Серебряный вечер (ЛП)

— Потому что были знаки!

— А кто посылал их, миледи? — я покачала головой, и он ответил. — Ларк призвали Хранители из замка Тарнек, нам нужна была ее помощь. И нужна твоя помощь.

Всадник был слишком близко, и это, и его слова заставило меня задержать дыхание.

— У каждого амулета есть Страж, который может спасти или разрушить его. Четыре амулета — четыре Стража, Стража Тарнека. Только они могут найти и вернуть амулеты, восстановить Равновесие. Ларк — одна из них.

Ларк. Милая и робкая Ларк. Как это? Но в этом был смысл.

Я прошептала:

— Я хорошо знаю кузину, ее связь со всем, а значит, она ваша Стражница Жизни.

Кивок. В груди заболело, следующий вопрос было сложно задать.

— Если Ларк — Стражница Жизни, то кто я?

— А ты, миледи, Стражница Смерти.

8

Жар поднимался по горлу к щекам. Я отшатнулась.

— Это не то, о чем ты подумала, — сказал за моей спиной Лорен.

— Откуда тебе знать, что я подумала?

— Твои глаза вспыхнули, когда ты отвернулась, словно ты пыталась отогнать это. Словно это оскорбило тебя.

— Не связь, Всадник, а титул, — я встревожилась, что он такое заметил. — Я Целитель. Как я могу быть Стражницей Смерти?

— Ты не так понимаешь. Ты видишь в смерти зло.

Я вспылила:

— Я никогда не видела зла в смерти! Это необходимость! — но после Райфа я не видела в ней смысла. Смерть преследовала меня… или я шла за ней, а теперь этот юноша бросил ее мне, увенчал меня этим словом. Я была уязвлена этим. Если я Стражница, то почему не Света? Или хотя бы Тьмы? Лишь мы не Смерти.

Но Лорен тихо сказал:

— Не Смертоносная Стражница, а Стражница Смерти, ее амулета. Конечно, ты Целитель. Единственная из немногих.

— Так назвал меня Харкер. Вы с ним одинаково говорите, а его я считала сумасшедшим.

Фырканье.

— Он хитер, но не безумен. И говорил правду. Стражница Смерти — самый сильный Целитель. Ты последняя стоишь между жизнью и смертью. Ты пропускаешь только тех, кого уже не спасти.

Только тех, кого уже не спасти? Я была потрясена. Холодок пробежал по спине, колени дрожали, внутри было пусто. Я вдруг расхохоталась.

— Разве я спасла жителей Берн или тех умирающих среди обломков, когда проходила мимо? Разве я…?

Спасла Райфа… Я не могла сказать это вслух, но Лорен словно услышал и понял. Он тихо сказал:

— Но ты можешь найти амулет и спасти этим многих.

Я резко села, все еще смеясь. Я не могла остановиться.

— Так легко звучит, — Лорен покачал головой, но я смеялась. — Ну, да. Да, Всадник. Пойдем к водопаду, достанем ракушку и спасем…

Лорен тут же спросил:

— Водопад?

— Да… водопад, — я вытерла нос, хихикая. — А что? Мне не положено это знать? О, это нужно скрывать. Призыватели плохо стараются.

Всадник прошептал:

— Как ты узнала?

— Заклинание. Я увидела озеро, утес, с которого стекали потоки воды, — мне было очень смешно, я сдалась истерике, не думая о своем поведении, плечи дрожали. Лорен подошел ко мне, серьезный и тревожный, он опустился передо мной и сказал:

— Эви, ты говоришь о форте Грена. Это союзники Тарнека. И оставить амулет на виду… это слишком просто. Уверена?

Я что-то выдохнула, пытаясь сказать «да». Лорен повторил настойчивее:

— Уверена?

Он схватил меня за плечи, так я хваталась за плечи Рафинна, когда прогоняла из него панику. Теперь я была тем безумцем, а Всадник — мной, он встряхнул меня, кожа горела под его руками, но смех превратился в икоту.

— Хватит! — я оттолкнула его руки. Усталость заполнила меня, я уткнулась лбом в колени, дрожа. Стражница Смерти. Я должна была, по словам Харкера и Всадника, быть ею. Но забрать ракушку, скорее всего, сложно, словно вырвать руками дуб.

Что подумала Ларк, когда ей сказали об этом?

Лорен не извинился, он встал и отошел на пару шагов. Он посмотрел на меня и снова сказал:

— Утес. Водопады. Ты уверена.

— Это заклинание Проницательности. Оно не врет, — устало ответила я.

— Ясно, — он нахмурился. — Я отведу тебя туда.

Я покачала головой и вздохнула.

Лорен не сдавался:

— Всего день пути. Может, меньше, если поспешим.

— А потом?

Я услышала молчание, словно мое невежество все еще удивляло его, или он не верил в такую легкость.

— Заберем ракушку, — сказал он. — Вернем ее на место в Тарнек. И восстановим цикл Равновесия.

— Нет.

— Ты даже коня не испугалась!

Я подняла голову.

— Я сказала нет, Всадник.

Молчание звенело, а потом:

— Значит, отказываешься идти. Или… отказываешься помогать? — он злился. — Ты не можешь быть такой глупой.

Я вскинула голову.

— Я устала, Всадник, — заклинание, ночь с тенями и Всадник, а теперь еще и долг Стражницы свалился на мои плечи, и я уже не могла бороться с усталостью, едва дыша. Я грубо сказала. — Сам придумывай причину, а я не могу идти сейчас с тобой или без тебя.

Лорен замер, но потом кивнул, вытащил накидку и бросил на землю рядом со мной.

— Миледи, — указал он. Не так грациозно, но он и не насмехался.

Я устроилась на ткани, улеглась и отвернулась от него. Я не знала, ляжет ли он тоже, но оставила ему место. Я закрыла глаза, радуясь, что усталость мешала думать.

Но я с любопытством прошептала:

— Ларк нашла свой амулет?

— Да.

* * *

Целителям ничего не снится. Сны не могут завладеть нашим сознанием. Но я проснулась растерянной. Было что-то не так в том, как угасающий свет играл на траве, как ветерок шелестел травой, это напоминало мне Мерит, минуты, когда я лежала под яблонями поздним летом, вдыхая запах фруктов.

Он прислонился к стволу дерева, на него падала тень, ножом он вырезал что-то из дерева, быстрым движением отбросив волосы со лба. Он ощутил мой взгляд, нож замер. Повисла тяжелая тишина, словно даже птицы перестали петь.

Я прошептала:

— Райф?

Тихо, но Всадник услышал. Он посмотрел на меня, вышел на свет. Я быстро села и протерла глаза. Конечно, я была под дубом, а не яблоней, и накидка была другой. Да и Всадник был выше, если подумать.

Лорен вернулся под дерево. Но я все смотрела на него, думая, стоит ли извиниться, чувствуя себя раскрытой, словно нечаянно сболтнула секрет. Лорен был спокоен, он сосредоточился на работе. И опустил взгляд. На свету разница между Всадником и Райфом была очевидной, но я скользила по нему взглядом. Если он и заметил, то притворился, что ничего не происходит.

Я спросила без причины:

— Шрам на виске, Всадник. Откуда он?

— Это было давно, — мне не стоило спрашивать.

— Над ним поработал Белый Целитель, да?

Лорен замер.

— Мужчина или женщина? — я не имела повода спрашивать и это.

Но он ответил:

— Никто, — он больше ничего не сказал, убрал ножик и выпрямился, вежливо добавив. — Одежда высохла.

Я надела платье. Оно затвердело, но пахло солнцем. Лорен приблизился, сжимая в руках копье из дерева, он заострил наконечник. Второе копье. Он сказал, увидев мое лицо:

— Ничто не запрещает Целителю защищать себя.

Я взяла копье. И коснулась кончика, чтобы убедиться, что им можно пронзить. Я хрипло сказала:

— Нужно сначала что-то поесть. Желуди…

Но Лорен уже протянул еду.

— Сухари найти быстрее.

Я приняла их и тут же проглотила в два укуса, что развеселило его.

— И что смешного, Всадник? — спросила я с полным ртом.

— Такое неземное и милое создание, похожее на королеву фейри, ведет себя так… по-человечески.

Я удивленно замерла.

— Тебе повезло, что я не фейри, Всадник Лорен, — ответила я, сглотнув. — Я слышала, что они разбивают людям сердца.

— Они могут, — он кивнул и отошел. Надев рубашку, он прицепил к седлу свою сумку и взобрался на Арро. Я подхватила свою сумку и накидку и пошла за ним, но вернулась за копьем.

— В этот раз я сяду сзади, — сообщила я, когда он протянул руку. Он послушно помог мне сесть за ним, и я была рада, что никаких вопросов не последовало. Мне было не по себе, ведь он назвал меня милой, ведь он не знал, что мое возражение означало, а я не хотела, чтобы он видел на моем лице эту борьбу мыслей. Я поправила платье и устроилась удобнее. Копье я закрепила между полосок кожи на седле, а потом неловко обхватила Лорена за пояс.

— И где форт Грен? — спросила я в его плечо.

— На юге, — отозвался он. — Древние каменоломни во впадинах Вестран. В известняке вырезали себе жилища люди, что давно борются с Призывателями.

— И сколько было столкновений у Хранителей и Призывателей?

Его плечо под моей щекой дрогнуло.

— Равновесие всегда привлекает бой.

* * *

Мы покинули рощу. Я крепко держалась, решив, что ошиблась, прижавшись к его спине. Но он сказал, что ехать всего день. Надеюсь.

Пейзаж сливался в моих мыслях. Порой я замечала особые растения, что помогали пищеварению или от боли. Я думала о сухаре, после маленького кусочка которого долго не хотелось есть. Солнце село, мы проходили впадины. Чай… припарка… рука Лорена держала мою руку, чтобы я не соскользнула со спины Арро, ведь темп укачал меня.

Арро резко остановился и повернул налево, врываясь в гряду деревьев. Мы пригнулись под ветки и замерли. Я обернулась, но Лорен, сжав мою руку, призвал к молчанию и указал наверх. В небе были вороны, они кружили и каркали.

— Что-то приближается, — выдохнула я. Ему не нужно было отвечать.

Лес был редким. Лорен повел Арро в густую рощу, соскочил с него и крепко привязал поводья к ветке. Всадник впервые привязал коня, и я это заметила.

— Оставайся… — начал Лорен, взглянув на меня, а потом увидел мое бирюзовое платье и нахмурился. Он снял меня с коня и подвел к липе. — Залезть сможешь?

Я кивнула. Он подтолкнул меня, и я взобралась. Лорен вернулся к Арро и выхватил меч, копье отдал мне.

— Залезь выше. Юбки подбери.

Одной рукой я помогала себе взбираться, я нашла крепкую ветку наверху и оттуда посмотрела на Всадника. Он выбрал дерево гикори на краю тропы. Он прислонился к нему спиной, обеими руками сжимал меч и застыл. Я смотрела на него, ожидая, чувствуя, как замедляется биение сердца, удары отдавались эхом. Предвкушение каплями пота стекало по шее.

Топот, но не пони, а тяжелых ног, звякающих металлом. Они бежали, но синхронно. Лорен поднял меч. Я схватила копье и склонилась вперед.

Солдаты в броне, уродливом порождении печи кузнеца. Шлемы, нагрудники, наплечники, плотные перчатки. Металл обезображивал их, словно они ходили с костями наружу, они были черными, тяжелыми и угловатыми. Они были с оружием — цепы, топорики и сабли, жестокие варианты того, что я видела на ярмарке. И рисунки на броне были зловещими, но знакомыми: круг, который пересекала изнутри Z — такой знак был на руке Рубера Минла.

Их было десятеро, даже не армия, но они были угрозой. Дорога огибала деревья, солдаты были все ближе, каркали вороны, протестуя. Они шагали целенаправленно, пыль поднималась из-под сапог, и казалось, что они идут по воздуху. Я прикусила губу, стараясь не дышать, хотя запах пыли и пота достигал моего носа. И в этом поте была велика жизненная сила. И упор был на силу, а не на жизнь.

Они шли, ветви дрожали от их шагов. Я посмотрела на Лорена, а он повернул голову и следил. Они исчезли, а он не шелохнулся. Шло время. Вороны успокоились, а мы не двигались. Я смотрела, как движется меж листьев свет, пахло сладостью. Я почувствовала, как меч Лорена касается моей сандалии, и я поползла вниз.

Он подхватил меня и помог спуститься с последней ветки. Я чувствовала его злость.

— Стража из Тира, — сказал он, хмурясь. — Рыщут.

— Скоро бой? Сейчас? — удивленно спросила я. — Они сражаются с Призывателями?

— Тир наравне с ними.

— А я думала… — но мысли исчезли, я осознала слово «наравне». Тошнота подступила к горлу. Я знала слухи об этом городе, но я не верила, что люди могли помогать тьме, помогать ей разрушить их же мир. Вопрос мой был глупым. — Почему?

— Жадность. Зло.

Слова его звучали, как пощечина, губы он поджал, словно у Всадника были свои проблемы, связанные с ними. Я начала спрашивать, но вспомнила слова Харкера, что началось все со зла в Природе, а стало злом в людях.

— Зло наступает? — прошептала я.

— Словно вирус. Находит слабости и захватывает.

Я, наверное, вздрогнула, Лорен коснулся моей руки.

— Хаос принять легко, — мягко сказал он. — Равновесие требует борьбы. Из-за этого мы слабы. Помни.

Я кивнула. Слабы. Так тоже говорил Харкер, пытался запугать меня, страшным голосом спрашивая, в чем моя слабость.

— Итак, — Лорен выпрямился. — Тир рыщет.

— Форт Грен?

— Глупо думать, что они отправили лишь десятерых, — сказал Лорен. — И эта дорога почти на виду. Нам нужно быть осторожными, — он вернул меч в ножны и направился к Арро.

Я вдруг окликнула его, ужасная мысль сковала меня.

— Они… стражи ищут меня?

Лорен замер, покачал головой.

— Отыскать Стражницу можно и более подходящим способом, — но он добавил то, что не звучало приятно. — Но у тебя с Призывателями одна цель.

* * *

Всадник был прав. Целью была не я. Дорога повернула на запад, и мы увидели их: двадцать три мужчин и мальчиков, вооруженных сельскими инструментами, защищаясь, лежали на земле, словно сломанные куклы.

Дорога была в крови.

9

Я спрыгнула с коня и подбежала к первому телу, ко второму. Лорен соскочил с Арро раньше чем он остановился.

— Есть кто живой? — крикнул он.

Я нащупывала пульс, разглядывала раны и качала головой снова и снова. Я нашла старика, хрипевшего и с розовой слюной, и подняла его голову на свои колени, краем накидки вытирая с его лица кровь и грязь, смахивая пыль с белых волос.

Его глаза открылись, он закричал и отшатнулся, словно все еще был в бою. Я вскрикнула.

— Все хорошо! — попыталась достучаться до него я. — Вы в безопасности.

— Они забирают нас. Мы не смогли их остановить, — руки мужчины вцепились в меня, он пытался приподняться.

Я обхватила его пальцы и крепко сжала. Я чувствовала, как жизнь уходит из него с каждым выдохом, вытекает из ладоней, ее нельзя было удержать.

— Мы можем помочь, — уговаривала я. — Расскажите, как!

— Верните меня. Моя деревня… Мы не хотим быть рабами…

— Рабами? — слово было неприятным. Я не верила раньше в такие слухи о Тире.

— Верните меня, — молил он. — Я должен остановить…

Мужчина умирал, выдавливать информацию было жестоко. Я недовольно скривилась, но обхватила его голову руками, ожидая, пока его кожа потеплеет, пока исцеляющая энергия рассеет страх.

— Вы в безопасности, — говорила я. — Ваша деревня тоже, — я надеялась на это. — Вы доберетесь домой. И увидите это сами. Все будет хорошо, — я повторяла это, пока его лицо не расслабилось, голос и прикосновения усмирили боль. Биение сердца замедлялось. И все. Я закрыла его глаза и опустила его голову на землю, мне было плохо. Я уже не знала, скольких умиравших я успокоила, не в силах помочь им…

— Эви!

Я поспешила к Лорену. Он держал на руках мальчика, которому было не больше девяти, с ужасной раной от меча спереди.

— Он дышит, — сказал Всадник.

Морковные волосы, веснушки, рыжие ресницы, ярко выделяющиеся на лице.

— Солдаты искали рабов, — прошипела я, разрывая окровавленную рубашку. — Так не может быть… не может! — я злилась на Тир. — Что это за место, где других заставляют подчиняться?

— Это для шахт.

— Каких шахт? — Всадник ответил слишком быстро. Я вытерла кровь, чтобы увидеть рану, мои руки впервые задрожали. Рана была длинной и глубокой, почти как у Райфа. Я сглотнула и сжала челюсти. Я должна спасти мальчика.

— Шахты камней в Тире, — сказал Лорен. — Туда могут забирать людей.

— Нельзя забирать людей, — я рвала рубашку мальчика. — Останови кровь, — приказала я, протягивая обрывки Всаднику. Я подбежала к Арро, схватила свою сумку и флягу с водой с седла и вернулась. — Сильнее прижимай! Останови кровотечение.

Я открыла фляжку, намочила обрывок ткани и вытирала ею руки Лорена. Я принялась искать в сумке травы, забыв, что все ушли на заклинание и для провидца. Осталась лишь склянка от миньона, которую я со злостью выбросила. Лорен посмотрел на меня.

— Миньон, — я вела себя грубо. — Быстрее! Миньон здесь растет?

— Я не знаю, миледи.

Официальность Всадника подсказала мне, что спасать мальчика поздно. Но я хотела помочь. Я вскочила на ноги и побежала к траве у дороги, двинулась вдоль края. Клевер, ромашки, молочай, но не миньон. Да и откуда ему здесь быть? Миньон был редким, он не рос у дороги. Я в отчаянии сорвала молочай. Сунула в рот, разжевала на бегу обратно и выплюнула на ладони.

Я бросилась к Лорену. Кровь пропитала ткань, его руки, все вокруг.

— Ты слабо прижимаешь! — закричала я.

— Ее не остановить, — тихо сказал Лорен.

— Нет! Это ребенок! — конечно, Всадник был прав, но я все равно кричала на него, на всех, лишь бы избавиться от гнева, что пылал в моей груди, в моем сердце. — Мы должны спасти его! — процедила я и исправилась. — Я должна спасти его.

Лорен не ответил, только убрал руки и отошел. Я смазала рану молочаем. Кровь текла из нее, и зелень превратилась в черное месиво, черными были и мои руки. Я давила на рану, сцепив зубы, молча, желая, чтобы мои руки удержали смерть, ведь я еще чувствовала. Чувствовала в нем жизнь.

— Нет. Нет! — я отчаянно склонилась и поцеловала веснушчатый лоб. Почему я так цеплялась за жизнь? — Останься! — кричала я ему. Я знала, что расстроена, я отряхнула руки и снова прижала их к ране, умоляя. — Живи, — но поздно. Мальчик, что еще утром мог бегать по полю, носить воду из колодца, собирать яйца на завтрак, теперь не двигался, покрытый кровью.

Как и все здесь.

Я выпрямилась и отошла, принялась вытирать руки о траву, а потом стала оттаскивать тела к краю дороги. Лорен безмолвно присоединился, оттаскивая другое тело. Мы укладывали их рядом друг с другом, молчали, словно мертвецы. Здесь не стоило их сжигать или закапывать. Их нужно было оставить, чтобы их забрали семьи. Но когда Лорен потянулся к рыжеволосому мальчику, я остановила его.

— Он с нами, — заявила я. — Мы отнесем его в его деревню.

— Если деревня еще есть, — прошептал Лорен. Но он не спорил. Он обернул мальчика своей накидкой и устроил осторожно на седле. Он протянул руку, чтобы я взобралась, но я покачала головой.

— Я пойду пешком.

— Оба пойдем, — сказал Лорен. И мы повезли ребенка домой.

* * *

Мы следовали на запад, к рассвету. Я не спрашивала, меня душил гнев. Как люди могли убивать других, порабощать других? Кто сжигал дома и скот, разрушал поля? Что подстрекало эту жестокость и ненависть к жизни?

Я не знала, о чем думал Лорен, но он тоже крепко сжимал челюсти. Мы не говорили.

Вдали был дымок, сначала невинный, словно из труб. Но его становилось все больше, и я уже видела, что горит.

— Их дома, — я бросилась вперед. — Мы должны помочь.

Лорен схватил меня за плечо, остановив, и кивнул на поле кукурузы у дороги.

— Лучше подойти по полю. Нас не заметят.

Я пошла первой, раздвигая высокие стебли, что засыхали, тоже страдая. Дым был все плотнее, он разносился ветром, и я прижала рукав к лицу, чувствуя горький запах. Зачем скрываться, если сухие листья выдают наше приближение? Мы уже опоздали.

Мы остановились у края поля, глядя на разрушенную деревню. Не было ни людей, ни животных, кроме тел овец, похожих на упавшие облака.

Восемнадцать домов и три амбара обгорели, пламя охватило их слишком быстро, чтобы посчитать его обычным. Девятнадцатый дом, что стоял ближе всех к общему колодцу, остался целым.

— Они намеренно оставили его, — прошептал Лорен.

— Тогда узнаем, почему, — сказала я и сорвалась с места.

Лорен остановил меня.

— Не так быстро, миледи. Солдаты могут использовать этот дом. Они могут быть близко.

Я резко развернулась.

— И? Дым скроет меня. Я почти одного цвета с ним, — так и было. Моя кожа, волосы и платье были серыми.

Мы смотрели друг на друга. Мои зубы были сжаты, его губы напоминали тонкую линию. Лорен смягчился. И начал:

— Тебе больно, я знаю…

— Нет, — яростно прервала его я. — Ты сказал, что я отпускаю лишь тех, кого не спасти. Не жалей меня.

Всадник замешкался и сказал:

— Будь начеку, миледи. Я спрячу Арро и догоню, — он повел Арро глубже в кукурузу.

Едкий запах горелого дерева, камней и соломы. Я пробиралась вперед, мощеная дорога была горячей. Дым тоже, но я никогда не видела последствий такого костра, что моментально сжигал все. Это не было похоже на дикие нападения Тротов. Я разглядывала сожженные сады, пытаясь увидеть травы или цветы, хотя бы корешки, что могли пригодиться в исцелении. Почти ничего не осталось.

Я заглянула в окно уцелевшего дома, увидела огонь на кухне, котелок на нем и старушку рядом, и все выглядело так спокойно, но странно посреди разрушения. Она была одна. Я пригнулась и подошла к двери, где прошептала:

— Госпожа.

Старушка выпрямилась, хоть и с трудом. Я, наверное, напоминала призрака, потому что она зажала рукой рот и пошатнулась.

— Ой! Ты хто така?

— Где солдаты? — прошипела я.

— Рядышком вроде…

— Скорее, — попросила я. — Идите за мной!

Она застыла.

— С тобою? Куда? Я не можу уйти, — она постучала костылем.

— У нас есть конь.

— Конь! — она приблизилась, разглядывая меня в тусклом свете. — У кого — у нас? Вы колдуны?

Я покачала головой и протянула руку, но она отстранилась.

— Они придут кушать. Уходи. Уходи или прятайся. Скорее! Пока тебе не увидели.

— Кушать! — я вошла, а она попыталась меня прогнать. — Вы их кормите?

— Не думай, что я хочу! Но выбора нету! Куда я пойду? — старушка помрачнела. Она перестала прогонять и отвернулась. — Ох уж этот изъян. Иначе я была б с остальными.

— Радуйтесь! Мы отведем вас в другую деревню.

— Радоваться? — рявкнула она. — Ты не понимаешь! Нет другой деревни! Они нападут на них завтра или дальше. Радуются те, кто далеко от Тира.

Я была поражена, но выпалила:

— Как можно так хотеть рабства? Люди на дороге умерли, пытаясь спасти вас от…!

— Молчи! — перебила она, голос был горьким и холодным. — Знаю, что соседи умерли! Их кровь была на их топорах! Люди в железе связали остальных, как скот, увели их. И, нет, я бы лучше была с моими, чем прислуживала мучителям! — она прошла, хромая, к котелку.

Я пошла за ней.

— Мы пришли помочь.

— Помочь! — она фыркнула. Она уже не верила, что ей могут помочь, что ей стоит помогать, да и не думала ли я так же? — Пришли из ниоткуда и шепчете: «Сбежать!». Уже поздно!

Я вдохнула. Я жалела, что вела себя грубо, спорить было глупо.

— Но мы принесли одного для похорон, — сказала я.

Она выпалила:

— И кого это вы принесли?

Я не сдалась.

— Мальчика с яркими рыжими волосами.

Ее изогнутая спина напряглась, не желая мириться с этим, но она вздохнула и сказала:

— Поди, Бен. Он не должен был идти. Но что ты ему скажешь? Будь рабом? Нет. Он хотел сражаться с ними. Нельзя его винить за это, хоть я так и не сделала, — она потрясла в отчаянии кулаком. — Они забрали всю мою деревню! В чем толк этого старого тела? Или ребенка? Они все заберут!

Женщина возмущалась, но она уже сдалась, ждала конца. А он был близко, ведь уже никого и ничего не осталось. Я посмотрела на ее полки. Там была лишь соль и мед. Перевела взгляд на котелок, только там хоть что-то было. Была еда для мучителей, как она сказала. Последняя еда.

— Они ведь не ушли, — почему я не подумала об этом раньше? — Они вернутся за едой!

— Перекусят, а потом убьют, — сглотнула она. — Мне приходится служить. Ничего не осталось, видишь ведь. Если хоть кто-то из других деревень появится, они нападут на его дом следующим. Может, они знают, что солдаты просто сожгут их.

Я едва ее слышала.

— Уже почти стемнело. Где солдаты?

— Наверное, на юге, у проема реки. Хотя там воды почти не осталось. Но там глубоко, утес не даст толпе сбежать.

— Сколько их? — спросила я. — Сколько солдат?

— Тринадцать. Сначала пришло трое, потом еще десять, — она повернула голову ко мне, словно хотела увидеть мою реакцию на слова. — Я слышала о солдатах, но не думала, что они придут по нас. Да, были похищения, пропадали мальчики и девочки для их шахт, но теперь они забрали все. Жадные! И оставили меня! — она стукнула тростью по котелку.

Оттуда вылетели брызги, костер зашипел. Я взглянула в окно.

— Когда они вернутся за едой?

— Уже скоро. Я же говорила тебе спешить!

— Не бойтесь, — сказала я. — Мы поможем вам и освободим ваших односельчан.

Старушка фыркнула.

— Ты и кто еще? У тебя милое личико. Не знаю, откудова ты, но лучше тебе бежать отсюда, пока не отправилась силком в Тир. Тебе не по силам железные мужчины, — она вскрикнула. — А-а! — она смотрела на дверь, где появился Лорен.

— Госпожа, — Лорен кивнул ей и тихо сказал мне. — Мальчик у колодца. Ногами к воде, головой в сторону восходящей луны.

Старушка не сводила с него глаз.

— Ты знаешь наши обычаи, но лишь зря тратишь доброту. Некому похоронить бедняжку Бена.

— Мы освободим ваших соседей, — повторила я. Лорен, знаю, смотрел на меня.

— Разве? — старушка повернулась к двери, ожидая, а потом ко мне. — И больше никого нет? — когда я ответила «нет», она покачала головой. — Даже с ним! — сказала она. — С ним и его мечом вы не справитесь.

— Да, — согласился Лорен. — Этого мало.

— Не мечом, — быстро сказала я, взглянув на Лорена. Он вскинул брови, но я улыбнулась. — Спрячьте его, — попросила я старушку. — Добавьте в рагу мед и горсть соли. Не давайте солдатам его есть. Я сейчас вернусь, — и я выбежала раньше, чем Всадник успел бы меня отговорить.

Я видела в одном из обгоревших садов валериану. И я была уверена, что найду среди корней кукурузы дурман. Я пригибалась, рыская по садам, потом в поле, собирая все, что только могло пригодиться. Валериана, дурман, ромашка. Это легко было найти среди пожухлой травы. Было бы проще, конечно, будь у меня гелиотроп из Мерит, но жалеть было поздно. Я задумалась, использовал ли его Харкер. Смог ли он поспать без кошмаров?

Дым рассеивался, но наступала ночь. И я была лишь тенью среди развалин, серая и быстрая. Но, двигаясь среди кукурузы, я застыла. Силуэт в доспехах стоял в дверях дома старушки. Она уже знала? Всадник успел спрятаться?

Старушка вышла, хромая, за ней шел другой солдат. Она что-то сказала, но мне не было слышно, и они ушли. В красноватой дымке виднелись лишь силуэты — два больших и в доспехах и еще один хромал. Но старушка держала голову поднятой высоко. И она намеренно шла еще медленнее, чтобы дать мне время, в этом я была уверена. Я была тронута ее смелостью, тем, что она не сдалась, но не могла не подумать: к чему это приведет? Она все равно осталась одна.

Я покачала головой и побежала к дому, чуть не сбив Лорена, что вышел встречать меня с мечом. Он нахмурился, готовый отчитать, но я оттолкнула его с прохода.

— Что ты делаешь? Они скоро вернутся.

Он почти не сдвинулся от моей попытки оттолкнуть, но прошептал с совсем не милой улыбкой:

— Ты думала, что я буду прятаться, пока ты бегаешь по развалинам?

Я решила сменить тему.

— Вот. Помоги разорвать и насыпать в котелок, — я рассыпала по полу травы. — Маленькими кусочками. А то будет слишком горькое.

Мы были мрачными. Рука Лорена была готова схватить меч. Он не умел ждать. Он хотел действовать, расправиться с солдатами. А я приказала заниматься такой мелочью, когда он желал размахивать мечом. Но он послушно склонился над травами, разрывая дурман на маленькие клочки, бросая их в кипящее рагу.

Мы работали быстро. Засохшая кровь и грязь с наших рук пачкала травы, они чернели еще до того, как я бросала их в котелок. Они напоминали гнилые кусочки.

«Подавитесь», — зло подумала я.

— Идут, — вдруг тихо сказал Лорен. Он хватил меня за талию и утащил по крошечной лестнице в тень, дверь распахнулась. Голоса принадлежали трем солдатам и старушке. Я задыхалась, поправляя юбки, пытаясь удержаться на краю чердака, небольшого выступа для хранения сушеных фруктов. Места здесь хватило бы лишь одному. Лорен обхватил меня, заставляя замереть. Лицо уткнулось в его грудь. За запахом грязи я ощущала его аромат теплого дуба, привкус сандала. Я сглотнула и попыталась повернуть голову, но сейчас это было бессмысленно.

— Не двигайся, — шепнул он мне на ухо. Его пальцы скользнули по моим волосам.

Мы ждали, замерев, слушая, как звякают доспехи. Двое что-то несли, они с гулким стуком опустили это у камина. Я ощутила запах вина. Старушка громко спросила:

— Этого хватит? Вы забрали все. Еда, вино. Этого хватит? Или ваши тени заберут еще и все солнце у нас?

Ее не слушали, хотя она пыталась уязвить их. Звякнул металл, вытащили пробку из бочки, бросили ее на пол, в дерево вонзился топор, вино потекло в чаши. Голос старушки оборвался. Ее тошнило, словно ее заставляли пить вино, солдаты смеялись, глядя на это. Я застыла, желая крикнуть, спрыгнуть…

Страдания прекратились. По полу проехал стул, стукнул костыль. И за всем шумом я услышала более мягкий звук.

Старушка была мертва. Ее убили, пока мы прятались, мы не помешали этому. Я дернулась.

— Стой, — выдохнул он мне на ухо, это звучало приказом. Я и не могла сдвинуться, хватка Лорена была стальной. Я чувствовала тепло его крови, его ярости. Я хотела возненавидеть его за приказ, но он заставлял стоять на месте и себя, может, это было даже сложнее. Словно ему приходилось терпеть эту жестокость. Я вспомнила его шрам.

Бочку отставили, котелок с огня переместили на ее ручку. Я была так сильно сдавлена Лореном, что казалось, что сломаются кости, но он удерживал меня, ожидая, когда солдаты выйдут из дома. Последний пнул ногой в латах полено в камине, дрова с огнем рассыпались по полу, и мы почувствовали запах дыма.

Лорен держал меня, и я успела досчитать до пятидесяти. Солдаты должны были уйти. Мы спустились. Я подбежала к старушке, Лорен вернул дрова в камин, потушил огонь ковриком.

— Она мертва! — прошипела я. — Ее пронзили мечом, пока мы прятались! — я скривилась. — Просто прятались!

Лорен мрачно сказал:

— Мы отнесем ее к колодцу, — он наступил на огонек на полу.

— К колодцу? Так же, как и мальчика, с такими же почестями? Мы позволили ей умереть, Всадник!

— Если бы мы вмешались, жертв было бы больше…

— Больше уже умерло! Мы ждали в лесу, пока солдаты шли нападать на этих людей! Мы никак не попытались их остановить!

Лорен повернулся ко мне и процедил:

— Ты думаешь, что мой меч и твоя зубочистка остановили бы их? У тебя даже нет при себе того копья!

— Я не…

— Тринадцать солдат, миледи! Десятерых хватило, чтобы убить больше двадцати людей, а потом окружить остальных, — Всадник был слишком близко. — Пусть ты и Целитель, Стражница Смерти, но тебя так же легко убить, как и ее, каким бы ни было оружие.

Он вытянул палец и коснулся впадинки под ключицей, я задрожала.

— Здесь, миледи, — его голос стал шепотом. — Стрела, копье, меч… И все. И что будет с нами? Ты нужна нам. Таков мой долг, — Лорен опустил руку и отошел, старушка теперь оказалась между нами. — Возьми ее за ноги, — сказал он. Я сглотнула, но склонилась, чтобы поднять ее.

Мы уложили ее тело рядом с мальчиком у колодца на площади. Лорен тут же отправился за Арро. Я задержалась, желая остаться одной. Я смотрела на Бена, которого Лорен осторожно положил ногами к воде. Я погладила его волосы, последнее очищение. Угли сожженных домов освещали площадь разрушенной деревни, его лицо, и мне захотелось, чтобы было темно.

— Мне так жаль, — прошептала я.

Рука легла на его лоб, теплая на холодном. Перед глазами возник бездыханный Райф. Я снова была беспомощной. Я никого не спасла.

— Прости, — прошептала я и ушла.

Лорен стоял с Арро, две сильные фигуры среди кукурузы. Он смотрел, как я подхожу, и я расправила плечи и вскинула голову.

— Река на юге, — сказала я, пройдя мимо него. — Там они держат заложников.

Лорен позволил мне пройти дальше, легко догнал меня и сказал:

— Злиться сейчас — это нормально.

— Я не злюсь, — соврала я.

— Ты почти не видела жестокости в Мерит. За эти два дня ты пережила многое. Осознать все сразу не так и просто.

— Я в порядке, — выдавила я и добавила. — Ты тоже это пережил.

Он пропустил это мимо ушей.

— Что ты подложила в рагу?

— Усыпляющие травы. Они быстро подействуют.

— Усыпляющие? — вырвалось у него. — Всего-то?

Я резко развернулась.

— А ты думал, что это отрава? Что я убила их? Я не могу.

— Я не это…

— Ты не понимаешь мой жалкий долг, Всадник? Никакого вреда. Я такой родилась, я не могу это изменить! Я не убила солдатов, я пыталась помешать им убивать, и, да, я могла умереть из-за этого! Думаешь, я рада этому? Ты можешь махать мечом, сражаться за добро или за зло, как захочешь! Я не могу. Что бы я ни чувствовала, я должна уважать жизнь, — я вдохнула, пытаясь понизить голос, но сдавливать эмоции было слишком больно, их было слишком много во мне. — Ты хоть знаешь, как себя чувствуешь, когда умирает тот, кого ты мог спасти, а ты не можешь даже отомстить за его смерть?

— Знаю.

— Тогда не говори, что я должна убивать!

— Я и не говорил, — тихо прошептал Лорен. — Я верю тебе.

Этого мне еще никто не говорил. Я никому не была нужна. Это расстроило меня. Я назвала Целителей жалкими, это тоже расстраивало. Я согнулась, уперла руки в колени и пыталась дышать.

— Но я спрошу, — добавил Лорен. — Что мы будем делать, когда они уснут?

— Свяжем солдат, заберем доспехи, оружие… — голос утих, план казался детским на фоне жестокости. Лорен смотрел на меня и ждал. — Не важно, — сказала я. — У меня есть идея.

Мы подошли к утесу как можно тише. Лорен выхватил меч, сердце мое сжималось. Все ли солдаты поели? Все ли уснули? На краю светился костер. Лорен оставил Арро, жестом остановив его, и мы пошли дальше.

Река была почти на дне, поблескивала в свете огня. Ниже были связанные жители деревни. Они общались, пытались вырваться из пут, не боясь своих мучителей, что лежали на берегу реки. Тускло мерцали их доспехи.

Я схватила Лорена за руку. Он посмотрел на них, на меня, и я победно улыбнулась. Лорен разрезал мечом веревки и лозы, что связывали их — стариков, женщин, детей и подростков. Я подбежала к солдатам и принялась снимать доспехи, зажимая нос из-за вони.

«Они живут в этих доспехах», — подумала я. Кожа их была бледной, сдавленной жесткими пластинами.

Другие помогали мне. Мы снимали доспехи и оружие, собирали их у реки. Никто не спрашивал, почему мы не перережем им горло, но я слышала, как женщина тихо вскрикнула:

— Он дышит! — и страх был ощутим. Я отозвалась:

— Они не проснутся! Не бойтесь, — я сама боялась, что не найду способ покончить со всем без убийств.

И я увидела рыбацкие лодки, что покачивались неподалеку. Причал был на тонких ножках, воткнутых в уже высохшую часть реки, лодки были возле него. Я оставила солдата и вошла в реку, направляясь к ее центру и оценивая. Глубиной по шею, может, глубже… Хватит такой реки, чтобы унести тяжелую лодку? Жители деревни смотрели на меня.

— Река везде такая? — крикнула я. — Далеко она идет?

Кто-то отозвался:

— Вдали она мельчает. И впадает в море.

— Это! — я указала на лодки. — Нам нужно две лодки! — Лорен с двумя детьми побежал к причалу, обрезал их веревки и прыгнул в воду. Он оказался по грудь в воде и вскоре потянул за собой две лодки.

— Зачем это? — заворчал на берегу мужчина. — Зачем лодки? Возьмите их оружие! Убейте их!

— Нет! — завопила я из воды. — Нет! Не убивайте!

— Не убивать? — я разозлила их, послышался шепот. — Почему это? Чтобы они вернулись?

— Они убьют нас…

— Нет, сначала будут пытать…

— Нет! Не ударяйте первыми, — я спешила к берегу. — Лучше не станет!

— А кто считает? — появились крики. — Ты кто такая?

— Придут другие, они будут еще сильнее! — не сдавалась я. — И не проявят милосердия!

— А эти разве не такие? Они оставили мне лишь злость!

— Мой дом сожжен! — другие поддержали. — Убили моего сына! Сожгли сад!

Я увидела фигуру самого молодого из пожилых мужчин, он отделился от толпы первым и направился к куче оружия. Он взял первую попавшуюся ведь — топор с длинной ручкой. Лорен уже был на берегу, на бегу он выхватил меч.

— Ты не ударишь! — приказал он. — Леди сказала пощадить их.

— Леди! Разве леди может требовать? — мужчина поднял топор над головой, пошатнулся от его веса и опустил на ближайшего солдата. Я закричала. Это было даже хуже людей, испугавшихся Трота. Эти люди были запуганы, но страх звал их к действию, подсказывал убить спящих.

Всадник был быстрее, чем я думала. Лорен с разворота ударил ногой и подсек ноги мужчины, тот упал рядом с солдатом.

— Эта леди, — Лорен задыхался, кончик лезвия меча был у горла мужчины. Он отошел и направил меч на остальных. Они нервно попятились, он указал и на меня. — Мы будем ее слушаться.

Кто-то смог спросить:

— А кто она?

Лорен сказал перед тем, как опустить меч:

— Она — единственная, кто нас спасет.

* * *

Мы связали солдатам руки и погрузили их в лодки, в одну — шесть, в другую — семь, а потом спустили их на воду. Мы смотрели, как лодки уплывают, свет костра поблескивал на воде. Жители молчали, ведь так поступить хотела только я. Мы спустились с утеса по очереди, помогая детям, все толкались, тянули за руки…

Еще больше криков вызвал Арро. Лорен просил их успокоиться, но тщетно. Было слишком много потрясения и недоверия, они просто испугались. Но один старик вышел из толпы и приблизился на шаг.

— Конь! — тихо воскликнул он. Подойдя к Арро, он протянул руку к его носу. Арро выдохнул. Несколько детей поспешило к нему, но их оттащили. — Ты Всадник? — спросил старик, вглядываясь во тьме в Лорена. — Я слышал о вас. Но никогда не видел. Быть беде.

— У вас есть время, — сказал Лорен и обратился ко всем. — Похороните умерших. Переплавьте доспехи в щиты, заберите оружие. И уходите. Расскажите о происходящем остальным. Готовьтесь.

— Они вернутся? — спросила женщина.

Лорен поправил седло.

— Если вы объединитесь с другими деревнями, у вас будет больше шансов. Научитесь сражаться оружием Тира, научитесь защищаться, — он повернулся ко мне и прошептал. — Нам пора, миледи, — и поднял меня на спину Арро, потом взобрался сам. Лорен натянул поводья и сдвинул Арро с места. — Используйте время с умом! — крикнул он жителям деревни. — Еда, укрытие и защита.

Лорен заставил Арро ускорить шаги, я обхватила руками его пояс, мы уехали.

Он злился, его спина была напряжена под моей щекой.

— Ты хотел убить их, — заявила я. — Солдат. Ты хотел, чтобы они умерли.

Кивок. Он не отрицал.

А я не могла смириться.

— Зачем? Зачем убивать?

Арро бежал, а Лорен повернул голову, на щеке его блеснул лунный свет.

— Нет ничего хорошего в выживших солдатах. Они вернутся, точно вернутся. Солдаты не пойдут в Тир без рабов, иначе их бросят в шахты. Так что не думай, что кого-то пощадила, миледи.

— Но у них нет ни оружия, ни доспехов!

— Они не одни. Тир — крепость Призывателей. Они не остановятся.

Я была ошеломлена.

— И вы их убиваете, а они снова приходят? Так почему бы не сказать бедным жителям, что смысла в борьбе нет? Зачем давать надежду?

— Надежда дает смысл жить! — он злился, он цеплялся за поводья и обернулся, процедив. — Что бы ты сказала им? Хаос среди нас? Как его победить? Этот бой вечен, — он тяжело дышал. — Не все выживут. Но народу лучше быть при оружии, защищаться. Они могут их сразить. Могут с ними покончить.

Он отодвинулся. Я не спорила, отношение к жестокости стало пропастью между нами. Но было и что-то еще, что пересекало эту пропасть и тревожило меня сильнее.

— Ты принял мое мнение. Лорен. Ты злишься, не согласен, но позволил пощадить их, помог погрузить в лодки.

Он не повернулся, но выдохнул:

— Ты Стражница, а я Дополнение. Я должен верить твоему выбору.

Мы ехали. Много миль, много часов. Я не знала, сколько именно, но мы не останавливались. Злость угасла. Мысли тоже. Я уснула, уткнувшись в его спину, он крепко придерживал мои руки. И я успела подумать, что Всадник сказал «Дополнение» не как описание себя, а как титул.

Целителям ничего не снится. Но я помнила тихий топот копыт, ветерок, запах воды, словно открывался другой мир, когда я закрывала глаза. Руки спустили меня и укутали во что-то теплое и мягкое.

А мне не хватало прикосновения к Лорену.

10

Разбудил меня комфорт. Я замерла на какое-то время, чувствуя под собой пух, а сверху замечая балки. Балки. Как давно я их не видела? Крышу и подушку. Свет проникал в помещение, слышался поток воды… Я уснула снова, а проснулась резко.

Комната, кровать, вода — я отвыкла от этого за месяцы скитаний. Я поднялась, забрав с собой стеганое одеяло, ведь вещей своих не нашла, и подошла к окну. Не совсем к окну, но к прямоугольной бреши в камне, что был толще длины моей руки. Я сунулась в «окно» и выглянула, после чего отшатнулась. Сердце колотилось.

Я взяла себя в руки и выглянула с трепетом. Я была посреди утеса из известняка, люди устроились здесь и годами меняли пейзаж, вырезая в камне…. Вода озерами виднелась на дне.

Форт Грена.

Со своего места я видела широкий извилистый карьер с водопадами. И сверху, и снизу были водопады разных размеров. Солнце встречалось с брызгами, и в тумане мерцала радуга. Все утекало в озеро вдали, а сам форт был в камне, почти посередине. Он змеился в камне, вырезанный уровнями, соединенными каменными ступенями, деревянными лестницами, узкими тропами и веревочными мостами, что соединяли этажи. Тропы пересекали известняк зигзагами, словно зубы.

Я развернулась и осмотрела комнату, в которой спала, понимая, что и в ней все было вырезано из камня. Даже то, что я приняла за балки, было лишь похоже внешне, потолки и стены были светлыми из-за бледного известняка. Комната была пещерой. Просторной, лишенной мелочей, словно это место не было домом. Мне стало интересно, сколько лет Форт Грен вырезали из камня, могли ли Хранители прятаться здесь, нападая на Призывателей и исчезая в убежище? Как они скрывали это место? Я подумала о Тарнеке, который видела во время заклинания, земля и камень были важными для Хранителей. Они строили из прочных материалов. Из чего-то крепкого и стойкого…

Как Лорен.

Его имя ворвалось в мои мысли, голова от этого кружилась сильнее, чем от высоты. Я тряхнула головой, чтобы очистить ее. Я высунула голову в окно и оглядела форт. Девушка спешила по узкому краю с подносом еды. Я крикнула:

— Осторожно! — не было поручня, и если бы она упала со ступеней, то разбилась бы о камни или рухнула бы в озеро внизу. Но она не обратила внимания, не глядя ни на меня, ни на пропасть, пока шла по краю.

Девушка исчезла в туннеле. Через пару минут она оказалась в дверях, но самой двери не было, стучать было не во что. Она улыбнулась, скромно опустив взгляд, присев в реверансе, из-за чего покачнулась плотная коса на затылке. Она была не так юна, как мне показалось, может, лишь на год младше меня. Но она была такой легкой и тонкой, что казалась ребенком.

— Можно поставить здесь? — спросила она, придерживая поднос. Я кивнула. Хлеб и масло из козьего молока, свежий сок, вроде, из персиков. Я сглотнула от вида. Я не ела больше дня, но я не помнила об этом до этого момента. Когда это Целитель забывал поесть?

Девушка вошла на цыпочках и устроила поднос на низком столе, единственном предмете здесь, кроме кровати. Я укуталась в одеяло, устроилась на полу и напала на еду.

— Спасибо, — сказала я между укусами. Хлеб был черным, полным сухофруктов и ореха гикори, но и сухим. Я съела половину буханки, замедлилась и заметила, что девушка сидит у дверного проема, тихая, как мышка, и вежливо ждет.

Я вытерла рот.

— Это Форт Грена?

Она кивнула.

— Сколько вас здесь?

— Семь семей.

— Так мало… — даже в Мерит было двадцать семей. А семь даже с натяжкой можно было считать фортом.

Но она рассмеялась, и ее робкое поведение исчезло.

— Мало? Семь семей и семьдесят поколений! Но, думаю, вам кажется так, потому что форт вмещает сто людей. Остальные обитают, — она махнула рукой, — повсюду. Увидите за ужином. А сейчас вам нужно отдохнуть одной.

Но я уже отдохнула.

— Сколько я спала?

— Вы прибыли в предрассветный час. А сейчас уже вечереет, — она поднялась. — Я могу показать вам, где можно помыться.

— Пожалуйста… — я замолчала, вдруг мне стало неловко. Я не хотела спрашивать о Всаднике, но вопрос вертелся на языке, хоть это и было глупо. Мы все время спорили, и я должна была радоваться его отсутствию. Я сглотнула и осторожно сказала. — Я пришла не одна.

— О! — дернулась девушка, лицо ее покраснело. — Да! Но он все еще спит, — она махнула за плечо. — Он очень кра… высокий.

— Да.

Вспышка эмоции, она села и покраснела. Это удивило ее. Она склонила голову, разглядывая меня.

— Вы не женатая пара, вряд ли вы были в его комнате. Вы… знаете его хорошо?

— Нет, — я сглотнула. Почти правда.

— Я так и думала, — девушка придвинулась чуть ближе и тихо прошептала. — Он — один из Всадников.

Ее движение обрадовало меня, вызвало улыбку, она напомнила мне глупую Кэт из Мерит, ее легкомысленное поведение и игру с каждым юношей в деревне. Но я не хотела обсуждать с ней внешность Лорена или делиться впечатлениями, хотя с Кэт часто сплетничала о Райфе. Я сменила тему.

— Расскажи о себе.

— Я Лилль. Помогаю на кухне. Теперь вы, — она настаивала, а не спрашивала, ведь я подвела ее ожидания обсудить Лорена, она хотела впечатлений.

— Эви. Я Целитель.

Улыбка.

— Я готовила это, — прошептала она, кивнув на хлеб и краем глаза посмотрев на меня, ожидая похвалы. Лилль была темноволосой, очень бледной и похожей на эльфа угловатыми чертами лица и большими глазами. Волосы ее были стянуты в косу, выделяя уши. У Кэт были рыжеватые кудри, круглые щеки и слащавая красота. Лилль была красивой, но иначе, интереснее.

Что-то сжало мой желудок, лопатку слабо обожгло, мою метку. Притяжение, наверное, но не понимала, к чему. Я думала о Кэт и Лорене, о доме. Но Лилль была не такой, как Кэт, и я не была дома. Да и где мой дом?

— Ну? — Лилль снова кивнула на хлеб.

— Да. О. Спасибо, — выпалила я, Лилль была разочарована. Я намазала масло на еще один кусочек и съела. — Очень вкусно, — я энергично жевала, ожидая ее улыбку. Это было на меня непохоже — желание, неловкость, стремление обрадовать кого-то.

Я выпила сок и вытерла рот рукой, глядя на грязь и засохшую кровь на коже. Пряди волос на плечах были серыми.

— Ты сказала, я могу помыться?

Она вскочила на ноги.

— Я отведу. Придется пройти, но нести оттуда воду слишком неудобно.

— Не страшно, — я медленно поднялась с пола, все еще скованная после поездки на коне и укутанная в одеяло. — А есть одежда? Хоть что-нибудь.

— Вещи сохнут, — ответила Лилль. — Так сойдет. Идемте.

И я пошла за ней в одеяле. Мы прошли маленький дверной проем и попали в полумрак туннеля. Три ступеньки, и мы вышли на тропу. Солнце слепило, а от пропасти кружилась голова. Лилль никого не заметила и поспешила вперед. Она поднималась все выше, бежала легко по узким ступенькам своими истоптанными башмачками, часто оглядываясь на меня. Я шла осторожнее, зная о ее любопытном взгляде и пропасти рядом… а еще мешало одеяло, сковывающее меня. Мы шли над карьером, по тропам, за водопадами и по лестницам и ступенькам, пока не попали на дорогу пошире, где смогли идти рядом друг с другом.

Мы остановились, пропуская двух женщин. У них были короткие волосы, а одеждой были блузки с металлическими вставками и кожаные брюки, похожее я видела на Ларк. У одной был лук и колчан, у другой — короткий меч на поясе. Они пронзительно посмотрели на меня, потом кивнули Лилль и прошли дальше, продолжив разговор, когда мы уже не могли его услышать. Я повернулась к Лилль.

— Кто они?

— Стражи Грена, — сказала она, поежившись. — А вы не поняли? — я покачала головой, она нетерпеливо добавила. — Оружие и кольчуга, глупышка.

— Они готовятся к бою?.. О, ради всего святого, Лилль, что такое? — я уже не выдерживала ее взгляд.

— Почему вы не знаете о кольчуге и спрашиваете про сражение? Вы не сражались?

За ее вопросом скрывалась дрожь, она ожидала от меня красочный рассказ с кровью и грязью. Я покачала головой.

— О, — вздохнула Лилль. — Что ж, ходят слухи о великих боях, о том, что мы сражаемся с темнейшим злом. Я надеялась, что вы в них участвовали. Вы ведь ехали с Всадником. А они не приходят, если не грядет сражение, — в ее голосе снова появился интерес. — Вы ведь знаете, что Призывателей и их приспешников стало больше? Призыватели — ужасная угроза. Я слышала, что Хранители пробуждают Стражниц, ищут союзников. Стражницы… вы слышали легенды? Их не пробуждали уже столько лет! Нам нужны все силы, чтобы оттолкнуть врага в этот раз.

Если Стражницы не были секретом, я могла признаться, что оказалась одной из них? Лилль будет разочарована. Я могла лишь спрашивать, ответы мои для нее были скучными, а не такими, как она представляла.

— Слышала, — сказала я ровным тоном, пожелав вдруг, чтобы Лорен был рядом. — Но я не видела сражений.

Лилль снова вздохнула.

— Я-то думала, почему кровь так легко отстиралась от ваших вещей. Кровь сражений сложнее отчистить. Я видела, как вещи утром стирали… Ох! — она нашла новую тему. — Ваша одежда! Почему она такая синяя?

— Индиго и квасцы, — сказала я. — Это распространенный прием. Здесь так не делают?

Она покачала головой.

— У нас нет таких цветов.

— Но все вокруг синее! — я махнула на водопады.

Лилль пожала плечами.

— Не так. Здесь цвета серые, — она указала на стену из камня. По краям карьера были рядами высаженные растения, были они и вдоль большого водопада (ниже — фруктовые деревья, а потом рядами поднимались овощи и ягоды), так они постоянно оказывались под брызгами воды. Веревочная лестница вела к садам. Наверху работал мужчина, зацепившись за веревку ногами, срезая зелень. Он запихивал листья в большую сумку и поднимался все выше.

Лилль привыкла к такому и не обращала внимания, она потянула меня за руку.

— Мы красим одежду лишь луком и шпинатом. Цвета зеленые, желтые и коричневые, — она простонала. — Такие тусклые! Помню, когда-то я была окружена цветами…

— Ты выросла не здесь?

Она покачала головой.

— Я беженка. Некоторые здесь не произошли от основных семей. Меня спасли десять лет назад. Во время сражения. Не в таком, что грядет, но… — Лилль вдруг развернулась, я не успела спросить, почему ее тон изменился. — Целители должны знать все о растениях и камнях. Расскажите, какие растения могут кого-то влюбить в меня.

Она была похожа на Кэт. Я рассмеялась.

— А тебе кто-то нравится?

— Хочу ему приглянуться, — она побежала, порхая, вперед, а потом вернулась, веселясь. — Я слышала, Стражницам не нужно никого привлекать, что у них уже есть кто-то… — Лилль посмотрела на меня и понизила голос, хотя никого не было видно, и сказала. — Я слышала, создается мощная связь, что Хранитель или союзник заключает эту связь одним касанием! Метка к метке — вот тебе и связь: Стражница и Дополнение, и Дополнение защищает Стражницу от смерти сердцем и мечом! Если только, конечно, Призыватели не схватят Стражницу раньше… Что же это за связь? — она с серьезным видом склонилась ко мне. — Как думаете? Простое касание может создать сильную связь?

Все внутри меня сжалось. Улыбка угасла. Дополнение — Лорен — не рассказывал мне важности связи. Сказал лишь, что так нужно. Я посмотрела на край дороги, мысли блуждали.

— Думаю… связь не всегда означает любовь.

— Не была в сражениях, новостей не знает, воображения нет, — Лилль была недовольна. Она спросила. — Зачем тогда вы пришли в Форт Грена?

— Путешествуем, — осторожно ответила я.

И снова разочарование. Она пожала плечами.

— Здесь сражений нет. Исцелять некого…

Лилль побежала по тропе, я поспешила за ней, а она остановилась под свисающими ветками березы, что как-то проросла в трещине известняка и собой заслоняла широкий выступ с двумя прудами воды и водопад. Пруд побольше был гладким, как стекло, в него стекала вода из потока. Тот, что ближе, был беспокойнее, ведь в него вода падала с камней, растекаясь. Их я не видела во время заклинания.

— Можете купаться здесь, — сказала Лилль. — Одеяло оставьте за ветками, а я принесу одежду, — она развернулась.

— Погоди, Лилль! — позвала ее я. И ее узкое лицо появилось меж листьев. — Я кое-что ищу. Ракушку. Она, — я не врала, — очень важна для Целителей. Говорят, что она где-то среди водопадов. Ты о ней не слышала?

— Какая ракушка? Как панцирь черепахи?

— Морская ракушка.

Лилль покачала головой.

— Никогда о таком не слышала. Можете спросить за ужином Юдина. Он наш главарь. Он знает больше.

Я кивнула, она издала злой смешок.

— Надеюсь, он не скажет вам идти к Закрытым водопадам. Это будет ужасно.

— Почему?

— Потому что из них нельзя выйти.

— Тогда вряд ли там что-то можно спрятать, ведь туда сложно пробраться, так?

Она пожала плечами и исчезла, а потом снова выглянула из занавеса веток, что-то придумав.

— О растениях. Так как его влюбить в себя? Поможете?

— Сунь в его карман ромашку, — сказала она. — Они еще цветут, если, конечно, они вообще цвели в этом году. Если поискать, парочку найдешь. Рядом есть поля?

Хоть в этот раз повезло. Лилль обрадовалась.

— Я найду. Смогу найти! — она побежала, но снова вернулась. — Ваши вещи я не забуду. Я вернусь, — и она ушла.

* * *

Будучи среди камней и в укрытии ветвей березы, было сложно помнить, что снаружи была засуха, что дождя не было месяцами. Вода здесь была повсюду, чистая и теплая от солнца. Я шагнула под водопад, и он очищал меня, пока я смотрела, как солнце опускается все ниже, как сгущаются тени. Я нашла обломок известняка и принялась им отскребать засохшую кровь от кожи и волос.

Камень издевался надо мной. Известняком кузнецы очищали металл от грязи перед работой, и я не верила в это. Оружие и броня сияли снаружи, но были черными внутри. Так себя чувствовала и я — чистая снаружи, но вся эта кровь запятнала мою душу. И никакой известняк это убрать не мог.

Я подняла руки и смотрела, как вода падала на мои ладони, думая, может ли она смыть весь ужас, как делала это магия. Или вода тоже была запятнанной — она была серебристой, пока текла, но замирала, забирая все, что смывала с нас. Может, как Целитель, я была похожа на поток воды. Я смывала болезни людей. Но как Стражница Смерти я была и стоячей водой, где болезни собирались.

Вода била, и ладони мои покраснели.

Я села в оставшихся лучах солнца, чтобы обсохнуть и подумать. Лилль принесла мое нижнее платье и оставила за ветками. Я оставалась на месте, уткнувшись подбородком в колени, пытаясь осознать все случившееся и понять, что от меня требуется. Найду ли я амулет-ракушку? Где Тарнек? Разве в стихотворении не говорилось, что ракушка вызывает дождь? Если я смогу это сделать, на что еще способен амулет?

Я дрожала. Я не двигалась, представляя способности, но они не радовали. Лорен говорил: «Пробудилась». Это могло относиться к силам, что я еще не поняла, но для меня это было чуть иначе: я знала, что тьма хочет поглотить мир, я могла остановить ее. Меня словно сдавливала вода.

Все менялось, мой маленький мир расширялся. Я оборвала связи с домом, я хотела исчезнуть, раствориться в боли. Но получила новый титул, новую цель. Новую боль.

И, как говорила Лилль, у меня появилось Дополнение.

Метка все еще была теплой. Прошло уже больше дня, а она горела, но не обжигала, просто напоминала о себе. Хотела я того или нет, но я не могла избавиться от странных ощущений из-за прикосновений Лорена. Он выбрал связь, пусть и из надобности, он был рядом, я прислонялась к его сильной спине, я почти поцеловала его…

Хотелось бы поцеловать его, чтобы меня поцеловали в ответ.

Я прикусила губу, желая улыбнуться, но и убедить себя, что это не предательство по отношению к Райфу. Я решила отказаться. Желание не помогло бы в печальной ситуации. И я всегда гордилась своим беспристрастием Целителя.

Я должна быть такой, должна сосредоточиться на амулете. Я должна думать об этом… Разве провидец не предупреждал меня?

Слишком многое сразу свалилось на мою голову.

* * *

Одна в комнату я возвращалась вдвое дольше, потому что пришлось делить тропу с горными козлами. Им, в отличие от меня, пропасть была не страшна, они крепко стояли на камнях.

— Хорошо, что у вас полезное молоко, — фыркнула я, протиснувшись мимо них.

Я вернулась в сумерках. Уже зажгли факелы, и вырезанные коридоры и окна светились, словно медовые соты. Моя комнатка тоже была светлой. Лилль забрала одеяло, когда принесла мое нижнее платье, и чистое одеяло лежало на узкой кровати. На ней были и мои вещи — чистые, слабо пахнущие миртом. Здесь был и гребень, и я оделась, а потом устроилась у окна, распутывая волосы, как делали перед сном в Мерит мы с Ларк.

Мне не хватало Ларк. Не хватало ее милого и серьезного лица, я помнила, как она безумно бежала по краю утеса. Она была в странной одежде, похожей на форму стражей Грена, она могла готовиться к битве…

— Добрый вечер.

Я чуть не рухнула с выступа у окна. В дверном проеме стоял Всадник.

Он улыбнулся, а я смотрела, словно глупая Кэт, и не могла ничего поделать. Может, это из-за того, что таким отдохнувшим и чистым я его не видела. Может, из-за того, как свет факела отбрасывал на его кожу свет, заставлял блестеть его темные волосы. Но это лишь отговорки, он был красивым, вот и все. Чарующим. Я забыла или не хотела помнить, или…

Беспристрастие вылетело в окно.

— Я помешал, — прошептал Лорен через миг, я молчала. Он повернулся.

— Да… Нет. Я… просто… — глупо было так запинаться и смущаться. Я выровняла голос и отвела взгляд. — Все в порядке, Всадник. Входи.

Он тут же пробрался в комнату.

— Надеюсь, хорошо отдохнула?

Я резво кивнула.

— А ты?

Он кивнул. Мы растерялись, ведь привыкли спорить, а не говорить мирно. Я думала о словах Лилль о его росте. Интересно, я тоже краснела, как она? Я ведь никогда не краснела… Но я не смогла удержаться и снова посмотрела на него краем глаза. Лорен прислонился к стене и смотрел на меня. Дыхание застряло в виновато сжавшемся горле.

Уголок его рта приподнялся.

— Ты уже отобрала порцию вопросов, миледи?

Не на что отвлечься. Я вытянула руку, указывая на пространство.

— Расскажи о Форте Грена.

— Древний, — Всадник подвинулся и огляделся. — Его основали в прошлый раз, когда Призыватели заполучили амулеты.

— В прошлый раз? Как часто крадут амулеты?

— Уже дважды, — он посмотрел на меня и улыбнулся. — Это не наша слабость, миледи, как тебе кажется. Мы не можем всегда сдерживать Призывателей.

Я вспомнила о гребне в руке.

— Вы все же вернули амулеты, — сказала я и вернулась к распутыванию прядей.

— Нам приходится, — ответил Лорен. — Первый раз был быстрым. Но прошлое сражение длилось четыре года. Хватило времени, чтобы построить эту крепость.

— Четыре! — гребень зацепился за колтун, я боролась с ним, считая жизни. — Но люди… Была засуха? Куда забирали амулеты? Призыватели не хотели, чтобы Стражницы нашли их? И как Стражницы выживали в это время?

Он рассмеялся.

— Стражницы не… — он замолчал и сказал. — Прости за взгляд. Но ты очень красивая.

Моя рука замерла. Если я и говорила, что Всадник мне не интересен, то я врала. Меня уже называли красивой, но в этот раз из-за слова задрожало все внутри, мурашки пробежали по спине. Дрожь, чувство открыло что-то в моем сознании, что-то, что было заперто, ключ от которого был выброшен. Я сглотнула, заставила гребень двигаться и спросила:

— «Стражницы не» что? Не выжили?

— Вы связаны, — ответил он спокойно. — Если Стражница погибает, пробуждают другую.

И вся уверенность пропала.

— Приятно знать, что мы заменимы, — недовольно сказала я, но Всадник пожал плечами, не извиняясь. Я добавила резко. — А Дополнения? Тоже заменимы?

— Нет, — отозвался Лорен. — Только один.

Он шутил. Он понял, что я знаю о связи, и не стал спрашивать, откуда. А у меня не было хитрого ответа. Я опустила гребень и заплела косу, чувствуя, как от груди к горлу поднимается жар.

— Что привело тебя сюда, Всадник? — спросила я. — Скучно смотреть, как я заплетаю волосы.

— Твои волосы светятся от огня и луны. Это не скучно.

— Но… — щеки точно покраснели. — Не это тебя привело сюда.

Он вскинул брови, оттолкнулся от стены и выпрямился.

— К сожалению, нет. Я провожу тебя на ужин.

Только для сопровождения. Я едко сказала:

— Всего-то? Я думала, что ты собрался искать амулет.

— А что? Ты знаешь путь? — он был удивлен. Я покачала головой. — Тогда после ужина, — улыбнулся он. — Ты ведь должна понимать, как важен хороший ужин, — он указал на дверной проем. — Миледи?

* * *

Главный зал был выше. Мы прошли по извилистой тропе, Лорен шел позади, словно хотел убедиться, что я не упаду. Но я чувствовала в его взгляде что-то еще, может, это я лишь придумала. Путь был спокойным, луна плыла по темно-синему небу, факелы освещали тропу и ступеньки. Весь карьер был усеян светящимися окнами и балконами, словно светлячками.

— Разве это крепость? — вдруг рассмеялась я. — Тут же сотни входов.

— Снизу сюда не забраться, а ты спала и не видела, как хорошо он скрыт сверху, — сказал Лорен. — Карьер открыт, но добраться к нему можно лишь по мостам, а их легко сломать.

Я подняла голову, но не смогла увидеть края.

— Где Арро?

— Мосты узкие. Он пройти не смог. Но за ними есть дозорный пост. Он остался там.

Мы добрались до плоского выступа, где виднелись деревянные двери — единственные в крепости — и они были широко раскрыты. Лорен назвал место Большим залом, ведь по размеру комната превосходила другие. Из-за факелов камень стал золотым. Стены были увешаны тканями. Огромный деревянный стол стоял в центре, на нем были свечи и еда на деревянных и каменных тарелках. Я улыбнулась.

— Это красиво!

— Скопировано с замка Тарнек, — сказал Лорен. — Вот что красиво.

И хотя все внешне было красиво, шум стоял не как на банкете. Лилль говорила, в форте сто человек, и стол мог вместить всех, как и было. Они уже ужинали, и атмосфера была дикой, как на фестивалях эля в Данн. Некоторые общались между собой, но большинство кричало через весь стол, порой грубо, передавали тарелки и подносы с едой и ели. Я заметила Лилль в середине, она сидела рядом с блондином ее возраста с красивым лицом. Наверное, он ей нравился, она тянула его за рукав, чтобы привлечь внимание. Интересно, нашла ли она ромашку?

Наше прибытие не заметили. Только ближайшие к дверям повернулись посмотреть, кто вошел. Но в дальнем конце стола огромный мужчина поднялся и поманил нас вперед.

— Сюда! Садитесь! — гудел он.

Мы с Лореном прошли на места напротив друг друга за столом, люди подвинулись на скамейках.

— Юдин, — перекричал шум мужчина, когда мы устроились. — Глава Форта Грена.

Главарь вблизи был еще больше, шире и выше, густая борода окружала ослепляющую, полную зубов улыбку. Он источал силу, богатство… и риск. Его тело было полно шрамов. Я была ошеломлена и… немного испугана.

— А вы получили свою порцию мечей, — заметила я. — И топоров.

— Интересное приветствие! — оглушительно рассмеялся Юдин. — Но могло быть хуже в моем возрасте.

Я посмотрела на Лорена.

— Около семидесяти, — прошептал он, я раскрыла рот.

— Добро пожаловать! — крикнул Юдин. Он повернулся сначала к Лорену, пожал ему руку, как старому другу, а потом ко мне, обхватив огромными руками мои щеки, словно ребенка. — Добро пожаловать, Эви Кэрью, — он светился, а потом тихо добавил, шепча. — Сохраним твою роль в секрете, ладно? То, что не знает клан, сохраняет их в безопасности. Лучше не знать всех тайн, так я говорю! — он указал на свободные места на скамейке и сообщил. — Мы не приглашаем гостей. Будьте как дома.

Я посмотрела на стол — птица и рыба, в основном то, что не нужно разводить. Но зато их сады и большое количество воды предоставляли многое: зелень (и шпинат, о котором нелестно говорила Лилль), разные овощи и коренья. Было фруктовое желе, сладости и соусы, хлеб с медом. Крепкий сидр и эль разливались из бутылок. Я коснулась пальцем одного из кувшинов — он был ледяным.

— Охлаждаем в озере! — гордо сказал Юдин, заметив мой интерес. — Опускаем в воду и достаем, когда нужно! — видимо, доставали кувшины часто, ведь было много кружек, у всех были красные щеки.

Тарелки и ножи оказались перед нами. С шумом принялись передавать нам еду, и я рассмеялась от этого беспорядка. Кто-то налил в кружку сидр и придвинул ко мне. Все вернулись к общению.

— Ешьте, — приказал главарь, и я послушала. Я жадно глотала. Еда была вкуснейшей. Я не могла остановиться, хотя знала, что за пределами крепости люди страдают. Еда, напитки, общество — это было редкостью теперь, и я радовалась такой возможности. Пир был почти таким же приятным, как во время солнцестояния в Мерит. Я вспомнила, что тогда рядом сидел Райф, наши руки соприкасались, когда мы передавали тарелки или вино. Воспоминание было острым, но кратким. Я видела перед собой Всадника, его руки ломали горбушку хлеба, поднимали кружку, он улыбался смущенно, глядя на мой аппетит.

Я вернулась к тарелке и разрезала ножом кусок рыбы.

— Какие новости, друг? — спросил Юдин у Лорена. — Не скрывай, — добавил он. — Лучше честно говорить в толпе. В тихом месте могут подслушать.

— Сначала хорошее, — сказал Лорен. — В Тарнеке появилась королева.

Юдин кивнул и поднял кружку в честь этого.

— Стражница Жизни вернула амулет и взошла на трон. Вернутся амулеты, и она сможет удержать Равновесие.

Нож соскочил с рыбы. Кузина, Стражница Жизни была еще и королевой Тарнека? Я подумала о замке на утесе, откуда она чуть не упала, пытаясь спасти меня. Ларк была королевой этого королевства.

«Как много ты прошла», — что-то похожее я говорила ей. Но я и не знала, сколько.

Лорен заметил выражение моего лица.

— Стражница Жизни всегда была королевой, — тихо сказал он. — Она нашла свой дом.

Дом. Я не могла спорить, но ее домом больше не был наш домик в Мерит. Я хотела сохранить в памяти Ларк, что работала в поле с собакой, с Рилегом, а не окруженную толпой на троне.

Юдин кивнул с довольным видом.

— Королева вернулась, следующая Стражница найдена, — он посмотрел на меня и обратился к Всаднику. — Понадеемся, это положит конец проблемам. Так быстро нашлись две Стражницы.

— Нам нужна помощь, — сказал без эмоций Лорен, но губы его напряглись, это я научилась замечать.

— Почему просьба о помощи злит тебя? — спросила я.

— Потому что мы не должны ее просить, — Лорен повернулся к Юдину. — Я не верю, что такая легкость хорошо закончится. Призыватели знают, что у нас есть книги Судьбы, и они ждут, пока мы найдем Стражниц, чтобы сделать ход. Если возвращение первого амулета было победой Тарнека, разве позволят они так легко получить второй амулет? Нет, я не верю в такую свободу в этом пути.

— Свободу! — рассмеялась я. — Тени, стрижи, солдаты повсюду. Какая свобода? И никакой легкости!

— Это помехи, могло быть хуже, — пожал плечами Лорен. Я помрачнела.

Но Юдин согласился с Всадником.

— Мы получали вести с голубями из Герана. Они видели беспорядки в предгорье Мир, набеги на заставы. Призыватели пытаются проникнуть дальше, призвать худшее, — он понизил голос. — Не только Тротов. Они думают…

— Я знаю, что думают в Геране, — остановил Юдина Лорен, тревожно кивнув на меня. — Хватило и Тротов, напавших на Мерит, Крен, Берн и Литлфен и не только. Теперь еще Тир оживился, они уводят людей не только подходящего возраста, — он огляделся, убеждаясь, что его не слышат. — Они посылают разведку. Они близко.

— Знаю, мы убили нескольких, — кивнул мрачно Юдин. — Тир нападает, а Доргран не спит. Они собирают свою армию. И мы уже получали отчеты о стычках на севере.

Я заерзала, они слишком спокойно обсуждали конфликт, Лорен и Юдин называли деревни и города так, словно обсуждали людей, что-то недоговаривали из-за меня, что злило.

— Сколько сражалось? — спросила я.

— Тысяча, в десять раз больше… — Юдин ополовинил кружку с элем одним глотком и ударил ею по столу. — Это не имеет значения для тебя.

— Почему?

Он склонился ближе.

— Один может изменить судьбу, начать войну. Ты качаешь головой, юная дева, но ты должна думать об источнике бед, а не о последовавших проблемах. Источник будет уничтожен, если ты найдешь амулет.

— А если не найду, что тогда? Победят Призыватели Хаоса?

Лорен издал звук, Юдин посмотрел на него и покачал головой. Он сказал:

— Ты найдешь амулет, Стражница. Если Призватели и победят, то из-за того, что случится, когда ты найдешь амулет.

— Я верну его в замок Тарнек, — сказала я.

Мужчина рассмеялся и ударил по коленям.

— Да. Поспеши ради Стражниц!

— А что еще можно сделать, кроме как вернуть?

— У тебя есть выбор, Эви, — сказал Лорен. — Амулет можно и уничтожить.

Я фыркнула, но Лорен был серьезен.

— Ты можешь так не думать, но Призыватели могут повлиять на тебя. Да, они играют амулетами, тревожат Природу. Земля дрожит и движется. Они могут выкачать воздух из комнаты или заполнить все огнем…

— Они такое делали?

— Порой. Засуха тоже их рук дело, — Лорен склонился ближе. — Но это лишь игра, Эви, я уже говорил. Они не могут держать или использовать амулеты, они могут лишь наслаждаться, глядя, как беспорядки истощают нас, заставляют сражаться друг с другом, — он коснулся моей кружки, когда я попыталась сделать глоток, удержав ее. Глаза его были темно-синими. — Призывателям нужна ты, чтобы сделать амулет своим, чтобы уничтожить его.

— Но я не буду этого делать!

— Манипуляторы, — сказал он тихо и мрачно. — Ты можешь не понять этого, а будет уже поздно. А если уничтожить хоть один амулет, беспорядки не остановятся. Хаос придет.

Холодок пробежал по шее. Спасти или уничтожить. Всадник говорил и раньше, но не о том, что можно уничтожить, не зная. Он предупреждал меня. И я кивнула, словно обещала.

— Итак, — Лорен смягчился и отклонился. — Остерегайся Призывателей. Если ракушка здесь, как мы думаем, не слишком ли все просто?

Вмешался Юдин.

— Не пугай девочку, Всадник. Пусть будет просто. С остальным мы справимся.

Я повернулась к Юдину:

— Справимся — то есть, сразимся.

Он улыбнулся.

— А как же? Амулеты не для переговоров.

— И вы не боитесь?

— Сражения? Смешно. Страха и хотят Призыватели! Чтобы мы были трусливее их!

Юдин прокричал:

— Выше головы, Форт Грена! Мы боимся боя?

Последовал вопль: «Нет!». Кричали молодые и старые, женщины и мужчины. Главарь ударил кружкой о стол и начал скандировать с остальными:

— Хаос и Грен: гибель их, мы победим! Хаос и Грен: гибель их, мы победим…!

Они кричали это снова и снова, дрожал стол, звенели стены. Я зажала руками уши, Лорен смотрел на меня, вскинув бровь, словно говоря: «Видишь, Целитель? Союзники Хранителей могут быть такими же агрессивными, как Призыватели».

Я крикнула Юдину:

— А нет другого выхода? Не все готовы так, как вы! Есть деревни без оружия! — я посмотрела на Лорена. — Ты говорил, что не все должны участвовать…

— Это не… — начал возражать Лорен, но Юдин вмешался:

— Ты не должна!

— Но мы уже участвуем! — кричала я. — Все должны помочь. Вы говорили, что города собирают силы, что монстры из Пустыни ждут своего часа. Как сто человек из Форта Грена могут их остановить? Это и наше дело.

Юдин громко рассмеялся.

— Мы — не только сто мечей, юная Целительница!

— Эви, — сказал Лорен. — Никто не просит сражаться тебя.

— Я не о себе. Я говорю не как Целитель. Мерит, моя деревня, мы… — я сглотнула. Я едва могла думать о друзьях в Мерит, которым снова придется взять оружие в руки. — Мы не знаем, как сражаться. Мы не умеем сражаться. И таких, как мы, больше.

Лорен слабо улыбнулся.

— Вам повезло.

— Сказал человек с конем и мечом! — фыркнул Юдин. — Повезло Всадникам! — он похлопал меня по плечу. — Не в чем винить твоих друзей в Мерит. Есть и те, что путешествуют и не знают, что Хаос проникает в этот мир.

Мы с Ларк были такими раньше. Мы не знали. Мы смотрели на мир без опаски, а с восторгом. И я хотела вернуть это, потому и спорила, что все должно быть иначе.

Интересно, что думала Ларк, узнав об этой тьме? Она могла так же скучать по Мерит, как я сейчас, могла и бояться.

Я не боялась. Я печалилась.

Юдин смотрел на меня. Он захихикал.

— Не суди так строго. Это не приговор. Всегда есть выбор, всегда есть надежда, и всегда есть убежище, даже в самом ужасном месте. Помни это в своем пути.

Я нахмурилась.

— И вы тоже специально так говорите. Чтобы я искала амулет.

Он гулко рассмеялся.

— Я не пугаю тебя, дева?

— Я не боюсь.

— Вот так! Потому ты здесь, — он приблизился к нам и заговорил тише. — А теперь о задании. Всадник сказал, что ты думаешь, что амулет где-то за водопадом.

— А у вас их много, — сказала я. — Но я не уверена, что это здесь.

— Откуда ты знаешь о тайнике? Было видение?

— Заклинание.

Это удивило его.

— Говорили, что амулеты связываются со Стражницами, что они раскрывают себя, когда приходит время.

Я покачала головой.

— Я увидела это сама, — я посмотрела на Лорена. — Я заставила его раскрыться. Может, это было неправильно, и я не готова.

Лорен не возражал, и я вдруг обеспокоилась, что он согласен, что все неправильно, что я поспешила, как и он, создав связь Стражницы и Дополнения. Разве Юдин не сказал только что, что нам нужно обдуманно делать выбор? Тогда мы сражались с тенями, Лорен упал… А если он поспешил, создав связь? А если…

Юдин не сдавался.

— Твоя метка здесь. И стихотворение ты слышала.

— Но я ничего не чувствую. Должна ведь быть связь? А не только видение заклинания, — было больно говорить это вслух.

Лорен прошептал:

— Может, ты не старалась услышать, — он сказал Юдину. — У леди не было времени. Мы прошли много испытаний по пути сюда, — он подмигнул мне, — хоть и не очень сложным. Может, Стражнице стоит побыть в тишине.

Я была в тишине, я была одна. Я почти два месяца была одна. Но Лорен смотрел на меня, вскинув брови, словно знал, что я думаю, словно опровергал это. И, может, он был прав. Может, я не слушала.

Я встала со скамейки.

— Можно мне уйти?

Юдин кивнул. Я прижала ладонь к сердцу, поклонилась капитану и начала уходить.

А потом вернулась и допила сидр. Для храбрости.

11

Луна была высоко и светила ярко, когда я шла по карьеру к водопаду. В трещинах гнездились голуби, их курлыканье заглушало мои шаги. Я прошла под листьями березы к первому пруду, в котором мылась, но остановилась у другого пруда, что был шире, вода в котором стояла. Я пришла сюда только потому, что знала это место, но оно было тихим. Я глубоко вдохнула. Пахло влажными камнями и ночью. Я сняла сандалии, приподняла юбки и села на камень, глядя на карьер. Слабые брызги от водопада долетали до моих босых ног.

«Слушай», — приказывала я себе, успокаиваясь. И я вслушивалась в тишину, в странные звуки ночной жизни. Я задумалась о разных звуках существ. Я смотрела на луну, кривобокий круг, и считала дни до затмения…

«Слушай», — я закрыла глаза и дышала медленнее. Вдыхала металлический запах камней, думала, что за минералы источают этот запах. Я вспомнила запах дома, вспомнила бабушку и Ларк. Я вспомнила, как мы делаем микстуры по рецептам бабушки, готовим мыло, лепим его, смеемся и дышим запахами лимона и лаванды…

«Слушай!» — в этом я была плоха. Это любила Ларк. Она бы упивалась тишиной ночи или солнечного луга, сидела бы и слушала шум дождя, не думая о времени. Я любила общение на рынке, где делились историями, не спрашивая о моей…

«Эви!» — я поднялась. Я не могла слушать. Не могла. Я получила сведения о ракушке до того, как узнала, что это было. Я упустила момент, а водопадов и в карьере, и в королевстве было множество. Мне обыскивать каждый? А если водопад здесь не при чем?

«Вечно спрашиваешь», — я отвернулась от луны и пропасти карьера, опустилась на колени у пруда, злясь на свои мысли. Злясь на то, что злилась. Куда делся спокойный Целитель?

Ларк точно смогла услышать свой амулет.

Луна заливала светом маленький пруд. Вода напоминала зеркало. Я склонилась и увидела свое отражение, свой хмурый вид. Волосы мерцали серебром, словно лунная дорожка на пруду.

«Лунный свет на воде, деве той покажи… — всплыло в памяти. Если это так, что потом? — Мимолетный страх и печаль от резни… Серебро, серп, взмах целебный руки… Песнь ракушки услышь, дождь земле призови… Дождь. Не было дождя. Призыватели его забрали».

Упал листок с березы. Не было ветра, но листья опадали, медленно умирая и попадая в пруд. Я склонилась и убрала его, коса соскользнула с плеча и тяжело упала в воду, разрушая зеркальную поверхность. Мое лицо исчезло.

— Стражница, — окликнула я себя. Стражница…

Пруд замер, отражение вернулось, но там уже была не я. Пряди моих волос стали чем-то другим. Видение появилось на воде. Ракушка. Ракушка брюхоногого моллюска.

Я задержала дыхание и смотрела. Жемчужные завитки складывались в спираль на ракушке. Она была когда-то домом, убежищем, а теперь была брошена. Я потянулась к изображению, понимая…

Ракушка — амулет Смерти. Как маленькое окно между мирами, остаток от жизни. Сама смерть в миниатюре.

Если я опущу руку, то смогу ее взять? Но рука уже опустилась в воду, чтобы вытащить амулет. И я с детским восторгом подумала:

«У меня видение…»

Пещера. Полутьма. Стены из камня, вода стекает потоком за мной. Я стояла по бедра в воде и смотрела на маленькую ракушку. Она была на узком выступе, не подходила этому месту, словно ее бросили. Я очень хотела забрать ее, приласкать, словно мать покинутое дитя. Боль притягивала меня к ней, нить жара в холодном пространстве.

«Видение, — напомнила я себе. — Будь внимательна. Пойми, где ты».

Я скользила взглядом, ища подсказки. Стены были влажными, поросшими водорослями и чем-то еще. Рука потянулась, но не к ракушке, а к ее каменному гробу. Я ощутила холод влажности, отбитые края, желтые водоросли и липкость чего-то еще, из-за чего водоросли становились коричневыми. Вода закружилась у моих ног, я коснулась стены и отшатнулась, придвинувшись к слабому свету, чтобы посмотреть на свои пальцы. Кровь.

Дыхание прервалось, я вскинула голову, услышав что-то еще…

Я была не одна.

Послышался резкий звук, плеск, и я вернулась в карьер, задыхаясь. Рука разрушила видение в пруду, но, может, я увидела достаточно. Но кровь, другой звук…?

— Эви.

Тихий зов доносился из-за ветвей. Я убрала руку из воды, вытягивая ее в свете луны.

— Я здесь, — мой голос дрожал.

Лорен раздвинул ветви.

— Я услышал твой крик и плеск, — он остановился и посмотрел на пруд, водопады и на меня.

— Ты преследовал меня? — чисто. Крови не было. Я сглотнула и вытерла руку о рукав.

— Чтобы убедиться, что ты в порядке. Я ждал неподалеку.

— Я думала, что здесь безопасно, — грубо, но я не могла четко мыслить.

Пауза.

— Ясно, — тихо сказал он. — Я оставлю тебя в тишине.

Он развернулся. Я выпалила:

— Всадник…

Еще пауза. Я видела его спину.

— Леди?

— Я видела, — рука моя была протянута. Словно я чего-то просила. Я опустила ее на колено. — Видела ракушку.

Он обернулся, увидел мои огромные глаза и потрясение и улыбнулся. Я подвинулась, показывая, что он может сесть рядом, и он так и сделал, устроившись рядом. Мы свесили ноги с края, пока я описывала то, что увидела. Я едва дышала от восторга и гордости из-за видения, я напоминала, наверное, трещащую игрушку.

— Я нужна амулету, Всадник! Нужна ему! — словно это могло выразить глубину того, что я поняла, что посреди отчаяния можно было найти красоту и заботу.

Всадник тихо сказал:

— Помни это, Эви.

В словах его было предупреждение, что отрезвило меня. Я посмотрела на него.

— И ты честно думаешь, что Стражница может уничтожить амулет?

— Мы следим, чтобы они этого не сделали.

Мы. Хранители, Всадники, люди в Тарнеке. Я притихла.

— И вы убьете Стражницу за такой выбор?

— До этого еще не доходило.

— А если дойдет? И что это за выбор: вернуть или уничтожить, если одно из действий приведет к смерти? Зачем Стражницам вообще уничтожать свой амулет?

— Мне нужен щит, — вздохнул Лорен, загруженный моими вопросами, но ответил лишь на один или сразу на все, я так и не поняла. — Мы не всегда действуем на здравую голову.

— Ну… — я отряхнула руки и встала, расправив плечи. Я не хотела ждать, я была готова спасать. — Моя голова сейчас мыслит здраво. Если Юдин узнает водопад, я пойду туда. Луна сегодня яркая.

— Сейчас? — рассмеялся Лорен, напоминая нашу первую встречу. — Что мешает сначала поспать?

— Чем раньше пойдем, тем быстрее все кончится. И я не хочу спать.

Юмор угас, и он улыбнулся.

— Целитель все спешит исправить. Избавить от боли, — прошептал Лорен. — Но не воспринимай все это так легко, Целитель. Нам еще понадобится сила.

Это «мы» было другим: он и я. Всадник пойдет со мной, я знала, но само слово было таким сильным. Нам. Мне нравилось, как оно звучит.

Может, Всадник думал о том же. Он спросил:

— Ты была не одна в видении. Ты поняла, кто или что это было?

— Нет, — я посмотрела на него. — Может, это был ты, — я сглотнула и пояснила. — Ты ведь мое Дополнение.

Он издал смешок.

— Это жалоба?

Я покачала головой. И не соврала.

— Хорошо, ведь Дополнение не может не защищать свою Стражницу.

— Точно, — прошептала я, и он улыбнулся.

— Правда?

— Это логично, — я посмотрела на него открыто, серебряный свет мерцал на его темных волосах, на белой рубашке. И тоже улыбнулась. — Но тебе защита нужна больше, чем мне. Ты ведь уже занят, Всадник.

Он вскинул брови.

— Что?

— А ты не видишь, что у тебя в кармане туники? — я заметила там какой-то силуэт.

Он опустил взгляд и вытащил из складки ткани помятый стебелек. Я рассмеялась.

— Ты знаешь, что это?

— Похоже на ромашку.

— Это, Всадник, талисман, означающий надежду на любовь, — я не ожидала, что Лилль выберет Лорена, это было глупо, да и она была еще слишком юна. Мой смех оборвался из-за странного чувства в сердце. А что я знала о Лорене? Вдруг Лилль станет его выбором?

Я быстро сказала:

— Девочка, Лилль. Это ее. Ты ей понравился.

— Ясно.

Я уставилась на него. Лорен сказал:

— Всадники спасли ее десять лет назад. Солдаты забирали и ее семью в Тир.

— Ах, и ты спас их, а она с тех пор тебя любит.

— Меня тогда там не было, и мы не спасли ее семью, — горько сказал он. — Ее отца и мать убили. Сестру сделали рабыней. А меня там не было, потому что… — он замолчал. — Потому что я не вернусь в Тир, — он колебался, вспоминая что-то неприятное. — Но, наверное, я совпал с ее воображением.

Вернусь. Слово засело в голове.

— Я не знаю твоей истории.

— Ты видела достаточно, — я ждала, и он посмотрел на меня. — Я Всадник. И в Тарнеке — сильнейшие и самые смелые…

— И самые скромные, — не сдержалась я.

Лорен пожал плечами.

— Я говорю правду, миледи, — он уперся коленом о камень и опустил на ногу руку, осматривая так карьер.

— Почему ты не говоришь о прошлом?

Он фыркнул.

— Всадники должны жить настоящим и быть всегда наготове, миледи. Прошлому здесь нет места.

— Тогда я представлю, что шрам на твоем виске скрывает твое прошлое. Это связано с Тиром?

Ответа не последовало. Но он сказал:

— Я не держусь за прошлое так, как это делаешь ты.

— Тогда у Лилль есть надежда, — я указала я ромашку.

Лорен посмотрел на цветок и сверкнул улыбкой. Радостной. Но предупреждающей.

— Сохрани ее для меня, — он передал ромашку мне и повернулся к карьеру, опираясь на руки. — Ночь прекрасна.

Я сунула цветок в карман. Осмотрелась. Луна была очень высоко, в ее свете известняк был белым, словно жемчуг.

— Я думаю о ракушке, — нарушила затянувшуюся тишину я. Это было не совсем так, но я должна была отвлечься от мыслей о Лилль… и Лорене.

— И?

— Ракушка — это остов. Хороший амулет для Смерти. Но здесь ведь есть что-то еще? Если силы эти связывают Природу с Землей, то разве не должна каждая сила быть связана с элементом?

Всадник кивнул.

— Жизнь — земля, тьма — воздух, свет — огонь, а смерть — вода. И все это сплетается в Природе.

— И Стражницы… мы тоже связаны с ними. Ларк любила работать в саду, а я — плавать…

— Плавать, — рассмеялся он. — Склонность к таланту — не связь.

— Нет, но это ее часть, — я прижала руку к груди, не зная, как ему объяснить. — В нас тоже есть что-то древнее — жизнь или тьма, вода или огонь. Ты говорил, что Стражниц пробуждают для поиска амулетов. Но наши силы всегда внутри нас, даже если нас никто не пробуждал.

Тишина. Сердце колотилось о ладонь медленно и ровно. Всадник заговорил:

— Это верно.

Он говорил не со мной, а с луной и широким небом, словно это было правдой для всех нас. И я обрадовалась, что он понял.

И подвернулся хороший шанс. Я с надеждой спросила:

— Песнь ракушки. Как мне ее найти?

Лорен оглянулся и улыбнулся.

— Сколько еще будет вопросов, миледи?

Я покраснела. Он понимал меня. Я постаралась сказать непринужденно:

— Пока ты сможешь отвечать.

Он кивнул.

— Ладно. Скажу только, что амулеты нужны для Равновесия. А песня связана со Стражницей, с твоей историей.

— Как?

— Истории Стражниц не повторяются. Амулеты постоянны. С каждым пробуждением разные люди и в разное время проходят новые испытания. Слова стихотворения помогают найти тебя, доказать, что ты — Стражница, а не кто-то другой. Тебе и понимать смысл.

— Но…

— Смотри, — перебил меня Лорен, указывая влево вдаль. — Ночная рыбалка.

Всадник больше не хотел отвечать. Я посмотрела туда. Мужчины опускали в озеро фонари — стеклянные шары, в которых светились свечи, медленно опускались на веревках от тонких удочек. Некоторые шары уже были в воде и светились из глубины.

— Там сети, — тихо сказал Всадник. — А свет — приманка, на которую плывет любопытная рыба.

Меня притягивал свет. Фонари словно печально танцевали в воде. Я смотрела. Я забыла обо всем.

— Красиво, — прошептала я, — они светятся в воде. Словно в каждом заключена луна.

— И в тебе есть частичка луны, — прошептал он. Я посмотрела на него. — Твои волосы. Словно лунный свет.

Я лишилась дара речи. А мужчины у озера пели, музыка доносилась до нас, тихая и медленная. Лорен поднял руку и заправил прядь волос мне за ухо. Шепот прикосновения.

Я едва дышала из-за его поступка. Незнакомое желание пронзило меня, как стрела, и я не знала, что с ним делать. Лорен отстранился, когда я напряглась, и отодвинулся от меня.

— Прошу прощения.

— З-за что? — я сглотнула. Он уже спрашивал, за что я цепляюсь. И если он спросит снова…

Но Лорен лишь сказал:

— Я расстроил тебя.

— Как?

Выдох.

— Твои чувства принадлежат другому. И я не претендую на его место.

Он говорил о Райфе. И Всадник теперь уже причинил мне боль, разворошив воспоминания. Я хрипло сказала:

— Просто то, как ты поправил мои волосы, напомнило о нем.

Лорен молчал. Он кивнул, оттолкнулся от камня и выпрямился в свете луны. Я отвела взгляд.

— Нужно все рассказать Юдину, — сказал он.

Я кивнула, и радуясь,… и нет. Я поднялась медленно, жалея, что мы договорили, и что «мы» разделилось.

— Надеюсь, он поймет, что за место я видела.

— Юдин знает карьер. Он проведет нас. Завтра можно отправляться.

Лорен протянул руку по-дружески, и я взялась за нее, радуясь его теплу и силе.

Другой рукой он раздвинул ветви березы, чтобы я прошла под ними. Я успела вдохнуть сандаловый аромат его кожи.

12

— Закрытые водопады!

Я проснулась от этого крика. И не сразу смогла понять, где я. Мягкая подушка, одеяло… Я подумала: Мерит! Но свет озарил стены комнаты в Форте Грена и сияющее лицо Лилль.

Я посмотрела на нее, а она повторила:

— Ракушка, которую вы хотите, в Закрытых водопадах!

Я приподнялась на локтях.

— Так сказал Юдин. Светящаяся пещера, водоросли…

— И кровь! — кивала Лилль, опустив поднос с хлебом и чаем. — Ходят слухи о крови на стенах. По легенде Закрытые водопады плачут кровью.

— Скорее водорослями, — сказала я. Убрав волосы с лица, я придвинулась к подносу. — Просто они похожи по цвету на кровь.

Она не согласилась.

— Вошедшие туда не возвращаются. Это их кровь.

Я улыбнулась, она была в своем духе.

— И ты радуешься, что это место такое ужасное. Думаю, ты даже хотела бы пойти с нами.

— Я иду с вами! — она подпрыгнула. — Я вызвалась отвести вас к водопадам. Я знаю, где это, и я очень быстрая.

— Лилль! — чай пролился мне на пальцы, обжигая. — Это слишком опасно, ты слишком юна! — ладно путь, но если за этим следили Призыватели?

— Юна! — Лилль возмущенно бросила в меня полотенцем. — Я не младше вас, и я знаю карьер так же хорошо, как семьи основателей. И еще, — она вздохнула, — я только отведу. В сами водопады я не пойду, это ваш путь, — она снова просияла. — И мы попрощаемся, ведь вы не вернетесь!

— Ну, — я взяла кусочек хлеба и намазала вареньем. — Вряд ли я не выйду оттуда. Иначе зачем мне искать свою ракушку?

— Вашу! Если она ваша, то как потерялась? — она смотрела, как я ем. — Вы не боитесь моих рассказов о крови и тупиках?

Я покачала головой.

— Думаю, это пугает тебя.

— Ха! Я хитрая. Быстрая. Меня не одолеть, — она перечислила качества, гордясь ими.

— Возможно. Я слышала, что ты сбежала от рабства.

— Да! Нас вели в шахты. Но я убежала.

Лорен рассказывал иначе, но его там и не было.

— Я была быстрее сестры, — добавила она. — И она не спаслась.

— Она в шахтах? — хлеб застрял в горле. Я не могла представить жизнь раба.

— Они все попадают туда, — голос Лилль стал тише, глаза ее мерцали. — Но Всадники привели меня сюда.

— Ты хочешь ее спасти? Можешь спасти?

— Она, наверное, уже мертва, ведь шахты убивают. Это как Закрытые водопады. Если войдешь, выйти не сможешь. Но, может, когда-нибудь я отомщу им, — она выскочила на центр комнаты и взмахнула воображаемым оружием. — Может, Всадник научит меня использовать его меч, — она нанесла удар, словно хотела лишить меня ноги, улыбаясь. — Наказать врага, не оставлять узников. Вот и вся месть.

Я ощутила удар.

— Осторожнее, — сказала я. — Я уже говорила, что твои слабости могут обернуться против тебя.

Она пожала плечами.

— Или сделать опаснее, — она опустила руку. — В шахтах прекрасные камни. Люди убивают за них. Порой — лишь порой — их приносят в город. Я возьму парочку, когда буду мстить за сестру, — она развернулась и расправила платье. — Ты бы не хотела себе такой цвет?

Я рассмеялась.

— Цветы красивы, когда они свежие.

— Возможно, — Лилль перестала кружиться и фыркнула. — Но цветы умирают.

Как и рабы. Я ела хлеб и смотрела на нее. Лилль не могли найти себе места, она подобрала мою одежду, которую я бросила прошлой ночью, и ждала, пока я доем. Я опустила на тарелку со звоном кусочек хлеба и допила чай. Я быстро заплела волосы в косу, думая о том, что Юдин рассказал нам с Лореном прошлой ночью.

— Закрытые водопады, — мрачно сказал он, когда я описала место с ракушкой. — Они не в Форте Грена, а в дне пути отсюда на север карьера. Один из нас отведет вас. Боюсь, если мы пошлем больше, это привлечет внимание. За долинами следят.

— Вы знаете, как нам ориентироваться в водопадах? — спросила я. — Я слышала, что оттуда не возвращаются.

Мужчина кивнул и протянул мне кружку сидра.

— Это слух. Надеюсь, вы его опровергнете. Не скажу, что встречал выживших, — он повернулся. — Неплохой вызов, да, Всадник?

Лорен фыркнул.

— Надежд мало, глава.

Но Юдин улыбнулся и сказал:

— Знайте, друзья: Закрытые водопады вне нашего контроля, но если вам понадобится помощь, мы придем…

— Эви! — Лилль помахала рукой перед моим лицом. — Пора.

Я кивнула и встала. Она встряхнула мое платье и передала мне. Ромашка, что принадлежала Лорену, выпала из кармана.

Повисло молчание. Лилль посмотрела на цветок, потом на меня. Она помрачнела.

— Ты сказала, что это сработает.

— Нет, — возразила я. — Ромашка проявляет чувства, если они уже есть, но нельзя заставить кого-то любить тебя. Такое нельзя хотеть.

— Но он заметил меня! Если… — ее голос оборвался, она закрыла рот.

Я резко ответила:

— Лилль, ему под двадцать пять! Он старше тебя лет на десять!

— А ты? Он старше тебя тоже, — парировала она.

— Я? Я здесь вообще ни при чем!

— Разве? Ты ведь приберегла себе трюки? — проворчала Лилль. Она подхватила высохший цветок и сжала в кулачке, после чего выбросила в окно. — Забудьте. Нам пора. Целитель, — она произнесла слово с таким ядом, словно назвала меня Призывателем.

* * *

Никто нас не провожал. Лилль шла по узкой тропе, я за ней, а потом Лорен. Шаги шуршали по камню, пели порой птицы… Звуков почти не было. Как и разговоров. Лилль злилась на меня из-за ромашки. Я сосредоточилась на дороге, игнорируя Лорена ради Лилль. Лорен разглядывал небо.

Поход был сложным. Стрекотали насекомые, сильно жгло солнце, и настроение портилось, что уже было почти не связано с Лилль, а больше относилось ко мне самой. Я отбросила косу на спину, поправила сумку, лямка уже оставляла мокрые следы на платье. Мы не раз останавливались у водопада, чтобы освежиться. Я встала под воду и промокла, но каждую попытку солнце быстро высушивало, а мне лучше не становилось. В очередной раз я пошатнулась, и Лорен обхватил меня за талию.

— Осторожнее, — шепнул он.

— Я очень осторожна, — процедила я.

— И чуть не упала.

Я парировала:

— Призыватели все еще меня не нашли, так что падение не считается.

Лорен безмолвно отпустил меня.

Лилль вдали фыркнула и сказала:

— Так мы не успеем дотемна.

— В темноте даже лучше, — отозвался Лорен, и она притихла. Но не обернулась. У меня болела голова.

* * *

Мы добрались до вершины карьера после полудня.

— Теперь прямо, — сказала Лилль, — вот только…

Я посмотрела, куда она указывала. Наверху были мосты, о которых говорил Лорен. Они накрывали трещины в земле. Форт Грена был недосягаемым снизу, но и сверху, если мосты разрушить. А они были хрупкими. Мосты были веревочными, только для пешеходов, они покачивались на ветру.

— По одному, — сообщила Лилль и побежала первой. Я держалась за перила с обеих сторон, осторожно шагая вперед, ветер раскачивал мост и меня, хотя Лорен и Лилль держали веревки с обеих сторон. Я перебралась на другую сторону, и, думаю, Лилль не была рада, что я не испугалась. Мы удерживали веревки, пока переходил Лорен. И я сглотнула, увидев, как мост прогибается под ним.

Лорен ступил на землю. Он прикрыл глаза сверху рукой и посмотрел, оценивая позицию солнца, и улыбнулся.

— Сколько еще? — спросил он у Лилль.

Было всего четыре моста. Мы прошли их без неприятностей. Дважды еще Лорен смотрел на солнце.

— Ты только время зря тратишь, — сказала я, пока он разглядывал небо. — Нам нужно добраться до водопадов к вечеру.

— Я же говорил, что мы попробуем сегодня, — сказал он. И добавил. — Сколько еще, Лилль?

— Недалеко, — улыбнулась ему она. — По этой тропе, — она побежала, покачивая юбкой платья. Я вытерла лицо рукавом и последовала за ней, чувствуя себя старушкой.

Форт за нами уже не виднелся. Дорога стала шире, насекомые громче. Лорен шел рядом со мной, и я сказала:

— Вряд ли здесь что-то нападет, — я окинула рукой пространство. — Здесь даже деревьев нет, чтобы спрятаться.

— Ты правильно поняла, — Лорен решил не ссориться. — Меня кое-что тревожит. Призыватели знают, кто ты, и мы уже близко к амулету. Почему они напускали тени в болоте, а теперь не пытаются тебя остановить?

— Потому что я не дала им шанса, — я не знала, почему спорю. Я вытерла лоб, словно могла так избавиться от злости или стрекота насекомых. Лорен не фыркнул, хотя я ожидала этого, но он вряд ли поверил мне. И я добавила. — Ты сам сказал, что Форт Грена хорошо спрятан.

— Мы за его пределами.

Он снова посмотрел на небо, и я не стала возмущаться. Я хотела разглядеть что-то впереди, где виднелся силуэт Лилль. Хорошо бы дойти и встать под воду, смыть головную боль. Я смогла бы тогда подумать, что лежит за водопадами, ведь по пути я не думала об этом, все еще злясь. Я была хуже Лилль.

Я закрыла рот и попыталась избавиться от раздражения, ускорив шаги.

Но далеко я не ушла.

— Что-то не так, — выдохнула я. Казалось, что я врезалась в стену. Голова раскалывалась, словно ее заполнили скрежетом сотни кос о камни, и я упала на колени. — Стрижи… — руки закрыли уши, и уткнулась головой в камни, чтобы избавиться от боли. Я слышала, как Лорен зовет меня, он подбежал сзади, а потом закричала Лилль:

— Что такое?

И Лорен крикнул ей:

— Беги! — он подхватил меня и тоже побежал.

Я свисала в руках Всадника, словно кукла. Грохот в голове был все громче, это было невыносимо, и Лорен так бежал, что у меня стучали зубы. Лилль вдали вопила, и Лорен крикнул ей:

— Под камни! Под! — тени пролетела надо мной, и я решила, что мы добрались до укрытия, но раздался взрыв, жар и пыль разлетелись, и я упала на землю.

Шум раскалывал голову.

Руки подхватили меня. Голос Лорена был жестким, он командовал Лилль уйти к камням, забиться так глубоко, как только она могла, меня тоже спрятали в камни, хотя было больно. Еще взрыв, и еще, все путалось. Лорен сказал:

— Они специально касаются земли… — рев приблизился, и Лилль прокричала имя Лорена, и оно немного снизило шум в голове, а потом я уже ничего не слышала.

* * *

И снова руки. Осторожно меня трясли за плечи.

— Эви.

Я вздрогнула, ударила по рукам, но они вернулись и встряхнули меня.

— Эви, проснись!

Я заморгала из-за ослепительного света солнца и увидела над собой камень под таким углом, что вырвалась из рук и откатилась, ударившись о другой камень. Руки остановили меня.

— Эви, все хорошо. Они ушли.

— Пусти… — я вырвалась, встала на четвереньки, все еще не придя в себя до конца, в голове пульсировала боль. Но шум пропал, как и раздражение, и хотя боль пока не отступила, облегчение было невероятным. Я не двигалась какое-то время, дыша, пытаясь все вспомнить. Я покачала головой и вышла из тени камня на палящее солнце, где сидела и плакала Лилль.

— Что это было? — всхлипывала она.

— Стрижи, — Лорен следовал за мной. — Звук уничтожает Целителей.

— Это птицы, но и не птицы, — зубы Лилль стучали. — У них глаза… человеческие!

— Теперь мы в укрытии и вполне в безопасности.

Я посмотрела на Лорена. Его рубашка пострадала при взрывах.

— Вполне?

— Лорен спас тебя! — вступилась за него Лилль. — Он отнес тебя к этим камням, спрятал. По нему чуть не попали!

— Прости, — сказала я. И повернулась к Лорену. — Спасибо, — я потерла уши и скривилась. — Я должна была узнать этот звук.

— Я должен был, — исправил он и покачал головой. — Они не нападали, а убивали себя. Стрижи не старались избегать камней. Может, они пришли… — он заговорил тише, — развлечься.

Я уставилась на него и поняла, как он бледен. Он тревожился из-за нападения, за меня, и от этого злилась Лилль. Я быстро сказала:

— Я в порядке, — и повернулась к Лилль. — Идем дальше?

— Они за выступом, — она кивнула в сторону, завидуя и пытаясь подавить страх. — Понятно же, что мы на месте.

И я услышала. Рев воды. Теперь было понятно.

— Я готова, — сказала я.

Лорен фыркнул.

— Вряд ли.

— Я в порядке, — я отбросила волосы с лица. — Не будем тратить времени.

— Тебе нужно время восстановиться.

— Я Целитель! — рявкнула я. — Я знаю свои силы.

— Не думаю.

Я не отреагировала на слова, увидев, как пристально он смотрел на меня. Он мог видеть меня насквозь. И что он видел? Что он мне ужасно нравился? Что я хотела бы, чтобы этих чувств не было?

— Целитель права, Лорен, — резко сказала Лилль, мы посмотрели на нее. — Мы тратим время.

Лорен пожал губы.

— Тогда идем. Но, миледи, на месте ты поешь и отдохнешь.

— Хорошо, — я недовольно посмотрела на него. Такое отношение ко мне только сильнее злило Лилль. Исправить это было сложно.

Всадник встал и помог мне подняться. Лилль вскочила на ноги и сорвалась с места.

— Сюда, — сказала она.

Рев воды становился громче. Мы взобрались по камням и оказались на вершине гладкого склона, одной из сторон V. А вокруг были Закрытые водопады.

Поток воды падал с высоты, где выступали камни. Не было никакого ручья, вода вырывалась из камней и разлеталась широким, как три мужских роста, потоком. И ниспадала вода хоть и ровно, но не казалась безобидной. Поток падал с силой, напоминая стену, громко шумя. Вода ударяла по камням, дно терялось в тумане.

Где-то за свирепой водой была пещера и ракушка.

Лорен присвистнул. Лилль с радостью сказала:

— Видите?

Я понимала, почему люди не возвращались. Они не могли. Если кому и везло пройти через потоки воды, не было выступов на гладких камнях, чтобы вернуться. Поток воды просто смыл бы человека в туман.

— Ошибся, — прошептал Лорен. — Это не просто.

Я отозвалась:

— Как может амулет быть в таком… непреодолимом месте?

— С помощью сил. Или призвали какое-нибудь существо, использовали заклинание… — он посмотрел на меня. — У Призывателей много хитростей, чтобы преодолевать трудности.

У нас такого не было. Мы стояли и искали проход среди камней. Они были гладкими, выступы едва могли вместить стопу. Лорен взял веревки, но они не помогли бы и оборвались от силы воды.

— Ну? — Лилль была нетерпеливой.

Я посмотрела на нее, на Лорена. Мне еще было не по себе после атаки стрижей, и я сказала:

— Сначала поедим.

Мы устроились на вершине. Солнце нагревало камни, но туман от водопада остужал воздух, испаряясь. Лилль принесла еду и теперь делилась с нами сливами, яблоками, ножками голубей и хлебом. Я ела и смотрела на водопад. Лорен разглядывал меня.

— О чем думаешь? — наконец спросил он.

Я слабо улыбнулась.

— Как выжить.

— Никак, — сказала Лилль, убежденная, что мы едим в последний раз, и что она вскоре радостно со мной попрощается.

Лорен нахмурился. Я подмигнула ему и сказала громче:

— Думаю, водопад напоминает рану, из которой хлещет кровь. Словно повредили артерию или что-то отрезали…

— Фу, — сказала Лилль, выбросила сливу и поднялась на ноги.

Мы смотрели, как она уходит. Лорен вскинул брови, а я невинно улыбнулась.

— С одним разобрались, — сказал он с тенью улыбки. — Но проблема осталась.

— Есть такое, — отозвалась я. — И все же о ране: сначала останавливают кровотечение. Так и с этой водой ответ тот же. Придавить. Или наложить жгут.

Лорен рассмеялся.

— И у тебя есть такой жгут, миледи?

— Если подумать… — я указала на выступающие камни. — Вода падает с тех камней. Если мы подвинем хоть один, не изменит ли это направление потока или хотя бы уменьшит его?

Лорен посмотрел на меня, на водопад, потом вскочил на ноги и исчез за камнями. Я смотрела, как два или три тяжелых булыжника полетели с обрыва, их сбила вода. Он спустился ко мне, уставший, задыхающийся и мрачный.

— Из того, что можно двигать, ничто не выдержит поток воды, но я могу дать тебе время выйти из водопада.

— Почему ты говоришь «ты»?

— Я буду помогать отсюда.

— Как? — я ждала его объяснений, но он молчал. Я сказала. — Так ты не пойдешь со мной в пещеру?

Он покачал головой. Странно, но я расстроилась. Я взяла себя в руки и спросила:

— Чем я могу помочь?

— Ничем. Просто поспеши. Ты видела тогда какие-то препятствия?

Я покачала головой. Ракушка лежала на выступе.

— Тогда я отсчитаю триста шагов, тебе хватит времени. Вот…

Он быстро повесил мою сумку мне на шею и вытащил одну из веревок, завязал ее мне на поясе крепким узлом.

— Держись за нее, а то соскользнешь.

— Хватит времени? — я посмотрела на него, не слушая указания. — Что ты будешь делать?

— Иди, Эви. И быстрее, ладно? И… — он взял меня за руки и притянул ближе, мы смотрели друг другу в глаза, я едва дышала. Сила была почти такой же, как в первый раз, когда сквозь дым и страх я посмотрела в эти глаза… — Эви, — Лорен тряхнул моими руками, возвращая меня в реальность. Я моргнула и попыталась вырваться. Но он крепко держал руки и не отводил взгляда, заставляя меня сосредоточиться на настоящем. — Ты вернешься невредимой.

— Невредимой, — повторила я. И вдруг я подумала, а если я в последний раз вижу этого юношу, этого Всадника? Я открыла рот, не зная, что сказать, а если и могла бы…

Лилль вдруг вернулась. Лорен сжал мои руки и отступил, кивая мне идти. Так официально. Мое Дополнение. Ты сама сказала Лилль, что связь — не всегда любовь. Я посмотрела на них и улыбнулась, словно была в порядке. Пальцы сжались, задерживая тепло его касания.

— Она не сможет вернуться, — услышала я крик Лилль Лорену. Рев водопада заглушил остальные ее слова. Лорен обвязал другой конец веревки вокруг своего пояса, ногой зацепился за выбоину меж камней и кивнул мне.

Я спустилась к краю, выпрямилась и попыталась подобраться еще ближе, но не задеть поток, что срывался с обрыва. Но Лорен был прав, держаться было трудно. Нога коснулась воды. Поток был сильным и холодным, я пошатнулась. Вода двигалась между моей ступней и камнем, унося меня прочь. Веревка натянулась, и я схватилась за нее, вскрикнув, меня бросало в стороны, но я выкарабкалась на сухое место, где смогла замереть.

— Эви!

Я посмотрела вверх на две фигуры. Лорен удерживал веревку, Лилль держала его. Я смогла махнуть и на коленях повернулась к водопаду. Я сползала по склону на четвереньках, в этот раз я смогла добраться до края потока воды. Я не выпрямлялась, словно из-за этого прочнее держалась на камне, и вытянула руку, проверяя напор воды. Поток ниспадал, ударив по руке, едва кончики пальцев коснулись воды.

Я глубоко вдохнула, готовясь. Промедление — смерть. И был лишь один способ войти — встретить силу силой.

Я опустила голову и с силой оттолкнулась, ныряя в водопад.

13

Я врезалась в воду и принялась съезжать с потоком, но пробилась вперед, пока меня не перестало тянуть назад. Кашляя, я встала на колени и замерла. Голова болела. Все болело. Медленно я ощупала руки и ноги. В синяках, но не сломаны. Я хватала ртом воздух, пытаясь успокоиться. Я поднялась, оказавшись по бедра в воде, и огляделась.

Низкий потолок, спертый воздух, тусклый свет… и странная тишина. Рев водопада камни поглощали, а не отражали эхом. У левой стены были кости кого-то, кто решил не рисковать и остался здесь. Только одно тело, и на том спасибо. Я отшатнулась в другую сторону, нащупала стену и пошла во тьму. Раз. Два. Три…

Триста шагов. Лорен будет считать, и я надеялась, что медленно. Вдруг мне показалось, что времени мало. Я не знала, как глубока пещера и как далеко в ней ракушка. Я шла навстречу неизвестности. И мне уже хотелось уйти, Целитель во мне цеплялся за выживание.

Я подавила инстинкт и побрела в воде дальше. Тридцать. Тридцать один. Вода была холоднее, чем у входа. Рука скользила по стене. Водоросли, которые были в видении. Я присмотрелась к руке. Слизь, камень… что-то было не так. Я снова провела рукой по стене. Она не была цвета крови, как это было в видении, хотя воображение могло исказить правду. Как я могла быть уверена? Я вгляделась во тьму. Справа наверху стена была с выбоиной, с естественным выступом над водой. Я поспешила к ней, помня выступ…

Нож вонзился в мою грудь. Я рухнула в воду по шею, хватаясь за лезвие. Но оружия не было, только тонкий и острый холод. Он пронзал, причинял боль. Я вскрикнула, но потянулась к стене, выступу, заставила себя выбраться на него и притянула к себе ноги и руки, согреваясь. Через миг я вернулась в воду. Нельзя тратить время, придется принять холод, зайти дальше. Я коснулась мокрой веревки на поясе. Лорен считал.

Я шла вперед, обхватив себя руками, холод усиливался с каждым дюймом. Я стиснула зубы, закрыла глаза и впустила холод…

А он превратился в жар, а нож в нить энергии, что осторожно тянула. Я выпрямилась, вспоминая.

Это был сигнал. Нить забрала меня от стены и повела дальше. Я шла глубже в пещеру, следуя за этой нитью жара, чувствуя, как с каждым шагом вода становится теплее. Шестьдесят, шестьдесят один, вроде? И я увидела, как пещера разделяется на два туннеля. Я шла не туда, но теперь исправилась. Амулет помог.

Я поспешила вперед. Жар нарастал, тянул меня во тьму, но там не было темно, казалось, что там светит луна, словно день превратился в ночь, и я была перед открытым небом. Я ускорилась. Ракушка освещала это место, я знала. Жар, свет становились все сильнее с каждым шагом. Я прищурилась, пытаясь увидеть. Семьдесят восемь, семьдесят девять? Я забыла считать…

А ракушка была там, та самая, из заклинания и видения. Уникальная, и она… лежала там. Я рассмеялась от облегчения и радости.

— О, вот же она! — крикнула я, хотя вокруг никого не было. — Я нашла ее!

Амулет Смерти, брошенный на узком выступе. Как же просто! Как же ему не подходило это место! Он слабо мерцал, свет исходил из жемчужной внутренности. Странно, что такая маленькая вещица держала в равновесии Смерть, вступала в связь с другими силами. А выглядела такой хрупкой.

Натяжение, выдох. Ракушка хотела, чтобы я взяла ее, а не разглядывала. Я вытянула руку, подождала, но тьма не зашевелилась, не послышался рев. Я осторожно взяла амулет и погладила его. Он оставался холодным в моей руке, спокойным, если можно было так описать ракушку. Открытым, тайным, помогающим, твердым…

Я содрогнулась от эмоции, которую не могла понять. Комок в горле рос. Что-то такое неприметное могло быть таким необычным, могло вызывать слезы, что было сложно проделать с Целителем. Могло вызвать такую нежность.

— Кроха, — прошептала я ракушке. — Я отнесу тебя домой.