Сборник "Из дневников Кати Мезиной"

Валин Юрий Павлович Из дневников 3. Весна, дерьмо и прочая зараза
Из дневников Катрин М-К.

'…Вот вы говорите - "свобода выбора". А ведь сомнительная ценность, если взглянуть непредвзято. Куда проще когда "дан приказ ему на запад, ей в другую сторону". При условии, естественно, что приказ тот правильный. Опять же, если приказ однозначно дерь…, гм, нелегитимный и идиотский, а присяг и прочих клятв ты счастливо избежал, остается действовать в единственно возможном и правильном направлении. Впрочем, так исключительно редко бывает. Все мы знаем, кому присягали. Даже если очень хочется об этом забыть.

В общем, куда хуже, когда приходиться лично принимать, а главное, претворять в жизнь судьбоносные решения. Так и я сидела между войной и замужеством (занятиями сугубо разными, но схожими по своей изначальной вздорности), зубрила абсолютно ненужные мне науки и маялась… '

Весна, дерьмо и прочая зараза

Да что же это такое? Аж за ушами трещит. Катрин мучительно зевала весь день. Ночью мирно проспала пять часов. Обычно этого с лихвой хватало. Погода что ли меняется? Истомленная студентка с опаской выглянула из машины. Обычное весеннее небо. Под вечер натянуло облаков, но никакой белесой пелены. Собственно, и та пелена над мертвым холмом вспоминалась уже без былого ужаса. Лишь неприятные ассоциации.

Джип свернул с шоссе. Знакомые деревья. Глаза слипаются. Устала ты. Сегодня пятница. Завтра можно будет поспать подольше. Хотя для этого необходимо дописать реферат по топонимике.

В компании с Цуциком прогулялись до скал у реки. Вода поднялась, снег в горах стремительно таял. Поток нес коряги и целые древесные стволы. Да, рановато купаться. Пес скакал по прибрежным камням, уворачиваясь от пенных брызг. Катрин в очередной раз судорожно зевнула. Вот Цуцик, существо, освобожденное от писания рефератов, выглядит истинно счастливым. Закон природы. Может, ну ее к черту, эту археологию? Для того чтобы профессионально заниматься прахом веков, тебе придется заиметь мировоззрение похлеще Мышкиного. Действительно, побывав на Бьер-Та, даже самый отъявленный мазохист утеряет интерес к раскопкам. Человеки должны общаться с человеками, а не с древними призраками.

Катрин потрогала пригревшийся под курткой пистолет, махнула Цуцику. Пора возвращаться. Выпьем кофе и за компьютер. Под веки словно свинца залили. Привыкла к дневной сиесте на курортах, вот помучайся теперь.

С рефератом удалось расправиться только около часа ночи. Пес уже посапывал у камина. Нужно ему подстилку поменять. Сложенное втрое отставное покрывало уже узко малышу. Растет как на дрожжах, хвостатый.

Катрин добрела до душа, вернулась уже практически спящая. Повалилась на кровать. Даже сил толком укрыться не осталось. Ощупью сунула под подушку пистолет, сжала в ладони амулеты. О, боги, неужели завтра можно не тащиться в универ?

Сон рванулся навстречу как товарный поезд. Закрутило, завертело во тьме небытия…

Сонное сознание с трудом могло сориентироваться в мгновенной перемене.

Замок… Плиты пола. Понять в каком крыле замка очутилась, гостья не успела. Рядом оказалась Блоод. Как будто ждала. Только узнать прекрасную кровопийцу оказалось почти невозможно. Запавшие щеки, спутанные волосы, рубашка в пятнах. Большой живот, - ну это понятно. Больше всего Катрин напугало выражение полного отчаяния на желтом лице. Даже на цепи в подвале, в ту первую, памятную встречу, суккуб выглядела получше.

Янтарные глаза блеснули. Блоод что-то коротко сказала. Вернее, прошипела. У Катрин мелькнуло подозрение, что сегодня ее в "Двух лапах" не очень-то рады видеть. Эта проклятая сонная абсолютная глухота ужасно мешала общению. Блоод нетерпеливо и резко махнула рукой. Катрин, вернее, ее эфемерное воплощение, тягуче обернулась. Энгус лежал на кровати. Укутанный до подбородка. Заострившийся нос, яркие пятна румянца на щеках. Похоже, жар. Ранен?

Блоод, догадавшись, откинула одеяло. Вернее все три одеяла: ее муж лежал под двумя меховыми и одним шерстяным покровом. Простыня прилипла к телу. Блоод бережно, но быстро сдернула простыню. Энгус был обнажен, но сейчас его змеиноглазой супруге было не до надуманных человеческих приличий-неприличий.

Худое бледное тело в поту. Явный жар. Похоже температура не ниже сорока. Никаких повреждений. Разве что сыпь какая-то на боках и животе. Болезнь?

Суккуб подняла с сундука таз. Выразительно распахнув клыкастый ротик, показала. Понятно, была рвота. По-видимому, прошла. Сейчас супруг в забытье. Отравление? Что-то иное? Глянуть бы в зрачки…

Чутко прислушивающаяся Блоод, коснулась когтистыми пальчиками лица супруга. Похоже, свободно читает мысли гостьи. Открыла рот неподвижного мужа, другой рукой поднесла свечу…

Катрин чувствовала себя совершенно беспомощно. Самый глупый медицинский осмотр в мире. Заглядывать в горло, в зрачки, не в силах ни о чем спросить, ни пощупать пульс. Ты же совершенно не врач. Лишь скромные навыки первой помощи в полевых условиях. Огнестрельные, колото-резанные ранения, да простые переломы - вот твой предел.

Что все-таки случилось?

Блоод уверена, что ты поможешь.

Энгус шевельнулся. Шире приоткрыл рот. Лицо исказила жалобная гримаса.

Блоод укрыла мужа одеялами, подоткнула с боков.

Катрин знала, что можно посоветовать. Проверенные методы не нанесут вреда практически при любом диагнозе. Но как сказать, когда ты дух бесплотный? Кроме того, если методы и средства элементарны - в "Двух лапах" их наверняка знают и применяют. Как средневековый терапевт Фир-Болг опытнее тебя в тысячу раз. Или с ним тоже что-то случилось?

Сколько времени Энгус находится в таком состоянии? Один из ключевых вопросов.

Блоод нетерпеливо манила за собой. Катрин сделала усилие, поплыла следом…

Как жутко… Поле боя никогда не производит такого гнетуще-безнадежного впечатления. Там все-таки люди не лежат плотными рядами. Пол каминного зала был сплошь забит лежащими людьми. Огонь камина и светильников освещал знакомые и незнакомые лица. Мужчины и женщины лежали вперемежку. Не ад, хуже ада.

Молодую женщину, лежащую у самых дверей, начало тошнить. Блоод скользнула мимо бесплотной Катрин, подхватила ведро и тряпку, опустилась на колени. С ее торчащим животом занятие не из легких. Когда Бло рожать? Маленький может появиться в мертвом замке.

В дальнем конце жуткого лазарета шевелились тени. Катрин узнала сгорбившегося Фир-Болга. Старик возился с какими-то горшками. Рядом мелькал кто-то крошечный. Гостья с трудом сообразила - клуракан. Да, пиво сейчас в "Двух лапах" спросом не пользуется. Нужны сиделки.

Темные стены начали дергаться, бледнеть. Сон рвался на лоскуты, уходил.

Блоод выпрямилась. Катрин успела заметить слезы, бегущие из янтарных глаз.

"Я приду". Как это сказать? Или Блоод и так поймет?

Катрин скатилась с кровати. Стукнулись о пол колени. На подстилке подпрыгнул ошарашенный Цуцик.

- Остаешься на хозяйстве. Не балуй, - рявкнула хозяйка, торопливо натягивая трусы.

…Так, ничего бы не забыть. Рюкзак с "малым лесным набором" всегда наготове. Свитер, теплая куртка, носки, ботинки. Все это может не пригодиться, но узнаем потом. Пистолет в кобуре, ножи. Телефон, деньги и кредитная карта… Пока все это очень даже нужно.

- Найни…

- Да, Госпожа.

- Через час жду на въезде в университетский городок. Нужен адрес профессора Лазерсона. И подумай, где прямо сейчас можно достать большое количество лекарств.

- Каких?

- Я думаю. Въеду в зону сотовой связи, перезвоню.

…Цуцик остался уныло сидеть на ступеньках. Прощаться некогда. Стволы деревьев прыгали в свете фар. Джип вылетел на лесную дорогу. Ветви щелкали и хлестали по крыше машины…

…Катрин ненавидела гнать. Если летишь на многосильном транспортном средстве очертя голову, значит, случилось что-то плохое. Ну, или ты сам клинический идиот. Промелькнула спящая, озаренная единственным фонарем "Миля". Херисс экономит электричество. Впрочем, здесь ночью все равно не ездят. Можно прибавить газа. Двигатель "Индейца" удивленно взревел. Столько из него еще не выжимали…

…Взглянуть на телефон. Столбик уровня сигнала сотовой сети потихоньку рос.

- Найни, ты на месте?

- Да, Госпожа.

- Адрес?

…Профессор Лазерсон жил в университетском городке. Удачно, это близко. С лекарствами сложнее. Единственная аптека в кампусе. Еще одна дежурная в Нью-Бридже. Где еще? Найни обещала подумать…

…Джип взвизгнул тормозами, машину занесло. Найни, торчащая у своей крошечной "Хонды", отшатнулась.

- Садись!

Девчонка поспешно запрыгнула в салон. Катрин свернула к кампусу, с разгону, через бордюры газонов, проскочила на университетскую улочку.

- Госпожа, штраф…

- Заплатишь, - буркнула Катрин…

…Профессор Лазерсон жил в отдельном коттедже у университетского пруда. Сказать, что разбуженный врач был изумлен, - приуменьшение. Хорошо, что спросонок дверь открыл. Катрин мягко, кончиками пальцев затолкала профессора на кухню и собственноручно включила кофеварку. Лазерсон ошеломленно следил за тем, как она хозяйничает. Гостья заставила его глотнуть кофеина, и начала допрос…

…-Целое племя? Ранее не контактирующее с цивилизацией? В полосе умеренного климата? Вы, что шутите? - изумился профессор.

- Вы же меня немного знаете. Я, что, похожа на девчушку, обожающую ночные розыгрыши? - с мягкой укоризной спросила Катрин.

- Пожалуйста, помогите нам, - пискнула Найни…

…Верить в реалистичность поставленной задачи упрямый профессор отказывался, но к счастью, с академической точки зрения проблема его заинтриговала. Больше всего Лазерсона возмущала бедность клинической картины. Катрин догадалась соврать о видеоконференции, по техническим причинам прошедшей без звука…

…Появилась успевшая причесаться супруга профессора, взяла на себя кофейные хлопоты. Лазерсон увлеченно излагал избранной публике две наиболее вероятные версии причин возникновения эпидемии. Катрин глотала кофе, старалась задавать умные вопросы. Торопить профессора не стоило. Лучше запоминать все, что он изречет. Неизвестно как дело обернется на месте. Возможно, ты сама предоставляешь ложную информацию. Многое ли можно заметить за несколько минут сна?..

- Где можно достать этот леникол? В объеме - сто тридцать - сто пятьдесят курсов.

- Да вы всерьез? - изумился грубо оторванный от остроумных теоретических построений профессор.

- Я вас умоляю, - Катрин поскребла ногтем по циферблату своих часов. - Не томите. Время такая текучая дрянь…

- Фармацевтический центр в Эдмонде. Если заказать утром, то они успеют приготовить к…

- Не пойдет. Извините, но необходимо срочно. Сколько доз может быть в местных аптеках?

- На двадцать, может быть, на тридцать курсов. Видите ли, мисс Бертон…

- Я поняла. Где еще, если не в аптеках?

- Возможно на кафедре у профессора Асанали, - осторожно сказал Лазерсон. - Он ведет серию экспериментов с малоприятными бактериями. Но, откровенно говоря, не думаю, что имеет смысл обращаться к нему за помощью…

- Почему?

- Профессор Асанали мерзкий, старый, упертый идиот, - пискнула Найни.

- Перестаньте болтать глупости! - замахал руками Лазерсон. - Профессиональная этика не позволяет мне слышать подобные отзывы о коллеге. Не ожидал от вас, мисс Видрон…

- Мы убедим профессора. Полагаю, я найду серьезные доводы, - заверила Катрин.

- Я мог бы ему позвонить, - замялся Лазерсон. - Иначе он может вас вообще не впустить.

- Буду вам крайне признательна, - склонила голову Катрин. У нее было предчувствие, что если сразу начать с выбитой двери, профессор Асанали будет гораздо сговорчивей. Впрочем, всегда лучше попытаться уладить дело интеллигентно. Вот только время поджимает…

…-И речи об этом быть не может, - заявил мелкокалиберный, ближневосточного вида, хам, по недоразумению получивший профессорскую степень и право преподавать. - Какие только фантазии не приходят в голову современным девицам. Не будь сейчас так рано, я бы вдоволь нахохотался. Леникол, замечательно! Я принял вас исключительно из профессионального уважения к профессору Лазерсону. Кстати, можете ему передать, что если он сам попался на глупый розыгрыш, то совершенно незачем втягивать в примитивную шутку меня.

- Мне нужен этот чертов леникол. Не менее ста курсов, - заявила Катрин, давая профессору еще одну маленькую отсрочку.

- Мисс, да вы не понимаете, о чем просите. Вы вообще с какого курса? Что за профанация? Что такое сто курсов леникол? Вы собираетесь его колоть мужчинам, женщинам, или коровам? И от чего именно вы собираетесь лечить несчастных? Пожалуй, это вам покажется невероятным, но дозировка препарата зависит от подобных незначительных мелочей. Судя по всему, вы не имеете никакого отношения к медицине?

- Не имею. Но мне нужен леникол.

- Что вы заладили как белокурый попугай?! - вскипел профессор Асанали. - Леникол не имеет ничего общего, ни с наркотиками, ни с ядами. Вам, что, не приходит в голову потребовать что-то поинтересней? Глупо! Мисс Видрон, вы притащили ко мне совершенно спятившую наркоманку? Впрочем, чего ждать от такой особы как вы?! Вы и сами-то…

- Пасть закрой, - Катрин со вздохом выдернула из кобуры под курткой пистолет.

- Так бы сразу и сказали, - язвительно улыбнулся профессор. - Мне, знаете ли, не раз угрожали наркозависимые и крайне неуравновешенные особи. И многие размахивали оружием. Была даже двустволка…

- Я размахивать не буду, - заверила Катрин. - Мне очень хочется прострелить вам колено, но пока пистолет лишь наглядное средство подтвердить крайнюю серьезности моих намерений. Давайте подойдем к проблеме с другого конца. Да, - сначала поднимите руки за голову. Так вам будет понятнее. Тебя, Мышь, тоже касается - задирай руки. И сразу перейдем к сути. Вот моя кредитная карточка. Думаю, - четыреста долларов за курс леникола - вполне приемлемая цена. По-крайней мере кокаин, не говоря уже о героине, если брать оптом, обошелся бы мне дешевле. Так, профессор?

- Для наркоманки вы чересчур оригинальны, - пробормотал профессор.

Катрин сунула карточку Найни.

- У кафе банкомат. Снимешь деньги. Если не хватит, соберешь у других банкоматов. Потом аптека. Заберешь весь леникол и остальное по списку. А мы с профессором подсчитаем, что имеется в лаборатории.

Найни сняла руки с затылка, схватила кредитную карту и исчезла за дверью…

До лаборатории было минут пять пешком. Профессор Асанали, которому не удалось переодеть пижамные брюки, брюзжал всю дорогу. В основном на неведомом налетчице языке.

- Профессор, можете крыть меня и по-английски. Мне-то все равно, а вам будет приятнее знать, что я понимаю. Только давайте не будем впутывать в эту историю охранников. Вдруг придется подстрелить невинного человека, а я в глубине души добрая и милая девушка.

- Вы абсолютно сумасшедшая девица, - надуто сказал профессор. - Я бы даже вам поверил, если бы вы начали с чего-то поумнее, чем эта ересь про затерянное племя. Что-то я не понимаю, какого дьявола вы…

- Я вас умоляю, профессор, все предельно понятно, доступно, только нет времени объяснять. Честное слово. Я бы вам даже отсосала за этот хренов леникол, но опять же нет времени.

- Ого, я еще помню времена когда подобные предложения звучали регулярно, - нагло заметил коротышка. - Что ж, вынужден признать, это получше чем раздробленная коленная чашечка. Давненько мои студентки не поднимали столь интригующие темы.

Катрин хмыкнула:

- А вы не такой уж зануда. Репутация обманчива.

- Ну, о вас, мисс Бертон много говорят.

- Правда? Перескажите когда-нибудь. Но сейчас мне срочно нужен леникол.

Они прошли мимо сонного охранника, профессор отпер дверь лаборатории.

- Ладно, убедили, - сказал профессор, снимая пальто. - Получите свой препарат. А в тюрьму мы вас всегда засадить успеем. Или в психбольницу…

Катрин смолчала. Опять психбольница. Похоже, практически все дороги цивилизованного мира ведут именно туда.

Профессор возился в шкафах, неразборчиво ворча себе под нос. Мелькали довольно грубые словечки. Катрин нетерпеливо топталась у двери.

- Сядьте, мисс. Вы меня отвлекаете… - буркнул Асанали.

За окном начало светлеть.

…-Итак, шестьдесят пять курсов, рассчитанных на взрослого человека. Вот таблица дозировок, - профессор поставил на столик четыре флакона, положил несколько листов компьютерных распечаток. - Имеем еще двадцать четыре стандартных ампулы. Итого - примерно на девяносто человек. Больше этого антибиотика вы из меня не выдавите ни капли, хоть оба колена прострелите.

- Верю.

- Вот и прекрасно. Забирайте и проваливайте. Где ваша дурочка-подруга?

- Не называйте ее дурочкой.

Профессор пожал плечами:

- Меня и самого называют старым кретином. Но из уважения к вашему пистолету, называть умственно неполноценную мисс Видрон 'дурочкой' больше не буду. Но все равно - проваливайте поживее. Или вам еще что-нибудь нужно?

- Ну, если вас не затруднит, - Катрин помнила список препаратов наизусть.

- А в вашем безумии есть своя система, - заинтересовано объявил Асанали. - На досуге попробую ее разгадать. Если вы мне, конечно, не отстрелите что-нибудь необходимое для исправного функционирования аналитического аппарата. А эту кучу медикаментов я вам соберу. Ничего ценного или наркосодержащего здесь не вижу. В приюте для бездомных выбор фармакологии куда достойнее. Вы уверены, что не требуются более действенные препараты?

Ответить Катрин не успела. В лабораторию влетела Найни. Вид у нее действительно был ненормальный.

- Что с тобой?

- Ничего. Просто у меня полно денег, а на улицах никого нет. Я съездила в город. В трех аптеках нашлось только двадцать четыре курса. Все остальное купила полностью, - Найни принялась выгребать из сумки упаковки ампул, пакеты шприцов, блистеры с таблетками и ворох банкнот.

В лаборатории нашлась сумка первой помощи. Катрин спешно заменила ее содержимое. Придвинула профессору растрепанную кучку денег.

- Не будем мелочиться, - пробурчал Асанали, на глаз отделяя треть: - Этого хватит на покрытие убытков факультета. И учтите - себе я куплю приличную бутылку настоящего коньяка. Лучший антидепрессант. К тому же мне придется самому покупать лекарства. Проваливайте, идиотки…

…-Сворачивай в лес.

Хорошо когда не переспрашивают.

Найни вырулила на узкий проезд в рощу. Вокруг стояли редкие сосны. Вдалеке еще виднелись крайние здания кампуса.

Катрин выпрыгнула из машины. Взяла рюкзак, сумку с чересчур ярким красным крестом.

- А я? - тихо спросила Найни.

- Ты присматриваешь за псом и домом, штудируешь журналы мод и сдаешь курсовую на отлично.

- Когда вы вернетесь?

- Не знаю. Кредитка у тебя. Пистолет спрячь надежно. Даже если я не вернусь, - помни, что мне обещала. Спи с теми, с кем спала бы я. Бей по роже, тех, кого била бы я.

- Возвращайтесь, моя Госпожа, - Найни беззвучно заплакала.

- Пока, Мышь. Не вздумай быть глупой, - Катрин быстрым шагом двинулась вглубь рощи.

13.Домашний режим.

Тело приготовилось к сотрясению, к боли в позвоночнике от удара о землю. Удар последовал, но неожиданно длинный, скользящий. Шокированный Переходом организм воспринимать что-либо отказывался. Катрин инстинктивно выпустила ремень рюкзака и пристегнутой к нему сумки. Падение-скольжение продолжалось. Куртка задралась - спина скользила по холодному и колкому. Органы чувств, наконец, довели до мозга первую информацию, - тело скользило вниз по крутому склону. Катрин взвыла, увидев летящий навстречу древесный ствол. Затормозить все-таки удалось: сначала каблуками, потом подошва уперлась в ствол березы. Хорошо, что ногами вперед "ехала". Скоростной спуск можно было признать успешным. Тут Катрин вновь взвыла - обе ноги пекло огнем. Ругаясь и шипя, стащила с себя обувь. Ботинки превратились в черт знает что. Стойкая к любым нагрузкам ткань вокруг люверсов оплавилась, шнурки превратились в короткие обрывки. Плотные носки оказались прожжены рядком ровных дырочек. На коже подъема обеих ног ярко розовели пятна ожогов.

Хорошенькое начало. Действительно, во время Перехода, лучше не иметь на теле металла. И вообще, стоило разуться.

Катрин сидела на крутом склоне берега. Собственно, можно сказать, уже под склоном. До речной воды оставалось метра три, плюс узкая прибрежная полоса. Мутная вода облизывала склон. Ага, здесь тоже половодье. Но снега лежит куда больше…

Катрин потерла лоб. Успела поцарапать. Что-то все идет не так. Ведь намеривалась оказаться на берегу у замкового брода. Идея свободного Перехода проста - чем отчетливее представляешь место, в которое желательно попасть, тем точнее 'приземление'. Метить в сам замок нежелательно - можно пересечься с другим сознательным индивидом или с капитальной стеной строения. Теоретические тонкости и обоснования Катрин никогда не интересовали, да их ей тогда никто и не собирался объяснять. Спасибо что вообще подсказали о возможности "прыгать" без всяких секретных лабораторий и компьютерных расчетов. Риск? Куда же без него? Но прыгать в неизвестное место опаснее на несколько прядков.

Ладно, жива. Уже хорошо. "Двух лап" не видно. Что нехорошо. А где груз?

Морщась, специалистка по адаптации торопливо карабкалась наверх. На склоне, покрытом рыхлым снегом украшенным проплешинами голой земли, виднелся отчетливый след спуска. Ну, ты бобслеистка. Ноги сильно жгло. Вот дурища, не додумалась разуться.

Рюкзак, сумка, валялись в целости и сохранности на гребне обрыва. Катрин вытащила маленькую аптечку, с которой ходила на рыбалку да и просто в лес. Удачно, что не додумалась оставить дома. Бальзам от ожогов вроде бы действовал. От мази кожу начало холодить. Отлично, - больше всего пугала вероятность притащить в "Две лапы" груз ампул и склянок с испорченной и совершенно никчемной жидкостью. Леникол мог превратиться не только в водичку, но и во что-то похуже. Насколько было известно Катрин, еще никто не пытался перебрасывать Прыжком оптовые партии антибиотиков.

Катрин, поглядывая на реку, торопливо соорудила временные шнурки из куска толстой лески, нашедшейся в рюкзаке. Куда же тебя занесло? Дышится иначе. Это ощущение ты отлично помнишь. Иллюзия, что легкие увеличились чуть ли не вдвое. Каждый вдох - истинный кайф. Весна, талый снег и сырая земля… Запахи бьют в голову как крепкое спиртное. Хоть закусывай. Да, кстати, с завтраком тебе не повезло.

Ремень с ножнами 'лесного' клинка лежал в рюкзаке. Хоть здесь все оказалось в полном порядке. Катрин опоясалась. Нужно было что-то посолиднее прихватить. Хотя бы топор. Кто ж знал, что окажешься непонятно где? Маленький складной нож перебрался в правый карман куртки.

Катрин выпрямилась.

Итак…

Будем считать, что промахнулись не слишком сильно. Мир как бы тот. Район как бы тоже тот. Река… - как бы похожа. Если все "как бы" относительно нормально, попробуем сориентироваться.

Солнце блеклое. Почти не греет, но определиться по сторонам света помогает. Скорее всего, нужно двигаться вверх по течению реки. Окрестности замка Катрин знала хорошо. Северо-запад вообще изучен досконально. Там и охотилась, и к горам в ту сторону ходила. Река течет с севера на юго-восток. Выше по течению от "Двух лап", с приречных холмов отлично видны горные хребты. Отсюда никаких пиков не различить, лишь густой непролазный кустарник на другом берегу и пологий склон ближайшего холма. Значит, идем на север.

Что ж так холодно? Словно и не конец апреля. Катрин попробовала застегнуть куртку. Как же, - металлический замок "молнии" немедленно отвалился. Путешественница ковырнула пальцем прожженную дыру свитера. Как еще футболка не прогорела? Нужно было раздетой перемещаться. Учтем…

Катрин вскинула на спину рюкзак, подхватила сумку. Плюнула с обрыва. Ага, дурные привычки возвращались.

Вперед.

Бежать было сложно. Попадались звериные тропы, но в нужном направлении, вдоль реки, они вели редко. Отпечатки оленьих копыт, дорожки кабанов, волчьи следы, еще чьи-то отметины, глубокие и размашистые. Разглядывать некогда. Катрин шла-бежала, стараясь срезать излучины реки. Главное - сохранять темп. Уже где-то середина дня. Сил хватает, но жутко мешает обувь. Испытанные удобные ботинки с высоким берцем, немного подгорев, перестали быть удобными. Шнурки из лески вышли паршивенькие, но куда больше мешали расползающиеся носки. Думать, расползаются ли они от прожженных дырок, или от неизменного разрушительного эффекта Перехода, опять же некогда. Возиться с новыми шнурками и утешать пустой протестующий желудок тоже не время.

Проломиться сквозь ивняк, перебраться по скользким камням через ручей, - здесь, ближе к руслу реки, берег проходимый… В ботинках хлюпает вода. Давно уже хлюпает, растворяет остатки носков. Короткий привал мы уже себе позволили. Залепили пластырем обожженные места на подъемах стоп и потертые пятки. Лепили экономно, - пластыря мало, а было бы неплохо обмотать ступни целиком.

Опять кусты лезут в самую воду. Ох, мангры холодильные. Бурлит вокруг стволов непрозрачная вода, плывут сучки и льдинки. Поздняя здесь весна.

Придется обходить. Весна поздняя, но путнице жарко. Куртка схвачена ремнем с ножнами кухонно-хозяйственного оружия. Нет, не для этого леса клинок. Не могла запастись настоящим оружием, идиотка законопослушная. Непонятные следы на сырой земле и остатках снега частенько заставляли вздрагивать. Может это тот снежак? Раньше видеть не довелось.

Все равно не верилось. В Прыжке всегда так: плоть бренная (и башмаки паленые) уже здесь, а часть мозгов еще не подтянулась. Медлителен разум человеческий. Да, следы следами, воздух воздухом, но неужели ты опять Здесь? Так быстро, так неожиданно…

Не думай. Некогда думать, и вообще отвлеченные мысли сейчас - самое вредное занятие. Если шагаешь не туда, то сможешь всю оставшуюся жизнь совершенно не о чем ни думать. Потому как не голова у тебя, а жопа ушастая, белобрысая.

Почему земля такая неровная? Катрин вскарабкалась на очередной пригорок, оперлась плечом о сосну, и с ненавистью поправила медицинскую сумку. И какая сволочь ее конструировала? По коридорам клиники градусники торжественно носить? Ремень натер плечо даже сквозь плотную куртку. Нужно было все в большой рюкзак сложить. Да где его взять? У профессоров? Не готова ты к делу. Э, как обычно.

Двигай, двигай ногами. Скоро уже вечер.

Катрин заставила плечо оторваться от такого удобного, такого сочувствующего соснового ствола. Дыхание с хрипом вырывалось из горла. Этак ничего кроме себя ты не слышишь. Хрен с ним, попадется любознательный вег-дич, придется прирезать на ходу. Не тормозить же движение из-за таких мелочей? Интересно, снежаки к себе в горы уже вернулись?

Глаза уже нащупывали-просчитывали лучший путь. Здесь удобнее шагнуть… схватиться за ветку - дальше ложбина, полная снега. Могут прятаться камни. Потом маленький подъем…

Стоп. Катрин смотрела на ту сторону реки. Старая ива, одна из ее толстых ветвей склонилась, далеко легла на воду. А ты ведь здесь когда-то привязывала челнок.

Катрин сняла с плеча сумку и в некоторой растерянности огляделась. Ну да, вон там крошечный островок, сейчас почти не виден, но вот под той корягой ты определенно подсекла симпатичного судачка. Куда же ты, дура, сейчас смотрела? Все из-за отсутствия листвы. Все голое, чужое…

"Две лапы" Катрин увидела, когда уже начало темнеть. Замок казался чернее и крупнее, чем помнилось. Пустынный широкий брод, подъем с дорогой в оплывших сугробах… Больше ничего уже не разглядеть.

Катрин покачивалась, уперев руки в колени. Горло и измученные легкие жгло огнем. И кристальный воздух не помогает. Проклятая сумка свисала с шеи как камень с несчастной Му-Му. Снять груз сил не оставалось. Потом не поднимешь. И радоваться нет ни сил, ни смысла. Пришла. Вот только не поздно ли?

Ага, постой здесь, погадай, гадалка фигова.

Брод… Ну, вот и открыла сезон водных процедур на открытом воздухе.

Катрин вымокла до горла. Чертовски холодно. И течение как в горах, - просто сшибает с ног. Особенно когда держишь поклажу над головой.

У, бодрит, мать его. Катрин поспешно надела пристегнутую к рюкзаку и оставшуюся относительно сухой, куртку. Отдуваясь, попробовала ускориться. В гору ноги бежать категорически не желали, но согрелась живо.

Есть следы или нет? Слишком темно чтобы разглядеть.

Старый ров, и раньше мало напоминавший оборонительное сооружение, сейчас с трудом угадывался. Снегу навалило доверху, этакий слой и до лета может не растаять. Зато мост здесь привели в порядок: подправлены перила, щели в настиле аккуратно залатаны. И ворота в полном порядке: явно на совесть отремонтированы еще осенью. Катрин в некоторой нерешительности огляделась. Ворота, конечно, в порядке, но они наглухо закрыты. Никто тебя не окликает, не орет строгим голосом. Похоже, дела в замке плохи. Охранять некому, а возможно, уже и некого. А ты что ждала? Медикаменты зачем волокла?

Глупо. Без веревки с хорошей "кошкой" на стену не забраться. Катрин еще раз огляделась. Вдоль рва вроде бы тянется узкая тропинка. Возможно, звериная. Может, здесь кошек развели? Людям бродить вдоль стен незачем. Уж кому-кому, а тебе известно что "Две лапы" равно хорошо защищены со всех сторон.

Катрин болезненно поморщилась. Хозяйка ты или курей пришла воровать?

От удара толстые, окованные железом, брусья ворот глухо и недовольно загудели. Катрин яростно лупила в створку каблуком ботинка. Вот для сего занятия испорченные ботинки еще вполне годились.

- Живые есть? Открывай! Свои пришли!

Собственный голос казался нелепо звонким и оскорбительным, - все равно, что в ту пещеру с драконом орать. Вокруг тишина. Темнота окончательно заливала землю. Последние мгновения, когда в воздухе еще носиться отзвук сырого весеннего дня.

Тишина. Не хотелось думать что мертвая, но по-другому и не подумаешь. Хоть бы ворона каркнула. Даже журчание поднявшейся бурной реки не слышно.

Катрин оперлась задом о ворота. Сердце билось как-то странно. Этого еще не хватало. Ты здорова как лошадь. И справка о том есть. Весь день галопировала как дюжина профессиональных марафонцев. Перестань, что бы ни случилось, внутрь ты попадешь.

Пятка заныла от ударов. Леди-хозяйка бухала каблуком с упорством метронома.

- Есть кто живой?! Отзовитесь. Ау! Хоть кто-нибудь? Отзывайтесь, мать вашу, немедленно! Хозяйка пришла, что б вам…

От собственного ора звенело в ушах. Катрин закашлялась, сплюнула.

- Открывайте немедленно! Или шкуру сдеру! Есть живые?!

- Не кричи. Есть.

Катрин отпрыгнула от ворот, задрала голову. Из надвратной башни кто-то выглядывал. Разглядеть в темноте невозможно, но этот шелестящий голос мы узнаем всегда.

- Блоод!? Что там у вас делается?

- Иди вдоль стены. От реки. Увидишь блок. Ворота я одна не открою.

Катрин подхватила поклажу, и поспешно двинулась вдоль стены. Тропинка к ночи подмерзла, подошвы вихляли на комьях грязи. Приходилось задирать голову. Ага, вот торчит толстый брус, вроде бы и веревка имеется. Бормоча ругательства, хозяйка 'Двух лап' остановилась. Не таким представлялось возвращение в родные владения.

Наверху взвизгнул блок. По уху задел увесистый веревочный узел.

- Попробуй подняться. Я помогу, - сказала сверху Блоод.

Катрин и забыла, как тихо обычно говорит суккуб.

- Подожди. Мешок одна поднять можешь?

- Если он не тяжелей тебя.

Рюкзак неровными рывками уплыл вверх. Катрин нетерпеливо топталась на месте. Сумку с хрупкими склянками повесила через плечо. Черт, чуть не забыла! Приготовленные таблетки лежали в кармане куртки. Профилактика, мать ее. Жевать таблетки всухомятку оказалось крайне противно…

На этот раз поймать веревку удалось сразу.

- Готова?

- Да, - сказала где-то вдали невидимая Блоод.

Катрин полезла. Не так уж и трудно, когда в тебя никто не собирается стрелять.

Рука суккуба уцепилась за плечо. Когтистые пальцы дрогнули, ощутив ни на что не похожую ткань куртки, потянули пыхтящую подругу на стену. Катрин перевалилась между зубцами.

- Здравствуй, - сказала Блоод.

Катрин обхватила ее за шею, ткнулась лбом в прохладную щеку.

- Привет, кровососка…

Хотелось сказать, - главное, что ты цела. Но, это было бы только частью правды. Да Блоод и нет нужды что-то растолковывать.

Катрин провела рукой по черным кудрям. Растрепанные, сено запуталось… Да, суккуб изменилась.

- Пойдем, - прошептала Блоод.

Катрин отобрала у нее рюкзак. Подруги быстро пошли по стене.

- Когда рожаем? - спросила Катрин, косясь на большой живот Блоод.

- Не сегодня.

- И то хорошо, - буркнула Катрин. - Сколько людей в замке?

- Сорок и шесть.

- Сколько больных?

- Все. Кроме одного. Одной.

- Кто?

- Ингерн. Мы ее заперли. С ребенком.

- Ребенок здоров?

- Да. Мелкий. Я его забыла. Сорок и семь.

- Когда все заболели?

- Катрин, тебе лучше скажет Фир-Болг.

Старик выглядел тенью. Сутулость его перешла уже вовсе в какой-то прямой угол. И Фир-Болг был слишком измучен, чтобы реагировать на что-либо. Без эмоций отвечал. Катрин жевала черствый хлеб с ломтиками крошащегося сыра. Блоод исчезла. Старый лекарь и Катрин сидели в душном чуланчике. К духоте гостья уже привыкла. В единственной плошке с маслом чадил крошечный огонек.

Болезнь явилась с юга. Трое людей, ослабевших и оборванных, пришли по последнему льду. Небывалый случай. С юга никто никогда не приходил. Такого случая даже Фир-Болг не помнил. Кто такие гости, выяснить не удалось. Двое умерло в тот же день, третий не дожил до следующего полудня. Охотники, которые подобрали пришельцев на реке, говорили, что чужаки странные. Чем они странные, Фир-Болг не понял. Двое охотников заболели на второй день. Дальше хворь атаковала со скоростью и безжалостностью стаи вег-дичей.

Фир-Болг был совершенно уверен, что с подобной заразой здесь никогда не сталкивались. Никакие средства и снадобья, известные старику за его долгую практику, не помогали. В манускриптах и древних книгах упоминания о подобном недуге отсутствовали. Впрочем, на научные изыскания у лекаря времени практически не осталось.

Апатия, отвращение к пище, ломота в мышцах, расстройство желудка, жар, забытье, бредовые состояния и лихорадка, - у всех заболевших различалась лишь интенсивность этих симптомов. Страшнее всего оказалась лихорадка. Отвары из трав не помогали. Средства менее знакомые людям, но более древние чем малина, мать-и-мачеха и краснокорень, тоже не действовали.

Блоод сказала, что в замке сорок шесть человек. Было пятьдесят. Тела умерших лежали во рву, милосердно припорошенные последним снегом. Эпидемия перекинулась и в деревню. Но там, обе свалившиеся в горячке семьи, были сожжены прямо с домами. Похоже, что руководила, сей жестокой карантинной операцией, именно суккуб. Катрин решила, что узнавать подробности сейчас совершенно неуместно. Главное, селяне остались в относительной безопасности. Свежий хлеб и молоко в замок исправно доставлялись каждый день. Продукты принимали Фир-Болг или Блоод, поднимали корзины прямо на стену. Вот только большая часть хлеба черствела, сваленная в углу захламленной кухни. Принимать пищу практически никто из больных не мог. Только пили. Оставшиеся на ногах обитатели замка валились с ног, таская ведра из глубокого замкового колодца.

- Хватит, - сказала Катрин, с трудом сглатывая кусок хлеба. Пить некипяченую воду ей уже расхотелось. - Думаю, пришло время мне самой взглянуть на страждущих. Откладывать незачем.

- Катрин, но ты… - старик пожевал губами, - ты вроде бы, человек. А значит, можешь…

- Я из мест, где проходят ежегодную диспансеризацию. И флюорографию… - Катрин встала, сдержала стон от боли в ногах. - Зараза заразой, а посмотреть все равно придется. Не зря же я перлась сюда с этаким мешком лекарств?

- Может быть, Фир-Болг даст лекарства? - прошелестела Блоод. - Он лекарь.

- С удовольствием уступила бы эту честь профессионалу. Но мои лекарства… эксклюзивные, - Катрин старалась улыбаться, но ей было страшно. - Пройдемте, профессор.

Фир-Болг тяжело оперся тяжелыми костистыми руками о крышку стола:

- Катрин… Моя юная леди, сохрани хладнокровие. Тебе нельзя. Хотя я действительно бессилен…

- Я в своем уме. У меня побольше шансов не заболеть, чем у любого человека в Медвежьей долине. И есть доспехи… - девушка натянула на лицо респиратор.

- Разумная предосторожность, - вяло проскрипел старик. - Поможет ли?

Катрин готовила себя к страшному. Но действительность каминного зала оказалась ужаснее любых снов и картин, что рисовало воображение. Главное - смрад. Пять десятков человек, лежащих вповалку, в тесноте и полутьме, в собственных испражнениях, среди загаженных одеял и горшков. Бредовые выкрики и бормотание, шепот, затрудненное дыхание, - пол каминного зала казался сплошным горячечно пылающим пятном.

Пальцы Блоод ухватили подругу за локоть. Катрин выдернула руку:

- Я в норме. Выдержу.

Суккуб кивнула. В следующую секунду она уже скользила с кувшином воды в руках между плотно лежащих тел. Фир-Болг, согнулся, и принялся выпутывать из свившихся жгутов одеял молодую девушку. В свете камина мелькнула потная тугая грудь.

"А я ее не знаю" - машинально подумала Катрин. - Здесь ад. Б…, и что я смогу сделать?"

Волшебное слово не помогло. Время работать. Возясь с резиновыми перчатками, ты только оттягиваешь время. И то и другое может порваться.

Куда, черт возьми, здесь ставить ногу? Катрин шагала по людям как цапля. Знакомые и незнакомые лица одинаково изнеможенны. Полумертвы. Не думай о людях, курица. Только о деле!

…Так, лимфатические узлы явно увеличены. Сыпи нет. Лимфаденит? Общее истощение, - ну, это естественно. Зрачки… Дыхание…

Резиновые пальцы самозваной докторши раскрывали безвольно-послушные и глупо упрямящиеся рты. Катрин старалась не порвать перчатку. Языки, нездоровые, грязно-бурые. У бычьих язычищ, вываленных на рыночные прилавки, более цветущий вид…

Густая клейкая вонь пота и мочи жжет незащищенные глаза. В голове вертится миллион клинических проявлений, показаний и возможных диагнозов. Инкубационный период, розеолы, экзантемы… О, боги, все из памяти вылетело. Одна диарея сидит… Тут уж сомневаться не приходиться…

Катрин машинально кивнула маленькому волосатому существу, возящемуся у камина.

- Привет. Не переусердствуй. Здесь и так Африка.

- Фир-Болг сказал, что нужно тепло, - робко прошептал клуракан.

- Он прав. Но немного свежего воздуха тоже не помешало бы.

…По-крайней мере, не чума, и не холера, не дифтерия… Действительно тиф? Или что-то сугубо местное, эксклюзивно-инклюзивное?

Катрин махнула подруге. И как это Блоод может так легко скользить среди сплошного ковра тел, да еще с таким брюхом?

- Ну? - спросила суккуб, прижимая к животу тяжелый кувшин.

- Нужен мужчина. Среднего телосложения. Средней тяжести болезни. И вообще, чтобы был так себе. Попробуем на нем.

- Возьми Даллапа.

- Нет, - Катрин старалась не смотреть на ветерана. Старый друг лежал ближе к камину. Воздух хрипло проходил сквозь оскаленные зубы. Ноги, торчащие из-под одеяла, казались старческими.

- Даллап - наш друг. На роль "кролика" он не подойдет. Мы с тобой девушки циничные. Нужен кто-то, кого не жалко.

- Вон, Хрюк. Он - козел, - без колебаний ткнула пальцем Блоод.

Мужчина лет двадцати пяти что-то быстро бормотал в бреду. Кудлатая бороденка торчала в потолок.

- Попробуем. Джин в замке остался? Нужен для дезинфекции.

- Прямо в плоть? - шокировано прокряхтел Фир-Болг.

- Я бы сказала, - прямо в жопу, - пробормотала Катрин, выдергивая иглу шприца. Делать инъекцию было дьявольски неудобно. Пришлось практически сесть на впалый живот лежащей рядом матушки Фа. Старушка едва дышала, и навалившейся тяжести хозяйки замка могла и не пережить. Катрин сосредоточилась на подопытном, морщась, потерла ваткой место укола. Б…, все равно, что разгребать зубочисткой плато Гиза. Подопытный "кролик" явно не мылся со времен совершеннолетия.

- А что за эликсир в стекляшке? И как он туда заделан? Как быстро действует - ты знаешь? - скрипел старик-лекарь.

- Мой друг, слишком много вопросов, - сказала Катрин, наконец, разгибаясь. - Причем чрезмерно сложных для меня вопросов. На часть их я не знаю ответов. На другую часть, подозреваю, лучше вообще не отвечать. Чужая магия. Я боюсь о ней говорить. В моей стране она иногда продлевает жизнь, но никогда не дает гарантий. Я боюсь сглазить.

- Не объясняй, - кивнул Фир-Болг, осторожно опуская ленту одноразовых шприцов обратно в медицинскую сумку. - Магия всегда опасна.

- Завтра узнаем, действенна ли чужая магия здесь, - сказала Катрин. - Кстати, а что ты думаешь о вентиляции помещений? Наши лекари считают, что свежий воздух полезен больным. К магии это, правда, отношения не имеет, но человеческие легкие должны регулярно очищаться…

Ночь прошла. Прошло утро, день… Из лазарета Катрин выходила два раза. Первый раз за тем, чтобы убедиться в ужасающе антисанитарном состоянии отхожего места. Второй раз, - чтобы наорать на принесших продукты крестьян. Катрин категорически потребовала изменить меню. В обязательном порядке кипяченое и разбавленное молоко, легкий хлеб, сухофрукты и взвар из них, каши… Отдала указания по соблюдению санитарных мер безопасности в деревне. Пригрозила в случае чего, лично нанести визит старосте Жигуну. Снизу внимали безмолвно и трепетно. Надо думать, там нашлись люди, хорошо помнящие суровый нрав леди Медвежьей долины.

Открывать и закрывать ставни окон, переворачивать и укрывать больных, таскать воду и поить жаждущих, кормить тех, кто в состоянии проглотить хоть что-то, ставить компрессы, утихомиривать рвущихся куда-то в бреду людей, организовать кипячение воды, минимальную уборку и дезинфекцию, защитить продукты от обнаглевших мышей… И опять вода. Просто поразительно, сколько воды могут выхлебать полсотни человек. Катрин взяла на себя все, что могла взять. Немногочисленные оставшиеся на ногах обитатели замка, несмотря на свою нечеловеческую природу, полностью выдохлись. Десять дней борьбы с эпидемией подкосили бы любого. Внешне Блоод и Фир-Болг уже не слишком-то отличались от изнуренных больных, лежащих на полу зала. Маленького клуракана Катрин отослала работать по призванию. Приказ нагнать самого крепкого, и без всяких выкрутасов, джина пивовара определенно изумил. До сих пор считалось, что джин оказывает благотворное оздоравливающее действие исключительно после внутреннего употребления или обработки открытых ран. Вероятно, идея по дезинфекции непосредственно помещений глубоко шокирует специалиста алкогольного фронта, но тут уж ничего не поделаешь.

Катрин выпутала женскую ногу из складок чужого одеяла. Гая лежать спокойно не желала, все время разбрасывалась, не только раскрываясь сама, но и стягивая одеяла с соседей. Даже сквозь перчатки тело бывшей игрушечницы-проститутки обжигало ладони. Катрин обтерла влажной тряпкой шею и лицо молодой женщины. Сзади застонал здоровенный незнакомый мужик. Из новых, пришедших в замок уже осенью. Шевельнулся, - Катрин успела подхватить опрокидывающийся кувшин с водой. Залила в растрескавшийся рот теплой воды. Мужчина закашлялся-забулькал, потом задышал спокойнее. У стены сел с закрытыми глазами мальчишка, громко и неразборчиво заговорил. Катрин беззвучно выругалась. Какой-то здесь беспокойный угол. Перешагивая через тела, мельком глянула на Хрюка. Мужчина лежал неподвижно, до подбородка укрытый одеялом. Кажется, никаких изменений.

Успокаивающе бормоча, Катрин уложила на солому слабо упирающегося парнишку. Вода, одеяла, да компрессы из не слишком стерильных тряпок. Больше ничем нельзя помочь.

Изменения начались под утро. Катрин сидела в коридоре, прямо на полу. Пила кисловатый отвар. Далеко не отойдешь, да и ноги держать не желают. Измотанная хозяйка "Двух лап" прислушалась к своему организму. Есть не хотелось, во рту противная сухость. Не добирается ли кто-то зловредно-вирусный до тебя самой?

Дверь из зала открылась, в полутьму коридора вывалился человек. Уставшая Катрин не успела опомниться, как призрак задрал подол рубахи и пустил на стену струю.

- Эй, это ты что делаешь? - ошеломленно вякнула девушка.

- Ссу, - слабым голосом пояснил пришелец. - Еще я жрать хочу.

- Давай все по порядку, - Катрин взяла мужчину за плечо, - иди-ка на место. Там получишь завтрак.

- Но там эти… помирающие, - Хрюк говорил странно, в нос, весьма неразборчиво. Видимо, свое прозвище парень получил от остроумцев, мыслящих не слишком. - Я не хочу к мертвякам.

- А сам-то ты… как себя чувствуешь? - сдержанно поинтересовалась хозяйка, осторожно подталкивая больного к двери.

- Худо. Ноги слабые. И я хочу жрать…

- Я поняла. Иди, найди себе местечко и отдохни.

- Я есть хочу. Ты кто?

- Блин! Иди на место и жди…

Сделать столько инъекций и само по себе дело сложное, но рассчитать дозировку вообще задача для выпускника медакадемии. Катрин путалась в коэффициентах. Определить вес и возраст пациентов оказалось практически невозможно. Обоим параметрам в "Двух лапах" до сих пор предавали крайне мало значения.

Вонь джина нос уже не улавливал. Непослушные волосы липли ко лбу, мешали смотреть. Распечатать шприц, набрать точнее… Фир-Болг протирал пылающую плоть жертвы можжевеловым эликсиром. Катрин вонзала иглу. Иногда плоть дергалась, пыталась увернуться. Приходилось придерживать тело коленом. Фир-Болг помогал. На втором десятке больных, оба лекаря перестали церемониться и особо беспокойных пациентов прижимали к полу, засыпанному вонючим тростником и соломой, наступая на спины. Катрин бросала в пакет использованный шприц, сдирала упаковку с нового. Старик, было, спросил, зачем столько "укольников". Девушка промолчала, боялась отвлечься. Сам додумается.

…Парню лет двадцать. Рост 170-172. Вес… Черт его знает, сколько в нем килограммов было до болезни. В смысле, сколько фунтов…

Хозяйка "Двух лап" на секунду разогнулась, посмотрела на висящую над камином глефу. Твоя штуковина. Знаменитая. Да, бывали времена ничуть не легче нынешних. О них здесь помнят. И о тебе, тоже помнят.

У, главное, не напутать с весом…

Пот капал с кончика носа. Катрин помотала головой, попробовала вытереться рукавом свитера. Кажется, все. Большая комната хрипло дышала, постанывала, продолжала неразборчиво разноголосо бормотать. Лекарша глянула на пакет со шприцами. Пропустила ты кого-то или нет?

- Отдохни, - проскрипел старик. - Мы все сделали. Иди и поешь. И выпей…

Катрин кивнула. Пить крепкое не хотелось абсолютно. Надышалась. А вот отдохнуть… Валиться на грязный пол нежелательно. Да и места здесь не найдешь. А колени так и подгибаются.

- Иди, отдохни, - сказал Фир-Болг. - Упадешь.

- Не упаду, - прохрипела девушка. Подхватила пакет, и уже привычно перешагивая через тела, пошла к камину. Завоняло горящим пластиком. Пакет плавился на поленьях, иглы торчали и шевелились. Кремация урбанистического инопланетного дикобраза.

- Запрет? - спросил Фир-Болг.

- Извини, - вяло сказала Катрин. - Такие правила. Не слишком мудрые, должно быть, но уж какие есть.

- А я и спрашивать ничего не буду, - пробурчал старик. - Но думать-то ты мне не запретишь.

- Ни в коем случае. Думай, спрашивай. Я все равно о лекарствах ничтожно мало знаю. Так что задавай любые вопросы. Только когда-нибудь потом…

Хрюк спал, привалившись к стене у кухонного очага. Рубаха усыпана крошками, в руке недоеденный полукруг колбасы. Попахивало спиртным. Видать, уже успел хрюкнуть кружечку. Черт с ним.

Катрин сунула в угасающий очаг несколько поленьев. Отрезала хлеба, намазала маслом. Есть по-прежнему не хотелось. С отвращением пожевала, запила остывшим травяным отваром. Нужно поспать. Действительно нужно.

Блоод несла охапку дров.

- Давай сюда, - приказала Катрин. - Перекинешься со ступенек, как мы тебя лечить будем? Я для беременных ничего не захватила.

- Не беременная. Я - на сносях. Тяжкая.

- Что-то я тоже чувствую себя тяжкой. И Фир-Болг, кажется, тоже.

Катрин отобрала большую часть дров, и подруги поднялись в спальню.

Лоб у Энгуса вроде бы был прохладнее. Или кажется? Катрин казалось, что она, уже месяцами щупает лбы разной степени липкости, но неизменно слишком горячие.

- Как? - спросила Блоод.

- Рано еще. Не волнуйся.

Расшнуровать ботинки Катрин не успела. Глаза закрылись. Вытянуться на шкуре застилающей пол было сущим наслаждением…

- Просыпайся. Мы сами не поднимем.

- Угу, - Катрин села с закрытыми глазами, машинально пощупала ножны на боку.

- Это я. Резать не обязательно, - предположила Блоод.

- Я чтобы глаза проковырять…

- Потом. Продукты принесли.

Катрин, кряхтя, поднялась:

- Некоторым лишь бы жрать. Пошли. Как Энгус?

- Ему лучше, - уверенно сказала Блоод.

Катрин, протирая глаза, пыталась разглядеть спящего молодого мужчину. Черт его знает, вроде бы выглядит так же. Ладно, все равно пока ничего поделать нельзя.

- Пойдем, - хозяйка замка двинулась к двери.

- Обуваться не будешь? - поинтересовалась суккуб.

Катрин сообразила, отчего ногам как-то странно стоять на каменном полу.

- Спасибо что предупредила. Разувают, понимаешь ли, стоит глаза закрыть…

- У тебя нога. Воспалилась.

- Потом…

Катрин взмокла, поднимая корзины с продуктами. Сегодня груза прибавилось. По-видимому, в деревне уверовали, что в замке еще есть кого кормить.

Большую часть вечера и ночи пришлось провести на кухне. Свои поварские умения Катрин оценивала трезво, но в этом отношении и Блоод, и Фир-Болг мало чем могли ее заменить. У обоих давненько имелись весьма своеобразные гастрономические пристрастия. Катрин возилась с кашей, вспоминая все, что застряло в памяти насчет диетического питания. Мысли о том, что два ведра размазни могут и вовсе не понадобиться, следовало гнать от себя моментально.

- Все спят, - сказал Фир-Болг. - Жар спал. Твое средство весьма действенно.

Катрин с отвращением повозила ложкой в миске. Снимать пробу с продукта собственного изготовления никакого удовольствия не доставляло. Наверно диетическая пища и должна быть тонизирующе противной.

- Пусть спят. Если утром все разом начнут бродить и гадить, где попало, нам будет весело. Где, кстати, этот пробный экземпляр?

- Кто?

- Ну, этот… Хрюк.

- Спит в кухонном чулане, - сказала неслышно возникшая в дверях Блоод.

- Он там не нагадил? - озабоченно спросила Катрин. - Там полно продуктов.

- Не знаю. Он сам воняет хуже дерьма.

- Дерьмо, наверное, заразнее.

- Там уже меньше продуктов. Хороший аппетит. У вонючки.

- Ну, простим как основной симптом выздоровления. Идите, отдохните. Надеюсь, утром у нас будет полно работы.

Катрин с интересом посмотрела вслед Блоод. Спереди кровососка беременная. Очень даже беременная. А сзади… Широкое платье как всегда не может скрыть дивную фигуру. И в голову сразу лезут смутные непристойные мысли. О боги, работы же полно. А если хочется чем-нибудь занять мозги, поразмысли о том, как ты сама будешь выглядеть с пузом. Или исключаешь вероятность такого приключения?

Катрин принялась варить смесь из сушеных яблок и вишен, и думать о забавных, но отстраненных вещах стало некогда. Компот, конечно, блюдо не из самых сложных, но в последний раз с приготовлением сего полезного напитка приходилось сталкиваться еще в безмятежные детские годы, на даче в Синевке.

Получилось кисловато. Катрин, гремя горшками и котлами, лазила по кухне, разыскивая, чем бы еще подсластить десертное блюдо. В дверь заглянул заспанный Хрюк. Мужчина поменял штаны и выглядел довольно бодро, хотя пованивал даже на расстоянии. Бочком протиснулся к столу, отломил себе хлеба и сыра. Катрин было не до него. Мед загустел и из горшка вылезать не желал. Девушка сломила сопротивление упрямого продукта и принялась разбалтывать в котле тягучую массу громадной деревянной ложкой. Запахло сладким летом.

- Ты чего там жмешься? - удивилась Катрин. Несмотря на учиненный в кухне хаос, пространства для движения вполне хватало.

- Сейчас, сладенькая, - невнятно пробормотал мужчина.

Занятая мыслями о компоте, хозяйка "Двух лап" с некоторым трудом осознала, что ее склоняют к совершенно незапланированному половому акту. Причем, в самом прямом смысле, уже склоняют.

- Ты что, офигел? Нашел тоже время… - Катрин двинула плечом, отбросив похотливца к другому столу. Замахнулась ложкой, но потом просто болезненно ткнула мужчину в лоб костяшками пальцев. Хрюк охнул:

- Больно! Озверела…

- Я тебе дам, озверела! Ты что возомнил, урод? Выздоровел, иди работай, гондон блудливый.

- Да я только вздохнул. Ноги, ломит никакого спасу нет.

- Вижу, что у тебя ломит. Рассветет, дровами займешься. Протопишь восточное крыло.

- Зачем? Нам и здесь…

- Людей разместить нужно. Набились как кильки в бочку. Свинарник блохастый…

- Так, это… Помрут ведь все, - убежденно сообщил Хрюк.

Катрин, не отходя от очага, дотянулась ногой. Мужчина взвизгнул. Посыпались на пол сковородки.

- Еще чего ляпнешь, язык отрежу, - пояснила жестокая повариха, возвращаясь к размешиванию компота. - Супермен, блин. Он не сдох, а все остальные, конечно, концы отдадут. Чуть светает, - и я слышу, как ты занимаешься дровами. Бодро и весело. Можно с песней. Понял?

- Понял, - простонал Хрюк, держась за живот.

Катрин коснулась его сдержано, но всепогодный ботинок и сам по себе серьезное оружие.

- Раз понял, иди, умойся. А то у меня весь компот провоняется.

Женщины, конечно выносливее мужчин, но Катрин и не подозревала что настолько. По коридору ползал уже десяток слабосильных страшноватых существ. Вне сомнения - натуральные ведьмы. Лохмотья пропотевших грязных рубашек, нечесаные космы, дрожащие пальцы, подгибающиеся ноги. Несчастные кутались в одеяла, и, похоже, еще не совсем соображали на каком они свете.

Командовала Блоод. Негромкий шипящий голос живо навел порядок. Теплая вода была готова, ведра для иных надобностей, тоже. Несмотря на стоны, и бессильные причитания, воскресшие жительницы "Двух лап" занялись приведением себя в порядок. Когда человека шатает, даже самостоятельное умывание является серьезным подвигом.

Никогда в жизни Катрин не проводила столько времени за приготовлением пищи. Все остальные способные стоять на ногах и работать были заняты иными делами. Катрин непрерывно разогревала легкий бульон. Бесконечно кипятила воду и мыла посуду. Пришлось сварить еще котел компота. Кисло-сладкое пойло пришлось больным по вкусу. Вечером подоспела первая помощь. Две женщины добрели до кухни. Делать они почти ничего не могли, в основном бессильно сидели на лавках, но за ценные советы Катрин была невыразимо благодарна.

Ближе к ночи хозяйка замка на минуту покинула жаркую кухню. Посмотрела, как Блоод руководит в лазарете. Капризно бормотали мужчины, все на полу ворочалось, кряхтело, непрерывно требовало пить, повернуть, подложить под голову свежего сена. Вонь и смрад стояли страшные. Теперь и в коридоре дышать было нечем. Катрин в некоторой панике подумала, что столько народу в каминном зале просто не могло помещаться. Или без сознания люди гораздо компактнее?

Мимо протащились две женщины с ведром воды. Воды было на донышке, но бедняжки шатались, едва не налетая на стены. Старшая ругала подругу, неразборчиво, но с чувством. Катрин не поняла за что, посторонилась. Носильщицы заволокли ведро в "госпиталь". Поднялся приглушенный шум. Громче заскрежетал, что-то объясняя, Фир-Болг. Катрин, опасаясь сквозняка, прикрыла дверь.

Вот так. Все оживают, занимаются собой, никто тебя не узнает. Не слишком-то триумфальное возвращение леди-хозяйки. Угу, почетного караула из доходяг тебе не хватает? Да ты и сама-то на "леди" никак не тянешь. Одни "шнурки" чего стоят, да засветившийся на локтях свитер. "Переход" свое берет.

Ладно, нужно этот клоповник расселять. А то народ еще что-нибудь ненужное друг от друга подцепит.

Катрин поспешно прошла в восточное крыло. Крыло - название, конечно, слишком громкое. Четыре комнаты. В двух приготовлены дрова, даже растопка уложена. Дальше - ни дров, ни свинячьего хорька. И куда этот Хрюк вонючий делся?

- Воды нужно. Ведра три… - скомандовала тетка. Навалившись животом на стол, она медленно резала морковь. Вторая кухарка чистила соленую рыбу.

- Воды сейчас принесу, - сказала Катрин. - А с рыбой поосторожнее, очень маленькими кусочками…

На диету это все равно мало похоже, но даже больные обитатели "Двух лап", едва ли захотят лопать пустую кашу, когда в кладовых полным-полно продуктов.

До колодца Катрин дойти не успела. Весенний вечер заливал все вокруг серым влажным туманом и шорох на внешней стене долетел словно издалека. Катрин машинально присела и бесшумно поставила ведра на камни двора. Нехорошо. Некому быть на стенах. Только недружественных гостей в замке сейчас и не хватает. Может, показалось?

Нет, не показалось. На стене кто-то возился. Что-то позвякивало.

Катрин выдернула из ножен нож. Скользнула к лестнице. Правая нога нехорошо побаливала. Натертая пятка всерьез воспалилась. Нужно срочно заняться или обезножишь вовсе не вовремя. Сейчас особой тревоги девушка не испытывала. Как-то трудно представить, что сейчас в Медвежьей долине начнутся серьезные игры с оружием. И так неприятностей по горло.

Хрюк возился, завязывая узлы. Из одного мешка торчал окорок. Второй мешок был плотно набит одеждой. Мужчина перекинул поклажу за стену, начал спускать.

- Смотри, не урони. Волки жратву мигом утащат.

Хрюк вздрогнул и действительно чуть не выпустил веревку.

- Чего замер? Поднимай вьюк назад, не стесняйся. Или, правда, кого подманиваешь?

- А тебе какое дело? Чего ты ко мне прицепилась?

- Замковую свинину стерегу, умник. Живо мешки поднимай.

- Мне в этом заразном месте оставаться не с руки. Сами дохните в этих проклятых "Лапах". Здесь проклятье, точно говорю. Где видано, чтобы все люди разом болели? Сраное колдовство. Это все дарк древний…

- Мешки сюда поднимай, хренов аналитик. Нашел время хищениями заниматься. Шагом марш к дровам. Потом будешь девкам страшилки рассказывать.

- Да пошла, ты… Еще одна баба командовать вздумала. Хватит с меня этой дарковой змеюки с пузом. Нелюдь гулящая.

Катрин надоело перепираться. Шагнула вперед. Хрюк был настороже, отскочил, выдернул из-под плаща меч.

- Не лезь, сучка пришлая!

Катрин наступила на норовивший ускользнуть наружу конец веревки. Глянула на угрожающе выставленный меч.

- Да это не твой клинок, пахучий витязь. Ты у нас значит, и оружие тянешь?

Била Хрюка недолго. Так, - несколько чувствительных ударов в солнечное сплетение, пара оплеух. Исключительно в воспитательных целях. Козел еще работать должен.

Катрин вытерла руку о свитер. Хрюк скулил, скорчившись и привалившись к стене.

- Пошел к дровам. Живенько…

Хозяйка подняла меч, бодряще шлепнула мужчину по крупу. Клинок глухо звякнул. Кольчугу, хорек поддел, что ли?

- Что у нас там, товарищ Свино-хрюк?

Мужчина, кривясь, вытащил откуда-то из недр одежды продолговатый мешочек.

Катрин с недоумением взвесила на руке. Увесистый… Девушка нащупала под тканью браслеты и цепочки. Серебро…

- Тебе, видимо, сразу руки обрубить? - Катрин скривилась от отвращения. - Давай, клади левую…

Хрюк рухнул на колени.

- Да что вы?! Без лорда-кастеляна никак нельзя!

- Да?! Ну, ладно. Субординацию нарушаем, значит? Руку пока оставлю. Но за твои уши лорд-кастелян не обидится. Так что уши точно мои. Сейчас некогда, чуть позже обрежу. Пока трудишься этак воодушевленно, - что пар из задницы валит и я его наблюдаю. Увижу, что сидишь, на твою грязную лопоухость размениваться не буду, сразу яйца оторву. И попытки бегства мы с тобой ведь обсуждать не будем? Люди на ноги поднимутся, - проваливай, скатертью дорога. Такие крысы как ты в "Двух лапах" не нужны. Отправишься на все четыре стороны, правда, без серебра и без ушей. Не заработал. Пшел к дровам…

Катрин получила выговор от поварих за долгое отсутствие. Пришлось поспешить к колодцу. На кухне приободрившиеся тетки стучали ножами. На взгляд Катрин ужин выходил слишком плотным. С другой стороны, если выздоравливающие жаждут погуще заправить кашу, стоит ли им препятствовать? Тем более, выяснения кто ты такая, да почему имеешь право приказывать, в данный момент будут выглядеть смешно. Катрин покорно доставала из кладовки продукты, мыла бесконечные плошки и миски.

В кухню заглянула Блоод. Катрин быстренько с ней пошепталась, попросив доходчиво объяснить кухонным начальницам, что набивать брюхо, тем более жирным, выздоравливающим все-таки не положено. Суккуб уловила суть мгновенно.

Катрин с некоторой завистью наблюдала, как трепетно внимают суровые тетки указаниям супруги лорда-кастеляна. Блоод, даже беременную, и побаивались, и почитали. Должно быть, уважают не только за блаженные сны-яви, что систематически видятся мужской половине населения Медвежьей долины. Или суккуб сейчас ночами не гуляет? Катрин тоскливо подумала, что почти ничего не знает о нынешней жизни подруги, и вообще о повседневном бытие "Двух лап" имеет самое смутное представление. С прошлого лета здесь многое изменилось. Уйма нахального незнакомого народа. Не успели с загаженной соломы сползти, а уже "пошевеливайся, девка". Ну, в кухонных делах ты действительно ноль. Занимайся тем, что знаешь лучше. Например, фекальными битвами. В смысле санитарно-противоэпидемическими мероприятиями. До таких извращений, местные специалисты самостоятельно точно не додумаются.

- Он очень плохой, - виновато сказал клуракан. - Такого плохого джина я никогда не делал.

- Ну и отлично, - Катрин сморгнула выступившие слезы. Из бочонка убойно несло спиртом-сырцом. Никакого можжевелового букета и прочих приятностей. То, что нужно.

- Сейчас мы совершим преступление, которое нам не простит ни один мужчина из Медвежьей долины. Если узнает. Жуткий обряд.

- Как это? - озадаченно спросил алкогольных дел мастер.

- Прости, уважаемый. Мы выльем эту огненную воду. И не просто выльем, а на самое грязное место. И я вынуждена просить твоей помощи в сем богопротивном деле.

- Вы - леди-хозяйка. Старые жители "Лап" вам доверяют. И наша ланон-ши. И я…

Катрин сверху вниз смотрела на маленькое заросшее существо.

- Спасибо, мой друг. Извини, что впутываю тебя в столь грязные человеческие дела.

Дела действительно оказались грязнее некуда. Катрин не зря дождалась позднего вечера. Скрести дерьмо в холодной полутемной комнате сложно, но все-таки лучше, чем прилюдно. Лопата скрежетала по плитам. Наслоения неохотно поддавались. Клуракан пытался помогать, но силенок у мелкого дарка не хватало.

Черт, черт, черт!!! Да сколько же могут нагадить пятьдесят человек за пару дней, пока окончательно не свалились от болезни? Нет, просто необходимо строить удобное цивилизованное отхожее место.

Респиратор от вони защищал лишь символически. Лопата для чистки санузла тоже не предназначалась. Нужно было все-таки сунуть сюда Хрюка. Но мужчина ошалело таскал охапки дров, растапливал очаги, суетился. Не стоило отвлекать энтузиаста от борьбы за целостность собственных ушей. С дровами от него пользы побольше будет.

Клуракан в шоке смотрел как молодая леди, бормоча ругательства, поливает пол джином, развозит жижу импровизированной шваброй…

Катрин извела оба бочонка крепчайшей сивухи. Теперь плиты пола приобрели фантастическую чистоту. Тростник стелить не стали - никаких приютов заразе!

- Бло, это была самая гнусная работенка в моей жизни, - Катрин сидела босая. От рук все еще воняло. Глюк, конечно. И перчатки на руках были, и джином, опять же, мыла. Психология, мать ее.

- Выпить не предлагать? - суккуб, сидела, раскинув ноги, придерживая живот. Устала Блоод не меньше подруги. Кормление, перевод-перенос больных в свободные комнаты отнял остатки сил.

- Никакого алкоголя, - содрогнулась Катрин.

- Что сделала с Хрюком? Он бегает.

- Пообещала, что мы его отпустим. Когда все встанут на ноги, он уйдет искать лучшей доли. И, возможно, свои уши унесет, ворюга.

- Уши? - без удивления кивнула суккуб. - Что еще ты обещала?

- Руку. То ли левую, то ли обе, не помню. А что?

- Я не обещала. Но рук и ушей, не трону.

- Надеюсь, ты не будешь слишком жестока? - пробормотала Катрин. После борьбы с дерьмом ее мало что всерьез волновало.

- Ты - нечуткая. Черствая, - объявила Блоод. - Твой замок. Твой преступник. А тебе - пофигу.

- Не выражайся, - сморщилась Катрин. - Такой изящной, прелестной и утонченной особе вульгарная лексика не к лицу.

- Такой стройной, - суккуб погладила себя по животу, - хорошо одетой. Приятно пахнущей. Кровопийце. Все к лицу.

- Что вы ругаетесь? - прохрипел очнувшийся Энгус. Лорд-кастелян чувствовал себя гораздо лучше, но "выключался" после двух-трех фраз.

- Спи, муж, - прошипела Блоод. - Завтра тебе командовать.

- Он еще нездоров, - заметила Катрин.

- Конечно. Попу сильно отлежал, - согласилась суккуб.

Энгус принялся оправдываться и жаловаться. Супруга начала его поить волшебным компотом.

Дабы не мешать, Катрин вышла дохнуть свежего воздуха. Кстати, и съесть что-нибудь было бы уместно.

На кухне возились уже другие женщины. От предложенной каши Катрин уклонилась. Отрезала себе сыра. На нее косились. Очевидно, личный состав уже был в состоянии удивляться новому лицу. А может быть, удивлялись свитеру и штанам с большими набедренными карманами. Катрин сочла за лучшее перекусить в другом месте. В дверях столкнулась с тощей женщиной, волокущей ведро воды. Пропуская перекосившуюся от тяжести бедняжку, Катрин вновь задумалась о возможности прокладки простенького водопровода. Женщина мельком глянула в лицо высокой блондинке, ахнула. Катрин едва успела подхватить ведро. Исхудавшим созданием, роняющим ведра, оказалась Гая.

Катрин быстренько вытолкнула старую знакомую за дверь.

- Леди! - Гая сделала попытку упасть на колени.

- Тихо, тихо, - Катрин без труда удержала бывшую игрушечницу на ногах. Весу в исхудавшей больной было не больше чем в кошке.

- Вы вернулись? Я знала, - Гая заплакала. - Мы совсем умирали.

Катрин обняла ее за плечи. От худого грязного тела пахло болезнью, истощением, бесконечной зимой.

- Не умерли. Теперь болячки позади. Уже весна и все будет хорошо.

- Конечно, моя леди. Мы хорошо пережили зиму. Никто не умер, еды хватало. Было тепло, сытно, столько людей из разных краев. Сидели у камина… На юге таких сказок не рассказывают. А потом вдруг эта напасть…

- Я знаю, Гая. Болезнь уйдет, только нужно быть осторожнее.

- Мы как-то сразу стали выздоравливать. Это потому что вы вернулись? Ваша магия?

- Гая, ты меня не первый день знаешь. Ну, какая у меня магия? Не выдумывай.

- Ну, не магия. Не знаю, как называется. Вот вы вернулись, и нам стало легче.

Катрин молчала. Вот и настало время ответить на вопрос. Не Блоод тебе придется отвечать, и не Энгусу с Фир-Болгом. Ответишь худой как щепка женщине с опытом изготовления грубых игрушек и оказания еще более примитивных сексуальных услуг. Впрочем, с кем, вам, бывшим проституткам, еще откровенно разговаривать?

- Гая, я не вернулась. И не стоит обсуждать эти дни ни с кем, кроме лорда-кастеляна и Блоод. Меня не было. Может быть, я вернусь, но не скоро.

- О, я поняла, леди. Я ничего не видела. Жаль, что мне только показалось. Это, должно быть, болезнь.

- Хорошо, Гая. Я всегда знала, что ты все правильно понимаешь. Хорошей тебе весны.

- Но вы возвращайтесь. Возвращайтесь, моя леди, обязательно.

Катрин молча кивнула.

Совсем темно. Деревня скрыта за холмом, не видно ни единого огонька. Начавшийся с вечера моросящий дождик стих, но в воздухе висит влага. Катрин машинально попыталась застегнуть куртку. Ноги в мягких, но слишком тесных, башмачках, принесенных Блоод, мерзли.

Катрин стояла, прислонившись к флагштоку, смотрела на темную долину. Уходить… экое жуткое слово.

Только ни о чем не думай сейчас. Решила, значит, решила.

А как же весна? Твой челнок? Река? Давно задуманная разведка на север? Водопровод, реконструкция и строительство мест общего пользования? И главное, - ребенок Блоод? И с наследником Даллапа ты даже не познакомилась. А на Ингерн даже не глянула. Девочка у нее? Мальчик?

Нет, покоя здесь не будет. Ни тебе самой, ни окружающим людям и нелюдям. У тебя дело на той стороне.

Катрин поправила копья в стойке. Сыреют тут в одиночестве. Когда на башню донжона в последний раз поднимался часовой? Тихий мирный край. Хорошо, что не стал сейчас истинно тихим.

Блоод сидела на крутых ступеньках лестницы.

- Тебе на холодном сидеть, наверное, вредно, - сказала Катрин.

- Нет. Достаточно того, что мне нельзя гулять по крышам. Я - неуклюжая, - мрачно призналась суккуб.

- Это пройдет, - Катрин села рядом, обняла подругу.

Блоод ткнулась лбом ей в шею:

- Противно?

- Что?

- Обнимать.

- Дура ты, - рассердилась Катрин.

«»

…Катрин засмеялась:

- Могу. Но груз ответственности и нездоровая атмосфера загаженного замка… Психологические проблемы. Ты знаешь, что леди пришлось разгрести вагон дерьма?

- Вагон не знаю. Дерьмо - знаю. Тоже груз ответственности. И у меня, - ответственность, - Блоод едва слышно вздохнула. - Решила? Уходишь?

- Да. Ты все понимаешь.

- Не нашла?

- Нет. Я должна подождать и попробовать снова. Пока напирать и спешить слишком опасно.

- Катрин, я могу помочь.

- Боюсь, что нет. Слишком далеко.

- Я могу туда попасть. Кажется. - Суккуб задумчиво погладила себя по животу. - Когда мне станет легче. Могу придти к тебе. Чувствую путь. Как сон. Достижимо.

Катрин разинула от изумления рот.

- Не удивляйся. Такие как я ходили. Туда. Давно. Но я помню, - неохотно объяснила Блоод.

- Лучше не пробуй. Опасно.

- Опасно, - согласилась подруга. - Пойду если нужно. Убить, или еще. Полезное. Интересное. Помогу. Мы с тобой делали более опасные вещи, - Блоод развернула шелковый платок.

Катрин с недоумением посмотрела на два полукружья из грубого металла. В кольцо на одном продет обрывок цепи.

- Твой ошейник, - сказала Блоод. - Из подвала. Помнишь? Король прислал. Глупый. Помнит тебя.

Катрин улыбнулась:

- Сувенир, значит? Напоминает о неповторимо приятных моментах.

Блоод тихо фыркнула.

- Разве нет? - Катрин погладила спутанные кудри подруги. - Мы там с тобой познакомились.

- А я ушла из рода. Из Ланон-Ши, - прошептала Блоод.

- Прости, - покаянно сказала Катрин.

- Нет. Не жалею, - суккуб улыбнулась. - Энгус хороший. И ты. Другая жизнь. Славная. Когда уйдешь?

- Быстро. Как только все раздумают умирать. Если задержусь, вообще не смогу уйти.

- Еще бы. Здесь весело. Только дерьмо кончается.

- Ты кровососка. Ядовитая, хоть и беременная.

Катрин глянула в щель двери. Каминный зал опустел больше чем наполовину. Грязную солому и тростник сгребли в один угол. Мужчины лежали на хоть и тощей, но свежей подстилке. Даллап, почесываясь, что-то рассказывал слабым голосом. Кто-то хрипло засмеялся.

Катрин с удивлением покачала головой. Этот леникол чертовски действенная штука.

Остаток ночи хозяйка "Двух лап" провела, совещаясь с Фир-Болгом и Блоод. Энгус тоже принимал участие в разговоре, когда просыпался. Поговорить хотелось о многом, но пришлось сосредоточиться в основном на инструкциях по устранению последствий эпидемии. Старый лекарь клятвенно пообещал уничтожить остатки медикаментов, как только последний больной встанет на ноги. Катрин была уверена, что так и будет. Особенно, если Блоод проконтролирует секретную процедуру.

Обсуждать хозяйственные проблемы можно бесконечно. Едва начало светать, Катрин решительно встала. Оставался еще один вопрос, требующий немедленного исследования.

В замке уже началось шевеление. Блоод отправилась на кухню. Катрин сопровождал лишь старик-лекарь. Девушка никак не могла решиться спросить, где прячется старый пес, товарищ Фир-Болга. Жив ли еще? Ладно, в другой раз.

- Здесь лежат… Там наши, а это - пришлые.

Катрин смотрела со стены. Тела лежали во рву слегка присыпанные золой и песком.

- Похоронить не хватило сил, - признался Фир-Болг.

- Может и к лучшему, - пробормотала Катрин, разматывая веревку. Предстоящая эксгумация ей жутко не нравилась. Как бы покойники опять не обиделись. Иногда такие щепетильные попадаются.

Молодая хозяйка соскользнула по веревке. Подобрав лопату и длинную кочергу, подошла к братской могиле. Несмотря на холодное, даже морозное утро, сладковатая вонь разложения уже лезла под респиратор.

Чужаки лежали друг на друге, - сбрасывали их со стены без особого почтения. Катрин набралась решимости и занялась гнусным делом.

Лохмотья, потерявшие цвет и форму. Катрин пыталась определить какого, - машинного или ручного изготовления ткань. Глаза предательски слезились. Что за судьба такая - все время к мертвякам лезть?

Звякнуло. Что-то небольшое. Пришлось взять руками, вытереть. В пальцах обтянутых тонкой резиной перчаток оказалась нагрудная звезда. Катрин попыталась вспомнить, определить… Кажется, орден Почетного легиона времен 1-й Империи. Да уж…

Давно не приходилось царапать пером. Катрин старалась быть краткой. Лорд Найти, адмирал, конкистадор и прочее-прочее, должен знать о пришельцах из ХIХ века. И о катастрофических последствиях. Великому адмиралу, конечно, наплевать на погибших людей, но чуждые этому миру вирусы знаменитой командорской харизмой и знанием закономерности исторического развития, едва ли проймешь. Неизвестно, когда дойдет письмо, и дойдет ли вообще, но лучше предупредить. Кстати, можно задать и пару личных вопросов.

- Не можешь отсюда? - поинтересовалась Блоод.

- Лучше подальше от людей и строений. Так безопасней. И нужно непременно ориентироваться на хорошо знакомое место.

- Получается?

- Не очень.

- Тогда успеха.

- Спасибо. Ты лучшая подруга.

«»

- Приходите. Интересно посмотреть.

- Может быть. Мне бы хотелось… - Катрин глянула во внутренний двор. Кто-то волок от пустой конюшни охапку сена. Хорошо, что лошадей успели вовремя перегнать в деревню. Катрин вздохнула:

- Мне пора.

- Давно уже. Раньше уйдешь. Раньше придешь.

Они поцеловались, и Катрин привычно полезла через стену. А ведь бывали времена, когда хозяйку "Двух лап" порой пускали и через ворота.

Смаргивая и не оглядываясь, шла от замка. Ничуть не полегчавший рюкзак оттягивал плечо. Кажется, забыла напомнить, чтобы сожгли медицинскую сумку. Ладно, сами догадаются…