Живая, мертвая, влюбленная. Сердце Архаиса

Глава 2. Явка с повинной

Я мокрая, грязная, усталая переступила порог своей комнаты и с облегчением приставила топор к стенке в углу. С ним я разберусь позже, а сейчас душ. По своим апартаментам я шла медленно, сбрасывая на ходу с себя окровавленные одежды. Так что, когда я достигла ванной, за мной тянулась целая дорожка вонючих тряпок. Кинула взгляд на этот ужас и поняла, что проще сжечь, чем отстирать. На том и порешила, отправляя сеть тлена на одежду с конкретной целью. Секунда, две, и на полу не остается даже пепла. Ковер и доски невредимы, ибо магия в данном случае узконаправленная.

В ванной отмокала не меньше получаса и ещё раз благодарила Гейла за такой подарок. Естественно, целью лича не было мое благополучие, но выиграли от этого мы оба. Просто на третьем курсе мертвому эльфу надоело быть затисканным дважды в день одной любвеобильной особой в моем лице, и он слезно попросил Халона установить на первом этаже душевые. Дракон решил не мелочиться, ведь, по сути, уборная нужна была только мне, и просто поменял мою комнату с одной из Архаиса. Тогда я поняла, что в крепости просто шикарные условия для жизни и обучения. Там у студэо одна большая спальня-кабинет и маленький туалет с ванной.

Просто роскошь. В день моего переселения Гейл был затискан до повторной смерти. Нечаянно, конечно же, в порыве благодарности. Декан еле его откачал.

После водных процедур я занялась своим оружием. Ирт быстро втемяшил мне в голову, что своего магического товарища нельзя оставлять грязным. Стоило два раза бросить топор в крови и потом в наказание отдирать его и булаву мэтра вручную, как привычка оттирать топорище от кишок, гнили и сгустков крови выработалась сама собой. Ирт всегда умел найти кратчайший путь к достижению цели. Не самый гуманный, но кратчайший.

– Страшный орк не дает тебе спуску? – голос прозвучал из ниоткуда и отовсюду одновременно.

Наконец он удосужился явиться ко мне.

– Какие боги и не из Бездны, – дружелюбно ответила скрывающемуся в подпространстве брату.

– Пройденный этап моей жизни. Я больше на тебя не злюсь, – раздалось снова непонятно откуда. Этот сорванец все еще не показывался мне на глаза.

– Это очевидно. Зато ты боишься моего гнева. Иначе не оттягивал бы встречу на три года. – И это тоже было ясно как день.

– Да ладно, Ку, – и черноволосый красавец, словно воплощение тьмы, кем он и являлся, вышел из своего укрытия прямо передо мной, – ты же понимаешь, я не знал.

Я не изменилась в лице, когда родственник явил себя. Все то же спокойное выражение, что нервировало моего гостя. Так просто прощать Тему за его выходку с моим телом я не собиралась. Легко отделается, в следующий раз вообще не будет угрызений совести с его стороны.

– А знаешь, это ты виновата, – неожиданно произнес Тема и сел рядом со мной на маленькую кушетку, – ты не сказала никому о том, что с тобой творится. Как я мог об этом узнать?

– Но узнал же, – все ещё спокойно отвечала на эмоциональную реплику бога.

– Узнал. Но какой ценой. Ку, – и братец обнял меня за талию, стараясь поймать взгляд, – как много времени я забрал у тебя?

Последние слова он произнес глухо и с небольшим надрывом, который способны были услышать только я и мама. Винил темный бог себя много сильнее, чем показывал. Не было смысла мучить его и дальше. Уже то, что он не смел показываться мне на глаза, когда понял, что натворил, многое значит. Тьма не трус и никогда им не был.

– Это неважно…

– Как неважно?! – неожиданно возмутился брюнет, а тьма в его глазах зашевелилась активнее, передавая состояние своего хозяина. – Это самая важная вещь! Ты не такая, как мы. У тебя есть место в этих мирах, ты часть их жизни. Несправедливо, когда самая самоотверженная богиня лишается собственного кусочка счастья. А как же твои сыновья? Внуки?

– Но ты же прекрасно живешь в эфире, так почему и мне не жить там?

– Сестренка, я там родился. Мне нравятся миры живых, сами живые, но я могу без этого жить. Я другой. Мы другие. А ты нет, – продолжал жать на мою рану мужчина, – и никогда не была.

– Ты прости, Тема, но разве твои слова способны что-то изменить? Будь они хоть тысячу раз верными, в них есть прок? – довольно прямо и неприятно для собеседника осведомилась я.

И он помрачнел. Необычно так говорить о Тьме, но выглядело все именно так. Лицо застыло, тьма перестала живо перетекать в ониксовых глазах, а тяга к словам ушла.

– Нет, – тихо и покаянно.

Тяжело далось ему это слово. Однако младший братец должен понять, что иногда справедливость и реальность расходятся во мнении. Так произошло со мной. Несправедливо, но реально. Травить себе душу мыслями о том, что не заслужила такой судьбы, считаю мелочным и губительным для личности. Лучше радоваться тому, что осталось.

– Эй, – я приподняла лицо Темы за подбородок, – не кисни, великий бог. Я ещё здесь, и у меня куча дел.

– Это каких? – немного повеселел мужчина.

– На данный момент – это ужин. А ты пока поброди, осмотрись. Я угощаю, – весело произнесла, имея в виду свою силу.

На данном этапе разрушения моей мирской оболочки то, что возьмет для продолжительного экранирования своей силы от мира Тьма, мне уже не повредит.

– Рад, что ты до сих пор полна оптимизма. – И бог улыбнулся мне.

– Двоих пессимистов моя группа не выдержала бы, – думая о перспективе стать унылой соплей, пришла именно к такому выводу.

– Так, – я хлопнула себя по коленям и придвинула топор к брату, – пока я буду наслаждаться ужином, ты, в наказание за грешки, отмоешь мой топор. – И я торжественно всучила оружие в руки растерянно моргающего брата.

– Э-э-э…

– Щетка в ведре, – напутствовала, надевая свитер поверх сорочки, – и никакой магии. Приду – проверю.

Я так и вышла из комнаты с грозным выражением лица и указующим на бога перстом, про себя умирая от смеха. У Темы было настолько красочное выражение лица, что я жалела об отсутствии хорошего бытовика-портретиста, что мог запечатлеть этот момент магией.

Когда дверь за мной закрылась, то я припустила прочь из общежития, еле сдерживаясь. Однако столкновение с Паланом и все-таки вырвавшийся смех не позволили мне уйти на расстояние недосягаемости божественного слуха.

– Ты чего дохнешь от смеха? – недовольно спросил кельпи, наблюдая за тем, как я валяюсь по полу в приступе истерики.

– Я, бессмертная богиня, учусь в академии. Мои сыновья преподают у меня. Я замужем за пятью студэо, ищу Падшего тихушника, при этом каждый день отрывая головы упырям. А мой брат, великий и ужасный Тьма, сейчас сидит в общежитии и чи… Аха-ха-ха… Чистит мой топо-о-ор…

– Ясно, – странно произнес конь, а потом закончил: – Отходняк, наконец, нашел тебя. Не прошло и пяти лет. Растешь.

На этом меня подняли, отряхнули и сопроводили в столовую, где я тихо-мирно отужинала в кругу своих супругов, иногда похихикивая.

Мда, не так я представляла себе семейный ужин.

– Боюсь спросить, у тебя радость или кто-то умер? – Как всегда, проницательность – сильная сторона Демиана.

– Вот и мне интересно, чего она ни с того ни с сего хихикает, будто разработала план по захвату мира и нам о нем говорить не собирается? – грубо высказалась валькирия, подозрительно косясь на меня.

– Может, ее сверхупырь куснул? – выдал предположение Тоамас и заржал.

Все тут же уставились на меня, вот только смеха в их глазах не было ни на грамм.

– Ребят, вы чего? Тоамас глупость в очередной раз сказал, – ещё улыбаясь, спросила некров.

– Дем, ты у нас по упырям, – серьезно начал Хоакин, не сводя с меня голубых глаз, – что бы ответил на обвинение укушенный?

– Отрицал бы все, – припечатал вамп, и на меня уставились слишком серьезные лица.

– Смешно, блин, – огрызнулась на их грозные мины, – ещё осмотр мне устройте, гении. У обращающихся повышенная чувствительность к свету.

И я встала прямо под лучи вечернего солнца, что в обилии проникали в огромные окна столовой.

– Если не упырь, – задумчиво бормотал дроу, – тогда кто ее цапнул?

– Жизнь, демон возьми! Жизнь меня цапнула, – не выдержала я, – а вас щедро куснула паранойя, супруги мои.

На этом я хорошо глотнула теплого чаю, стараясь убрать першение в горле от повышенного голоса.

– Добрый вечер.

Чашка благополучно вылетела из моих рук вверх и приземлилась на голову Демиана, окропив в полете коричневой жидкостью всех за столом. Кого не достало из чашки, оплевала я. Однако никто этого даже не заметил, как и не был способен ответить на приветствие.

– Хана, ты не представишь меня своим одногруппникам?

Ох, как мне хотелось ответить, что если не представить, то преставить я его всегда могу на тот свет.

– Конечно, – расплылась в фальшивой улыбке, – знакомьтесь, это мой брат, Тема.

А бог стоял возле меня и внушал своим видом благоговейный ужас и иррациональное желание поклоняться ему. Таков Тьма, пусть и скрытый моей магией.

Мне поклоняться не хотелось, а вот убивать – даже очень.

– Хана, я тебя искала. А кто это? – Нами затормозила за метр до нашего столика и во все глаза вытаращилась на довольного своей выходкой Тьму.

– Это мой брат, – сказала то же, что и остальным. А ведь сестрица осведомлена, что Хана – единственный ребенок в семье.

– Я даже спрашивать не буду, откуда он взялся, – заторможенно произнесла девушка, делая шаг к нам.

– Уж будь так добра, – облегченно выдохнула. Разоблачать меня не станут.

А такой был вечер. Жаль, что бесповоротно испорчен.