Глава 2

Я не диктатор. Просто у меня такое выражение лица.

Аугусто Пиночет

Первому трубному звуку вторил другой, чуть в стороне и в некотором отдалении.

– Кто это? – насторожилась девушка.

– Шоб это архангел Гавриил на пресловутом саксе поутру бацал – не похоже, а остальное, даст бог, поправимо.

– Надо уходить отсюда, – сурово хмуря брови, изрек Карел, вскакивая на коня и картинно возлагая длань на эфес меча.

– Замечательный план! – Лис насмешливо склонил голову. – Ты уже определился, куда мы направимся?

– Надо опередить их, – решительно заявил вчерашний гвардеец.

– Я думаю, – с неизменно благожелательной улыбкой проговорил Ла Валетт, – нужно двигаться в сторону загонщиков. Если это охотники, мы сможем спросить дорогу, а при добром расположении звезд – получить ужин, ночлег да и разузнать новости.

– А если это враги?! – Карел наполовину вытащил меч из ножен.

– У нас здесь нет врагов. – Бастиан выразительно поглядел на Лиса. – Пока нет. Судя по трубным звукам, – продолжил он, – эти люди кого-то загоняют, может, оленя, а может, людей. Если мы от них побежим, они погонятся за нами.

– Но почему? – возмутилась Евгения.

– О, прелестная дама Ойген, они погонятся за нами уже потому, что мы будем убегать от них.

– Браво, браво, мой мальчик! – хлопнул в ладоши Сергей. – У тебя на плечах вполне качественная подставка для шляпы. «Вперед, навстречу приключениям!» – как говорил не помню кто, не помню, где и совсем по другому поводу. И шо есть сил кричите «Ау!», как будто вы потерялись в ночном клубе.


Огромный раскидистый вяз, быть может, помнивший еще Цезаря, если только будущему повелителю Рима случалось забраться в эту глухомань, осенял мощными ветвями место нежданной встречи.

Загонщики в широких плащах из некрашеной шерсти поверх длинных, до бедер, кожаных рубах, проклепанных металлическими пластинами, не скрывая удивления, смотрели на выехавших из чащи непонятных чужаков. Их смешанная с восхищением растерянность была столь велика, что командовавший отрядом вояка с длинной бородой, заплетенной в две плотные темно-русые косицы, так и застыл с охотничьим рогом, поднесенным к губам, забыв просигналить о встрече.

Каждому из загонщиков было ясно, как белый день, что перед ними чужаки, но кто они?! Кони незнакомцев были на полголовы выше самого рослого из тех, что им приходилось видеть, и даже с одного взгляда было понятно, что в состязании бойкий клирик не успел бы дочитать «Отче наш», как всадник на таком коне скрылся бы из виду, заставив глотать пыль из-под копыт. Доспех высокого плечистого воина, видно, старшего у них, вне всякого сомнения, был выкован в Константинополе одним из тех мастеров, что поставляют свои чудесные изделия самому императору. Такую броню ни мечом, ни копьем не пробьешь.

О высоком положении незнакомца недвусмысленно свидетельствовал пурпурный, шитый по краю золотом плащ и рукава драгоценной шелковой рубахи, охваченные у запястья серебряными чеканными браслетами. А уж обручи с каменьями…

Под стать благородному воину его дама. Ее лазурное, расшитое серебристыми цветами верхнее платье, какие изредка привозили с Востока, золотая фибула в перегородчатой эмали, скреплявшая плащ, – все говорило о высоком положении девушки и оттеняло ее замечательную красоту.

Можно спорить, что первой мыслью, пришедшей большинству бородатой стаи загонщиков, была: «А не отобрать ли у незнакомцев все эти красивые и полезные штуки? Зря, что ли, везли они все это в такую даль? Будут сопротивляться – здесь же, под вязом, можно и прикопать». Но следующие две мысли прогнали первую, как хозяин – шелудивого пса: во-первых, добычей придется делиться со всеми – таков старинный воинский обычай. И, во-вторых, кто-то там, за спиной этой, и, вероятно, других гончих стай, приказал сообщать обо всех, кого удастся поймать в облаве. И горе тому, кто ослушается приказа!

– Кто такие?! – грозно хмурясь и нехотя отводя взгляд от дорожных тороков у седел незнакомцев, крикнул старший, с косами на месте бороды. В сумах неведомых путников, верно, было еще много интересного.

– Сержант… – заслышав привычный командный тон, подобрался Карел зе Страже.

Олух чешского президента, что ты несешь?! – полетело на канале закрытой связи, но вслух уже звучали совсем иные слова:

– Молодой господин – сэр Жант из Корнеборо! Сын властителя Нурсии Жанта Третьего, высокородный герцог и наследник престола. Он станет разговаривать лишь с тем, кто равен ему.

Хмурый бородач перевел взгляд на Лиса.

– Но, если шо, спрашивайте, я ему передам, – заметил тот.

А в голове у Карела в это время звучало:

Куда тебя несет неведомая сила? Шо за детский сад? А скажи-ка, милый мальчик, – голос Сергея приобрел сюсюкающие интонации, – как тебя зовут?

Ну, я растерялся, он как гаркнет!

В этих условиях растеряться и потерять голову – одно и то же.

А можно вопрос? Нурсия – это где? – поинтересовался обескураженный принц и наследник.

Вот у тебя вопросики! Почем я знаю? Это такое место, где много неуправляемых реактивных снарядов. Но с другой стороны, этот, с косичками на подбородке, тоже не похож на учителя географии.

Между тем счастливый обладатель громогласной трубы наморщил лоб и поинтересовался:

– А Нурсия – это где?

Ну шо, гроза Богемии, напомнить, у кого мысли сходятся? Будешь импровизировать, или оскорбишься для виду словами этого неуча? Понял, оскорбишься. Ладно, принимаю управление на себя.

– Воин, перед тобою высокородный герцог, а не хухра с мухрой! Хотя по лицам видно, что ни хухра, ни уж тем более мухра, вам, слава Господу, не встречались на неведомых дорожках. По-дружески вам говорю, обходите стороной следы этих невиданных зверей. Однако ситуации это не меняет. Мой принц станет разговаривать лишь с кем-то, равным ему.

Хмурый бородач оторопело уставился на Лиса и часто заморгал, силясь постичь слова опытного с виду вояки о неведомых зверях.

– Но если шо, спрашивайте, я ему передам, – напомнил тот.

– Чего передавать-то – насупился командир загонщиков. – Я спрашиваю, Нурсия – это где?!


Лис придал лицу возвышенно-задумчивое выражение.

– За горами высокими, за долами широкими, от моря и до моря на гладкой высоте простирается край обширный и раздольный, где реки текут брагой, а берега сплошь из сала.

Это Украина, что ли? – прорезалась на канале связи прелестная Ойген.

Не мешай, дай помечтать вслух. И расположена она от края Земли налево, три дня лесом да еще два полем, а там уже и рукой подать.

Лисовский собеседник покачал головой, поднес к губам рог и протрубил в него, должно быть, запрашивая помощь клуба.

– С нами поедете, – буркнул он, опуская свой музыкальный инструмент и поворачивая неказистого конька.

– Надеюсь, это приглашение, – принимая высокомерный вид, проговорил сэр Жант.

Неплохо, но не зарывайся. Оставь свой дипломатический талант для серьезных людей. Эти тебе не ровня.

– Молодой господин готов встретиться с тем, с кем бы мог говорить, как положено ему по праву рождения. А ты, приятель, не потрудился даже назвать имени.

– Я Арнульф, сын Бардольфа, комис властителя Нейстрии, благороднорожденного Пипина Геристальского, – буркнул тот.

– А Нейстрия – это где? – не меняясь в лице, заявил Лис.

Господин инструктор, Нейстрия – это же территория… – Бастиан удивленно поглядел на Лиса.

Валет, не мешай работать, лучше смотри, шо будет.

– Это здесь, – хмурое лицо Арнульфа приобрело несколько растерянный вид.

– А здесь – это где?

– Ну, вот тут…

– Вот теперь, наконец, все стало ясно! – хмыкнул Сергей. – О, Господь и святые угодники, будьте мне свидетелями! – он картинно поднял руки вверх. – Злой колдун, имя которого столь ужасно, что даже звук его навлекает беду на ближнего, чарами своими перенес нас за тридевять земель от родной Нурсии! Что я скажу вашему батюшке, а моему повелителю?! – он пришпорил коня и бросился к Арнульфу. – Поведай, добрый человек, как проехать отсюда до Нурсии?

А скажите, господин инструктор, – послышался на канале связи едкий голос штатного психолога, – одной мне кажется, что у вас истероидное состояние и навязчивый бред?

Спрячься в кусты и старательно перекрестись, шоб не казалось, а заодно и пошурупай мозгами: здесь полсотни опытных охотников, среди них, рупь за сто, с дюжину следопытов. Плюс к этому свора ищеек. Отсюда вопрос: сколько времени уйдет, чтобы прояснить тот незначительный факт, шо наши следы начинаются аккурат на волчьем капище? Запусти мысль в извилины, это больно только на первых порах. Если ты точно знаешь, что тебе зададут нежелательный вопрос, лучше заставь отвечать на него того, кто спрашивает.

– Мне то неведомо! Да и откуда бы?! – попятился обескураженный комис повелителя Нейстрии.

– А благороднорожденный Пипин, быть может, он ведает? Уверен, что это так! Потому шо как же иначе? Сопроводи нас к нему, высокочтимый Арнульф! – Сергей простер руку в щедром жесте, точно намереваясь подарить «охотникам» все окрестные леса. – Благодарность владыки Жанта не будет знать границ в пределах разумного!

Арнульф обескуражено кивнул, поворачивая коня.

Видите, дорогие студенты, – между тем поучал Лис. – Ситуация вроде та же, но роли изменились. Во-первых, противник ошеломлен и теряется в догадках, так что его можно брать голыми руками. – Лис выразительно поглядел на Евгению. – Ну, если хочешь, голыми ногами.

Вот еще! – фыркнула девушка.

Да, вот еще, это ты верно заметила. Теперь этот кособородый субъект уже не конвоирует нас, как предполагалось, а сопровождает с подобающим случаю почтением.

А мне что делать? – поинтересовался Карел.

А тебе, гроза и ужас тайных врагов президента Чехии, обрастать королевским мясом, ибо то, что я сейчас вижу, это даже не скелет высокородного герцога. Это небрежный слепок с того углубления, где вышеупомянутый принц валялся на пляжу. Это призрак, который бродит по Европе рука об руку с призраком коммунизма. Усек мысль, сэр Жант?

Господин инструктор, – вклинился в разговор Бастиан, – я тут приметил: ни у одного из охотников нет ягдташей.

Браво, Валет, я тоже это приметил. А знаешь, почему никто не озаботился взять сумки для дичи на охоту?

Думаю, что знаю, господин инструктор. Они охотятся на человека.

Вернее сказать, на людей.


Небольшая крепостица над высоким обрывистым берегом реки, должно быть, в прежние времена служила временным лагерем одной из когорт римского легиона. С тех пор укрепления отстроились, ров стал глубже, вал, естественно, круче, а над частоколом возвысилась башня в три человеческих роста. На ее боевой галерее, бдительно осматривая излучину реки и опушку леса, под дующим от воды сырым ветром переминались с ноги на ногу часовые. Стража у ворот без труда опознала Арнульфа и смерила его спутников изучающими взглядами.

– Здесь, видно, кого-то ждут, – пробормотал Лис. – Но не нас.

В центре крепости, там, где в прежние времена располагался шатер имперского полководца, высился сложенный из мощных, в обхват, бревен дом с высоким крыльцом. Первый этаж его, должно быть, предназначался для складов, на второй, жилой, вела прикрытая навесной крышей лестница.

– Ждите здесь, – с подобающей случаю грубоватой суровостью, но без прежнего высокомерия, кинул Арнульф, повернувшись так, чтобы было непонятно, кому он это сказал – залетному герцогу со свитой или сопровождавшим их всадникам своего отряда. – Можете спешиться.

Отсутствовал комис всего несколько минут и вновь появился на крыльце со статным, довольно благообразным мужчиной в парчовом наряде, подпоясанном широким кожаным поясом, сплошь усеянным фигурными бляхами из литой бронзы. Не делая и шага навстречу, тот обвел взглядом незваных гостей и бросил Арнульфу:

– Те двое пусть ждут, а сэра и его девицу – ко мне!

Люди Арнульфа, не заставляя господина повторять распоряжение, бросились к Карелу и даме Ойген. Двое из них рухнули сразу, столкнувшись лбами – мощные, словно железные тиски, руки бывшего сержанта попросту словили не ожидавших подобного обращения вояк за кудлатые загривки и ударили с такой силой, что медные тарелки на их месте, пожалуй, распрямились бы в блин. Впрочем, глядя на внушительные габариты принца Нурсии, такого исхода следовало ожидать. А вот то, что вояка, схвативший хрупкую золотоволосую девушку, вдруг ни с того ни сего покатился, голова-ноги, вызвало у присутствующих не столько желание схватиться за мечи, сколько вспышку бурного хохота.

– Что вы себе позволяете?! – возмущенно закричала красавица. – Тащить девицу! У вас что, в детстве были проблемы с жестокой матерью? Или, может, со старшей сестрой?

Высокородный господин на крыльце от неожиданности аж щелкнул зубами, – мол, мне палец в рот не клади.

– Ты знаешь Брунгильду?! – недобро, но с опаской глядя на Евгению, поинтересовался он.

– Нет, так говорит Фрейд, – пустилась в объяснения непокорная девица.

– Что?! – Пипин Геристальский взревел, как сирена воздушной тревоги. – Фрейднура ко мне!

Через мгновение детина, такой же рослый, как сын властителя Нурсии, моложавый, но с бородой, растущей почти от глаз и до середины груди, стоял у крыльца, преданно глядя на Пипина.

– Ты что же, негодяй, рассказал ей, – он кивнул на гостью, – о Брунгильде?!

– Я?! Да чтобы я?! Это ж никогда! И то сказать, мой господин, девицу эту и не видал прежде!

– А она показывает на тебя!

– Я Фрейднур, десятый сын Зигмунда Сурового, внук Густава Юного, на мече и на кресте присягаю, что никогда прежде не видел этой девицы и не говорил с ней!

– Ты называешь мою даму лгуньей? – Карел выступил вперед, хватаясь за меч. Фрейднур не замедлил ответить на вызов. Но с высокого крыльца уже звучало:

– Стойте! Вы двое, – Пипин Геристальский указал на Карела и Евгению, – прошу ко мне. Я желаю понять, что тут происходит.

Ха, происходит! – послышался на канале связи многообещающий голос Лиса. – Это разве происходит? Это еще только собирается происходить!


Принц и его прелестная спутница начали подниматься по скрипучей лестнице, оставив Лиса с юным менестрелем дожидаться на растрескавшемся бревне под стеной.

– Готов спорить, это не постоянное жилище властителя Нейстрии, – пробормотал Ла Валетт.

– Молодец, сечешь фишку. В постоянном хоть ступени поменяли бы, – в тон ему ответил Лис. – А сейчас давай-ка, бери свою балалайку и, пока суд да дело, шуруй общаться с гвардейцами мажордома.

– А что я им скажу?

– Мой юный друг, не пугай меня внезапными всполохами клинического недомыслия. Ты же второй после меня певец во стане франкских воинов! Кому же, как не тебе, они расскажут о своих подвигах с целью увековечивания оных? Так шо слушай сюда. Твоя задача – раскрутить этот клуб любителей вкусной и обильной пищи на откровенные разговоры: что предшествовало внезапному желанию этого грубияна-дворецкого оставить без присмотра вверенный его заботам дворец и устроить травлю, в которой мы чуть было не поучаствовали в качестве добычи.

– Но он же не просто дворецкий, – запротестовал Бастиан.

– Да, я знаю. Майордом – фактический управитель всего местного гадюшника, начиная с дворца и заканчивая последним болотом. Но это все лирика, меня интересует другое: вот жил себе, поживал этот Пингвин…

– Пипин, – автоматически поправил Ла Валетт.

– Пофиг дым, Пингвин – смешнее. И главное, как-то четче отражает суть объекта. А в нашей мрачной ситуации чем веселее, тем лучше. Это тебе как носильщику разумного, доброго, вечного, на заметку.

Но вернемся к вопросу: управлял себе Пингвин землями от имени и по поручению, горя себе не знал. Король Дагоберт при этом слыл мудрым правителем и вообще славным малым. Что немаловажно, поскольку одно дело ухайдокать какого-нибудь отморозка, и совсем другое – любимого правителя. Но еще более важно, что сюзерен происходит из династии, которая в землях франков почитается охрененно священной. И вдруг, ни с того ни с сего, вышеупомянутый Пингвин множит государя на ноль и, шо показательно, даже и не думает после этой невинной шалости скрываться!

Что это его вдруг торкнуло? С какого бодуна он так рванул с места в карьер. На что надеется? Силой пока что франков не задавить, у каждого мужика в доме копье, топор, а то и меч заботливо хранится. Чуть что не так, могут и голову откромсать. Почирикай с гвардейцами, может, чего путного расскажут. Оно похвальба похвальбой, но, глядишь, зерно истины в плодородный грунт твоих мозгов и обронят.

Господин инструктор, – раздалось на канале закрытой связи. – Нурсия расположена на севере или на юге?

В южной части восточной оконечности северо-запада. Карел, рассуждай здраво. Все ближние края Пипин знает. Стало быть, чем дальше, тем лучше. Главное, не переборщи. Может, тебя это огорчит, но на китайца ты мало похож. И придерживайся версии насчет колдовства. Вспомни ваши местные сказки, там наверняка что-нибудь пригодное к употреблению найдется.

– Мы с прекрасной Ойген, моей невестой, направлялись в Корнеборо, столицу моего отца, когда злой колдун Иржи из Вальштины перенес нас сюда.

Маманя дорогая, а почему из Вальштины?

Это мой учитель математики, – сознался Карел. – Я всегда думал, что он злой колдун.

Ага, так значит, пробил его звездный час.

– Но мой отец отыщет нас, его войско неисчислимо…

– А как он сможет узнать, что вы тут? – внимательно глядя на гостя, вкрадчиво поинтересовался Пипин Геристальский. Он не любил неожиданностей, бесцеремонно вторгавшихся в его планы. А уж неожиданностей, смысла которых не понимал, и вовсе терпеть не мог.

– А у нас тоже маг есть, – выпалил Карел, – еще и посильней этого Иржи.

Дурень! – всполошился Лис. – Ты же в христианской стране! Здесь у каждого мало-мальского барона есть штатный колдун, но говорить об этом не принято. Могут и кадилом по башке окрестить.

– А, ну, или молитвой там, – без малейшего перехода заявил принц Нурсии.

– Эй, дядька! – крепыш, которого властитель именовал Фрейднуром, присел на бревно рядом с Лисом. – А вот эта, ну, та, шо, ну, с ним, с этим вашим, она меня откудова знает?

– Ты говоришь о прекрасной Ойген? – Сергей понизил голос. – Неужели слава о ней еще не докатилась сюда? Эта премудрая девица видит твои мозги насквозь, зрит прямо через твой лоб, как сквозь воду в ковше.

– Ну, так я-то ее не видел никогда.

– Лучше молчи, если что скажет, только кивай. А то ведь она мизинцем поведет и такую круговерть у тебя в мозгах устроит, что ты от себя самого шарахаться будешь.

– Колдунья, стало быть? То-то я смотрю, Гунт как ее схватить хотел, так оземь и шмякнулся.

– Нет, не колдунья. Ей оттуда помогают, – Лис многозначительно поднял брови и посмотрел вверх. – Ну, ты понял, не дурак.

– Не дурак, – подтвердил сын Зигмунда.

– А раз так, еще тебе скажу, только между нами. Об этом будут знать только ты, я, ну и все, кому ты расскажешь. Если эта девица вдруг начнет о чем-то расспрашивать, лучше честно отвечать, а то до конца дней с умом поврозь жить будешь. Усек?

– Чего?

– У, я смотрю, началось. Вот что, парень, как она выйдет – беги извиняться.

– Ага, я понял.

За крепостными воротами раздался звук рога.

– Едет кто-то, – Фрейднур бросился поднимать засов.

– Изловили! – радостный клич разнесся над двором. – Ее и мальчишку!

Загрузка...