Седьмая мапа. Часть вторая: "Я люблю свою куклу"

Глава 26 Программная основа

Если бы Берана была «натурной эксклюзивкой», у которых всего комплекта — процессорный модуль да нейровентиль, то, с некоторой долей риска, можно было бы попробовать устранить их, восстановив естественную нервную проводимость. Задача не для меня, но, уверен, Владетельница нашла бы операционную с киб-хирургом. Вероятность остаться парализованной при плохом сращении нервных тканей не превышает десяти-двенадцати процентов, а она производит впечатление решительной женщины. Но увы, в её случае вариантов нет — имплосет никаким образом не может управляться мозгом напрямую, только через посредство прошивки. Это я ей и объяснил, не слишком деликатничая.

Она тут же спросила про протез Креона. Я объяснил, что это моя гордость, прототип, штучное изделие, абсолютно прорывное, и именно на его основе потом создавалась «Сила разума». Но не заинтересовал. Увы, этот проект Беране совершенно не нужен, то ли дело «Скорлупа».

— Что вы можете сделать, чтобы снизить риск перехвата управления? Врагов у меня хватает, и некоторые из них более чем компетентны в сетевых технологиях.

— Не очень много. К сожалению, полностью отключить сетевое соединение вне ренда нельзя, такова архитектура прошивки. Думаю, это было задумано специально, для контроля пострендников. Но я могу запаролить доступ.

— Тогда никто не сможет подключиться ко мне, не зная пароля?

— Это, скажем так, снижает вероятность такого события. Пароль передаётся по нешифрованному каналу, его можно подобрать или взломать, полностью эта уязвимость неустранима.

— Сделайте это.

— Как скажете, — я вызвал на экран меню безопасности и активировал опцию «доступ с паролем». — Есть предпочтения?

— Отойдите и отвернитесь, я введу сама.

— Конечно.

Она подошла к моему столу и быстро прошуршала клавишами.

— Что теперь?

— Нажмите «Ввод», повторите пароль в новом окне и подтвердите установку.

— Благодарю, — сказала Берана уходя, — мне стало немного спокойнее.

Я не стал ей говорить, что пароль сохранился в системе, а ещё любой имеющий права суперадминистратора (например, я), может подключиться без него. Пусть ей будет спокойнее, и мне тоже. Имея дело с Владетелями, подстраховаться никогда не лишне. Кстати, про невозможность отключить сетевую карту я соврал.

— Мне тоже нельзя убрать прошивку? — спросила Седьмая, входя в гостиную.

— Подслушивала? Ну да, у тебя же мапский сенсокомплекс, ты и так всё слышишь. Увы, тебе тоже без прошивки не обойтись. Имплосеты разрабатывались под полных кибов, то есть под программное управление. Когда их начали ставить людям, то понадобился как бы переводчик с языка нейроимпульсов на язык микрокоманд. Он является частью прошивки, поэтому, если извлечь процессорную сборку, ты будешь полностью парализована.

— А у меня тоже пароль?

— Да.

— Но вы его знаете.

— Разумеется, я же его ставил. Хочешь, как Берана, ввести свой?

— Нет. Вы же всё равно его обойдёте, если захотите.

— Откуда ты знаешь?

— Так сказал тот молодой человек.

— Который?

— К которому привела меня моя… мой оригинал. Он сразу понял, что у меня прошивка под паролем, и сказал, что легко вскроет, если нужно. Посмотрел в компьютер, сказал, что в сеть идёт мой трафик, а значит, скоро за ними придут и надо бежать. Меня они с собой не взяли, хотя, мне кажется, мой оригинал не была против.

Вот, значит, как они свалили от гвардии. Сработали на опережение. Похоже, парень действительно специалист, недаром Беране так нужен.

— А ты бы хотела уйти с ними?

— Нет. На фоне оригинала я очень остро чувствовала свою ущербность. Она человек, а я сломанная кукла. Лучше я буду вашим тестировщиком. Это будет моё собственное, а не… как вы это назвали? Мнемоническое эхо оригинала. Когда мы начнём?

— Надеюсь, скоро.

Проект «Скорлупа», который так заинтересовал Берану, требует привлечения больших промышленных мощностей, но Владетельница заверила, что промы готовы их предоставить. Похоже, как минимум некоторые из них поняли, что ренд перестал кормить и превратился в гирю, под тяжестью которой скоро пойдут ко дну все. А ещё они видели в «Скорлупе» новые возможности, которые позволят выйти из-под жёсткого контроля Владетелей.

Ренд сейчас полностью принадлежит Домам. Имплокомплексы производятся на предприятиях промов, но прошивки и серверная часть в Доме Креона. Там стоят ренд-сервера и там же находится главный бионейрокластер, генерирующий программную часть. «Скорлупе» всё это не требуется. А ещё она даёт шанс потягаться с главным козырем Владетелей — гвардией в оболочках. В общем, Беране нашлось, чем их заинтересовать.

Сама она будучи Владетельницей второго сорта — не по крови и через брак, к тому же неудачный, — на интересы Домов плевать хотела. Правда, это не мешало ей пользоваться поддержкой некоторых из них — в основном тех, кто и сами были третий сорт по Владетельским меркам. Они надеялись, что ведущие Дома, чьё влияние связано с рендом, ослабнут, освободив место на вершине для них. Не знаю, насколько хороша Берана как учёная, но интриганка из неё отменная. Лично мне почему-то кажется, что в итоге всех, кто ей помогал, ждёт большое разочарование. Вряд ли она собирается делиться результатами с кем бы то ни было. Я, признаться, так до сих пор и не понял, чего именно она хочет добиться. Сместить дочь и стать Верховной? Вряд ли это возможно для имплантированной. Спасти город? Не похоже, что он ей, «внешнице», дорог. Стать главой совета промов, перевернув систему власти? Владетели будут сильно против. Та же Калидия прибежит с мечом и порубает всех в лоскуты. В целом мне плевать. У Бераны свои цели, у меня свои. Я получил второй шанс для реализации хотя бы одного из двух своих проектов, а если у меня получится, то появятся ресурсы заняться вторым. Разве не для этого я учился всю жизнь?

Верховный Креон был той ещё злобной задницей, жуткой даже на фоне других Владетелей, но кем он точно не был, так это дураком. Он отлично видел, к чему ведёт нарастающая деградация компетенций. Затыкать все дыры внешниками — путь тупиковый. Так появилась «техноакадемия Креона», куда, по его замыслу, должны были попадать самые вменяемые интики из низовых. Увы, просуществовала она недолго. «Бесплатно учить низовых чему-то, кроме базового школьного курса? Этак они в ренд не захотят!» — решили промы и буквально саботировали идею, тайно запрещая своим инженерам преподавать, а когда Креон обещал репрессии, то выделяли самых никчёмных. Низовые при этом всё равно не рвались в школы, разделяя мнение, что «интики — позорное говнючьё», да и сами интики к идее учиться дальше относились не без скепсиса, ведь вокруг было столько соблазнов! Сообразительный интик мог стать техном в борделе, краймовым ломщиком, коммунальным ремонтником или, если не боится риска, разборны́м — тем, кто демонтирует оборудование в брошенных домах и тащит его на рынок. Клановые считают это своей монополией и не любят конкурентов, но, как оптимистично говорил мой интик: «Можно же не попадаться!» В общем, академия показала себя совершенно бесполезной затеей — туда шли только самые безынициативные и никчёмные, остальные и так пристраивались. А главное — преподавали там так плохо, что на выходе получались ни на что не годные балбесы, уровня рендных технов. Однако Креон был не из тех, кто сдаётся сразу, он принял волевое решение и заставил преподавать внешников. Панацеей это не стало, знание предмета не означает умения его преподавать, да и сами внешники не горели желанием делиться секретами, справедливо опасаясь утратить с ними и привилегии. Но даже такая сомнительная возможность сподвигла некоего интика Гарта…

К тому времени, интик Гарт уже не был совсем позорным говнючьём. К семнадцати он стал довольно недурным ломщиком, и ему перепадало не только всякой мишуры, спёртой на Средке подростковыми корпами, но и токов от корп посерьёзнее. Интик Гарт умел неплохо справляться с замками, обходить, кольцевать или отключать камеры и даже мог вскрыть какой-нибудь простенький автомат на Средке. Для низового пацана недурной уровень. Интик с токами на кармане — это совсем не то же, что интик без токов. Такому и девчонки не отказывают, и премы разговаривают на равных. Но интику Гарту хотелось большего. Действительно серьёзные деньги сулил денерф, а это не то, чему можно научиться на улицах или освоить методом отважного тыка. Если поломаешь корпе силовика, на этом твоя карьера и закончится. В разборке.

Поэтому интик Гарт пошёл в академию, где как раз появились внешники, которые, как он был тогда уверен, придумали ренд. Рассчитывал быстренько выучить пару внешниковских хаков и свалить, но нарвался на странного инженера по имени Слава. Он оказался не только лучшим программистом из всех, которых видел в своей жизни Гарт, но и человеком, который сумел увлечь юного краймового ломщика серьёзным кодингом.

Интик Гарт выпустился из академии одновременно с её закрытием. Проблема абсолютной власти в сложности делегирования, и, как только всемогущий Креон переставал что-то контролировать лично, оно чаще всего хирело и угасало. Идею учить интиков признали неудачной, новая ставка была на технический институт для детей вершков, но несколько молодых специалистов из того выпуска всё же получили довольно приличную по меркам низов работу. Не по трубам лазить с рендными технами. А Гарта забрал с собой Слава. Так крайм-ломщик Гарт стал инженером и на много лет обрёл учителя.

Слава называл себя «беглым хакером» — «Не путать с белым!» — смеялся он в подпитии. Гарту он тогда казался стариком, но на самом деле ему вряд ли было хотя бы сорок. Он много пил, изобретательно ругался, слушал ужасную музыку, ни в грош не ставил начальство и безгранично презирал ренд и рендовых. Это не мешало ему быть лучшим программистом ренд-центра и регулярно посещать бордели. Пожалуй, всему, что Гарт знает об особенностях мап-прошивок, он обязан Славе, великому специалисту в нюансах интим-датасетов. Кроме того, Слава рассказал ему о «кибуксе» и привил уважение к ручному кодингу, который в тот момент уже почти полностью вытеснили программы, сгенерированные бионейрокластерами. Слава пренебрежительно называл это «мозгобаночным кодовысером» и не раз демонстрировал на спор, что может написать утилиту того же функционала размером в десять раз компактнее и потребляющую в три раза меньше ресурсов.

Славу за его склочный характер и пьянство не любили ни внешники, ни руководство, но все терпели. Начальство — за то, что он писал программы для микроконтроллеров, в которых критичны объём и ресурсные требования. Коллеги же не связывались, потому что у Славы можно было легко выхватить по лицу, а большинство персонала ренд-центра из вершков, не прошедших школу краймового низа, и физическая агрессия в ответ на словесную их шокирует.

К сожалению, Слава погиб во время штурма Башни Креона. Погиб героически и глупо, взяв оружие у повреждённого киб-беза и ввязавшись в драку, которая его совершенно не касалась. Говорили, что он то ли прикрывал эвакуацию детей, то ли защищал серверную, но было ли это правдой, Гарт так и не узнал. Сам он предполагал, что Слава, скорее всего, просто был пьян.

Сейчас его очень не хватает, потому что задачи базового программирования «Скорлупы» приходится решать в одиночку. Берана готова нанять любого, деньги у неё, похоже, есть, но программистов необходимого уровня просто не существует. Это задерживает начало тестирования, хотя первые «железные» образцы уже привезли с завода. Я сижу за терминалом сутками, глядя красными глазами на белые строчки на чёрном поле.

— Вы очень устали, Гарт, — сказала Седьмая. — Вам следует отдохнуть хотя бы сутки. Отключиться, развеяться, прогуляться. Может быть, выпить.

— Откуда тебе знать, что мне нужно?

— У меня чувствительный сенсокомплекс, вы же сами сказали. Я воспринимаю ваше физическое состояние всеми органами чувств, от зрения до обоняния. Вы морально истощены.

— Точно, — ответил я. — Ты же феномен. Не в ренде и не в нерфе. Забываю иногда, что ты мапа.

— Хотела бы и я об этом забыть.

— К сожалению, технически ты можешь забыть только то, что ты человек. Если я заблокирую твой нейровентиль, в тебе останется только прошивка.

— Пожалуйста, не делайте этого. Я предпочла бы умереть.

— Ты слишком серьёзно настроена, — вздохнул я, откидываясь на спинку стула. — Тебе бы тоже прогуляться. Сидишь тут без дела в четырёх стенах, неудивительно, что мрачные мысли одолевают.

— Это разве возможно?

— Почему нет? Ты контрактный тестировшик, а не рендная мапа. Вполне можешь распоряжаться своим временем вне работы.

— Я не знаю, куда мне идти. Я вообще мало знаю о городе. Я смотрю видеостену, но плохо понимаю, что там показывают.

— А знаешь, что? — пришла мне в голову неожиданная мысль. — Давай я свожу тебя в один бар.

— Вы приглашаете меня на свидание? — засмеялась Седьмая.

— У меня деловая встреча, но потом можем прогуляться. Я, пожалуй, соскучился по Средке.

Костлявая уже ждёт меня за столиком.

— Кто это с тобой? — спросила она недовольно.

— Её зовут Седьмая. Коллега по работе. Просто посидит рядом, не обращай внимания.

— А, привет, Седьмая. Я Костлявая. Прем клана Синей улицы. Будем знакомы.

— Здравствуйте, Костлявая, — вежливо кивнула девушка. — Рада знакомству.

— Стоп, — озадачился я. — Прем? С каких пор?

— Исполняющая обязанности, если точнее, — ответила она. — Но не похоже, что кто-то рвётся перехватить эту ношу. С тех пор, как три дня назад Хваталу завалил на Средке какой-то говнючонок из низовой корпы.

— Низовой вальнул кланового? Серьёзно?

— Серьёзнее некуда. Я думала, что и меня вальнёт, реально. Уже попрощалась с городом, глядя в ствол пушки. Но он отчего-то не стал стрелять, передумал.

— С каких пор низовые пацаны таскаются со стволами?

— Не знаю. Вот найду и спрошу. Копень обещал выяснить, что это за корпа, мы с ребятами им предъявим по полной за према.

— Соболезную насчёт Хваталы.

— Он был дебил и сам нарвался. А вот то, что я теперь должна ездить на премовском моте, действительно достойно сочувствия. Самый уродливый мот в пустошах.

Официантка прикатилась, принеся нам по коктейлю. Я, в отличие от моего учителя, не большой любитель алкоголя, но иногда полезно отключиться, промыв мозг.

— За Хваталу, — сказал я.

— За чёртова мудака Хваталу, который дико не вовремя сдох, — поддержала Костлявая. — Пусть он пройдёт через колесо, не зацепив спиц.

Седьмая ничего не сказала, но тоже приложилась к стакану. Мы посидели в тишине, как положено, потом клановая продолжила:

— Гарт, я не просто так просила встретиться…

Она выразительно покосилась на девушку, но я разрешающе кивнул.

— Говори при ней.

— Я тебе торчу за наших ребят, ты знаешь. Они как новенькие, язвы зажили, имплы, как ты и говорил, настроились. Кардан уверяет, что может вломить любому. Спасибо тебе от них ещё раз.

Шестёрка клановых каждый день каталась из пустошей в вычислительный центр, подключалась там к локалке и я удалённо правил коэффициенты нерфа. Они развлекались в спортзале для сотрудников, я ковырялся в их прошивках. В итоге получилось действительно хорошо, лучший денерф в моей карьере крайм-ломщика. Правда, спортивные снаряды эти балбесы в конце концов поломали.

— На здоровье. И напоминаю, больше я за такое не возьмусь. Слишком опасно.

— Не собиралась тебя просить, всё понимаю. Я о другом. Хватала реально откинулся очень некстати. Ума у него было меньше, чем в моём ботинке, но он был крутой и его уважали. В кланах ценят тех, кто может хорошенько врезать, даже если это единственное, что он может. В общем, наш клан… как бы… немного утратил авторитет. На совете меня просто не слушают, потому что «баба в премах — это чушь».

— И как это касается меня?

— Приглядывай за тем железом, что я тебе сдала. Это наш сектор, но теперь кто-то из соседей может попробовать там пошакалить. Я разберусь, поверь, но сначала надо внутренние дела порешать. У Хваталы было немало приятелей, таких же как он, некоторые считают, что стали бы премами получше меня.

— Спасибо за предупреждение, я учту. Что-то ещё?

— Знаешь, Гарт, — сказала она, подумав. — Началось какое-то странное говно. Кланы всегда не очень относились к городским — ренд и вот это всё. Но сейчас просто как с ума посходили. Новый девиз: «Нагнём город». Типа нам все должны, и надо брать силой.

— Вы просто падальщики, — напомнил я спокойно. — Разбираете Окраину, продаёте железо промам, покупаете жратву, штырево и мап на Средке. Твой электромот заряжается в пустошах от городской линии. Без города вы сдохнете.

— Я это понимаю. Многие это понимают. Но дураков всегда больше, чем умных. То, что Хваталу грохнул на Средке какой-то низовой, всех сильно напрягло. Я-то своих удержу от беспредела, решим через Копня по понятиям, но остальные могут натворить глупостей.

— Не думаю, что меня это как-то касается, но спасибо за заботу. Постараюсь пореже посещать мотобары.

Распрощавшись с Костлявой, пошли гулять по Средке.

— Здесь… странно, — сказала Седьмая. — Какая-то смесь нищеты, мишуры, горя и праздника. Но вам это почему-то нравится.

— Я вырос в низах. Всё моё детство Средка была символом недостижимого счастья. Умом я прекрасно понимаю, что она такое, но не могу избавиться от этого чувства. Видишь этих девчонок? — я показал на стайку разряженных в подсвеченные неоном микроюбки пострендниц. — Видишь, как им хорошо? Они смеются, радуются, веселятся, они полностью счастливы. Я не могу быть как они, но я рад, что они такие.

— И вы не думаете о цене, которую они платят?

— Это они о ней не думают. Я её просто знаю.

Мы прогулялись по главной линии, Седьмая купила сладостей на свою айдишку. Наверное, чтобы почувствовать себя самостоятельной, потому что сами конфеты ей не понравились. В премиум-доставке нашей башни еда несравнимо лучше. Взяли ещё по коктейлю в уличном баре, сели на лавочке. Я люблю сидеть и смотреть, как сияет неоном туман, наверное, мне от Средки больше ничего и не надо.

— Вы нравитесь Костлявой, — сказала Седьмая.

— С чего ты взяла? А, ну да…

— Я чувствую. Микромоторика, движение глаз, мимика, тон голоса, запах. У вас был секс, и она не прочь повторить при случае.

— Да, мне тоже так кажется, — согласился я. — Она сильная, умная, и потому одинокая женщина, а я удобный объект, не претендующий на доминирование. Со мной можно переспать просто так. Всё, что она мне сказала сегодня, можно было написать в комм, но она напросилась на встречу. Значит, я ей интересен. Логика.

— А ещё ей не понравилось, что вы пришли со мной, — улыбнулась Седьмая. — Вы не хотите развивать эти отношения. Почему?

— Потому что однажды она придёт и спросит, как спросила ты: «Что дальше, Гарт?» И мне нечего будет ей ответить.