Селеста

Глава 9

Упырица пристально смотрела вслед уходящим людям. Как и следовало ожидать, Рихард снова погнал отряд через границу, на сей раз взяв с собой пятерых. Аппетит приходит во время еды, не правда ли, господа? Обратно отряд поведет Медея. Селеста вспомнила, с каким удивлением и затаенным довольством бандит выслушал это сообщение, и мрачно хмыкнула — главарь ее боится. Хорошо, пусть так и дальше будет. Поэтому на его вопросы отвечать не стала, отделалась фразой о неотложных делах, и быстро скрылась в темноте.

В один из прошлых походов она побывала в местной канализации и наметила несколько удобных для дневки мест, сегодня хотела устроиться поудобнее. Стоит пройти немного вперед, и она окажется у первых домов с жителями. Правительство разумно спланировало размещение подданных, удачно использовав все доступные ресурсы. В бывших садах и парках, окружавших некогда замок герцога, распахали землю и поселили там крестьян, приказав выращивать съедобные растения. Часть новоявленных огородников занимались своим ремеслом в небольших анклавах, кольцом расположившихся вокруг порта и снабжавших свежей пищей в основном отряды стражи. Урожаи, по доходившим слухам, особой величиной не отличались, но позволяли разнообразить надоевший рыбный стол и обеспечивали необходимыми витаминами. Если двигаться дальше, то дома становились беднее, одежда людей чаще напоминала лохмотья, здесь жил местный пролетариат. Источником существования бедняков служила плата за расчистку улиц от мусора и строительные работы, организованные правительством, а также различного рода наемный труд в порту и прилегающих кварталах. Селеста еще не добиралась так далеко, знала из рассказов, что мастеровые и ремесленники селились в бывших складах, в дальней части. Если представить себе порт в виде полукруга, обращенного на восток, то на концах будут располагаться казармы стражников, в верхней части — дома чиновников и офицеров, посередине разместятся кузницы и прочие производства, внизу же окажутся новоявленные трущобы со своими злачными заведениями. Впрочем, трущобами они называются напрасно, привыкшим к вседозволенности и жестокости Гнойника упырицам этот район казался относительно респектабельным. Во всяком случае, улицы патрулировались стражниками.

Наиболее перспективными казались места селения бедноты. Много развалин, обойденных вниманием городской администрации, усталые равнодушные люди, не интересующиеся проблемами окружающих, всеобщая атмосфера безнадежности позволяли оставаться незамеченными долгий срок. Всего-то нужно найти хорошее убежище, желательно под землей и с несколькими выходами на поверхность.

Устраиваясь в длинной трубе и припирая выход тяжелым куском камня (человеку не сдвинуть, упырь с трудом, но шевелит) Андрей мыслями переключился с завтрашних планов на Медею. Справится ли? В одиночку подруга обойдет любые патрули, опыта у нее даже больше, чем у Селесты, но вести за собой кучу народа ей еще не приходилось. Кроме того, носильщики подобрались не слишком приятные, могут польстится на красоту женщины и не посмотреть, что упырица. Раз уж находятся извращенцы, насилующие мертвых, то на не-мертвую запасть сам бог велел. Одна надежда на Рихарда и его жадность вкупе с чувством самосохранения, главарь должен догадываться, в какой ад превратится его жизнь, случись что с Медеей.

Безнадежные предположения Селесты подтвердились, покрывало с лица Медея сняла и теперь сияла белоснежной улыбкой. Как замечательно она поступила, покормившись вчера утром! Кровь еще не успела усвоиться организмом, и со стороны упырица выглядела обычной человеческой женщиной, правда, слегка бледноватой. Даже клыки не выпирали. Рихард казался совершенно очарованным своей прекрасной спутницей, как и все его подчиненные, смотревшие на новую проводницу малость остекленевшим взглядом.

Медея вздохнула и затушила факел:

— Увы, лорд Рихард, нам снова пора идти. Ваши люди отдохнули и набрались сил, стражники в это время покидают пост. Видите в той стороне слабые отблески? Это уходят патрульные. Сменщики же занимают здание напротив и не видят той улочки, по которой мы пройдем. Но на всякий случай я проверю, не задержался ли случайно кто-либо из старого патруля. Прошу меня извинить…

— Конечно, леди Медея — только и успел сказать бандит вслед упорхнувшей девушке.

Стоило девушке отойти, и улыбка слетела с ее лица, уступив место хмурому выражению. Поводов ощущать себя неуютно более чем достаточно. За прошедшее время она отвыкла быть в центре внимания и устремленные на нее взгляды раздражали. В монастыре Медея общалась исключительно со своими, после бегства ее единственной собеседницей долгое время была Селеста, поэтому большое количество незнакомцев вблизи нервировало. Кроме того, это ведь мужчины… За время, проведенное после Катастрофы, она научилась их бояться. И использовать, конечно же.

Грызла сердце тревога за подругу. Селеста всегда брала на себя самые сложные дела, как будто забывая, что Медея старше, опытнее и, не исключено, сильнее. Правда, младшая всегда добивается поставленной цели, этого не отнять. Но сегодня она рискует намного сильнее, чем раньше, даже бегство от Карлона представлялось не таким опасным. Что, если ее заметят? Или не найдется подходящего убежища на время дневного сна? Надо было пойти вместе, Рихард бы потерпел пару лишних ночей. Пока одна ищет жертву, вторая исследует территорию, или вместе ходят, присматривают друг за другом.

Нет, понадобилось геройствовать!

Типично мужское упрямство.

Иногда из-за маски молоденькой девушки выглядывал некто чужой, сильный, знающий. Он обладал собственной логикой, непостижимой для Медеи, рассчитывал только на себя, не верил в удачу и не совершал ошибок. Тот, кого она мысленно называла странным именем «Андрей», появлялся редко, в те моменты, когда требовалось принять серьезное решение. Он действовал хладнокровно-отстраненно, вне критериев жестокости или милосердия, исходя из каких-то своих понятий добра и зла.

Он пугал и притягивал.

Стройная упырица на мгновение остановилась, оглядываясь по сторонам. Людей не ощущается. Звуки разносятся ночью далеко, легкое позвякивание амуниции слышно иногда за сотню шагов. Абсолютно бесшумных засад не бывает, хочется ведь пошевелиться, поправить сбившуюся одежду, почесаться. В конце концов, людям требуется воздух и они громко дышат. Нежити в этом отношении проще. Местные стражники привыкли к дежурствам и расслабились, товары через контрольный периметр давно никто не таскал, а если и таскал, то его «не замечали». Скоро ситуация изменится. Сегодня Рихард проболтался, что в городе появились серьезные люди, готовые сыграть самостоятельно. Мелкие чиновники, считающие себя незаслуженно обделенными новой властью, лидеры небольших портовых банд, желающие пожить чуточку лучше, чем им позволялось. Они хотят торговать с поселками за пределами Талеи и готовы пойти на многое ради возможности заработать.

Девушка еще немного посидела, прислушиваясь, и уверенно заспешила обратно. Проход свободен, можно идти. Вести за собой спотыкающихся бандитов, старательно выбирая участки дороги поцелее, мило флиртовать с главарем, заставляя его хвалиться собственными подвигами. Выуживать и запоминать информацию, чтобы позднее передать ее Селесте. Мельчайшие детали могут оказаться ценным подспорьем, если подруга решится-таки переговорить с другими вожаками банд. Точнее говоря, когда решится. Нельзя надеяться на одного Рихарда, слишком скользкий тип, да и просто может случайно погибнуть.

— Прошу следовать за мной — пропела Медея, тихо возникая из темноты. — Полагаю, если мы поторопимся, то уже через час достигнем знакомых вам мест, господин Рихард.

— Было бы неплохо. Мне даже не верится, насколько все гладко идет — усмехнулся бандит.

— Не сглазьте — суеверно сложила пальцы щепотью проводница. — Еще ничего не закончилось.

— Прошу прощения. Хотя скажу откровенно, в прошлый раз идти было куда сложнее.

— Да, Селеста рассказывала о том нелепом происшествии с ловец-травой и новом маршруте. Вам повезло.

— Да уж… — Рихард помолчал, затем осторожно поинтересовался. — Надеюсь, в следующий раз я снова буду иметь счастье встретиться с вами? Дней через семь, скажем?

— Не могу сказать ничего определенного. Сегодня моя подруга должна получить кое-какие сведения, может быть, пообщаться с некоторыми людьми. Наши планы зависят от этих встреч.

— Вы помогаете многим?

Ответ на этот вопрос готовился заранее, поэтому упырица уверенно солгала:

— В основном, носим письма или торгуем конфиденциальной информацией. Иногда беремся провести через Гнойник или разыскать строго определенный предмет, книгу. Имен, прошу простить, назвать не могу.

— Кому в наше время понадобились книги? Сжечь их всех. Если бы не маги и их проклятые опыты, ничего бы этого — он обвел рукой разрушенный город — не случилось. Герцог напрасно позволил им жить у себя, лучше бы изгнал, или нам отдал. От такой родни нужно подальше держаться.

Отряд поддержал вожака согласным гулом.

— Сейчас в цене книги по агрономии и учебники по химии, магия ведь не действует — вывернулась Медея и ловко перевела разговор. — Я считала разговоры о живущих в крепости магах всего лишь сплетнями. Их же никто не видел.

— Я видел, один раз. Меня наняли охранять караван в одну из деревушек, там как раз отряд стражников устроил облаву на нечисть. Сотнику маг помогал, указывал, где логова расположены.

Рассказ получился слегка скомканным из-за принадлежности собеседницы к той самой «нечисти». Но девушка пожелала услышать подробности:

— И все? Никаких могучих заклинаний, разрывающих врагов на части, или выжигающих целые мили до состояния стеклянного катка?

— Ничего подобного, леди — презрительно усмехнулся бандит. — Он даже в темноте факелом себе светил. Магия ведь ушла.

«Да как сказать — подумала Медея. — Нечисть-то маг чувствовал. Карлон, ублюдок проклятый, тоже кое-что мог». Вслух она ничего не сказала и просто продолжила путь. Отвлекаться не стоило, будет обидно напороться на патруль почти в самом конце дороги.

В ту минуту, когда Медея мирно прощалась с главарем, старательно пряча клыки, Селеста висела вниз головой на карнизе третьего этажа. Не от хорошей жизни — забираться на высоту пришлось в попытке спрятаться от группы бедняков, ни с того, ни с сего решивших почтить своим вниманием хорошо сохранившийся дом. Искали дерево, все ценное мародеры растащили давным-давно. Прошлой зимой в качестве топлива использовали абсолютно все, начиная от дерева и заканчивая чадящими листами пластика, поэтому шансы найти дрова сейчас Селеста оценивала низенько. Люди, судя по всему, тоже, потому как энтузиазма в движениях не проявляли.

Как ни странно, кое-какие полезные предметы все-таки нашлись. Захватив несколько труб, выковырянных из стен мутновато-серых пластин, неизвестно откуда извлеченный рулон рубероида (или похожего на него материала) и еще несколько мелочей, большая часть группы удалилась. Остался один пацан, упрямо продолжавший обыскивать чердак и старательно не попадавшийся на глаза остальным искателям. Интересно, почему? Видеть его упырица не могла, зато прекрасно слышала производимый шум и приглушенную ругань, выдаваемую ломким подростковым голосом. По мнению Селесты, парень очень не вовремя появился. Помимо того очевидного факта, что он мог ее заметить, его присутствие сильно раздразнило чувство голода. Охотилась упырица в последний раз позапрошлой ночью и с тех пор сидела на крысах, каковой заменитель помогал плохо. Есть хотелось с каждым часом сильнее. Она надеялась на возросшую устойчивость, планировала продержаться до завтрашней ночи и поймать добычу уже за линией патрулей, вместе с Медеей, но, кажется, переоценила свои силы. Завтра будет поздно.

Еще немного подумав, она пришла к выводу — ситуацией надо пользоваться. Судьба сама дает ей в руки источник сведений (чахленький, ну да нельзя выигрывать во всем) и способ пополнить силы. Мальчишка очень удачно решил задержаться, следует только обставить знакомство так, чтобы беседа и последующая кормежка прошли по навязанному девушкой сценарию. Иными словами, тихо и без лишних следов.

Находись она на знакомой местности, действовала бы просто — оглушила добычу, связала и утащила в укромный уголок, где без опаски принялась бы задавать интересующие ее вопросы. Сейчас придется «потрошить» пленника на месте, ежеминутно прислушиваясь к ночным звукам на тот случай, если кто-то из взрослых захочет вернуться. Нет у нее подходящего места для допроса, рисковать немногими убежищами она не собиралась. Зато с объектом интереса повезло: физически слабый и мужчина. С мужиками работать легче, их действия в основном логичны и предсказуемы. Женщина же выкинуть может все, что угодно, поэтому следить за ней следует тщательнее.

Восставшая ловко перевернулась, зацепилась руками за карниз, подтянулась и неслышно вскочила на балкон. Здание для здешних мест выглядело довольно высоким, судя по официально-казенному стилю и сохранившейся обстановке, раньше здесь помещались офисы или конторы. Мальчишка сейчас хозяйничал на четвертом, последнем, этаже, и Селеста уверенно направилась в сторону производимого им шума. Проблем с поимкой она не предвидела. Оружия у парня, скорее всего, нет, вместо факела тот пользовался какой-то тускло светящейся гнилушкой, да и выглядел он не слишком крепким. Как и большинство подростков — еды-то не хватало.

Все произошло быстро. Раз, и темная тень вырастает за спиной наклонившегося мальца. Два, и неведомая сила вырывает у него палку, одновременно крепко хватая за горло. Три, слабо трепыхающееся тело прижато к стене. Крепко прижато, не вырваться. Пойманный только сейчас попытался сопротивляться, но уже поздно. Страшная оскаленная пасть приблизилась к лицу, налившийся кровавыми отблесками взгляд упырицы уперся в расширившиеся от ужаса глаза жертвы. Дышать нечем, горло крепко перехвачено холодной рукой, паника подавляет волю и заставляет биться в истерике.

Чудовище с легкостью оторвало парня от пола и слегка приложило спиной о стену. Расслабило кисть, позволило вдохнуть драгоценного воздуха, снова сжало, прошипело прямо в ухо:

— Будешь трепыхаться — убью. Ну!

В ее голосе было столько силы и власти, что исчезла сама мысль о сопротивлении. Мальчишка покорно обмяк. Селеста совсем недавно обратила внимание, что если посмотреть жертве в глаза, одновременно пытаясь мысленно подавить ее волю, то большая часть пойманных людей на какое-то время становится вялой и послушной. Иногда получалось, иногда нет. Если удавалось достаточно сильно растравить себя, действовать уверенно, без капли сомнения, давить волей как единым мощным прессом, то попытка всегда была удачной. Чем объяснялась неожиданное умение — накопившимся практическим опытом по части психологии или природным даром — она пока не определилась. От не-мертвого тела ожидать можно абсолютно всего, поэтому она не отвергала оба варианта.

— Как зовут? Отвечай?

— Ласкаш.

— Что ты здесь делаешь, Ласкаш?

— Староста сказал искать полезное. Дом скоро займут новые соседи, нужно успеть обобрать.

Селеста задумчиво осмотрела пленника. Близкое соседство с источником пищи раздражало, пробуждающийся голод настойчиво советовал наплевать на информацию и впиться клыками в грязное горло. Ставшим привычным усилием она подавила вспышку раздражения и сказала:

— Сейчас я тебя отпущу. Попытаешься убежать — сверну шею. Начнешь кричать, выброшу на улицу. Тело найдут утром и порадуются, что неудачник Ласкаш выпал в окно и одной обузой меньше. Будешь делать все, как я скажу, останешься жив. Понял?

Подросткам лестно слышать подтверждение своих мыслей из чужих уст, даже если мысли эти неприятные, а озвучивает их ночной монстр. Обострившаяся интуиция подсказала Селесте о конфликте пленника со взрослыми (не бог весть какое достижение, в четырнадцать лет все бунтуют). Верна догадка или нет, получится ли ее использовать, неясно, но попробовать стоит. Настроившись на одну «волну» с мальчишкой, допрашивать легче.

Парень отчаянно закивал головой. Упырица разжала руку и облегченно отступила на пару шагов, подальше от сладкого запаха. Так будет легче и для нее, меньше надо отвлекаться.

— Что за староста? Как его зовут и кем он управляет?

— Мастер Ро, в нашей общине он главный. — Видно было, что ответить парень хочет, но не может подобрать слова. И страшно, и не объяснить привычные понятия. — Живущие поблизости семьи объединяются в общину под начальством старосты. Мы вместе ходим на работу, отвечаем за порядок вблизи дома…

— Как интересно. Рассказывай, кому подчиняется староста?

— Квартальному надзирателю.

— А квартальный?

— Префекту района. Префектам приказывает граф Лаш — мальчишка догадался, чего от него хотят, и зачастил — или его помощник, виконт Сквайри. Больше никто.

Судя по словам пленника, управление на низовом уровне организовано довольно эффективно. Во всяком случае, такое мнение составилось у Селесты. Простой люд трудился, получая задания у вышестоящих начальников, которые, в свою очередь действовали, исходя из указаний аристократической верхушки. Идея с общинами оказалась очень удачной. Несколько семей (под этим термином понимались самые разные социальные образования, наличие трех мужей разного возраста у одной женщины никого не удивляло) добровольно-принудительно объединялись в своеобразную коммуну, во главе которой ставился преданный новой власти человек с лидерскими задатками. Селились все вместе, в каком-нибудь крепком здании.

Общинники вместе ходили на работу, получая взыскания за невыполненные нормы или поощрения за хороший труд. Если один из общинников совершал преступление, наказывали всех, причем в случае недоносительства или прямого обмана намного строже. Поневоле люди начинали шпионить за соседями. Властью староста обладал большой, в первую очередь, за счет доступа к продуктовым ресурсам. Еду, одежду, прочие полезные вещи на правительственных складах имел право получать только он или назначенный им помощник, обычный человек просто не смог бы обналичить динир. Кроме как на черном рынке. Жаловаться было бесполезно, случаи же гибели старост всегда расследовались. С другой стороны, система косвенного контроля все-таки существовала: в общины со стабильно низкими показателями назначали новых начальников.

Парень слегка успокоился и наконец разглядел, кто ему угрожает. Маленький рост и субтильное телосложение упырицы подарили было ему короткую вспышку надежды, быстро погашенную блеском клыков и воспоминанием о жестком прикосновении холодной кисти к горлу. Боль в спине тоже помогла вымести глупые мысли из головы. Селеста уловила короткое колебание пленника и улыбнулась пошире, осознанно внушая страх. Инциденты ей не нужны.

— Ты сказал, скоро сюда заселятся еще люди. Откуда они возьмутся? В Талею приходит не так много беглецов, да и тех предпочитают отправлять в деревни. Численность населения не растет.

— Из порта общину переселяют. Я слышал, хотят побольше народа поселить в сторону складов, объединить город.

Разумно. Сложившаяся «анклавная» система едва ли устраивает правителя, да и оборонять одно поселение проще, чем три. Конечно, между дворцом, портом и складами существовали хорошо сохранившиеся дороги с патрулями и постоянными укрытиями, но они отнимали ценные кадры, которые могли бы пригодиться в другом месте. Тем временем подросток осмелился задать вопрос:

— Вы меня не убьете?

— Нет нужды — девушка обдумывала новости и говорила слегка отвлеченно. — Тебе никто не поверит. Все знают, что слуги Тьмы не оставляют живых. Даже если ты покажешь след от моего укуса, рану сочтут случайной, и посмеются над выдумкой. Или побьют.

Лицо парня слегка побелело. Надо успокоить, пока он бед не натворил. Кроме того, у Селесты появилась идея, слегка бредовая, но в перспективе полезная.

— Не бойся, много не возьму. Больно не будет. Лучше скажи, заработать хочешь?

— Что?

— Денег заработать. — Упырица помахала перед носом бумажкой, немедленно привлекшей жадное внимание пленника. — Диниры на овощи, два.

— А… что делать надо?

— Ничего серьезного. Просто слушать внимательнее и запоминать, о чем старшие говорят. Расскажешь мне, какие планы у начальства, что за строительство в порту затевается. Вроде бы, собирались премии за убитую нежить увеличивать, тоже узнай. Сейчас отдам динир, аванс и плата за кормежку, через неделю встретимся, получишь еще один. Ну, как?

Остекленевший взгляд лучше других признаков указывал — «клиент не созрел» и на конструктивный диалог не способен. Между тем, есть хотелось все сильнее. Что ж, придется слегка форсировать события. Мысленно скривившись, девушка отточенным движением ударила мальчишку по сонной артерии, стараясь не нанести повреждений. Опыт не подвел, жертва ничего не почувствовала и даже не успела испугаться. Задрав рукав прожженной и грязной куртки, упырица с голодным урчанием проколола клыком вену на локтевом сгибе и жадно сделала первый глоток.

Устраиваясь поудобнее в сухом бетонном колодце, глубоко под землей, Андрей заново перебирал сегодняшние события. Чутье и логика дружно посчитали прошедшую ночь удачной. Порция свежей крови придала новых сил и позволила задержаться в порту лишнюю пару суток, которые можно потратить на усиленные поиски убежища. Уже найденные не подходят, это либо тупики без дополнительных выходов, либо какие-то заросшие ямы, жить в которых желания не возникает. Сомнения вызывала спонтанная комбинация с тем мальчишкой, Ласкашем, но плюсы все-таки перевешивали риск.

В самом худшем случае парень приведет стражу. Ну и пусть. Она специально подобрала удобное для встречи место и назначила время, позволяющее ей заранее обследовать окрестности. Для страховки можно Медею прихватить… Впрочем, это лишнее, взрослые вряд ли поверят словам мальчишки. Темных тварей на территории герцога не видели давно, солдаты расправились с ними быстро и эффективно. Говорят, народу тогда полегло немало, зато теперь по городу ходить можно без опаски. Было. С появлением подруг ситуация должна измениться в худшую сторону. Пусть какой-то запас времени у них есть, слухи об упырях неизбежно поползут и люди начнут осторожничать.

Если Ласкаш все-таки придет, его можно будет считать первой ласточкой будущей агентурной сети. А он, скорее всего, захочет продолжить знакомство. Очнувшийся пацан повел себя, как и предполагалось — сначала испуганно смотрел на упырицу, держась за побаливающую голову и одновременно судорожно зажимая рану у локтя. Смотрелось забавно, но улыбку Селеста сдержала. Она тихим, спокойным, увещевающим тоном принялась успокаивать «донора», уговаривая, что ничего страшного не случилось, все уже закончилось, вовсе ничего не болит, все хорошо и прочий лепет в том же духе. Постепенно мальчишка отошел от шока, ласковые слова, голос, налившееся красками лицо девушки успокоили его. Получив же динир, он и вовсе пришел в себя, обрадовался. Бедняки зарабатывали мало, выданная Ласкашу сумма являлась эквивалентом дневного заработка взрослого мужчины. К тому же добрая упырица посоветовала, каким образом объяснить дяде (ближайшему родственнику, в семье которого он жил) и старосте появление денег. И обещала через неделю дать еще, если он выполнит ее простенькую просьбу.

Диниров у подруг скопилось достаточно, все заработанное или отнятое у жертв шло в кубышку. Поэтому подкупить десяток-другой таких вот мальчишек труда не составит. Иное дело взрослые, им потребуются другие суммы, посущественнее. Новых заказчиков пока что нет, когда появятся, неизвестно. Придется до лучших времен довольствоваться информаторами из числа мелких сошек, совершенной бедноты. С другой стороны, буря валит деревья, не нанося вреда низкой траве, обращают на слуг внимания меньше…

В то, что щенок не проговориться, Селеста не верила. Проболтается обязательно. Дяде, лучшему другу, еще кому-нибудь. Плевать. Лишь бы помог на первых порах.

Сказать, что Медея перенервничала, значит ничего не сказать. Красавица-певица извелась от беспокойства за подругу. Страх потери единственного близкого существа надежно овладел всеми ее помыслами, парализовав способность здраво рассуждать. Перед уходом Селесты они рассмотрели различные варианты, в том числе, особо удачный, с возможностью задержаться в порту на лишний денек. В этом случае Медея должна была встречать исследовательницу в самой близкой к границе ухоронке и дальше действовать по обстоятельствам — полечить, накормить (с их регенерацией эти слова стали синонимами), помочь отбиться от преследователей. Поэтому она наловила полтора десятка крыс, не решившись искать человека, и со спокойной душой, или что там у нежити имеется, принялась ждать Селесту.

На следующую ночь ее спокойствие поколебалось. Женщина неподвижно застыла у входа, вслушиваясь в ночные шорохи и с надеждой ожидая легкого перестука знакомых шагов. Прежние одиночные вылазки Селесты не были настолько далекими и опасными. Случалось, она задерживалась, но тогда Медея точно знала, что подруга вывернется из любой ситуации и вернется к ней. Сейчас риск куда как сильнее. Время тянулось и тянулось, Медея ждала. Оставайся она живой, давно бы металась в истерике или бежала к границе. К несчастью, та мечтавшая о славе девочка давно умерла, занявшая ее место упырица привыкла к ударам судьбы и встречала их хладнокровнее. Волноваться — да, волновалась, переживала, но оставалась на одном месте и даже сумела поохотиться на проходивших мимо людей. Что они здесь делали глухой ночью, ее не заинтересовало. Досидев у входа в дыру, служившую спуском в убежище, почти до самого рассвета, она с неприятным предчувствием отправилась устраиваться на дневку.

Очнувшись от дневного сна, женщина твердо решила ждать одну ночь и не более. Она измучалась от неизвестности. Особых причин для волнений не было, но мысль остаться одной прочно завладела ее думами и вызвала такую бурю эмоций, что упырица с трудом себя контролировала. Справедливости ради надо заметить, тревога ее носила не один только эгоистичный характер — Медея сильно привязалась к маленькой упрямой восставшей со странной биографией. Они пережили многое, вместе голодали, делились последними крохами тепла, утешали друг друга, когда становилось совсем невмоготу. Тяжелые испытания либо объединяют людей, либо превращают их в заклятых врагов. В случае же двух подруг было бы правильнее сказать, что они воспринимали одна другую, как продолжение собственного «я». Во время охоты они не нуждались в словах, хватало легкого жеста для обозначения намерений, тончайшие оттенки настроения угадывались по еле заметным признакам. У Селесты, кстати сказать, чувствовать получалось лучше, она даже на незаданные вслух вопросы умудрялась отвечать.

Когда до назначенного Медеей срока оставались считанные минуты и она уже собиралась уходить, ее внимание привлек еле заметный шорох. Человек вряд ли бы услышал тихое шарканье, упырица же немедленно насторожилась. Вскинув голову, она широко раздувала ноздри, с надеждой принюхиваясь к легкому ветерку — пусть восставшие не могли поспорить с собаками по части обоняния, людей они все-таки превосходили. Иногда эта способность сильно выручала. Наконец на лице женщины расцвела довольная счастливая улыбка, и она, с трудом сдерживая желание побежать, пошла вперед:

— Ты опоздала!

— Решила вчера потратить всю ночь на знакомство с портом. Представляешь, нашла очень удобное место, там даже вода есть и несколько выходов, но сыро. — Селеста скинула с плеч тяжелый мешок и криво улыбнулась. — Придется повозиться. А еще у меня ботинки окончательно развалились.

Медея обняла подругу, зашмыгала носом. Остатки человеческих реакций давали себя знать, изредка ее тянуло поплакать. Слезами красного цвета.

— Ну, хватит — Селеста склонности к сентиментальности не проявила. — Я же вернулась, все хорошо прошло. У тебя-то все нормально?

— Да. Есть хочешь?

— Не откажусь. Крысы?

— Что же еще?

Людей в последнее время стало трудно ловить. Они предпочитали передвигаться не маленькими группами по два-три человека, как раньше, а сбивались в отряды от пяти и выше, причем часть из них носила хорошее оружие. Излюбленный прием — треснуть замыкающего по голове, обобрать и подкрепиться, пока остальные не видят — перестал срабатывать. Караульные, всегда настороженно следившие за окрестностями, тоже предпочитали работать парами. Если бы девушки охотились на обладающую разумом добычу немного меньший срок, им приходилось бы туго.

— Новостей у меня не слишком много, зато все интересные — насытившись, Селеста принялась делиться впечатлениями с подругой. Которая, к слову сказать, уже успела вывалить на нее душераздирающую историю о своих жутких терзаниях и теперь сидела расслабленная. — Если вкратце: с теми людьми, чьи имена мы получили от Рихарда, встретиться не удалось. Они слишком осторожны, общаться же в присутствии охранников я не желаю. По крайней мере, в первый раз. Это единственная плохая новость, остальные лучше. Во-первых, мне удалось найти хорошее убежище и еще лежку. Новый дом, правда, придется очень долго приводить в пригодное для жилья место, зато в нем удобно и безопасно.

Медея в ответ на этот спич только вздохнула. В ее представлении понятие «удобно» имело мало общего с критериями Селесты, и если уж та говорит, что убежище придется отскребать очень долго, значит, работы невероятно много. Промолчала она, потому что сама в первую очередь интересовалась безопасностью жилья, для Селесты же слова «комфорт» и «спокойствие» означали приблизительно одно. Подруга описывала грядущее место жительства с нескрываемым энтузиазмом, похоже, оно в самом деле ей понравилось. Значит, там и поселятся. После ремонта.

— Одно плохо — рядом протекает подземная река, воздух влажный. Что творится в сезон дождей, я даже гадать не берусь, сразу ясно, что ничего хорошего. Придется искать инструменты, материал и герметик. У местных взять нереально, я видела, как они за обычную плиту из пластика подрались. Придется покупать на черном рынке или грабить склады. Герцог оказался парнем запасливым, его люди начали тайком потрошить магазины сразу после Катастрофы. Пусть поделится.

Еще я пообщалась с одним мальчишкой, лет двенадцати на вид. Подкупила его денежкой и дала задание собирать слухи. Я хочу через него выйти на старосту или других чиновников невысокого ранга, достаточно честолюбивых, чтобы попытаться руками упырей решить свои проблемы. Многого требовать от подростка бессмысленно, у него кроме ушей и глаз ничего полезного нет, но в нашем положении излишняя разборчивость вредна. Пусть сообщит полезный слух, сплетню, даст характеристики взрослым, а дальше мы сами справимся. Главное, найти нужного человека с серьезными проблемами. Встречаемся с этим Ласкашем через пять ночей.

— Ты что, собираешься снова идти в порт? — встревожилась Медея. — Так скоро?

— Мы собираемся, мы. Лежки есть, удобные места для охоты я присмотрела, так чего ждать?

— Рихард собирает очередной отряд, просил провести через две ночи.

— Опять?! — Селеста восхищенно покрутила головой. — Он не теряет времени даром. Откуда только товар берет… Ты не знаешь, с кем из соседей он торгует?

— Насколько я поняла, основной доход Рихард получает в Гнойнике. Продает пищу и оружие, покупает одежду, золото, найденные инструменты, рабов.

Юридически в Талее рабства не существовало, но людьми торговали вовсю. Высоко ценились две категории живого товара: женщины в детородном возрасте и ремесленники. Дороже всего стоили кузнецы с семьями, они приносили постоянный доход владельцу и редко пытались бежать. Крупные банды предпочитали таких оставлять себе, мелкие обменивали на диниры по хорошему курсу. На территории правительства все захваченные или выкупленные «пленники» принадлежали лично герцогу, хотя в отдельных случаях знатные дворяне получали право продавать изделия мастеров в обмен на кормежку и присмотр. Андрей полагал, возрождение крепостного строя не за горами. Ведь уже сейчас положение живущих в укрепленных деревнях крестьян очень походило на государственное рабство.

— Значит, туда его проведем вместе, обратно пойдет кто-то одна — решила Селеста. — Деньги нужны. Грабить бедноту бессмысленно, нападать на людей богатых… скажем так, нежелательно. Поэтому единственным источником диниров остается Рихард, что лично меня жутко бесит.

— Придумаем что-нибудь — отмахнулась Медея. Сейчас, когда она была не одна, к ней вернулась уверенность и оптимистичный настрой. — Лучше подумай, как охотиться в городе будем. Или ты намерена перестать таиться? Лично мне страшновато в открытую объявить о своем присутствии в полном стражников городе.

— Мне тоже. Будь притоны рядом какие, питались бы в них, а пока придется давать денежку жертвам. Среди бедноты много отчаявшихся, они согласятся обменять свою кровь на возможность выжить и станут держать язык за зубами.

— Ты всерьез намерена платить донорам? — изумилась Медея.

— Какое-то время придется.