Серая планета

2.

Под тёплыми летними лучами прогуливались и оживлённо беседовали два друга, которые ненадолго вырвались на обеденный перерыв:

– Ты такой счастливчик, Саня! – вперившись горящим взглядом в друга, заявил коренастый парень в очках. – Получить место в ординатуре такого класса – это что-то!

– Да перестань ты, а то сглазишь! Но спасибо, – засмущавшись, ответил Александр. Он до сих пор не мог поверить, что будет проходить практику в лучшей клинике Москвы под руководством старших коллег высочайшего уровня.

– Эх, вот было бы здорово нам вместе там практиковаться, но, видимо, не судьба.

– Гриш, ты как всегда гиперболизируешь. Твоя ординатура тоже в топе клиник города, поэтому не ной понапрасну.

– Эх, жизнь моя жестянка!

– Эй!

– А ну её в болото! – нарочито театрально докончил фразу Григорий и не менее театрально махнул рукой.

– Знаешь, ещё век назад ты бы смог построить замечательную карьеру актёра театра или кино, без преувеличений, дружище, – слегка улыбнувшись, проговорил Александр и с грустью взглянул на небосвод.

– Да уж не говори ерунды! Какой прок от того, чтобы думать о возможностях прошлого?! Это бесполезная трата времени.

– А ты думай о настоящем.

– Ещё более глупая идея! В наше время в кино снимаются только цифровые актёры – бездушные создания мастеров над спецэффектами, а театры представляют собой музеи ушедшего прошлого, в которых уже лет пятьдесят не проходило ни одного спектакля. Да и фильмы сейчас только документальные. Видимо, современному миру совсем чуждо творчество.

– Просто у людей отпало какое-либо желание им заниматься, так как полноценно насладиться теми же картинами мы уже не в состоянии.

– Да, к сожалению, ты прав. Тогда люди даже не понимали, насколько они были счастливы! У них была возможность видеть весь мир в красках, не то что у нас – их жалких потомков с ахроматопсией.

– Мне говоришь о бесполезности размышлений о прошлом, а сам только о нём и твердишь.

– Да ты даже свои любимые небо и облака не можешь увидеть такими, какие они есть на самом деле! Не можешь увидеть, но почему-то всё равно на них смотришь, будто надеешься на какое-то чудо, – словно не замечая ответных реплик друга, тараторил Гриша, без конца поправляя свои увесистые очки на переносице. Его глаза горели энтузиазмом и переливались бликами. Они были похожи на глаза война в пылу сражения или же на глаза раба, который впервые за долгое время ощутил прикосновение свободы.

Удивлённые прохожие недоверчиво поглядывали в сторону источника шума, нервно приподнимая свои зонтики от солнца. Выговорившись полностью, молодой человек в очках смущённо оглянулся и потупил взгляд. Он перестал говорить, но всё ещё прерывисто дышал и потирал потными ладонями друг о друга. Спустя минуту заговорил уже Саша, но задумчиво и спокойно:

– Смотрю, потому что мне нравится ими любоваться. Иногда я пытаюсь представить, какая природа на самом деле. Пытаюсь вообразить, как выглядят взаправду деревья или кусты. Хоть флора и фауна на нашей планете уже далеко не так богата, наш мир ещё сохранил что-то прекрасное.

– Да ты у нас романтик или фантазёр, или и то и другое. А я всегда думал, что ты жуткий прагматик и реалист. По крайней мере таким должен быть настоящий врач, – уже тихо и совсем неэнергично произнёс Гриша, взгляд которого терял свою прежнюю живость с каждой секундой.

– Если быть точнее, я пытаюсь представить, как выглядят цвета.

– Что-что?!

– Да, представляю цвета. Я знаю, что листья деревьев должны быть зелёными и пытаюсь представить зелёный. Знаю, что небо в разгар дня должно быть синим или голубым и пытаюсь представить эти цвета тоже.

– А ты случаем не свихнулся, мой дорогой друг? Как можно представлять цвета, если ты их никогда не видел, даже в младенчестве, а?

Александр всегда уважал своего друга и дорожил их дружбой, но также и понимал, что тот не в силах понять его внутренний мир до конца. Не потому, что Гриша глупее, а лишь потому что он другой. Такова уж человеческая природа, что чем более чудаковат человек, тем сложнее ему найти такого же чудака для общения. Хотя Григорий и изредка философствовал на тему прошлого, но он всегда с радостью возвращался в реальность, в которой он чувствовал себя лучше всего. Саша же в свою очередь всегда был чудаком, и глубина его размышлений вводила в ступор большинство людей, которые считали парня выходцем с другой планеты, времени или даже измерения.

Парень всё же решил больше не мучить бедного Григория своими крамольными речами:

– Да ладно, забудь! Лучше давай наконец-то сходим пообедать, а то из-за нашей полемики желудки будут пустовать.

– Вот это я понимаю, дело говоришь!