Сдвиг времени по-марсиански

Глава 2

Бывший водопроводчик, президент марсианского союза работников водоснабжения Арни Котт поднялся с постели в десять утра и сразу же по обыкновению направился в парилку.

– Привет, Гус.

– Привет, Арни.

Его все называли по имени, и правильно. Арни Котт кивнул Биллу, Эдди и Тому, когда они поздоровались с ним. Пар оседал у его ног, стекал по изразцам, и влага выводилась наружу. Эта мелочь доставляла ему удовольствие: обычные ванны конструировались таким образом, чтобы воспрепятствовать утечке воды. У него же вода вытекала в раскаленный песок и исчезала навсегда. Кто еще мог себе позволить такое? «Хотелось бы мне посмотреть, кто из этих богатых евреев в Новом Иерусалиме имеет такие парилки», – ухмылялся он про себя.

Встав под душ, Арни Котт обратился к приятелям:

– До меня дошел слушок, который нужно как можно скорее проверить. Знаете картель португальцев из Калифорнии, которые приобрели горный кряж Франклина Рузвельта и пытались там добывать железную руду, но содержание ее оказалось слишком невысоким по сравнению с затратами? Я слышал, они продали свои участки.

– Да, мы тоже слышали, – закивали присутствующие. – Интересно, сколько они на этом потеряли. Наверно, страшные деньги.

– Нет, – возразил Арни, – говорят, они нашли покупателя, готового с лихвой возместить все убытки, так что они останутся даже в прибыли. Хотел бы я знать, что за сумасшедший покупает эту землю! У меня ведь есть кое-какие права на добычу минералов. Узнайте, кто купил землю и что там замышляется.

– Да, хорошо бы выяснить. – Все снова покивали, только Фред, выйдя из-под душа, заметил:

– Я узнаю, Арни, – и добавил, не оборачиваясь: – Займусь этим прямо сейчас.

Арни старательно намылился и обратился к оставшимся:

– Должен же я защищать свои права на добычу минералов! Я не потерплю, чтобы сюда явился какой-нибудь бездельник с Земли и начал превращать эти горы, например, в национальный парк для пикников. Я говорю вам только то, что слышал. Мне известно, что около недели назад туда ездила группа коммунистических начальников из России и Венгрии – приглядывались. Вы думаете, проиграв в прошлом году, они сдались? Как бы не так! У них мозги, как у насекомых, и, как насекомые, они всегда возвращаются к одному и тому же. Красным не терпится устроить коммунизм на Марсе; они там на Земле спят и видят это. Не удивлюсь, если выяснится, что португальцы из Калифорнии продали землю коммунистам и в ближайшем будущем они переименуют горы Франклина Рузвельта в горы Иосифа Сталина.

Все понимающе рассмеялись.

– А теперь меня ждут дела, – заключил Арни Котт, смывая мыльную пену под яростными струями горячей воды. – Надеюсь, остальное вы раскопаете сами. Например, я тут ездил на восток, где у нас идет эксперимент с дынями. Похоже, нам удалось внедрить новоанглийский сорт и приспособить его к здешним условиям. Я-то знаю, как все любят кусочек мускусной дыни на завтрак.

– Верно, Арни – согласились все.

– Но в голове у меня не только дыни. На днях нас посетили представители Объединенных Наций с протестом против нашего отношения к черномазым. Или мне не следует так говорить: наверное, я должен называть их, как эти ребята из Объединенных Наций, – «остаточное местное население» или попросту – бликмены. Имелось в виду наше решение оплачивать труд занятых на шахтах бликменов ниже установленного уровня, я имею в виду – ниже минимальной ставки. Потому что даже эти ангелы из Объединенных Наций не могут всерьез рассчитывать, что мы станем платить им целую ставку. Как бы там ни было, перед нами стоит проблема: с одной стороны, мы не можем платить бликменам минимальную ставку, потому что они работают настолько плохо, что мы разоримся, а с другой – мы вынуждены использовать их в шахтах, потому что никто другой там дышать не может. Нам не по карману специальное оборудование в достаточных количествах. Кто-то Дома здорово наживается на кислородных баллонах, компрессорах и прочем. Это настоящий рэкет, и мы не дадим обвести себя вокруг пальца.

Все мрачно молчали.

– Ну так вот, нельзя позволить бюрократам из Объединенных Наций диктовать нам, как нам жить в нашем поселении, – продолжил Арни. – Мы начали здесь трудиться еще до того, как они вкопали свой флаг в песок; у нас уже были дома, а им еще и писать было некуда.

– Верно, Арни, – закивали ребята.

– И тем не менее беда в том, что эти фрукты из Объединенных Наций контролируют каналы, а нам тоже нужна вода: она нужна нам для транспортировки грузов, как источник энергии, нужна для питья и для такого вот купания. Я хочу сказать, что эти гады в любой момент могут перекрыть воду; так что мы у них в руках.

Он вышел из-под душа и прошлепал по теплым влажным изразцам за полотенцем, которое наготове держал служитель. От мыслей об Объединенных Нациях у Арни заболел живот, а с левой стороны заныла старая язва двенадцатиперстной кишки. «Лучше позавтракать», – подумал он.

Служитель помог ему облачиться в серые фланелевые брюки, футболку, ботинки из мягкой кожи и военно-морское кепи. Арни вышел из парилки, пересек коридор и вошел в свою столовую, где Гелио, повар из бликменов, уже приготовил завтрак. Не раздумывая он сел за стол, на котором ждали горячие лепешки, бекон, кофе, стакан апельсинового сока и воскресный номер нью-йоркской «Таймc» за предыдущую неделю.

– Доброе утро, мистер Котт, – выглянула из приемной секретарша в ответ на нажатие кнопки – он еще не видел эту девушку.

«Не слишком симпатичная», – решил Арни, бросив на нее оценивающий взгляд, и вернулся к газете. К тому же еще и называет его «мистер Котт».

Он отхлебнул сок и прочитал статью о гибели межпланетного корабля с тремя сотнями пассажиров на борту, принадлежавшего японскому коммерсанту и транспортировавшего велосипеды. Это рассмешило его. Велосипеды в космическом пространстве, и все погибли. Жаль, на планете с такой маленькой массой, как Марс, где нет никаких источников энергии, если не считать системы грязных каналов, и где даже керосин стоит целое состояние, велосипеды представляли бы существенную экономическую ценность. Можно было бы совершенно бесплатно путешествовать на сотни миль, даже через пустыню. Единственные, кто мог себе позволить турбинный транспорт, работающий на керосине, это жизненно важные службы: монтеры, команды технического обслуживания, ну и, конечно, официальные представители, такие как он сам. Разумеется, существовал и общественный транспорт – трассы гусеничных автобусов соединяли одно поселение с другим. Но автобусы ходили нерегулярно и зависели от доставки топлива с Земли. К тому же, что касается лично Арни, они вызывали у него приступы клаустрофобии – так медленно передвигались.

Чтение «Таймс» напомнило Арни Дом, и ему ненадолго показалось, что он снова на Земле, в Южной Пасадене: его семья подписывалась на «Тайме», и он вспомнил, как мальчиком носил газету из почтового ящика, висевшего на улице, усаженной абрикосовыми деревьями. Теплая пыльная улочка, вдоль которой стояли аккуратные одноэтажные домики с припаркованными машинами и еженедельно подстригавшимися газонами. Именно этих газонов ему и недоставало – с тачками удобрений, семенами, садовыми ножницами и сетчатой оградой для домашней птицы по ранней весне… и все лето напролет работающими обрызгивателями, насколько это допускалось законом. На Земле тоже недостаток воды. Как-то его дядю Пола даже оштрафовали за то, что тот мыл машину в день экономии воды.

Дальше в газете встретилась статья о приеме в Белом доме в честь миссис Лизнер, осуществившей восемь тысяч терапевтических абортов в качестве представителя агентства по контролю за рождаемостью и давшей тем самым пример всему женскому населению Америки. «Что-то вроде медсестры – решил Арни Котт. – Благородное занятие для женщин».

Он перевернул страницу.

Там крупным шрифтом на четверть страницы сияло приглашение эмигрировать на Марс, которое он сам помогал составлять. Арни откинулся на спинку кресла и сложил газету, испытывая истинную гордость, – на его взгляд, приглашение выглядело прекрасно. Оно, несомненно, должно привлечь людей, если у тех еще осталась доля здравого смысла и искренняя страсть к приключениям, как говорилось в газете.

В приложении перечислялись все профессии, требующиеся на Марсе. Список был довольно длинным, отсутствовали там разве что проктологи да специалисты по разведению канареек. Там указывалось также, насколько сложно получить работу на Земле лицу даже с магистерской степенью, в то время как на Марсе хватало высокооплачиваемых должностей и для бакалавров.

«Это должно пронять их», – подумал Арни. Он сам эмигрировал из-за своей бакалаврской степени. На Земле для него было все закрыто, поэтому он прилетел на Марс в качестве простого водопроводчика, а теперь, по прошествии нескольких лет, посмотрите, чего он достиг. На Земле водопроводчик-бакалавр мог рассчитывать только на уборку дохлой саранчи в Африке в составе американских рабочих бригад. Кстати, его брат Фил этим и занимался в настоящее время: он закончил Калифорнийский университет, но так и не смог найти работу лаборанта по анализу качества молока. Одновременно с ним университет выпустил еще сотню таких специалистов, и кому они нужны? На Земле для них работы не осталось. «Летите на Марс, – заключил про себя Арни. – Здесь мы найдем вам применение. Стоит лишь поглядеть на дохлых коров с молочных ферм за городом. Вот пусть и тестируют им молоко».

Но приложение хитро умалчивало, что на самом деле эмигрантам на Марс ничего не гарантировалось, даже возможность вернуться домой, так как полеты на Землю стоили гораздо дороже из-за неадекватных возможностей взлетных площадок. И уж конечно, никому ничего не гарантировалось с точки зрения занятости. А виноваты в этом крупные державы на Земле, такие как Китай, Соединенные Штаты, Россия и Западная Германия, которые, вместо того чтобы поддерживать планомерное развитие планет, занялись дальнейшими исследованиями.

Они тратили время, мозги и деньги на звездные проекты, например, на полет к Центавру уже потрачены миллиарды долларов и человеко-часов. Арни Котт не видел никакого смысла в этих звездных проектах. Кто захочет четыре года лететь в другую систему, где и планет-то, наверное, нет?

Но в то же время Арни боялся, как бы космическая политика крупных земных держав не изменилась. Что, если в одно прекрасное утро они проснутся и пересмотрят свое отношение к колониям на Марсе и Венере? Что, если они отдадут себе отчет в их слаборазвитости и решат что-нибудь предпринять? Другими словами, что будет с Арни Коттом, если великие державы образумятся? Тут есть над чем поразмыслить.

Впрочем, великие державы не проявляли признаков разумности. Они все еще были одержимы соперничеством и сейчас, к облегчению Арни, продолжали борьбу между собой на расстоянии двух световых лет от Марса.

Перелистывая газету, он наткнулся на небольшую заметку о женской организации в Берне, Швейцария, которая в очередной раз выражала беспокойство по поводу колонизации.

В петиции, адресованной Колониальному департаменту Объединенных Наций, дамы снова высказывали свою обеспокоенность тем, что посадочные площадки на Марсе, на которые прибывали корабли с Земли, слишком удалены от мест поселений и системы водоснабжения. Иногда пассажирам, включая женщин, детей и стариков, приходится преодолевать сотни миль по пустынной местности. Колониальный Комитет Безопасности просил Объединенные Нации издать постановление, обязывающее корабли совершать посадку лишь на космодромы, находящиеся в радиусе двадцати пяти миль от главного канала.

«Заботливые наши», – подумал Арни Котт, прочитав заметку. Вероятнее всего, никто из них никогда не покидал Землю: они узнали об этом из какого-нибудь письма, от какой-нибудь престарелой тети, живущей здесь на пенсию на бесплатных землях Объединенных Наций. Ну и конечно, их сведения черпались у постоянного члена организации, обитательницы Марса, некой миссис Энн Эстергази: она распространяла ксерокопии этого письма среди общественно активных дам в разных поселениях. Арни получал и читал ее информационный бюллетень «Заметки ревизора», название которого неизменно вызывало у него смех. Смешили его и вставки, состоявшие из одной-двух строк и публиковавшиеся между статьями:

Суть некоторых статей «Заметок ревизора» Арни и вовсе не понимал – на таком странном жаргоне они были написаны. Однако совершенно очевидно, что этот бюллетень имел широкую аудиторию сторонниц, которые все серьезно принимали к сердцу и предпринимали требующиеся от них акции. Можно было не сомневаться, что в настоящее время они присоединились к жалобам Колониального Комитета Безопасности на опасную отдаленность посадочных площадок на Марсе от источников воды и человеческих поселений. Они выполняли свою роль в очередной великой битве, и на этот раз Арни Котт был вполне доволен, так как из двадцати с небольшим посадочных площадок на Марсе лишь одна располагалась в двадцати пяти милях от главного канала, и обслуживала она именно его поселение. Если каким-нибудь образом настойчивость Колониального Комитета увенчается успехом, все прибывающие с Земли пассажирские корабли станут совершать посадку у Арни Котта, и таможенные сборы будут поступать в его поселение.

То, что миссис Эстергази со своим бюллетенем и организацией на Земле боролась за экономически выгодное для Арни дело, было далеко не случайным. Энн Эстергази являлась бывшей женой Арни. Они и сейчас сохраняли дружеские отношения, совместно владея целым рядом предприятий, основанных или приобретенных ими за время брака. Они сотрудничали на самых разных уровнях, несмотря на то что в личных отношениях никогда не могли найти общего языка. Арни считал ее агрессивной, властной и мужеподобной. Высокая и худая, она ходила широкими шагами в туфлях на низком каблуке, носила твидовый пиджак, темные очки и огромную кожаную сумку на ремне. Однако она была умна, интеллигентна и обладала прирожденными организаторскими способностями. Так что в деловой сфере Арни прекрасно с ней ладил.

То, что Энн Эстергази была его женой и они до сих пор сохраняли финансовые связи, не предавалось широкой огласке. Когда ему требовалось связаться с ней, он не пользовался услугами своих стенографисток. Вместо этого он наговаривал сообщение на диктофон, хранившийся у него в столе, и отправлял кассету с пленкой со специальным посыльным. Посыльный доставлял кассету в художественный магазин, который принадлежал Энн в Израильском поселении, а ее ответ, если в нем была необходимость, оставлялся в офисе цементного завода, которым владел зять Арни – Эд Рокингхэм, муж его сестры.

Год назад, когда Эд выстроил дом для себя, Патриции и своих троих детей, он приобрел бесценное сокровище – собственный канал. Грубо нарушив закон, он вырыл канал для себя и теперь забирал воду из общественной сети. Даже Арни это привело в ярость. Но в то время иск не предъявили, и теперь канал, скромно названный в честь старшего сына Эда, катил свои воды на восемьдесят миль в открытую пустыню, так что Пат Рокингхэм могла позволить себе жить в прелестном уголке со своим газоном, бассейном и хорошо орошаемым цветником. В основном она выращивала большие кусты камелий, которые лишь ей удалось успешно культивировать на Марсе. Обрызгиватели вращались и поливали камелии целыми днями напролет, не давая им засохнуть и погибнуть.

Двенадцать огромных камелий, прямой вызов Арни Котту! У него были не слишком хорошие отношения с сестрой и Эдом. «И зачем они явились на Марс? – недоумевал он. – Чтобы тратить то, на что здесь идут неимоверные средства и усилия. Но для этого можно было оставаться и на Земле». Ему это представлялось абсурдным. Для Арни Марс был неизведанным местом, символизировавшим новый образ жизни. Вместе с другими поселенцами, и взрослыми и детьми, ему пришлось в процессе адаптации к новой жизни ежеминутно приспосабливаться к новым условиям, так что теперь они превратились в совершенно новых существ. И дети их, рожденные на Марсе, тоже были особенными, странными и в некоторых отношениях загадочными даже для собственных родителей. Двое его сыновей – его и Энн – сейчас жили в лагере, в пригороде Льюистауна. И когда он навещал их, ему не удавалось найти с ними общий язык: парни смотрели на отца пустыми глазами, словно ожидая, когда же наконец он уедет. Насколько мог судить Арни, мальчики были абсолютно лишены чувства юмора. И тем не менее они тонко чувствовали: могли бесконечно говорить о животных, растениях, пейзаже. У обоих были свои любимцы – марсианские существа, которые приводили Арни в ужас: огромные насекомые вроде богомолов, но размером с осла. Чертовы твари назывались боксерами, так как частенько становились на задние лапы и принимались колотить друг друга в ритуальной битве, которая порой заканчивалась смертью и пожиранием побежденного. Но Берт и Нед выдрессировали своих боксеров, чтобы те не слишком усердствовали и не съедали друг друга. И эти твари превратились в их друзей: дети на Марсе чувствовали себя одиноко, отчасти потому, что их было еще очень мало, а отчасти… Впрочем, Арни не знал почему. В огромных детских глазах прятался страх, словно им чего-то не хватало. Они становились замкнутыми, при каждом удобном случае уходили в пустыню. Назад в поселения они приносили совершенно бесполезные вещи – кости и остатки старой марсианской цивилизации. Совершая полеты на вертолете, Арни иногда видел сверху фигурки детей: они углублялись в пустыню и копались в песке, будто стремясь вскрыть поверхность Марса и уйти вглубь…

Арни открыл нижний ящик стола, достал маленький диктофон и нажал кнопку записи.

– Энн, нам надо встретиться и поговорить, – начал он. – В комитете слишком много женщин, и он неправильно действует. Например, в последнем приложении к «Таймc» меня встревожило…

Он умолк, так как лента в диктофоне со скрипом остановилась. Арни поковырялся в нем – пленка медленно двинулась и снова замерла.

«Я-то считал, что все отрегулировано, – раздраженно подумал Арни. – Неужели эти бездельники ничего не могут наладить? Неужели придется идти на черный рынок и покупать там новый за бешеные деньги?» Он даже вздрогнул от этой мысли.

Не слишком симпатичная секретарша, тихо сидевшая напротив в ожидании поручений, тут же откликнулась и достала карандаш и записную книжку.

– Обычно мне понятно, – принялся диктовать Арни, – как сложно содержать оборудование в рабочем состоянии при почти полном отсутствии запасных частей, учитывая местные климатические условия. И тем не менее я устал от постоянных просьб присылать компетентных мастеров для ремонта жизненно необходимых приборов, таких как, например, мой диктофон. Мне нужно, чтобы он работал, – вот и все. Так что если вы, ребята, не можете обеспечить его работу, я разгоню вас и лишу привилегий заниматься ремонтными работами в нашем поселении и в дальнейшем буду обращаться к сторонним компаниям. – Он кивнул, и девушка перестала писать.

– Отнести диктофон в мастерскую, мистер Котт?

– Нет, – прорычал Арни. – Занимайтесь своим делом.

Как только она вышла, он снова взял «Таймc» и принялся читать. Дома, на Земле, приобрести диктофон ничего не стоило; к тому же дома можно было… черт! Нет, вы только посмотрите, что они рекламируют: от старых римских монет до шуб, походного оборудования, бриллиантов, космических кораблей и яда против сорняков. Господи Иисусе!

Впрочем, сейчас ему требовалось срочно связаться со своей бывшей женой. «Может, просто заскочить к ней? – подумал Арни. – Неплохой повод, чтобы выбраться из офиса».

Взяв телефонную трубку, он распорядился, чтобы на крыше приготовили вертолет, затем покончил с остатками завтрака, торопливо вытер рот и направился к лифту.

– Привет, Арни, – поздоровался с ним симпатичный молодой пилот, выглянув из кабины.

– Привет, сынок, – откликнулся Арни.

Пилот помог ему забраться в специальное кожаное кресло, которое было выполнено по заказу Арни в местной мастерской, занимавшейся обивкой и драпировкой. Пилот занял место впереди, а Арни удобно откинулся на спинку и, положив ногу на ногу, распорядился:

– Поднимайся, а в воздухе я тебе скажу куда. И не волнуйся, я никуда не тороплюсь. Похоже, сегодня славный денек.

– Действительно хороший день, – откликнулся пилот, и лопасти вертолета начали вращаться. – Если не считать той дымки над грядой Франклина Рузвельта.

Не успели они взлететь, как в кабине включился радиопередатчик:

– Срочное сообщение. В открытой пустыне небольшая группа бликменов, умирающих от голода и жажды. Местонахождение по гирокомпасу – 4.65003. Всем воздухоплавательным приспособлениям к северу от Льюистауна немедленно направиться по указанным координатам и оказать помощь. Закон Объединенных Наций требует, чтобы откликнулись все коммерческие и частные корабли.

Сообщение было повторено еще раз холодным голосом диктора, говорившего с искусственного спутника Объединенных Наций где-то у них над головой.

Арни, чувствуя, что пилот меняет направление полета, заметил:

– Лети дальше, мальчик.

– Я вынужден им подчиниться, сэр, – возразил пилот. – Таков закон.

«О господи!» – с отвращением подумал Арни и отметил про себя, что парня надо уволить или по крайней мере отстранить от полетов, когда они вернутся.

Они летели над пустыней на приличной скорости, быстро приближаясь к месту, указанному в сообщении. «Черномазые бликмены, – думал про себя Арни. – И мы должны все бросать, чтобы вызволить этих несчастных идиотов, – не могут перейти свою собственную пустыню. А что они тут пять тысяч лет делали без нас?»

Джек Болен уже садился на ферму Мак-Олифа, когда до него донеслось срочное сообщение со спутника Объединенных Наций. Болен неоднократно слышал такие сообщения, и каждый раз они заставляли его вздрагивать.

«…группа бликменов в открытой пустыне… – бесстрастно сообщил передатчик, – погибают от голода и жажды. Всем летательным аппаратам к северу от Льюистауна…»

«Понял», – проговорил Джек Болен про себя, потом взял микрофон:

– Вертолет компании И поблизости с точкой 4.65003. Буду на месте через две-три минуты.

Он развернул вертолет к югу, прочь от фермы Мак-Олифа, ощутив несказанную радость при мысли о ярости Мак-Олифа, видящего, как он удаляется, и, вероятно, догадывающегося о причине. Меньше всего на свете бликмены были нужны крупным фермерам: обнищавшие кочевники, они то и дело являлись за пищей, водой, медицинской помощью, а то и просто по старинке просили милостыню. Казалось, ничто так не бесило преуспевающих фермеров, как то, что их использовали существа, землю которых они захватили.

Теперь откликнулся еще один вертолет.

– Мои координаты по гирокомпасу 4.78995,– говорил пилот. – Я на окраине Льюистауна. Скоро буду на месте. Имею на борту пищу и пятьдесят галлонов воды. – Сообщив принадлежность своего вертолета, он отключился.

Молочная ферма удалялась, а Джек Болен пристально всматривался в пустынную поверхность, пытаясь разглядеть группу бликменов. Вот они, точно. Пятеро, в тени небольшой каменистой горки. Не шевелятся. Может, уже умерли? Обнаруживший их спутник Объединенных Наций ничем бликменам помочь не мог. «А мы, которые можем им помочь, – какое нам дело?» – подумал Джек. Так или иначе, бликмены вымирали, а оставшиеся впадали все в большее отчаяние. Объединенные Нации защищали их. «Хоть какая-то защита», – подумал Джек.

Но что можно сделать с вымирающим народом? Эпоха коренного населения Марса закончилась задолго до того, как в 60-х годах в их небе появился первый советский корабль с телекамерами. Никто не пытался аборигенов уничтожить – в этом просто не было необходимости. И все же вначале они вызывали огромное любопытство. Открытие этого народа оправдывало миллиарды долларов, затраченных на посещение Марса. Настоящая внеземная цивилизация!..

Джек приземлился на ровный песок рядом с бликменами, выключил винт, открыл дверь и вышел.

Жаркое утреннее солнце тут же обрушилось на него, пока он шел к неподвижным бликменам. Они были живы: глаза у них были открыты и смотрели на него.

– Да хлынут дожди от меня на ваши бесценные особы, – произнес он классическое приветствие бликменов на их родном диалекте.

Подойдя ближе, Джек увидел, что группа состоит из двух морщинистых стариков, молодых мужчины и женщины, вероятно мужа и жены, и их ребенка. Очевидно, семья, пустившаяся пешком через пустыню в поисках воды и пищи; может, оазис, где они обитали, высох. Такие вынужденные переходы были типичны для бедственного состояния бликменов. Они лежали, не в силах двинуться дальше, иссохшие до такой степени, что напоминали груду овощной ботвы. В ближайшем будущем они, без сомнения, погибли бы, если бы их не заметил спутник Объединенных Наций.

Молодой бликмен медленно поднялся, преклонил колена и произнес слабым дрожащим голосом:

– Дожди, пролившиеся от твоего благословенного присутствия, мистер, придают нам силу и возвращают к жизни.

Джек Болен бросил свой термос молодому бликмену, тут же опустившемуся на колени. Тот отвинтил крышку и передал его неподвижно лежащим старикам. Старуха схватила термос и принялась пить.

Перемены в ней наступили мгновенно. Она на глазах возвращалась к жизни, с лица сходил грязно-серый оттенок смерти.

– Можно нам наполнить скорлупу? – спросил Джека молодой бликмен. На песке лежало несколько яиц пака – бледных пустых скорлупок. В этих сосудах бликмены переносили воду: уровень их технического развития был настолько низок, что у них не имелось даже глиняной посуды. «И тем не менее, – подумал Джек, – их предки создали великую систему каналов».

– Конечно. Сейчас прилетит еще один вертолет с водой. – Он вернулся к вертолету, взял свой ленч и передал его бликмену. – Еда, – объяснил он. Как будто они не знали. Старики уже вскочили на ноги и протягивали к нему руки.

За спиной Джека нарастал рев второго вертолета. Большая двухместная машина наконец опустилась, и вращение лопастей замедлилось.

– Я вам нужен? – крикнул пилот. – Если нет, полечу дальше.

– У меня не хватает для них воды, – ответил Джек.

– Ладно. – Пилот выключил пропеллер. Соскочив вниз, он вытащил большую пятигаллоновую канистру. – Пусть берут.

Вместе с пилотом Джек наблюдал, как бликмены наполняют свои скорлупы водой. Имущество их было скудным: колчан с отравленными стрелами, по звериной шкуре на каждого да ступки у женщин – единственная их ценность; женщина без ступки даже не считалась за женщину, в ступках бликмены готовили мясо и растирали зерна – все, что им удавалось добыть. Еще у них было несколько сигарет.

– Моему пассажиру не очень-то по душе такие распоряжения Объединенных Наций, – прошептал молодой пилот Джеку на ухо. – Он просто не понимает, что у них там наверху спутник, который регистрирует всех уклоняющихся от выполнения приказа. И штраф за это придется платить немалый.

Джек обернулся и посмотрел на вертолет. Внутри с самодовольным видом сидел плотный лысый мужчина. На хорошо упитанном лице было написано раздражение, и он не обращал никакого внимания на пятерых бликменов.

– Надо ладить с законом, – оправдывающимся тоном продолжил пилот. – Штраф-то наложат на меня!

Джек подошел к вертолету и обратился к лысому пассажиру:

– Вы разве не чувствуете удовлетворения, что спасли жизни пятерым людям?

– Вы хотели сказать – пятерым черномазым. – Лысый взглянул на него сверху вниз. – Я не называю это спасением людей. А вы?

– А я называю, – ответил Джек. – И буду называть впредь.

– Ну давай-давай. – Побагровев, лысый бросил взгляд на вертолет Джека и прочел название фирмы, которую тот представлял. – Посмотрим, к чему это тебя приведет.

– Человек, с которым вы разговариваете, – Арни, Арни Котт, – поспешно подойдя к Джеку, зашептал пилот. – Можем лететь дальше, Арни! – крикнул он.

Пилот исчез в кабине, и лопасти винта пришли в движение.

Вертолет поднялся в воздух, оставив Джека наедине с блик-менами. Они уже напились и теперь приступили к ленчу, который отдал им Джек. Пустая канистра валялась в стороне. Яичная скорлупа пака была наполнена доверху. Бликмены даже не взглянули на поднимавшийся вертолет. Впрочем, на Джека они тоже не обращали внимания, что-то бормоча между собой на своем диалекте.

– Куда вы направляетесь? – спросил Джек.

Молодой бликмен назвал оазис, находившийся далеко к югу.

– И вы надеетесь дойти до него? – поинтересовался Джек, указывая на стариков. – Они дойдут?

– Да, мистер, – ответил молодой бликмен. – Теперь, когда мы получили пищу и воду от вас и другого мистера, мы дойдем.

«Неужели им действительно это под силу? – подумал Джек. – Впрочем, они все равно не признаются, даже если сами понимают, что это невозможно. Расовая гордость».

– Мистер, – продолжил молодой бликмен, – мы хотим сделать вам подарок за то, что вы остановились. – И протянул что-то Джеку.

Пожитки их выглядели настолько бедными, что Джек был уверен – им нечего ему дать. Однако он протянул руку, и молодой бликмен вложил в нее маленький холодный предмет, что-то сморщенное и сухое, напоминавшее древесный корень.

– Это – водяная ведьма, – заметил бликмен. – Она принесет вам воду, источник жизни, мистер, в любое время, когда понадобится.

– А вам она помогла? – спросил Джек.

– Помогла, мистер, – хитро улыбнулся бликмен. – Она привела вас.

– А что же вы будете делать без нее? – поинтересовался Джек.

– У нас еще есть. Мы сами делаем водяных ведьм, мистер. – Бликмен кивнул на пожилую пару. – Они – не простые люди.

Рассмотрев водяную ведьму повнимательнее, Джек обнаружил у нее лицо и что-то отдаленно напоминающее конечности. Это была мумия какого-то живого существа: он разглядел скрюченные ножки, уши и… вздрогнул. Выражение лица чем-то напоминало человека, на нем застыла маска страдания, словно смерть застала существо, когда оно взывало о помощи.

– А как она действует? – спросил Джек.

– Раньше, когда человеку нужна была вода, он просто мочился на нее, и она оживала. Но теперь мы так не делаем; вы, мистеры, научили нас, что мочиться нехорошо. Так что теперь мы плюем на нее, и она откликается – открывает глаза, оглядывается, а потом открывает рот и призывает воду. Как призвала вас, мистер, и другого мистера, который сидел там и не вышел, большого мистера без волос на голове.

– Этот мистер – очень важный мистер, – заметил Джек. – Он глава поселения Союза водопроводчиков, ему принадлежит весь Льюистаун.

– Может быть, – откликнулся молодой бликмен. – Тогда мы не станем останавливаться в Льюистауне, потому что поняли: мы не понравились безволосому мистеру. Мы не дали ему водяную ведьму в благодарность за его воду, на самом деле он не хотел нам помочь: сердце его было не с ним, и руки его действовали не по доброй воле.

Джек попрощался с бликменами и вернулся в вертолет. Через мгновение он уже поднимался, а бликмены неторопливо махали ему снизу.

«Отдам водяную ведьму Дэвиду, – решил Джек. – Когда вернусь домой в конце недели. Пусть писает на нее или плюет, пусть делает с ней все, что угодно».