Седьмая мапа. Часть первая: "Танго фрезерных станков

Глава 11 Рабочие моменты

Перед началом рабочего вечера поспал буквально несколько часов, но главную задачу в первом приближении решил — ориентируясь на первые цифры серийных номеров, вычислил если не группы, то хотя бы базовые семейства имплантов Седьмой и подобрал буквально методом тыка минимально функционирующий набор драйверов. Штатная система от такого варварства упала бы в даун, но «кибукс» даже не поморщился. Мапа ковыляет и перекашивается на ходу, синхронизация миоблоков ни к чёрту, из сенсорики завёлся почему-то только левый глаз, что-то там с сопряжением интерфейса зрительного нерва, но разбираться уже нет сил — видит, и ладно. Сервисный цикл прошла не без ошибок, но питательный концентрат в себя запихала, метаболиты вывела, даже помылась вполне удовлетворительно. До рабочего функционала как до Окраины пешком, но хотя бы на утилизацию везти не надо. Я её теперь хрен отдам, у меня появились свои планы.

Интик приволокся вовремя, мы с ним проверили оборудование, которому предстояло, наконец, отработать три дня простоя. На удивление, глюкнула только двенадцатая, опять зависшая в сервисном режиме, но после перезапуска завершила цикл и тоже готова к открытию.

Пришёл Груша, по которому я ничуть не соскучился, привычно занудел насчёт Седьмой, я так же привычно отрапортовал, что работы ведутся, прогресс есть. И вообще, чего он ко мне пристал, всё равно и половинной загрузки сегодня не соберём. Три дня у дверей полис маячил, теперь нескоро клиенты вернутся, будем в потолок плевать.

Насчёт нагрузки оказался прав, насчёт потолка — нет. Хотя поток был слабенький, но оборудование как будто проклял кто. Вторая зафризилась прямо в витрине: застыла посреди танца, постояла на одной ноге и медленно повалилась вперёд, на стекло, напугав какого-то нервного клиента до потери настроения. Витрина из-за лежащей мапы не закрылась, пришлось бежать, оттаскивать её за ногу. После перезапуска пошла плясать как ни в чём не бывало, но это оказалось только началом. Буквально через полчаса Тринадцатая вырубилась под клиентом. Она изначально была барахляная, самый дешёвый имплосет из возможных, я был против покупки, но жадность Киралика превозмогла. Однако раньше её неожиданно не рубило, я видел накопление ошибок через телеметрию и периодически их сбрасывал. Видимо, три дня стендбай-режима не пошли ей на пользу. К счастью, клиент оказался настолько непритязательный, что фриза даже не заметил. Закончил свои дела и ушёл. С Восьмой повезло меньше, у неё есть блуждающий глючок — сводит иногда произвольные миогруппы. Я так и не смог устранить проблему полностью, она аппаратная, но небольшой программный костылик помог минимизировать последствия. С ним мапа ловит клин миоблока изредка и ненадолго, на пару-тройку секунд, потом скрипт отрубает блоку питание, синтомышца расслабляется и после переподключения работает нормально. Если не на ноге и не в танце, то клиент даже и не замечает. Однако в этот раз свело миокольца рабочей полости тазового импланта, и в самый, как назло, неудачный момент. В общем, клиент был очень недоволен услугой, а Груша — мной. Снова посрались с ним, окончательно испортив друг другу и так паршивое настроение.

Добила Девятая, которой я, можно сказать, горжусь — мапа с топ-сетом и соответствующим экстерьером, премиум для дорогих борделей центральной Средки, нам такие не по бюджету даже бракованные, но её отдавали с большим дисконтом, потому что отчаялись впарить хоть кому-нибудь. Брать же её не хотели, потому что при всех своих выдающихся достоинствах она была бревно-бревном, исполняя только базовые движения. Киралик взял чисто за внешность: «Поставим в наружной витрине, пусть думают, что у нас все такие». Однако я нашёл, в чём причина, — кто-то жадный и не очень умный тупо скопировал лицензионные ключи её топовой прошивки, видимо, надеясь воткнуть их на дешёвых мап и проапдейтить себе оборудование на халяву. Самые крутые трюки они бы не потянули, для них нужен продвинутый сет, но даже часть премиум-обслуживания дала бы кому-то новых клиентов. В принципе, этот фокус реализуем — купить для борделя серию дешёвых мап и одну топовую, обновить всех с её лицензии, получить заведение пусть и не премиум, но на пару ступеней выше обычного. Но, чтобы провернуть такой трюк, надо уметь маскировать реальные серийники мап в запросе и вообще понимать, как выглядит структура пакета. Если бы задача решалась простым копированием контрольного файла лицензии с мапы на мапу, все бордели бы так делали, а лицензиары премиальных датасетов разорились бы. В общем, лицензионный ключ заблокировали за подозрительную активность, и Девятая потеряла связь с управляющим сервером, оставшись с локальным демо-пакетом из двух десятков простейших движений. Признаваться в мухлеже с ключами рендовладельцы не стали (штраф за это космический), дали на лапу проверяющим, те накатали заключение о «неизвестной неисправности», и мапу вернули как брак. Моему локальному серверу на валидность лицензионного ключа, разумеется, плевать, так что Девятая получила обратно весь свой премиум-датасет «для клиентов, ценящих особую изысканность и не ограниченных в фантазиях», который я просто скачал с центрального и поднял у себя. Скорость реакции в локалке даже выше, так что мапа исполняет желания клиента раньше, чем он их сам осознаёт. К ней вечно очередь стояла, хотя ценник полуторный, так что с внешней витриной Киралик обломался, некогда ей там танцевать было. В общем, уж от Девятой я подлянки не ждал, по факту это единственная у нас совершенно исправная, не глючная и не багованная мапа.

— Чем он не доволен, мудила гладкий? — мрачно спросил я, глядя через односторонне прозрачную дверь на клиента.

Свежий пострендник, смазливый и ухоженный, накачанный или корректированный, скрытый имплосет, недешёвая одежда. Зачем его к нам понесло? Явно может себе позволить заведение классом повыше.

— Сам с ним разговаривай! — бросил зло Груша. — Сколько можно мне за твою косорукость отдуваться?

Я толкнул дверь и вошёл.

— Здравствуйте. В чём проблема?

— Вы ещё спрашиваете! — мужчина аж подскочил на стуле, скривился, сел обратно. — За кого вы меня принимаете! Я не извращенец какой-нибудь!

— Разумеется, нет, — ответил я спокойно. — Давайте разберёмся, что пошло не так…

Выслушав сбивчивую возмущённую речь клиента, я покивал, посочувствовал, пообещал разобраться и вышел.

— Что там стряслось? — спросил успокоившийся Груша. — Что-то серьёзное?

— Минуту, сейчас проверю одну версию. Я его айдишник отсканил, типа, для юристов…

— Каких ещё юристов?

— Никаких, просто хочу пробить по ренд-базе.

Я сходил в подсобку и вернулся если и не через минуту, то скоро. Базы завершённых рендов открыты, просто мало кто знает, где их искать.

— Ну, что? — Груша нетерпеливо перетаптывается ножными имплантами. — Выяснил что-нибудь? А то у клиента уже терпение кончается. Скоро дым из пострадавшей части тела пойдёт.

— Ничего она не пострадала, пусть не врёт, это импл. Угадаешь, в каком ренде он был?

— Такой холёный? И гадать нечего. В борделе делал бабам хорошо. Угадал?

— Угу. Наполовину.

— На какую?

— Про бордель. Он в «Лиловом кролике» рендился.

— Это же для…

— Именно. Откинулся буквально сегодня утром и сразу пошёл развлекаться. Сам-то он, разумеется, по нулям, а вот тело помнит. Девятка у нас топовая, сенсокомплекс премиальный, прочитала привычную моторику с тушки как желание клиента. Исполнила, чем смогла. Всяких весёлых игрушек у неё в боксе хватает, премиум же.

— Фига, — рассмеялся Груша, — во парень удивился-то! Хотел вон чего, а вышло вона как… Но что теперь с ним делать?

— Извинись, дай два бесплатных талона, посоветуй недельку воздержаться, потом натура перевесит.

— Блин, опять расходы…

— Да не пойдёт он к нам снова, успокойся. Ассоциации не те…

Даже самые неудачные дни в конце концов заканчиваются. Худо-бедно, но справились. Под конец ночи клиенты пошли плотнее, «танцевальных пауз» почти не было, мапы работали конвейером, глюки случались, но мелкие, и я быстро их купировал. Даже Груша приободрился, считая выручку, и временно перестал клевать мне мозг насчёт Седьмой.

Седьмая у меня на контроле. Встала-поела-облегчилась-помылась-легла. Цикл работает, это главное, а что она в дверь не с первого раза попадает — фигня. Починим. Либо её, либо дверь.

Интик рвался её обслуживать, и когда я сказал, что больше не надо, искренне расстроился. Запал на беленькую, надо же. Я ему, конечно, объяснил, что это предельно тупо, но, разумеется, не помогло. Он даже спросил, сколько стоит выкуп контракта. Я сказал, он загрустил. Досрочный деренд даже целый клан не тянет, а у интика токов и на пожрать нет, он чужой долг отрабатывает. Приходится давать сверху, когда за кофе гоняю, чтобы не совсем уж голодным сидел. Потом начал выспрашивать, когда у Седьмой ренд кончится, и, узнав, что он в самом начале, загрустил ещё больше. Десять лет ждать — никакой романтики не хватит.

— Найди себе кого-нибудь уже, — сказал я ему. — На низах полно симпатичных девчонок и нравы свободные.

— Только не для интиков, — ответил он мрачно. — В школе одни пацаны, а обычные низовые нас терпеть не могут. Если к девчонкам из корп подкатывать, только по шее от парней выхватишь.

Он потёр шею, наверное, имеет опыт. Впрочем, меня не особо волнуют его половые трудности. Сгонял пацана за едой, которая для кого-то была бы завтраком, но для меня — ужин, а потом отправил домой.

Прежде чем лечь спать, приступил к первому этапу реализации своей новой идеи относительно Седьмой. Взял видеоролик, на котором она кровать ломает, удалил оттуда всю техническую информацию — где, когда и каким устройством писалось, — а затем нарезал и перемонтировал так, чтобы действия мапы казались максимально осмысленными. Кровать, разумеется, не вошла, но и без неё прилично, минуты три, в течение которых Седьмая ходит, изучает помещение, пытается открыть дверь и вообще выглядит так, словно полностью дерендилась. Затем тщательно проглядел получившееся и убедился, что никакие детали не указывают на наш бордель. Боксы стандартные, а борделей на Средке полно, найти по картинке нереально.

Видео выложил на анонимный сетевой поинт, созданный специально для этого случая, приложил к нему краткий текст: «Если видео вас заинтересовало, нам есть что обсудить». Ссылку отправил тому человеку, на которого указывали все косвенные следы в этой истории. Тому, кто одновременно имел дело с эксклюзивками, обладал достаточной квалификацией для установки левой системы, доступом к базе для подмены лицензии и не чурался коммерческих связей с серьёзным краймом. Возможно, необходимым набором характеристик обладает кто-то ещё, но его я не знаю, а этого — да. Если промах — ну что ж, просто ответа не будет. Но если попал…

Поспал мало, но для меня это режим привычный. До того, как оказался на Средке, бывало, по трое суток сидел за терминалом, пробавляясь стимом и концентратами. Работа в борделе на этом фоне, можно сказать, курорт.

Вышел через заднюю дверь, сощурился недовольно на солнце — нет, неон мне определённо нравится больше. Да и жарковато, ветер тянет горячий сухой воздух пустошей в залив, и рассекающая город Средка превращается в трубу перегревшегося пылесоса.

На ограждении сидит невзрачная девица в низовой дешёвке.

— Боз?

— А, это ты. Как там тебя?..

— Мешана, боз.

Девчонка из корпы Хлося, я её видел уже несколько раз.

— Дежуришь?

— Да, боз, всё тихо. Хлось просил узнать, не нужно ли чего.

— Нет пока, я сообщу если что.

— А, ну, мы тут. Я, или Скеша, или Логир. Меняемся.

— Хорошо.

— Боз, — девушка замялась, — ты не жрать случайно идёшь?

— А что?

— Типа, могу проводить, приглядеть. Вдруг кто следит, ну, понимаешь?

— Проголодалась?

— Не то слово, боз. С рассвета тут торчу. Жоревом средочным отовсюду тащит страсть, а у меня ни тока на айдишке. Скоро слюной захлебнусь.

— Пошли, ладно.

Ресторанчик закрыт, но это для обычных клиентов. Мы сели за один из выносных столиков сзади, у кухонной двери. С улицы нас не видно, это технический дворик. Вон, двое рендовых грузчиков таскают ящики с концентратами и бутыли с растворами. Сначала тут был один столик и один дневной клиент — я. Но сообразительный владелец заведения быстро смекнул, что тем, кто работает на Средке ночью, днём тоже надо чем-то питаться, и изобразил тут нечто вроде рабочей столовки. Меню не подают, приносят то, что есть на кухне. Уверен, что по большей части это недоеденные ночными клиентами блюда, но какая разница? Утром еда ещё свежая, а стоит совсем недорого. У меня ещё и скидка за хакнутый кухонный синтезатор, так что покормить голодную низовую девчонку не проблема. Лучше так, чем она с голодухи пойдёт тырить и попадётся.

— Вкусно, боз! Офигеть! Всегда бы так жрать! — Мешана лопает суп, аж брызги летят.

— Да не спеши ты, никто не отнимет. Ещё второе сейчас принесут.

— Воу, круто! Схожу в ренд, буду обжираться, как ненормальная.

— Разнесёт поперёк себя шире.

— Да похрен. В следующем ренде похудею.

— Ты сразу настроена на два?

— Два, три, пять — сколько смогу. Надеюсь, в ренде и сдохну, не хочу доживать сраной шлочкой.

— Я слышал, во второй ренд никто не хочет.

— Ну и дураки, — Мешана без смущения вылизала миску и стёрла остатки супа со щёк рукавом. — Смотри, боз, в мапы мне не рендоваться, так?

Я посмотрел на не особо красивую девчонку и подтверждающе кивнул. Не товарный экстерьер.

— И вообще приличный ренд мне с такой мордой не светит. Ни в служанки, ни в помощницы, ни в официантки. Даже в уборщицы поищут кого-нибудь на харю поприятнее.

Я снова кивнул. Симпатичных девчонок много, больше, чем таких вот, неказистых. На вакансии, где нужна хоть какая-то внешность, конкурс.

— Я же нормарождённая за каким-то хреном, — пояснила она. — От папки с мамкой, чтоб их жопой сжевало. Вот и страшная уродилась, не то что инкубаторские. Родителям-то что, повеселились, потрахались, родили, сдали в интер и ушли в ренд. Один раз их видела, когда мне было десять. Даже на день не взяли, прикинь! Попырились в приёмной интера, сказали: «Ну, типа, привет, дочурка… Экая ты…» — и всё, усвистали дальше на Средку гудеть. Обидно было страсть! Неделю ревела потом, чуть не выпилилась, с крыши спрыгнув. Хлось со Скешей оттащили зачем-то. Сказали, подрастём, свалим с интера, будем корпа, типа как семья, и на хрен нам никто не нужен. Не натрындели, кстати, так и вышло. Мы друг за друга всегда, даже за Крикса вписались, хоть он и дебил. О, и правда второе несут! Охренеть тут кормёжка! И вкусное всё, не то, что низовое говно в сиропе!

Я не очень голоден, пью кофе и смотрю, как уплетает свою порцию Мешана. Нормарождённых сейчас совсем мало, никто не хочет тратить драгоценный межрендовый срок на беременность, когда вместо этого можно веселиться на Средке. Остаются редкие носители рудиментарных родительских инстинктов. Чаще всего дети выходят вот такие — не слишком умные, не особо симпатичные, не очень здоровые. И тем не менее, город стимулирует нормародок, отчасти компенсируя им неудобство естественного вынашивания. Ради генетического разнообразия, как я понимаю. Программа планового воспроизводства трудовых ресурсов, обеспечивающая детьми в необходимом количестве, идёт с отбором наилучшего геноматериала, поэтому вокруг столько правильных лиц и хороших фигур. Но это же приводит и к сужению генетического спектра, что не только уменьшает вариативность фенотипов, но и создаёт опасность вырождения. Такие, как Мешана, дают не только нестандартные (по большей части неудачные) вариации внешности, но и новые генетические линии, которые могут быть добавлены к основным.

— Боз, а боз, — отвлекла меня от размышлений девчонка. — Ты свою жратву доедать будешь?

— Нет, ешь, если хочешь, — подвинул ей свою порцию.

И куда только лезет? Мелкая совсем. Пожалуй, помладше Хлося и Скеши, шестнадцати нет, наверное. До ренда ещё больше года, но мысленно она уже за ним, предвкушает, как оторвётся и оттянется.

— Ну вот! — налопавшись, Мешана отвалилась на спинку стула. — Ради этого стоит жить, боз! А ты говоришь: «Не ходите в ренд».

— Я говорю?

— Ну, да, а разве не так? Скеша вообще решила, что ты стопудово главный «Кибернуль», поэтому шхеришься, но Хлось сомневается.

— Я всего лишь попросил их не спешить. Не ломиться в ренд-центр сразу, как семнадцать стукнет.

— А чего ждать-то? Жить надо быстро!

— Ты понимаешь, что между первым и последним рендом ты проживёшь два-два с половиной года?

Мешана задумалась, загибая пальцы, потом рассмеялась:

— Это ты по полгода на междуренд мне отсчитал? Из расчёта пяти десяток? Да ты охренеть оптимист, боз! С моими данными мне светит что? Либо в носилки, если пройду по здоровью, либо в мусорки, если не пройду. В мусорки-то всех берут. Всё остальное — тупо везение, а это не про меня. Ни там, ни там пять рендов никто не затащит, много если три, а чаще два. С моими данными уж точно. Токов за мусорку дают сущие слёзы, так что какие там полгода между рендами! За два месяца всё прожру и обратно. За носилочность, правда, получше платят, может, и на четыре хватит, но в носилки, если девки не врут, надо бёдра широкие, а у меня жопа уже плеч.

«Носилки» — самый массовый после мап женский ренд. Их набирают в Центры Воспроизводства. Каких-то особых требований нет, только по медицинскому состоянию репродуктивной системы. Думаю, даже про ширину бёдер девчонки выдумывают, но я с этим типом ренда не сталкивался, могу чего-то не знать. Знаю только, что он безимпловый, кажется, кроме нейровентиля не ставят вообще ничего. Для того, чтобы выносить результат искусственного оплодотворения, прошивка не нужна.

— Боз, а боз, можно мне тоже попить чего?

— Кофе?

— Не, лучше сладенького, если можно.

— Сейчас закажу синтосок.

— Спасибо, боз.

В общем, шанс попасть в «носилки» у Мешаны есть. Генетические данные самой «носилки» никакого значения не имеют, она предоставляет только матку, яйцеклетка тоже донорская, из отборного геноматериала, прошедшая строгую селекцию и так далее. За качеством трудовых ресурсов города тщательно следят, Центр Воспроизводства — зона контроля владетелей, а не промов, программа на городском бюджетном финансировании, так что рендовая премия не самая плохая. Но двенадцать выношенных за ренд беременностей оставляют женский организм не в лучшем состоянии, и повторный чаще всего становится последним. Как-то попадалась на глаза закрытая статистика — семьдесят с чем-то процентов до конца второго не дотягивают. Либо списываются в технический деренд доживать, либо сразу в утилизацию.

— В общем, боз, — резюмирует Мешана, с громким хлюпаньем втягивая через трубочку остатки синтосока, — у меня четырнадцать с половиной месяцев до ренда, и три месяца между первыми двумя. Итого семнадцать. Хрена с два я растолстеть успею!

— И тебя это устраивает? Не жалко жизни молодой?

— Ты чо, боз, реально «Кибернуль», что ли? — удивилась девчонка. — Да чего в ней жалеть-то?