Секрет завхоза

Глава 31 Почти известное прошлое и…

— Подожди, по твоим словам Уве тебя случайно поймал? Что-то не верится, знаешь ли. Но и следов, что ты мне врёшь, тоже не видно. Но верить тёмной твари на слово, ммм… Мягко говоря, нельзя.

— Милорд, вы же сами сказали, что я не вру…

— Но ты можешь скрывать причину. Может, мой предок ставил себе цель поймать тебя, но ты попалась ему по случайности.

Лицо вампирши не изменилось, но её аура всколыхнулась от предположений вселенца. Попал.

— Похоже, я прав. Тогда остаётся вопрос, зачем ты ему понадобилась? Если бы ты была простым вредителем, не думаю, что предок сохранил твою нежизнь. Он скорее выкинул бы тебя на солнце, чтобы ты сгорела. А, нееет, он тебя пленил. И ты, конечно же, расскажешь мне, почему ты заперта в этой клетке. Хммм, а может мне не страдать ерундой и вовсе тебя убить, а душу пленить вот в этот прекрасный посох? — От нахлынувших чувств глаза пленницы едва не выкатились из орбит, а рот широко приоткрылся, заставив Аргуса передернутся от вида оскаленных клыков. — Да, да, не удивляйся. У тебя есть душа, пускай и искалеченная. Но проку от твоей душонки будет мало. Ты и так несколько веков была на голодном пайке. А что будет с твоей душонкой в посохе, и ежу понятно.

— Смилуйтесь, милорд, я всё расскажу.

— Не вешай мне на уши лапшу. Ты и так это сделаешь, живой или мёртвой.

…

— Да милорд, лорд Филч был одним из самых искусных чародеев своего времени. Его боялись многие, но уважение он сыскал только у простецов. Другие маги ему завидовали и ненавидели, многим он успел подгадить. Таким образом он потерял сначала дочь с младшим внуком, а затем на него и вовсе ополчились несколько магических семей, жадных до знаний.

— Но, видимо, они обломались. Столько костей разумных я ещё никогда не видел, даже во дворе не было места, все завалено останками. Ритуальный зал тоже не был чистым.

— Осмелюсь предположить, милорд, что это были мои бывшие сокамерники. Ваш предок был ещё тем отморозком.

— Вот и почти довёл род до угасания. Удивительно, что моя линия наследования выжила и забыла обо всём. Или отпрыск был сквибом, который смог вовремя скрыться. А со временем всё забылось… Или, что более вероятно… Да! Точно! Скорее всего, это результат ритуала заставил выживших позабыть всё о семье.

— Вы очень мудры, милорд.

— Твоя лесть не имела никакого результата.

— Милорд, прошу вас, дозвольте ещё немного выпить крови, я слабею. И скоро снова впаду в спячку.

— О, а я уже и гадал, когда ты попросишь. Думал, что ты долго не продержишься, а ты, смотрю, довольно волевая. Ладно, открой шире ротик, скажи: “Аааа”.

От такого отношения вампирша чуть скривилась, стараясь не сильно показывать своё недовольство, но, когда жить хочется, и не такое стерпишь.

— Скажи-ка мне, дорогуша, а ты не слышала, что конкретно случилось с дочкой моего предка.

— Когда меня пленили, она уже больше года пребывала в таком состоянии. До меня доходили слухи, что её прокляли. Кто-то из Малфоев, но точно не знаю, кто.

— Мда, всё страннее и страннее. Только это не объясняет нетленность тел.

Навострившая свои ушки пленница была удивлена словами пленителя.

— Прошу прощения, милорд, но вы упомянули “тел”? Оно там не одно?

— Не твое… А хотя, почему бы и нет. Младенец. Кроме тела дочери Уве, там ещё и трупик младенца. И что примечательно, оба — бездушные.

— Милорд, если дозволите, то у меня есть кое-какие догадки на этот счёт.

— Излагай!

— Мне довелось однажды повстречать упоминание о схожем случае. Тогда дочь одного из властителей земель гальских попала под проклятие и заснула мёртвым сном. Её тогда пробудил поцелуем довольно лихой мужчинка. А, кто проклял и как, не знаю.

— Вот тебе и детская сказка, тьфу.

— Милорд?

— Да вот думаю, может ли напиток живой смерти оставить тела нетленными, но похоже время не дало душам оставаться в смертных оболочках. Попросту говоря, та ещё муть, с которой нужно разобраться, и положить тела предков на погребальный костёр.

За несколько дней посещения своих новых владений Филч сподобился проводить умерших несколько веков назад предков в последний путь, предав их тела к огню, как делали в стародавние времена.

Вампирша поведала много чего как полезного, так и бесполезного. Например, о том, как один землевладелец драл коров, и тому подобный словесный мусор. Вот только Аргус до сих пор не мог определиться, как ему поступить с пленницей. С одной стороны, тёмную тварь правильней было бы выставить под лучи солнца. С другой же — душа Аглаи была нужна ему, как ежу бумажный велосипед. Может и удержишься на нём несколько секунд, но тот развалится, не находясь в изолированной коробке. Вот и тут, даже если Аргус переместит душонку вампирши в поглотитель, тот не послужит долго и распадётся, отправив атман на перерождение в какую-нибудь букашку.

Но вселенца чуть ли не жаба душила, так он не хотел выкидывать столь интересное, но сомнительное приобретение. Чем чёрт не шутит, эта фифа может быть полезной. К тому же напившаяся кровушки вампиресса стала писанной бледнолицей красавицей, как на холстах творцов эпохи возрождения. Утончённое артистрократическое лицо и манеры говорили за себя. И не скажешь, что недавно ЭТО было образцом древнеегипетских захоронений.

В придачу Аглая постоянно улещивала его, обещая быть полезной и преданной, но словам тёмной твари не было веры, пока Аргус штудировал книгу написанною своим предшественником, вампирша сидела в темнице. В книге вселенец искал способ полного подчинения вампира, и в конце концов нашёл. Метод был довольно странным, на взгляд современных магов, но эффективным. Только Аргус сомневался, стоит ли его использовать, как это не просто девушка, а тёмная тварь.

Почему вселенец выбрал именно этот способ, он не мог ответить самому себе. Но иметь почти, что бессмертную нал… Эммм слугу было заманчивым решением, ведь даже Артис, в свои восемьдесят лет по описанию в личной книге не отличался от себя двадцатилетнего. Йога творила чудеса и продлевала жизнь, а вместе с ней ещё была и магия. Вот и Аргус планировал жить долго и насыщенно. Нууу, если не помрёт от чьей-то руки.

Аглая потихоньку наводила порядок в замке и то и дело возвращалась в тот памятный день, когда она выбралась из камеры, точнее, когда Аргус выпустил её из многовекового заточения в камере.

Его предложение было довольно неоднозначным и в то же время заманчивым. Ведь статус наложницы, пускай и формальной, гарантировал кое-какую защиту от охотников и мракоборцев, но также загонял её в довольно строгие рамки запретов, ведь она была обязана подчиняться во всём своему… Супругу?.. Хозяину?..

Первым приказом Аргуса после проведения ритуала на алтаре замка было — не вредить лорду Филчу, а им был её господин. Запретов было много, но все были на взгляд вампирши какими-то примитивными, вроде того же “не убий”. Ох, наивная душа, и не скажешь, что жила ещё во времена Римской империи и видела её развал. Каждый приказ был закреплён не только магией, поэтому сама её суть, душа, не могла их отвергать.

Но надо отдать должное, Аргус не ущемлял её, как личность, и иногда поил своей кровью. Даааа, кровь её хозяина была божественной на вкус. В молодости она видела таких же воинов, как её господин, но до сих пор ей никогда не удавалось пробовать столь сильную кровь.

И если бы кто-то вдруг, по чистой случайности, поинтересовался, как так получилось, что Аглая стала высшим вампиром, она бы его просветила. Всё просто: прожитые года. С каждым прожитым днём, пускай и на подножном корме, вампир становится всё более совершенным. И даже если он будет на голодном пайке, всё это время в его теле и душе будут происходить изменения. Конечно, лишения могут затормозить развитие на некоторое время, а то и сильно откатить его, но никак не остановить. Только процесс этот очень долгий, и даже самый древний вампиров из ныне живущих, максимум мог посоперничать со слабеньким архимагом. Физические способности при этом оставались практически на первом месте. А на магию вампиры тратились неохотно, ведь они, по сути, тратили частичку того могущества и потенциала, что накопили за года. А становиться слабее, пускай и на полпроцента, ни один здравомыслящий вампир не захочет, ведь с каждым таким потерянным процентом он терял силу и мог стать обыкновенным безмозглым вурдалаком, которого движет только жажда крови.

Аглая с содроганием вспоминала ночь своего обращения, скольких она тогда не то что выпила, а рвала на части в порыве. Ей не хотелось становиться тем животным, каким она была в те далёкие времена.

Размышляя о своем хозяине и супруге, она удивилась тому, как тот обращался с ней. Пускай и отстранённо, но не грубо, как она предполагала. Нет, он и раньше не старался сильно её задеть, всё-таки для волшебников вампиры оставались тёмными тварями, с которыми иногда можно было иметь дела. Вампирша даже не мечтала стать наложницей, но признавалась самой себе, что хотела продлить свою нежизнь ещё на какое-то время. А то, что ей не оставили выбора, то это вторично. Да и кормят вкусно. Не сказать, что сильно много, но и того, что даёт её господин с лихвой хватает. Ей ещё не один месяц предстоит восстанавливать предыдущий потенциал, но время было на её стороне. Она жила взаперти в замке, но Аргус предоставил почти что все доступные блага современного мира.

Больше всего Аглаю удивил раскинувшийся вокруг замка маггловский городок и сами магглы. Ох, с каким восторгом она гуляла по ночным улицам Карлайла. А как она пучила свои красные очи на машины, на чистых и опрятных прохожих, которые их не замечали, ведь Аргус предварительно наколдовал маглоотталкивающие чары.

Расстраивало её только одно, она хотела свободы, только кто ей её даст?.. Успокаивало одно — ну пусть она проживёт ещё максимум пару сотен лет, ну пускай три, но не сможет же Аргус жить вечно. Тело его не бессмертно, в отличие от её, а после его смерти Аглая станет свободной. Вероятно, сильно ослабнет из-за потери связи, но будет жить дальше.

— Согласно о законе от тысяча…

Визенгамот… Некоторые бы его назвали советом маразматиков, ведь большинство членствующих волшебников было довольно почтенного возраста. Хотя в совете состояли и относительно молодые маги, например, лорды Блэк и Поттер. Но таких можно была посчитать на пальцах одной руки.

Но несмотря на свой “юный” возраст главы этих, несомненно древнейших и благороднейших родов, имели не только вереницу таких же благородных предков, но и авторитет, который за последний год укреплялся всё больше. Коалиция или, можно сказать, фракция во главе которой были Блэки, Поттеры и Спрауты, продвигала всё большее количество предложений, которые косвенно вредили не только их оппонентам из других фракций, но Министерству Магии в частности.

Предложенные ими законопроекты довольно сильно взбаламутили это застоявшееся болото, вызывая не только некоторый восторг обывателей, но и довольно неприкрытый негатив части коллег. Каждый новый законопроект был тщательно сформулирован и представлен на рассмотрение в Визенгамот с соблюдением установленного порядка. Именно это гарантировало, что инициатива не будет отвергнута членами, чисто из вредности. К тому же проекты были по-настоящему дельными, и их отклонение не поняло бы прочее магическое общество. А магическое общество, это не страна третьего мира, где народ можно загнать на площади столиц, устраивать цветные революции, а потом и вовсе наебать их, не боясь смертельной кары.

Волшебники поголовно были вооружены палочками. К тому же в захудалой семье могли храниться такие семейные проклятия, что те даже церковники их не сняли бы, чего уж там тем же Блэкам. Обиженного проклинателя могли бы с большой вероятностью найти и на месте же наказать. Но неснимаемое проклятие, как бы это тупо не звучало, с жертвы не снять.

Вот и опасались власть имущие творить всякую хрень. А со временем общество приучалось, что вот той дичи, принятой как закон, непреклонно нужно подчиняться. Запретили то или это, так в Визенгамоте сидят мудрые мужи, и те знают, что лучше для них. Одним словом — клоака политического мира.

— … присутствовали сорок три участника из пятидесяти трёх. На сегодня объявляю слушание оконченным. Следующее заседание состоится завтра, после полудня, прошу всех присутствующих на сегодняшнем совете прибыть для окончательного голосования. Всего вам доброго, — завершил свою речь председатель Визенгамота.

Почтенные члены верховного суда и парламента волшебников, невзирая на возраст, в считанные минуты освободили зал. Кто в одиночестве, а кто и отдельными группами, они выходили из помещения.

Одна из групп неспешно дошла до каминного зала министерства магии и отправилась в родовое гнездо Блэков.

— Мордредовы тупицы, я ими по горло сыт. Сколько не старайся, а одно и тоже, светлые совсем распоясались. Чтоб их дракон поимел.

— Ну чего ты, Амадеус, мы же знали, что так и будет, — возразил лорд Поттер.

— Дело не только в этом. Дамблдор разыгрывает свою игру, не понятно пока, какую. Но если мы не сможем задавить и этот законопроект, то достичь наших целей будет сложно, — ответил лорд Спраут.

Всё то время, пока эти двое разговаривали, Орион Блэк молча о чём-то думал, чем и привлёк к себе внимание своих коллег.

— Орион, что ты такой задумчивый? Поведай нам свои мысли, — попросил Флимонт.

Подняв взгляд на собеседников, лорд Блэк заговорил:

— Вам ничего странного не показалось в последних словах верховного судьи?

— Нет, а что такого?

— Общее количество присутствующих и мест, — продолжил Орион.

Главы семей задумались, используя окклюменцию, чтобы пересмотреть свои воспоминания. Наконец самый старший из их тройки распахнул в удивлении глаза.

— Пятьдесят три? Но должно же быть на одного меньше!!! — Голос Амадеуса выражал изумление.

— Кодекс Совета Магов не простой артефакт. И то, что список обновился, говорит об одном: чей-то угасший род возродили, и нам нужно узнать, чей именно. И на чьей стороне будет новоиспеченный глава.

— Мерлиновы подштанники, ай, горячая. Вот нужно было тебе нагонять этой загадочности, я аж пролил на себя чай, — бурчал, как старый дед Амадеус, под удивлёнными взглядами Ориона и Флимонта.

Ни Поттер, ни Блэк не понимали, чего такого сказал Орион, раз лорд Спраут вылил на себя горячий напиток. Или тот просто заснул? Амадеус же всё больше аху… вал от своей догадки, кто может быть пятьдесят третьим членом Визенгамота. Но он пока не знал, что делать с этой информацией, да и проверить нужно эту теорию. Только мужчина нутром чувствовал, что проверять не нужно было, однако, для спокойствия он это сделает.