Секреты внешников (СИ)

Глава 15. Тяжёлая ноша. Часть 3

Грин какое-то время тупо пялился на труп, но бросаясь щупать пульс, но пытаясь услышать дыхание, то проверяя реакцию зрачков на свет. Потом просто сидел тормоша и разглядывая труп.

— Подождите. — сказал он дуэту неудачников. — Вдруг ещё очнётся.

Но уже понимал сам — она не очнётся, и спасти не удастся. Его невольные напарники это тоже понимали, но промолчали. Грин попытался сделать массаж сердца — безрезультатно. Вколол несколько кубиков живца под кожу, в мышцу, и в вену — безрезультатно. Затем просто посидел, минуту разглядывая покойницу и тихо спросил:

— Давно?

— С момента встречи. — так же тихо ответил Баклан. — Мы не хотели говорить.

— Угу. Спасибо. — Грин кивнул, и стал снова водружать рюкзак с трупом на спину.

— Грин? — осторожно спросил Чучело.

— Да я всё понимаю. — равнодушно ответил тот. — И в порядке… Она бы всё равно скончалась ещё до стаба — куча ран, дикий шок, огромная нагрузка на сердце и мозг… Даже странно, что сегодня ещё была жива.

— А тело зачем снова взял?

— Ну не оставлять же её тут, зверям на прокорм. — пожал плечами Грин. — Как-то это не по-человечески.

Баклан внимательно всматривался в него.

— Правильно. — сказал он наконец. — Давай похороним по местным обычаям — закроем в пустой квартире, а с перезагрузкой тело само исчезнет.

— А почему бы и нет? — пожал плечами Грин, и как-то мимоходом отметил собственное хладнокровие…

По пути Баклан обернулся на него пару раз, а сам Грин поймал себя на том, что тянет руку за спину, чтобы нащупать в своей ноше хоть какие-то признаки жизни. Пустую квартиру нашли быстро, на десятом этаже многоэтажки — так была большая вероятность, что заражённые не почуют запах тлена. Грин с равнодушием патологоанатома прошёл в одну из комнат с широкой кроватью, положил на нее немую покойницу, и закрыл простынёй. Из напитков был только живец, который распили, молча, после чего выйдя, заперли дверь, и стали спускаться вниз.

— Да в порядке я. — отмахнулся Грин от Баклана.

Баклан промолчал. С огромным трудом в разоренных магазинах удалось найти остатки продуктов годных в пищу — мародёры и рейдеры подмели всё. Ближе к вечеру нашли пустую квартиру, и нехитро поужинав, принялись клевать носом. Оставив попутчиков за столом, Грин вышел в пустую комнату. Очень хотелось побыть одному. В одиночестве он оперся на подоконник и стал смотреть на догорающий закат. Спокойствие было просто змеиное. Вдруг Грин понял, что чувствует себя как-то странно — словно плывет, отхлебнув разбавленного спирта. Что такое? Он вроде не пил… Грин отошёл от окна, и почувствовал, что его шатает. Всё вокруг стало каким-то чётким, и одновременно расплывчатым, как при начале попойки. В голове забухал набат. Грин опёрся на стену, не понимая, что происходит — пил только свой живец, ел — сыр и галеты, и даже не опьянел. Почему сейчас так ломает? Руки болели, как не свои, тело шатало, в голове словно носились черти.

— Эй, ты спишь? — в комнату вошёл Баклан.

— Нет… Что со мной? — спросил Грин.

Баклан подошел, внимательно глядя на него.

— Дай-ка руку. — сказал он.

Грин протянул руку.

— Да у тебя пульс скачет как бешенный. — сказал он. — Как у коня загнанного. И давление, наверное, сейчас такое, что ты должен быть как пьяный.

— Ты меня отравил? — печально улыбнулся Грин.

— Ты чего? — вытаращился Баклан. — Я бы никогда… Это тебя откатом накрыло…

— Каким откатом? — не понял Грин.

— А таким… Когда тебе плохо, а ты держать стараешься потом сразу накрывает. У кого в мозгу тромб отрывается, кого параличом разобьет сразу, у кого сердце уколет…

— Да я и не сдерживался… — вяло отмахнулся Грин. — Я в порядке…

— Ага, ага… — скривился Баклан. — Если бы не сдерживался, а в порядке был, то там бы эту покойницу и оставил, а не тормошил бы минут двадцать, да и потом, не пытался бы постоянно у трупа пульс нащупать.

Грин промолчал.

— Ляг и попробуй отоспаться. — буркнул Баклан уходя.

Грин не уснул. Ни через час, ни через два. Ни через три. Аномальная бессонница. Уснуть не получалось никак. Сон не шёл. Мысли роились в голове назойливыми мошками, головная боль и усталость нарастали. Грин повернул голову, вздрогнул, и сдержался, чтобы не заорать — рядом с ним, на кровати лежала утренняя покойница, и смотрела на него в упор живыми глазами. Грин свалился с кровати продолжая смотреть в эти глаза, чувствуя, как пульс учащается. Покойница открыла рот, показав обрубок языка, и протянула к нему остаток руки, указывая на него. Грин пополз спиной назад, от неё, затем вскочил, и развернулся к двери, но тут же замер — в дверном проёме стоял улыбаясь своей звериной улыбкой Мосфет.

— Что Грин страшно? — ухмыльнулся он. — Это ведь ты виноват, что она стала такой, и умерла.

Грин поднялся.

— Ты… — Грин облизал губы. — Ублюдок, тварь! Это ведь ты её замучил!

— Да ну? — протянул Мосфет. — Ты ведь сам не стал выходить, и мне пришлось порезать её… Хотя я искал не тебя, но какая разница? Ты бы тоже сгодился.

— Мразь, зачем ты вообще её пытал?

— Ну, должен же я был на ком-то отыграться? — недоумённо посмотрел на него Мосфет. — Ты не представляешь, как весело смотреть на человека, когда режешь ему пальцы. Это даже круче, чем смотреть фильм «Пила».

— Заткнись! — рявкнул Грин, разворачиваясь.

Напротив окна стоял Николай Викторович с его бывшей кафедры.

— Дядя Коля? — тупо спросил Грин.

— Для тебя — Николай Викторович, щенок. — окрысился тот. — Куда тебе до моего опыта, ты бы лучше шёл с кафедры — я хочу на постоянное место перейти.

— А не пошёл бы ты сам ни куда, а? — огрызнулся Грин. — Трепло помойное, ты почему меня бросил, ещё и мимо прошёл?

— Да кому ты нужен, слюнтяй? — брезгливо скривился дядя Коля. — Ты бы меня только тормозил. Ты даже бабу эту резаную потащил. Придурок. Надо было бросить там же. Кто она тебе — никто. Стоило на неё силы тратить — она бы и так умерла.

— Да пошёл ты к чёрту урод! — ринулся на него Грин, но споткнулся и упал.

— Вставай. — чьи-то руки аккуратно помогли ему подняться.

Рядом стояли Баклан и Чучело.

— Мог бы просто добить её. — коротко сказал один.

— Если патронов было жалко, то просто — стилетом в сердце. — добавил второй. — Она и сама этого хотела.

Грин схватился за голову, и сел на кровати, приходя в себя, и понимая, что он один в комнате. Кошмар оказался слишком реалистичен. Сон совсем выбил из колеи.

«Вот значит, как я спокоен». — вслух сказал Грин. — «Откат значит…».

Больше уснуть не получилось. Грин до самого утра просидел у стены размышляя как следовало поступить. Уже под самое утро, на заре ему в голову пришла мысль, что покойница, которую они «похоронили» на самом деле живая, и нужно скорей вернуться к ней. Поняв, что это уже психоз Грин заскрежетал зубами. Утро он встретил разбитым, и больным. Когда попробовал пошевелиться, то понял, что любое движение даётся с трудом. Есть не хотелось совершенно. Когда зашёл Баклан, он еле ковылял держась за стену.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Баклан.

— Да нормально. — просипел Грин.

Баклан, молча, кивнул. Завтракать в отличает от двух других спутников Грин не стал. Ходьба по улице далась ему ещё сложней.

— Ну вот. — преувеличенно бодро сказал Баклан. — Часа через два выйдем к Адской станции, и там и решим, какой дорогой пойдём.

Грин только слабо кивнул. Перед глазами то и дело вспыхивали цветные пятна, тело болело. Его шатало как пьяного. Два часа превратились в невыносимую пытку.

— Вот и пришли. — как-то даже облегчённо объявил Баклан. — На юг десять километров, до стаба, пугаясь каждой тени, или на юго-восток все тридцать, но относительно безопасно…

Грин прислонился спиной к стене и тяжело с одышкой задышал.

— Ты как себя чувствуешь? — с опаской спросил Чучело.

— Жарко чего-то. — ответил Грин. — Очень жарко.

Баклан молча потрогал его лоб.

— Ты весь горишь Грин. — тихо сказал он. — У тебя температура.

Грин печально улыбнулся. И тут из за угла метрах в пятнадцати по улице шатаясь и шаркая ногами, вышла фигура. Раздалось низкое утробное урчание.

— Твою мать! — выругался Чучело. — Дождались! Валим!

Грин издал каркающий смешок — из него сейчас бегун был никакой. Чучело уже рванул, а Баклан разрывался между желанием побежать, и помочь Грину.

— Одиночка. Медляк. — успокоился Баклан замерев.

Фигура, шаркая и урча медленно приближалась.

— Медляк. — облегчённо выдохнул Баклан. — Самая первая стадия — вон, только глаза почернели, в остальном от обычного человека не отличишь.

Грин смотрел, как фигура подходит всё ближе и ближе, а потом кашляющее усмехнулся, и тихо спросил:

— Вы что, издеваетесь?

Две пары глаз непонимающе уставились на него.

— Это опять женщина. — пояснил Грин, и лицо его дрогнуло в дикой гримасе.

Баклан перевёл взгляд на него, на приближающуюся «зомбачку».

— Стреляй, чего ты ждешь?! — крикнул Чучело.

Вместо этого Грин пьяно улыбнулся, и даже не притрагиваясь к арбалету, шагнул на встречу зомбачке.

— Эй, ты чего?! — не понял Баклан.

А Грин шагал. Медлячка и в самом деле не отличалась от человека. Светлые волосы, собранные в хвост каким-то обрывком материи, футболка явно с чужого плеча и мужская куртка, такие же джинсы и мятые кроссовки. Небольшой рюкзачок за спиной, который после обращения она так и не смогла снять. Если бы она не двигалась и урчала, то её вполне можно было бы принять за человека — молодую девушку средних лет. Хотя глаза всё равно выдавали, угольно чёрные.

Грин шагал. Перед глазами всё плыло. Он моргнул, и внезапно увидел вместо неё растерзанную жертву муров, которая урча шла к нему. Затем моргнул снова, и увидел ту самую проводницу, с которой прятался в поезде. Моргнул, и увидел одну из тех девушек, которые бежали с поезда, но были съедены.

— Да она из новообращённых, и похоже несколько дней не ела. — донёсся как из тумана голос Баклана. — Щас я ещё топором.

— Не надо. — тихо сказал Грин. — Она не виновата.

Заражённая была от него уже в двух шагах.

— Злишься на меня? — улыбнулся Грин. — Я знаю, злишься… Я ведь виноват… Я не спас ни одну из вас… Прости…

Заражённая глухо заурчала, подойдя вплотную, и обхватив Грина руками зубами вцепилась в шею. Но Грин этого уже не замечал этого тихо смеясь.