Сердце ведьмы

Глава 14

Через три дня Альфред вызвал к себе Илиаса и, как только тот явился, задал вопрос:

– Как она?

– Вы были абсолютно правы, мой господин. Как только я привёл к ней Киру, она и правда изменила поведение. Попререкалась вначале немного, а потом всё стала исполнять, мне даже не пришлось Киру наказывать. И ест, и требования все выполняет. Только вот, с другой стороны… – Илиас замялся.

– Что с другой стороны? – не выдержав паузы, поторопил его Альфред.

– С другой стороны, как неживая она сделалась… Молчит, отвечает только если прямой вопрос задашь и очень односложно. Раньше как внутренний стержень в ней был, а сейчас будто сломалось что-то. Прям замороженная какая-то. Я пытался давать ей что-то выбрать, проронит в ответ «мне всё равно», и всё.

– Понятно. А попытки суицидальные были?

– Я не рисковал пока её одну оставлять. На ночь связывал, а днём она или при мне, или палача с ней оставляю. При нём она тоже не выкрутасничает. Ещё Кира при ней круглосуточно. Думаю, что если при нынешнем раскладе и попытается что-то предпринять, то только если на сто процентов будет уверена в успехе, поэтому такую возможность стараюсь ей не предоставлять.

– На допросы её водишь?

– Да, но толку по-прежнему мало. Она только на угрозы наказать Киру реагирует.

– Где она сейчас?

– В зале для допросов. Пока я ушёл, палач за ней смотрит.

– Кого допрашиваешь?

– Мельника. Есть свидетельства, что мукой его травились. Сейчас признаётся, что в сговоре с дьяволом состоял и дочь ему свою с восьми лет в услужение продал.

– Занятно. А дочери его сколько?

– Пятнадцать.

– И ты считаешь, что она уже ведьмой быть может?

– Я ничего не считаю, мой господин. Это он такие показания даёт. И решать потом вам, что с этими показаниями делать: дочь его на допрос вызвать и показания проверить или без проверки посчитать оговором.

Альфред интуитивно почувствовал, что на его месте должен был сказать Эрбил, и не рискнул выходить из образа, поэтому, усмехнувшись, проронил:

– Девка стоящая?

– По показаниям соседей, красотой её явно нечистый наградил.

– Понятно… Пойдём спустимся.

***

Когда они вошли в двери зала, предупредительно распахнутые охранниками, писарь, сидящий в углу, тут же вскочил и склонился в низком поклоне. Палач, стоящий немного поодаль, тоже склонил голову, и Кира, до этого сидящая на полу, вскочив, склонилась перед ними. Сидеть осталась лишь Миранда, безучастно замершая на стуле с высокой спинкой и даже не повернувшая головы в их сторону.

Альфред обернулся к Илиасу:

– Убери посторонних.

– Киру с палачом тоже?

– Нет, пусть останутся.

Дождавшись, чтобы писарь и охранники скрылись за дверями, Альфред подошёл ближе к Марте, рукой коснулся щеки, вынуждая посмотреть в его сторону, и тихо спросил:

– Поздороваться не хочешь?

– А надо? – даже не сфокусировав на нём взгляд, безэмоционально поинтересовалась она.

– Необходимо.

– Здравствуйте, Ваше Святейшество, – не пошевелившись, проронила Марта.

На Альфреда накатила волна злости.

– Встань и поприветствуй как положено, – с угрозой в голосе выдохнул он и краем глаза заметил, как напрягся стоящий рядом палач, видимо ожидающий, что ему придётся вмешаться.

Но вмешиваться ему не пришлось.

Миранда встала и низко склонилась, повторив:

– Здравствуйте, Ваше Святейшество.

В её тоне не было ни раздражения, ни страха, вообще никаких эмоций.

– А теперь сядь и снова все повтори десять раз, чтобы запомнить, как меня встречать надо.

Внутренне Альфред был уверен, что Миранда не стерпит подобного, однако она, как заводная кукла, повторила десять раз приветствие, не выказав ни тени неудовольствия.

– Прекрасно… А теперь скажи, ты слышала, что говорил допрашиваемый или его надо заставить всё повторить?

Альфред был готов услышать в ответ молчание, и вот тогда он прикажет палачу заняться Кирой, но Миранда тихо выдохнула:

– Слышала.

– Великолепно, ты делаешь успехи, моя хорошая. А раз слышала, ответь, дочь допрашиваемого ты ведьмой считаешь или нет?

Впервые за весь разговор Миранда посмотрела ему прямо в глаза и тихо проговорила:

– Я в этом не разбираюсь, Ваше Святейшество. Это ваша прерогатива.

– А придётся разобраться, а потом мне доложить.

– Я не инквизитор… – качнула она головой.

– Станешь, моя хорошая. Станешь… Не волнуйся, Илиас на первых порах тебе поможет, так что всё освоишь – и методы ведения допроса, и сбор доказательств. Из тебя хороший инквизитор получится, поверь мне.

– Я не стану это делать, – из её глаз наконец пропало безразличие, и они полыхнули огнём.

– Куда ты денешься, дорогая? Если сейчас ты мне откажешь, я прикажу пытать Киру. Если и это тебя не образумит, её сменит следующая твоя помощница, и так будет продолжаться до тех пор, пока ты не согласишься. Ясно?

– Я не соглашусь! Можете убить хоть сотню ни в чём не повинных девиц, Ваше Святейшество, но лично я принимать в этом участие не буду! – хриплым голосом с напором выдохнула она.

– Ты уже приняла активное участие! Уже! А теперь будешь причиной пыток и казней, пока не осознаешь это! Ясно тебе? – в тоне Альфреда зазвучала сталь.

– Ах даже так? Вы решили начать использовать грязные методы… Что ж, вы выиграли! Мне нечем крыть. Можете насладиться победой, Ваше Святейшество! – на губах у неё неожиданно заиграла лучезарнейшая улыбка. – Кого мне там надо допросить? Вон того мельника? Не вопрос, посторонитесь, пожалуйста, сейчас он мне всё подробно расскажет и про дочь, и про остальное.

Альфред, немного шокированный разительной переменой в её настрое, чуть отошёл в сторону, иронично усмехнувшись:

– Тебе необязательно самой, для этого палач есть.

– Не волнуйтесь, я и без его помощи обойдусь, вы же должны понимать, что я могу со всем справиться абсолютно самостоятельно. Вы недаром сказали, что из меня хороший инквизитор получится, – она подошла к столику с инструментами, и протянула здоровую руку, выбирая подходящий.

Первым сообразил Илиас и с криком: «Нет! Не смей!», бросился к ней. Только стоял он дальше всех, поэтому остановить движение, которым она воткнула себе в грудь заострённый в виде гарпуна клинок, не успел, а лишь сбил с ног.

Не веря собственным глазам и потрясённый увиденной картиной, Альфред в растерянности замер на мгновение, наблюдая, как, заливая всё кровью, Миранда падает на пол, а рядом падает Илиас, пытающийся перехватить её руку.

К ним тут же метнулся палач с криком:

– Только не вынимайте его, иначе всё будет хуже!

Справившись с первым шоком, Альфред шагнул к ним и гаркнул:

– Отодвинулись и держите её за плечи, чтобы не дергалась!

Потом склонился над ней и наложил руку на рукоять, сканируя ранение. Миранда немного промахнулась, возможно, из-за толчка Илиаса, лишь вскользь зазубринами зацепив сердце, и это давало ему шанс не дать ей уйти.

Повернулся к палачу:

– У тебя есть тонкий длинный ланцет, желательно неострый, или узкая пластина металлическая?

– Я понял, о чём вы. Есть подходящий инструмент.

– Я отклоню клинок, а ты введёшь параллельно зазубринам, только очень осторожно, тут сейчас миллиметр в сторону, и с ней попрощаться можно будет.

– Я постараюсь, – под пристальным взглядом Альфреда палач отвёл взгляд.

Альфред почувствовал его сомнения и с нажимом произнёс:

– Ты учти, мы её сейчас от греха самоубийства спасаем, чтобы она в ад навечно не попала. Понял?

– Да, Ваше Святейшество, – палач сдвинулся, помогая Илиасу поудобнее перехватить Миранду за плечи, после чего поднялся и отошёл за инструментом.

– Может, лучше её совсем отключить? Вдруг дёрнется в неподходящий момент? – Илиас вопросительно взглянул на Альфреда.

– Да, пожалуй, лучше. Сможешь? – кивнул тот.

– Без проблем, у неё и так пограничное состояние, так что особых усилий не потребуется.

В это время подошёл палач, держа в руках длинный ланцет, склонился ближе к Альфреду и они вдвоём начали осторожно подводить его под зазубренную часть клинка.

– Осторожно, ещё чуть-чуть, так, замри! А теперь правее немного и совсем миллиметр вперёд… Так… А теперь отклони… Замечательно… И чуть на себя, и не двигай… Вот! Всё! – облегчённо выдохнул Альфред, доставая зазубренный клинок из раны, после чего отбросил его в сторону и наложил на рану руки. – Теперь чистую ткань какую-нибудь подай. Перевязать надо будет. Вот что за девка! Упрямая, как даже не знаю кто… В ад готова душу слить, лишь бы на своём настоять… Значит так, Илиас, ни на минуту её не оставляй! Понял? Не досмотришь, самолично голову тебе скручу, так и знай.

– Да, мой господин. Я буду очень стараться.

– Все остальные дела можешь оставить, лишь её мне вытащи. Никаких допросов, ничего, не до них сейчас.

– Понял. А с этим что делать? – Илиас кивнул на привязанного к столу мельника.

– Язык вырви и в расход.

– А с дочерью его?

– Потом решу.

– А с Кирой?

– Пока пусть при ней будет и помогает, лишь внуши, чтобы самовольничать не смела.

– Исполню.

В это время палач подал ему чистую ткань, и они вдвоём перевязали рану, после чего Альфред поднялся и, проронив: «Всё. Занимайтесь. Завтра утром доложишь», стремительно вышел.