Сделка

Почувствовав тёмной глубиной тела, что солнце уже взошло, ядозубый шестилапый псевдоваран вылез из узкой извилистой норы, пополз по каменистой поверхности, оставляя на рыжей пыли следы лап и вихляющую борозду от хвоста, добрался до любимого валуна и залез на него. Такой же неподвижный, как камень под ним, псевдоваран лежал, закрыв глаза, и впитывал каждой чешуйкой лучи поднимавшегося над горизонтом светила. Он ждал, пока тело нагреется, пока кровь станет быстрой и негустой, пока появится достаточно энергии, чтобы отправиться ловить таких мягких, таких тёплых и сочных, таких вкусных прыгунков. Медленно наливаясь теплом, силой и сладким предвкушением охоты, псевдоваран ничего не успел почувствовать, когда ревущий поток из дюзы спускавшегося глайдера сорвал его с валуна и швырнул моментально обуглившиеся останки на острые клыки скал.

Когда пыль улеглась, громко лопнул люк глайдера. Ребристые подошвы полувоенных ботинок глубоко впечатались в ржавую поверхность пустыни. На тот самый валун, где погиб псевдоваран, пролилась жёлтая пенистая струя.

— Сколько у нас времени до их прибытия? — спросил, заправляясь, Ильбаз.

— Сорок стандарт-минут, — ответил бесплотный голос.

— Отлично. Выводи охотников на позиции.

— Каков будет боевой приказ?

— Убивать всё живое, что не я.

Со скрежетом глайдер высунул язык грузового трапа. По нему, издавая глухое гудение, поползли киберстрелки, похожие на огромных скарабеев со жвалами сдвоенных плазмомётов. Шесть «охотников» разместились на равном расстоянии друг от друга, оцепив периметр довольно большой площадки перед глайдером.

— Может, увеличим радиус? — неуверенно спросил Ильбаз.

— Полагаю, этого будет достаточно, — сказал голос.

— Ну ладно, пусть закапываются.

В ту же секунду киберстрелки ввинтились в грунт и исчезли, и когда осела пыль, даже невозможно было различить, где они только что стояли. Удовлетворённо кивнув, Ильбаз перебрался в тень, отбрасываемую глайдером, уселся в услужливо подлетевшее кресло с антигравом, сделал несколько жадных глотков из фляги и в который раз стал пытать искин об одном и том же.

— Дастур, какова вероятность, что она настоящая?

— По моим расчётам двадцать два и семнадцать сотых.

Ильбаз приложился к фляге и опять спросил:

— Варианты: откуда они могли её взять?

— Вариантов всего три. Первый — украли с секретных складов, на которых она хранилась в нарушение договора о ликвидации. Второй — украли с производства, на котором её сделали опять же в нарушение договора. Третий…

— Погоди, — перебил искина Ильбаз. — Кажется, летят!

Окуляры наползли на глаза, изображение плавно увеличилось, приобрело резкость, и тёмная точка меж перистых облаков в салатовом небе превратилась в снижающийся челнок. Его конструкция не была знакома Ильбазу. Если его глайдер формой напоминал бронированного поросёнка, то челнок чужаков был похож на гриб, садящийся шляпкой вниз. Он опустился почти в центре площадки, оцепленной охотниками.

— Пси-режим, — скомандовал Ильбаз, и теперь общение с искином проходило только в его голове. — Полное молчание в эфире. Пусть охотники работают автономно.

Приземлившийся челнок исчез во взвившемся пылевом облаке. Ильбаз машинально надвинул дыхательные фильтры на нижнюю половину лица. Зрительная система пыталась просканировать челнок во всех диапазонах: гамма, рентген, ультрафиолет, инфракрасный. Всё впустую. Челнок был хорошо экранирован, его тайна пряталась в силовом коконе, как птенец в яйце. Ильбаз по старой привычке нервно крутил в руках массивный золотой медальон с цепочкой.

Медальон очень неуместно смотрелся здесь, в дикой пустыне за сотню лиг от ближайшего поселения, ему требовался совсем другой антураж: высокие залитые светом залы с колоннами, толпы парадно замерших отборных зрителей, ступени с багряной дорожкой, ведущие в неведомую высоту. Такой же неподходящей была и простая стальная цепочка, которая диссонировала с крупными голубыми сапфирами и густо-розовыми шпинелями, украшавшими медальон. Здесь требовалась толстая золотая цепь, которая сытой змеёй могла бы лечь на плечи тому, кто водружает на себя этот медальон, а уж никак не серая плебейская сталь.

Ильбаз спрятал медальон в карман комбинезона, привычным плавным движением вытянул из-за плеча лучевую винтовку, привёл её в боевой режим. Он ждал. Ждал, когда прилетевшие покинут челнок. Густые секунды мучительно медленно просачивались из будущего в прошлое.

«Может, сами пойдём на штурм? Сможем мы их вскрыть?» — мысленно спросил он у искина.

«Не хватит огневой мощи. Они улетят быстрее, чем мы их расхлопаем» — был ответ.

Ильбаз скрипнул зубами от нетерпения. Почему они не выходят? Чего они ждут? Почему тянут?

«Приказываю: если через десять секунд они не высунутся, всем охотникам ударить одновременно. Начинаю обратный отсчёт. Десять. Девять. Восемь…».

Гигантский перевернутый гриб серебристого цвета по-прежнему неподвижно торчал посреди рыжей пустыни. Его длинная узкая тень была похожа на какой-то обрушенный обелиск.

Пять.

Четыре.

Три…

С грохотом распахнулись люки в ножке гриба, и из них одновременно выпрыгнули трое. Ещё в полёте они открыли огонь и продолжили стрелять, приземлившись. Ильбаз не успел даже поднять винтовку, а вокруг челнока в грунте уже дымились шесть оплавленных воронок на ровном расстоянии друг от друга.

За долю секунды Ильбаз осмотрел и оценил стрелявших: восьмилапый мохнатый вурти, киборгизированная лысая девка, рыжебородый здоровяк. Все с тяжёлыми плазмомётами в руках, вурти — с двумя.

— Приоритеты по целям, — скомандовал он, поднимая винтовку, — вурти первый, потом девка, потом рыжий.

Однако руки не почувствовали привычной вибрации оружия, автоматически нащупывающего названную цель. В голове зазвучал виноватый голос искина, не посмевшего без приказа выйти из пси-режима: «Утерян контроль над боевым модулем винтовки. Предполагаю нанозитное заражение и перехват управления».

Ильбаз швырнул мёртвую винтовку на землю и застонал от бессильной ярости. Так по-идиотски вляпаться в ловушку безопасников! За несколько секунд превратиться из хищника в добычу! Причём добычу бессильную и беспомощную.

В шляпке челнока-гриба тоже открылся люк, и из него вышли ещё двое. Первым шёл какой-то молодой парень в чёрных узких штанах, щегольском оранжевом жилете и лёгком незастёгнутом плаще. На поясе у него за широкий ремень был небрежно засунут ручной импульсатор. У парня были короткие светлые волосы, золотистая бородка и наглые голубые глаза. На пару шагов позади него шёл пожилой коротышка, желтокожий, узкоглазый, с широкой круглой шляпой на голове. Трое стрелков оставались стоять там, где стояли, а эта парочка направилась прямиком к Ильбазу.

«Есть ли связь с глайдером?» — обратился он мысленно к искину.

«Частично».

«Контроль над сокровищницей?»

«Полный».

«Приказываю, как только эти безопасники наденут на меня силовые кандалы, аннигилируй сокровищницу».

Голубоглазый щёголь остановился в пяти шагах перед Ильбазом и нагло осклабился.

— Добрый день! — сказал он звонким голосом. — Полагаю вы тот, кого мы ищем. Представьтесь, пожалуйста!

— Думаю, вы и так знаете, кто я, — хрипло ответил Ильбаз. В горле у него пересохло.

— И всё же будьте так любезны, назовите ваше имя, — настаивал голубоглазый.

«Вероятно, это им нужно для протокола», — подумал Ильбаз и сказал:

— Хорошо. Я скажу, кто я. Я — самый разыскиваемый на этой планете человек. Я тот, кто трижды высаживал на неё планетарный десант. Я сын и внук её законных владык.

Ильбаз достал из кармана и показал медальон — знак планетарной власти.

— Я тот, кто по праву рождения должен быть верховным правителем планеты. Я — Ильбаз-ар-Бархарам-низ-Уштра-но-Калеви!

— Отлично! Очень рад, что мы не ошиблись. Позвольте представиться, я — капитан… кха-кха, — внезапный порыв ветра взвихрил пыль, и голубоглазый закашлялся.

«Капитан?! — оскорбился Ильбаз. — Они прислали за мной всего лишь капитана?».

— … капитан Адаман, командир корабля дальней разведки «Стрекоза», — продолжил голубоглазый, откашлявшись, и повернулся к желтокожему. — А это мой квадромастер Ли-Хо.

Желтокожий почтительно наклонил голову.

Ильбаз опешил. Он ожидал слов: «Именем народного правительства планеты вы лишаетесь свободы». А тут какой-то капитан какого-то корабля дальней разведки, какой-то квадромастер.

— Я не понимаю, — честно сказал он. — Вы не из планетарной безопасности?

— Ни в коем случае! — капитан Адаман даже руками замахал, открещиваясь. — Мы вольные бродяги Галактики. И мы прилетели, чтобы совершить с вами честную сделку, о которой договаривались.

— А как тогда понимать это? — Ильбаз указал на одну из воронок, оставшихся от его киберстрелков. Протягивая в её направлении руку, он заметил, что до сих пор держит в ней медальон, и спрятал его в карман.

Капитан Адаман улыбнулся.

— Это? Я полагаю, какие-то нехорошие люди устроили на нас с вами засаду. Но мы вовремя заметили её, и наша силовая группа, — он кивнул в сторону вурти, девки-киборга и рыжего, — её успешно обезвредила. Можете не благодарить.

Ильбаз понял, что над ним глумятся. Но оставалось неясным, что же им всё-таки надо?

— Что вы от меня хотите?

— Мы хотим, как я уже сказал, совершить сделку. Честную сделку. Товар в обмен на деньги.

— Сделку? — не поверил Ильбаз. — Вы хотите сказать, что привезли сюда то… То, о чём мы договаривались?

— Давайте не будем стесняться называть задницу задницей, — сказал капитан Адаман. — Мы привезли кварк-глюонную бомбу. Вы ведь понимаете, как мы рисковали? Мы очень надеемся, что наш риск будет вознаграждён.

Только теперь Ильбаз позволил себе поверить, что это не обман, не ловушка, не розыгрыш, а именно то, ради чего он прилетел сюда.

— Я хочу взглянуть на товар, — сказал он.

— Совершенно законное и справедливое пожелание, — сказал капитан Адаман. — И мы с удовольствием его выполним.

Он обернулся и махнул рукой. В челноке что-то зажужжало, раскрылись широкие ворота, и из них плавно выдвинулся красный контейнер, напоминающий гигантский кирпич на антигравитационной подушке. Контейнер медленно подплыл к Ильбазу и капитану Адаману, остановился, одна из его стенок стремительно побледнела до полной прозрачности. Внутри лежала она. Её форма вызывала ассоциации с акулой — идеальной подводной убийцей. Три красных кольцевых полосы на хвосте и одна фиолетовая на морде удостоверяли, что она относится к категорически запрещённому во всех звёздных системах классу оружия.

Но одних лишь полосок Ильбазу было недостаточно.

«Дастур, — обратился он мысленно к искину, — просканируй её. Она настоящая?»

После небольшой паузы искин ответил:

«Внешние параметры полностью соответствуют имеющимся у меня данным о кварк-глюонном оружии. Доступное мне сканирование выявляет скрытую в ней значительную разрушительную силу».

— Нравится? — спросил капитан Адаман.

— Откуда она у вас? — ответил Ильбаз вопросом на вопрос.

— Сначала я бы хотел взглянуть на деньги. Покажите, что вы в состоянии её приобрести, и я охотно расскажу вам её историю.

Ильбаз опять обратился к искину, на этот раз вслух:

— Дастур, вытащи им сокровищницу. При любых попытках захватить её, или меня, или воздействовать на тебя — всё аннигилируй.

Из глайдера выплыл на антиграве большой чёрный шар, приблизился к Ильбазу, замер на уровне его пояса. Ильбаз провёл по нему пальцами, открылась крышка. В алых бархатных колыбельках дремали прозрачные капсулы с мелкими серыми кристаллами рарелия — одного из самых редких элементов во Вселенной. Универсальное средство оплаты.

— Здесь восемнадцать стандарт-капсул. Всё, что осталось от богатства моей семьи.

Капитан Адаман взглянул на сокровищницу довольно равнодушно, а вот квадромастер весь подался к ней, словно хотел глазами впитать в себя это богатство, и даже снял и прижал к груди шляпу. На голове у него в коротких чёрных волосах был выбрит орнамент в форме тройной спирали.

— Итак, где вы украли эту бомбу? — спросил Ильбаз.

— Мне обидно слышать, что вы подозреваете нас в воровстве, — ответил капитан Адаман. — Мы никогда ничего не воруем. Это наш принцип.

— Тогда где же вы её взяли? Купили?

— Нет. Нашли.

— И где же это, интересно, можно найти бомбу, которую называют «убийцей планет»? И называют справедливо.

— Очевидно там, где её использовали. На убитой планете.

Капитан Адаман произнёс это совершенно спокойно, даже буднично, но у Ильбаза по позвоночнику пробежал холодок.

— Вы хотите сказать, — произнёс он, — что высаживались на…

— Да. Мы побывали на Фульдоре, — сказал капитан Адаман, явно имевший склонность произносить названия, о которых во всей Галактике предпочитали помалкивать.

Ильбаз откашлялся, но горло не прочищалось. Он вспомнил о фляге и отпил несколько глотков.

— И что же вы делали на Фульдоре?

— Мы забрали оттуда кое-что.

— Мародёрствовали? Там?

— Вы второй раз нас обидели. Мы не мародёры. Я сам фульдорианец по происхождению. И мы летали туда, чтобы вернуть… ммм… некую оставленную собственность её законным владельцам. И в ходе этой экспедиции мы случайно наткнулись на невзорвавшуюся кварк-глюонную бомбу. Одну из десяти сброшенных на планету.

— Почему я должен верить вашим словам?

— Не должны. Но, может быть, вы поверите моим глазам?

— То есть?

— Я могу показать вам записи моих впечатлений от пребывания на Фульдоре.

— Думаете, я так просто пущу вас к себе в мозг? — недоверчиво сказал Ильбаз.

По лицу капитана Адамана прошла лёгкая волна раздражения.

— Послушайте, уважаемый. У нас и так, — он кивнул в сторону троицы с плазмомётами, — есть все преимущества. Если бы мы хотели что-то с вами сделать… Чего вы боитесь?

Ильбазу действительно уже нечего было бояться.

— Давайте ваши ментограммы.

Ильбаз увидел грязно-серое герметичное небо. От одного взгляда на это небо становилось душно, першило в горле, сотни иголок кололи лёгкие. На нём не было видно ни одного светила, тусклый мёртвый свет был словно размазан по нему, поэтому внизу царили вечные сумерки. В сумерках очень смутно виднелись поднимавшиеся по сторонам остовы многоэтажных башен, поросшие серым лишайником — одним из немногих видов, приспособившихся к разгромленной экологии планеты. В ушах стояла звенящая тишина, словно все звуки раз и навсегда были убиты криками миллионов погибших и десятков тысяч безуспешно пытавшихся их спасти. Хотя воздух для дыхания проходил через фильтры, обоняние улавливало в нём душный и давящий запах небытия. Идти по улицам между рядами мёртвых башен было тяжело, потому что ноги тонули то по щиколотку, а то по колено в чёрной пыли. Временами казалось, что здания — это просто какое-то причудливое геологическое образование, что в них никто никогда не обитал, но попадавшиеся местами транспортные средства, которые словно рука великана сгребла в огромные ржавые кучи, доказывали, что когда-то здесь жили люди. Вдруг между зданиями показался просвет, открывающий вид на широко простирающуюся долину, и несмотря на сумерки, долину можно было разглядеть до самого горизонта, потому что там, над горизонтом вставал титанический чёрный смерч, озаряемый сетью белых молний…

— Такие смерчи там бродят до сих пор, — сказал капитан Адаман Ильбазу, разум которого вернулся с мёртвой планеты на ещё живую. — На эту бомбу случайно наткнулись наши зонды-разведчики. Она упала в прибрежную лагуну и увязла в иле. Воду из лагуны высосал смерч, и мы смогли её…

— Почему она не взорвалась? — спросил Ильбаз. — Она неисправна?

— Дефективный модуль управления. Но мы всё починили, уверяю вас. Товар в идеальном состоянии.

— Ладно, поверю вам на слово.

На самом деле, Ильбаз уже получил подтверждение от искина, что ментаграммы содержат подлинные впечатления, а сканирование блока управления бомбы показало его исправность.

— Я беру ваш товар.

— Отлично! — воскликнул капитан Адаман, плюнул себе на ладонь и протянул руку Ильбазу. Подобного оскорбления стерпеть было никак невозможно!

— Да как вы смеете!.. — яростно захрипел Ильбаз.

— Я даю образец моей ДНК, чтобы вы передали мне управление вашей сокровищницей. А вы что подумали?

— Положите руку на крышку, — буркнул Ильбаз смущённо.

— Ну а ваше ДНК нам не нужно. К модулю управления бомбы вы легко сможете подключиться напрямую.

Капитан Адаман улыбнулся широкой белозубой улыбкой.

— Рад был иметь с вами дело, — сказал он и добавил. — Я не спрашиваю, зачем вам нужна кварк-глюонная бомба. Возможно, вы хотите её использовать как аргумент в вашей… эээ… дискуссии с планетарными властями. Может, вы решите её перепродать. Или обменять. Это не моё дело. У меня только одна маленькая просьба. Если вдруг вам взбредёт в голову фантазия взорвать её прямо здесь, то будьте так любезны подождать хотя бы двадцать стандарт-минут, чтобы наш челнок успел выйти за пределы атмосферы.

Ильбаз только промолчал в ответ.

Капитан Адаман вместе со своим безмолвным квадромастером, прихватившим оплату, и силовой группой скрылись в шляпке своего летающего гриба. Челнок загудел и, подняв тучи ржавой пыли, оторвался от земли и устремился вверх, в нежно-салатовое небо.

— Дастур, активируй бомбу, — приказал Ильбаз. — Давай обратный отсчёт.

— Десять, девять, восемь…

Война, длившаяся три поколения, теперь должна была закончиться. Его дед воевал, пытаясь удержать власть, но не смог. Отец воевал, пытаясь её вернуть, но тщетно. Сам Ильбаз потратил жизнь на это же. Он не смог победить врагов. Не хватило сил. Зато он сможет их уничтожить. Пусть он не победит. Но и они не выиграют. Это были последние мысли, мелькнувшие у него в голове, прежде чем одно маленькое мгновение вспыхнуло, словно сверхновая звезда, и превратилось в вечность.

Рыжий прыгунок долго лежал дрожащим комочком ужаса в самой глубине своей норки. Наверху что-то тряслось и жутко гремело, даже сквозь толщу грунта дошла тепловая волна, хотя и сильно ослабленная. Когда гром затих, прыгунок всё равно очень не хотел выбираться наружу, и только сосущий голод заставил его это сделать. Возле самого входа в норку он обнаружил странный предмет. Он был сделан из жёлтого металла, в котором торчали голубые и розовые камни, от него тянулся длинный хвост тоже из металла, но серого. Прыгунок тщательно обнюхал предмет и убедился, что он несъедобен, а значит, абсолютно бесполезен.

— А я говорил, что он не подождёт и двадцати минут, — сказал Ли-Хо.

— Да, Ли, ты, как всегда, оказался прав, — ответил Адаман, не отрываясь от управления челноком. — Но я до сих пор не уверен, стоило ли нам закладывать в бомбу обычную взрывчатку. Может, нужно было просто скрутить его и сдать за вознаграждение?

— Во-первых, — сказал Ли-Хо, назидательно поднимая указательный палец к потолку челнока, — мы получили бы намного меньше денег, чем он нам заплатил. А во-вторых, мне кажется, что так будет лучше для всех. В том числе и для него самого.