Серьезные игры

– Привет, Малыш, – поздоровалась Надежда, заходя в одноместную палату.

– Привет, Надюш, – ответила Малыш, отвернувшись от компьютера, на котором она делала мнемонический тест, и радостно улыбнулась.

– Как дела? – спросила Надежда, садясь рядом.

– Все так же, – скорчила грустную гримаску Малыш. – Ничего не могу вспомнить – ни кто я, ни как меня зовут…

Положение ее было куда печальнее, чем она могла предположить. Малыш была только что созданным исследовательским андроидом инопланетян. При ее формировании произошел серьезный сбой: база профессиональных знаний и навыков «не встала». Из заложенного в мозг были доступны для осознания только общие представления о жизненных реалиях и огрызок методического инструментария – почему-то матстатистика. В таком виде Малыш была, по сути, бракованным изделием и подлежала эвтаназии.

Надежде, одному из врачей миссии, естественно рожденному существу в андроидной оболочке, Малыша было жалко. Та почему-то была ей симпатична, если можно в подобном случае так выразиться, просто по-человечески. К тому же своим эмпатическим сканером Надежда чувствовала, что симпатия эта взаимна. Правда, со стороны Малыша она имела в значительной степени сексуальный характер – та была весьма экзотическим вариантом андроида: сконструированным специально для изучения маргинального секса аборигенов гермафродитом с развитой грудью, но мужскими половыми органами.

Сексуальный интерес Малыша Надежде почему-то немножко льстил, хотя в основном смущал: на родине она была рабочей особью насекомоподобной расы с рудиментарными половыми органами и полностью подавленной в процессе воспитания сексуальностью. Человеческий секс для нее был вещью теоретически как бы понятной, но абсолютно чуждой и даже вызывающей отвращение. Она сразу с облегчением воспользовалась опцией андроидной оболочки – полностью выключила сексуальные аспекты восприятия. Тем более, что этого требовал инструктаж на ее родной планете: иное существу ее касты не подобало.

Малыш поработала по разным методикам с помощью Надежды пару часов – как обычно, без всякого успеха.

– Давай чуть-чуть отдохнем, – попросила Малыш. – Может, скажешь все-таки, как меня на самом деле зовут?

– Я ж тебе объясняла, Малыш, – ласково сказала Надежда. – Может сформироваться блокирующая ложная память. Побудь пока Малышом.

И потрепала ее по руке. Та взяла ее руку и нежно поцеловала ей ладонь.

– Ну что ты, – смущенно сказала Надежда, остро почувствовав эмпатическим сканером исходящую от Малыша волну желания, и попыталась вызволить руку. Малыш отпустила руку, но внезапно обняла ее за шею и поцеловала в губы. А потом, прильнув к ней, прошептала:

– Ты такая красивая, Надюш. Я так тебя хочу…

Бедное существо, подумала Надежда. Пусть хоть получит удовольствие перед смертью. Противно, конечно, что все записывается и кем-то будет просмотрено… Да и ладно. У многих рас ведь развлечения с андроидами широко распространены. Какой бы вариант попроще выбрать этого их странного секса…

Она взяла миниатюрную Малыша на руки – отчасти потому и прозвала ее так, что сама была гораздо выше и крепче, – отнесла на кровать, приспустила ей пижаму, села рядом, осторожно взяла в руку ее напрягшийся член и стала его массировать, подлаживаясь к улавливаемым своим эмпатическим сканером ощущениям Малыша. Та застонала, приподняла бедра – и через несколько движений Надежда эмпатически почувствовала острый взрыв наслаждения Малыша, который ее как бы слегка оглушил…

Потом вдруг она, слабо посопротивлявшись, уже сама оказалась лежащей на кровати, а Малыш, устроившись у нее между ног, пыталась ее возбудить языком и руками.

– Надюш, пожалуйста, кончи, – оторвавшись на секунду, попросила жалобно Малыш. Ну, какой от этого может быть такой уж вред, промелькнуло в затуманенном сознании Надежды, – и она, включив сексуальное восприятие, удивилась необычности и остроте ощущений. И вдруг почувствовала собственный, первый в жизни, ошеломивший ее оргазм…

– Может, что-нибудь вспомнила? – поинтересовалась, придя в себя, Надежда. Эмоциональные встряски иногда пробуждали заблокированную память.

– Ну, разве что, – хихикнула Малыш, – про такую классную штуку, как минет. Хотя, на самом деле, и так помнила.

– Ладно, соблазнительница, давай-ка я пойду по делам, – сказала Надежда, вставая, приводя одежду в порядок и чувствуя, что ей не хочется уходить от этого маленького ласкового существа. – А ты после обеда повтори, пожалуйста, цикл упражнений.

Ночью Надежда почти не спала – от переживаний и размышлений, как бы спасти Малыша.

Утром оказалось, что прогресса в восстановлении памяти у той по-прежнему нет. И по всем признакам не предвидится. Еще раз обдумав ситуацию, Надежда пошла посоветоваться к одному из руководителей российского филиала миссии. На Земле он пользовался человеческим псевдонимом Юрий Петрович Иванов.

– У меня к вам, Юрий Петрович, – неуверенно начала Надежда, – такой специфический вопрос. Я веду сейчас дефектного андроида, который, видимо, подлежит выбраковке. Нет ли возможности оставить ее в живых? Например, перевести в статус аборигена? Может быть, я могу ее выкупить и отпустить? Она в принципе достаточно социализирована…

Иванов улыбнулся, и Надежда почувствовала исходящую от него волну доброжелательности. Естественно рожденные инопланетяне имели возможность в оболочке андроидов экранировать друг от друга свои эмоции и обычно делали это автоматически. Однако своеобразной невербальной формой общения было кратковременное снятие эмпатического экрана.

– Сложный вопрос. Без всяких причин это как бы не рекомендуется. Но жесткого запрета нет. Вероятно, андроид, о котором вы говорите, – … э-э… психологически интересный экземпляр и вы сможете обосновать целесообразность проекта наблюдения за ней в среде аборигенов? Но надо будет тщательно убрать все… э-э… чужеродные ментальные элементы.

– Конечно! Большое вам спасибо! – обрадовавшись, что проблема, которая казалась ей едва ли не безнадежной, решилась так легко, воскликнула Надежда. И послала Иванову «вспышку» благодарности.

– Я надеюсь, вы не обидитесь, – сказал Иванов осторожно, – если я позволю себе коснуться ваших… э-э… отношений с этим андроидом.

– Слушаю вас, – насторожилась Надежда.

– Я хотел бы подчеркнуть, что как должностное лицо меня это абсолютно не касается и не беспокоит. Однако, немного зная обычаи и правила вашей цивилизации, я бы предположил, что в случае… э-э… слишком близких отношений с кем бы то ни было, в том числе с этим андроидом, у вас будут очень серьезные проблемы после возвращения на родину. Кстати, среди нашего персонала есть ваши соотечественники. Вы в курсе?

– Нет, – ответила Надежда. – И насчет проблем не очень в курсе – дома я с ними не сталкивалась.

– Тогда позвольте дать вам совет: посмотрите описания вашей цивилизации, принадлежащие другим расам.

– Спасибо, обязательно это сделаю.

– Вам самой затруднительно будет придумать хорошую легенду для вашей …э-э… подопечной – кто она, откуда взялась и так далее. Да и как-то надо ее пристроить в новой жизни.

Надежда несколько растерянно кивнула – об этом она еще не думала.

– Полагаю, – сказал Иванов, – вам с удовольствием помогут советом Катерина Миронова и ее муж Сергей Гуров. Катерина сама андроид и недавно была переведена в статус аборигена. Муж ее – абориген. Можете с ними разговаривать вполне откровенно.

Катерина действительно отреагировала на звонок Надежды очень доброжелательно и немедленно пригласила ее в гости.

Надежда слабо ориентировалась в земных реалиях и в силу чуждости своей цивилизации, и из-за отсутствия опыта: на Земле она находилась всего пару месяцев и даже ни разу не выходила сама за территорию миссии. Из заложенной в мозг куцей информации о местных обычаях было понятно только, что в гости желательно приходить хотя бы с символическим подарком. В Интернете ей попалась правдоподобная ссылка «Женские страсти – ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ЭТИКЕТА» – Надежда знала, что у аборигенов этикет поведения мужчин и женщин довольно сильно различается. И прочла про подарки: «Цветок хозяйке или красивый бисквит к столу никогда не будут лишними».

Первый раз в жизни столкнувшись с московскими пробками, Надежда опоздала почти на час. Опоздание ее сильно беспокоило – на сайте «Женские страсти» подчеркивалось, что: «больше чем на полчаса может опоздать только очень важная персона».

Впрочем, в спектре эмоций открывшей ей дверь Катерины присутствовала только доброжелательность, без оттенков раздражения или обиды.

– Извините, пожалуйста, что я так ужасно опоздала, – жалобно попросила Надежда, вручая цветы и бисквитный торт. И, уловив легкое удивление по поводу своих подарков, осторожно спросила:

– Кажется, я что-то напутала? Извините, я очень плохо знаю этикет аборигенов – первый раз вышла за порог миссии.

Катерина улыбнулась:

– Ничего страшного, научитесь. Просто в России женщины дарят цветы женщинам только в особых случаях – на день рождения, например. Но мне очень приятно для разнообразия получить в подарок цветы не только от мужчины.

Надежда вдруг подумала – а насколько вежливо ей как гостье пользоваться эмпатическим экраном, которого нет у хозяйки-андроида? И решительно убрала свой экран – чувствуя себя при этом примерно как человек, внезапно лишенный одежды.

Она была тут же вознаграждена пришедшим от Катерины сильным импульсом искреннего уважения и симпатии.

– Вы удивительное существо, Надежда, – сказала Катерина. – Мне 620 лет…

– Сколько?! – переспросила Надежда.

– 620. А что? У андроидов же теоретически очень большой ресурс.

– Не знаю, как теоретически, а практически средний срок жизни специализированного исследовательского андроида на Земле – около ста пятидесяти лет. Мне случайно попалась цифра.

– Интересно, – удивилась Катерина. – Я думала по своим знакомым, что больше. Так вот, за 620 лет вы второе естественно рожденное существо, которое при общении со мной полностью убрало эмпатический экран. Но что мы стоим в прихожей, проходите, пожалуйста.

Муж Катерины тоже излучал спокойную, ровную доброжелательность. К удивлению Надежды, он поцеловал ей руку. Про этот вариант приветствия она не знала.

Катерина засмеялась.

– Обычай целовать дамам ручку вышел из широкого употребления в России почти сто лет назад. В обычной жизни его используют лишь оригиналы вроде моего мужа. Серега, насколько целование ручки сочетается с шортами и майкой?

– Лето, жарко, – пожал плечами Сергей. – И вообще, не позорь мужа, женщина.

Надежда осторожно улыбнулась. Сцена, которую она наблюдала, формально напоминала супружескую перепалку. Но и Катерина, и Сергей испытывали друг по отношению к другу только положительные эмоции. Видимо, она наблюдала человеческий юмор, который не имел аналога в психологии ее расы.

– Выпьете вина? – предложила Катерина. – Это не противоречит вашим правилам и обычаям?

– Наверное, нет, – неуверенно ответила Надежда. – На моей родине существа моего… статуса наркотических веществ не употребляют, это не принято. Но здесь все равно метаболизм моей оболочки почти сразу разрушает наркотики.

– Тогда попробуйте для начала наркотическое вещество «розовый мускат», – усмехнулся Сергей. – За приятное знакомство!

Надежда, несколько неловко чокнувшись, осторожно попробовала жидкость. Присутствовавшее в ней небольшое количество алкоголя делало вкус пикантным и гармоничным.

– Интересно чувствовать себя в роли совратителя по отношению к представителю иной расы, – сказал Сергей. – Ну, как?

– Очень вкусно!

– Давайте считать, что ритуал знакомства соблюден, – предложила Катерина. – Я сгораю от женского любопытства, Надежда.

Во время своего рассказа про Малыша Надежда опять, как в разговоре с Ивановым, почувствовала симпатию и уважение со стороны слушателей. Это было приятно – и Катерина, и Сергей ей понравились.

– Давайте вначале обсудим простейший вариант, – предложила Катерина. – Говорите девушке, что ее нашли без сознания. Близких найти не удается. Простота этой легенды обеспечивает ее высокую устойчивость. А?

– Она не девушка, а гермафродит, – уточнила на всякий случай Надежда. – Но это, наверное, не имеет значения?

И почувствовала странную смесь эмоций Сергея – отвращение к гермафродитам и стыд за это отвращение.

– Извините меня за такое восприятие вашего… вашей пациентки, – смущенно сказал Сергей, уловив ее удивленный взгляд. – Видимо, это как-то связано с воспитанием, мне трудно полностью его преодолеть.

– Я понимаю, – кивнула Надежда. – У меня тут часто возникают похожие ситуации. Например, я испытываю примерно такое же отвращение к аборигенному сексу. И мне тоже трудно его преодолеть.

Сергей и Катерина переглянулись – и расхохотались.

– Извините, – жалобно-удивленно сказала Надежда. – У меня, к сожалению, нет чувства юмора.

Это почему-то вызвало новый взрыв смеха.

– Ничего, Надя, – посмеиваясь, сказал Сергей. – Может, со временем и чувство юмора прорежется.

– Для гермафродита, – сказала Катерина, – еще правдоподобнее, что не удалось найти близких. А насколько она внимательная и, так сказать, въедливая? Будет ли, например, разбираться, почему с ней возились в хорошей клинике? Легализовали? Для России ведь это нехарактерно. Возможно, полезно блокировать какие-то воспоминания.

Надежда подумала и покачала головой:

– Вряд ли. Но спасибо за соображения, я обязательно ее протестирую поглубже.

– Значит, с базовой легендой, вроде, понятно, – констатировала Катерина. – Имя, отчество, фамилию пусть выбирает себе сама? Она как, достаточно ориентируется в реалиях? Не выберет себе имя какой-нибудь певицы или что-то в этом духе?

По-моему, с реалиями у нее могут быть проблемы – сказала Надежда. – Не могли бы вы, Катерина, с ней пообщаться?

– Конечно, с удовольствием, – ответила Катерина.

– А что касается имени – нельзя ли придумать какой-то вариант? – попросила Надежда. – Я скажу ей без нажима, что это ее вероятное имя, но она может выбрать любое другое. А вы подкорректируете при необходимости.

– Никогда никому не давала имени, – задумалась Катерина. – Сереж, а скажи, что ли, какое-нибудь любимое латинское изречение.

Сергей пожал плечами.

– Извиняюсь за произношение – вита брэвис, арс лонга. Это поговорка на одном из древних языков, – пояснил он Надежде. – Один из канонических переводов: «Жизнь коротка, искусство вечно». На самом деле «арс» – это искусство в очень широком смысле слова: умение, мастерство, наука.

– Как насчет имени «Вита»? – спросила Катерина. – Звучит красиво. И значение хорошее – жизнь. А вам как, Надежда?

– Я не чувствую язык, – пожала та плечами. – Полностью доверяю вам. Значение мне нравится – она очень такая… живая. А фамилии ведь часто происходят от имен? Как звучит «Катеринина» или «Сергеева»?

– «Катеринина» – слишком вычурно, лучше Катина, – предложил Сергей. – Вполне симпатичная фамилия.

– Ну, тогда отчество – Сергеевна, – засмеялась Катерина, слегка покраснев от удовольствия.

– Как-то это нескромно, Надежда, – засомневался Сергей. – Кто мы такие, чтобы в нашу честь давать человеку имя?

– Почему нескромно? – удивилась Надежда. – Вы же ей помогаете.

Она чувствовала, что дающим имя действительно приятно, что имя дается в их честь, – а значит, можно надеяться, что оно окажется счастливым.

– Как бы ее пристроить для начала, – задумалась вслух Катерина. – Может, просто в институт какой-нибудь, пусть учится? Готовы ли вы оплачивать ей учебу? Скорее всего, это в пределах двухсот-трехсот тысяч рублей в год.

– Никаких проблем, – сказала Надежда.

– А как она отнесется к тому, что вы будете платить за ее учебу? – спросил Гуров.

– Надеюсь, нормально. У нас хорошие отношения.

– Можно сказать, что вы одалживаете ей эти деньги, – сказала Катерина. – А вернет, когда сможет. Но часто люди, оказавшись в слишком комфортной ситуации, оказываются этим развращены. Может быть, лучше устроить ее на вечернее отделение? И на работу – пусть зарабатывает себе на жизнь? Хотя бы частично? Все-таки дисциплинирующий фактор.

– Когда ее, так сказать, выпустят в жизнь? – спросил Сергей.

– Медицинские вопросы, вероятно, будут решены через пару дней, – ответила Надежда. – А вот про легализацию не знаю.

– Легализация, думаю, займет около недели, – сказала Катерина.

– У нее есть какая-нибудь квалификация? – спросил Сергей.

– Только матстатистика, – ответила Надежда.

– Тогда я, наверное, мог бы пристроить ее к своим знакомым социологам.

– Замечательно! – обрадовалась Надежда. – Большое спасибо!

– Вот еще что, – сказала Катерина. – Для адаптации надо бы вам с ней пожить хотя бы один-два месяца.

– Я так и планировала.

– Правда, она ведь быстро поймет, что вы ориентируетесь в местной жизни не лучше ее. Как это объяснить?

– Может, использовать близкую к правде версию, что вы недавно приехали из-за границы и из соображений секретности не можете рассказать, откуда? – предложил Сергей. – Вряд ли она сейчас сообразит, что это не очень правдоподобно. А тем временем вы тоже адаптируетесь, и вопрос более-менее отпадет.

– Наверное, так и сделаю, – согласилась Надежда. – По крайней мере, ничего другого в голову не приходит.

– Ну что, за счастливую жизнь вашей подопечной, – предложил тост Сергей.

– Уже и вашей тоже, – улыбнулась Надежда, поднимая бокал.

На следующий день Вите разрешили смотреть телевизор и пользоваться Интернетом – и Надежде пришлось просить Катерину приехать и поотвечать на вопросы Виты, от которых та чуть не лопалась.

Под вечер Катерина предложила Надежде посидеть во внутреннем дворике миссии.

– Вас что-то беспокоит? – спросила Надежда, почувствовав, что Катерина чем-то озабочена.

– Может, перейдем на «ты», Надь?

– С удовольствием, – улыбнулась Надежда.

– Меня беспокоит, – вздохнула Катя, доставая сигареты и закуривая, – не столько Вита, у нее, думаю, так или иначе все наладится, сколько ты.

– Я?! – удивилась Надежда.

– Да, Надя, у тебя могут быть серьезные психологические проблемы. Ты разрешишь мне говорить о ваших отношениях с Витой?

– Буду признательна, если что-то посоветуешь.

– Понимаешь, вы относитесь друг к другу, так сказать, очень несимметрично. У тебя это любовь, о чем ты, кажется, не догадываешься. Тебе, видимо, это чувство незнакомо?

– Мне дома вообще были незнакомы эмоции, связанные с чем-либо вроде секса. Да и сейчас к человеческому сексу у меня очень странное отношение.

– Так ты сама хочешь, чтобы Вита была твоей любовницей?

– Хочу, – помолчав, ответила Надежда.

– Проблема в том, что она испытывает к тебе не более чем довольно сильные симпатию и сексуальное влечение. При этом у нее явная склонность иметь одновременно несколько сексуальных партнеров и часто их менять. Она, наверное, проектировалась для исследования сексуального поведения аборигенов?

– Да.

– Мне такой поведенческий стереотип хорошо знаком на собственном примере, потому что анализ сексуального поведения был и моей основной специализацией. Как тебе будет, когда вокруг Виты завертится вихрь любовников?

– Мне будет неприятно, – тоскливо ответила Надежда. – А ты уверена насчет вихря любовников? Ведь большинство людей, кажется, испытывает к гермафродитам отвращение.

– Уверена практически абсолютно. Она ко всему прочему редкостно привлекательна для гермафродита. Есть категория любителей, которые просто из кожи вон будут лезть, добиваясь ее. И если ты хочешь быть постоянным, как бы семейным партнером Виты, тебе надо заранее привыкать к ситуации и научиться скрывать ревность. Ты не обязана, конечно, радоваться ее увлечениям. Но она всегда должна чувствовать себя с тобой психологически комфортно. Как дома. Понимаешь?

– Да, – кивнула Надежда.

Когда Надежда закрыла дверь за таксистом, притащившим их небольшой багаж, Вита подскочила к ней, обняла и потащила к кровати.

– Погоди, малыш, – стала неуверенно отбиваться Надежда, – давай разложим вещи!

– Успеем! Обещала ведь: дома – никаких отговорок!

И вдруг, смутившись, спросила:

– А тебе не неприятно со мной? Я ведь не мужчина, а непонятно кто…

– Ты понятно кто – мой малыш…

– Тебе не тяжело? – спросила Вита. – А то я по тебе растеклась, как лужица. Такая слабость блаженная.

– Нет, мне даже приятно.

– С мужчинами тебе, наверное, гораздо лучше?

– Мне лучше всего с тобой.

– Не обманываешь?

– Клянусь священной Матерью-Прародительницей, что мне с тобой гораздо лучше, чем со всеми мужчинами, которые у меня были! Это самая сильная клятва у меня на родине.

Надо же, как я абсолютно правдиво высказалась насчет мужчин, подумала Надежда.

А Вита не унималась.

– Вот прямо гораздо лучше? Чем со всеми-со всеми твоими мужчинами?

– Лучше, чем со всеми-со всеми. В среднем, мне кажется, примерно в четыре с половиной раза.

Вита засмеялась.

– А мне казалось, у тебя плоховато с юмором.

– Действительно, плоховато, но вот, оказывается, иногда прорезается.

– А сколько у тебя было мужчин? Наверное, много? Ты такая симпатичная.

– Нет, немного.

– А сколько?

– Секрет.

– А анальный секс ты пробовала?

– Нет.

– Считаешь, это плохо?

– Нет, почему. Просто как-то не доводилось.

– Мне бы хотелось попробовать. С мужчиной. Можно?

Права, видно, Катя насчет будущего вихря любовников, подумала Надежда. И ответила:

– Почему ты у меня спрашиваешь разрешения? Ты свободный взрослый человек. Я тебе не хозяйка, а подруга.

– А ты не будешь ревновать?

– Немножко, наверное, буду. Ничего страшного.

– Ну, раз тебе будет неприятно, я, наверное, лучше обойдусь. А давай с тобой попробуем анальный секс?

– Давай. Только лучше завтра, ладно?

Через несколько дней Надежде вечером неожиданно позвонил сотрудник службы безопасности и попросил разрешения заехать по срочному вопросу. Звонок этот Надежду несколько удивил, однако служба безопасности присматривала за ней и дома, поэтому причина для визита вполне могла быть – хотя бы какая-то чисто техническая. На видеофоне она увидела андроида, которого неоднократно встречала в офисе, поэтому впустила его без всяких опасений.

Представившись Юрием, безопасник спросил:

– Не могли бы мы поговорить наедине?

– Пожалуйста. Садитесь, – предложила Надежда и села сама. – Вита, не могла бы ты нас оставить?

– Конечно, – сказала Вита и, закрыв за собой дверь, вышла из гостиной.

– Я пришел, – сказал Юрий, – помочь тебе искупить свои грехи. Ты знала, что члену твоей касты ни в какой форме не подобает имитировать процесс размножения. Ибо он священен и осуществляют его только избранные природой и Матерью-Прародительницей.

И он положил ей на колени слегка похожий на серп нож для ритуальных самоубийств.

– Ты знаешь, что наиболее достойным и полностью искупающим грех будет, если ты сделаешь это сама. Но при необходимости я тебе помогу.

И Юрий достал еще один такой же нож.

– Разве меня не восстановят? – удивилась Надежда. – Базовая матрица моей личности записана, поток сознания транслируется через ментальное поле.

– Я стер твою базовую матрицу и блокировал твой канал трансляции.

– Кто вынес мне приговор? – спросила Надежда, помолчав.

– Его вынесли на родине. Надеюсь, ты не думаешь, что способна мне воспротивиться? – и Юрий достал левой рукой пистолет. – Но я благочестив, не хочу делать этого без крайней нужды. Все хотят добра твоей душе и надеются, что ты сможешь достойно искупить свой грех.

– Что будет с Витой? – спросила Надежда.

– Со спасенным тобой уродом? – удивился Юрий. – Ничего, нас она не интересует.

– Поклянись!

– Клянусь священной Матерью-Прародительницей, что этому существу не будет причинено никакого вреда!

– Хорошо. Но я все-таки хочу, чтобы ты дал ей уйти. Или тебе придется убить меня самому.

– Она может кого-нибудь позвать.

– Я ей объясню, что звать никого не следует. Она испугается и быстро уедет.

Поколебавшись, Юрий согласился:

– Хорошо, ради твоей души я готов рискнуть.

– Вита! – позвала Надежда.

Вита зашла – и, увидев оружие, застыла:

– Что происходит?!

– Малыш, – успокаивающим голосом сказала Надежда, – ты ничего не можешь сделать. Это… вроде дуэли. Уходи, езжай к Кате. Она тебе поможет. Не вздумай никого звать, милицию или еще кого. Не забудь мобильник.

– Хорошо, – всхлипнув, сказала Вита и скрылась в прихожей.

– Подожди немного после того, как она уйдет, – и я все сделаю, – тихо сказала Надежда Юрию.

Тот кивнул, цепко контролируя каждое ее движение.

В это время на пороге комнаты опять появилась Вита и швырнула в Юрия маленькой, но тяжелой керамической вазой, сильно задевшей его по голове. Он вскочил, пошатнулся и, перейдя в «быстрый режим» – передвижение, ускоренное в несколько раз по сравнению с доступным человеку, – рванулся к Вите. Однако Надежда, также в «быстром режиме», догнала его на середине комнаты и рубанула сзади ножом по шее…

Перенеся на кровать упавшую в обморок Виту, Надежда позвонила Иванову на мобильный.

– Извините, что беспокою вас вечером, Юрий Петрович, но ко мне домой явился мой соотечественник и повел себя… очень неадекватно, – сказала она. – Возникли серьезные проблемы. Решила позвонить не в службу безопасности, а вам.

– Совершенно правильно сделали, – ответил Иванов. – Сейчас разберусь.

Иванов приехал с группой безопасников. Пока те работали, Надежда пригласила его в свою комнату.

– Как один из руководителей миссии, – сказал Иванов, – приношу вам глубокие извинения. Будут приняты дополнительные меры по вашей охране.

– Ну и Вита всегда за меня заступится… Мы вот с Катериной думали, куда ее на работу устроить, – может, в нашу службу безопасности?

Иванов улыбнулся.

– Оказывается, это неправда, что у вашей расы нет чувства юмора?

– Нет, правда. Это у меня человеческий компонент как-то странно развился.

– Вита, действительно, молодец. Да и вы меня поразили своей ловкостью и решительностью.

– Но что будет со мной дальше? – спросила Надежда.

Иванов вздохнул.

– Инициаторы покушения столкнутся с такими серьезными претензиями и санкциями за безобразное нарушение юрисдикции, что и думать забудут о чем-либо подобном. Однако насколько я знаю вашу цивилизацию, вас лишат гражданства. Но это совершенно не помешает вам работать здесь. Многие расы также принимают изгнанников вашей цивилизации.

– До конца жизни существовать вдали от родины, в оболочке… – вслух подумала Надежда. Потом встряхнула головой:

– Извините, это не ваши проблемы. Я ведь по сути сама виновата. Вы меня даже предупреждали…

И уловила импульс искреннего, горячего сочувствия.

– Я всегда рад по-дружески вам помочь, – сказал Иванов. – Всем, чем смогу.

– Спасибо, – грустно улыбнувшись, Надежда легонько погладила Иванова по руке. И отдернула руку – телесные контакты андроидных оболочек при межрасовом общении были не приняты.

– Ой, извините, пожалуйста! Опять этот человеческий компонент!

Иванов улыбнулся.

– Мне очень нравится ваш человеческий компонент.

Вита среди ночи проснулась и залезла в постель к Надежде.

– Надюш, это все было? Мне не приснилось? В гостиной никаких следов.

– Все было, герой, ты на самом деле меня спасла.

– Просто я за тебя ужасно-ужасно испугалась. А ты потом спасла меня.

– Я тоже просто за тебя ужасно-ужасно испугалась.

– Ты, оказывается, такая быстрая и ловкая. А обычно так плавно двигаешься, как королева. А тут – раз! Как вихрь! Я даже не очень поняла, что ты сделала. Ножом по шее, ага?

– Ага.

– Ужас, как он хрипел! И сколько кровищи! Слушай, мне одной плохо, можно, я посплю с тобой?

– Конечно, малыш.

С тех пор Вита спала с Надеждой – все то недолгое время, что они жили вместе.

Через несколько дней в миссию пришло уведомление о том, что Надежда лишена гражданства и возвращение на родину ей запрещено. Иванов, передав его Надежде, официально подтвердил, что контракт ее остается в силе.

Вскоре Вита нашла в Москве несколько мест тусовки сексменьшинств, где она чувствовала себя своей, и почти все вечера стала проводить там. За ней начал ухаживать один крупный бизнесмен, человек взрослый, незаурядный и умный. И Вита не устояла – поехала, бросив работу, отдыхать с ним в Испанию. А вернувшись, стала его постоянной любовницей. Желая Вите добра, он сделал примерно то же, что когда-то советовала Катя: устроил ее в университет и на работу в одну из компаний своего холдинга.

В августе Вита еще пару раз заехала к Надежде и иногда звонила. А в сентября, начав учиться, пропала совсем.

Окружающее уже не казалось Надежде таким чужим, и она стала находить некоторый вкус в чтении литературы аборигенов – в основном, фантастики, там зачастую не нужно было вообще знать никаких реалий.

Однако все-таки ей было очень плохо. Она тосковала по Вите, по родной планете, по своему настоящему телу. Жизнь становилась все более серой и тягостной…

Как-то вечером ей позвонил Иванов и попросил разрешения заехать в гости.

– Какой-то срочный вопрос? – спросила Надежда, пригласив его в гостиную. Недавно она переехала в квартиру поменьше – в той, которую они когда-то занимали с Витой, было пустынно и слишком много воспоминаний.

Иванов задумчиво потер лоб:

– Даже не знаю, как ответить на ваш вопрос. Раз у вас теперь есть чувство юмора, позволю себе рассказать …э-э… анекдот. Вернее, кусочек из одной детской книжки аборигенов. Почтенная дама заявляет, что на каждый вопрос можно ответить «да» или «нет». А ее собеседник спрашивает: «Хорошо, тогда скажите, вы уже перестали пить коньяк по утрам?»

Катерина рассмеялась:

– Как раз такие шутки, связанные с логикой, мое чувство юмора понимает неплохо. Но ваш анекдот напомнил мне, что я негостеприимна. Хотите коньяка? Я к нему пристрастилась последнее время. Или чаю?

– С удовольствием выпью немного коньяка.

Надежда достала бокалы, и Иванов налил коньяка Надежде и себе. И сказал, приподняв бокал:

– У меня на родине есть обычай, похожий на произношение тостов. Один из таких как бы тостов звучит примерно так: пусть каждый из нас сможет сделать в жизни то, что он может.

– Кажется, догадываюсь, зачем вы пришли, – сказала Надежда, пригубив.

Иванов покачал головой.

– Это было бы довольно странно, потому что я, честно говоря, сам толком не знаю, зачем конкретно я пришел. Впрочем, могу, по крайней мере, объяснить повод: вы отказались от резервирования своей личности.

– Вот тут бдительность службы безопасности оказалась на высоте, – усмехнулась Надежда. – И что? Попытаетесь уговорить меня изменить решение?

– Нет, я считаю, что разумное существо имеет право распоряжаться своей жизнью и смертью.

– А чего же вы тогда хотите? – удивилась Надежда.

– Я только знаю, что не хочу, чтобы вы умерли. Но не знаю, как этого добиться…

И Иванов убрал свой эмпатический экран. Надежда поразилась силе и остроте обращенных на нее сочувствия, страха ее потерять, боли от предчувствия потери… Как завороженная, она встала, подошла к нему, погладила по щеке. Иванов осторожно встал и неуверенно обнял ее за талию. Он был немного ниже, и она чуть наклонилась, чтобы поцеловать его. И сказала:

– Как уполномоченный представитель своего человеческого компонента должна сообщить, что он очень заинтересовался вашим человеческим компонентом…

– Ужасно давно мне не было хорошо, – сказала Надежда, пристраиваясь у Иванова на плече.

– То есть я могу робко надеяться отвлечь тебя от мыслей о смерти?

– И зачем тебе возиться с асексуальной особью из профессиональной касты общественных насекомых?

– Видимо, случившиеся у тебя только что два оргазма – особо яркие проявления твоей асексуальности? А способна ли асексуальная особь покончить самоубийством из-за несчастной любви?

– Но это же человеческий компонент!

– Надь, я тебе уже говорил, что мне очень нравится твой человеческий компонент. А с остальным кусочком тебя я надеюсь договориться, чтобы он не мешал.

– Может, ты и прав, – пробормотала Надежда. – Что там от меня осталось, кроме человеческого компонента…

На рассвете Надежда почему-то проснулась. Почувствовав это, Иванов проснулся тоже. Осторожно обнял ее сзади, поцеловал в шею.

– Ты такая красивая, человеческий компонент Надя.

Надежда рассмеялась.

– Может, мы оба сошли с ума? Ты восхищаешься моей андроидной оболочкой, по сути, скафандром. А мне ужасно приятно, что он тебе нравится.

– Ну, – грустновато усмехнулся Иванов, – вольно цитируя одного драматурга с этой планеты, я бы сказал, что в этом безумии все-таки есть некоторая система…