можем доказать обратное, не вызывающее сомнений, — сказал Герд Джемах. — Прежде чем вы будете судить нас за несуществующие преступления, наведите порядок в своем собственном доме.

Эррис Самадзен сказал с беспокойством:

— Ты выдвинул серьезное обвинение. Я не могу спорить с тобой. Но я сомневаюсь, что ты можешь что-то доказать.

Аделис Лэм запротестовала:

— Не будем уклоняться от основной задачи.

— Наши планы легко подкорректировать, — заявил Самадзен. — Лично мне хочется прояснить проблему эрьинов и поставить на ней точку.

Другой член Мулла, угрюмый Таддиос Тарр, сказал:

— Мы — административный орган и не можем отказаться от возможности познакомиться с доказательствами, представляемыми нам.

Герд Джемах поднялся на ноги.

— Я думаю, что вам придется удивиться.

Эррис Самадзен осторожно спросил:

— Почему?

— Утер Маддук назвал это «великолепной шуткой», но я сомневаюсь, что вы будете смеяться над ней.

Чейн, прислушивавшаяся к дискуссии через окно, сказала Элво Глиссаму:

— Я до сих пор не понимаю, почему кто-то должен смеяться. Ты понимаешь, почему отец назвал это шуткой?

Элво покачал головой.

— Мне этого тоже не понять.

Члены Мулла поднялись в свой черно-серебряный Эллукс.

Герд Джемах взял рычаги управления и поднялся в воздух.

За ними взлетели самолеты конвоя — десять хорошо вооруженных самолетов.

Герд Джемах взял курс на северо-запад над самыми красивыми местами Морнингсвейка.

Вскоре на горизонте темной громадой появились Вольводы.

Теперь внизу расстилались пустынные каменистые долины.

Сверкнула река Меллорус.

Джемах изменил курс и спустился в долину, летя на высоте сто метров над рекой.

Стены долины постепенно становились выше и закрывали небо.

Появились те возделанные поля, которые они видели, проезжая на тележке.

Он повернулся к членам Мулла.

— То, что я хочу показать вам, видели лишь несколько человек. Сейчас мы находимся вблизи от центра обучения эрьинов. Отсюда они поступают на экспорт. Должен сказать, что существует опасность нападения, но вы сами согласились сюда лететь. Кроме того, мы находимся под защитой конвоя, а броня самолета достаточно прочная, чтобы задерживать пули винтовок Бегущих.

— Я надеюсь, — сказал Юлиас Метьер, — что ты намереваешься показать нам что-нибудь более впечатляющее, чем марширующие эрьины, или эрьины, одевающие штаны.

Аделис Лэм заявила:

— Лично мне вовсе не хочется быть убитой или раненой из-за вашего любопытства.

Герд Джемах промолчал.

Он посадил самолет прямо перед розовой часовней.

Открылся люк, и члены Мулла оказались перед чудом из розового кварца.

— Что это? — с трепетом спросил Юлиас Метьер.

— Вероятно это памятник цивилизации эрьинов, созданный задолго до того, как люди прибыли на Коринфон. Детальная хроника истории.

— Цивилизация эрьинов? — как это отозвалась Аделис Лэм.

— Решайте сами. Эрьины изображены летающими на кораблях. Они воюют с морфотами и вооружены чем-то. На изображениях видны и другие атрибуты технического общества. Кроме того, видно, что и морфоты имели цивилизацию. И наконец, обратите внимание, изображены сцены войны эрьинов с людьми.

Эррис Самадзен и другие члены Мулла с изумлением рассматривали искусную резьбу.

Вот один за другим приземлились самолеты конвоя, и пилоты присоединились к ошарашенным людям.

Эррис подошел к Джемаху.

— Это и есть чудесная шутка Маддука Утера?

— Полагаю, что да.

— Что же в ней смешного?

— Чудесная способность человеческой расы обманывать самое себя.

— Это не юмор, — сухо сказал Самадзен. — Это издевка, сарказм.

— Я так не думаю, — спокойно ответил Джемах.

Самадзен игнорировал его ответ.

— Значит, центр обучения неподалеку?

— С полмили отсюда.

— А почему бы нам не посетить этот центр, а не останавливаться на полпути?

Джемах пожал плечами.

— Я не могу гарантировать безопасность. Но я надеюсь, что у нас хватит огневой мощи, чтобы защитить себя.

— Что ты знаешь о центре?

— Не больше, чем ты. Я увидел его впервые неделю назад.

Самадзен потер подбородок.

— Мне кажется, что неподчинившиеся будут очень недовольны потерей своих лошадей.

Джемах хмыкнул.

— Они могут покупать криптидов в доменах.

Эррис пошел переговорить с членами Мулла.

Совещание длилось десять минут, затем Самадзен подошел к Джемаху.

— Мы хотим осмотреть центр обучения эрьинов, — сказал он. — Но ты должен обеспечить нашу безопасность.

— Я сделаю, что могу.

Каменные строения были такими же, какими их видел в прошлый раз Джемах, может, еще более угрюмыми.

Два Бегущих сидели возле одного дома.

Завидев спускавшийся самолет, они вскочили и замерли в нерешительности.

Они колебались: убегать или остаться.

Самолет сел, открылся люк, и на землю вышел Джемах. За ним с боязливой осторожностью шли члены Мулла.

Джемах помахал рукой Бегущим.

Те подошли без особого энтузиазма.

— Где директор центра? — спросил Джемах.

— Директор? — с удивлением переспросил один из Бегущих.

— Тот, кто руководит здесь всем.

Бегущие пошептались, затем один из них ответил:

— Может, вы говорите о Старом Эрьине? Если да, то он там.

Из каменного здания, подобно рыбе, выплывающей из черной глубины, появился громадный эрьин, совершенно лысый и с кожей цвета змеиного живота.

Еще никогда Герд Джемах не видел такого большого эрьина.

Эрьин посмотрел на Бегущих.

Оба они вздрогнули, как от удара электрическим током, затем двинулись вперед и встали по бокам эрьина.

Они служили переводчиками, переводившими слова в телепатические сообщения.

Эрьин спросил:

— Что вам здесь нужно?

— Мы — члены Мулла, административного органа Коринфона, — сказал Самадзен.

— Зинтарры, — поправил его Джемах.

Самадзен продолжал:

— Порабощение разумных существ — акт незаконный ни здесь, на Зинтарре, ни в галактике. Но мы знаем, что ульдрасы используют эрьинов для езды, а на Зинтарре их используют в качестве рабочей силы.

— Они не рабы, — объявил Старый Эрьин.

— По нашим понятиям они рабы, и мы здесь, чтобы прекратить это. Ни один эрьин больше не будет продан в рабство, а те, которые находятся в рабстве, будут освобождены.

— Они не рабы, — снова сказал Старый Эрьин.

— Если они не рабы, то кто же они?

— Я знал, что вы придете, — сказал Старый Эрьин. — Я видел ваши самолеты. Я видел, что вы пошли к монументу. Я ждал вас.

Самадзен сухо заметил:

— Что-то здесь не видно никакой активности.

— Активность везде. Мы не продаем рабов, мы посылаем воинов. Когда-нибудь они примут сигнал. Это наш мир, и мы полностью контролируем его.

Люди слушали с открытыми ртами.

Старый Эрьин говорил посредством переводчика-Бегущего.

— Сигнал будет передан, и в то же мгновение мои воины уничтожат ульдрасов, которым они сейчас служат. Эрьины Олани завладеют городом и всей Зинтаррой.

Самадзен посмотрел на Джориса и Джемаха с видом недоверия: неужели это существо говорит правду?

— Скажу больше, — продолжал Старый Эрьин. — Пока вы здесь, все уже произошло.

Самадзен бросился к самолету.

Джемах посмотрел на Старого Эрьина и спросил:

— Ты собираешься убивать нас сейчас?

— Нет, если вы не нападете на нас, считая, что имеете преимущество в силе, поэтому можете улетать, если хотите.

Джемах и Джорис прошли к самолету и взобрались в кабину.

Самадзен повернулся к ним от радио.

Лицо его стало бледным, пот стекал по лбу.

— Эрьины носятся по городу. Город превратился в сумасшедший дом.

Джемах прошел к пульту управления.

— Мы улетаем, и быстро, пока Старый Эрьин не передумал.

— Можем мы убедить его отозвать своих воинов? — воскликнула Аделис Лэм. — Они убивают, уничтожают, жгут. Там кровь, смерть. Дайте мне выйти. Я буду просить у эрьина мира.

Джемах удержал его.

— Мы ничего не можем изменить. Давайте уберемся отсюда, пока еще живы.

Глава четырнадцатая

Восставшие эрьины достигли потрясающего успеха в Олани, где несколько тысяч эрьинов привели в ужас и захватили весь громадный город.

Жители в панике разбежались.

Одни укрылись в джунглях, другие погрузились на яхты и отплыли на острова, третьи сели в самолеты и улетели подальше.

Сопротивления почти не было, и когда впоследствии историки и социологи пытались воскресить историю и задавали вопрос, почему же люди не сопротивлялись, они получали примерно одинаковые ответы:

— Мы были неорганизованны, у нас не было предводителя, мы не знали, что делать, мы не привыкли пользоваться оружием, мы никогда не думали, что нам придется защищаться.

Бароны из доменов организовали армию в три тысячи человек, включая ульдрасов, и в две недели, пользуясь бомбардировками с воздуха и применяя бронированные машины, очистили прекрасный город от эрьинов и вышвырнули их в джунгли.

Еще две недели воздушные патрули преследовали и уничтожали беглецов, что послужило темой для очередного выступления директора Общества Эмансипации Эрьинов, который, возвратясь из изгнания, заявил, что это бессмысленная жестокость.

Затем экспедиционные силы вернулись в Уайю, и горожане занялись восстановлением разрушенного.

Неподчинившиеся ульдрасы не меньше ауткеров пострадали от нападения эрьинов.

Немедленно по получении телепатического приказа эрьины взбесились, набросились на своих хозяев, игнорируя электрические кнуты, и начали рвать их на куски.

Те, которые находились в загонах, разломали изгороди и вырвались на волю, наводя ужас на ульдрасов.

Однако ульдрасы, в отличие от горожан, начали защищаться.

Примитивные и отдаленные племена, такие как Куттаксы и Говорящие Носом, были истреблены почти полностью, но гарганши, Голубые Рыцари и Хунги, а также Ноалы, понесли мало потерь.

Через две недели Серый Принц назначил Большое Кару с участием гарганшей, хунгов и Длинногубых.

Он произнес длинную речь, в которой сказал, что восстание эрьинов было делом рук ауткеров. Он призвал к страшной мести, и его призыв был поддержан всеми собравшимися, тем более, что к этому времени дикари уже напились вина и накурились ксенга — страшного наркотика, который вызывает не забвение, а страсть к убийствам.

Уже на следующий день орды ульдрасов шли на восток, намереваясь вторгнуться в земли ауткеров.

Кургеш принес весть об этом Келсу, который сразу же созвал Военный Совет Уайи.

Во второй раз была собрана воздушная армия, которая устремилась к Магниевым утесам, где на криптидах собралась армия аосов, готовых вступить в битву.

Когда приблизилась воздушная флотилия, на нее сверху устремились Воздушные Акулы.

Но на этот раз их нападения ждали, и они были уничтожены с помощью управляемых по радио снарядов.

Одурманенные ксенгом воины неподчинившихся племен дрались остервенело, но, несмотря на их фанатизм, могущество техники было неоспоримо.

Дикари были разбиты и рассеяны по окрестностям.

Келс находился на грузовом самолете, который был переоборудован в летающую крепость с экипажем из двенадцати человек: сам Келс, семь его кузенов и четверо аосов, работавших в поместье.

Уже на исходе боя, когда был ясен его исход, пуля гарганша пробила плечо Эрсалта Маддука. Келс связался с командором флотилии и попросил разрешения выйти из боя, так как на борту раненый.

Разрешение было получено, и самолет Келса взял курс на Морнингсвейк.

Самолет летел на север.

Вдруг внимание Келса привлекли клубы дыма на горизонте.

Келс попытался связаться с Морнингсвейком, но безрезультатно.

Тогда его беспокойство усилилось, и он на полной скорости полетел к поместью.

Вскоре впереди появился Морнингсвейк Хауз.

Дым валил от стогов сена на берегу озера.

Пылало также здание школы, где обучались дети аосов, изъявившие желание ходить в школу.

Сам дом вроде бы был в целости и сохранности, но в бинокль Келс увидел, что перед домом стоит голубой Гермес.

Келс бросил свой самолет на луг.

Одиннадцать человек с оружием наготове пошли в дом.

В Большом Холле они обнаружили пять ульдрасов, которые пили лучшие вина из подвалов поместья.

На месте барона сидел Джорджоль, положив ноги на стол.

Появление Келса было для него ударом.

Келс бросился к нему и сбил его на пол. Четыре ульдраса закричали, вскочили на ноги, но тут же замерли, увидев направленные на них дула пистолетов.

— Где Чейн? — спросил Келс.

Джорджоль приподнялся с пола и угодливо показал на кабинет.

Язык у него заплетался от вина.

— Она предпочла запереться там. Но она бы вышла, когда мы подожгли бы дом.

Он подошел к Келсу.

— Как я ненавижу тебя, — сказал он тихо. — Если бы моя ненависть была камнями, я бы построил башню до неба. Я всегда ненавидел тебя. Радостью, которую я испытал, когда эрьин рвал тебя, была подобна дождю, изливающемуся на иссохшие долины. В моей жизни было только два приятный момента: один, когда тебя рвал эрьин, другой, когда твоя сестра призналась мне в любви, и я взял от нее все, что может взять мужчина от женщины, хотя тогда мы были детьми, и сейчас я прибавлю третий, так как хочу убить тебя сейчас.

В руке его появился длинный нож, выскочивший из рукава. Джорджоль ударил, но Келс отскочил в сторону и схватил его кисть правой рукой, а левой, железной, схватил за горло.

Он поднял его в воздух, ударил о стену и вынес во двор.

Там он швырнул его на землю.

Когда Джорджоль поднялся, Келс схватил его снова и встряхнул, как мешок.

Глаза Джорджоля закатились, язык вывалился изо рта.

И тут до Келса донесся крик Чейн:

— Келс, пожалуйста, не надо, ведь ты же барон, а он всего лишь ульдрас!

Келс разжал пальцы, и Джорджоль упал на землю у его ног.

Джорджоль со своими помощниками был заперт в сарай.

Возле двери был оставлен сторож.

Ночью Джорджоль прокопал дыру под стеной, выбрался из сарая, задушил сторожа и убежал.

Глава пятнадцатая

На Коринфоне воцарился мир, временный, тревожный, так как все противоречия остались, все конфликты остались неразрешенными.

В Олани уже были залечены все раны, вызванные нашествием эрьинов, и город снова стал веселым и беззаботным, как и раньше.

Вальтрина Дарабеск уже устраивала приемы, желая показать, что ее эрьины не причинили ей вреда.

На берегах Персимонского Моря сидели в своих лагерях неподчинившиеся племена, лелея мечты о мести, об убийствах, о новых налетах, правда, без особой надежды.

Бегущие По Ветру тоскливо смотрели на пустые клетки, размышляя, на что же они будут покупать детали и колеса для своих повозок.

В горах Вольвода ученые уже начали изучать часовню из розового кварца.

Старый Эрьин со своими приближенными ушел в самые дальние горы.

Серый Принц однако не впал в апатию, неудачи и поражения не сломили его, напротив, его честолюбивые устремления стали еще более сильными.

Через месяц после изгнания эрьинов из Олани Мулл провел первое заседание.

Настроившись на волну передачи, Келс Маддук слышал знакомый голос и видел фигуру Джорджоля, Серого Принца, на трибуне.

Келс подозвал Герда и Чейн.

— Послушайте, его, — сказал он.

— …некоторые условия изменились, но не те условия, о которых шла дискуссия. Разве изменились этические принципы? Разве хорошее стало плохим, а плохое хорошим? Разве мудрые решения перестали быть мудрыми из-за того, что произошло непредвиденное? Конечно, нет! В своей мудрости Мулл издал манифест, уничтожающий власть баронов над землями, которыми они владеют незаконно. Бароны не подчинились указанию Мулла. Сейчас я высказываю общественное мнение. Каков ваш ответ ему?

Эррис Самадзен, председатель, сказал:

— Твои рассуждения разумны. Действительно, бароны не подчинились эдикту Мулла. Все, что произошло, вовсе не отменяет этого эдикта.

— В таком случае, — провозгласил Джорджоль, — Мулл должен потребовать повиновения от баронов.

— В этом-то вся трудность, — сказал Самадзен. — Мы не можем выставить сильную армию, которая заставила бы их подчиниться.

— Рассмотрим ситуацию, как разумные люди, — сказал Джорджоль. — Эдикт справедлив, с этим все согласны. Отлично! Но если вы хотите, чтобы ваши указания выполнялись, вы должны иметь орган принуждения, иначе ваша роль просто смехотворна.

Самадзен пожал плечами.

— Ты говоришь правду, но я не уверен, что сейчас мы готовы к такому акту.

— Это не так трудно, — сказал Джорджоль. — Я хоть сейчас организую армию, которая будет поддерживать Мулл. Дайте мне власть, дайте мне денег. Я найму людей, я куплю могучее оружие, заверяю вас, что решения Мулла с этим пор никем не будут игнорироваться.

Самадзен нахмурился и откинулся на спинку кресла.

— Это слишком серьезное решение, чтобы принимать его, не обдумав хорошенько.

— Может, вы хотите, чтобы Мулл оставался слабым и беззубым?

— Нет, но…

— Хотите вы, чтобы ваши эдикты выполнялись на Коринфоне? — спросил Джорджоль.

Самадзен ответил:

— Мы, разумеется, хотим справедливости и мира, но прежде, чем мы решим, каким способом достичь этого, мы должны определиться, кто мы такие, какие права дал нам народ планеты, можем ли мы брать на себя ответственность за наказание?

— Согласен! — объявил Джорджоль. — Мулл должен раз и навсегда определить свою роль в общественной жизни.

— Вряд ли мы сегодня решим это, — сказал Самадзен сухо. — Пора нам сегодня расходиться.

Келс, Чейн и Джемах смотрели, как расходились члены Мулла.

Чейн сказала полуиспуганно, полуудивленно:

— Оказывается, Муффин ко всем своим талантам еще и демагог.

— Муффин очень опасен, — угрюмо сказал Келс.

— Я думаю, — сказал Джемах, — что на завтрашнем собрании Мулла должен быть и я.

— Я тоже буду там, — сказал Келс. — По-моему, пришло время позабавить Мулл «великолепной шуткой» отца.

— Я тоже поеду, — сказала Чейн. — Почему я должна пропустить смешное?

На следующий день Мулл собрался в назначенное время.

Зал был полон.

Все ощущали, что назревают важные события, и хотели быть в курсе.

Эррис Самадзен после соответствующих церемоний объявил заседание открытым.

Джорджоль Серый Принц сразу вышел вперед.

Он поклонился Муллу.

— Достопочтимые члены Мулла! Я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что бароны Уайи, игнорируя эдикт Мулла, продолжают удерживать земли, отобранные силой у моего народа. Я требую, чтобы Мулл привел в действие свой эдикт — и, если потребуется, с помощью силы.

— Эдикт, действительно, не встретил поддержки у баронов, — сказал Самадзен, — и…

Тут он увидел Герда Джемаха и Келса, подошедших к барьеру, отделявшему членов Мулла от публики.

— Я вижу двух баронов Уайи, — сказал Самадзен. — Может, они разъяснят нам свое отношение к эдикту.

— Мы разъясним, — сказал Джемах. — Ваш эдикт абсурден, и самое лучшее для вас — отменить его.

Самадзен поднял брови.

Остальные члены Мулла смотрели недовольно.

Джорджоль был насторожен и внимателен.

Самадзен вежливо заговорил:

— Конечно, все мы люди и можем ошибаться. Но «абсурд»! Неужели нельзя было подобрать другое выражение?

Герд Джемах ответил:

— В свете последних событий трудно подобрать другое слово для такой глупости.

Самадзен начал злиться.

— Ты напоминаешь о восстании эрьинов? Да, мы получили урок, и Серый Принц дал нам совет, как не допустить подобного в будущем.

— Вы хотите нанять армию варваров? Таково ваше намерение? Неужели вы забыли тысячи уроков истории?

Самадзен начал говорить, с трудом сдерживая себя:

— Мы решили, что бароны должны отказаться от незаконно захваченных земель.

Джемах усмехнулся.

— Значит, это решение окончательное?

— Да.

— Тогда вы должны потребовать, чтобы неподчинившиеся племена отдали свои земли тем дикарям, у которых они отобрали их. Те дикари должны отдать земли другим дикарям, которых они изгнали, и так далее. В конце концов все придет к тому, что мы, люди, должны вернуть планету эрьинам.

Члены Мулла остолбенели.

Самадзен жалобно сказал:

— Мы не рассматривали проблему таким образом. Я согласен, что в этом есть справедливость.

Вперед выскочил Джорджоль.

— Отлично! Так и нужно сделать. Пусть планета достанется эрьинам. Только сломайте стены, дома, дамбы, разрушьте каналы, которые создали бароны, уничтожьте все следы их присутствия! Пусть планета остается эрьинам!

— Не торопись, — сказал Келс. — Это и была шутка моего отца. Но у него есть и продолжение.

Он обратился к Самадзену:

— Ты помнишь мемориал эрьинов?

— Естественно.

— Возможно, ты обратил внимание на космические корабли эрьинов? Ты знаешь, что нам не удалось проследить эволюцию эрьинов. Сначала мы считали, что их костная ткань не сохраняется. Но теперь ясно, что они такие же пришельцы, как ульдрасы, как мы. Коренное население планеты — морфоты.

— Да, — признал Самадзен. — Скорее всего ты прав.

Джорджоль дико расхохотался.

— Ну, вот договорились. Отдать планету морфотам! Отдайте им Уайю, роскошные виллы и отели Олани, всю свою собственность.

Келс сардонически улыбнулся.

— Вы, члены Мулла, легко распорядились нашей собственностью, решив отдать ее ульдрасам в силу ваших этических взглядов. Теперь докажите свою целостность — отдайте все, что вы имеете, морфотам!

Самадзен печально улыбнулся.

— Прямо сейчас? Сегодня?

— В любое время, пока вы считаете, что мы должны повиноваться вашему эдикту.

В зале поднялся шум.

Одни протестовали, другие аплодировали, поддерживая Джемаха.

Наконец Самадзен навел порядок.

После короткого совещания с членами Мулла Самадзен обратился к Келсу и Джемаху.

— Я чувствую, что вы поймали меня на удочку казуистики, но пока не могу опровергнуть вас.

Аделис Лэм закричала:

— Эти бароны не только силой захватывают земли, но и посягают на основы нашей этики!

— Совсем нет, — ответил Джемах. — Ваша этика просто не может устоять против реальной жизни, потому что она основана на абстракциях. Ведь все, что вы здесь услышали, это не местный конфликт, он существует во всей галактике. Очень мало планет, которые не были заселены аборигенами, когда туда пришли люди. Так что это для вас урок истории, хотите вы этого или нет.

— Стоны народа, потерпевшего поражение, всегда тщетны, — сказал Келс.

Самадзен неодобрительно покачал головой.

— Мне не нравится все это. Благоденствие человеческой расы не должна основываться на грубой силе.

Джорджоль снова расхохотался.

— Эх вы, члены Мулла с овечьими мозгами! Почему бы вам не распространить свой эдикт и на себя?

— Только когда вся вселенная будет управляться единым законом, тогда ваши идеи получат жизнь. Но пока есть человек, племя, нация, планета — они должны быть готовы к обороне своей собственности.

Самадзен обратился к членам Мулла:

— Я выдвигаю на голосование эдикт об уничтожении доменов на Уайе. Кто за?

— Я, — сказала Аделис Лэм. — Я редемптионистка и никогда не перестану быть ею.

— Кто против? Одиннадцать голосов, включая и мой. Эдикт не принят. Заседание окончено.

Джорджоль стремительно вышел из зала, тога обвивалась между его длинных ног.

Келс, Герд и Чейн пошли за ним.

На перекрестке Джорджоль остановился.

Дорога в одну сторону вела к племенам неподчинившихся, в другую — к космопорту.

— Как он ненавидит нас! — прошептала Чейн. — И подумайте! Ведь мы сами подкармливали эту ненависть, презирая его, не допуская в дом. И теперь мы сами расплачиваемся за это. Это урок для всех нас.

Келс помолчал, затем сказал:

— Ты говоришь на языке Олани, а не Уайи. В твоих словах есть блестки истины, но не все они правда.

— Сколько людей, столько реальностей, — сказал Джорджоль. — В Суанисете за мой стол может сесть любой, независимо от одежды или цвета кожи.

Келс хмыкнул.

— В Морнингсвейке тоже. Я полагаю, что отец был слишком догматичен.

— Вот идет Джорджоль, который хочет попробовать себя на другой планете, — сказал Джемах.

Джорджоль действительно повернул на дорогу, ведущую в космопорт.

Они трое пошли по авеню Харанотис к прибрежному отелю.

Высокий забор отделял улицу от реки, где жили морфоты.

Один морфот, сидевший на коряге, сделал им неприличный жест и соскользнул в глубину.